Слепая любовь

      Око проверил, а точно ли он всё-всё положил в портфель? Еда? Есть. Вода? Есть. Еда Уманки? Есть. Оружие? Всегда при нём. Переводные устройства? Одно у Эммы, одно у Око. Собаки? Все четыре следуют за ним. Ванесса? Есть. Медикаменты? Есть. Одежда Уманки? Есть. Эмма? Есть. Ну всё, вроде ничего не забыл. Яутжа, хватая её за руку, — и тогда подумала девушка, что они какая-то пара, — смело пошёл на выход. Спасибо тому, что девушка, путь и мутно видела, уже могла замечать какие-то неровности под ногами. А может она их и не видела, развила в себе шестое чувство? Уже на пороге, когда открылись двери «Ласточки» девушка остановилась, сменяя ногу на ногу, словно хотела в туалет, и сжимала руку Око. Собаки же успели выбежать вперед хозяина, чтобы разведать местность, да и просто размять мышцы. — Нужды? — решил он спросить её, не желая тянуть за собой, как непослушного ребёнка. Взрослая особь же, чего хочет? — Что? Да не-е-ет… — Так да или нет? — Нет! — воскликнула она, но всё равно не шла вперед. — Так чего стоишь? Пошли. Рвалась быстрее самца, а теперь тянуть заставляешь. — Мне страшно… — девушка даже попятилась назад. — Было же интересно. — Интересно, — согласилась девушка, забавно наклонив голову, делая подобие кивка, — Но страшно. — Самку не поймёшь, — буркнул Око, но терпения у него было, да и он никуда не торопился, хоть весь день простоять готов, главное не отпускать её хрупкую, маленькую ручку. Девушка что-то себе говорила под нос, словно рассуждала, взвешивала за и против. «И правильно» — кивнул Яутжа и поругал за взятую плохую привычку, проводив эту мысль щелчком жвал.       Девушка знала, что когда Око раздражался или волновался, издавал этот щелчок мощными отростками челюстей. «Видимо, его это бесит» — подумала она про себя. А чего впустую стоять? Они и не двинуться никуда, если не осмелеет. Поэтому, сделав первый шаг на подъёмник, потянула задумавшегося Око за собой, всё сильнее сжимая его лапу.       Её сила смешила Око, но он так же мог понять её переживание. Не часто выходишь в новое место, когда сам нигде не бывал. Вспоминая самого себя маленького, как воительница таскала его на разные планеты, и как так же сжимал мамину руку, в страхе встретить что-то новое. Тем более, она плохо видела, и не знает, когда опасность на неё нарвётся. Так что… Яутжа полностью её понимал, поэтому, не торопил, пускай освоится. Да ещё, тогда у него была мама, а сейчас, у неё есть он, кто прикроет спиной.       Девушка осторожно шагала вперед, присматриваясь к тому, куда ступает. Впереди было что-то цветом железа — пол. Станция на то и межгалактическая, подчиняясь всем канонам про космические путешествия в космосе. Когда они уже наконец (Аллилуйя!) вышли из основ корабля, уже пройдя пару шагов вперед по станции, девушка стала идти смелее, до тех пор, пока не заметила приближающих к ним с небес разноцветные блёклые пятна. Она тут же спряталась за ноги Око и могла слышать их удивлённые возгласы. — Уважаемый Арбитр отправляется к Верховному Тет-а-тет? — спросил один из Рай-рай, другой с интересом смотрел на Уманку. — Да. Берегите корабль. Скоро вернусь, — ответил Яутжа стальным голосом, и чувствовал как Эмма пряталась за ним. Ну точно как он маленький. — Простите, — обратился тот, кто и осматривал Уманку, — Уважаемый Арбитр завёл себе Уманку? — Рай-рай это не касается, — тут бы подумала Эмма: «Опять его излюбленное. ЭтО ВаС Не КаСаЕтСя (издевательским тоном)», но была слишком занята мыслями страха о том, что её сейчас украдут или заберут. — Миленькая самка, — сказал уже другой Рай-рай, так же рассматривая Уманку. Девушка, конечно, их понимала спасибо переводчику-браслету с наушником, но молчала. Они её вряд ли поймут вообще, — Можно потрогать? — Потянешь свои лапы к ней, я тебя на стену повешу, — так же стальным голосом сказал Око, — Я ясно выражаюсь? — Предельно, — Рай-рай отвлеклись от Эммы и скорее полетели прочь. — Они никому не скажут? — спросила Эмма, уже не решаясь идти вперед, Яутжа повернулся к ней лицом. — Кого самка видит перед собой? — спросил он серьёзно, что девушка засуетилась, но потом выдохнула. — Великана, — ответила она честно, но голос не получился таким же серьёзным, как она хотела, скорее слышалось, что она пропищала. — А их? — Они были маленькими по сравнению с тобой. — Они испугались, как думаешь? — Да… — неуверенно ответила она. — Думаешь решат рассказать кому-то? — Нет… — более неуверенно сказала она. Яутжа опустился на корточки, делая свой рост вровень с ней. — Не самке, не самцу, тут никто не угрожает. Если кто-то осмелится самку тронуть, самец убьёт его на месте, — его голос был уверенным, по сравнению с её голосом. Его слова заставили посмотреть в его лунные глаза. Хотелось бы ей растрогаться, да только не подходящее место, и не романтичное… «Око, ты сбежал с книги Стефани Майер?». Ещё и слова про убийство разрушили романтику ситуации. Теперь больше походило на какой-то странный нуар. — Хорошо, — тихо согласилась Эмма, подтвердив сказанное кивком. Яутжа встал в полный рост, взял руку Уманки, которую она отпустила, когда спряталась за его ногу, и медленно пошёл вперед. За ним шла Уманка. Чтобы привыкнуть к маленькому шажку Эммы, пришлось идти в десять раз меньше привычной ему скорости. Ведь один шаг его, составлял пять Умановским! Если терпения ему хватит, — а скорее из-за трепетного отношения к ней, хватит, — они смогут дойти до Тет-а-тет только через месяц. А впереди гон, как раз попадал под эти дни, где-то должны начаться, Око никогда не ждал их и мучительно терпел, когда же закончатся. Не нравилось ему возвращаться в вечно возмущающийся гарем. К этим самкам, что отрывались на нём по полной, выражая свою ненависть, обиду и агрессию. Он и имел гарем, потому что так надо, потому что любой Науд-самец должен иметь его. А он не хотел и выходило, что он становился белой вороной в обществе Яутжей. А выделяться среди них, тоже самое, что и стать Грязной кровью. Арбитр — Грязная кровь? Смеётесь что ли?       Наконец, вышли к площади с рынком, а там по прямой и начало планеты. Он посадит Уманку в портфель и пойдёт своей скоростью. Не удивительно было ещё и то, что народу тут было мало, только торговцы да и обитатели этой планеты по очевидным причинам — потому что станция далеко от всего. Эмма со страхом сжимала руку Око и шла вперед. Дорога была ровной, гладкой, словно только асфальтированной, поэтому страха, что споткнётся, у неё не было. Она шагала, глядя вокруг. Были блёклые пятна, чем-то с трудом напоминающие рыночные шатры. Оттуда кричали про товары, про безделушки, что порадуют каждую самку, про еду. А вот с едой вопрос заинтересовал! Устала она от вяленного мяса! Она подёргала Яутжа за набедренную повязку. — Что? — спросил Яутжа, и быстро додумав, что девушка на рынке просто так не может его позвать, поэтому даже не дождавшись ответа, предложил, — Хочешь что-то? — Еда! — воскликнула она, — Я устала от того мяса, хочу что-нибудь другое, — попросила она и глаза смотрели именно на тот шатёр, откуда и кричали про еду. Там, за столом, смело кричал один из лоша… Простите… Тет-а-тет. Яутжа двинулся в ту сторону, и Тет-а-тет тут же заметил это, вдохновился и своеобразно улыбнулся на лошадиной морде. — О! Великий Арбитр! Хотите что-то прикупить? — Яутжа заметил браслет на коне, и как ответственный, — отец что ли? — подтолкнул Эмму вперед. — Давай, проси, — сказал он, и Тет-а-тет удивлённо открыл глаза, даже морду повернул, чтобы рассмотреть ранее невиданную, но знакомую расу Уманов. — Я? Почему я?! — забеспокоилась девушка. — Давай-давай, не съест он тебя. Они травоядные, — прострекотал он. — А если он меня захочет продать? — засомневалась девушка, Око хотел было похвалить её за недоверие другим расам, только точно не к Тет-а-тет. К ним уж точно страха можно не чувствовать… Вот если бы он не привязался к ней, оставил бы её у них, а они бы уже и отвезли её обратно на планетку Земля, заранее проведя какой-нибудь большое торжество. Они это умеют. — Не захочет, давай, — Тет-а-тет выжидал, кто же первый к нему обратиться из необычной парочки. Страшный, на вид, маниакальный Яутжа, что выглядел до дрожи пугающим. Или маленькая самочка, дрожащая и смело держащая за руку чудовище, полностью доверяя ему. Он, пожалуй, хотел бы написать романс про этот экзотический союз слабой Уманки и страшного Яутжи. — Приветствую необычную пару в моём шатре! — торжественно объявил он, обращаясь к Оку, — Что бы вы хотели у меня приобрести? — Эмма молчала, Око нижней мандибулой показал на Уманку, и не взначай показал нож, на бедренной повязке, мол, обращайся к ней, а не ко мне, скот. Конечно, Тет-а-тет напрягся, ломано улыбнулся и нагнулся, подсматривая иногда на Науда, — Что бы хотела приобрести миленькая самочка Яутжа? — спросил он невинным голосом, и из-за того, что Эмму вдруг неожиданно вписали в самки Око, было от части, — от небольшой такой части, — приятным и неправильным. — Я хочу взять еду. Какая у Вас есть? — обратилась она вежливо, ведь не хотелось как-то обижать другую расу, тем более, выставлять свою, как невоспитанных. — О, конечно-конечно, у этого самца в ассортименте есть еда и для Яутжа, и для Уманов. Вам какую? — девушка подумала, а потом задрала голову. — Око, ты что-нибудь хочешь? — спросила она, а потом замялась, — Ты же купишь? — Всё, что хочешь. Самец ничего не будет, — отрезал он, ведь она обратилась к нему по имени, а не как правильно. Хотя понимал, что сам виноват в этом. Он не объяснил, что при других его нельзя называть по имени. «А, да К’жит (то есть, к чёрту)» — подумал он, мысленно махнув на это рукой. Хотя месяцем так ранее, он бы убил того, что назвал его по имени из-за неуважения к нему. Он что, столько лет драл семь шкур с себя, что потом его называли по имени, как какого-то малька? — Хорошо… — она расстроенно опустила голову, — Можно посмотреть? — Тет-а-тет бросил взгляд на Яутжу. — Ждать тебя год? — спросил грозно Око, и конь кинулся собрать всю еду, что он имел в пригодность для Умановского желудка. — Ты говоришь с ним не вежливо, — подметила девушка, аккуратно переступив с ноги на ногу, когда Тет-а-тет отвлёкся. — Не дорос до такого, что бы быть к нему вежливым, — отрезал Око. — Не дорос, то есть, возраст? — Да. — А сколько тебе, чтобы к тебе быть вежливым? — Яутжа задумался. Он и возраст уже свой перестал считать со ста лет. Так что… Может быть… Ему уже сто пятьдесят, может больше, он не уверен. Поэтому, определившись с возрастом, сказал: — Уже около ста шестидесяти, — неуверенно прозвучал его голос, вспоминая все моменты жизни, что и не упомнишь. Слишком-то долго получается. Хотя не много, он ещё молод даже для работы Арбитра. Девушка замолчала, что его и заинтересовало. Она вдруг побледнела, будто превратилась в белую скатерть или холст! Это не хило так обеспокоило Око, — Что с Эм-м-мой? Самке плохо? Скажи да, если так оно есть, — он опустился на корточки, поворачивая её к себе лицом. С глазами всё хорошо, показатели остального тоже в порядке, только сердце быстро билось — не правильно для Уманки. Он осмотрел её тело, сам уже поворачивая свою голову. Нет, дротика с парализатором не было. Может воздух как-то подействовал? Но тут та же атмосфера, и те же приблизительные соответствия в воздухе, что и на Земле. Может есть какая-то отрава в воздухе, о действии на Уманов которой не знал! — Говорить можешь?! Если да, кивни! — она кивнула. — Я-я п-правильно расслышала, тебе сто шестьдесят? — Яутжа оцепенел. То есть, её данное поведение было вызвано именно этими цифрами? Может какие-то запретные цифры в её расе, он же не знает их культуры! — Да, — уже неуверенно ответил он, и их отвлёк Тет-а-тет. — Самец принёс всё, что смог найти, уважаемая самка Яутжа! — возгордился конь самому себе, ведь даже и не смыслил, как много мог найти для таких гостей. — А… Да-да, спасибо, — улыбнулась Эмма, решив, что пока лучше отложить этот момент и на время его забыть, но обязательно вернётся к этому разговору! — Око, там есть что-нибудь сладкое? — Сладкое? — переспросил Арбитр, рассматривая товар. Было много разных фруктов, что росло на деревьях этой планеты. Были батончики, производившихся на одной из фабрик рядом с этой планетой. Ещё какое-то сухое тесто в коробке с непонятными письменами на Умановском, но там прикреплен запылённый листочек на знакомом языке: «Быстро приготовленья». Что к чему? Не понял. Он взял батончики и передал Эмме. Она потрогала это. — Шоколадки? — спросила она. — Батончики, да, — прострекотал он, и не мог сам не спросить о коробке, — А это знаешь что? — он передал ей это «быстро приготовленья». Она ощупывала, достаточно долго, а потом открыла рот в восторге. — О боже, дошик! — воскликнула она от радости. — Что? — Не важно. Берём, однозначно берем! — Око почувствовал приятную вибрацию в брюхе от её радости, и обратил грозный взгляд на коня. — Тащи сюда всю «быстро приготовленья» и батончики, скот, — приказал он коню, а потом миленьким голосом обратился к Эмме, — Что-то ещё хочешь? — А есть что-нибудь из фруктов? — спросила она, и Науд осмотрел всё, что предоставил Тет-а-тет, сам конь как ошпаренный собирал «быстро приготовленья» и батончики в мешок. Око наткнулся на пару разновидностей фруктов, что росли на этой планете, запомнил их, так как не был уверен, а точно ли свежие? — Нет, — соврал он, щёлкнув жвалами. — Хорошо, — ответила легко девушка, и когда Тет-а-тет им всё собрал в телесный мешок, передал Науду. — Сколько? — строго спросил Яутжу. — А, так берите, не жалко! — вдохновённо сказал конь, Око уже улыбнулся ему, хотел было поблагодарить за такое великодушие, но если бы не девушка, которая его дёрнула за руку. — Заплати, — упрямо сказала она. — Зачем? — не понимал Око. — Заплати! Он так старался, искал, да и ты его перепугал, надо заплатить! — воскликнула она, и Тет-а-тету даже немного поплохело от этой картины. Его разрывало два чувства: рискнуть унести Уманку от монстра, который мог её убить за такую наглость, ведь видно, она только самка! Не друг! А у Яутжей нет вообще друзей! Они же даже друг друга не щадят! Зачем тогда ценить жизнь другой расы?! — и скорее всего пожертвовать собственной жизнью и жизнью Уманки. Или скорее залечь на дно шатра, чтобы не видеть жестокой расправы над слабой самкой! И из-за этой противоречивости, он просто наблюдал за ходом событий, смиренно ожидая, что выберет его сердце. — Не буду платить! — прострекотал громко Науд, что у коня прыснул по спине холодный пот. Он оцепенел от ужаса становления свидетелем убийства. — Заплати-и-и-и! — стояла на своём упрямая Уманка, и это доводило до дрожи в желудке. — Нет. — Да. — Нет. — Да! — Нет! — Да! — Ладно! — сдался, наконец, Око, и Эмма отпраздновала это победоносным кличем «ура!» У Тет-а-тет аж в глазах потемнело, наблюдая, как Яутжа покорился воле самки, и что-то недовольно бурчал себе под нос, доставая металлическую пластину — аналог нашим платежным картам. — Не надо… — судорожно проговорил конь, в страхе натягивая улыбку доброжелательности. — Я заплачу! — огрызнулся как-то дико Око на него, и протянул пластину. Тет-а-тет совершенно не хотел брать её, но взгляд Хищника заставлял подчиняться. Переведя нужную сумму на свой счёт, отдал обратно Яутжу. — Спасибо за продукты! — сказала радостно Уманка, и конь подметил изменения настроения Науда. Почему-то, покорённый, поддавшийся приказу слабой Уманки, он улыбался по доброму. Фетиш у него такой, что ли? — Это Вам спасибо, милая самка Арбитра, — его страх рукой сняло, и почему-то он чувствовал себя приятно при взгляде её синих глаз. — Пошли, — строго приказал Око, взяв её за руку и потянув куда-то в сторону. — Пока! — помахала она Тет-а-тет, следуя за Наудом. — Ну точно странная парочка, — проговорил себе под нос конь, провожая их глазами, —

«Яутжа — сильнейший Охотник на дичь, И слабая Уманка тут же за ним. Идут, взявшись за руки, в мир, Который в мгновение ока, Перестал существовать для них…»

— Надо записать!