В одной квартирке...

      МинХо уложили на кровать и Чан на секунду замер, зачарованный этим зрелищем. Грудь танцора, покрытая мелкими капельками пота, часто вздымалась от заполошного дыхания, а ноги и руки чуть подрагивали от недавно пережитого удовольствия. МинХо закусил губу и сжал кулаки, пытаясь прийти в себя. Чан с трудом оторвал от него взгляд и посмотрел на Феликса. Тот стоял у изножья кровати и, казалось, вовсе не дышал. Чан ухмыльнулся и подошел к своему парню, обнимая его со спины и оставляя легкий поцелуй на шее. — Нравится? — Д-да, — простонал Феликс, не отводя взгляда от распростертого перед ним МинХо. — Это хорошо, — еще один поцелуй осел на доверчиво подставленной шее. — Тогда раздевайся. А я кое-что уточню у твоего подарочка.       Чан прошел к изголовью кровати и, грациозно изогнувшись, устроился рядом с МинХо. Он знал, что торопливо раздевающийся сейчас Феликс наблюдает за ним и что ему это нравится. Нравится, когда Чан демонстрирует свою гибкость. Наклонившись пониже, он аккуратно убрал со лба МинХо мокрую челку и легким и почти нежным поцелуем коснулся его губ, ловя судорожный вздох. Затем Чан вынул один наушник и тихим, искушающим голосом позвал: — Ли Ноу… — Крис? — Ты помнишь стоп-слово? — Что? — горячее дыхание, обжигающее ухо, здорово сбивало с мыслей. — Ты помнишь стоп-слово? — с коротким грудным смешком повторил Чан. — Помню… — Продолжаем? — Да…       Наушник снова занял свое место, лишая МинХо возможности слышать происходящее вокруг. А затем парень почувствовал, как его взяли за руку. Сильные пальцы сжали его запястье, напоминая о том, как он был связан, и рождая в теле короткие всплески почти болезненного удовольствия. Затем он почувствовал, как кровать рядом с ним прогнулась сильнее. И вдруг кто-то, перекинув через него ногу, уселся ему на живот. Наверное, это Чан, ведь именно он был рядом. Дыхание перехватило. МинХо примерно знал, что его ждет дальше, ведь все, что сегодня произойдет, было более-менее обговорено, когда он пришел сюда. И все равно он вздрогнул, когда ощутил на заведенной наверх и вбок руке петлю шелкового шнура. Его привязывали к изголовью. Петля была достаточно свободной, чтобы не причинять боли и не натирать, но ощущение от нее было странное. Вторую руку тоже привязали и теперь МинХо не смог бы ничего сделать, даже если бы захотел. Его снова, как и тогда, когда его в первый раз связывал Чан, накрыло паникой. Он понимал, что ему ничего не угрожает, но это было сильнее него. А затем сразу произошло несколько вещей, заставивших его панику захлебнуться и заглохнуть. Тяжесть чужого тела, прижимавшая его к постели, исчезла, зато ногу чуть выше колена обожгло сладкой болью от укуса. А спустя буквально пару секунд по его груди прошелся горячий язык. Его тело выгнулось навстречу удовольствию и он буквально почувствовал кожей чужие улыбки. Один прокладывал дорожку укусов вверх по бедру, а второй, наоборот, спускался по груди мягкими поцелуями вниз. Такой контраст неслабо возбуждал.       Чан и Феликс встретились в районе тазовой косточки хрипло дышащего МинХо. Продолжая одной рукой гладить лежащего под ними парня, другой Чан притянул к себе Феликса и жестко поцеловал его, терзая пухлые губы едва не до крови и вырывая из него низкие гортанные стоны удовольствия. А оторвавшись наконец от поцелуя, Чан схватил Феликса за подбородок и тихо прорычал: — Посмотри на меня, мой демон.       Феликс, казалось, никак не мог сосредоточиться после поцелуя и только беспрестанно облизывал покрасневшие губы. Наконец, он сумел сфокусировать взгляд на своем парне и улыбнулся. Притянув его поближе, Чан прошептал ему на ухо, оставляя короткий поцелуй на мочке: — Свечи на столе, лед на тумбочке. — А он… — Он не против.       Глаза Феликса загорелись азартом. Он соскочил с кровати и в два шага дойдя до стола, взял в руки толстую ароматическую свечу, распространяющую по комнате тяжелый сладкий запах, и зажег ее. Чан засмотрелся на то, как плавно под его кожей перекатывались мышцы. Красивое, крепкое, сильное тело. Такое не страшно сжать в объятиях. Или вдавить в кровать… Парень усмехнулся собственным мыслям. Такой и сам может и сжать, и вдавить. И не раз это доказывал. Чан рефлекторно облизнулся, вспоминая вкус его кожи. А затем он слез с кровати, скинул со стула, стоящего рядом, вещи МинХо и уселся наблюдать, подмигнув своему парню.       Феликс вернулся на кровать с горящей свечой. Руки чуть подрагивали и он уже уронил пару капель горячего парафина себе на пальцы. Он знал, как это ощущается, но сейчас волновался за МинХо. Точно ли он готов? Точно ли знал, на что согласился? Но потом Феликс взял себя в руки. В конце концов, МинХо большой мальчик. Если ему что-то не понравится, он скажет стоп-слово. И Феликс просто прекратит. Будет очень обидно, конечно, но он прекратит. А потом выскажет Чану за то, что тот привлек к таким играм постороннего человека. Ну, может и не совсем постороннего, но…       Рука дрогнула…       Горячие капли упали на живот МинХо…       Феликс раз двести проклял себя за косорукость…       Раздался стон…       Феликс застыл, боясь, что ему послышалось…       Свеча наклонилась и тоненькая струйка парафина проложила дорожку от живота МинХо к его груди…       МинХо снова застонал от нахлынувших на него смешанных чувств.       Феликс улыбнулся, понимая, что ему НЕ показалось. МинХо нравилось.       А МинХо метался, не зная, куда себя деть. Горячие капли падали на тело, сперва принося короткую, обжигающую боль, но потом… Тепло расходилось по телу безумно приятными волнами, разжигая желание с новой силой. Вот пара капель упала на сосок и парня выгнуло дугой. Сильные пальцы схватили его за подбородок и заставили повернуть голову. Четыре капли упали на шею, затапливая разум красной волной и вырывая из горла стоны. Пальцы исчезли и МинХо хотел было перевести дух, но тут очередная капля упала на ствол его члена, давно уже возбужденного и напряженного. Еще одна упала чуть выше. Следующая, наверное, окажется на головке. И это, наверное, будет слишком. И он, наверное, не выдержит. МинХо уже открыл было рот, чтобы сказать стоп-слово и остановить это безумие. Но он не успел. Следующее прикосновение действительно было к головке. Но это был лед…       Феликс поставил потушенную свечу на тумбочку, рядом с ведерком со льдом. Тот кубик, что был сейчас в его пальцах, прослеживает по телу МинХо линии, проложенные парафином. Старший танцор извивался под этими касаниями и, похоже, уверенно шел к хрипоте. Его стоны оглушали просто диким количеством эмоций.       Разгоряченное тело металось, не имея возможности ни вырваться, ни успокоиться. Это было почти слишком. Почти… Но все еще недостаточно. — Поцелуй меня… — прохрипел МинХо. — Пожалуйста…       Феликс посмотрел на Чана, поймал одобрительную усмешку и склонился над лежащим перед ним парнем. Все еще не совсем уверенный в том, насколько далеко ему позволит зайти его парень, он осторожно провел языком по чужим искусанным губам. МинХо потянулся вперед, пытаясь утянуть его в поцелуй и Феликс поддался, продолжая краем глаза наблюдать за Чаном. Но того, похоже, все вполне устраивало. Феликс, наконец, прикрыл глаза и отдался поцелую. Его руки блуждали по телу МинХо, осторожно поддевая короткими ногтями затвердевшие капли парафина и скидывая их куда-то за пределы кровати. Оторвавшись от поцелуя, Феликс еще раз обвел взглядом старшего танцора, накрепко запоминая то, что видит перед собой. Обнаженное сильное тело дрожало от пережитых ощущений. Бледно-красные полосы, оставшиеся после связывания, оттенялись пятнышками поярче, оставленными парафином. Кое-где поблескивали влажные дорожки, проложенные льдом, и ярко-красные полоски от ногтей самого Феликса.       Он даже не заметил, как к нему со спины подошел Чан. — Красиво. — Да… — Не хочешь снять с него повязку? — Что? — Феликс повернулся к своему парню. — Повязку снять не хочешь? — Чан наклонился ниже и искушающе зашептал Феликсу в самое ухо. — Не хочешь, чтобы он знал, кто с ним это делает? Чтобы он выстанывал твое имя?       Феликса вело. Конкретно вело от всего происходящего. Это было очень соблазнительно. Да, он хотел бы. И видеть, и слышать и… Но он боялся, что увидев его, МинХо все прекратит. Это был совершенно иррациональный страх. Он понимал. Но почему-то боялся. Боялся, что МинХо не понравится, что это именно он. За всеми этими мыслями он почти не заметил, как Чан заставил его пересесть. И теперь Феликс оказался между широко разведенными ногами МинХо. Он попытался повернуться к Чану, но тот запустил пальцы в порядком отросшие волосы на затылке Феликса и заставил смотреть на лежащего перед ним парня. — Ты хочешь помучить его еще? Или трахнешь наконец? — в руку лег тюбик со смазкой. — Он же все-таки готовился…       И Феликса накрыло. Весь его самоконтроль смело подчистую.       МинХо удалось более-менее успокоиться. Нет, возбуждение никуда не делось, но он хотя бы перестал дрожать и стонать, как последняя шлюха. Хотя, наверное, двое других, кто находился в этой комнате, были бы не столь категоричны в определениях. Но МинХо чувствовал себя сейчас именно так. Последней шлюхой. Ну ладно, не последней, а достаточно дорогой… И, что самое поразительное, ему это нравилось. От него ничего не зависело, он никак не мог поучаствовать в процессе и делал лишь то, что ему было позволено. То есть принимал все, что ему давали. Он мог только прекратить все это, но… Нет, какая-то часть его хотела этого. Чтобы развязали, отдали одежду и отпустили. Уйти в общежитие, достать из своих запасов чего покрепче, выпить и на боковую. И чтоб утром его интересовало только то, как бы не спалиться перед менеджерами с похмельем. Ну и как от этого самого похмелья избавиться. Но это была ничтожно малая часть, тихий голос которой был почти не слышен. Гораздо громче был голос той его части, которая хотела, чтобы его выебали. Да, именно так. Пошло и жестко. Чтобы завтра даже ходить было больно. Уж с чем с чем, а с болящими мышцами он справится. Все-таки танцами давно занимается, а потому прекрасно знает, каково это, когда болят ВСЕ мышцы. И тогда у него не будет ни времени, ни сил на то, чтобы думать о том, что тут сейчас происходит и кто все это с ним делает. А потом он что-нибудь придумает.       Чьи-то руки развели его ноги и кто-то устроился между ними. Влажные и прохладные, наверное, ото льда, пальцы провели от щиколоток к коленям, а затем его подхватили под бедра, сдвигая чуть ниже и заставляя петли на руках натянуться. Он согнул ноги в коленях, полностью раскрываясь. Ему было немного не по себе оттого, что он не видел, что происходит, но он заставил себя расслабиться. Осторожные пальцы коснулись колечка мышц, нанося смазку. Он усмехнулся. Значит, все-таки не зря готовился. Но тут усмешку с его губ стерло очередным стоном. В него проникли сразу двумя пальцами, растягивая и разминая мышцы. Почудилось что-то знакомое в этих движениях. Неужели это кто-то из его бывших любовников? Список, конечно, не слишком длинный, но он никак не мог вспомнить, кто это мог бы быть. Было что-то очень знакомое в том, как двигались эти пальцы. МинХо выгнулся, когда к двум пальцам добавился третий и внутри него задели бугорок простаты. Перед глазами вспыхнули цветные круги, ощущения накладывались одно на другое… Пальцы покинули его тело и он почувствовал, как его приподняли за бедра, а ко входу прижалось что-то побольше пальцев. Член вошел в него, наверное, на половину и чужие руки начали гладить его живот и грудь. — Да трахни ты меня уже… — простонал МинХо, не в силах больше терпеть.       От возбуждения, уже почти болезненного, внутри все звенело. Он хотел кончить и ему, наверное, хватило бы для этого пары-тройки толчков в себе, но тут чужие пальцы обхватили его член, пережимая у основания и доходчиво поясняя, что легко не будет. В него вошли рывком, ударяясь о его бедра и выбивая из легких воздух. Сильные, мощные толчки сводили с ума. Он чувствовал, как внутри него движется член и мысли из его головы разбежались, оставив вместо себя изумительную пустоту. МинХо попытался было дернуться, когда почувствовал, как пальцы на его члене сдвинулись чуть вверх, но под ними на чувствительную кожу легла шелковая лента. — Ты… Блять… Еще… Бантик… Завяжи… — умудрился прошипеть он между толчками.       И тут с его глаз сняли повязку. МинХо пытался проморгаться и сфокусировать взгляд на парне, который наклонился к нему и, не прекращая ритмично двигаться между его разведенных ног, сейчас снимал с него наушники. Сперва он услышал пробирающий до самых костей стон, а затем и увидел знакомые глаза, окруженные веснушками. — Черт… Серьезно?.. Оззи… Лайн?..       Услышав это, Феликс замер, почти выйдя из распростертого под ним тела, не зная, как интерпретировать слова МинХо. Он не хочет? Или… — Феликс, бога ради, трахай… — прорычал МинХо и подался бедрами навстречу, пытаясь насадиться.       За спиной Феликса появился Чан. Он положил ладонь на поясницу наклонившегося над МинХо парня, заставляя двинуться вперед и прогнуться. МинХо благодарно застонал, снова почувствовав наполненность. Чан же, одной рукой удерживая Феликса, другой расстегнул ширинку на так и не снятых джинсах и чуть приспустил их с бедер, давая свободу собственному изнывающему члену. МинХо напряг внутренние мышцы, сжимая в себе Феликса, и тот с громким стоном прижался к его губам, яростно целуя. Чан на это усмехнулся. Ему сейчас и вправду нужны обе руки. Пока МинХо отвлёк Феликса, Чан выдавил себе в ладонь смазку и в несколько быстрых движений прошелся по своему члену, а затем притянул к себе за бедра своего парня и одним рывком вошел в него. Растягивать Феликса не нужно, он сам подготовился перед приходом сюда, да и в принципе любит пожестче. Так что сейчас его милый демон заходился стонами, плавясь между двумя парнями. Чан двигался сильно и резко, держа ритм и не давая себе с него сбиться. МинХо быстро поймал этот ритм и стал подмахивать, насаживаясь на Феликса в тот момент, когда Чан входил в него. Иногда с губ МинХо вместе со стоном срывалось имя Феликса, и того, кажется, от этого крыло особенно сильно.       Мысли Феликса скакали с одного на другое, переплетаясь в причудливые узоры и составляя совершенно немыслимые сочетания, обычно не свойственные для него. Феликс горел. Он пылал от такого количества ощущений. Казалось, что еще немного и его кожа расплавится, а кровь закипит. Дыхание вырывалось из него сдавленными стонами, а пальцы впились в бедра МинХо, оставляя красные отметины, которые обещали чуть позже расцвести фиолетово-черной эстетикой синяков. Как они прекрасно будут смотреться на этих бедрах… Хорошо бы пройтись по ним языком, но Чан держал крепко, перехватив поперек груди и прижав к себе спиной. Им обоим нравилось так. Когда грудью к спине. И можно, повернув голову, целоваться. А можно… Да… Чан сжал зубы на его ключице и Феликс, протяжно застонав и сотрясаясь всем телом, кончил.       Чан отстранился и вышел из своего парня. Феликс осел в его руках и Чан помог ему улечься рядом с МинХо, которому освободил руки. Тот сразу же потянулся к ленте, перетягивающей его член у основания, но Чан быстро пресек это поползновение, чувствительно ударив по дрожащим пальцам. Сам Чан занял место Феликса между все еще разведенных ног МинХо. Понаблюдав немного, как МинХо, желая хоть куда-то выплеснуть свое неудовлетворенное желание, жарко целует Феликса, Чан огладил пальцами выступающие тазовые косточки лежащего перед ним парня и рывком вошел в него. МинХо снова выгнуло, казалось, до хруста в спине. Теперь уже не было нужно держать ритм толчков, потому что под ним был только один любовник. Чан вбивался в лежащего перед ним парня, отпустив все тормоза. Размашисто и сильно, стараясь проезжать членом по простате если не каждый раз, то хотя бы через раз. Феликс, немного отдышавшись, навис над МинХо и теперь сам целовал его, глубоко и агрессивно, почти трахая языком.       Чувствуя, что оргазм уже близко, Чан подцепил пальцем петлю, удерживающую ленту на члене МинХо. Еще пара толчков — и он дернул рукой, сбрасывая черный шелк с чужой плоти. А затем пару раз провел ладонью по освобожденному члену, усиливая ощущения. Крик МинХо заглушили губы и язык Феликса. А бешено сокращающиеся мышцы довели Чана до оглушительного оргазма.

***

      Немного отдышавшись и вспомнив, наконец, на каком он вообще свете, МинХо протянул руку и вцепился пальцами в подушку, на которой лежал, пока его не стащил с нее Феликс. — Бан Кристофер Чан, — голос МинХо был хриплым, но уверенным. — Скажи мне, что я ошибаюсь и я не знаю ритма, в котором ты трахал нас с Феликсом. — Да ладно тебе, — заржал Чан. — В такие моменты я могу вспомнить только наши треки. — Ты издеваешься? — В Чана полетела подушка. — Тебе не нравится «Easy»? — Чан поймал подушку и подложил ее себе под голову. — Сука, ты в такие моменты вообще никаких треков помнить не должен!!!       Феликс с улыбкой слушал эту перебранку и думал о том, что МинХо, конечно, гибок, но он знает кое-кого более гибкого.       И, пожалуй, следующий такой «подарок» подготовит он.