Влюбиться в босса

С работы домой я возвращаюсь около шести вечера. Я осторожно открываю дверь и прокрадываюсь в квартиру… Не знаю почему, ведь Шизуне всё равно узнает, что я уходила, да и я не могу ей солгать, что пробыла весь день в квартире. Ах, да! Я просто… пряталась целый день в шкафу! — конечно. Как раз в тот момент, когда я ругаю себя за идиотизм, Шизуне высовывает голову из кухни. — Ты поздно вернулась, — щебечет она. — Опять искала работу? — Эм, — я следую за ней на кухню, — …не совсем. — Ну и где же ты тогда была? — спрашивает Шизуне, смущённо хмуря брови и помешивая фарш на сковороде. — Только не говори, что ты опять пошла в тематический парк, не сказав мне ни слова. — Это было всего один раз! — восклицаю я, после чего ловко усаживаюсь за кухонный стол. — Вообще-то, Шизуне, мне нужно кое в чём тебе признаться. Шизуне кладёт свою деревянную ложку и поворачивается ко мне, явно ожидая чего-то плохого. — В чём? — спрашивает она грозно. — Я… на самом деле не увольнялась с работы… Я просто… взяла две недели отгула из-за одного конфуза. Но сегодня я была на работе, — я быстро всё это выпаливаю, а затем широко — и тревожно — улыбаюсь. Шизуне смотрит на меня несколько мгновений. — Ты чёртова лгунья! — восклицает она. — Почему ты сразу мне об этом не сказала? Зачем мне лгать? Я искренне переживала, что ты больше никогда не найдёшь работу! — Эй, — возмущённо перебиваю я, но Шизуне продолжает наступать. — Как ты могла? Я имею в виду, я рада, что ты не уволилась, но две недели отгула? Господи, Анко! — бушует она. — Я знаю! Знаю! Мне очень жаль! — восклицаю я. — Потребуется нечто большее, чтобы убедить меня простить тебя, — парирует Шизуне, скрестив руки на груди и надув губы. Я мысленно чертыхаюсь и оглядываюсь по сторонам, пытаясь что-нибудь придумать. В конце концов мне в голову приходит одна идея. — …Скоро состоится вечеринка по случаю ухода в отставку… — я замолкаю и наблюдаю за ней несколько мгновений. — И что? — спрашивает она после нескольких секунд молчания. — Ну… Мне нужно приодеться… — Вот как ты мне отплатишь, — перебивает она. — Я одену тебя для этой вечеринки. Забудь о своих распутных нарядах, я сделаю из тебя конфетку. Я знала, что она купится на это: Шизуне ненавидит, как я одеваюсь, поэтому всегда ухватывается за возможность одеть меня. Но погодите, распутных? — Я не одеваюсь распутно! — восклицаю я, переварив услышанное. Шизуне закатывает глаза и возвращается к фаршу. — Не одеваюсь, — подчёркиваю я. — Конечно, нет, — соглашается Шизуне саркастически. — Кстати, когда там эта вечеринка? Я мрачно смотрю на неё. — В эту субботу, — отвечаю я. — Отлично, тогда у меня есть шесть дней, чтобы решить, насколько стильно благодаря мне ты будешь выглядеть, — улыбается мне Шизуне. Я отвечаю на её улыбку ругательством. — Итак… как прошёл твой день? — продолжает она, не обращая внимания на мою ругань. — Хорошо, — отвечаю я. — Но Ирука сошёл с ума… А Орочимару всё ещё слишком горяч. — Ирука сошёл с ума? — Шизуне поднимает брови и достаёт из кухонного шкафчика две тарелки. — Да… он убеждён, что нравится мне, и я не знаю, как мне убедить его в обратном, не разбив ему сердце, — вздыхаю я. — Знаешь, что было бы лучше всего? — говорит Шизуне. — Что? — хмуро спрашиваю я. — Если бы ты не использовала его, чтобы вызвать у Орочимару ревность, — отвечает она с улыбкой на лице. — Я была молода и глупа! — защищаюсь я. — Анко, это было две недели назад, — смеётся Шизуне. Я показываю ей средний палец. Чёрт бы побрал её и её логику.

***

— Вставай. — Зачем? — Затем, что тебе всё ещё нужно на работу, помнишь? Я громко вздыхаю и скатываюсь с кровати. — Ненавижу тебя, Шизуне, — бормочу я. — Это чувство взаимно, — отвечает Шизуне нараспев. — А теперь отправляйся на работу и набросься на своего босса. — Фхум ауф, — отвечаю я. Моё ругательство приглушено ковром.

***

Когда я прихожу на работу, то первым делом натыкаюсь на Ируку. Как только я оказываюсь в фойе, он замечает меня и машет рукой. Я тяжело дышу через нос и подхожу к нему. Ладно, лучше начать по-хорошему. — Какаши опять опоздал? — весело спрашиваю я. — А разве он не всегда опаздывает? — улыбается Ирука. Я вежливо ему улыбаюсь, и мы вместе направляемся к лифту. Угх… сейчас или никогда. — Ирука, — говорю я, поворачиваясь к нему. — Анко, — отвечает он, приподнимая брови. В его голосе звучит веселье. Какого чёрта? Угх… он такой невинный. Я ненавижу, когда невинные парни пытаются казаться самоуверенными — это разбивает мне сердце. — Послушай, Ирука, мне кажется, что ты не так всё понял, — начинаю я. — По правде говоря, ты не нравишься мне в этом плане. То, как я поступила с тобой, было неправильно, но я попыталась всё исправить. Если ты продолжишь и дальше считать, что нравишься мне… то сделаешь себе только хуже. Ирука не отвечает и, когда мы оказываемся в кабине, нажимает на одну из кнопок лифта. — Если хочешь, то можешь и дальше себя в этом убеждать, Анко, но я на самом деле считаю, что нравлюсь тебе. Ты просто не хочешь, чтобы я тебе нравился, потому что я, наверное, не такой интересный или недосягаемый, как Орочимару, — улыбается он мне. НЕТ. О боже… какая книга или фильм, недавно им увиденные, убедили его в том, что лучший способ заполучить девушку — это настаивать на том, что ты ей нравишься? Я закрываю глаза и прошу, чтобы мне придали сил. Двери лифта открываются, и мы входим в кофейню. Аяме тут же вскидывает голову и настороженно на нас смотрит. Ирука уже собирается что-то сказать, но я отдёргиваю его назад. — Послушай, Ирука, ты мне не нравишься! — яростно шепчу я. — Но даже если бы и нравился, это не имело бы никакого значения. А знаешь почему? Потому что ты нравишься Аяме. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Ты нравишься одной из самых милых и красивых женщин во всём этом здании! Если бы я оказалась на твоём месте — да если бы кто-угодно оказался на твоём месте — он бы не стал упускать такую возможность! Зачем тратить на меня своё время, когда я ясно дала понять, что ты мне не нравишься, а Аяме ясно дала понять, что ты ей нравишься? — итак… вышло напыщеннее, чем я ожидала. Немного озадаченный Ирука смотрит на меня пару секунд. Он бросает взгляд на Аяме, которая машет нам рукой — даже не подозревая о том, что я только что рассказала её крашу, что он ей нравится, — а затем снова переводит на меня взгляд. — Но… мне не нужна Аяме, — отвечает он медленно. Он сказал это негромко, но Аяме всё равно его услышала. Её глаза расширились, и она приняла униженный вид, опустив голову и отвернувшись. — Ирука, — сердито огрызаюсь я. — Аяме всё слышала, — мой голос всё ещё приглушен, но Ируке, похоже, всё равно, ведь он продолжает говорить обычным тоном. — Но… Анко, меня интересуешь только ты, — указывает он. — Мне нравится Аяме… но совсем не так… Мне нужна ты, Анко. — Ирука, на тебя это совсем не похоже, — замечаю я. — Обычно ты самый заботливый человек в этом здании. Подумай о чувствах бедной Аяме. Знаю, что заставила тебя почувствовать себя плохо, но я ведь уже извинилась. Я чувствую себя ужасно из-за того, что причинила тебе боль, правда, но тебе следует забыть обо мне. Если то, что я тебе нравлюсь, меняет тебя… то это ненормально. Представь, если бы меня заботил один лишь Орочимару? Насколько тяжело тебе было бы это услышать? Потому что именно так чувствует себя Аяме. — Ты не сможешь заставить меня перестать испытывать к тебе чувства, — отвечает Ирука, слегка посмеиваясь. — Ты слишком совершенна. Мне больше никто не нужен… Я слышу отчётливый всхлип, доносящийся со стороны кофейни… О боже… бедная Аяме. Я сердито смотрю на Ируку. — Мне нужна только ты. Я сделаю так, что ты полюбишь меня. Я собираюсь ему ответить, как вдруг он подаётся вперед и его губы встречаются с моими. Я отскакиваю в шоке, и он отступает, затем кивает мне и уходит. Итак… всё хреново. Какое-то время я смотрю ему вслед, и только когда Аяме громко всхлипывает, выхожу из задумчивости. — Аяме? — бросаюсь я к ней. Я не очень хорошо умею утешать, но я попробую… тем более что её слезы имеют прямое ко мне отношение. — Я ему не нужна… я ему безразлична, — печально бормочет Аяме, вытирая слёзы. — Он просто запутался, — успокаиваю я её. — Хотелось бы так думать, — с горечью отвечает Аяме, глядя в сторону и яростно покусывая нижнюю губу. — Я не сержусь на тебя, Анко, — говорит она спустя какое-то время. — Я знаю, что ты пытаешься. — Не знаю, что сможет убедить его в том, что он мне не нравится, — вздыхаю я. — Он очень настойчив, — улыбается Аяме со слезами на глазах. — Какаши сказал, что он слишком легко влюбляется, — соглашаюсь я. — Да, я знаю, — кивает Аяме. — С ним это и раньше случалось? — любопытствую я. — Ага, — грустно улыбается Аяме. — Ему нравилось довольно много женщин… Он всегда убеждался в том, что они любят его в ответ. Как это было с Куренай, а она вообще-то замужняя женщина. — И он до сих пор тебе нравится? — спрашиваю я. Аяме смущённо хихикает. — Он нравится мне с тех пор, как я впервые его встретила… Он пролил кофе, а затем остался, чтобы помочь мне прибраться… вот только я никогда его не интересовала… он едва замечает меня. Он даже моего имени не знал бы, если бы не бэйдж… — замолкает она со вздохом. — Ну что ж, тогда решено, — говорю я, совершенно сбитая с толку абсолютной преданностью Аяме. — Что решено? — спрашивает Аяме недоумённо. — Как только у меня получится убедить его в том, что он мне не нравится, я собираюсь убедить его в том, что ему нравишься ты, — отвечаю я, ухмыляясь. — Но… я ему не нравлюсь, — отвечает Аяме тихо. — О, понравишься, — улыбаюсь я ей. — Я позабочусь об этом! Аяме смаргивает остатки слёз и улыбается. — Спасибо, Анко… Ты замечательная подруга. А теперь, может быть, ты хотела бы чего-нибудь купить? Я ухватилась за предоставленную мне возможность. — О, да, у тебя есть пончики? Аяме засмеялась в ответ.

***

С уходом Орочимару из офиса по «делам» день проходит крайне медленно и крайне скучно. Саске со мной почти не разговаривает. Даже когда я начинаю поднимать какую-нибудь тему, в ответ он издаёт одни лишь «хн» и ворчания. Вот почему я так радуюсь, когда наступает время обеда. Широко улыбаясь, я врываюсь в офис. — КАК ДЕЛИШКИ? — кричу я. — Йо, сеструха, — откликается Таюя. — Как же мне жаль вас обеих, — замечает Карин. — Говорит та, кто сейчас просматривает сайт знакомств, — замечает Суйгецу, заглядывая ей через плечо и глядя на её монитор. В ответ Карин с криком втыкает карандаш ему в руку. Суйгецу отскакивает назад, крича от боли. — Джуго! — скулит он, ковыляя к своему лучшему другу, разговаривающему с Кимимаро. — Джуго… Я умираю от отравления грифелем! Джуго вздыхает, отводит от Кимимаро взгляд и медленно и осторожно вытаскивает карандаш из руки Суйгецу. — Всё хорошо, — говорит он. — На сегодня, — мрачно замечает Суйгецу, бросая на Карин сердитый взгляд. Почти все в офисе разражаются смехом, а затем двери лифта открываются… и являют нашему взору Ируку, стоящего с гигантским букетом цветов… настолько огромным, что он закрывает почти всё его лицо. — Что. За. Нахрен, — Таюя разинула рот. — Ирука явно кому-то в любовники записался, — шутит Кидомару. — Это самые большие цветы, которые я когда-либо видел, — говорит Сай. — На самом деле, они даже слишком уж большие. — Согласна, — шепчу я ему. Сай одаривает меня счастливой улыбкой. — Вообще-то, — фыркает Ирука, заходя в офис, — это для Анко… Все в офисе замолкают и поворачиваются ко мне. Вот дерьмо. Отлично, кое-кто не прислушался ни к единому моему слову…