Первый снег в городке, первый лед на реке Я к тебе по нему не дойду
В свой девятнадцатый день рождения Кеша лежал у Серёжи на коленках, баюкая нераспечатанную бутылку шампанского. Так растряс, что через полчаса разбил себе очки, когда открывал. Пить они не начинали потому, что ждали Игоря, хотя Кеша уже наклюкался в компании институтских товарищей. Они теперь у него имелись. А у Серёжи — только табельное, звёздочки на погонах, да вот усы отрастил. Но усы хорошие очень. Как говорится, если бы у меня такие усы были, я бы может и не женился никогда. Кстати, про женитьбу. — Мне женится надо. — Раз надо, значит надо, — подтвердил Серёжа. На тот момент затея казалась вполне логичной. Сам-то он не мог, но Кеша — почему бы и нет? Жениться — это вроде неплохое дело. Ну, если не как Стрельниковы. Те разбежались через полгода после рождения Максимки. Гриша забаррикадировался в своей Канарейке, а Нателла… Слухи можно было преуменьшать в десять раз, а можно было преувеличивать. И неизвестно даже, что из этого оказалось бы ближе к правде. Свадьба состоялась через три месяца. Алиса работала официанткой в той самой Канарейке и грезила о журфаке. Она была красивой до жути, как и все девушки, на которых западал Кеша. Серёжа не мог понять в полной мере, но чисто эстетически всегда одобрял. Алиса носила мини-юбки и огромный начёс, везде ходила с импортным кассетником, который ей подарил Стрельников за какие-то особые заслуги (говорили, что она ему жизнь спасла, но и другое тоже говорили), и дымила как паровоз. Серёжа пытался напомнить Кеше, что тот не переносит сигаретный дым, но герой-любовник ответил, что не было такого никогда и его с кем-то перепутали в этом отношении. В целом, Серёжа ничего не имел против этой свадьбы, хотя его немного удивляла поспешность. Зато Игорь бухтел как старый дед, чем страшно Кешу обижал. Суть его претензий Серёже была не совсем понятна, но интуитивно он тоже что-то такое ощущал. В день свадьбы всё было не слава богу. Кеша настаивал, что жених всё должен решать сам, а Алиса не особенно сопротивлялась. Ей и без свадебных хлопот было чем заняться. Ожидаемо организационные вопросы оказались не самой сильной стороной Кеши, если не сказать самой слабой. Он заказал ресторан на другое число, и если бы это не заметил Серёжа, свадьбы вообще не произошло бы. Забрать костюм из ателье он сподобился в последний день за восемь минут до закрытия. Ну и так, по мелочи. За сорок минут до регистрации Кеша вспомнил, что забыл дома кольца. Серёжа с Алисой на милицейском бобике поехали их забирать, но получилось не совсем так, как было запланировано. Они застряли в лифте. Не везло Серёже с невестами. Он бы и сам предпочёл с женихами, но с этим как-то тоже не складывалось пока. Минут десять они простояли, потом одновременно сползли по стенке на пол. Белые подъюбники занимали пол-лифта и лезли Серёже в нос, но отодвигаться было некуда. Серёжа никогда особенно не знал, о чём говорить с Алисой. Она казалась человеком из другого мира. Даже не как Стрельников, а из мира гораздо более далёкого и непонятного. В Катамарановск её действительно занесло случайно, и Серёжа в тот момент, сидя в застрявшем лифте, подумал, что Кеша её затормозит на пути… Ну, куда бы там она ни собиралась. — Слушай, Алиса, давно спросить хотел. А что ты на самом деле Стрельникову такое сделала? — И ты туда же, — вдруг сказала она с обидой, хотя обычно или загадочно улыбалась, или рассказывала удивительные непристойности, чтобы услышать которые многие и спрашивали. — А казалось бы, блюститель закона. Важный весь такой, как индюк в мундире! И всё то же — лишь бы в чужом бельишке покопаться. Серёже вдруг стало стыдно, что с ним бывало нечасто. — Извини. — С сыном его я занимаюсь: книжки читаю, считать учу, на скрипке ему играю. Женское тепло обеспечиваю, короче. Без мамки же растёт. Серёжа обратил внимание, что всё было сказано в настоящем времени. — Но теперь перестанешь? Она взглянула на него исподлобья и ничего не ответила. — Кеша не знает. Алиса покачала головой. — Как знаешь, это не моё дело. — Да уж, Жилин, не твоё. Дальше Алиса жаловалась на желание курить, а Серёжа думал о том, что не понимает, как такая красавица могла не только повестись на Кешу (такое случалось довольно часто, и Кеша сверкал как пачка бенгальских огней), но и согласиться выйти за него замуж. Она же вроде как карьеру мечтала строить. Вон Стрельников рядом одиноким волком ходил, на Девятом канале холостяком прозябал Ричард Сапогов. — Так ты на скрипке умеешь? — Умею. — Сыграешь как-нибудь? — Когда хоронить тебя будем, обязательно сыграю. Как только, так сразу. Серёжа рассмеялся, впервые за долгое время искренне и не над собственной шуткой. Алиса положила ему голову на плечо. Серёжа надел ей на макушку фуражку. — Я теперь кого угодно в тюрьму могу посадить? — Кого угодно. — А если Сапогова? — Да хоть весь Девятый канал. — Не, весь канал не надо. Я, когда вырасту, как Таня Восьмиглазова буду. И уведу её у Сапогова! Татьяна вряд ли была старше Алисы, но Серёжа понимал. Ему тоже казалось, что он так и не вырос — застрял где-то под толщей льда на озере, куда Кеша провалился. — Ты ж взамуж выходишь, между прочим, — строгим «мусорским» голосом произнёс Серёжа. Алиса взмахнула рукой в кружевной перчатке. — Да Кеша против не будет. Серёжа был уверен, что Кеша будет очень против, но сказать это не успел. Двери открылись. И, судя по всему, не дождавшись ремонтную бригаду, Кеша открыл лифт голыми руками. — Игорь ходит где-то, — виновато пояснил он с лицом невинной девственницы, которую застали за чем-то непотребным. — Не приезжает на вызов никто. — Так он же в ресторане должен быть, — заметил Серёжа. Кеша помялся. — Тут такое дело. Я забыл его пригласить. Серёжа помучался между порицанием друга за забывчивость (Игорь ему как бы жизнь спас) и неприятным пониманием (Игорь не скрывал, что против этой свадьбы). Что характерно, он выбрал нейтралитет. Пообещал себе после празднования поискать Игоря на болотах и, возможно, опьянев от шампанского и чужого счастья сказать что-нибудь. Не всё, конечно. Да всё и не получилось бы никогда облечь в слова. Хоть что-нибудь — просто оповестить о положении дел. Лифт, как оказалось, застрял между этажами. Алису пришлось посадить на плечи, чтобы она смогла вылезти в небольшое отверстие под потолком, а Серёжа потом подтянулся на руках и вылез сам, хотя Кеша неуклюже пытался ему помочь. Вылезая из лифта, Серёжа пообещал себе, что произнесёт словами хотя бы тысячную часть того, что чувствует. Да, не хотелось перекладывать эту тяжесть на Игоря, который и так держал на своих плечах слишком многое. Но он ведь имел право знать, хотя и вряд ли мог быть заинтересован в чём-то подобном. Пребывая на том уровне существования, все свиданки и женитьбы должны казаться кукольным чаепитием. В ЗАГСе не произошло ничего катастрофического, кроме звуков перестрелки на фоне. Кеша дёрнулся, но Алиса сосредоточенно попросила регистратора не обращать внимания. Серёжа подумал на секунду, что работа зовёт, но потом здраво оценил ситуацию и решил, что раз его никто не вызывал, торопиться нечего. В ресторане он окончательно позабыл про перестрелку и налёг на заливное. Еда оказалась очень вкусной — скорее всего её привезли из Канарейки. Отмечать там Кеша, конечно же, отказался, но Алиса была бы не Алисой, если бы не сделала всё по-своёму. Кеша удивлялся, что он такого не заказывал, но было «та-ак вкусно!». Серёжа испытывал такую яростную, жгучую зависть, что даже напиться забыл. Кеша женился на красавице-скрипачке с острым языком и въедливым умом, а Серёжа… По утрам вставал, на турнике подтягивался сорок шесть раз, завтракал кашей и бутербродами, запивая плохо сваренным кофе, и как-то дальше уныло тащился сквозь серую хмарь дня. И самое паршивое — он не представлял, что должно было случиться, чтобы это изменить. Поскольку Игоря не было, Серёже удалось даже выиграть в одном конкурсе. В качестве приза тамада сообщил, что победителю теперь позволено назвать первенца молодых. Кеша тут же встал с места и, делая вид, что такого уговора не было, начал сам объяснять правила следующего конкурса. Серёжа расстроился, потому что он хорошее имя придумал, но расстроился не сильно. Про обиду он забыл быстро и уже после двух «горько» лихо отплясывал твист с босоногой Алисой, которая давно скинула туфли. Вижу тень наискосок. Рыжий берег с полоской ила. Я готов целовать песок, по которому ты ходила. Песок. Землю. Асфальт. Болотную тину. Кеша в тот момент куда-то пропал, а когда появился, был мрачнее тучи. Приблизившись к Серёже, он сказал одно слово. — Игорь. Серёжа и так был трезвый, но тут ощутил себя так, как будто за всю жизнь не попробовал ни капли спиртного. Во рту было сухо от того глотка шампанского, который он выпил ещё в ЗАГСе. — Что с ним? — Не вышел на работу. — Кеш, ну ты чего? — немного осуждающе сказала Алиса. — Голубчик, не пугай нас так больше, а то в тюрьму посажу, богом клянусь. Игорь на две из трёх смен не выходит. — В-вы не понимаете, ну! Предчу… ощущение у меня такое, что совсем никуда не годится. — Это ощущение у тебя от килограмма заливного, который ты умял с хреном. Серёжа усмехнулся, но ему было невесело. — Вот ещё… С горчицей. — Как скажешь, супружник мой, — покорно согласилась Алиса и одними губами произнесла «с хреном», глядя на Серёжу. Он снова хохотнул. На душе стало довольно паскудно, но Серёжу затянула танцевать стайка молодых девиц, которые краснели и хихикали, когда он обращал на одну из них внимание. Серёже было приятно, но он не особо понимал, что с этим всем делать. Кеша вот всегда понимал, но Кеша в этом плане был иначе устроен (об этом Серёжа начал догадываться классе в седьмом, но окончательных выводов так и не сделал). Девушки сами выбрали Серёже партнёршу для танца и отправили их в центр зала. Светочка очаровательно двигалась и прекрасно выучила совет из популярного фильма («в угол, на нос, на предмет»). Серёжа сам таким пользовался, не зная, правда, зачем. На всякий случай, чтобы было. Ну вот они и вели отчаянную перестрелку глазами, почти как ранее стреляли бандиты у ЗАГСа. Зачем? Ну, а что, не человек он, что ли? На теплоходе музыка играет А я одна стою на берегу Машу рукой, а сердце замирает И ничего поделать не могу В замедленной съёмке Серёжа наблюдал, как в лицо ему летел топор, а где-то сбоку Кеша вскакивал из-за стола молодожёнов и тянул к нему руки. Светочка истошно завопила, а топор прошёл в миллиметре от Серёжиной щеки. На теплоходе музыка играет А я одна стою на берегу Машу рукой, а сердце замирает И ничего поделать не могу Когда Серёжа оклемался, Кеша с Алисой уже держали его под руки. В ресторане стало значительно темнее, потому что топор влетел в какую-то лампу. От них до входа в зал толпа расступилась ручейком. На том конце стоял Игорь. Лицо Кеши пылало от злости, а руки тряслись (держала Серёжу в основном Алиса). — И-игорь, ты чего б-бешеный?! — Чё, м-жики, конкурсы? Тут Серёжу всё-таки ударило пыльным мешком шока по голове, и он осел на пол. Игорь нетвёрдой походкой прошествовал к ним и плюхнулся рядом. Кеша, не жалея шикарного костюма присоединился. Алиса увела плачущую Светочку в уборную. Во все конкурсы Серёжа в общем-то проиграл. Но и Игорь впервые, кажется, не особенно выиграл. Никакого разговора, понятное дело, не состоялось. Серёжа зассал и уехал арестовывать Малину, которому приспичило пострелять в кого-то из своих вчерашних кентов. Он и Серёжу попытался подстрелить, но тот популярно объяснил про попутанные берега, и заварушка была быстро улажена. Потом Гриша названивал в участок по этому поводу, и звук был такой, как будто говорили из сортира в забетонированном бункере. Гриша устало пояснял про «мобилы», за которыми будущее, а Серёжа так же устало просил его забыть уже этот номер (и не шутить про то, что «02» забыть довольно сложно). Стрельников так-то и не шутил, он вообще всегда был обосраться каким серьёзным типом. Из-за качества звука Серёжа не понял, что от него хотели: то ли посадить Малину на пожизненное, то ли отпустить немедленно. Он подстраховался и выбрал ничего не делать.***
Счастье молодых продлилось год. На четыре месяца дольше, чем у Стрельниковых. В этом случае, правда, никто не уходил на панель, не выкидывал другого из окна и не разбивал мерседесы о здание роддома. Серёжа вообще не подозревал о каких-то проблемах в отношениях Кеши и Алисы. Однажды он кормил голубей в парке в середине дня (обед у него был, да, ну и что что третий за одну смену?), и к нему подсел Кеша в лаборантском халате и белой шапочке. — Сигаретка есть, т-товарищ капи… лейтенант? — Ты ж не куришь. Он тяжело вздохнул и прищурился, глядя на солнце. — А ведь и правда не курю. Может начать? — Лучше не надо, — посоветовал Серёжа. — Ну тогда не буду. Милицию слушаться надо, милиция плохого не посоветует. Серёжа отложил батон и надвинул фуражку на лоб. — Ты чего не на лекциях, голубчик? Прогуливаешь? Да ещё и на глазах органов правопорядка. Кеша как-то странно прокашлялся. — Алиса сегодня ночью уехала. — К родителям? — Да нет, подальше. — К Грише? Кеша непонимающе захлопал глазами. — К к-кому? — Да так, не имеет значения. — Совсем уехала. — Вы поссорились? — предположил Серёжа. Он до сих пор не понимал, что значит «подальше» и «совсем». В его голове таких перспектив ни у кого в Катамарановске не было. Для него «совсем» и «подальше» — это когда на катафалке. — Нет, мы никогда не того этого… Никогда не ссорились. — Что ни разу за год? — удивился Серёжа. — Ни разу. А зачем? Ну, чтобы что? От этого же одни расстройства сплошные бывают. Посуда бьётся опять же. А у меня сервиз, знаешь ли, венгерский. Да Алисе и самой сервиз нравился, она бы не стала его бить. Серёжа пожал плечами. Ну да, наверное, не в каждых отношениях нужно из окон мужа или жену выкидывать. И сервизы бить тоже не обязательно, особенно венгерские. Игорь бы тоже не стал. Съел бы возможно, но для такого дела и не жалко вроде как. — Так почему она уехала тогда? Объяснила как-то? — Сказала, что за мечтой поедет. — Мечта — это хорошо. Если она есть. — У тебя нет мечты? — Скажешь тоже… Генералиссимусом хочу стать, — с гордостью сказал Серёжа и ухухнул. — Разве это милицейское звание? — усомнился Кеша, забавно наморщив нос. — Ну тогда генерал-генералом. — Такого вообще не бывает. — Ты мне мечту не топчи, голубчик, иначе посажу на пятнашечку. Статья за порчу чужой мечты такая строгая, ты себе даже не представляешь. Это же не имущество какое-то, а мечта целая. Хочу быть генерал-генералом и буду! У нас страна возможностей, если ты не забыл. — Это разве не про Америку? — Так, разговорчики! Знаю я ещё одного любителя Америку вспомнить к месту и не к месту. Познакомить вас, что ли? — Я пока не оправился. — Кеша строго и даже скорбно поправил очки. — Ну, от душевных ран. Время, говорят, лечит… А сколько его нужно? Времени этого? Двенадцать часов прошло, а как-то до сих пор неприятно. Сколько? Пару дней достаточно? — Не знаю, я тебе не справочная, голубчик. Кому-то и месяца достаточно, а кому-то несколько лет нужно. Так умные люди говорят, я в журнале читал. А кому-то и всей жизни не хватит. Лицо Кеши приобрело мечтательное выражение. В таких случаях он думал либо о дамах, либо о разработках. — Вот бы была такая коробочка, в которую любые вопросы можно задавать, а она бы ответы выдавала. Я бы у неё про время и спросил. И вот что ещё у неё спросил бы. Алиса мне как-то сказала: «Хороший ты, Кеша, но мне рядом с тобой выть хочется». Это что означает? То есть я понимаю, конечно, но если честно, не до конца. Если хороший, то ну чего… Хорошо же это. Серёжа был готов поспорить с первым утверждением, а вот со вторым, пожалуй, нет. Жирные катамарановские голуби смотрели на него с упрёком — дескать, что за друг ты такой? Но после всего произошедшего с Игорем Серёжа отказывался воспринимать себя хорошим человеком. Кеша подтягивался в это уравнение по принципу подобия. — Кеш, а тебе от самого себя никогда выть не хочется? — Мне? От себя? — Он задумался. — Думаю, что нет. Серёж, а тебе тоже, да? Ну, выть от меня хочется? Я что, такой… — Нет, Кеша, я о другом… Не парься, короче. Серёжа протянул другу оставшуюся часть батона и поднялся со скамейки. Отряхнул форменные брюки и всё же решил спросить: — Слушай, Кеш, если серьёзно… а как она уехала? Чисто технически. Кеша пожал плечами и ответил как само собой разумеющееся: — Да Игорь её отпустил. — Меня бы Игорь отпустил… — пробормотал себе под нос Серёжа, имея в виду вовсе не город. — Чего? — Да ничего. На море хочу, пусть меня Игорь отпустит на солнышке погреться. Кеша очень сосредоточенно помотал головой. Кудряшки красиво дёрнулись из стороны в сторону. — Тебя не отпустит. — А тебя? Зачем он это спрашивал? Что хотел узнать? — Ну… есть нюансы. — А у меня, значит, нет… Нюансов. — Вот зачем ты такое спрашиваешь? Как будто сам не знаешь. О таких вещах вслух не очень-то и говорят. Всякое может быть, если много говорить.