The Blind Eye.
Яутжа неожиданно для себя проснулся прямо на командирском кресле. Словно чья-то рука притронулась к его плечу, пробуждая из непробудного сна. Не стоило бороться с бессонницей транквилизаторами, зная, что на борту есть слепая пассажирка. Удивительно, что Арбитр чаще всего не видит сны, но этот был сладкий, как мёд. Он гулял по просторам одной тёплой, густо населённой разнообразной живностью, планете. Как он осел там для жизни, охотился на причудливых и опасных хищников, рыбачил у пруда, строил свой уютный домик, и… Что тут делает Уманка? Она больше не была слепа, нет, она видела его, и как ни странно, улыбалась ему, смеялась рядом, щебетала как птичка о своей родной планете, глядела в небо… Как она сидела на его коленях, и он мандибулами копошился в её волосах, вдыхая её приятный запах. Как он… Приносил ей трофеи, словно та была его самкой. Но он не чувствовал, чтобы от неё пахло, как от самки Яутжа, и всё же, почему так горячо ниже живота? Что за странный прилив в его груди? Почему от взгляда на её глаза, хочется рычать брачный зов? Наверно потому что слишком долго был один, вот и пришло сумасшествие на его голову. Он встал с кресла, сделал небольшую зарядку, дабы разогреть оттёкшие мышцы, и пошёл к Уманке. Странно, но хотелось проведать как она. Он не думает, что Уманы примут в будущем Яутжа, если он привезёт полностью ослепшую, или как-нибудь пострадавшую самку. Самка — это важно! Хотя он точно не знает, как они принимают самок. Знает он одну расу, где и самки, и самцы живут на одинаковых условиях, потому что, и те, и те могли рожать и оплодотворять. «Однополое размножение, так это называется?» — подумал он, вспоминая собственную живность дома. Там есть древовидные животные, питающиеся исключительно водой и азотом, а плодятся без партнера, с помощью небольших наростов, которые обязательно надо отламывать и сажать в снег. Потом, со временем, растёт цветок и из бутона появляется как раз этот древовидное существо. Бутон, как и цветок вымахивал до размеров самого Яутжа. Сами животные имели размер не больше собаки или даже кошки. Доходя до её комнаты, дверь по-прежнему была открыта. Скорее всего, вход заклинило, потому что он давно не пользовался этим отсеком, не было обходимо. Заглядывая к ней, он поднял бровные дуги выше. Уманка зачем-то ползала по полу. Не похоже, чтобы исследовала, она что-то искала? То на полках посмотрела, то под кроватью. В руках всё время держала бутылку с лекарством. И когда Яутжа понял, что она делает, она уже встала, направляясь в его сторону. — Самка не самостоятельная, — проговорил он и девушка напротив дёрнулась. Око не собирался её пугать, так уж вышло. Кто же знал, что она типичный кролик, пугливое травоядное? — Ты всё это время был тут? — спросила она, и переводчик это прострекотал механически. Как бы он хотел понимать её без этого перевода. — Не долго, — ответил он, — Я принёс еду. — Спасибо, — сказала она, повернув голову в его сторону. Его тяжёлый шаг прошёлся по комнате в сторону девушки. И всё же, она была такой маленькой, если сравнивать с габаритами Арбитра. — Сядь, — приказал он и лёгким толчком заставил попятиться назад девушку. Та послушно села на кровать. — Эмма, — тихо сказал он, — Эмма странное имя для меня, — и действительно, выговорить имя Уманки было трудно. Вчера он пытался это сделать, но выходило только мычание крупнорогатого скота. — Око тоже не блещет адекватностью, — прострекотал переводчик. Его руки развязали узелок на затылке и сняли повязки. Он нашёл удобное положение руки, чтобы не задеть её когтями, и наклонил голову назад. — Глаза открой, — приказал он. — Я-я сама! — руками она старалась убрать его руку, но Яутжа был ловче, увернулся от всех её попыток. Он невольно зашипел на неё, и это получилось слишком громко, что даже бы К’хала с другой комнаты услышала. — Ты используешь весь флакон, пока вылечишься! Я не смогу найти новую! — громко прострекотал он. Этим самым, Око понял, что напугал её. Сердце её забилось чаще, ощущалась лёгкая дрожь с её стороны. Она открыла глаза. Арбитр заглянул в них как зачарованный. Они были синими, цвета моря… Когда-то один из учёных Аттури модифицировал его маску, как награждение за проделанную им работу, — то была поимка одного преступника, который перешёл тому дорогу, — и теперь он мог видеть цвета. Око не понимал, зачем ему это, если эта настройка бесполезна — никак не помогала ему в охоте, лишь только портила вид и мозолила глаза: и так до тех пор, пока он не включил её на одной из планет, которую посещал. Та была планета водная, с небольшим островком на экваторе. И тогда-то он увидел, как прекрасна эта модификация. Цвет глубокого океана не раздражал, напротив, восхищал своим видом. А на тот момент был ещё закат! Два больших светило на небе опустились за горизонт, выкрашивая в невообразимые цвета облака! И сейчас, словно два небольших океана в её глазах, смотрели прямо на него. Он понимал, что она не видит его, но он её видел прекрасно. Никогда бы он не подумал, что застынет от чего-то такого простого, как её глаза. Он попытался сосредоточиться, собраться с мыслями, как ощутил прикосновение холодных пальцев на одном из его нервных окончаний. Притронься она к любой другой части тела, — как это произошло вчера, когда она прикоснулась к его животу, — то вряд ли бы он заметил это. По телу Яутжа пробежали мурашки, как и воспоминания о Милур-ан-т. Сердце заколотилось от возбуждения. Нет, это было не неприятное прикосновение. Оно было чем-то другим, манящим, сладким призывом на спаривание. — Не двигайся, — приказал он ей, чтобы рука Уманки замерла и не пошла дальше. Хотя слова, отчасти, сказал он себе, чтобы отбросить все чувства и мысли прочь, и наконец закапать глаза цвета океана! После чего, он выдохнул от облегчения, когда обвязал голову девушки бинтом. «Больше чтобы никогда не трогала» — хотел бы он сказать ей эти слова, но тогда начнутся вопросы, ответы на которых она вряд ли захочет знать. Потому что, кому захочется возбуждать крупного самца-Яутжа? Никому, тем более, человеку, который ещё даже понятия не имеет, что сидит на инопланетном корабле в миллионах световых годах от родного дома. Око вложил в её руки бутылку с водой и её лекарства. — Пей, — приказал он, и впервые благодарит переводчик за стальной перевод его голоса, так как на данный момент, он взволнован. — Спасибо, — поблагодарила она, и Яутжа щёлкнул нижней мандибулой по жвале, какой раз проклиная привычку. — Сколько мне ещё это делать говоришь? — спросил осторожно Охотник. — Месяц, — сказала она. — Месяц на лечение глаз? Люди такие слабые и беспомощные. — А ты, что ли, не человек? — Яутжа поднял глаза. «Нет, я Яутжа — охотник из другой расы, из иной планеты. Не беспокойся, ты на моём корабле, и скорее всего, только через месяца два-три, ты попадёшь к себе обратно домой. А до этого, тебе бы надо как-нибудь пережить это время со мной, ведь скоро гон! Я или тебя оттрахаю до смерти, или… Нет, другого не дано! Если ты переживёшь этот период, знай, я буду вовек вспоминать тебя и уважать! Поверь мне, я тебе даже один из лучших трофеев подарю!» — нет, этого сказать он не мог. Никак не мог. Мандибула не дрогнет, язык не повернётся, голосовая связка порвётся, но он не сможет этого сказать, а надо бы предупредить! Ей надо будет где-нибудь запереться, куда-нибудь подальше, приказать собакам атаковать хозяина любой попытки приблизиться к Уманке, приковать себя грудами цепей в одной из отсеков! Точно! Научить управлять кораблем и пусть сама летит на Землю, а он останется на одной из станций!.. Нет, он Арбитр, кругом одна преступная шпана. Жертвовать собственной жизни, ради жизни какой-то самки? Выхода, казалось, совсем нет. — Человек, — соврал Яутжа, почему и почувствовал себя какой-то дрянью. — Тогда почему называешь меня человеком? — Я так хочу, — поставил он точку, — Так ты есть будешь? — Буду, — сказала она тихо, и он протянул ей мясо, — потом поругал самого себя, — и вложил ей в руку еду. Мясо она беспрекословно взяла и зажевала. Он будет совсем не спокоен, если она так и будет сидеть тут, не перед его глазами. — Ты пойдёшь со мной. — Не оставишь меня тут? — Зачем? — Мне тут уютно, и я не буду тебя дёргать от… Чем ты там занимаешься? — Самки это не касается. — Ладно, — она опустила голову, это у них проявляется так обида? — Я не хочу, чтобы самка покалечилась. — Почему? — она тут же подняла голову. «Не хочу расстроить твоих сородичей, если привезу тебя всю в синяках и ссадинах». — Я так хочу. — А ты эгоист. — Это кто? — Люди, что думают только о себе и не считаются с мнением других. — Тогда самец эгоист, — процедил Яутжа и схватил её за талию, поднимая на плечо. — Тебе нравятся *непереводимо* — девушка дёрнулась, — Что значит, непереводимо? — Значит, что переводчик не может справиться с переводом твоего слова, — он двинулся по коридорам в командный отсек. — Впервые слышу чтобы был такой переводчик… Ты не знаешь английский? — «Я не знаю Умановский». — Не знаю, — ответил Яутжа, — Что ты сказала? Что мне нравиться? — и Науд даже на миг остановился. А что ему нравиться из того, что она могла понять? — Ну волосы! Волосы у тебя такие, резиновые. — Волосы? — он подвигал головой, ощущая свои нервные окончания, — Ты про… Волосы… — Я так и сказала, волосы. — Самки это не касается, — отрезал Яутжа и хотел уже снять маску, чтобы перестать слушать её вопросы. — Я тоже когда хотела сделать *непереводимо*, но потом поняла, что это неудобно. — Это неприятно, — признавать, что это чертовски больно, Яутжа не хотел из-за гордости и упрямства. Милур-ан-т он пережил достойно, гордо, с молчанием, как и подобает всем воинам его расы. Во время ритуала он медитировал, делал боль — наслаждением, а слёзы — улыбкой. — Да нет вроде… Совсем нет… Хотя я не знаю, — неуверенно сказала она, как тут, снова тронула нервное окончание, только на этот раз, схватила и стала выгибать во все стороны. Арбитр кинул её на пол, она вскрикнула. — Не трогай! — крикнул он от перевозбуждения, ощущая, как нечто горячее скапливается внизу живота, уходя куда-то всё ниже и ниже, — Больше никогда и не за что не трогай их! — Ладно-ладно, — проговорил переводчик равнодушно, но он почувствовал запах страха исходящий от неё, животного страха. Она вжала в себя ноги, — Прости меня, прости! Пожалуйста… Только не бей… — она прикрыла голову руками. Яутжу показалась, что сейчас она уменьшилась в размерах до того же кролика. — Встань, — холодно сказал он ей и девушка повиновалась, но дрожала, как осиновый лист на ветру, — Идёшь со мной, — она еле кивнула. Арбитр стал щёлкать нижней мандибулой по жвале, тем самым, подсказывая, куда он идёт. Она медленно передвигала своими ногами, чтобы быть максимально далеко, но не настолько, чтоб перестать его слышать.Минуту ранее.
Мне вот интересно, какие дреды парня всё же на ощупь, и не смогла сдержаться, чтобы их коснуться и проверить их сгибаемость. Но только схватив, она была такой горячей, приятно горячей, и в ней, словно, что-то перетекало, двигалось, как шланг! Миг, меня кинули на пол, я больно ударилась копчиком. — Не трогать! — завопил механический голос со стороны похитителя, — Больше никогда и не за что не трогать их! — во мне словно всё упало, я прям видела перед глазами того мужчину, террориста, наставляющего на меня пушку, и приказывающего меня раздеваться… Тогда моя мать напала на него, и он её убил… Перед моими глазами. — Ладно-ладно, — слёзы сами выступили из больных глаз, придавая мне дополнительное страдание. Я собрала в себя ноги — как жалкая попытка исчезнуть, сделать себя меньше, чтобы меня перестали замечать… — Прости меня, прости! Пожалуйста… Только не бей… — я прикрыла голову руками, ожидая от него удар. Я уже ментально ощущала, как большой кулак летит в мою сторону, к моему лицу, и как боль отражается по скуле… Нет-нет, этого не произошло, но это происходило… Тогда, в поезде. — Встань, — приказал он мне, и тело само послушно встало. Я словно не управляла собой, как напуганная собака, боящееся кнута от хозяина, — Идешь со мной, — я кивнула. Он пошёл вперед, я слышала странное постукивание, как клацание мыши от компьютера. Я поняла, что это издавал похититель, то ли зубами, то ли ногтями, я так и не поняла. Я могла ориентироваться только на этот стук, но мне так хотелось просто убежать. За побег он меня ударит? Если ослушаюсь, он меня побьёт, да? Мне страшно… Я не вижу, не знаю где я, за кем иду, что происходит вокруг… Спасите меня, кто-нибудь… Где прекрасный принц, о котором я грезила в детстве? Где моё чудовище из фильма «Форма воды», которое сможет меня спасти? Где он? Почему вообще я? Мало настрадалась, судьба? Нет… Хватит оправдываться — такова жизнь, а она никого не щадит. Нет того волшебства, что в миг сделает всё хорошо. Нет феи, которая махнёт палочкой… Хватит, Эмма, верить в этот бред. Не Бог, не чудо, не чудовище тебе не поможет. Только ты… Только ты способна себя спасти… Я шла за стуком так не долго. Мы куда-то пришли. Я услышала знакомый гул. Мужчина отдалился, звук стал распространяться дальше. Мы вышли с коридоров в какой-то зал? Больше походило именно на это. Я остановилась, потому что потерялась. Эхо ударялось о стены зала, что теперь точно не знала откуда стук шёл. — Ближе, сюда, — услышала я уже голос, помогший мне сориентироваться. Я сделала пару шагов, снова потерявшись, — Ближе, — говорил он, чем и помогал, хотя я бы не прочь остаться на месте и просто сесть на тёплый пол, — Ближе-ближе-ближе, — так я дошла до выступа, протянула руки, и дотронулась до Ока. Быстро отдёрнув руку, я попятилась назад в страхе, — Я сказал не трогать… Волосы, а не меня самого. — Мне страшно… — решила признаться я, и меня схватили за руку. Будет бить?! Прошу, только не по лицу! Я интуитивно прикрыла другой, не схваченной, рукой голову и глаза, — Не по голове… — хотела я уже расплакаться. — Глупая самка, — процедил он, — Я не собираюсь тебя бить, — он потянул к себе ближе, и… Обнял? Почему обнял? Тело его было таким горячим… Его тяжёлая, большая рука обхватила мою спину. Я прижималась к рельефному животу. Он был полуголым, я так поняла? Мой рост доходил ему только до груди, — Это называется объятия, — пояснил он. — Да, — согласилась я, — Зачем? — Что зачем? — Зачем обнимаешь? — Успокоить тебя. Я не хочу, чтобы самка боялась самца. — Потому что я ещё тут два месяца? — Да, — ответил он после продолжительной паузы, после чего, отпустил, — Сидеть тут, не уходить. В туалет захочешь, попроси. — Хорошо, спасибо… — прошептала я и села туда, где и стояла. Услышала приглушенный удар, сел на что-то? Наверное, на бортовое кресло… Интересно, почему я не слышу звуков волн?The Blind Eye.
Арбитр вёл девушку до командного отсека, придаваясь своей привычке щёлкать, и искал в документах о Уманах: «Как успокоить самку-Уманов». Видимо, он не заметил, что открыл вкладку «спаривание Уманов», так как для этого слишком нервничал из-за произошедшего с его нервными окончаниями и неправильной реакцией на её касания к ним. И сразу нашёл об объятиях! «Уманы это делают?» — подумал он с возмущением — «Я слышал Уманы близки с физическим контактом и общаются с помощью прикосновений, чтобы не говорить много слов. Пожалуй, удобно». Доходя до своего кресла, заметил что топот лёгких ножек Эммы затих. И увидел, что та остановилась. — Ближе, сюда, — решил подать он голос. «Замерла, потому что звук до ушей не доходит? Зал же» — Ближе-ближе-ближе-ближе, — говорил он, пока та не упёрлась об его живот руками, но потом, тут же отошла на пару шагов назад, — Я сказал не трогать… — «Как она там это назвала?» — Волосы, а не меня самого. — Мне страшно… — проговорила она шепотом. Арбитр взял её за руку. Она тут же прикрыла другой рукой голову, — Не по голове, — и Око понял о чём она. — Глупая самка, я не собираюсь тебя бить, — и Яутжа решил применить свои знания о Уманов, как раз на этой самке. Притягивая к себе, прижимая её холодное тело к животу, обхватил спину рукой. «Это же делается так, да?» — подумал он и заметил, что Эмма перестала боятся, даже наоборот, она затихла от неожиданности, — Это называется объятия, — решил он сказать это, чтобы Уманка поняла, что он простой человек, а не какой-то там инопланетный похититель. «А обниматься приятно» — заметил Яутжа, ведь таким образом, он может не выпускать её из рук, постоянно за ней следить, — не глазами, так телом, — и использовать её, как антидепрессант, контактируя с мягким телом постоянно. — Да, — согласилась она, подтверждая, что знает это движение, — Зачем? — Что зачем? — уже обеспокоился Яутжа, а вдруг сделал что-то не так? — Зачем обнимаешь? — Успокоить тебя. Я не хочу, чтобы самка боялась самца, — подтвердил он себе, нежели ей. Хотя на самом деле, он просто поэкспериментировал это причудливое движение под названием «объятие». Пожалуй, он бы мог уже отпустить, но это чувство, тепло, зарождающееся где-то в глубине его титанического сердца, не позволяла так скоро отпустить. — Потому что я ещё тут два месяца? — Да, — ответил он после продолжительной паузы и отпустил, — Сиди тут, не уходи. В туалет захочешь, попроси. — Хорошо, спасибо… — сказала она и села на то же место, где и стояла. «Не замёрзнет ли? Пол холодный… Хотя может для неё вполне тёплый» — подумал про себя Яутжа. Она не издавала почти звуков, словно прислушивалась ко всем движениям Ока, опустив голову. А что ей ещё оставалось делать? Она не видит, другим развлекать себя не могла. Поэтому, Око решил немного сбавить её, скорее всего, смертельную скуку, свиснув в сторону коридоров. — Что это было? — спросила Эмма поворачивая голову в сторону издавшего звук. — Позвал собаку. Тебе наверное скучно. — Какой заботливый, — на её лице появилась, мало различимая от простого положения губ, улыбка. Только услышав свист, четверо собак примчались на зов хозяина и остановились как раз рядом с Эммой. — Развлекайся, — сказал он снимая маску, чтобы расправить мандибулы. Ходить сутками в маске — верх пыток! Особенно, если маска маленькая, но из-за функции цветов, он не желал её менять. Он наблюдал, как девушка знакомилась с остальными собаками, так как К’халу знала. Она подняла на него голову и что-то прощебетала. Он надел маску обратно, — Повтори. — Я спросила, как остальных зовут? — Остальные самцы, — он видел как она гладила одного из них, — Кого трогаешь, это Ви’рбен. Сбоку от тебя, Нар’ис. — Как нарцисс, — улыбнулась девушка, и Яутжа, впервые в жизни, смутился. — Третьего, позади тебя, Ар’бин. — Странные у всех них имена. Твои собаки? — С рождения, — гордо ответил он, ведь знал, как трудно воспитывать таких собак, особенно самку, — поэтому он уделял ей меньше внимания на тренировки, — ведь боевых собак воспитывают специально обученные этим Аттури для Арбитров. Но этих он вырастил сам, воспитал под свой лад, тоже сам и этим гордился, да только похвастаться подобным перед самками, не мог… Это не был подвиг, не было трофеем, лишь его личное достижение. — Ого… Таких больших собак?! — удивилась девушка, что и польстило Оку. Он выступил грудь вперед, делая себя больше и выше… Но это же был инстинкт самцов-Яутжи перед самками-Яутжи, когда те хвастаются трофеями, чтобы получить разрешение на спаривание! Она точно не была самкой-Яутжи! Пред-гон — точно период сумасшествия… — Не страшно было? — Самец ничего не боится! — похвалился он, заставляя себя заткнутся. — Прям совсем ничего? — Яутжа ничего не боятся, — сказал он гордо и снял маску, хватая себя за правую нижнюю мандибулу. Слава Кодексу, что слово «Яутжа» непереводимо на язык Уманов! Как тут, он заметил на индикаторе запищала точка, которой там быть не должно. «Кто-то рядом потерпел крушение, или?» Радио стало шуметь. — SOS! SOS! Спасите! — кричал переводчик. Точно не Яутжа, значит кто-то из другой расы, — На моём корабле случилась поломка, не могу ничего починить, пожалуйста, кто рядом, помогите! — кричал он, и Око хотел было проигнорировать, потому что использовать топливо просто так не хотел, но этот поломанный корабль, словно с луны свалился! Действительно свалился, только не с луны, а с космоса, прямо на его корабль, пристраиваясь к порту. Издался грохот, что потряс весь челнок. Девушка вскрикнула от неожиданности, собаки стали лаять с перепугу. — Вот чёрт! Я убью эту тварь, если он поцарапал мою Ласточку! — прострекотал он громко, со злости ударив по бортовому креслу, — Стоять тут, охранять, не пускать никого на корабль! — приказал всем четырём собакам, указывая на место, где и должна спуститься лестница с порта. Схватив маску и Эмму, он быстро двинулся по коридорам. Прибыв к месту обитания Уманки он посадил её на кровать. Надевая маску, он отошёл ко входу, — Ни за что не выходи отсюда! — Что случилось?! — Не выходи, ты меня поняла?! — крикнул он. Он даже не хотел думать, что сделает с нахальным гостем, когда увидит его. И точно убьёт его, если притронется к самке-Уманов. — Да, поняла! — ответила она. Яутжа ударил по стене, чтобы двери в её комнату закрылись, и это действительно произошло. «Кто такой храбрый и наглый, чтобы вламываться на корабль Арбитра?!» — думал разъяренный Науд, подготавливая копьё, что носит всегда с собой.