Девочка Джокера

      — Делай ставки, Харли! – раздался женский голос возле уха.       Я распахнула глаза и заметалась взглядом по карточному столу, туго соображая, что нужно делать.       — Давай, дорогая, эти прекрасные мужчины должны поплатиться за то, что бросили нам вызов! – Эллисон с улыбкой на лице, взглянула на двух мужчин, сидящих напротив. Один был гладко выбрит, с стрижкой ежик, шрамом на подбородке. Второй сидел в очках, с густой длинной бородой. Они улыбнулись в ответ и уткнулись в карты.       Я взглянула на Эллисон. Глупая, любящая мужчин и дорогую одежду. Недавно овдовела, но понять это очень трудно.       Она рассмеялась:       — Рони, что ты так смотришь? Думаешь, на моем лице будут отражаться мои ужасные карты? – все кроме меня поддержали ее шутку.       Сквозь шум голосов и легкую музыку, я услышала скрежет ножек стула о паркетный пол. Рядом сел парень лет двадцати пяти. Я бросила на него короткий взгляд и, дрожащей рукой толкнула стопку красных фишек на середину стола. Эллисон поддержала мою ставку и что-то бросила парню с бородой. Он коротко улыбнулся и кивнул головой.       Холодные пальцы коснулись моей руки. Большой гладил фиолетовый синяк. Я вскинула голову, со страхом глядя на парня. Попыталась отдёрнуть руку, но он не отпускал.       — Откуда это? К вам плохо относятся?       Я оглянулась. Джокер сидел за другим столом с сигаретой в зубах, картами в руках и злобой в глазах. Он смотрел на меня.       — Отпустите… - прошептала я и со всей силы выдернула руку. Отвернулась к столу и подняла взгляд на мужчин, те все так же сидели уткнувшись в карты.       — Вы уверены, что вам не нужна помощь? – не унимался парень.       — Скорее это вам она понадобится, если не отстанете. – шикнула я. Не хотелось грубить ему, но знаю ведь, что он мне никак не сможет помочь, только себе жизнь загубит.       Парень взял в руки карты и отвернулся.       — Глупости! Какие глупости! Да вы дон Жуан, месье Колтье! – захихикала Эллисон и махнула рукой в сторону улыбающегося старика. Лысина блестела в свете лампы, морщинистое лицо залилось краской.       — Да вы скажите тоже. – скромный Колтье повернул голову, глядя на свою жену за соседним столиком, играющую в рулетку. Она была полной, с короткой темной стрижкой и большой мушкой над верхней губой. Она нахмурилась.       Колтье медленно кивнул в знак покаяния и повернулся уже без улыбки на лице.       — Эллисон, ты пьяна. – прошептала я ей на ухо.       — А что? Пить запрещено?       У меня дернулся глаз.       Сильные мужские руки сжали плечи, и я дернулась.       — Не устала, любимая? – прошептал Джеймс, наклонившись к моему уху. Я сглотнула ком, вставший поперек горла. — Нам пора домой. Эти люди начинают раздражать.       Он отпустил меня и отодвинул стул. Я встала и Эллисон спросила:       — Уже уходите? – я кивнула. — О, как печально… - она нахмурилась и надула губы. — Ну ничего, увидимся в следующие выходные. – грустное выражение лица сменилось улыбкой, и она тут же развернулась и принялась делать ставку. — Мусье Колтье! Уберите свои шаловливые ручки от этих фишек!       Я взяла Джеймса под руку, и мы направились на выход из казино. У входа уже стояла машина. Джеймс сел с одной стороны я с другой. Тишина резала уши. Мы смотрели в окна и молчали. Вскоре Джеймс нарушил ее. Его голос был хриплым и громким.       — Эллисон интересная дамочка не находишь? – он повернулся и краем глаза я заметила на его лице ухмылку. Он наклонился к моему лицу и прошептал: — Длинноногая блондинка, а самое главное живая.       Он откинулся обратно на спинку кресла. Сердце забилось быстрее, внутри все сжалось.       — Хочешь, чтобы я была живой – отпусти. – я посмотрела на него глазами полными слез. На лице расползлась улыбка. Он был просто непробиваем.       — Нет, любимая, ты же знаешь, что от меня можно уйти только в гроб. – он взял мою руку и поднес к моему лицу безыменный палец, на котором блестело обручальное кольцо. — Твой ошейник, киска.       Я выдернула руку.       — Мы повязаны с тобой, любимая, брачными узами. Это намного интереснее, чем плен, не так ли?       Я промолчала. Машина остановилась возле дома.       — Ты прав, в те времена, когда я находилась в плену у каких-то там шакалов сбежать было куда проще. – с вызовом посмотрела ему в глаза и получила звонкую пощечину. Щека горела. Я на секунду замерла после чего вылетела из машины и забежала в дом.       Поднялась по деревянной лестнице и закрылась в спальне. Села на кровать, опустив голову и закрыв глаза.       — Харли! – ручка задрожала. — Харли! Открой дверь! – он постучал сначала тихо, а потом забарабанил по двери, дергая за ручку. — Открой, мать твою, Квинн!       Я вскочила с кровати и закричала, чувствуя, как по щекам текут слезы:       — Квинзель! Я Квинзель! Я никогда не буду Квинн! Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох! – руки сжались в кулаки я топнула ногой. Настала тишина. Я успокоилась и уже хотела подойти к двери, чтобы подслушать тут он или нет, но не успела и сделать следующего шагу, как дверь с грохотом распахнулась и в комнату ввалился Джеймс.       — Ах!...       В безумных глазах плескался гнев. Грудная клетка быстро вздымалась и опускалась. Он пугал меня, он словно пришедший ко мне дьявол стоял в дверях и желал причинения боли. Жажда слез, криков, крови…Обожает, когда все месте и может довольствоваться только последним. В этом весь он. Сначала мой похититель, потом муж, теперь…мучитель…       В ушах зашумело. Джеймс повалил меня на кровать и схватил за кисть руки.       — К этой руке он прикасался?! Отвечай, стерва! – слова были пропитаны брэнди и имели приглушённый аромат табака. Меня тошнило. — Эту руку он тронул? Стоит тебе напомнить, любимая, чья ты жена! – прошипел он, взял два моих пальца. Раздался хруст. Адская боль растеклась по всему телу. Я выгнулась дугой, издавая истошный крик. Он закрыл рот рукой и вжал голову в матрас. — Чш-ш-ш-ш, любимая. Спокойно. – прошептал. Из глаз брызнули слезы. Соленые капельки растворились в волосах.       Он бывал другим. Любящим, нежным, чутким, и в такие моменты казался принцем. Мы гуляли, разговаривали, планировали будущее. Я и не видела, что все это время он медленно но верно сходил с ума. И сейчас передо мной был не тот человек…       Мне больно, очень больно. Я кричу под его ладонью, пытаюсь дышать. А он просто смотрит, внимательно так, хватает каждую эмоцию, впитывает ужас.       Убрал руку. Я сжала челюсти.       — Выздоравливай, детка. – прошептал он и коснулся губами щеки. Я отвернулась.       Хочется спокойствия. Надоело переезжать с места на место, осточертело терпеть побои. Свадьба… Странное решение в моей жизни, принятое на абсолютно трезвую голову.       Звонкий детский смех вывел из раздумий. Я перестала кусать дужку очков, подняла голову и взглянула на зеленую лужайку. На траве сидела маленькая девочка с светлыми волосами, в розовом платьице, белых носочках и черных туфельках. Она играла в куклы.       На лице расползлась улыбка. Я села возле нее и принялась рассматривать круглое личико. Зеленые глаза, большие губы, маленький острый носик. Красавица…       Целой рукой прикрыла рот. В горле встал ком слез. Девочка повернулась.       — Мам, почему ты не играешь?       — М? – я наклонилась к ней, глядя в зеленые глазки. Она протянула пластмассовую куклу. Я обхватила кончиками пальцев тонкое туловище.       — Харли! Что ты там делаешь?! – я повернулась на громкий голос Джеймса. Он стоял у машины, склонив голову на бок и наморщив лоб. Он пробежался взглядом по лужайке и снова вернулся к моему лицу, ожидая ответа.       Девочка исчезла, растворилась в воздухе. Я взглянула на траву, поднялась с колен, оттряхнула грязь с джинс.       — Я…Голова закружилась, и я упала.       Джеймс пожал плечами и сел на мотоцикл. Прозвучал рёв мотора, и он скрылся за кронами деревьев.       Многое поменялось. Особенно он. Теперь он не главарь шакалов. Я усмехнулась. Теперь он Джокер – сын Анархии, дьявол на земле. Он стал участником тайного общества, целью которого было уничтожение Брюса Уэйна и всего что с ним связанно.       Я взглянула на дом. Простенький, двухэтажная изба из темного дерева. Снаружи мрачная лачуга, но внутри, благодаря мне, стало уютно. Через заднюю дверь попала в гостиную. Красный большой квадратный ковер, старый диван, дорогой телевизор. На подлокотнике лежали ноги в черных военных ботинках.       — Доброе утро, дорогая Квинн. – пролепетал Эди. — Джокер уже уехал?       — Да. Только что. – ответила я и пошаркала на кухню. Открыла холодильник.       — Я слышал крик вчера. – принял сидячие положение, чтобы видеть меня. Он опешил, увидев гипс на руке. — Нихрена себе…       Входная дверь с грохотом распахнулась и в гостиную влетел Шензи. На его лице сияла улыбка.       — Ну босс, ну дает! Эди, включи телик быстрее. Там такое, просто охренеть!       Эди опустил ноги на пол, лениво взял пульт и нажал красную кнопку. Экран зажегся.       — Новости! Переключи на новости! – воскликнул Шензи и запрыгнул на диван, садясь на корточки. Обезьяна.       Эди клацнул на пару кнопок и из динамиков раздался голос телеведущей.       «На площади города открылась новая пекарня под названием «Булка»…»       Мне стало интересно и я, с банкой колы в руках подошла к дивану. Миловидная девушка, стояла с микрофоном в руке на фоне пекарни, рядом с толстым улыбчивым хозяином. Они говорили о выпечке, он рассказывал о видах булочек и выборе начинки. Раздался грохот, за ним – крики. Репортерша развернула камеру со словами «Засними это».       Объектив сфокусировался на часовой башне, которая становилась все короче и короче. Клубы дыма поднимались все выше.       — Во дает! Согласитесь, крутое зрелище! – восхищался Шензи.       — Это Джеймс сделал? – спросила я, не осознавая произошедшего. Столько смертей…       — Конечно. Это начало. Предвестник бури, старт нового этапа.       Молчание.       — Что ты имеешь в виду?