Эпитафия двуличным

Под кулаком раздается хруст. Билли, скорее, чувствует его, чем слышит: упоительный такой звук, ласкающий слух. Следующее, что слышит Билли — визг Каи. Видит, как, схватившись за голову, беззвучно матерится Марти. — Что? — недоумевает Билли. — Он же козел! — Ты совсем охренел?! — взвизгивает тот, кому только что прилетело по роже. Из сломанного носа хлещет кровь. Билли довольно улыбается и пожимает плечами: нет, не совсем охренел, могу еще наподдать, если напросишься. — Ты за это ответишь, Бикл, — не унимается подбитая хрюшка. — О, какими фразами мы заговорили! Что, уже фильм снимаем? Билли смешно. Кая сжигает его взглядом. Марти флегматично утыкается в выпивку, надеясь, что его этот бардак не коснется. Толпа глазеет. И все это под какой-то гламурный музон. Не найдя слов в ответ, хрюшка ощеривается. — Марти, ты ведь согласен со мной? — Билли оглядывается в поиске поддержки. — Он же мудак, верно? В толпе кто-то кивает. Марти давится бухлом. Кая шипит: — Не впутывай его в это! Пока Билли думает, что делать дальше, толпу раскидывают два быка, скручивают его и тащат на выход из клуба. — Жди повестки, Бикл! — доносится вслед. — Настоящие мужики, получив по ебалу, в суд не обращаются! Где твои яйца, Рикман? — орет он через головы обалдевшей толпы, но не уверен, что его слышат. Потом его выпинывают на улицу, о чем он, впрочем, не жалеет: все равно вечеринка говно полное. Он достает телефон, чтобы брякнуть Марти, но тот сам через пару минут вылетает из дверей. «Ты чего это?» — хочет спросить Билли и открывает рот, но не успевает, потому что: — Ну пиздец, блядь! Охуенно, ничего не скажешь! СПАСИБО, БИЛЛИ! — горланит Марти на весь район. — Че? — Билли зависает и тупо хлопает глазами. — Че?! Ты нахрена ему врезал? Я могу лишиться работы, долбоеб! — О, уверен, твой агент все утрясет. Хотя... ты правда хочешь с ним работать? С Рикманом? Он же полный кретин. Ты знаешь, что он говорит о тебе за твоей спиной? Уверен, что догадываешься. — И? — В смысле «И»? Как он сегодня тебе сказал? «Интересная идея, но слишком много рассуждений про ад и рай, и типа если переписать местами, ну где-то половину, то будет очень даже ничего, с этим МОЖНО будет работать, снять неплохой фильм, который точно не провалится в прокате». О, почти дословно. Да он тебя оскорбил, Марти! Глядя тебе в глаза! — Да насрать, пусть хоть весь сценарий перепишет. Мне нужен гонорар, а он предлагал приличную сумму. До того, как ты въебал ему по морде. — Но ведь неплохой удар вышел, согласись? Сам ты не мог его ударить, хотя он, очевидно, это заслужил. Так что я сделал это за тебя, — торжественно улыбается Билли. — Где слова благодарности? «Я люблю тебя, Билли», и все такое? — Не надо вмешиваться, когда не просят! Кая мне сейчас такой скандал устроила! Из-за тебя, — Марти злобно тычет пальцем. Билли устало закатывает глаза. — Да похуй, что думает эта пизда, Марти. — Не называй ее пиздой. — Ладно, — примирительно поднимает руки Билли. И произносит одними губами: «Но она пизда». Марти строит хищную гримасу, и Билли меняет тему, как бы непринужденно, так, по-светски: — Чего там Рикман наговорил? — Что мой «дружок» Бикл — невменяемая сучка, — изображая Рикмана, манерно тянет Марти, махнув ручкой, и возвращает грозный тон: — которую и близко к киноиндустрии подпускать нельзя, и если я продолжу с тобой общаться, меня ждет то же самое: никто не захочет со мной работать. И что насчет фильма он еще подумает. «Еще, поди, добавил: «Пара моих звонков, сладкий, и ты больше никогда не сможешь работать в этой сфере». Да они все так говорят, эти шлюшьи продюсеры, когда других аргументов у них нет», — думает Билли и хочет возразить, что Рикман то еще брехло. Но, видя, как зол Марти (и, по совести, у него были все основания для негатива), включает заднюю: вздыхает, опускает взгляд и нерешительно чешет в затылке. — Ладно, извини. Я, наверное, перегнул палку. Не стоило его бить. «Да, надо было просто зарезать свинью», — мысленно добавляет он. — Не думал, что у тебя будут серьезные проблемы. — Вздыхает еще раз и смотрит виновато, искренне сожалея, что поставил Марти в неудобное положение (хотя Рикмана ему нихрена не жаль). — Я просто хотел как лучше... Но распаленного Марти было уже не остановить: — А ты вообще когда-нибудь думаешь? — Что? — Ты раз не подумал, два — а страдаю почему-то я. Постоянно! — Я не... — Ты рушишь мою жизнь, Билли! И свою проебываешь. Может, Рикман и тот еще гондон, но в одном он прав: ты уже всех достал своими драками! Тебе это в лицо не говорили? Довольно популярная тема, знаешь ли: половина Голливуда тебе кости перемывает. Уязвленный, Билли потихоньку закипает, но отвечает спокойно. — Меня не ебет, что они болтают. Моя карьера и так в жопе, хуже уже не будет. А у тебя все впереди, но такие пидарасы как Рикман вершины Олимпа достичь тебе не помогут. Ты лучший, просто... надо над кое-чем поработать. — На что это ты намекаешь? — с подозрением щурится Марти. — У тебя серьезные проблемы, ты просто их не видишь. Ты не думал о том, чтобы бросить пить и сосредоточиться на работе? — Опять ты за свое! — Этот мудак тебе чуть ли не в глаза ржет, при всех, и все на тебя смотрят как на идиота. Тебя это не бесит? Ты не заслуживаешь такого отношения! Чего ты вообще в него вцепился? — По-твоему, я себя позорю?! — Ну... Нет, хотелось бы верить, что нет. Просто, Марти, ты действительно заслуживаешь большего. В отличие от меня. — А не пойти ли тебе нахуй со своими советами и заботой обо мне, мамочка? Это кто кого позорит? Если ты просрал свою репутацию, то поздравляю, блядь, с успехом! Но меня на дно не тяни! Я не желаю выслушивать поток нравоучительного дерьма от какого-то продюсера-пидора и тем более от тебя — неудачника, который никогда, ни один раз в своей долбанной жизни не сдержался, чтобы не развязать драку, когда ему намекнули, что он не королева Англии и не второй Дэниэл, мать его, Дэй-Льюис, а стиснуть зубы и подставить жопу ради денег и собственного блага! Билли удивленно моргает. Марти свирепо дышит. — Да я только и занимаюсь тем, что подставляю тебе жопу, — тихо отвечает Билли, сжимая кулаки. Ты что несешь, Билли? Не было такого. И следом мысль: «Но ты не против, чтобы было, верно?» — Чего? — бычится Марти. Билли рвано выдыхает в попытке успокоить нервы. Безуспешно. — Я сказал, что только и занимаюсь тем, что подставляю тебе жопу в надежде, что ты меня познакомишь с известным режиссером. Или продюсером. Не будь Рикман таким ублюдком — дал бы и ему. Что за слова, Билли? Откуда они? Ты же не обижен на Марти, да? Ты не можешь на него обижаться! Лицо Марти за секунду обращается в волчью морду. Зря Билли это сказал. Ой, зря… Он снова слышит хруст. Знакомый и так им любимый. Слышит и чувствует очень, очень хорошо. И приходит в восторг. Вот она: анти-пацифистская машина смерти, снова в пьяном угаре готова разносить округу и пересчитывать ему ребра! На этот раз прямо на улице. Видит ли кто? Отшатнувшись в сторону, Билли с улыбкой ощупывает помятое лицо — нос цел, а вот челюсть побаливает. Сплевывает кровь на землю и хрипло смеется. — Чего ржешь? — рычит Марти. — С тебя, клоун. Протрезвей уже, блядь. — Хорош ебать мне мозг, Бикл! Марти подлетает к нему, хватает за воротник и заносит кулак. Билли перехватывает его руку — кулак застывает в дюйме от цели. Далее идет возня: они толкаются, пыхтя друг другу в рожи, как два голодных медведя, не поделивших тюленью тушу. Сцепились из-за какой-то херни, отмечает Билли. И неплохо было бы заехать Марти по лицу (так, для профилактики — глядишь, и протрезвел бы), если бы не одно но: Билли поклялся себе не бить Марти. Никогда. И сейчас, заламывая ему руку, он помнит об этом даже когда адски зол. Возможно, когда-нибудь он и сорвется, но не сегодня. Билли толкает Марти в грудь. Тот расцепляет пальцы, отпуская рубашку Билли, и неровным шагом отступает назад. Не удерживает равновесие и падает. Поверженный, поджав губы, хмуро смотрит исподлобья. Билли переводит дыхание. Они молча пялятся друг на друга с минуту, наверное, пока Билли не делает первый шаг. — Марти, блядь, да хватит уже. — Протягивает руку. — Поднимайся, отвезу тебя домой. — А ты мне личный шофер что ли? — Марти презрительно скалится. — Может, пора брать за это деньги? Сколько там за проезд? Билли замирает с поднятой рукой. Опускает ее и сплевывает на землю, прямо перед ним. — Да и хуй с тобой, Фаранан. Разворачивается и уходит. Не оглядываться. Только не оглядываться.