Прекрасное далёко

Кругом непроглядная тьма. На Поднебесную давно опустилась ночь, но Вэнь Цин напрочь отказывалась использовать свечи. И все же слабый лунный свет заглянул в своды пещеры, отражаясь в ясных зелёных глазах, за блеском которых затаилась лёгкая тревога, но этого было достаточно. Они, сплетённые в крепких объятиях, сидели на заботливо расстеленных Вэй Усянем тканях. Где он нашел столько тряпок, чтобы сидеть на них было достаточно тепло и мягко, было непонятно, но девушка сразу заприметила среди них черные одежды. Он не пожалел даже их. — Страшно? — с лёгкой усмешкой спросил он и весьма смело провел ладонью, неторопливо распахивая нижние одеяния Вэнь Цин и позволяя им скатиться с плеч. Но под своей ладонью она чувствовала, как бешено бьётся его сердце. — Тебя мне нет смысла бояться. Она пыталась придать своему тону побольше саркастичности и издевки, но новые поцелуи в область шеи, невыносимо осторожные и горячие, сорвали с губ рваный вздох, а бедра непроизвольно попытались свестись вместе, остановленные коленями Вэй Усяня. Они, словно маленькие дети, боялись приступить к главному и лишь трепетно дарили друг другу тепло, неуверенные, старательно изучали тела друг друга ладонями, губами. Но когда широкая ладонь вдруг с бедра, медленно и совершенно ненавязчиво, опустилась к низу живота, а длинные пальцы устремились к ложбинке промеж ног, Вэнь Цин вдруг резко захотелось вскочить и крикнуть «Нет!». Но вместо этого она лишь зажмурилась и сильнее прильнула к разгоряченному телу Вэй Усяня, старательно сдерживая волнительную дрожь. Если она это сделает — он точно остановится. И кто знает, будет ли у них второй шанс. Ткань штанов темного заклинателя под ней хранит на себе след ее возбуждения, его — упирается ей в бедро. И сбежать сейчас было бы преступлением. Поцелуи переместились на висок — менее жадные и более утешающие. Пальцы, собрав естественную влагу, невыносимо медленно проникли в нее, и короткие ноготки девушки судорожно впились в плечи. Вэй Усянь замер, словно боясь даже дышать, и вновь заглянул в красивые зелёные глаза, на сей раз даже не пытаясь скрыть свое волнение за наигранно-смешливым тоном: — Вэнь Цин? Тебе больно? Ты же скажешь, если тебе будет больно? — Разумеется, я скажу, если будет больно! — с напускным раздражением выпалила она и хотела добавить что-то ещё, но быстро прикусила язык, стоило пальцам проникнуть глубже. Будучи целителем, Вэнь Цин прекрасно знала о работе каждого органа и каждой точки на теле и внутри человека. Но это не значит, что хоть раз она позволяла себе или, не дай бог, кому-либо другому касаться ее там, где это не было нужно в лечебных целях. И сейчас, чувствуя, как шершавая ладонь невольно при каждом толчке прижимается и ласкает ее чувствительное место, вкупе с тремя пальцами внутри, недостаточно широкими и длинными, она все отчётливее понимала, что с каждой секундой все сильнее отдается жару, а руки сами тянутся к завязкам на штанах мужчины. Да. Она — целитель, спасшая множество людей и перевидавшая столько же тел. Но это — Вэй Усянь, а ситуация — далека от ее работы. И пальцы, развязывая штаны и спешно стягивая их вниз, так предательски дрожали, совершенно непривычно и так по-новому. И уши ее просто загорелись, стоило горячей и твердой плоти коснуться ладоней, а сдавленному вздоху опалить ее шею, вызывая сладкую дрожь. — Убери пальцы, — потребовала она, резко опуская бедра и сильнее насаживаясь на пальцы в нетерпении, но, опомнившись, вновь резко вскидывая их. Стеснение ещё отступало назад, но она уже смогла ладонью обхватить прижатый к ее животу член, с наслаждением впитывая в момент сбившееся дыхание Вэй Усяня. — Думаешь, уже можно? — уточнил он, изо всех сил стараясь дышать ровно. Вэнь Цин хотела на секунду съязвить, но вместо этого искренне ответила: — Давай попробуем. В глазах друг друга они видели отражения своих тревог и желания. И их губы слились в поцелуе, разгорающемся столь же стремительно, как и жажда в их телах. Вэнь Цин льнула к нему, уже не задумываясь о тревогах, что ранее отвлекали ее от этих нежных прикосновений, от неспокойного шороха тканей под ними и от самой близости. В две руки они вылили целебных масел на твердый орган — много, штаны и ткани под ними двумя были безобразно запачканы. Вэй Усянь прижал ее к себе, так бережно и тепло, и, ни на секунду не разрывая поцелуя, он плавным движением, наконец, оказался в плену обволакивающего его тесного жара. И они синхронно зажмурилась, не прекращая двигаться, продвигаясь глубже и не разрывая поцелуй, словно хватаясь за него, как за последнюю соломинку, способную удержать в сознании от этой волны новых ощущений. И когда бедра их соприкоснулись, они медленно раскрыли глаза, в немом изумлении глядя друг на друга. — Все хорошо? — почему-то первой спросила Вэнь Цин, медленно расслабляя колени и позволяя себе полностью устроиться на чужих бедрах. Вэй Усянь тихо засмеялся, конечно, нервно. — Мне словами не передать, насколько мне хорошо, — честно ответил он, неторопливо осыпая поцелуями плечи девушки. — Вэнь Цин, А-Цин, Цинцин… ты прекрасна, как снаружи, так и вну… И прежде, чем он смог закончить предложение, его заткнули, как следует зарядив по уху. — Следи за тем, что говоришь! — фыркнула Вэнь Цин и, осторожно покачав бедрами, прислушавшись к ощущениям, она крепко обхватила его шею руками и выдохнула: — Можешь двигаться… Эти два слова — словно сигнал, которого долго ждали. В следующий момент мир перед глазами Вэнь Цин перевернулся, и ее бережно уложили на теплые ткани. В глазах Вэй Усяня горел огонь, и все равно он сдерживал себя, двигаясь медленно, все ещё боясь причинить боль. Грудь девушки легко подпрыгивала от толчков, мягко перекатываясь, и Вэнь Цин схватила верхние ткани под собой, укрываясь, словно прячась от ласкового взора серых глаз. А Вэй Усянь не стал отнимать у нее ее маленькую защиту. Вэнь Цин было известно, что размер у ее возлюбленного выдающийся. Давно, с первого совместного омовения в источниках. И лишь сейчас она в полной мере осознала, насколько это может быть хорошо, когда массивный член двигается внутри, заполняя ее. Как горячо и приятно, когда внутри предельно полно, а крепкие и сильные руки сжимают ее бедра так осторожно и в то же время крепко, не позволяя кататься по полу от толчков, что становились все быстрее и глубже. Вэй Усянь вновь склонился к ней, одной рукой мягко убирая ткань, а Вэнь Цин не стала сопротивляться, позволяя пылким поцелуям осыпать ее грудь и тихо всхлипывая, когда влажный язык касался сосков. И стоило чужим пальцам вновь скользнуть вдоль ее живота вниз, к месту их слияния, как девушка на мгновение допустила мысль, что никакие заглушающие заклинания, наложенные на эту пещеру, им не помогут. Вэй Усянь, как истинный взрослый ребенок, целиком и полностью полагался на прочитанные им когда-то сборники, любезно поставляемые ему Не Хуайсаном. И даже этого было достаточно, чтобы понимать: если он желает доставить ей удовольствие, одного члена ему точно будет мало. И широко распахнутые прекрасные зелёные глаза вкупе с несдержанным стоном, когда его пальцы достигли заветной эрогенной точки, были для него лучшим знаком. То, как она старательно подавляла в себе стоны, но все же не сдерживалась и позволяла голосу срываться с ее губ — было лучшей наградой. Совершенно неопытный, он чудом и одной интуицией быстро понял, что значат крепко сжимающие его тонкие колени и отчаянно цепляющиеся за его спину пальцы. И стоило спине Вэнь Цин с крупной дрожью и немым стоном прогнуться, как в ту же секунду он навалился на содрогающуюся от оргазма девушку, крепко прижимая ее к себе одной рукой и пряча лицо в изгибе мокрой от пота шеи, свободной ладонью за пару движений доводя себя и изливаясь на измятые и без того грязные и сырые ткани. Их первый раз с самого начала и до конца был до ужаса неловким. И когда нега сошла, Вэй Усянь, лениво перекатываясь, достал свое ханьфу, заботливо им укрывая девушку в своих объятиях. И Вэнь Цин, сонно поморгав пару раз, вдруг притянула его лицо к себе и нежно поцеловала кончик носа. — Ты молодец. Все хорошо. Ты справился.