Путь исправления

Их загнали в вытянутый кирпичный домик с высокой треугольной крышей, как в амбаре. Гарри не поверил глазам, заметив под потолком ряд обыкновенных ламп накаливания. Британские волшебники принципиально отказывались от маггловских изобретений, а немцы, видимо, оказались практичнее. Некоторые из присутствующих смотрели на лампочки, как на восьмое чудо света. — Штите! — с сильным акцентом скомандовал единственный из оставшихся офицеров. Белое здание явно построили недавно, а этому было не меньше полувека. Да, внутри чисто, никаких видимых повреждений или запаха плесени. Но эта новизна искусственная. Починить что-то магией — не то же самое, что исправить на самом деле. Здание простоит хоть сотню лет, но чувствительный волшебник обязательно нащупает незримую нить, дернув за которую, можно распустить каркас по швам. Постройка походила на кучу мусора, прикрытую красочным плакатом. Реконструцией занимался не самый талантливый колдун. — Надеюсь, нас покормят, — пробубнил Рон. Руки долго пробыли в неестественном положении, поэтому ныли плечи и шея. Гарри разминался, поворачивая голову. Ханна подобралась к Невиллу и вытерла его окровавленные губы тоненьким шифоновым шарфом. Они до сих пор носили одежду, в которой попались Пожирателям в мае, на перроне. Хогвартс-экспресс отчалил от замка в новом цвете. — Доб’ое ут’о, — из-за угла выглянула молодая француженка в голубом платьице, словно только что сошедшая со ступеней Шармбатона, — мальчики — налево, девочки — нап’аво. Одежда на полках. Потом все ко мне. По обе стороны коридора тут же распахнулись двери. Рон панически вцепился в руку Джинни, но она уверенно отпихнула его и первая скрылась в правом проеме. Немец прикрикнул. Остальные последовали ее примеру. Дверь захлопнулась за спиной Гарри, вошедшего последним. Несколько секунд их окутывала кромешная темнота, затем Дин Томас, привыкший к маггловским приспособлениям, нащупал выключатель. Желтый свет почти ослепил. — Где мы? — спросил Терри Бут. — Это раздевалка, — снова сориентировался Дин. — А там душевая. Француженка сказала, одежда на полках, но на самом деле она лежала на лавках: около пятидесяти одинаковых серых стопок. Видимо, они не знали, скольких пленников привезут. — И что нам, раздеваться? — смутился Макмиллан. Его вопрос оставили без внимания. Было неловко и очень холодно. Гарри побросал свои вещи на пол, а потом со злостью запнул подальше. Он все равно их больше не увидит. Отсюда им позволят выйти в мундире или саване. Волосы на руках встали дыбом. Гарри обхватил плечи ладонями и быстрее побежал в душевую. Он был почти уверен, что ливанет ледяная вода, но пошла горячая. Похоже, у этих извергов осталась капля совести. Шампуня не было, только здоровенные куски грубого белого мыла. Гарри как мог сполоснул волосы, отмечая, что они никогда не были такими длинными. Скоро сможет заплетать косички. Хорошо, что борода у него еще не растет. У некоторых на щеках пробилились несуразные курчавые клочки, но бритвы арестантам не выдают. Из-за пушка Рон стал казаться в несколько раз рыжее, чем раньше. И бледнее. Черные круги под глазами растекались на пол лица. Джинни была его единственным утешением: неизвестно, куда забрали остальных Уизли. Очки пришлось оставить в раздевалке, но даже так было видно, что многие похудели. Невилл отощал больше всех: его кожа казалась дряблой. У большинства торчали ребра и тазовые кости. Сам Гарри почти не изменился. Честно говоря, условия в предыдущем месте заключения не слишком отличались от каникул в доме Дурслей. А если и отличались, то в лучшую сторону: здесь он не был одиноким, а любые тяготы пережить легче, если рядом друзья. Он закрутил вентиль. Остальные еще мылись, душевую затянуло паром. Полотенца не нашлось, поэтому Гарри вернулся в раздевалку, оставляя за собой мокрые следы. Первый попавшийся комплект одежды оказался слишком большим. Даже не надевая рубашку, Гарри понял, что утонет в рукавах. Только с пятой попытки он нашёл что-то более-менее подходящее. Трусы и майка достаточно приятные и мягкие, штаны и рубаха — теплые, а ботинки вполне удобные. Даже визуально форма больше походила на пижаму, чем на тюремную робу. Если его догадка верна, то в «Возрождении» их хотели одновременно запугать и задобрить. В лондонской колонии с ними обращались как со скотом, но в подконтрольной Гриндевальду Германии они превратились в трудных подростков, которым по первой просьбе окажут помощь. А потом выдадут армейские ботинки и отправят на фронт. Пока Гарри размышлял, в комнату набились остальные. После душа общее настроение компании изменилось. Парни начали переговариваться, а потом Рон громко закричал: — Мне все здесь короткое! Он тряс рукавом, который прикрывал только две трети предплечья. При этом штанины и подол рубахи находились почти на своих местах. — Да у тебя руки как у мартышки. Я выше, а все как раз, — сказал Найджел Уолперт, действительно приодевшийся по размеру. Рон шагнул вперед, с явным намерением устроить драку, но Гарри навалился на него, заставляя остаться на месте. — Не будьте детьми. Наши враги вон там, — он указал пальцем на стену, выходившую во двор, и школьники притихли. Когда все оделись, немец открыл дверь. Они проследовали за ним в большое помещение, похожее на школьный класс. «Учительский» стол возвышался на платформе, напротив несколько рядов уже знакомых деревянных лавок. Они расселись на задний ряд. Девочки подоспели через пару минут и по приказу немца устроились спереди. Поговорить не удалось. Все пребывали в некотором напряжении. Руки свободны, рядом всего один охранник, да еще два у ворот. Пустяковая задача, хоть сейчас побег устраивай. Только вряд ли Гриндевальд смог покорить Европу, будучи дураком. Должно быть, здесь установлены какие-то скрытые охранные чары. Или за нелепыми тисами скрывается немецкий отряд. — Ну наконец-то, — проворчала пожилая полная дама, громко хлопнув дверью. — На будущее, вам на умывание семь минут и ни секундой большой. Их вроде как должны были отвести к миленькой француженке, но эта женщина была ее полной противоположностью. Она носила синюю мантию с золотой медалью на груди. Седые волосы убраны в шишку, натянутую так туго, что уголки глаз надзирательницы наползли на виски. Нарисованные одной тонкой линией брови изгибались лихой дугой. Шея отсутствовала совсем. Если бы Гарри встретил эту женщину в Лютном переулке, он бы аппарировал оттуда немедленно, даже знать не зная, что такое аппартация. — Итак, глубокоуважаемый Герр Гриндевальд дал вам второй шанс. Обращайтесь ко мне миссис Вим. Я буду заниматься вашим просвещением. Мадам Гольдштейн назначена докладывать об успехах… и неудачах. Многие из ваших друзей присягнули Темному Лорду еще в прошлом году… — Они нам не друзья, — перебил ее Гарри, зная, что получит новую отметку в личном деле. — Да, поганые змееныши только и жда… — Тишина! — почти не повышая голос скомандовала Вим. — Правило первое — железная дисциплина. Вы здесь не на каникулах. Кто это сказал? Гарри и Рон подняли руки. Она заставила их назвать имена, долго что-то высматривала, а затем улыбнулась. — Что ж, мои коллеги придерживаются гуманистических взглядов. Пожалуй, я прощу вас на первый раз. Гарри предчувствовал, что сейчас она скажет какую-нибудь гадость. Все чистокровные были в той или иной степени родства друг с другом. Вим наверняка приходилась Амбридж ближайшей кузиной. Не верилось, что такую сволочь можно встретить больше одного раза в жизни. — Я должна сказать, что вы зря оскорбляете однокурсников. Слизерин — благороднейший факультет, где учился весь свет нашего общества. Но разумные молодые люди есть и в ваших рядах. На столе лежало несколько папок. Вим взяла самую толстую — нижнюю. Присутствующие посмотрели на нее с лютой ненавистью, догадавшись, что в ней написано. — Захария Смит — Пуффендуй. Мариэтта Эджком — Когтевран. Кормак Макклаген — Гриффиндор. Список был длинным. За последние два года исчезли многие. Близнецов и Ли Джордана схватили еще прошлым летом. Волшебники не возвращались домой. Бесследно исчезали целые семьи. Когда речь заходила о слизеринцах, вопросов не возникало. Но остальные… Принято было думать, что они в других лагерях или убиты. Никто из школьников не готовился слышать знакомые имена. — Ромильда Вейн — Гриффиндор. Седрик Диггори — Пуффендуй. Перси Уизли… — Хватит! — снова крикнул Гарри, понимая, что сейчас Чжоу и Джинни заплачут, а Рон набросится на охранника с кулаками. — Мистер Поттер, вы испытываете мое терпение. Я выношу вам первое дисциплинарное взыскание. Поверьте, вам лучше не знать, что будет, когда я вынесу третье. Около часа она рассказывала об идеологии Нового магического порядка. За это время взыскания получили Рон, Невилл и безобразно гнусавый Симус. В наказание всех оставили без ужина. Постоянный сопровождающий повел пленных в дальний барак, служивший им теперь новым домом. Идти пришлось минут пять. Охранник казался таким незаметным, что Терри Бут осмелел. — Знаете, а ведь до войны мои родители мечтали съездить в Германию. Иронично, правда? Терри оглянулся на охранника, но тот продолжал смотреть под ноги. Казалось, он хочет находиться здесь не больше пленных. Только опущенная в землю палочка напоминала, что его стоит опасаться. — Обхохочешься, — мрачно буркнул Рон. — Но это не Германия, — вдруг заговорила Полумна, не удивив остальных: за лето в плену они привыкли, что Лавгуд делает странные, но по-своему верные замечания. — Мы с папой ездили сюда, когда я была маленькой. Исследовали миграцию лиловых троллей. Это Польша. Кажется, для большинства это не имело значения. Глушь да глушь, а кругом немцы. Но Дин Томас вдруг закричал: — Черт возьми! Как же я не вспомнил! В Лондоне нас водили в музей истории. Я видел фото. Здесь все поменяли, но… — Не трави душу, — прервал его метания Симус. — Где мы? — В Плашове.