Память вернётся

К среде Лань Чжань устал ломать голову над загадкой. В нём то вспыхивала сумасшедшая надежда, то возникало отвратительное до тошноты чувство, будто он в жажде обмануться прицепился к совершенно незнакомому человеку и изводит его незаслуженно. Ни один автор не был таким, как Вэй Усянь, не способен был так чётко и быстро реагировать на его комментарии, не готов был работать с большими объёмами, не… «Не потребовал ли я от него, — Лань Чжань даже не хотел лишний раз называть его «Мо Сюаньюй», — невозможного? — он спрашивал самого себя и не находил ответа, а город кутал осенний туман. — Быть может, следует отказаться от беспочвенной веры и…» Но он никогда не позволял себе предположить, что именно скрывается за этим «и». Вместо того он с лёгкостью соскальзывал в воспоминания. *** Солнце было удивительно ярким, Лань Чжань почти собрался притенить свет жалюзи, но не успел встать из-за стола. В кабинет ворвался Вэй Ин, затянутые алой лентой волосы поймали солнечный блик, и Лань Чжаню показалось, что он растворяется в естественной красоте этого момента. — Я переписал всю первую главу, — Вэй Ин решительно опустил перед ним на стол пачку распечатанных листов. — Посмотришь? — его взгляд был вопросительно-требовательным, но на губах цвела улыбка. Он был доволен своим текстом. — Конечно, — Лань Чжань сразу отодвинул ноутбук и потянулся за карандашом, уточнив: — Почему на бумаге?.. — Бумага романтичнее, — дёрнул плечом Вэй Ин, опираясь бедром о его стол. — «Танцующая в утреннем свете»… должна быть… — он замолчал, точно все слова, какие у него были, уже вложил в страницы. Лань Чжань едва заметно кивнул. Вэй Ин упоминал всего один раз, совсем вскользь, но ему врезалось в память — «Танцующая в утреннем свете» — это история для его матери, о его матери. Так он пытался рассказать ей, как она дорога ему, как сильно он любит её… В вопросе чувств Вэй Ин то открывался слишком сильно и полно, как от него и не ожидали, то замолкал и не мог поделиться тем, что было на сердце. Но у него был талант выразить всё это в полном символов и метафор тексте. Лань Чжань был уверен — Цансэ поймёт… увидит зашифрованное между строк послание. Вэй Ин чуть вздохнул, когда появилась первая пометка на полях. — Всё ещё недостаточно хорошо, — прошептал он. Таким он был — автором, который жаждет выразить свою мысль в идеальной форме. *** Утро среды выдалось дождливым, и Лань Чжань, направляясь в издательство, сам того не желая, сравнивал его с другим, таким же промозглым. Тогда они стояли с Вэй Ином рядом и смотрели, как закутанные в плёнку книги выносят из типографии и укладывают в грузовик, чтобы развезти по магазинам. Лань Чжань держал зонт для них двоих, но Вэй Ин всё время выступал из очерченного им круга, и по его лицу текли капли, а волосы намокли и повисли тяжёлыми прядями. — Неужели это она, Лань Чжань? — оглянулся он и качнул головой. — Неужели она? Дождь усилился, сильнее забарабанил по крылу зонта. — Да, она, — подтвердил Лань Чжань и шагнул ближе, в который раз укрывая Вэй Ина от разгулявшейся непогоды. — Твоя книга. — Моя книга, — повторил за ним Вэй Ин. Кажется, вместе с дождевыми каплями по его лицу бежали и капли слёз, но Лань Чжань сделал вид, что не заметил их. Он знал — не нужно замечать… Пока Вэй Ин сам не позовёт его, пока не будет готов обсудить, раскрыться. Лань Чжань умел ждать. *** И это умение пригодилось ему. Утро заливало город дождём, и он стоял у окна, глядя, как стекло расчерчивают капли. Он не знал, когда именно придёт Мо Сюаньюй, придёт ли вообще — далеко не всякий автор появлялся на назначенной встрече, даже пообещав показать очередной вариант… Лань Чжань ждал, а воспоминания кружили ему голову, терзали и обнадёживали одновременно. …Когда Мо Сюаньюй всё-таки вошёл в его кабинет, в лице его было что-то непонятное — обида или упрямство, недоверие или… Лань Чжань не видел у Вэй Ина такого выражения, и потому в первое мгновение снова усомнился, опять почувствовал ставшую за пять лет привычной боль одиночества. Быть может, они только похожи, не более того?.. — Располагайтесь, господин Мо, — сказал он, скрывшись за профессиональной маской, трусливо спрятавшись за ней. — Вы сегодня опять принесли распечатанный вариант? — Да. Я переписал всю первую главу, — Сюаньюй заметно взволновался, но его голос прозвучал так знакомо, что Лань Чжаню едва хватило дыхания сказать: — Это прекрасно. — Чтобы взять себя в руки, он осторожно закрыл ноутбук и медленно убрал его на полку внизу. Только после этого он сумел снова поднять глаза на Мо Сюаньюя и добавить: — Давайте взглянем на текст. Он вчитался в строчки, и на этот раз повествование увлекло его. Текст стал сильнее, интереснее, и всё же… в нём будто чего-то не хватало. Лань Чжань невольно сравнил его с фонарём, в который забыли поставить свечу. Безупречно красивый, он… не давал света. Но мог! Он мог стать сильнее, отточеннее, как последние главы «Летящих». Лань Чжань поднял взгляд от листов и понял, что всё это время Сюаньюй внимательно смотрит на него. Так, точно вот-вот скажет: «Да ладно тебе, Лань Чжань, разве не здорово я пошутил?» Он поспешно опустил взгляд — слишком многое он готов отдать за то, чтобы это услышать! Нельзя было обманывать себя подобными мечтами. Может, стоило бы спросить прямо?.. Лань Чжань сжал зубы и досчитал до пяти, на место его растерзанных противоречивыми желаниями эмоций выступила рациональная часть. Профессионал, который мог рассуждать об оборотах и текстах как редактор, надёжный защитник его чувств. Он положился на эту свою часть, не позволив себе назвать Мо Сюаньюя «Вэй Ин», не разрешив себе задать вопрос о его прошлом. Он говорил, а Мо Сюаньюй щурил глаза, упрямился, совсем как Вэй Ин в свои пятнадцать, но вовсе не как Вэй Ин в девятнадцать. И эта разница сводила Лань Чжаня с ума. — Я не вижу, что там нужно исправить, — в голосе Мо Сюаньюя слышались нотки злости, и Лань Чжань невольно сравнил, как по-разному звучит эта фраза. Когда-то он сам говорил её, точно извинялся, а теперь она призвана скрыть раздражение. — Я вам покажу, — сказал он, подчёркивая на странице один из проблемных оборотов. «Подчеркни их все, Лань Чжань, иначе я потеряю, — говорил Вэй Ин, склоняясь к таким же распечаткам и рассматривая их через его плечо. — Подчеркни, хорошо?» Но Вэй Ин желал его правок, а Мо Сюаньюй раздражался и очень скоро вскипел, как оставленный на огне чайник: — Что же это получается, я теперь навечно в вашем распоряжении? Как это понимать вообще?! — он вскочил и ослабил узел идеально подобранного галстука столь знакомым драматичным жестом — Вэй Ин часто поддразнивал его, демонстрируя, что отказывается работать или не хочет слышать ничего официального, что Лань Чжань едва успел отвести взгляд. «Я не выдержу ещё одной распечатки, — подумал он. — Слишком много совпадений. Слишком мало совпадений… Слишком…» Он сдался и попросил электронную версию, а в памяти Вэй Ин склонялся к столу через его плечо и постукивал пальцем по листу: «И вот это место, я должен подумать над ним ещё». *** Бессонница стала приходить к Лань Чжаню пять лет назад, когда все они пытались отыскать следы Вэй Ина, когда не вынесла боли и скончалась его мать, когда он потерял человека, которому хотел рассказать о своей любви. Последний год сон как будто наладился, но появление Мо Сюаньюя снова прогнало его, и Лань Чжань бесцельно блуждал в сети, а на рабочем столе лежали рядом «Танцующая в утреннем свете», «Летящие» и «Карнавал». Он хотел перечитать их по очереди, чтобы разобраться, действительно ли они похожи, как будто мнения Сичэня на этот счёт было недостаточно. Когда почтовая программа негромко пиликнула новым уведомлением, Лань Чжань невольно взглянул на время — было около четырёх утра. Он неторопливо развернул окошко и удивлённо уставился на пришедшее письмо. В отправителях значился Мо Сюаньюй, в теме: «Так вам нравится больше?» В сопроводительной записке была лишь одна строка: «Приезжайте на утренний чай, господин Лань». Она звучала чуть издевательски. Так мог бы сказать Вэй Ин. Чуть сощуриться, хмыкнуть и выделить голосом: «…господин Лань», чтобы тут же рассмеяться: «Лань Чжань, улыбнись же, ну». Пальцы на мышке задрожали, и Лань Чжань выждал несколько мгновений, прежде чем кликнул на «Скачать» и выбрал папку для сохранения файла. Он смотрел на то, как быстро заполняется синевой бегунок, обозначающий процесс загрузки, а в сердце разливалась нестерпимая боль. «Ты должен перестать изводить себя, — сказал как-то Сичэнь. Прошло два с половиной года со дня исчезновения Вэй Ина, а сердце продолжало болеть, и Лань Чжань неосторожно пожаловался на это. — Перестать, Ванцзи. Жить дальше. Вэй Ин хотел бы, чтобы ты жил дальше». В этом была правильность и мудрость, но Лань Чжань не хотел отказываться от своей любви. Он всего лишь перестал говорить о том, как по ночам за грудиной разливалась нудная тяжесть, заполняла его, будто чернота, заставляя дышать с трудом… Отогнав воспоминание, слишком перекликавшееся с возникшим ощущением, Лань Чжань открыл файл. «Я… уже начал кое-что. Сброшу тебе на почту. Спасибо… что ты такой понимающий, Лань Чжань». — Разве тогда он не в такой же смутный ночной час начал читать новые главы ещё не названного произведения?.. Лань Чжань вздохнул, усилием воли заставил себя сосредоточиться и погрузился в текст. Боль, до того занявшая всю грудную клетку, вдруг стала совсем нестерпимой, он задохнулся, дрожь прошла по телу, и он с трудом заставил себя перечитать первый абзац. Он знал этот текст! Перед ним было совсем не «Рандеву». Пальцы дрожали, пока он открывал на компьютере папку, что пять лет не пополнялась ни одним файлом. Последний присланный Вэй Ином документ хранился там, и Лань Чжань перечитывал его неоднократно — как будто строки могли вернуть его, как будто это они его похитили и держали в заложниках в некоем нигде. Он запустил сравнение документов и поразился тому, насколько тексты совпадают. Да, в них были отличия, у Мо Сюаньюя оказалось больше неловких оборотов, некоторые мысли не были выражены так же чётко или столь же полно. Но… это была та же самая история! Те же самые герои! — Такого не бывает, — качнул Лань Чжань головой. — Не бывает! Это не может быть совпадением. Это ты, Вэй Ин! Ночь уступала утру, Лань Чжань сидел перед ноутбуком и перечитывал тексты, а надежда в нём крепла, сминая тягостную боль. — Но если это ты, — откинулся на спинку кресла Лань Чжань наконец, — тогда что с тобой случилось?.. Почти не сознавая, что делает и зачем, он вбил в поисковик имя: «Вэнь Цин». «Ведущий нейрохирург, — гласила одна из первых открытых им страниц. — Специалист по травматическим поражениям головного мозга, повреждениям позвоночника и травмам опорно-двигательного аппарата…» Адрес клиники, перечисление научных достижений… Лань Чжань смотрел на ниточку, потянуть за которую боялся. Наконец он сглотнул и сбросил короткое письмо Не Хуайсану: «Не проверишь для меня эту женщину?» *** В назначенный час он стоял перед дверью Мо Сюаньюя и жал на звонок. Он не спал совсем, но умывание холодной водой скрыло это, а взбудораженное сознание всё ещё цеплялось за текст, за строчки, слишком явно демонстрировавшие, что Сюаньюй и Вэй Ин — один человек. Однако когда дверь открылась, заготовленные фразы испарились, подобно весеннему снегу под солнцем. Мо Сюаньюй выглядел несчастным, кутался в халат и… похоже, у него было похмелье. — Вы заболели, господин Мо? — вырвалось у Лань Чжаня, пока сердце, уже полностью убеждённое, заныло от волнения. — Н-нет, — чуть качнул головой тот и скривился от боли. — А что же тогда случилось? — Лань Чжань шагнул в гостиную как можно скорее, чтобы… убедиться? Поймать на месте преступления? Но пусть там и было не убрано, никаких свидетельств чего-то по-настоящему страшного не наблюдалось. — Или вы всегда так работаете? — Э… нет. А что вы тут делаете, господин Лань? — Мо Сюаньюй смотрел на него, и по глазам читалось, как сильно у него болит голова. Холодное «господин Лань» отрезвило Лань Чжаня. Он опустился в кресло, снова прячась за личиной профессионала. Он говорил, но сам не отводил взгляда от лица Мо Сюаньюя, эмоции на котором менялись так быстро, что было невозможно разобраться, действительно ли он искренен, или на самом деле всё это лишь странный затянувшийся розыгрыш. — …напомните мне, — произносил Лань Чжань, слыша самого себя точно со стороны, — разве в «Рандеву» изначально главного героя звали не Цзяо Ли? Или вы решили, что это имя не подходит, а потому сменили его на Цинь Чжао? — Что? Нет! Нет-нет, я не собирался менять героя, не знаю никакого Цинь Чжао. Я… был пьян. Не помню, что написал в е-мейле, не знаю, как изувечил роман. У меня осталась резервная копия, и я внесу все правки, как полагается. Прошу прощения за своё поведение, — Мо Сюаньюй ужаснулся его словам, даже поклонился, извиняясь. Лань Чжань смотрел на него и не понимал. Перед ним сидел Вэй Ин, который… не был Вэй Ином?.. — О… это… отличная новость, — произнёс он, и зубы заломило от того, насколько неподходящими показались слова. — Вы предлагали мне чай. Поговорим о новом варианте. В нём кое-что заслуживает внимания. Немногим позже самая страшная догадка подтвердилась. Мо Сюаньюй? Нет, Вэй Ин вздохнул: — Простите, но я не помню. У меня… есть проблемы с памятью… я… «Проблемы с памятью? У него амнезия?.. — Лань Чжань внутренне сжался. — Можно ли как-то подтолкнуть его, чтобы… чтобы он… вспомнил меня? Как вообще он заполучил амнезию? Почему никто не узнал его?» Но единственное, что было у него в руках, — файл с текстом. И он попытался напомнить Вэй Ину, как они работали прежде, ведь когда-то это отнимало большую часть времени, что они проводили вместе. Ему всё труднее было называть его «господин Мо». *** «На этот раз я сделал действительно всё, на что способен. Прошу прощения, если я вас разочарую. Если данный текст недостаточно хорош, то я готов разорвать контракт», — говорилось в следующем письме. Лань Чжань похолодел, читая его. — Нет, Вэй Ин, — прошептал он. — Ты не исчезнешь снова, нет. Я… Но что он мог сделать? Удержать его? Человека, который не мог его вспомнить?.. Было слишком рано или чересчур поздно для телефонного звонка, и Лань Чжань усилием воли заставил себя лечь спать. Сичэнь уже сердился на него и советовал новые таблетки, безошибочно определив, что его настигла прошлая проблема. Конечно, Лань Чжань не купил их, как будто снотворное способно было каким-то нелепым образом отнять у него реальность происходящего. Он забылся тяжёлой дремотой на несколько часов, а когда проснулся, первым делом набрал номер Мо Сюаньюя. — Господин Мо, как вам будет удобнее побеседовать о первой главе — у меня в офисе или у вас дома? — спросил он, подавив желание сказать совершенно другое: «Вэй Ин, я хочу, чтобы ты вспомнил меня». *** Весь день прошёл в томительном ожидании. Не помог даже звонок Сичэню. Лань Чжань тонул в воспоминаниях: вот Вэй Ин произносит речь на выпускном, вот он ликует, увидев своё имя на доске со списком поступивших, вот они сидят в саду Цансэ и слушают, как она неспешно рассказывает о своём прошлом… Он видел, как Вэй Ин азартно перечёркивал абзацы, как он комкал бумажные листы и забрасывал их в мусорную корзину, досадуя на себя, как он, опьянённый радостью, говорил: «Я нашёл его, Лань Чжань, идеальный оборот». И оборот был таким, и текст пел, жил, сиял… Лань Чжань закрывал глаза, боль захлёстывала его, и надежда только терзала сильнее. Он вышел из дома слишком рано, бездумно сел в автомобиль, но поехал не к Мо Сюаньюю — было слишком рано для этого. Он направился в парк, где они любили прогуливаться с Вэй Ином. За пять лет он не был там больше ни разу, будто боялся, что там поджидает прошлое, которое причиняло боль. Он смотрел, как солнечный свет становится всё более красным, как блики разбегаются по поверхности пруда. Набираясь спокойствия от этой картины, он почти умолял себя не срываться с места, подождать ещё, чтобы приехать в условленный час… И он всё равно немного поторопился. *** Переступив порог квартиры Мо Сюаньюя, он снова постарался стать профессионалом. Начать разговор было трудно, но стоило произнести первую фразу, и слова стали нанизываться на неё, как бусины на леску. — Для начала хочу сказать вам, господин Мо, что никто не собирается разрывать с вами контракт. У вас удивительная работоспособность, особенно учитывая то, в каком состоянии я видел вас в последний раз. В новом варианте первой главы вы действительно смогли учесть все комментарии, и это — прекрасная основа для дальнейшей работы, — Вэй Ину нравилось слушать про основу для дальнейшей работы. Ему приятно было опираться на мнение Лань Чжаня. Он не раз говорил: «Пока ты не взглянешь на текст, я не уверен в нём до конца». Только в запале он словно забывал об этом. — Основа, — Мо Сюаньюй помрачнел, а не порадовался. — Да, — кивнул ему Лань Чжань. — У меня нет претензий к психологизму и общей структуре сюжета, которая вырисовывается в этой главе. Теперь мы будем работать над стилистикой. — Там опять много правок, да? — Не так уж и много, — Лань Чжань позволил себе сделать несколько предположений: — Вас тревожит то, как я высказываю комментарии? Может быть, вам будет комфортнее, если я буду проговаривать их вслух? Как вам будет удобнее работать, господин Мо? — для Вэй Ина он часто проговаривал правки вслух. — Не знаю, — послышалось в ответ. Лань Чжань решил попробовать. Быть может, память вернётся, если он станет начитывать вслух, как когда-то? Быть может, сосредоточившись, Вэй Ин вырвется из оков… новой личности? Узнает его наконец?.. — …А вот здесь необходима связка. Когда Лань Чжань прокомментировал очередной абзац, то мельком посмотрел на Сюаньюя. И тот внезапно поднялся, за мгновение обошёл стол, склонился и поймал Лань Чжаня за подбородок, тут же впиваясь ему в губы. Лань Чжань вздрогнул всем телом, его чувства вспыхнули, он сам — вспыхнул, весь целиком. Но сумел удержать контроль. «Вэй Ин не помнит тебя, — напомнил он себе. — Не помнит, и потому нельзя использовать его вот так!» Он дёрнулся и вскочил, мгновенно перехватывая склонившегося к нему Мо Сюаньюя и заламывая ему руку. Он прижал его к столешнице — чтобы тот не мог увидеть его лица и отразившихся там эмоций, пока он не взял их под полный контроль, а чувства лихорадило внутри, и сдерживать их становилось всё сложнее. — Вы хотите перевести наши отношения в несколько иное русло, господин Мо? — спросил он, наклоняясь, почти выдыхая в ухо Мо Сюаньюю. Тело действовало само собой, он никак не мог справиться со всем этим, он слишком хотел развернуть его лицом к себе, поцеловать, прижать к себе, дать почувствовать, как долго копилась тоска. Отпустить себя. — А если так? — отозвался Сюаньюй. Дразнящее разрешение чудилось за его словами. — Я ведь спрашиваю не просто так, — голос звучал вкрадчиво, а не холодно, и Лань Чжань закусил губу до крови, чтобы солоноватый вкус позволил ему остановиться. Он падал в собственные желания, которые, как казалось, не смог бы реализовать никогда. Он падал, и головокружение, и привкус крови, и нежный запах парфюма Мо Сюаньюя сплетались во что-то общее, чему не подбиралось названия. — Хочешь сказать, ты был бы не против углубить наше знакомство? — насмешливо, насколько это было возможно в его положении, переспросил Мо Сюаньюй. И фраза отрезвила. «Что я делаю? — одёрнул себя Лань Чжань. — Немедленно прекратить!» — как будто он командовал сам себе. — Вряд ли вы, господин Мо, на это действительно согласитесь, — он отпустил Сюаньюя, отступив на шаг, а затем силы оставили его, и он сел в кресло. — Вряд ли? Да я хочу тебя! — во взгляде Сюаньюя мешались упрямство, злость... с яростным желанием. Вэй Ин никогда не смотрел на него так, и Лань Чжань снял очки, потёр переносицу, чтобы отвлечься от жара внутри, от жажды согласиться на что угодно, лишь бы появилась возможность открыться и излить вовне столько лет терзавшую его любовь. Они встретились взглядами. «Вэй Ин заслуживает большего, чем какая-то интрижка. Он заслуживает обрести память и узнать, что я столько лет любил его. Он… Я не могу использовать его», — пронеслось у Лань Чжаня в голове. — Вы привлекательны, господин Мо, и вы… нравитесь мне. Но у меня есть серьёзные основания не пересекать с вами черту, — сказал он подчёркнуто спокойно. И пусть Сюаньюй обиделся на то, что его отвергли вот так, он сумел переключиться на текст, спрятаться за него, за работу от новой порции боли, которая обжигала грудь изнутри, заставляла сердце биться тяжелее, горечью разливалась в горле. «Я не буду использовать его вот так».