Адвокату следует открыто и ясно изложить дело, потом он уж сам сумеет запутать его
.***
Гарри Поттера и Кассиопею Блэк директор вызвал к себе в кабинет за пару дней до назначенной даты пересмотра. К этому времени газеты пестрели портретами Сириуса Блэка и разного рода статьями, как разоблачительными, так и задающимися вопросом о справедливости обвинения, так что секретом причина вызова не была. Гарри и Касси подошли к лестнице с разных сторон — каждый в сопровождении собственной свиты. Я наблюдала со стороны. — Привет, Блэк! — помахал рукой Гарри. — Привет, Поттер, — дружелюбно кивнула она. — Гарри! Как ты можешь? Ее отец выдал твоих родителей Волдеморту, ты чего это с ней общаешься? — завопил младший Уизли. — Ты откуда вообще ее знаешь? — Рон, мы, вообще-то, в одной школе учимся, — с некоторым недоумением напомнил Гарри. — Почему бы мне не поздороваться с биологической дочерью своего крестного отца? — Но Ронни прав, ее отец — предатель, а у нас каждый отпрыск в ответе за дела рода, — вмешался Перси Уизли, уже подсчитывающий, сколько плюшек получит его семья, если им отдадут опеку над героем. — Я знаю. Именно поэтому все дети Уизли носят клеймо Предателей Крови, — любезно просветил окружающих Гарри и добавил: — Сириус Блэк не только предал моего отца, он еще и отрекся от собственной семьи. — Ага, и, призвав магию в свидетели, расторг брак с моей матерью, — подсказала Кассиопея. — Так что мы за его поступки не в ответе, пускай сам отдувается! — Так значит, ты не законная дочь, а жалкий бастард? — презрительно сморщила носик Панси Паркинсон. — Фи! — Панс, ты ослепла? У Блэк кольцо наследницы рода на пальце! — тут же встрял Малфой. — Мисс Паркинсон понятия не имеет, как выглядит кольцо наследницы Древнейшего и Благороднейшего семейства! — презрение, которым облила Паркинссон моя дочь, было на порядок концентрированнее и гораздо высшего качества. — Наглядный пример природной тупости и мещанского воспитания. У Кассиопеи за спиной стояли Эдриан Пьюси, Люциан Боул и Энди Харпер. Кто-то из них громко хмыкнул. Паркинсон покрылась красными пятнами и поторопилась удалиться. — Возможно, директор Дамблдор опровергнет те обвинения, которые были выдвинуты против Блэка, — задумчиво заметил Седрик Диггори, который явился с группой поддержки Гарри Поттера. — Недаром же готовится пересмотр дела. Тебя могут отдать под его опеку. Гарри пожал плечами: — Так я не против. Все лучше, чем жить с магглами, — и протянул Касси руку: — Идем? Помона и Северус уже ожидали детей в кабинете. Они-то и пересказали мне чуть позже сумбурное, велеречивое и малопонятное выступление Дамблдора, из которого следовало, что Гарри скорей всего действительно номинально попадет под опеку семейства Блэк. И что в этом нет ничего ужасного, ибо Сириус будет забирать его только на каникулах, да и то не насовсем — все же, кровная защита матери и бла-бла-бла требуют проживания Гарри в доме Дурслей хотя бы в течение двух недель каждое лето. И что детишкам стоит забыть былую вражду (а она была?) и постараться не ревновать Сириуса друг к другу, хотя, конечно, это будет очень сложно. Ах, какая тонкая манипуляция! Не думайте о белой обезьяне, не бросайте кролика в терновый куст, не ревнуйте единственного важного в вашей жизни взрослого! В общем, этот старый пи… педагог сделал все возможное, чтобы Гарри Поттер и Кассиопея Блэк возненавидели друг друга заранее. И был убежден в том, что Сириус получит опеку. Вот так, значит… Заявку на отвод Дамблдора в качестве председателя суда на повторном рассмотрении дела Сириуса Блэка я подала за 24 часа до начала заседания. От имени леди Блэк — жены арестанта. Причину указала самую что ни на есть уважительную: уважаемый Альбус Гульфик… или как-его- там-по-списку, председательствовал на том процессе, где моего мужа несправедливо обвинили, не рассмотрев толком материалов дела и не разобравшись в ситуации. А значит, он может быть пристрастен или даже заинтересован в том, чтобы и это заседание решилось не в пользу моего супруга. Министр счел претензию справедливой, директор Дамблдор был отстранен с запретом появляться в зале суда, а Председателем назначен лорд Гринграсс. Нейтрал. Светлейший от такого поворота событий в восторг не пришел, но вынужден был смириться. Впрочем, он-то был уверен, что его ручного Блэка и без его участия оправдают. Я же подготовила коварный план. Заседание проводилось в пять вечера, в малом зале на четвертом этаже. Так себе заявочка на важность мероприятия: здесь и в такое время, как правило, рассматривали дела всякой шушеры. Я прибыла заранее, одетая в глухое черное платье в пол, с минимальным макияжем, подчеркивающим изысканную бледность, хрупкость и трогательную беззащитность. В общем, выглядела как скромная молодая аристократка, даже волосы уложила в низкий пучок а-ля Макгонагал. Пристроилась в серединке справа и уставилась на Сириуса. Мда. Жалкое зрелище. Все же я ухватила Блэка на самом пике его расцвета, потом он и поистаскался, и лоск потерял, да и силушки в нем после отречения от рода убыло на порядок. Даже делая скидку на длительное заключение в тяжелых условиях, выглядел Сириус неважно. Настолько, что мог бы играть на «Мосфильме» бомжа или наркомана, причем почти без грима. Время шло, прикованный кандалами к креслу в центре зала Сириус нервничал, а маги все не торопились начинать. Кингсли и Грюм, весьма колоритные и сильно выбивающиеся из общей массы, обсуждали что-то с неприятной теткой в шляпе с чучелом грифа. Это — бабушка Невилла?! Хм! Я бы дала ей навскидку лет сорок пять — пятьдесят. И предположила, что женщина является крупным партийным работником времен КПСС. Очень уж у нее были властные жесты, да и мимика говорила о категоричности. Интересно, что она здесь забыла? Или ее Дамблдор уполномочил представлять его интересы? Лорд Малфой во всем его блондинистом великолепии со скучающим видом подпиливал ногти. Лорд Монтегю изучал стопку документов, явно не имеющих отношения к делу — я заметила на одном из них эмблему крупной торговой фирмы. В целом собрание уважаемых магов напоминало курятник. Престарелые лорды квохтали, шушукались и обсуждали подагру и прочие болячки. Судьба несправедливо осужденного Сириуса Блэка была никому не интересна. Я огляделась и решила, что общество стоило бы слегка расшевелить. Лисы для курятника у меня не было, но имелись другие способы воздействия. А потому я поднялась с места, демонстративно откашлялась и громким, хорошо поставленным голосом воскликнула: — Свободу Юрию Деточкину! — и театрально всхлипнула. На курятник… прошу прощения — на зал опустилась тишина. — Да здравствует наш суд! Самый гуманный суд в мире! — звонко продолжила я. Маги оживились и принялись с недоуменными лицами вопросительно переговариваться. Ну да, отсылок к советскому кинематографу никто не распознал — «Берегись автомобиля» с «Кавказской пленницей» они не смотрели и замечательного комедийного актера Вицина тоже не знали. Вдруг откуда-то из нижних рядов послышались раздельные оглушительные хлопки. Высокий статный мужик в мантии с бобровым воротником поднялся с места и с видимым удовольствием аплодировал. — Свободу попугаям! — густым басом поддержал он меня. Сидящие неподалеку магозоологи активно закивали, и несколько из них тоже скромно поаплодировали. — Князь Голицын, это не то заседание! — громким шепотом попытался выправить ситуацию секретарь суда. — Вопросы миграции пернатых рассматриваются в шестом зале. — Леди Блэк! — почти одновременно с ним звучно обратился ко мне председательствующий на данном заседании лорд Гринграсс. — Вы хотели обратиться к уважаемым судьям? Я снова картинно всхлипнула и выдернула из рукава носовой платок сочного алого цвета, размером достойный высокой оценки Хагрида. (Когда-то «Театр» Моэма был одним из моих любимых произведений). — Нет, господин председатель! Просто хотела сказать, что хотя Сириус Блэк и отрекся от семьи и тем самым потерял все права на древнейший и достойнейший род Блэк, и даже доступ в фамильный особняк ему теперь разрешен лишь по гостевому праву, — на этом моменте у Кингсли Бруствера, явно знакомым с планом Дамблдора устроить на площади Гриммо штаб-квартиру Ордена Феникса, дернулся желвак на щеке, — он все же остается членом нашего магического общества! Волшебником, достойным справедливого приговора! Я закрутила платок спиралью, потом взмахнула им и горестно продолжила: — Вы можете сказать, что все человеческое из него высосали дементоры, и он почти безумен, что он опасен для окружающих и едва ли может отвечать за свои действия — я не стану спорить! Бедному Сириусу после того, как он столько лет безвинно, по клевете или злому умыслу тех, кто не пожелал разобраться в его деле, провел в ужасающей обстановке, поможет только длительное многолетнее комплексное лечение в закрытой палате... но разве это повод отказывать ему в этом лечении?!? Моя дочь, достойная наследница древнего рода, столько лет не знала отца, и пусть он отрекся от нее еще до ее рождения, тем самым опорочив свою честь, разве это причина забывать о том, что он - один из нас?! Взгляды всего зала были буквально приклеены к платку, который я вертела в руках, и потому мало кто из старых лордов обращал внимание на взбешенного и яростно жестикулирующего Сириуса. — Может, он уже недееспособен — после Азкабана и многолетнего пребывания в камере в собачьей шкуре вряд ли можно рассчитывать, что Сириус Блэк вернется в разум, но я умоляю высокий суд найти лекаря, который возьмется за столь тяжелый случай. Пусть хотя бы последние годы жизни мой несчастный безумный супруг проведет в тишине и безопасности какого-нибудь закрытого санатория! — Собачьей шкуре? — вмешался один из лордов. — Что вы имеете в виду? — Его анимагическую форму, конечно же! — недоуменно воскликнула я. — Он что, не зарегистрировался в министерстве, как анимаг? Ах, простите Сириуса, достойные судьи, он и в Хогвардсе был страшно неорганизован, наверняка просто забыл заскочить в нужный отдел. Но директор Дамблдор знал о том, что Сириус — анимаг, так что он наверняка сможет за него поручиться. Умоляю, проявите милосердие! Сириус рвал и метал, но был абсолютно бессилен. Среди лордов началось оживление. — Вы же поможете мне разобраться в этой ужасной несправедливости?! Сириус виновен лишь в том, что был убит чувством вины и не смог добиться справедливого приговора. Увы, Блэки так темпераментны, что часто выражаются действиями, а не словами… Тем более Сириус, который с юности был слишком горяч и неразумен. Боюсь, что долгие годы Азкабана не добавили ему ни зрелости мышления, ни самообладания, и уповаю лишь на таланты целителей. Не отнимайте у меня надежду, достопочтенные лорды и леди, я верю в ваше благородство и сострадательность! — я в последний раз взмахнула платком и села на свое места с самым горестным и смиренным видом. После моей пылкой речи Сириуса оправдали минут за семь. Даже не стали заслушивать свидетелей. И тут же постановили отправить на принудительное лечение — связываться с безумным анимагом, который окончательно поехал крышей в Азкабане, дураков не нашлось. За то, чтобы освободить его прямо сейчас без предварительного медицинского освидетельствования, проголосовал только Элфиас Дож, но Дож был полным идиотом, и об этом знали все. Лорд Малфой на правах родственника согласился разделить со мной бремя опеки и контроля за проведением лечения. Эх, думаю, лечиться Сириусу придется очень и очень долго. Возможно, до конца его дней. Но, разумеется, в самых приятных условиях. Сопротивляющегося супруга, который, покинув заглушающую сферу, принялся орать, брызгать слюной и доказывать, что он вменяем, приласкали силенцио и увели. — Благодарю уважаемых лордов и господина председателя! — громко воскликнула я, заметив, что Монтегю уже начинает сворачивать пергаменты. — Еще один вопрос, пожалуйста! Я являюсь регентом рода и недавно узнала, что Сириус был крестным отцом бедного Гарри Поттера. Могу я подать прошение на опеку над ребенком, чтобы мой муж не получил магического отката? Откат сильно осложнит и затруднит его лечение. Лорд Гринграсс, вы не знаете, когда мистер Дамблдор собирался рассмотреть дело об опекунстве? — А-а, как хорошо, что вы спросили! — приподнялся с места лорд Гринграсс. — Прошу минуту внимания! Не зная о том, что его не будет на этом заседании, Альбус собирался объединить оба этих дела и, в случае положительного решения об освобождении мистера Блэка, сразу же обсудить тот вопрос, который задала леди Блэк. Заявлений на опеку над Гарри Поттером оказалось довольно много, но мы отклонили спорные, и в итоге осталось три кандидата в опекуны: семья Уизли, Августа Лонгботтом и Сириус Блэк. Леди Блэк только что сообщила о своем согласии взять опеку на себя вместо Сириуса. Кто «за»? — Я против! — тут же рявкнула Августа. — Понятия не имею, каким обманом эта шлюха навязала брачные узы Блэку! Надо сперва разобраться, кто она такая и откуда взялась! — Леди Блэк, мэм, является падчерицей моего младшего брата — поднимаясь с места, весомо и угрожающе сказал лорд Ранкорн. — Ее мать, урожденная Макклауд, в высшей степени достойная волшебница, и не замешана ни в каких скандалах, в отличие от вас. Так что я попрошу проявлять такт, если не хотите, чтобы вас удалили из зала за неуважение к суду. У лордов еще остались какие-то вопросы? Или протесты? "Ах, мамочка, как же удачно ты вышла замуж!" — порадовалась я. Вопросов не возникло и протестов не последовало. Более того, за мою кандидатуру после выступления лорда Ранкорна проголосовали две трети присутствующих. Против были только приспешники Дамблдора и совсем уж сомневающиеся замшелые старые пни. Наш Светлейший обыграл сам себя! Я и не надеялась на такую удачу! Но вот теперь нужно было готовиться отбивать атаку. Как только моя личность перестанет быть для Дамблдора секретом, он постарается отыграться за все. И привлечет для этого все возможные ресурсы. Это немножечко пугало. Поэтому я приняла встречные меры. Подстраховалась. Жена Руфуса Скримджера была смертельно больна и тихо угасала. Несмотря на все усилия колдомедиков и дорогостоящие зелья, ей обещали не больше года жизни, да и то при соблюдении особого режима. Как мастер некромантики я могла ей помочь. Я все же специализировалась именно на целительстве. Как ответственное лицо и представитель власти за применение настолько черной магии мистер Скримджер обязан был упечь меня в Азкабан. Пожизненно. Но — угадайте что? Правильно! Ванесса Скримджер благополучно исцелилась и даже слегка помолодела, а ее муж в оплату долга жизни предложил мне просить все, что я пожелаю. Я пожелала служебного разбирательства и позорного изгнания Аластора Грюма из системы. С волчьим билетом. Скримджер был так счастлив, что устроил все в кратчайшие сроки. И, расцеловав мне ручки, предложил обращаться еще. У Кингсли Бруствера, который иной раз злоупотреблял черной магией, совершенно случайно обнаружили коллекцию кукол вуду, из-за чего он тоже оказался выкинут из обоймы. А вот мой отчим, которого очень обидело высказывание Августы на заседании, помог мне без каких-либо просьб, сам того не подозревая. Они с мамулей подали заявку на опеку над Невиллом, как близкие родственники (дедушка Невилла по материнской линии был кузеном Ранкорнов), аргументировав это тем, что у Августы Лонгботтом, судя по ее поведению, развивается старческое слабоумие вкупе с немотивированной агрессией, и она не способна дать нужное воспитание единственному наследнику рода. Леди Лонгботтом бесилась и скрипела зубами, но была вынуждена проходить проверку в больнице Святого Мунго, чтобы доказать собственное здравомыслие и достаточную телесную крепость. На мистере Шаффике, всего-то третьем по счету специалисте из девяти, дело плотно застопорилось — у того к Августе были личные счеты… Мистер Ранкорн следил за шоу с явным злорадством. Девятым специалистом, который и должен был давать Августе окончательную психологическую оценку, оказался мой сводный брат Лиам, и он пообещал своему отцу, что заставит старую ведьму проходить такие комиссии ежегодно. Что-то нечисто было в прошлом железной леди, вот за это медики и зацепились. В общем, большинство членов Ордена Феникса укукарекали по своим делам, но это не отменило ярости директора Дамблдора. Кто открыл ему глаза на личность скромного преподавателя маггловедения, я не в курсе. Дож, скорей всего. Он-то видел меня на заседании и слышал про урожденную Макклауд! Вызов к директору последовал в конце апреля. Удивительно, но Дамблдор встретил меня не гневом и обвинениями, а отеческой улыбкой и душистым чаем. — Меллисандра, девочка моя, — от приторности в его голосе у меня аж зубы свело. — Проходи скорей! Зачем же ты скрывала от всех нас свое семейное положение? Неужели из-за тяжелого положения Сириуса? Разумно-разумно. Некоторые ученики из чистокровных семей могли отреагировать неадекватно, да и их родители… Но теперь твоего мужа оправдали, и ты можешь не беспокоиться. Повинуясь его жесту, я аккуратно опустилась в кресло. На пальце нагрелось кольцо, серьги опалили уши. — Директор, не стоит пытаться меня легилиментить, — поморщившись и потерев левую мочку, предупредила я и улыбнулась не менее сладко: — Почему бы вам не спросить прямо, что вас интересует? — Ох, уважь старика, расскажи, как так вышло, что никто не знал о вашем браке? Да и в школе я не замечал, чтобы вы с Сириусом встречались. — Ну, встречались-то мы как раз в школе. И поженились, когда учились на пятом курсе, — я с удовольствием поглазела на вытянувшееся лицо директора. Дамблдор даже дернул себя за бороду — первейший признак досады! — У нас на свадьбе Джейми Поттер был свидетелем. — Кхе-кхе, мда. Какие шалуны! — Дамблдор закинул в рот конфету и отпил из чашки. — Но Кассиопея родилась позже, так в чем была причина столь поспешного решения? Все же брак, особенно магический, — это очень серьезно! — Потому что в отличие от Молли Прюэт я вышла замуж не по залету, а по большой и чистой любви! — черт, что же я про жвачку-то забыла, сейчас было бы самое время эффектно лопнуть большой розовый пузырь! — Знаете, страшно было оставлять возлюбленного доучиваться в таком цветнике — я-то покинула Хогвардс раньше Сири, а сколько его поклонниц осталось! Он глянул остро и зло, но тут же снова состроил из себя добродушнейшего старика: — А рожала ты за пределами Магической Британии? — В Италии, — скромно конкретизировала я. — Я там училась. — Девочка моя… — Директор! — я снова зубасто улыбнулась. — У вас с дедулей Геллертом, конечно, были особые отношения, но это не дает вам право так фамильярно ко мне обращаться. Давайте соблюдать приличия. Дамблдор поперхнулся и снова дернул бороду. — Дедулей…э-эээ… Геллертом? — Ну, раз уж мы срываем покровы, то должна признаться: Геллерт Гриндевальд — мой родной дедушка. Именно поэтому леди Вальбурга одобрила наш с Сириусом брак. Кстати, я давно хотела узнать… может, как член МКМ вы мне подскажете? Я могу навестить дедушку по-родственному? После заполнения всех необходимых документов и доказательства родства, разумеется. Альбус Дамблдор опрокинул чашку. Гм! Похоже, до разговоров о Поттера и опеке над ним мы сегодня не дойдем. Контратака — наше все! К концу мая от Квиринуса Квирелла ничего не осталось. Он еще дышал, двигался, принимал пищу, раздражал всех окружающих нестерпимой вонью тухлятины и чеснока, но спасти бедолагу было уже невозможно. Он разлагался заживо. Хагрид жаловался, что кто-то пьет кровь единорогов. Гарри, Драко, Рона и Невилла под надуманным предлогом отправили с Хагридом на отработку в Запретный лес, но Филч, с которым у меня были отличные отношения, и который знал, что теперь я опекаю Поттера, успел предупредить меня еще до того, как дети добрались до опушки. — Рубеус, мать твою великаншу, Хагрид, чтоб под тобой после смерти гроб развалился! — гаркнула я, настигнув их, когда этот идиот давал детям ценные указания по разделению на группы. — Ты что такое творишь?! — А? — опешил Хагрид. Надо думать, вид у меня был угрожающий. — Кто дал тебе право рисковать первокурсниками? — Дык энта… — попятился Хагрид. — Профессор Макгонагал… по распоряжению директора, вестимо… Отработка, значит… — Где распоряжение, приказ, другой письменный документ?! — Э-ээээ… нету. Дык все ж на доверии! — Вот сейчас кентавры затопчут Лонгботтома, акромантулы покусают Малфоя, Уизли свалится в канаву и сломает шею, а Макгонагал скажет, что она таких распоряжений не давала — как ты с родными мальчиков объясняться собираешься?! С Августой, с Молли? С Люциусом и Нарциссой? — Чего энта ей обманывать-то? — озадаченно почесал в затылке Хагрид. — Да и ничего с мальцами не случится. Я им ракетницу дал, на всякий случай. — Ах, раз ракетницу… — показательно подобрела я. — Дети, скажите, какая отработка полагается за самовольную прогулку в Запретный лес? — Декан снимет баллов пятьдесят, не меньше, — тихо сказал Малфой. — Хочешь потерять полсотни баллов? — Драко отрицательно замотал головой. — Тогда свободен! — А чего это он свободен, а мы? — возмутился Уизли. — Кто желает потерять баллы и нарваться на отработку от меня лично, может последовать за Хагридом, — сообщила я. — Остальные: напр-раво! В обход налево шагом марш! Невилл подхватился и зигзагами побежал догонять Драко. Рон подумал немного, повертел головой направо-налево, соображая, где что, и рванул следом по прямой. — Ить это как? — возмутился Хагрид. — И как теперича найти того, кто единорогов режет? — Дети же не следопыты, — укоризненно заметила я. — Мне кажется, мы и вдвоем справимся. Так уж и быть, помогу тебе. Мы прямо канонно разделились — Хагрид сам по себе, я — под присмотром Клыка, и пошли в чащу. Волдемортов дух я развоплотила моментально, едва не по щелчку пальцев, как только увидела фигуру в темном балахоне. Там и кусочек был крохотный и держался еле-еле. Можно было бы закупорить сущность в фиал и продать в Египет, но не хотелось заморачиваться такой мелочью. К телу же даже подходить не стала, оно буквально стекло наземь невнятной вонючей субстанцией. Побродила еще немного, набрела на пару цветков папоротника, сорвала, — презентую Северусу, пусть порадуется. И вернулась в замок. Возле лестницы меня поджидала профессор Макгонагал. — Миссис Блэк… — Леди Блэк, пожалуйста. Или профессор Макклауд, — перебила ее я. — На каком основании вы отменяете назначенные мной отработки?! — Отработки первокурсников в Запретном лесу в полночь? — Это не ваше дело, как именно я наказываю нарушителей. Имею право, как заместитель директора! У лестницы маялся Хагрид. Я глубоко вздохнула, достала палочку и вызвала трех патронусов. Палочка у меня темная — личного изготовления. И патронусы получаются тоже темные. Не серебристые, скорее дымчато-серые, словно сотканные из густого мрачного тумана. Через пару секунд вокруг моих ног крутились три юркие ласки. — Лорду Малфою! Срочно перемещайтесь в Хогвардс, Драко в Запретном лесу! Леди Боунс! Необходимо ваше присутствие, критическая ситуация — превышение служебных полномочий, дети в опасности! Министр Фадж, МагБритании грозит мировой скандал, требуется ваше содействие! — Вы… Вы с ума сошли? — отмерла Макгонагал. В этот момент, прорвав антиаппарационный барьер (или у него, как у попечителя, были доступы к лазейке?) рядом со мной материализовался Люциус Малфой в бирюзовом домашнем халате из струящегося атласа. Боже, какой мужчина, я хочу от него … хм! Нет, не хочу. Но мужчина шикарный! Любовалась бы и любовалась. Нет, правда, сколько вижу — столько зависаю. — Что с Драко? — рыкнул он разъяренным львом. Нет, скорее снежным барсом. Таким же белоснежным, опасным, яростно сверкающим льдистыми глазами. — Профессор Макгонагал отправила его на отработку в Запретный лес. Ночью. В компании Хагрида и еще трех первокурсников, — тут же выложила карты я. — Как думаете, она сошла с ума или это сознательная диверсия, чтобы лишить ваш род единственного наследника? Люциус Малфой налился праведным гневом. Силен был, сильф! Воздух вокруг задрожал, зарябил, начал закручиваться спиралью. — Лорд Малфой, это недоразумение! — просипела Маккошка и попятилась. — Я не имела в виду… — Как так-то? — перебивая ее, пробасил накрученный мною Хагрид. — Вы ж ясно сказали, взять мальцов и ступать, проверить, кто единорогов убивает! Еще добавили, что в полночь самое время. — ЧТООО? Любоваться Малфоем дальше я не стала, от разъяренных магов повышенного класса опасности лучше держаться подальше. Выскочила за двери и поспешила навстречу несущейся на всех парах к замку Амелии Боунс. — Что у вас случилось? — Минерва Макгонагал отправила ночью в Запретный лес наследников Малфоя и Лонгботтома, Гарри Поттера и Рона Уизли. Якобы на отработку. Лорд Малфой рвет и мечет. Кажется, он убивает профессора в холле прямо сейчас. — И я его понимаю, — потемнела лицом глава Отдела магического правопорядка. — Это неслыханно! Она точно не под империо была? — Вот и выясните, — предложила я. — Сейчас сюда еще Фадж прибудет. Я смогла остановить детей в последний момент, они в безопасности… на этот раз. Но что Минерва придумает в следующий, даже и не знаю. Готова предоставить воспоминания о том, как она признается в содеянном, и утверждает, что имеет на это право, будучи заместителем директора. — Завтра она им уже не будет, — пообещала мисс Боунс. — Советую рассмотреть на это место Башельду Бабблинг, очень ответственная волшебница, — предложила я. Амелия Боунс серьезно кивнула и отправилась учинять собственные разборки. Ну вот и Минерва откукарекалась. Ее теперь возьмут на контроль и заставят отчитываться за каждый чих ближайшие года два-три. А Малфой так вообще с нее не слезет, пока его драгоценнейший Дракусик не получит диплом. Осталось проверить, что за стекляшку Дамблдор прячет в лабиринте под видом философского камня. Вдруг что-то полезное? Пока они все были заняты, я степенно прошла через помещение, где держали щенка цербера, спустилась в люк, погладила дьявольские силки, вскрыла заклинанием дверь, прошла через воняющий троллем коридор, расхреначила бомбардой шахматную доску, смела стоящие на столе колбочки, пересекла линию огня и оказалась в пустой комнате. В середине на постаменте лежала красная подушечка, а на ней синтезированный рубин. И только-то? Тут позади меня что-то стукнуло, и я сообразила, что на комнате наверняка стояли сигналки. Но отреагировать не успела — едва я обернулась, как в лицо мне полетела авада. На самом деле, это было очень быстро. Но я отчего-то в мельчайших деталях успела разглядеть уродливую физиономию в шрамах, искусственный глаз, словно тесаком срезанный нос и изогнутые в победной улыбке тонкие губы. И, конечно же, кислотно-зеленый луч. В лазерных шоу такие применяют. Вот только это было не шоу. Заклинание ударило меня в грудь, и я почувствовала поистине смертельное спокойствие. Правы те, кто говорят, что смерть от авады — милосердна. Мне стало спокойно и очень хорошо. И совсем не больно. А потом меня накрыла тьма.