The Blind Eye (7 минут назад).
— Всё хорошо? — спросил Тиранид, заглядывая к Яутжу. Они находились на его корабле, где Око что-то чинил в бортовом отсеке. — Тиранид идиот, потому что подумал, что двигатель сломался, — поругал его Арбитр, вылезая из-под бортового «окна», — Необходимо менять генератор на новую! Эта устаревшая версия, которой не менее пятисот лет! — Простите! Я не разбираюсь в этом всём! Я только недавно вышел из матки и стал торговцем! — Кто-то недолюбливает тебя? Тебе бы не предоставили такой корабль, если не хотели бы тебя убить. — Нет! Хотя… Да-а-а, переступил дорогу одному… Но я не знал, что так получится! — Если бы не я, ты бы давно окаменел, — пошипел Арбитр, вновь залезая к бортовому «окну». — Спасибо! Спасибо вам за это! — Чтобы ты долетел до ближайшей торговой планеты, я могу сделать тут кое-что, — сказал Арбитр, — Тут заменить, тут подлатать и готово! — что-то сам себе говорил Око. — Ближайшая торговая планета? Есть та, куда Яутжа не ходят… — Планета «Рай-рай»… — Самая холодная планеты для Наудов, — закончил за него Край, — Без вас, Арбитров, она кишмя-кишит разной преступностью. — Яутжа ловят только Яутжей, мы для вас не полиция, сами разберетесь. — Я это глубоко понимаю… Тогда, пожалуй, отправлюсь в «Рай-рай». Там мастера сделают что-нибудь, а я им потом занесу деньги на карту. — Делай что хочешь, меня это не касается, — Око вылез из-под «капота» и двинулся к портовой лестнице. — Вы куда? — Я по-твоему должен вечно тут сидеть? Пошёл за инструментами, сиди тут, — проходя мимо крупной паутины Тиранида, Науд спустился вниз в свой корабль. Там, он глянул на время. «Уже пришло» — подумал про себя позитивно Яутжа, поднимая верхние мандибулы выше, якобы, улыбаясь. Двигаясь по коридору Уманки, он заглянул к ней в комнату, открывая дверь, — Ты чего чудишь? — спросил Арбитр, глядя как уже несколько секунд, Уманка ходит из стороны в сторону, то ли не решаясь что-то сделать, то ли чего удумала в своей глупой голове. — Боже! — воскликнула она, дёргаясь на месте и замирая, — Око, ты? — Кто ещё? — Яутжа по-привычке посмотрел по сторонам, убеждаясь, что точно никого нет. — Я подумала, кто-то другой, гость к примеру? — с подозрением спросила она, — Ты чего тут? — Это мой корабль, хожу где хочу. — Верно… — прошипела Уманка, что и не понравилось Арбитру. — Какие-то проблемы? — Никаких, — она пошла к кровати и села, — Просто думала тут… — Думание самки — горе для самца, — процедил Око и прошёл внутрь. — Ты принёс мне поесть? — Нет. — Я хочу есть. — Я принесу, чуть позже. Я пришёл менять повязки. — Уже? — удивилась девушка, — Я думала ещё не скоро. — Время истекло, надо менять, — Око осмотрел комнату, и найдя нужные вещи на полках, приблизился к Уманке. — Хотела спросить. — Вопросы самки слишком глупые. — Ну мне же надо знать какие-то аспекты моей нынешней ситуации! — Яутжа закатил глаза и недовольно фыркнул. — Задавай. — Кто этот гость? — Плохой человек, — Яутжа уже принялся развязывать её повязку. — Я поняла, но он кто именно? Главарь банды? — аккуратно спросила она, складывая руки вместе, — Ты хочешь меня продать ему? — Яутжа замер, не понимая, почему она это спросила. Он что-то сделал, чтобы она так подумала? Он не подавал никаких поводов для таких мыслей. — Глупый вопрос, — негодующе снова фыркнул Науд, продолжая развязывать повязку. И когда открылись её глаза, они смотрели точно на него, смело, без страха, с серьёзным лицом, выпытывая истину. У Арбитра мурашки побежали по коже от её взгляда. Никогда прежде на него так не смотрели. Без опасения, без отвращения или злости. Чистые глаза воина. — Ты хочешь меня продать ему? — более твёрдо спросила она. Внизу живота потянуло. «Как Яутжа-самка-воительница!» — подумал про себя с восхищением самец, невольно представляя, как та будет сидеть на нем, властно, держась за его нервные окончания, опускаясь на его… — Нет! — крикнул он себе, но впопад теме, — Ни за что! — Тише ты, — прошептала девушка, — Вдруг гость услышит! Можно было спокойно сказать нет, — последние слова она уже пробубнила себе под нос. — Никому я тебя не продам, — уже спокойнее проговорил Яутжа, ощущая, как его трясёт, — конечно от возбуждения, — от её взгляда, — Не беспокойся, ты моя самка… — он отдёрнул руку, поддаваясь привычке, схватив себя за нижнюю мандибулу, чтобы заткнуть себя. Девушка покраснела и затихла, на благо бедному Яутжу в пред-гоне. Он молча покапал ей глаза, приложил вату и завязал бинтом. Потом дал ей таблетки в руки, — Я за водой и едой, жди меня. — Хорошо, — тихо сказала Уманка, сжимая в маленьком кулаки таблетки.В то же время.
Сейчас немного не поняла. Как правильно трактовать фразу «моя самка», только в правильном ключе, а не в том, что я подумала в первую очередь. «Моя самка» — никак не могу понять, почему он называет меня самкой. Может действительно стиль речи такой, ну уж больно странный. Будто я какая-нибудь сука, а он кобель… Теперь походит на оскорбление нас обоих… Так ладно! «Моя самка» — скорее всего, он просто хотел сказать, что я его… То есть не его! Ну понятно! Простой фразой, он не хочет меня никому отдавать и привезет домой! Да-да, так правильно, да! Ничего более, только это! Прекрасно! Вот и отлично! Да… — Вода, — сказал он, как только пришёл в мою комнату. Я выпила таблетки, — Еда, — он вложил в руки вяленное мясо, — И ещё кое-что, — я остановилась утолять голод, — Отложи пока еду, — я послушалась его, — Возьми, аккуратно только, — в руку он вложил какой-то объект. Я осторожно стала щупать его. По началу показалось, что это какая-то странная трубочка, но уходя выше, нечто железное… Или каменное? — Ай… — отдёрнула я руку от предмета, ощущая боль в пальце, — Нож? — Я же сказал аккуратнее. Да, это нож, ради твоей же безопасности, — он взял мою раненную руку в свою. Она у него такая большая и горячая. Так захотелось прижаться к ней, но я постаралась отдёрнуть себя от этих мыслей. А потом… Что-то ещё горячее прошлось по моему порезанному среднему пальцу. Мокрое, горячее, мягкое — снова язык?! — Легче? — Да… — с сомнением сказала я, — Зачем? — Зачем облизнул? — Да, зачем это сделал? — Мне нравится вкус крови, — совершенной правдой сказал он. Не знаю как правильно думать. Или это он оправдался, и у него такой фетиш пальцы облизывать, или действительно любит вкус крови. — Понятно, — решилась я не допытывать его, вдруг захочет меня всю облизать… И почему вдруг я стала этого не против? Это же противно! — Я ухожу, но приду снова, — ответил он, его шаги отдалились, а я в ответ кивнула. Двери лифта закрылись. Ну… Что ещё делать? Подождём пять минут, и пойдём проверять, плохой всё же гость, или же хороший? По истечению какого-то времени, — часов то не было, да и зрения тоже, — я встала с кровати и пошла к выходу. Открывая дверь, пощупала пол ногами, натыкаясь на собак. Они громко издавали рычание, хотя больше походило на храп, если честно. Перешагивая их, я двинулась к туалету. О! Собаки не последовали за мной?! Вот повезло! Они реально спят*? Похоже Око не подумал о том, что собаки устали охранять меня. Ну, нашим легче! Я пошла по коридорам вперед. Я понимаю, как рискую, и понять, кто мне реальная угроза, важнее всего! Око — добрый человек, наверное, раз следит за временем перевязки глаз, но кто может мне с уверенностью сказать, что он точно для меня не опасен? Вот именно — никто. И никто не скажет, а угроза ли для моей жизни тот самый гость. Может это простой человек, реально попавший в беду, и даже не знает, к кому обратился за помощью. И тот, и тот, могут угрожать моей безопасности. И тот, и тот, может оказаться работорговцем, чтобы продать меня. И кто-то из них может мне помочь, а так же, кто-то из них не поможет мне ни в чём. 50 на 50. Авантюрная игра! Покер! Русская рулетка! В каком из отверстий барабана окажется пуля? Узнать можно, только выстрелив. Тогда я смело возьму револьвер в руки и буду стрелять до тех пор, пока не узнаю, где патрон. Я шла-шла-шла, куда? Да понятия не имею, я же не вижу! Куда ступать, куда идти, и куда приведёт эта дорога. — Эй! — крикнула я, — Кто-нибудь есть?! — подавала я голос, что бы кто-нибудь меня нашёл. Назад я точно уже не смогу пойти, потому что беспонятия, куда идти. По ощупыванию, я уже прошла не одну и не две развилки, так что, если и пойду назад, наткнусь на тупик. Значит, дороги нет назад, только вперед, без сомнений, без страха, без волнения! — Кто тут? — спросил голос и это уже был другой, судя по голосу переводчика. Мягкий голос, приятный, как показалось мне. В отличии от грубого и сурового голоса Око, — Матка небесная, *непереводимо*. — Простите, вы гость? — спросила я, но даже не успела что-то сделать, как чьи-то противные, холодные и словно из камня, руки схватили меня за плечи. — За такой товар отвалят пол-миллиона *непереводимо*, — он схватил за повязку и потянул вверх. Я не успела среагировать, как перед глазами предстал очень худой и нереально высокий силуэт. Я смогла выкрутиться из его рук и побежать назад. Пускай… Чёрт! Я снова упала, и такое чувство, что на том же месте, на том же выступе! Как не вовремя! Я успела подставить руки. Миг, меня схватили за ногу и подняли! Подняли верх ногами за левую ногу! Какого хрена?! — Самка? Её плоть того стоит! *непереводимо* должен отдать её мне, вряд ли он знает, что с ней делать! И почему *непереводимо* решил её себе оставить? Ах, да-а-а, гон! Можно использовать как альтернативу! — он стал тыкать в меня чем-то острым. Потыкал в живот, в ноги… Его рука скользнула по моей промежности. — Брось меня! — крикнула я, стараясь отбиваться от него, но он стал что-то громко стрекотать. — Да она разумная! Разве Кодексу это не противоречит? Что она говорит? — спросил он, видно, у себя. Он не понимает? Что значит этот стрекот? Что вообще всё это значит?! Почему он такой высокий?! Его рука одним движением разорвала на мне борцовскую майку, а за ней, и мой бюстгальтер. «Раздевайся, сладкая» — в голове прозвучал омерзительный голос того террориста, и его похотливый взгляд присвоился этому «гостю». Я стала плакать, дрожать как мокрый щенок в дождь, прикрывая свою грудь руками. Я видела лишь его силуэт, но почему-то он превратился в точный образ террориста… Только не снова… Только не он… Око… Око спаси… Не позволяй этому повториться вновь… Миг, я услышала звериный рык, будто дикого животного, медведя. Такой же тяжёлый, глубокий… Потом я упала на спину. Что-то брызнуло мне на лицо, руки и обнажённую грудь. Что-то такое же холодное, как и руки высокого «гостя». Потом снова рык медведя. Приглушённый удар рядом, жидкость снова брызнула на меня. Удар. Удар. Удар. Такой разъярённый, такой сильный, такой дикий… — Я же сказал тебе сидеть в комнате, что тебе не ясно было в моих словах?! — кричал Око и перевод провожался собачьим рычанием при вдохе и выдохе. — Прости! Прости, я просто… — Заткнись! — рыкнул он, и перевод с помехами еле справился с переводом, — Я тебе ясно дал понять не выходить! — Прости! — я стала плакать на взрыд, только и могла, что скулить извинения, прикрывая свою грудь. Моё тело словно превратилось в лёд от страха. Дрожь не останавливалась. Губы тряслись, еле выговаривала слова. И лишь тот террорист в глазах… — Встала! — крикнул он, и я повиновалась приказу, — Иди! — я еле сделала шаг, — Иди! — крикнул он громче, я зашагала вперед. Я слышала это тяжёлое дыхание провожаемое рыком за спиной. Ожидала, когда же он проткнёт меня ножом или приставит дуло автомата… Перед глазами встала картина моих мёртвых родителей… Папа лежит лицом вниз… Мама с дырой во лбу… Я прикрыла глаза, выплакивая слёзы в три ручья и всхлипывала. Так я плакала однажды, когда была маленькой, когда очень сильно провинилась перед родителями. Они ругали меня… Вот только не вспомню, что тогда произошло… — Налево, — уже более спокойнее сказало он, я повернула, — Направо, — указывал мне он дорогу, а я шла. Не ориентируясь совершенно в пространстве, я просто шла по его указке, — Стой! — выкрикнул он и схватил руку. — Прости! — неосознанно крикнула я, отдёргивая руку и присаживаясь на корточки, прикрыв голову. Вроде и делаю это я, но так же, делаю не я. По инстинкту самосохранения… — Ты бы ударилась об стену. Встань, — приказал он, и я уже не могла двигаться. Тело перестало слушаться. Всё. Конечная точка. Это был мой предел. Голова кругом. — Я… Я… Я не могу… — заревела я тихо, закрывая руки ладонями и прижимаясь к коленям. Я почувствовала, как меня подхватили. Я уже куклой висела на его плече. Мне страшно сделать любое движение, стараясь держаться подальше дред. Это всё не со мной, я не здесь, это происходит не со мной… не со мной… не со мной… не со мной…