Память вернётся

«Вы привлекательны, господин Мо, и вы… нравитесь мне. Но у меня есть серьёзные основания не пересекать с вами черту». «Нам нужно закончить с текстом». Мо Сюаньюй сидел в оглушающей тишине квартиры и смотрел на отмеченные правки. «Вы привлекательны, господин Мо, и вы… нравитесь мне». Он зарычал в бессильной ярости, чтобы в следующую же секунду прийти в отчаяние. «Но у меня есть серьёзные основания не пересекать с вами черту». «Серьёзные основания». «Не пересекать черту». «Вы… нравитесь мне». Калейдоскоп этих фраз бился в висках с пульсом, в них будто было зашифровано что-то ещё, подтекст, который он никак не мог уловить. Горечь отвержения вновь толкнула его на край, в ту черноту, откуда он, казалось, вышагнул, когда издал «Карнавал». У него было немного воспоминаний, это правда. И, к сожалению, большая их часть не была приятной. *** — Мо-сюн, у нас перерыв, — Цзяо-цзяо облокотилась о его стол, и это было бы даже эротично, не будь она настолько не в его вкусе. — Знаю, — отозвался он, не отрывая взгляда от экрана. — Давай, заканчивай с этим, — она нахмурилась, отодвигаясь. Благосклонность в ней слишком быстро уступала обиде. — Пойдём на обед, не забывай о коллективе. Остальные сотрудники стояли у кулера, обсуждая, куда лучше пойти перекусить. Но Сюаньюю совершенно не хотелось присоединяться к компании. Пришедшая на ум сцена требовала немедленного внимания, и он торопился набросать всё, что мог, лишь бы не упустить мысль. Его «Карнавал» должен был родиться на свет, выйти в мир, и он не собирался терять искры и краски, которые были ему нужны. — Да что ты там такое делаешь? — теперь Цзяо-цзяо встала за его спиной и вчиталась в текст. — Сдаётся мне, это не отчёт для Вэнь Чжулю. Ты же помнишь, как он не любит тех, кто не сдаёт отчёты вовремя? Слышал, как его зовут остальные? Прожигающий взглядом! Каково? — Сделай одолжение, не мешай… — Мо Сюаньюй поднял на неё глаза. Цзяо-цзяо тем временем округлила глаза, губы её беззвучно зашевелились. Она недоумённо нахмурилась и внезапно ахнула: — Стой-стой, ты у нас типа писатель? — и тут же нервно засмеялась. — Мо-сюн, да ты чокнутый! Решил, что так же крут, как этот… как его… Вэй Усянь? Взошедшая и погасшая звезда литературы! Эй, ребята! — Цзяо… — Мо Сюаньюй почувствовал себя вором, пойманным с поличным. Он торопливо сохранил и закрыл файл, но кое-кто из отдела уже подошёл достаточно близко, а она совершенно не собиралась замолкать. — Ребята, смотрите-ка! Мо Сюаньюй у нас настоящий фрик, — разливалась она соловьём. — В свободное время он у нас пишет! Представьте, все вы находитесь под прицелом, откуда-то же писателям нужно брать своих героев! О чём ты пишешь? О скучной жизни офисной крысы? О чём? Или это… м-м-м… как её… эскейп-реакция? Желание покинуть наш тухлый загончик для офисного планктона? — Пишет, говоришь? Надеюсь, там есть хоть немного порно? — Юй Цинь пожал плечами. — А без порно это чушь собачья! Зачем тебе это вообще, Мо-сюн? Таких, как мы, не издают, ты в курсе? Или думаешь, что можешь создать что-то стоящее?.. — Да уж, настоящие писатели не сидят в нашем загончике, — протянула Ли Сянцянь. — Отвалите от него, может, он пишет фанфики. Я вот их читаю, ну, чтобы расслабиться, — она поправила сумочку на плече. — Иду есть, а вы — как хотите. — Погоди, я с тобой, — Цзяо-цзяо поспешила следом, и дробный цокот её каблуков отозвался в висках Мо Сюаньюя головной болью. Сцена, искрящаяся и живая, яркая и прекрасная, сгинула в темноту обиды. Все постепенно разошлись, а он остался один в комнате, разгороженной пластиковыми стенками. Маленькие загончики, садки для офисного планктона... Мо Сюаньюй огляделся — внутри него крепло чувство, что он... должен жить иначе. Что он находится не на своём месте. Что он уже был в другом мире, но отчего-то оказался на обочине, выброшенный из седла. Кто бы подсказал, где это его место? Даже память отказывалась помогать? Расстроенный, он отправил файл с текстом на личную почту и откинулся на спинку кресла. Офис давно опостылел, но бросить работу прямо сейчас он не мог, нужно было платить за аренду квартиры. …А в этой их комнате даже окон не было. Сюаньюй подумал, что, возможно, будь в офисе хотя бы одно окно, то нудная работа воспринималась бы легче. После слов Цзяо-цзяо в желудке словно свернулся ёжик, который теперь кололся и перекатывался, вызывая тошноту. Поднявшись, Сюаньюй подошёл к кулеру, наполнил пластиковый стаканчик холодной водой и залпом выпил её. Легче не стало. От обеда оставалось ещё полчаса, и этого не хватило бы ни на то, чтобы поесть, ни на то, чтобы снова настроиться на литературную волну. Сюаньюй передёрнул плечами. Он ненавидел свою неспособность защититься. Вернувшись на место, он мрачно вгляделся в цифры на распечатке. В глаза почти сразу же бросилась ошибка в расчётах, и Сюаньюй был даже благодарен этой своей оплошности, теперь позволившей ему уйти с головой в работу и больше ни о чём не задумываться. Полгода назад он впервые переступил порог этой комнаты. Все сотрудники казались довольно милыми и приятными людьми, работа затягивала, совместные обеды были даже в радость… Было заметно, что с первого дня Цзяо-цзяо положила на него глаз, хоть и встречалась с Вэнь Чао, одним из директоров компании. Она всё время пыталась помочь разобраться в работе, иногда приносила кофе или даже подкармливала конфетами. Сюаньюй и думать не хотел, почему она так повела себя сегодня. Он ведь старался не давать никому поводов к ненависти или расспросам, не привлекать лишнего внимания: всего дважды отказался от обеда с ней и… вот случайно продемонстрировал, чем действительно занят на перерыве. Неужели такой малости оказалось достаточно, чтобы Цзяо-цзяо поспешно обозвала его фриком? Действительно ли то, что он делает… несерьёзная чушь? Пометив на распечатке, что нужно взять для еженедельного отчёта, Сюаньюй поднял взгляд на круглые часы, что висели прямо напротив него. До конца обеда оставалось около пяти минут. Коллеги медленно сползались в свои загончики, кто-то смеялся в холле, кто-то застыл около кулера. Сюаньюй внезапно осознал — ничто не объединяет его с этими людьми. Они — другие и никогда его не поймут, им проще изгнать его из своего общества. Странно, что он раньше не осознавал таких простых вещей. Или сознавал, но не помнил об этом тоже? В кабинет вошла Цзяо-цзяо. Кивнув кому-то и засмеявшись чужой шутке, она опустилась за свой стол, даже не взглянув в его сторону. Сюаньюй мрачно усмехнулся. Да, теперь она будет игнорировать его. Ну и пусть. Он снова углубился в работу, только бы не обращать внимания на изменившуюся обстановку… *** Отвержение было с ним с самого начала? Или всё-таки когда-то он был на своём месте, его любили и ценили. Он знал, для чего живёт и что собирается делать? Он писал тогда? Всё, кроме последних пяти лет его жизни, скрылось в чёрной пелене, и он устал спрашивать Вэнь Цин, сможет ли когда-нибудь вспомнить. Хоть когда-нибудь, хоть что-то… Хоть собственное имя. Вэнь Цин говорила ему, что он появился на пороге больницы корпорации Вэнь израненный и измученный. Казалось, он шёл слишком долго, так долго, что забыл, как говорить. Он не назвал имя, просто рухнул на крыльце, и охрана вызвала медсестёр, чтобы те оказали первую помощь и… выгнали его прочь. Вэнь Цин же обратила внимание, что он слишком хорошо одет для бездомного. И пусть при нём не было документов, она приняла решение и взялась за лечение. Травма головы была слишком сильной, она удивлялась тому, как он сумел выйти к их уединённому зданию. Это она дала ему новое имя и помогла сделать документы. Спасла ему жизнь и помогла уцепиться хотя бы за что-то. «Память вернётся, — обещала она. — Если найдётся подходящий триггер. Нужен толчок, верный толчок, который заставит упасть полог, скрывший воспоминания. Если бы мы знали, где ты жил прежде, Мо-сюн, то…» — и она замолкала и печально смотрела на него. Мо Сюаньюй снова посмотрел на текст «Рандеву». Это Вэнь Цин подсказала, что ему следует начать писать. «Рукописный дневник поможет упорядочить мысли, и это даст толчок памяти», — сказала она. И вечером он остался в палате один, но написал… не о себе. Это был не дневник. Просто кисть сама собой начала выводить иероглиф за иероглифом, пока не оказалось, что он пишет… рассказ. Он показал его Вэнь Цин утром. И тогда она принесла ему ноутбук. «Творчество помогает нам пережить самые тяжёлые моменты жизни, — объяснила она. — Пиши, если это зовёт тебя. Возможно, за метафорами ты найдёшь себя». Он так и не нашёл, но… «Решил, что так же крут, как этот… как его… Вэй Усянь?» Мо Сюаньюй снова закрыл глаза, и память опять перелистнула страницы. *** — И т-там прозвучала мысль, что людьми движет с-секс, — Вэнь Нин выпил слишком много, и Мо Сюаньюй предвкушал разговор с его строгой сестрой, но на душе и без того было слишком сумрачно, так что он и сам глотнул виски и с глубокомысленным видом поддержал странную беседу: — То есть всегда есть сексуальный мотив? — ему даже не было интересно, ему просто хотелось залить неприятные смешки и толчки локтями, которые стали доставаться ему в офисе всё чаще. Взрослые люди умели травить не хуже, чем агрессивные подростки. — Н-несомненно, — Вэнь Нин поднял палец вверх и чуть пошатнулся. — В-вот ес-сли рас-с-смотреть на практике, как, говоришь, зовут т-ту девушку, что с-стала т-тебя д-дразнить? — Цзяо-цзяо? — подсказал Сюаньюй. — Д-да! — Вэнь Нин воодушевился. — Цзяо-цзяо просто хотела… б-быть с-с тобой, — он неожиданно смутился, а потом испытующе взглянул на него: — А т-ты? — Она не в моём вкусе, — внезапно для себя нашёл адекватную формулировку Мо Сюаньюй. «Она ничего не смыслит в литературе», — обвинил он её внутри себя. «Решил, что так же крут, как Вэй Усянь?» — издевательски захохотал голос Цзяо-цзяо в его голове. — А т-ты её от-тверг, — весьма довольный собой, Вэнь Нин облокотился о стол и впился в Сюаньюя взглядом, точно собрался прожечь в нём дыру. Стало очевидно, что если он и вспомнит этот разговор утром, то сгорит со стыда. — Господин Мо, вы от-твергли Цзяо-цзяо, а она высокого мнения о себе и не может такого прос-с-тить. И мс-с-тит. — Мстит, — повторил Мо Сюаньюй. «Ничтожество, фрик», — смеялась выдуманная Цзяо. — Ес-сли бы у вас-с был с-секс, то, с-соглас-сно теории, — Вэнь Нин поднял почти опустевший бокал, — она ос-сталась бы довольной и вс-стала бы на твою с-сторону. Живое воображение Мо Сюаньюя тут же нарисовало эту картину. Цзяо-цзяо касалась его щеки пальцами, её алые губы приоткрывались, и… — Фу, мерзость, — подытожил он. — А-Нин, значит, ты уверен, что так-таки всем движет секс? — Н-не знаю, — вдруг стушевался тот. — М-мне н-надо п-проверить это на п-практике. Н-но у меня с-с этим проблем-мы… — Хм… — Сюаньюй качнул головой. — Кажется, тебе нужно протрезветь. Действительно нужно. *** Он вздохнул, возвращаясь в настоящее. Эта теория Вэнь Нина, конечно, была несостоятельной. Ему не следовало пытаться воплотить её в жизнь. Лань Ванцзи не станет относиться к нему мягче, если они переспят. Плохой текст останется плохим, даже если они займутся сексом прямо на страницах рукописи… и… раз уж на то пошло, он слишком ценит страницы рукописи, чтобы делать их… подстилкой для похоти. Он встал и прошёлся по комнате. Было уже очень поздно, следовало или зажечь свет, или отправиться в душ и лечь спать, чтобы завтра со свежей головой заняться правками, а не тонуть в отвращении к себе. «Тебя отвергли», — подумал он. Сердце противно заныло. — Да что такое, — высказался он вслух и качнул головой. — В самом деле. Я хотел… я просто собирался… Дать ему взятку… самим собой, — он нервно хохотнул. — И когда он отказался, потому что он… он профессионал в конце концов, я расстроился так, будто бы… расстался с любовью всей моей жизни? Это бред! Такого даже в сюжетах самых глупых любовных романов не найти. «Вы привлекательны, господин Мо, и вы… нравитесь мне. Но у меня есть серьёзные основания не пересекать с вами черту». «Людьми движет секс». Очевидно, Лань Ванцзи был из тех, кому подобный двигатель только мешал. Мо Сюаньюй приблизился к окну и прислонился пылающим лбом к стеклу. Ему не было спокойно, ему не было хорошо здесь, как он рассчитывал, когда наконец съехал. Он опять потерялся, стоял один среди темноты, не зная, ни кто он, ни зачем он здесь. Опять с ним происходит это!.. Самым старательным образом он попытался нарисовать в собственном воображении тот день, когда переехал, он призвал этот образ из глубин памяти, потому что он на самом деле довольно долго успокаивал его. *** Оставив свет в прихожей включённым, Мо Сюаньюй вернулся в гостиную и замер посреди комнаты. Коробки с вещами громоздились тут и там, какие-то были уже вскрыты, но большинство так и стояли запакованными. Они смотрелись по-особенному дико среди светлой комнаты, обставленной новенькой мебелью. Однако Сюаньюй всё никак не мог найти в себе силы начать разбирать вещи. Поставив на подоконник, потому что на столике просто не было места, бокал с коньяком, он вернулся на кухню. Здесь не было того ощущения неправильности, не было коробок и разрухи. Въехав в полностью готовую квартиру, Сюаньюй не притащил с собой ничего из кухонных принадлежностей. Теперь он спасался в этом уютно-домашнем мирке от необходимости обустраиваться. Конечно, тянуть время бесконечно было не только невозможно, но и глупо. Так или иначе, но придётся доставать постельное бельё, впихивать новое одеяло в пододеяльник, обустраивать постель, готовить вещи, которые потребуются утром. Но Сюаньюй медлил, как будто сам ещё до конца не поверил, что наконец-то покинул дом Вэнь Цин. Он специально не стал звать Вэнь Нина помочь с переездом, потому что чувствовал необходимость осознать и глубже прочувствовать это ощущение собственного отдельного жилья, которое теперь было ему доступно. Вот только осознание всё никак не наступало, и Сюаньюю было попросту тоскливо. За окном сгущались промозглые сумерки, отбивающие желание выходить из дома, впрочем, он и не рискнул бы прогуливаться по незнакомому району в первый же вечер — его память была слишком неустойчивой для таких потрясений. Он чувствовал себя вырванным с корнем, как будто переехал не в другой конец города, а как минимум на иную планету, и хорошо ещё, если это была та же самая галактика. Вздохнув, Сюаньюй вышел в прихожую и взял сумку с ноутбуком. Вытащив компьютер, он поставил его на кухонный стол и, оставив загружаться, сходил в гостиную за бокалом. Только открыв текстовый редактор, он почувствовал себя хоть немного увереннее. Пробежав глазами последние написанные строки, он исправил одно словосочетание, заменив его более удачным, и набрал одно предложение. — Я обещал себе больше никогда не писать на кухне, — сказал он вслух, глядя в экран. — Обещал. Вспомнив об этом, Сюаньюй поднялся и отправился в гостиную, где уже решительно занялся коробками. Через пару часов всё было кончено, пусть ещё не все вещи нашли свои места, но журнальный столик, диван и кресла уже не были завалены грудой коробок. Он перенёс ноутбук и принялся набирать пришедшую на ум новую сцену романа. Ему не хотелось задумываться о том, что завтра Вэнь Чжулю ждёт очередной скучный отчёт. *** «Тебе нужно творчество, — говорила ему Вэнь Цин, когда он жаловался на то, что происходит в офисе, и в сердцах восклицал, что больше не будет писать. — Это — единственная часть тебя, что не изменилась, не исказилась, что всё ещё у тебя есть. Это твоя нить к тебе самому. Ты не можешь остановиться». Если бы не она, «Карнавала» бы не случилось. Ему было жизненно важно посвятить ей эту книгу, вот только Вэнь Цин попросила не отмечать её в послесловии. «Когда ты скажешь мне, кто ты на самом деле, когда вспомнишь, — улыбнулась она ему ободряюще, — вот тогда и пиши моё имя в посвящении. Потому что я это заслужу». Иногда только она стояла между ним и издевательским голосом Цзяо: «Ты что же, решил, что так же крут, как…» *** Во сне ему виделись страницы романа, чем-то разгневанный Вэнь Чжулю и усмехающаяся Цзяо-цзяо. При этом Мо Сюаньюй тщетно метался по зданию издательского дома, но никак не мог попасть на нужный этаж — туда, где его ждал Лань Ванцзи. Искажённая логика сна вывела его за окно, где он повис на огромной высоте, глядя вниз на нескончаемый поток автомобилей, которые внезапно превратились в клубящийся чёрный дым. Потом он сорвался и не успел ухватиться за протянутую к нему руку. Чью? И проснулся. Было около девяти утра. Не решившись больше заснуть, Сюаньюй отправился в душ, потом сварил кофе и вернулся к «Рандеву». Текст снова оказался своеобразным спасением от мыслей, чувств и вязких тревожных сновидений. К тому же теперь, когда все правки и места для проработки он выделил самостоятельно, ничто не давило на него, и работа пошла спокойно и легко. Прерваться заставил телефонный звонок. Сюаньюй потянулся к смартфону, всё ещё вчитываясь в текст, и ответил, не отрывая взгляда от строчки: — Привет, А-Нин. — Не х-хочешь с-сегодня с-сходить развеятьс-ся? — спросил его тот. — Нет, мне нужно закончить главу до завтра, — ответил Сюаньюй, зажав телефон плечом и набирая пришедшую в голову фразу. — Э-э… — Вэнь Нин задумался. — Н-ну, давай я хотя бы к тебе з-заеду. — Зачем? — Сюаньюй недовольно поморщился. — Ты меня отвлекаешь. И из-за тебя я выставил себя идиотом перед Лань Ванцзи. Твоя сестра разве не выпотрошила тебя за то, сколько мы тогда выпили? — О, к-как любопытно! Рас-с-скажи, что с-случилось? — Вэнь Нин заметно оживился. Мо Сюаньюй частично понимал его — в офисе не было ничего интересного, от скуки можно было удавиться, но прямо сейчас ему вовсе не хотелось говорить. — Демоны, А-Нин! — заниматься текстом стало совершенно невозможно. — Хочешь поговорить, приезжай, но ненадолго и никакого алкоголя. Впрочем, у меня его и нет. — Х-хорошо, — покладисто отозвался Вэнь Нин. — Рас-с-скажешь мне, ч-что к ч-чему, — и сбросил вызов. Сюаньюй отложил смартфон на диван и встал, не в силах успокоиться. Утро четверга как-то забылось после всего, что уже успело произойти, но теперь он вспомнил, в каком виде его застал Лань Ванцзи. Удивительно, что он после такого вообще принял его всерьёз, и ничего странного, что он его деликатно отверг! Походив немного по комнате, Сюаньюй всё-таки сел, поморщившись от неприятных ощущений. Он не мог себе больше позволить терять очки в глазах Ванцзи, и единственное, что сейчас казалось важным — это роман. *** Вэнь Нин появился около пяти часов дня. Мо Сюаньюй состроил ему отнюдь не дружелюбную гримасу, когда открывал дверь, но был проигнорирован. Когда же они расположились в гостиной, тот спросил: — Так ч-что с-случилось в ч-четверг? — Ночью я умудрился отправить Лань Ванцзи е-мейл и пригласить его на чай, — скривился Мо Сюаньюй, живо переживая тот же самый стыд, что охватил его при виде элегантного редактора. — И он приш-шёл и лицезрел тебя с-с похмелья? — Вэнь Нин сочувствующе вздохнул. — Так, з-значит, с-с мечтами о с-свидании поконч-чено? Мо Сюаньюй раздражённо смерил его взглядом. — Вот тут ты ошибаешься. — То ес-сть? — Вэнь Нин выглядел озадаченным. — Что ты с-станешь делать теперь? — по нему было заметно, что он очень разочарован, он даже откинулся на спинку дивана, чуть качнув головой. — Постараюсь поправить главу так, как он говорил, проанализировать все обороты, которые он забраковал, разобраться с конструкциями, — пожал Мо Сюаньюй плечами. — У меня много работы. — Это не про с-свидание, — нахмурился Вэнь Нин. — Когда он увидит меня за строчками романа, он сам назначит мне свидание, — сказал Мо Сюаньюй. И понял, что действительно уверен в этом. Абсурдная уверенность не базировалась ни на чём конкретном, она просто существовала, столь непоколебимая, что даже раздражавшие голоса из прошлого отступили. Некоторое время они молчали: Сюаньюй снова вчитывался в текст, а Вэнь Нин растерянно следил за ним. — З-знаешь, Мо-с-сюн, — наконец подал он голос. — Я, в общ-щем, не ж-ждал, когда это произойдёт, но… — О чём ты? — Сюаньюй недоумевающе посмотрел на него. Вэнь Нин глядел в пол, и выражения его лица не было видно. — Люди меняютс-ся, встречая кого-то. С-сильно меняютс-ся, — голос его звучал немного печально. — Т-ты никогда не думал о с-серьёзных отнош-шениях. И я даж-же решил, что ты запал на с-сестру. Но на с-самом деле тебе прос-сто было на это плевать. А теперь ч-что-то вс-сё-таки изменилос-сь. Мо Сюаньюй передёрнул плечами и отвернулся. — Никогда не задумывался об этом, — ответил он. — Может, и так. — Ты же х-хочешь его? — уточнил Вэнь Нин, хотя спрашивать ему было сложно, даже румянец прилил к щекам. — Не твоё дело, — сглотнул Сюаньюй. — Мне нужно работать, — он вернулся к ноутбуку. — Я вижу, что он ч-то-то с-сделал с-с тобой, — Вэнь Нин поднялся и внезапно погладил Мо Сюаньюя по волосам. Совсем как тогда, когда он лежал на больничной койке, бесконечно глядя в окно. Совсем как тогда, когда ощущал себя в сером ничто, не зная, как его зовут, откуда он, как оказался в безликой белой палате. Они встретились взглядами, и Вэнь Нин кивнул. — Захлопну дверь, не вс-ставай. Некоторое время после его ухода Сюаньюй действительно посвятил роману, пока не признал, что не может толком сосредоточиться. Вэнь Нин был прав, и его слова задели за живое. Он действительно изменился? В нём что-то… вышло из мёртвого ступора? В нём что-то оказалось нацелено на… серьёзные отношения?.. Он не позволил себе снова прокрутить в голове слова Лань Ванцзи, заглушил его голос внутри усилием воли. — Мы ещё посмотрим, — сказал он, обращаясь то ли к самому себе, то ли к призракам недавнего прошлого, то ли к неуловимому Ванцзи. — Посмотрим, чьи желания окажутся сильнее. И кто… кто в итоге будет решать, согласиться или отвергнуть. Он даже не задумался, что сам бы ни за что не отверг.