В одной квартирке...

      Войдя в комнату, Феликс остановился, как вкопанный. На полу, перед кроватью, лежали подушки и покрывало, свернутые так, чтобы на них было удобно сидеть. На прикроватной тумбочке стояло ведерко со льдом, в котором лежала бутылка шампанского. На небольшом столике у окна стояли пока еще незажженные ароматические свечи. Взгляд метался по комнате, стараясь зацепиться хоть за что-то и не возвращаться к тому, что было на самом виду. К изголовью кровати были прикреплены мягкие петли из шелкового шнура. Что-то внутри сладко заныло при виде характерного блеска материала. Несколько шелковых лент разной длины и ширины лежали на столике рядом со свечами. Там же в электрическом свете ламп поблескивал охотничий нож в изящных ножнах.       Сзади к спине Феликса прижалась горячая грудь Чана, а его руки обхватили подрагивающие плечи. — Он прекрасен, не правда ли? — низким и каким-то мурлыкающим голосом спросил тот.       Феликс наконец взял себя в руки и посмотрел на центр этой композиции. На подушках и покрывале, широко расставив колени, спиной к ним сидел обнаженный парень. Руки, заведенные назад, плотно обхватывал черный шнур. Он ровными кольцами ложился от запястий до плеч, а оттуда переходил в красивый геометрический узор на спине и, как предполагал Феликс, на груди. Вверх, к шее, и вниз, к ногам. Ноги обвязаны так, что разогнуть их невозможно и у парня не осталось никаких вариантов, кроме как сидеть так, как его посадили. В темных волосах виднелась полоска черной ленты, закрывающей глаза, а в ушах были капельки беспроводных наушников. — А он… — начал было Феликс, но его голос сорвался. — Кляпа нет, стоп-слово знает. Только… — Что? — Он пока не знает, что с нами будешь ты.       Феликс пару секунд переваривал эту информацию, а потом резко повернулся к Чану лицом. Его глаза горели от дикой смеси возбуждения и возмущения. — Что??? — Если будешь так орать, от он тебя все-таки сначала услышит, а не почувствует, — и, пока его демон на секунду замешкался, продолжил. — Он знает, что я буду не один. Просто не знает, кто именно… — Ты в своем уме вообще? — зашипел на Чана его парень. — Такие вещи делаются только с обоюдного согласия. — Так он согласен. — Вдруг он будет против именно меня? — неуверенно протянул Феликс, оборачиваясь к своему «подарку». — Вряд ли. А если ты ему не понравишься, я могу найти ему замену.       Феликс выскользнул из разжавшихся объятий, подошел к связанному и медленно опустился рядом с ним на колени, восторженно рассматривая переплетение черного шнура на белой коже. Его пальцы заметно дрожали, когда он в первый раз несмело прикоснулся к чужой спине. От волнения руки были ледяными, поэтому горячая кожа обожгла, как огонь. Связанный дернулся, застонал и инстинктивно повернул голову, а Феликс, кажется, забыл, как дышать. Он не всматривался в фигуру и не искал знакомых черт, думая, что не знает этого парня. Но этот профиль сложно спутать с чьим-то еще. Феликс ошарашено повернулся к усевшемуся на край кровати Чану. — Что? — усмехнулся тот. — Ты сам сказал: дэнс лайн или Хан. — Откуда ты… — Ты хочешь поговорить об этом сейчас? — Чан вздернул бровь. — Или все-таки начнешь распаковывать подарок?       Феликс решил, что выпытать правду он сможет и потом. А сейчас можно заняться и гораздо более приятными вещами. Пальцы сами тянулись к чужому телу. Красивый. Оказывается, МинХо такой красивый. Нет, Феликс и раньше знал, что МинХо красив. За три года в одной общаге он его и голым не один раз видел. Но никогда не заострял на этом внимания. Особенно, в последний год, Потому что изменять нехорошо. Но сейчас старший танцор сидел перед ним, крепко опутанный и беззащитный. И такой притягательный. Феликс бросил взгляд на Чана. Тот уселся на кровати и с легкой улыбкой наблюдал за тем, как его демон трепетно изучает чужое тело и плетение, что его покрывает. — Кто делал обвязку? — с трудом сглотнув, глухо спросил Феликс. — Я, — и видя неверие в глазах своего демона, Чан уточнил. — Решил сделать тебе приятное и взял несколько уроков.       Феликс начал аккуратно развязывать МинХо. Виток за витком, петля за петлей. И если обвязку делал Чан, то либо уроков было больше, чем «несколько», либо у него талант, каких мало. Узлы, конечно, не были идеальными, но уровень очень достойный. Кое-где пришлось резать шнур. И Феликсу очень понравилась реакция МинХо на холодную сталь, прижимающуюся к его коже. После шнура оставались бледные красные полосы, от вида которых дыхание Чана чуть участилось, а джинсы стали еще более неудобными. Но пока рано было что-то делать. Сейчас ведет его демон. Закончить с обвязкой должен он.       А Феликс не спешил. Он наслаждался тем, чего был лишен долгих три года. Гладкий шелк скользил в руках, сползая с чужой кожи. Мысль о том, что так же может быть связан и он сам, пока убрана подальше. Теперь-то Чан никуда не денется. Еще один быстрый взгляд подтвердил — его парню тоже очень нравится то, что тут сейчас происходит.       На бедрах остались самые яркие следы. Видимо, МинХо не сразу смог усесться удобно, но сейчас это уже не было важно. Важно было только то, как красные линии пересекают крепкое бедро и уходят вверх и вниз, покрывая кожу сетью. Феликс не удержался и, наклонившись, проследил языком самую четкую линию, идущую от колена к талии. МинХо дернулся и едва не упал, но сильные руки Чана подхватили его. Феликс помог выпрямить освобожденную ногу и принялся за вторую, а Чан все-таки устроился рядом с ними, поддерживая МинХо. Феликс, поняв технику, быстро снял обвязку и со второй ноги и взялся было за руки, но тут его внимание привлекла капелька пота, бегущая по шее его подарка. Не давая себе труда подумать над этим, он просто наклонился и слизнул ее, влажно поцеловал напрягшуюся шею, а потом начал спускаться поцелуями к лопаткам. А МинХо коротко вздрагивал. Пока Чан его обвязывал, тот трепался почти без умолку, а сейчас даже стоны держит в себе, прикусывая губу едва не до крови. Чану это не понравилось, и он прикоснулся к губам МинХо сперва пальцами, а потом, услышав еще один судорожный вздох, провел по ним уже языком. Почувствовав, как чужие губы разомкнулись, Чан усмехнулся и глубоко поцеловал МинХо, сразу же врываясь в его рот языком и исследуя захваченную территорию. Феликс в это время все же начал развязывать парню руки. Ему хотелось добраться до спины и посмотреть, какая будет реакция, если провести языком от поясницы до загривка. Его всего колотило от возбуждения, но руки работали ровно и четко. Однако вид Чана, целующего МинХо, окончательно сорвал все тормоза. Феликс схватил нож, и забив на узлы, просто срезал шнуры с сидящего перед ним парня. Натяжение исчезло и МинХо, сумев, наконец, развести руки, вцепился в плечи Чана, ища опору.       Повязка все еще не давала ничего увидеть, а наушники лишали возможности ориентироваться на слух, так что ему осталось только осязание. Но он чувствовал себя странно. Быть связанным МинХо не понравилось, но сейчас, когда с него снимали это шнуры, его вело. В голове приятно шумело, а окружающее воспринималось как-то отстраненно. Ему уже и не хотелось снимать повязку с глаз. Хотелось только, чтобы эти губы, которые сейчас терзали его, не останавливались. Возбуждение мягкой, но беспощадной волной накрывало его, заставляя выгибаться в чужих руках. Он почувствовал металлический холод на пояснице. Тело прошило разрядом удовольствия и он застонал. В наушниках играл какой-то транс*, но ему показалось, что рядом тоже кто-то стонет. Хотя это было не важно. Важно было лишь то, что металлический холод поднимался вдоль позвоночника. И вместе с ним приходила свобода. Шнур не падал на пол лишь потому, что на груди тоже были узлы, все еще соединяющие плетение в единое полотно. Возбуждение росло. Металл поднимался все выше. Шнуров, сдавливающих тело, становилось все меньше. Чужие губы целовали все яростнее. И вот, когда МинХо уже был на пределе, а на теле осталась только одна петля, обхватывающая его шею, его волосы на затылке сгребли в кулак и резко дернули. Он протяжно застонал, то ли от боли, то ли от того, что его перестали целовать. Но тут его голову повернули и чужие губы вернулись. Но уже другие. МинХо укусили за нижнюю губу и ураганом ворвались в рот, почти насилуя его своим языком. От возбуждения уже звенело в ушах, почти заглушая музыку. Чья-то ладонь легла на его напряженный член и двинулась к основанию, даря безумно медленную ласку. По шее скользнул холод металла. Ладонь сжалась в кулак и ускорилась, водя вверх-вниз в каком-то странном темпе. Петля на шее натянулась, пережимая горло и не давая дышать. Чьи-то пальцы прочертили короткими ногтями по спине, от загривка к самой пояснице. Еще одни губы прижались к шее сбоку и чужие зубы вцепились в чувствительную кожу, даря боль пополам с наслаждением. Рука на его члене еще ускорилась, попадая наконец, в ритм с агрессивными поцелуями.       Перерезанная петля упала с шеи, утягивая за собой на пол все, что осталось от обвязки. Феликс, не глядя и не отрываясь от губ МинХо, отбросил нож в дальний угол комнаты. Чан перенес свой поцелуй-укус с шеи на плечо, сжал член наконец-то освобожденного парня и еще пару раз сильно двинул рукой.       Это был, пожалуй, самый фееричный оргазм в его жизни. И сейчас МинХо ничуть не жалел, что согласился на весь этот абсурд…