Слепая любовь

      «Тьма. Блаженная тьма» — понимаю, что трактую слова того парня не совсем правильно, но кажется я его понимаю. Идти ночью, под бесконечно звёздное небо, определённо лучшее время моей жизни! Разговаривать с этим страшным монстром Око, становится волшебно, как в сказке, взятой у Диснея. Его взгляд лунных глаз вторил цвету лун на небе. Смотря на него, не кажется он таким чудовищным внешностью. Обязательно, под этой толщей мышц и грубой кожей, скрывается милый зайка! Что ещё надо для счастья-то?       И сейчас, спать на нём, на его теплом теле, уже граничит со странным извращённым контекстом с чистой романтикой. Сочетание хорошее, если относить это к людям, а не к межвидовой паре. Тут уже трудно подумать, как это выглядит со стороны. Чтобы сказали мне папа и мама? Наверное, что у меня с головой не совсем в порядке… И что мой выбор должен был пасть на кого-то из мужчин, — в крайнем случае на девушку, — своего вида, своей расы! Хотя кто меня сейчас осудит? И некому уже.       Я почувствовала прикосновение, которое меня будило. Сегодня решил меня не нести? Решил уже разбудить? Ну что поделаешь… Открывая глаза, Око странно на меня смотрел. Его зрачки сузились до точки, вдалеке слышала лаяние собак. Ты что, на волосы им наступил, теперь хочешь рассказать об этом? — Что? — спросила я сонно, Око зачем-то оглянулся, потом снова посмотрел на меня. — Прячься, — сказал мне переводчик в ухе, который стал мне как родной. Я нахмурила брови, словно я знаю, что случиться дальше. А позже, флешбек с папой и его до ужаса застывшими глазами. — Что? — уже с паникой спросила я. Меня снова стало душить. Душить паническая атака. Моё тело задрожало. Меня словно прижали к стенке чьей-то рукой, трудно было двинутся с места. На глаза наворачивались слёзы, а в груди сдавило до боли. — Прячься, — снова сказал мне переводчик, я была готова сейчас же сорваться с места, побежать куда угодно, только бы прекратить ощущать своего присутствия в поезде. Я была готова услышать следующую фразу от него «Туда-туда!», пока не раздался дикий вой рядом, что оторвал мою паническую атаку, как кожу с тела. Глянув туда, откуда издался вой, я увидела существо, стоящее на четырёх лапах и покрытое золотом. Оно хищно скалилась на меня своей драконьей мордой. Длинный хвост, напоминающий мне крокодильей, агрессивно ударил по земле. Зазубрины на спине, раскрылись, когда зверь зашипел на Око, и стало подступать к нам. Как тут, одна из собак Око набросилось на него, сжимая в зубах шею. — Кха’рат, — прострекотал Око своим голосом, и я узнала, как зовут этих существ. Собака храбро боролась, старалась прокусить, на вид, толстую золотистую кожу Кха’рат, но то не сдавалось, обмотало сильным хвостом тело собаки и легко кинуло в сторону. Кха’рат не уступал в размерах собакам, да даже больше был! Потом я увидела вдалеке ещё пару Кха’рат, которые сражались с другими собаками. — Око… — испуганно позвала я его, но он молчал, стоял впереди меня, прикрывая своей спиной. Отвратительное чувство, что ты ничего не можешь сделать. Не можешь помочь, или хотя бы защититься. — Самка оставила, — сказал он коротко, и не глядя на меня, тянул к моим рукам нож с голубовато-глянцевом покрытием лезвия. Я сразу взяла его, зная, что нужно это для защиты, и прижала его к груди. Я узнавала его на ощупь, это тот нож, который мне подарил Око, а я его оставила где-то на ящиках, надеясь, что он мне никогда не пригодится. Хотя… Что я ожидала от этого путешествия? Будет всё, как в любой другой романтической истории? Влюблённые всегда будут вместе и ничего их любви не страшно? Мне страшно… Мне до жути страшно, что сейчас умру, или ещё хуже… Умрёт Око… Я посмотрела на него, и в груди всё сжалось. Он — умрёт? — Мне страшно… — расплакалась я от мысли, что останусь снова одна, а любимые снова будут умирать, а я выживу! — К’хала! — неожиданно он позвал ту самую самочку, которая мне и подарила эти прекрасные дни с Око! Девочка подбежала, отвлекаясь от Кха’рата, с которым перед нами и сражалась. Око, как только подошла К’хала, резко дёрнулся в сторону Кха’рата, и замахнувшись, кулаком ударил ей по морде. Я слышала этот треск расколотого черепа. Существо пошатнулась, попятилась назад, и сделав неожиданный выпад, впилась клыками в руку, которая его и ударила. Рык Око. Он стал бить Кха’рата по голове и дальше, пока из двух пар глаз не стала стекать яркая кровь. Мне на минуту поплохело от этой картины. Кха’рат упал с таким звуком, словно это предмет. Дальше, Око подошёл ко мне. Из ран его руки стала сочиться кисло-зелёная жидкость… Это его кровь? — Садись на К’халу, — приказал он холодно мне. — У тебя кровь… — выдавила только я из себя. — Садись на К’халу! — зарычал он, у меня пошли слёзы от страха. И страх был не из-за него, а за него… Что сейчас Око умрёт. Просто возьмёт… И… Умрёт… Упадёт лицом вниз… Упадёт с дырой во лбу. Как показалось мне, он уже просто психанул, сам усадил меня на собаку, потом заставил к ней прижаться. — Что ты делаешь?! — крикнула я, но ответа не получала. Он стал обматывать моё тело какой-то верёвкой. И глянув, он приматывал меня к К’хале. Что он хочет сделать?! Я не понимаю! Он крепко меня завязал к собаке, а когда затянул узел, что больно придавило к телу питомца, оглушительно рыкнул, — К’хала, на место! — собака сорвалась в беге, и я вместе с ней.       Она больно двигалась для меня, верёвка тёрлась об кожу на руках и ногах. Собака бежала, что есть мочи. Всё пролетало перед глазами так быстро, что я не осознавала, где я вообще нахожусь. Позже, увидела рядом бегущего Кха’рата. Я стала звать девочку, предупреждая о преследование, но понимала, что та меня точно не поймёт. А потом, другая собака Око подбежала к ней со скоростью света и схватит за ногу. Они кубарем упали вместе, оставаясь позади. Я не могла посмотреть назад, так как была привязана к К’хале.       Казалось, мои слёзы, которые я выплакивала всю поездку, оставляли за собой какие-то волшебные следы, которые магическим свечением синего указывали дорогу домой Оку. Я хотела бы думать, что Око бежит за нами, но… Я не могла ничего сделать. Я могла лишь бессильно терпеть эту боль натирания веревок.       Пробежка была долгой, я заметила, как солнце уже взошло, пекло в спину, а потом, резкая тень. Мимо пролетали шалаши рынка станции, где мы были. После этого, К’хала, тяжело дыша, фыркая и рыча, потихоньку останавливалась, пока совсем не замерла. Я слышала, как её лапа стала корябать металл. Она скулила. А я, шмыгая, старалась просушить лицо от слёз. — Уманка? — спросил меня неизвестный голос, обращаясь ко мне. — Помогите… — попросила я умоляюще. К’хала вдруг зарычала, оборачиваясь к противнику. Я к сожалению не смогла посмотреть кто это, только разглядеть копыта. Тет-а-тет? Если это он, то ему можно доверять! Потом, Тет-а-тет бросил что-то на пол, и собака стала это есть. Кто-то стал развязывать на моей спине узел Око. — Туго, — пожаловался он, — Как же развязать? — Нож! — вспомнила я, — Нож у моей груди, возьмите его! — крикнула я и ртом стала вытаскивать за рукоять. А когда вытащила, она со звоном упала на металлическую поверхность. Белая рука в шерсти взяла этот нож и стал резать веревку. Когда я освободилась, осторожно спустилась и посмотрела на того, кто мне помог. Действительно Тет-а-тет! Очень сильно походил на того, кто нас приютил в церкви, как две капли воды, если честно! — Где Арбитр? — спросил он, опускаясь ко мне на корточки. Я сглотнула слюну, желала молчать, но слёзы выдавали меня, — Самка может доверять, не бойся, — мне показалось, он улыбнулся. — Я не знаю… — расплакалась я, — Я не знаю! На нас напали Кха’рат! Он остался, меня привязал, и-и-и, — дальше я уже не могла говорить, самой противно было от себя. Только плакать и умела. Как плакса-вакса какая-то! Но дрожь… Меня не покидала, я чувствовала, как паническая атака с новыми слезами подходила ко мне. — Самке оставаться тут одной опасно, пошли в шатёр, — сказал он, поднимаясь. Он ростом был меньше Око, где-то под два метра, может меньше. Я приняла руку помощи, пошла за ним, как и К’хала. Он привёл меня в шатёр, цвета которого я помню. Тут мы покупали батончики и дошик… — Садись сюда, — он указал мне уголок, который скрывал меня от лишних глаз, — Подождём Арбитра, — я вытерла слёзы, вдохнула больше кислорода в грудь, успокаиваясь. Присела на указанное место, девочка легла у моих ног, настороженно глядя на Тет-а-тет. — Почему помог мне? — решила спросить я и конь повернулся ко мне. — Такова обязанность следующего Верховного, — признался он, — Вы же пришли от самца отца? — Тот Тет-а-тет из красивого дома, твой папа? — удивилась я, он потряс гривой. — Да. Сын, единственный наследник престола нашего рода, — объяснил он, я ещё больше удивилась. — Почему принц тут? На рынке? — Испытательный срок, — ответил он легко, — Наследник обязан узнать мир лучше. Должен общаться с большим количеством других представителей рас. Набираться опыту в доброжелательности. Быть добр ко всем, — стал зачитывать он, словно выученный перечень обязательств, мне даже жаль его стало, — Помогать тем, кому нужна эта помощь. Оказывать содействия во всех проблемах. А главное, боятся Кха’рат, — закончил он. — Мы с ними и встретились… — Самцу очень жаль, что вы повстречались с этими существами. — Ты знаешь о них? — заинтересовалась я. — Более чем достаточно. Издревна Кха’раты охотились на нашу расу, поэтому природа подарила нам ноги, — указал он на свои, демонстрируя эти мышцы лошадиных ног, — Кха’рата были вечно голодными хищниками, быстрыми для поимки любой добычи, и даже стая из шести Кха’ратов могла убить Яутжу — самого способного охотника, — я почувствовала, как воздуха не хватало в лёгких… Могут убить Око?.. — Самка-Уманка не должна расстраиваться! — сказал он неожиданно, я подняла глаза, — Самец видел смерть Яутжу только однажды. Тот был молодым охотником, весьма не способной Грязной кровью. Видимо, поплатился за свои грехи. А Арбитр самки-Уманки — сильный, быстрый, умный, бывалый Яутжа-охотник! Арбитр справиться даже с большой группой Кха’ратов, — теперь кислород поступал как надо, но только мне было всё равно не по себе. — Я боюсь, что он умрёт… — призналась я, как услышала ржание от него. — Абсурд! — возмутился он, вновь потрясши гривой, — Самка не должна боятся за жизнь Арбитра! Какое неуважение! Самец не скажет Арбитру, что самка только что сказала! Думать, что самец слабый! — отчитывал он меня, — Это такое для него оскорбление! Словно плюнуть ему в лицо! Больше никогда не сомневайся в нем, а лучше похвали его, когда он вернется! Лучше радуйся, если принесёт самке трофей из их голов! — высказал он своё мнение, а я еле заметно кивнула. Я посмотрела на руки, следы натирания верёвки, выглядели как ожоги и немного кровоточили, но боль я не чувствовала. Это называется — состояние эффекта. Адреналин во мне играл, как сумасшедший, хотя немного отходил.       Уже на середине дня, я просто тихо сидела на месте, рядом с принцом Тет-а-тет, иногда уходила, чтобы сходить в туалет. Корабль открыть не могла. Я не знала Яутжевский, чтобы подать команду. Как я поняла, корабль слушается голосовых команд Око. К’хала лежала рядом со мной, иногда рычала на покупателей, что приходили. Были неприятные моменты… — Приветствую покупателя в моём шатре! Что Вы хотите купить? — спросил Тет-а-тет, заглядывая в глаза пришедшему существу, стоящем на двух ногах и выглядел достаточно внушающие… Что я даже испугалась, а К’хала на него тихо зарычала. Он выглядел так, словно это вытянувшаяся рыба-клоун, со странными отростками на голове, заменяющие рога. А стоял на двух ногах, сильно походившие на копытах, и на ещё двух ногах позади основных ног, словно придерживали этот рыбий хвост. — Хочу купить мясные тюбики, — обратилось это существо, хищно смотря на меня. Когда принц дал ему нужное, этот монстр указал на меня, — Продаётся? Я дам за неё много денег, — меня в этот момент охватила паника, холодок прыснул на спину. — Простите, это самка Арбитра, — легко сказал Тет-а-тет, и это существо поспешило расплатиться и скорее уйти, — Уманка, — обратился он ко мне. — Да? — напугано спросила я. — Каждый раз, кто на самку-Уманку посмотрит, или захочет украсть, съесть или ещё что-нибудь, всем, кроме самих Яут, говори что самка-Уманка принадлежит Арбитру. — Хорошо, — и не могла спросить, — Почему? — Все расы, кроме самих Яут, опасаются Арбитров… Даже не так… Все расы, кроме самих Яут, до смерти боятся Арбитров. Если самка скажет, что есть самка Арбитра, они точно не захотят иметь с ним никакого дела. — Почему? — продолжала я. — Потому что все прекрасно знают, как Яутжи пекутся о своей собственности. И если кто-то тронет их добро, они будут преследовать до самой чёрной дыры и свернут шею, — я ответила «понятно», — Яутжи суровый народ. Самец бы сказал, зря самка с Арбитром связалась и точно не стоило попадать в гарем, но видимо всё уже предрешено, — он говорил всё это не смотря на меня, — Для самца-Тет-а-тет честь охранять самку-Уманку, пока Арбитр не придёт за ней. — Спасибо за это. — Не за что благодарить, это долг наследника, — ответил он как-то грустно. Приятно понимать, что этот Тет-а-тет осознаёт всю важность престола, на который он сядет. В нашем мире, в старые времена, часто принцы занимались своими делами, совершенно не желая надевать корону. Я так просидела до самого вечера. И каждый раз, когда кто-то хотел меня купить, Тет-а-тет выдавал одну и ту же фразу «Это самка Арбитра» и те тут же спешили уходить, чуть ли не в беге. Арбитр… Палач… Судья… Око, страшный для них, да? Для меня он тоже кажется страшным, так что неудивительна их реакция. Отчасти, я даже и благодарю судьбу за наше с ним знакомство и то, как удобно сложилось всё. Тет-а-тет рассказал мне, что Око не убил меня сразу, только из-за Кодекса. Кодекс чести — это свой свод правил для их расы. Как оказалось, там написано, что не разрешено убивать безоружного, тем более самку какой-то другой расы. А если та ещё и ранена, тем более нельзя. Три запрета легли на меня, поэтому я до сих пор была ещё жива. Будь я мужчиной с автоматом в руках и с абсолютным здоровьем — он бы убил меня… Даже сложно представить. Око — и убил меня… Спасибо мама, что родила девочкой… Спасибо обстоятельствам, что сделали меня слепой.       Если и подумать, если бы я не была незрячей, я бы на корабле никуда бы не уходила и с Око никогда бы не разговаривала. Тогда бы не завязались те отношения, которые получились у нас. Пускай не правильные, за то очень приятные. И никто не скажет мне, что это что-то плохое или хорошее, никто и не осудит меня и не постарается поставить на путь истинной девушки-человека. Я многое пережила с ним, и месяц в воспоминаниях странно сочетает в себе тьму и свет. Яркие вспышки в темноте, как салют ночью. — Уманка, — позвал меня принц, я подняла уставшие глаза, потирая свои ожоги после веревки, — Арбитр, — он смотрел куда-то в сторону рынка. Я вскочила, К’хала за мной. Глянув на улицу, по дороге шёл весь в кисло-зелёной с перемешку в красной жидкости, одинокий Око. Где остальные собаки? Он ковылял на одну правую ногу, держался за разодранную левую руку, пару дред отсутствовали, оттуда изредко капала эта зелёная жидкость. Но глаза, эти лунные глаза потерянно глядели во все стороны, а жвалы слабо шевелились, словно звали кого-то. К’хала первая выбежала, я за ней. — Око! — крикнула я, сдерживая слёзы. «Лучше похвали его, когда он вернется» — держала я в голове слова принца. Око, заметив меня, хотел уже упасть, но держался и продолжал стоять, — Око! Молодец! — крикнула я, слёзы сразу после этой фразы потекли по щекам. Плакса я… — Ты молодец! — кричала я и остановилась рядом с ним. — Всё хорошо? — спросил он первое и осмотрел меня, — Ты ранена. — Плевать! — крикнула я в переизбытке эмоций, как же я рада, что он жив! — Это ты ранен! Быстрей на корабль! — Это всего лишь царапины, самец не умрёт, а самка может умереть от ран, — прострекотал он слабо, меня это разозлило. — Я не настолько слабая! Тебя надо подлатать! Пошли! — я схватила его не раненую руку и повела к кораблю. Он беспрекословно пошёл за мной. Мне было всё равно на взгляды, что падали на нас, мне необходимо было помочь Оку!       Добравшись до дома, он голосовой командой открыл ворота этого корабля. Заходя внутрь, я остановилась сразу же, когда оказались в бортовом зале. Я не знала куда идти. Я тут никогда не была. Была, но когда была слепа. Я перестала ориентироваться. Рядом что-то упало, а потом, сжав мою руку, Око уже сам повёл меня по какому-то из двух коридоров. Мы шли вперед, я смотрела на проволоку, которая тут была проведена. Не смогла удержаться не схватив её, и я словно снова знала, где нахожусь. Глядя на Оку, глубоко вдохнула, готовясь к самому страшному. То, что он упадёт.       И это действительно случилось…       Он упал, с громким ударом, прямо перед входом в какую-то комнату. — Око! — крикнула я, желая придержать его, но он был слишком тяжёлый. Спасти от падения не могла, лишь только голову, чтобы и её не покалечил, — Око, что мне делать?! — спросила я, тревога сжала сердце, руки ненормально дрожали, — Око! — Медикаменты… Бинт… Мазь… — проговорил он тихо, а я бережно положила голову на пол, забежала в комнату, куда он и собирался зайти. Внутри было почти пусто, на некоторых полках лежали какие-то коробки на странном языке. Рада, что среди них была только одна мазь, но медикаментов было предостаточно и я точно не знала, какую брать. Решила, что никакую не возьму. Бинт и мазь прихватила с собой. — Что дальше?! — спросила я, оказываясь рядом с ним. Его глаза были закрыты. Он тяжело дышал. Так… Так… Спокойнее, вдох-выдох, Эмма ты справишься. Если это мазь, значит надо помазать раны. Да! Я открыла тюбик с мазью, стала голубоватой жидкостью мазать его раны. Око совершенно не реагировал на меня. — Всё хорошо… Всё хорошо-хорошо-хорошо, — приговаривала я, намазывая его раны, но смотреть на разорвавшуюся рану не могла, после такой и без руки можно остаться… — Ты молодец Око, молодец-молодец, — я смогла натереть мазью раны на ногах, животе и даже у шеи. Обвязав всё бинтом, осталась эта рука… Эмма! Прекрати! Ему нужна помощь!.. Я взяла края разодранной кожи руки, сложила их вместе, прижимая к мясу, вылила туда чуть ли не всю мазь и обвязала бинтом. Будет очень большой шрам… Всё хорошо, всё хорошо…       После всех действий, я просто бессильно сидела на полу, и глядела на тяжело дышащего Оку, чья голова лежала на моей ноге. Я гладила его по вытянутому лбу, всё так же приговаривая, что будет всё хорошо, хотя сама сомневалась в этом. Вдруг, ничего хорошего не будет, и он умрёт?.. Умрёт, а я опять буду жива… Я опять выживу… Я не хочу жить, если он умрёт… Я не хочу жить с этим новым грузом в сердце…