Я рассказал бы тебе всё, что знаю Только об этом нельзя говорить Выпавший снег никогда не растает Бог устал нас любить Бог устал нас любить Бог просто устал нас любить Бог просто устал
Как и следовало ожидать, уже на следующий день от решимости Жилина избавить мир от несправедливости не осталось и следа. То есть след остался — жирное пятно на рубашке, от которого хочется, но не можется избавиться. Остаётся только агрессивно не замечать. Зато появился поистине гениальный план. Первая его часть заключалась в организации рейда на злостных неплательщиков. Жилин не имел ни малейшего понятия, у кого там что в сфере ЖКХ (делать ему нечего — следить за квартплатой), но пошёл по очевидным вариантам. Вряд ли Гвидон Вишневский знал, что за электричество надо платить. А счёты у Жилина с ним были давние и болючие. Ну и, собственно, Игорь. Нужен ли Жилину повод, чтобы в очередной раз арестовать Игоря? Не особо, если честно, но сейчас хотелось всё сделать по правилам. Придуманным им самим же, но всё-таки. Жилин не был уверен, что у Игоря вообще водились деньги в каком-то физическом их варианте. Насколько он помнил, наследство от родителей хранилось на сберкнижке, которая лежала у Кеши в секретере. И то, информация была десятилетней давности. За такой срок Кеша мог синтезировать себе из сберкнижки хоть ботинки, хоть кухонный гарнитур, хоть женщину. Лучше бы, конечно, ботинки или гарнитур, с ненастоящими женщинами одни проблемы. Сначала Жилин планировал устроить что-то вроде свидания в камере, но потом решил, что это слишком в лоб и нужно сперва поговорить. Так по-людски будет, наверное. Он не знал. В любви он никому никогда не признавался, если не считать того раза, когда свински напился и жарко благодарил Гришу за дачу. Хотя нет, ещё он (тоже пьяный) весьма многословно и цветисто выражал своё восхищение творчеством Всеволода Старозубова, когда сел в уже занятое такси и увидел своими глазами любимого артиста. И… Словом, Жилин не признавался в любви тому, с кем хотел бы делить постель. Ладно, Старозубов не подходил тогда тоже, такой он был в своих сценических костюмах, просто ух. Сейчас, оглядываясь назад, Жилин пытался вспомнить, почему он не сделал этого раньше. Понятно в юности: время было другое, опыта и мозгов не появилось. Тут и страх быть отвергнутым, и сомнения, и стыд. Да и чувство вины ещё было острым. Чувство вины ещё было. А потом как-то любовь эта вся неземная уже и не нужна вроде как стала. Предлагать Игорю приятельский секс до сих пор казалось несусветной дикостью. Не сказать, что Жилин об этом не думал… Но никогда всерьёз. Что именно и в какой момент изменилось, Жилин не мог точно сказать. Кажется, всё началось в то время, когда погибла Алиса и стартовала президентская кампания Марка. А потом всё как-то завертелось, все вокруг словно с ума сошли разом. До этого сидели на жопе ровно: пили, ели, телевизор смотрели, деньги считали. Как будто и происходило что-то, но ничего на самом деле не происходило, и тут хлопнул Большой взрыв. Будто бы город спал и отчего-то вдруг пробудился. А Жилин вместе с ним. Жилин-то, конечно, не до конца пробудился. Так, проснулся, посмотрел на часы и снова лёг досыпать законные пять минуточек. И вот всё ходил в этой полудрёме до сих пор. Первый разговор прошёл отлично. Гвидон остался пристыженным и даже словно собрался что-то сделать, чтобы оплатить счётчики. Жилин на это плевал с водонапорной башни, он даже не знал, где проверить платёжки. А вот дальше его начали отвлекать. Сперва позвонил Сапогов. Сапогова красиво душили на рабочем столе. Выглядело это всё как античная статуя из учебника МХК за шестой класс, то есть не слишком общественно-опасно. Но Жилин на всякий случай забрал Грачевича в участок и пожалел об этом уже через километр, пока вёз нарушителя спокойствия. Чтобы отвлечься от невыносимого трёпа, Жилин включил компьютер. Также он мысленно извинился за все плохие мысли перед Марком и Кешей, которые раздражали, но ни в какое сравнение не шли с Грачевичем. Потом позвонила Танечка Восьмиглазова по поводу своей собаки. Семейный подряд у них сегодня какой-то, что ли? Собаку уже через полчаса привели кот с лисой. Хоть на это время не пришлось тратить. Жилин расставлял шарики по цвету, когда весь экран перекрыла надпись: «Доброго дня, полковник. Давненько не виделись» «Прошу представиться по всей полной форме!» — написал Жилин после некоторых размышлений. Ему на компьютер ещё никто не писал, но такое могло быть, конечно же. Вот только кто? Да, и печатал он до ужаса медленно, что-то надо было с этим делать. «Отпусти Журналиста» «По какой такой причине?» — он начинал догадываться, кто это мог быть, и ему это совсем не нравилось. Сложно отказывать женщинам, особенно мёртвым. «Потерпевший отказывается от заявления, я договорилась» «И чего ты в нём нашла?» «Некорректные вопросы задаёте, товарищ милиционер. Но так как я теперь не имею возможности не ответить на заданный мне вопрос, держите ответ: Юра талантлив и увлечён своим делом. В отличие от некоторых» «Я, может, увлечён, но это дело не входит в мои прямые должностные обязанности» «Это ещё какое дело?» «Дарить миру красоту» «Отпусти Журналиста, красота ты наша, иначе компьютер тебе спалю» «Да ну и чёрт с вами, забирай! Рад, что ты…» — Жилин не знал, как закончить. «И ты не хворай, полковник» Ушёл Юра, ушла Таня со своей дышащей на ладан собачкой. Жилин таких прежде не видел и боялся её в руки брать. Это что за пёс такой? Вот он бы себе взял хорошую собаку, правильную. Чтоб другом была, защитником. Надо было себе собаку найти, конечно. У Игоря вон сколько всякой живности, у Нателлы тоже зверюги, у Кеши крысы в НИИ, у Гриши — сын. «Где найти собаку?» — запросил Жилин у компьютера. «Жилин, иди работать уже», — тут же пришёл ответ. «Уходи из моего компьютера!» На экране появился жёлтый кружок с глазами и высунутым языком. Ну и пожалуйста, ну и не очень-то и хотелось. Наконец-то можно было отправиться по действительно важным делам. Когда он добрался до леса, погода начала портиться. Подул ветер, небо затянуло. Как бы Игорь от такой погоды не забился в какую-нибудь дыру. Жилин покружил по опушке, ничего особенно не ожидая. Но нет, нашёлся голубчик. Успел всё-таки. Вообще Жилин немного нервничал. У него такие объяснения в первый раз. Игорь не сопротивлялся задержанию, но выглядел очень пьяным (или притворялся). А дальше ситуация приняла неожиданный оборот. Как заметил бы не к месту упомянутый Кеша, ну и денёк. Скажи кто Жилину с утра, что он вляпается в ДТП с участием Бога, он бы посчитал это забавной шуткой. Но в тот момент смеяться не возникало желания. Нужно было предъявить свои права на душу вот прямо сейчас. Самое время. Открыть рот и потребовать. Но Жилин подумал, что сначала поговорит с Игорем. А вдруг тому вообще всё это не интересно? Вдруг откажет? И что тогда? Метаться от боли как раненый зверь? Нет, спасибо, он туда больше не хочет. Жилин решил, что это не трусость, а рассудительность. Яшка Шершанский пообещал напомнить о своём аресте. И пусть только попробует реально притащиться, ещё чего не хватало — наркоманов откачивать. У каждого свой крест, на Жилинском не было наркоманов, только алкоголики. Ехали до отделения спокойно. Игорь смотрел в окно, пачкая грязной щекой стекло. Вид имел задумчивый. У Жилина саднила коленка, а в остальном он был преисполнен решимости. Машина заглохла километрах в пяти от участка. Не везло что-то сегодня ему с транспортными средствами. — Игорь, голубчик мой, посмотри, пожалуйста, будь так любезен, под капотом. Жилин мог и сам посмотреть, но не хотел. Кожа на руках потом сохнет ужасно. Да и быстрей будет, он всё же похуже разбирается. — Бензин у тя всё, — сказал Игорь, даже не поворачиваясь к приборной панели. — Ох, это как же так получилось-то? Такой я что-то несобранный сегодня, кто бы собрал. Ухух. — Так д-йдём. Чё тут идти? — И правда. Вылезай, хороший мой. По-прежнему дул промозглый ветер, а на небе кучковались серые недобрые тучи. Только бы не ливануло. Хотя в фильмах постоянно объясняются в любви под дождём. Может, так и надо. Они шли-шли, и даже не приходилось держать Игоря под руку. Говорили о чём-то, детство вспоминали. Так странно, они ведь не гуляли по городу уже сколько? Со школьных времён, наверное. — Ну всё, — сказал Игорь за секунду до того, как на нос Жилину упала первая капля, а потом стеной обрушился дождь. Нет, ни секундочки не романтично. И объясняться в любви резко не захотелось. Они кинулись в укрытие. Первая дверь оказалась дверью ЗАГСа, закрытой. Но Жилин её как сам закрыл, так и теперь открыть мог. Порылся в связке, нашёл нужный ключ. Заскрежетал ржавый замок, пачкая руки рыжим. — Прошу. — Я т-к сразу не м-гу, — пошутил Игорь, опираясь на дверной косяк всем телом. Жилин усмехнулся. «Сразу» — это через тридцать лет, видимо. — В ресторан могу сводить на свою скромную милицейскую зарплату. — Об-йдусь, — мрачно ответил Игорь. В зале сохранились остатки былой роскоши: под потолком висели два картонных кольца, обёрнутых фольгой, буквы на растяжке стёрлись и запылились, на кафедре стояла подставка с чьими-то тусклыми кольцами, даже один побитый жизнью воздушный шар смог пережить все невзгоды. Хоть сейчас женись. Только бобину с Мендельсоном осталось включить. Игорь облокотился о кафедру и внимательно, сощурив глаза, рассматривал кольца, словно примерялся, съесть их или не стоит. Жилин присел на одно колено, чтобы посмотреть на ссадину, поддёрнул штанину. Кровь уже начала запекаться в корочку. Как в детстве, когда коленки и локти вообще не заживали. — Д-вай скип-дар польём? — Игорь, ну ты чего такое говоришь, бешеный?.. Слушай, а не можешь меня как тогда в лесу… А то так коленочка болит, ужасно. — Ч-чего? — Ну, поцеловать в голову? — Т-к мы ж не в лесу. — Ну ладно, голубчик, так уж и быть. А если не в голову? — спросил Жилин по инерции и мысленно ударил себя по лицу. Прекрасное начало самого важного разговора в его жизни. Изумительное просто. Пять баллов. С двумя плюсами. Успех гарантирован. Игорь нахмурился и сполз по кафедре на пол, вытягивая ноги. Приложился к бутылке. Жилин выпрямился. — Не интересует, значит? — Пока ты т-кой, нет. Жилин вспыхнул от ядерной смеси злости и стыда. Честно говоря, он серьёзно не рассматривал отказ. То есть он и правда жил с уверенностью, что если (когда) он предложит, Игорь согласится. Эгоистично, да. Ну а кто в этом проклятом городе не законченный эгоист? Вот и Игорю нашему Катамаранову, святому духу болот и лесов, практически библейскому мученику, нужен был полноценный мужик, а не это вот всё. — А если бы я слепой был, ну или как Гриша в кресле? Тоже бы побрезговал? — Если б ты с-м выколол глаза, чтоб на меня не см-треть. — Ой, смотрите-ка, какие у нас тут метафоры пошли! Умный сильно, да? Сколько можно обижаться? Пятнадцать лет почти прошло. Жилин подошёл ближе, посмотрел на Игоря сверху вниз. Тот тоже поднял взгляд, каска съехала на лоб, чёлка почти скрывала глаза. Прямо над головой издевательски чернела выжженная на дереве надпись «Совет да любовь!» — Да я не умею. Об-жаться. Мне с т-бой т-ким никак. — Никак, значит? — Жилин чувствовал, что лицо отчаянно горит. — Как в кулак спускать? Игорь не ответил, но придумал, что сказать ещё гаже: — Те есль приспичило, в м-газин сходи, там людей знают. — И не стыдно тебе, сволота ты бессовестная? — устало спросил Жилин. Злиться вдруг не было сил. — Я, может, с шестнадцати лет к этому разговору готовился. Жилин прекрасно знал, что чувства стыда у Игоря не было никогда. Изнемогая от нахлынувшего бессилия, он сел на пол, спиной прислонившись к другой грани кафедры. — Херово г-товился. — А как надо было? — В ш-стнацать ганд-ны купить и на болото при-ти. Жилин горько рассмеялся и полез в карман за сигаретами. Игорь хлебнул скипидара, подогнув под себя одну ногу. С улицы барабанил дождь. Не полегчало ни с первой затяжки, ни со второй. В каком-то извращенном смысле ему всё же стало проще. Ну, когда сдираешь корочку с коленки. И знаешь, что нельзя, и кровь хлещет, а по-другому не можешь. Содрал — и сразу легче. — Сейчас тебе, значит, даже говорить со мной «никак» и противно? Игорь снова не ответил. Разговор с человеком, не скованным правилами этикета, неизбежным враньём и желанием угодить, мог быть приятным, но не в том случае, когда такой человек отказывался от ваших чувств. — И зачем же продолжаешь общаться? — спросил Жилин и издевательски закончил: — Ностальгические чувства замучили нашего злого божка? — М-жет и так. — А Серёгу своего любишь, значит? Да, Жилин ревновал сам к себе. Но это что? Кеша однажды рассказывал, как они Стажёра нечаянно раздвоили и пока пытались обратно соединить, Стажёр на Стажёре учился целоваться. Они его (в смысле их) в кладовке застукали. Такая вот история, так что ревность к самому себе — цветочки. Жалко, что Жилина в своё время не раздвоили, он бы так целоваться научился. Да он бы и сейчас был не против… — Люблю, — просто ответил Игорь, прерывая эротически-нарциссический бред в голове Жилина. — Люди за столько лет меняются, не узнал бы, может, меня уже. — Люди — да. Душа — нет. «Да и подавитесь вы все своей любовью!» — подумал Жилин. — Пойду, в машине пережду. Он с трудом поднялся на ноги и пошёл к выходу. Падающую с потолка балку Жилин не заметил. Зато заметил Игорь и успел вскочить, чтобы оттолкнуть его. Жилин упал на проигрыватель и пятой точкой нажал на все кнопки разом. Заиграл свадебный марш. Жилин ткнул пальцем в одну кнопку, в другую, попытался снова нажать все сразу, но проклятая песня продолжала играть. Игорь взял проигрыватель из его рук и бросил в стену. Музыка на мгновение затихла, а потом снова заиграла с печальным скрежетом. Игорь развёл руками, Жилин покачал головой, поправляя фуражку. Ничего, ничего. Вернётся домой вечером, заберётся в тёплую ванну, откроет бутылочку горячительного, позвонит кому-нибудь излить душу. Чёрт, он же вроде как расплевался с Кешей и Гришей, ну, у себя в голове. С ними не хотелось разговаривать. Ладно, Маркуше позвонит. Как брошенка брошенку должен понять. Вечером. Хотя почему вечером? Кто запретит пойти домой прямо сейчас? Никто. И правильно он ЗАГС тогда закрыл, гадкое место.***
Марк его слушать отказался и попытался говорить о себе, но Жилин сделал вид, что не слышит из-за помех. Он уже хотел расстроиться, но очень удачно позвонила Нателла и два часа терпеливо слушала его нытьё. — Они ещё все пожалеют, — сказала она, и Жилин сперва жарко согласился. Уже положив трубку, он понял, что скорее всего они по-разному понимали значение этой фразы. Жилин думал, как Игорь признает, что был не прав, и заскучает по нему, а вариант Нателлы с огромной вероятностью включал членовредительство. Разговор с сильной женщиной Жилина вдохновил. Он надел на распаренную кожу форму и пошёл в соседний подъезд. Из окна Кешиной квартиры улетала картина. В принципе, ничего необычного, не самая странная вещь, которая оттуда вылетала. Уже на третьем этаже была отчетливо слышна громыхающая музыка. Жилину такое не нравилось, но он не осуждал, если соседям не мешало. А даже если мешало, смотря какие соседи. Кеше, вон, иногда нужно чем-то помешать. Сане нравится, к тому же. Значит, богоугодная музыка. Жилин долго звонил в дверь, но терпения не хватило, и он снёс её с петель. Конструкция оказалась хлипкой. — Это, блин, чё ещё за коллапс апокалиптический?! — раздался голос из глубины квартиры. — Какой тут воришка дикий, нахрен, крушит нам тут всё, блин? — Милиция, открывайте… То есть можете уже не открывать, я сам открыл. Всё сам, всё сам, а зарплата одна, между прочим. Вышел этот белобрысый Яшкин друг, которому Кеша некрофилию пытался присовокупить. — Эт ещё по какому такому, нахрен, основанию? Ордер у вас какой-нить есть или чё там ещё бывает, блин? Жилин открыл рот. Он не придумал повода для взлома квартиры, как-то само получилось, он не планировал. — Р-Роза, это за мной, — пролепетал Яшка, сжимаясь ещё сильнее. Точно, обещанный арест. Как всё удачно сложилось. Тут в дверях появился Саня. — Думаю, ребятушки, это ко мне. Вы продолжайте играть, я скоро. Яшка с Розой ушли, пару раз с сомнением оглянувшись. — Пошли на балкон. Они вышли. После дождя воздух был чистый и свежий, лицо приятно обдувало. — Курить хочешь? — спросил Саня. Если Бог сейчас предложит ему беломор, Жилин окончательно двинется. — Хочу. — Чего ж не куришь тогда? Жилин достал пачку и зажёг сигарету, но затягивать не стал. Внезапно сил не осталось даже на это, хотя пять минут назад он снёс плечом дверь. Он облокотился на бортик и свесил голову ниже рук. — Вот знаешь, полковник, вас людей, очень много. Тут как бы это… Иногда кажется, что даже больше, чем надо. И вы все разные, понимаешь? Некоторые мне не так чтобы нравились. Без негатива, но как иначе-то? Не могут все подряд нравиться, даже мне. Нателла Наумовна ваша, например, очень на любителя женщина. Или вот тот товарищ бандит, который всё твердил, что раз у него агентство ритуальных услуг, его без очереди в посмертие пустить должны. Не по-людски как-то, согласись? А остальные что? Неважными делами занимались? Им всем в очереди стоять?.. Так о чём это я? Извини, больная мозоль. Тяжко с бандитами, конечно, только Гриша ваш светлый пацан, на нём всё держится. Да и что уж, вообще. Мы за его личной жизнью как за сериалом наблюдаем. Интересно очень. Жилин засмеялся и приподнялся. — Так держится, что лучше бы упало. — Упадёт ещё, не переживай. Ну так вот, не нравятся мне некоторые люди. Но ты Жилин, прости великодушно, без всяческого негатива к тебе лично, ни в какие ворота… — Не вернёшь, значит, душу? — Ну а ты сам как думаешь? Такое у бога просить, подумать стыдно. — Какое? — Да пришёл ты, когда засвербило в том самом месте, о котором не говорят. А днём, прошу прощения за выражение, зассал попросить? — Вы там вроде как за любовь ратуете. Чего же стыдного? — Так за любовь, да. — Моя вам не нравится, значит… Ну и какая же правильная? Саня с улыбкой обернулся на квартиру. Там задребезжала гитара, из колонки вырвался резкий, взрывающий барабанные перепонки писк, и раздался недовольный голос: «Шершняга, ну ты совсем уже окислился, стрекозёл ты, блин, отмороженный!». — Нет, ты ответь мне! — настоял Жилин, выбрасывая бычок с балкона. — Надо, чтоб жена с косой, трое детей и на холодильник копить десять лет? Так и выдал бы мне тогда жену с косой, а не вот этим всем счастьем нагружал. — А я-то тут причём? — Улыбка на лице Сани померкла. — Думаешь мне в кайф над тобой издеваться? — Да кто ж тебя знает? Скажешь, я сам во всём виноват? Белые волосы качнулись из стороны в сторону, когда Саня устало помотал головой. — Если б так и было, я бы с тобой тут лясы точить не стал. Вещи есть, эт самое, плохие. Не в моей власти и уж точно не в твоей. Людей, главное, своих береги. Люди — самое важное… Хотя о чём я, не послушаешь же… Новости хоть посмотри, когда домой придёшь. — Спасибо, новостей с меня сегодня достаточно. — Ну как скажешь. Давай, не дрейфь, соберись уже. А то мне неловко, вся Преисподняя надо мной смеётся, даже ребятишки маленькие. Бегают, пальчиком тычут, рожки огнём горят. Я же милицию эту вашу придумал, а тут ты на мою седую голову. Дома небогоугодный Жилин уснул беспробудным сном и не узнал, что Нателла Наумовна Стрельникова зарегистрировалась кандидатом на президентские выборы.