Ммм. Я прижимаюсь к мягкой подушке и медленно просыпаюсь. Воскресенье, да? Малыш уик-энда. Воскресенье похож на парня, с которым все хотят дружить, потому что он такой ми… Со мной в постели кто-то есть. Я медленно открываю глаза и смотрю в зеркало на двери своего гардероба; меня обнимает чья-то рука… Вот дерьмо.
Так держать, Анко. Наверное, я переспала с Ирукой, и теперь мне снова придётся объяснять ему, что он «не нравится мне в этом плане», а он в свою очередь сделает грустную щенячью мордашку. Я вздыхаю. Что ж, тогда мне лучше подготовиться к эмоциональному срыву парня.
Я собираюсь потянуться, но моя рука, кажется, зажата под боком Ируки. Морщась, я медленно её вытаскиваю и поднимаю вверх, но не раньше, чем случайно нащупываю мышцу. Вау, Ирука накачан, кто же знал? Воспользовавшись случаем, я начинаю небрежно поглаживать его твёрдый живот. Делая это, я замечаю на своей руке мягкую прядь волос. С каких это пор у него чёрные волосы… Вот ДЕРЬМО. О боже. О боже. О боже.
Я слегка поворачиваюсь, чтобы проверить, верны ли мои — истерические — догадки, и да… чёрт, я переспала со своим боссом. И тут я осознаю, что моя рука всё ещё прижата к его животу. Я чуть не закричала, но вовремя себя остановила и издала лишь тихий писк, после чего медленно (и нехотя) убрала руку. Широко раскрыв глаза, я слегка приподнимаюсь и смотрю на Орочимару. Неужели? Я имею в виду… мы занялись этим?
Я медленно приподнимаю одеяло и заглядываю под него… ага… да… занялись… Я чувствую, что сейчас упаду в обморок.
Я снова смотрю на Орочимару. Раннее утреннее солнце бросает на него свои тёплые лучи, заставляя его блестящие, мягкие, раскинутые по подушке волосы сиять. Так и хочется к ним прикоснуться. Я ловлю себя на том, что наклоняюсь вперёд, чтобы… Нет, плохая Анко! Никаких касаний волос после случайного романа на одну ночь! Никаких касаний волос, в которые я всегда была влюблена, после невероятно
горячего случайного романа на одну ночь!
Я наклоняю голову набок и изучаю его лицо. По нему и не скажешь, что ему пятьдесят четыре. Его милые маленькие фиолетовые отметины, которые он наносит возле глаз, стёрты. Я смотрю на его ресницы, которые слегка трепещут во сне. Вы только представьте. Я смотрю на своего спящего босса… Могу с уверенностью заявить, что я никогда не думала, что увижу такое.
И тут он делает самую неожиданную вещь на свете: морщит нос. Я чуть не взвизгиваю от милоты, но вовремя останавливаюсь. Его очаровательный прямой нос.
Он правда очень милый, но ещё и опасный, потому что уголки его рта всё ещё приподняты в лёгкой ухмылке. Может быть, мне стоит… Нет. О боже, если я
сейчас так себя веду, то страшно подумать, что я вытворяла в нетрезвом виде. Хотя… я смотрю на Орочимару и ухмыляюсь. Я не могла быть настолько плоха, раз уж заманила этого сексуального зверя в свою постель… может быть… НЕТ. Чёрт возьми, Анко!
Я встряхиваю головой, чтобы прийти в себя, и медленно, очень медленно выскальзываю из-под руки Орочимару. Выбравшись из-под него, я осторожно кладу его руку обратно на смятые простыни, туда, где я только что лежала. Какое-то время я смотрю на него в надежде на то, что он не проснулся. Ведь все мы знаем, что произойдёт, если он проснётся: испугавшись, я, вероятно, в конце концов чем-нибудь в него запущу… да, наверное, это не самая лучшая затея.
Я слегка отодвигаюсь, всё ещё не сводя с него глаз, после чего опускаю ноги на ковёр. Когда пальцы моих ног касаются мягкого ворса, я поднимаюсь на ноги. Я делаю шаг вперёд и вдруг осознаю, что я голая. Ах, дерьмо! Выругавшись про себя, я лихорадочно оглядываюсь по сторонам в поисках того, чем можно было бы прикрыться на тот случай, если Орочимару проснётся.
Наконец мой взгляд останавливается на его рубашке с… прошлой… ночи. Я хватаю её и надеваю. Слава богу, что он намного выше меня: рубашка доходит мне до середины бедра, а это означает, что все мои «стратегически важные части тела» прикрыты. Я заправляю прядь волос за ухо и оглядываюсь по сторонам. Срань господня, что мы вытворяли прошлой ночью?
Одежда разбросана по всей комнате: мой лифчик на подоконнике, его брюки на кровати, моё платье на другом конце комнаты. Но больше всего меня озадачивают мои трусики. Мои очень красивые кружевные фиолетовые трусики разорваны пополам. Я опускаюсь на колени и тыкаю в них пальцем… хм, следы от зубов. Чёёрт.
Я медленно приподнимаюсь на коленях, чтобы посмотреть на Орочимару, и вижу, что он уже лежит на боку, подперев голову рукой и ухмыляясь.
Я падаю на спину, вызывая у него смех.
— Ты там в порядке, Анко? — спрашивает он, его шелковистый тон слегка омрачён болезненными нотками.
Я медленно поднимаю на него глаза — он снисходительно мне улыбается. Я забираюсь на кровать, садясь как можно дальше от него, затем скрещиваю ноги и киваю.
— Я… в порядке, — отвечаю я.
Он издаёт тихий смешок, но не отвечает, по-видимому, довольствуясь простым наблюдением за дрожащей мной.
— …сэр… — в конце концов начинаю я, больше не в силах выдержать на себе его неумолимый золотой взгляд.
— Это была не случайность, Анко, — перебивает он. Он перекатывается на спину и кладёт руки за голову. Одеяло слегка соскальзывает с его тела, открывая взору бёдра.
Чёрт, что он пытается со мной сделать? Слишком много кожи, слишком много кожи, слишком много кожи. Я даже не могу посмотреть ему в лицо. Старое высказывание: «Мои глаза здесь, наверху», вероятно, вполне бы ему сейчас подошло, потому что всё, что я делаю, так это позволяю своему взгляду блуждать по его твёрдой мускулистой груди и животу.
— Анко?
Я поднимаю взгляд, стараясь придать своему лицу невинное выражение. Он лишь понимающе ухмыляется и поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.
— Ты правда ничего не помнишь с прошлой ночи?
Несколько мгновений я пристально на него смотрю.
— А хочу ли я этого? — спрашиваю я наконец. Потому что, серьёзно, кто хочет знать, насколько глупо он себя вёл, пока был пьян?
— Хм, — задумчиво бормочет он. Он протягивает руку и теребит подол своей рубашки. — Я не знаю… а ты?
Я краснею.
— Я сожалею насчёт всего этого…
— Забавно, — перебивает он, убирая руку. — А вот я ни о чём не жалею.
Я замерла, а затем спрыгнула с кровати.
— Ха-ха, я тоже! Совершенно! Мне нужно принять душ! — тараторю я, после чего бросаюсь к своему гардеробу и перекапываю его в поисках чистого белья и полотенец.
— Хм. Не могла бы ты побаловать меня, разрешив принять душ? — спрашивает Орочимару.
Я поворачиваюсь к нему. Он сидит на краю кровати, спиной ко мне. Я позволяю своему взгляду блуждать вверх и вниз по его широкой, бледной, идеальной спине. Подождите минутку… он только что задал вопрос? Всё в порядке, по-видимому, мой мозг сейчас не рассматривает речь как вариант, поэтому я просто таращусь на него ещё немного. Он слегка поворачивает голову, и я снова вижу его ухмылку.
— Конечно же не совместный, моя дорогая, — добавляет он.
— Пфф, конечно же! — хихикаю я громко и слишком уж восторженно. — Не то чтобы я не хотела принять с вами душ… Я имею в виду, что я не… Ничего против вас не имею, но… — я замолкаю и беспомощно наблюдаю за тем, как он поднимается на ноги, прикрытый одними лишь чёрными боксёрами.
Повернувшись, он слегка откидывает волосы назад и тихо посмеивается.
— Просто иди, Анко, — говорит он добродушно.
Я быстро выдыхаю. Я позволяю своим глазам исследовать его тело ещё немного, после чего выбегаю из спальни. Где Шизуне? Где. Эта. Шизуне? Она нужна мне!
В конце концов я нахожу её на кухне, намазывающую маслом тост.
— Шизуне! — громко шепчу я.
— Привет, Анко, — улыбается Шизуне. — Уже проснулась?
— Да,
я проснулась… Шизуне, Орочимару в моей постели! — пищу я. Мне нужно разобраться со всем этим… это настолько абсурдно, что я с трудом соображаю. Может быть, это какая-то галлюцинация?
— Да, он там, — кивает Шизуне. Она поворачивается ко мне и смеётся над выражением моего лица.
— …почему? — выдавливаю я.
— Ты ничего не помнишь с прошлой ночи? — допрашивает она, прислоняясь к столешнице.
Я бросаю на неё беспомощный взгляд, а затем зажмуриваюсь в попытке вспомнить события прошлой ночи.
— Эм… ты поцеловалась с Цунаде? — предполагаю я.
Шизуне краснеет.
— Да… верно, — она неловко кашляет и меняет тему. — Но ты тоже кое с кем поцеловалась.
— И этот «кое кто» сейчас в моей постели? — недоверчиво спрашиваю я. Неужели я и правда была настолько пьяна, что не запомнила поцелуя с мужчиной своей мечты? Или своё сексуальное времяпрепровождение с ним? Сколько же я выпила? — Он воспользовался мной? — эта идея почему-то кажется мне привлекательной… У меня что-то не так с головой.
Шизуне пожимает плечами.
— Не думаю. Полагаю, он тоже немного выпил.
— Но… — что-то не сходится. — Но ты тоже пила. Кто отвёз нас домой? — Шизуне никогда не садится за руль пьяной…
Шизуне замолкает, а затем с пристыженным видом говорит:
— Я отвезла.
…и под этим я, конечно же, подразумеваю, что она
всегда садится за руль пьяной.
— С каких это пор ты ездишь домой пьяной? — спрашиваю я. Это какая-то параллельная вселенная, ей богу! Не удивлюсь, если Суйгецу объявит, что он мой отец или что-то в этом роде.
— С тех пор, как одна очень соблазнительная женщина начала нашёптывать мне на ухо, — отвечает всё ещё выглядящая подавленной Шизуне.
Я улучаю момент, чтобы понять, о чём она говорит.
— Подожди минутку… — я украдкой осматриваю кухню. — Цунаде тоже здесь?
— Она в спальне — кивает теперь уже ярко-красная Шизуне.
— И она… проснулась? — шепчу я.
— Да… она… она проснулась, — отвечает Шизуне.
— Что-то не так? — спрашиваю я. — Ты сожалеешь об этом?
Шизуне смотрит на меня несколько секунд, после чего яростно мотает головой.
— Ничего подобного, — отрицает она. — Это больше похоже на… Не могу поверить, что мне действительно повезло. Что это на самом деле произошло, понимаешь?
— О, ещё как понимаю, — соглашаюсь я, прежде чем рухнуть на один из стульев рядом со столешницей.
— Ну да ладно, — восклицает Шизуне. — Я умираю от любопытства. Так ли он хорош в постели, как и в твоих снах?
— Я совсем ничего не помню, — со стоном сообщаю я. — Везёт же мне, не так ли? — я тяжело вздыхаю над своей дилеммой, после чего нахально ухмыляюсь соседке по комнате. — А что насчёт Цунаде?
Шизуне постукивает себя по носу и подмигивает.
— Но ты всё помнишь? — допрашиваю я.
— Ох, — тяжело выдыхает Шизуне. — Я очень хорошо всё помню.
— Сучка, — я показываю ей язык, прежде чем подняться на ноги. — Ну, во всяком случае, мне нужно принять душ.
— Передай Орочимару, что завтрак уже готов, ладно? — кричит Шизуне мне вслед.
— В его присутствии я не могу и двух слов связать, Шизуне! — отвечаю я беспечно, после чего быстро махаю ей рукой и исчезаю в ванной.
Я запираю дверь, снимаю его рубашку и вхожу в душ. Включив воду, я начинаю размышлять над сложившейся ситуацией.
По сути, моя мечта переспать с боссом (в которого я могу или же не могу быть влюблена) — исполнилась. Сейчас, пока я принимаю душ, он находится в моей комнате, одетый в одни лишь боксёры. Теперь я могу притвориться, что хотела провести с ним только одну ночь, и попрощаться с ним. Следовательно, я буду видеться с ним только на работе и это будет ух как неловко. Или же я могу попытаться дать ему понять, что хочу… завязать с ним отношения, но хочу ли я этого? Думаю, что да, но мне страшно. Я имею в виду… что, если он не захочет? А даже если и захочет, он такой интеллигентный, авторитетный, зрелый и сложный… Не знаю, смогу ли я с ним управиться.
Я вздыхаю, смывая шампунь с волос. Наверное, теперь всё зависит от него самого и от того, как он на всё это отреагирует. Я выхожу из душа, хватаю полотенце, быстро расчёсываю волосы (мне всё равно, что я спала с ним, он больше не увидит меня в тюрбане из полотенца) и выхожу из ванной, завёрнутая в одно лишь полотенце.
Войдя в свою спальню, я вижу Орочимару, присевшего на корточки возле террариума и наблюдающего за Волди.
— Мне нравится твоя змея, — говорит он, не оборачиваясь.
Как он узнал, что я здесь? Кто он вообще такой? Чёртов телепат или что-то в этом роде?
Долго не раздумывая, я отвечаю:
— А мне твоя, — ох, дерьмо. Зачем я ему это сказала? Это так грязно и грубо!
Он поворачивается ко мне с удивлённым видом и встаёт.
— Не помню, чтобы рассказывал тебе о своей змее, — говорит он.
— …Ты… не рассказывал… — отвечаю я. Мне хочется провалиться сквозь землю от стыда.
Орочимару поднимает брови и ухмыляется.
— Ах, — бормочет он, когда понимает на что я — случайно — намекнула. Затем он смеётся. — А ты забавная, Анко, — замечает он, подходя ближе. Он говорит нежным голосом, глядя на меня сверху вниз. — Могу ли я воспользоваться душем? — спрашивает он.
— Да… Да, конечно, — киваю я, стараясь не думать о том, как близко он ко мне подобрался.
— Отлично, — однако он не двигается и вместо этого оглядывается по сторонам. — Интересно, есть ли у тебя какая-нибудь одежда мне по размеру? Знаю, что здесь живут только женщины, но я бы предпочёл не носить вчерашнюю одежду, — он слегка вздрагивает от отвращения.
— Я… Я поищу, — улыбаюсь я ему, возвращая часть своей прежней уверенности.
— Премного благодарен, — отвечает он. Когда он проходит мимо меня, то протягивает руку и касается моего бедра. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Он бросает мне ухмылку через плечо и выходит из спальни.
Как только он уходит, я подбегаю к своему шкафу. Я вытаскиваю спортивные штаны и белый топ. Я надеваю их, а затем быстро наношу тушь и тональник. Ладно, теперь я выгляжу более-менее презентабельно, пора проверить, есть ли у меня какая-нибудь одежда и для него.
Я снова начинаю копаться в своём шкафу и в конце концов натыкаюсь на коричневый мужской джемпер с V-образным вырезом. Для него он может быть немного тесноват… но, как ни странно, я не против. Я копаюсь ещё немного и нахожу массивные спортивные штаны… Не знаю, откуда они у меня взялись, но у Орочимару довольно тонкая талия, так что я уверена, он в них поместится.
Теперь, когда дело сделано, я тяжело опускаюсь на край кровати. Что же мне теперь делать? Я имею в виду… что, если он хочет большего, но думает, что я не хочу? Хочу ли я большего? Я задумчиво почёсываю ладони… Да, я хочу большего. Если он хочет большего… перестань говорить «хочет большего»!
Я тяжело вздыхаю и падаю обратно на кровать как раз в тот момент, когда дверь открывается и в комнату заходит Орочимару. Его волосы влажные и на нём всё те же боксеры. Я краснею и, отведя взгляд, протягивая ему одежду. Я замечаю, как он весело покачивает головой.
— Большое спасибо, Анко, — говорит он, одеваясь. — Хотя мне интересна предыстория этих штанов, — он тянет за резинку, чтобы показать мне, насколько они огромные.
— Как и мне, — заявляю я устало.
Я смотрю на него снизу вверх. Джемпер прекрасно на нём смотрится. Он немного тесноват, но это лишь подчёркивает его мускулы. Спортивные штаны выглядят мило, потому что они настолько большие, что немного прикрывают его ступни.
Как такое возможно, что, надев гигантские спортивные штаны, этот мужчина всё ещё выглядит чертовски сексуально? Я тяжело вздыхаю.
— Анко… Если ты не возражаешь, то скажу, что сегодня утром ты сама не своя. Всё из-за меня? Ты хочешь, чтобы я ушёл?
Я поднимаю глаза и вижу смотрящего на меня Орочимару. Он засунул руки в карманы штанов и нахмурил лоб.
— Нет! — тут же отрицаю я. Ох, что ж… если я не могу быть уязвимой с мужчиной, в которого, как мне кажется, я влюблена, то с кем ещё я могу быть уязвимой? — Просто… — я смотрю на свои руки, а потом снова на Орочимару. — Что будет дальше?
— Мм? — задумчиво мычит он и садится рядом со мной на кровать.
— Ну… ты пойдёшь домой? И всё это… во что-то перерастёт?.. Я имею в виду… что будет дальше? — я замолкаю и опускаю взгляд в пол. Я буквально не в состоянии смотреть на него прямо сейчас, хотя знаю, что он не сводит с меня глаз.
— Анко, — его голос тихий, но достаточно сильный, чтобы заставить меня повернуть голову и посмотреть на него. Он ласково мне улыбается, после чего тянется большим и указательным пальцами к моему подбородку. — Что будет дальше — решать тебе.
Я смотрю на него и пытаюсь подобрать слова, которые хочу —
должна — сказать, но они ускользают от меня.
— Если хочешь, то я уйду, а если хочешь, чтобы я остался, то я останусь, — затем он слегка касается губами моих губ, после чего встаёт на ноги и выходит из комнаты.
Вот дерьмо… Так держать, Анко! Я хлопаю себя по лбу. Мне была предоставлена такая возможность выплеснуть все свои чувства. Внезапно у меня заурчало в животе. Да… еда решает всё… без сарказма.
Когда я захожу на кухню, то вижу собравшихся вокруг столешницы Цунаде, Орочимару и Шизуне, которые разговаривают и смеются, будто бы они соседи по комнате.
— Привет, Анко! — здоровается Цунаде. — Вижу, Орочимару всё-таки удалось заманить тебя в ловушку.
Орочимару весь сник и сердито на неё посмотрел, наливая мне апельсиновый сок.
— Ну… вообще-то мы в
моей квартире, так что, скорее всего, всё совсем наоборот, — парирую я, ухмыляясь.
Орочимару издаёт тихий смешок, Цунаде смеётся, а Шизуне бросает на меня неодобрительный взгляд, после чего подмигивает.
— Да просто я немного удивлена, что здесь Орочимару, а не тот парень Ирука, — замечает Цунаде.
Я сажусь и краснею, чувствуя, как Орочимару придвигает мой стул ближе к своему. Как только ко мне вернулся дар речи, я бросаю на Цунаде любопытный взгляд.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.
— Ирука был готов забрать тебя, — сообщает Цунаде. — Орочимару удалось увести тебя только потому, что Шизуне захотела поехать домой…
— Хотя мне не следовало этого делать, — замечает Шизуне, шлёпнув ложкой по руке Цунаде.
— Нет, — соглашается Цунаде, наклоняясь вперёд и ухмыляясь своей личной помощнице. —
Не следовало.
Я закатываю глаза на их флирт.
— Ирука тоже был пьян? — спрашиваю я.
— Нет, — тихо шипит Орочимару. — Не волнуйся, Анко, я бы не позволил тебе уйти с ним. Меня бы это очень сильно огорчило.
Я буквально чувствую, как горит моё лицо, даже когда Цунаде сообщает Орочимару, что ему нужно держать себя в руках.
***
Сейчас двенадцать часов дня, а Орочимару до сих пор не ушёл… И это хорошо. Цунаде и Шизуне выскочили на обед, оставив нас с Орочимару наедине. На самом деле это невероятно расслабляет. С Орочимару довольно легко разговаривать, и он заставляет меня смеяться, и, по-видимому… Я тоже заставляю его смеяться.
В настоящее время он лежит на диване, а я лежу на нём. Мои руки покоятся прямо под его джемпером.
— Он такой придурок, — заявляю я, указывая на телевизор. — Он ведь без конца её использует.
Орочимару поворачивает голову в сторону телевизора, а затем снова смотрит на меня.
— Я не часто смотрю телевизор, — признаётся он. — Особенно подобные шоу, но вынужден с тобой не согласиться. Думаю, они оба дураки. Им нужно прийти к выводу, что они, скорее всего, влюблены друг в друга, что, полагаю, произойдёт в финальном сезоне?
Я изумлённо на него смотрю, после чего разражаюсь смехом.
— Не ври, ты уже смотрел это шоу!
Орочимару смеётся и качает головой.
— Клянусь, не смотрел.
Я впериваю в него взгляд и игриво его щипаю. Он щиплет меня в ответ.
— Ау! — восклицаю я жалобным тоном.
— О, прости, дорогая, я сделал тебе больно? Дай-ка посмотрю, — он наклоняется вперёд и целует ту часть моей руки, которую только что ущипнул. — Лучше? — спрашивает он, ложась обратно и переплетая со мной пальцы рук.
— Намного, — соглашаюсь я. Я буквально чувствую себя легкомысленной школьницей! — Говоря о дураках…
Орочимару снова на меня смотрит, всем своим видом показывая, что слушает меня.
— Как думаешь, насколько неловко будет в офисе, когда мы вернёмся?
Его губы расплываются в ухмылке, и он весело качает головой.
— Чрезвычайно. Особенно когда речь зайдёт о Таюе и Джиробо, а ещё о Кимимаро и Джуго.
— Кимимаро и Джуго? — повторяю я.
Ухмылка Орочимару становится шире.
— Мне кажется, они уже давно друг другом заинтересованы. Прямо как мы с тобой.
Я краснею, и Орочимару смеётся, после чего слегка щекочет мне шею.
— Ты и правда часто краснеешь, Анко, — весело замечает он.
— Только когда я рядом с тобой, — признаюсь я.
— Я считаю это очаровательным, — отвечает он. — Не хочешь сказать, почему ты краснеешь?
Я сажусь и смотрю на него.
— Думаю, всё потому, что… — ох, чёрт… ну что ж, была не была… рано или поздно это должно было произойти. — Я… может быть… немного… в тебя влюблена?
Я закрываю глаза и вздрагиваю, ожидая, что он скажет что-то вроде: «Нет, ты мне нужна была только для перепихона», хотя я сильно сомневаюсь, что за всю свою жизнь Орочимару произнес хотя бы одно слово, похожее на слово «перепихон». Однако он ничего не говорит, и я чувствую, как он шевелится, чтобы сесть прямо. Он берёт меня за руки и прижимается носом к моему носу. Я открываю глаза, чтобы посмотреть на него, и он улыбается, прежде чем нежно меня поцеловать.
***
— Ребят, я сейчас тут ужин готовлю. Вы будете? — кричит Шизуне из кухни. Она вернулась несколько часов назад без Цунаде и обнаружила, что мы с Орочимару всё ещё разговариваем и лежим вместе на диване.
— Полагаю, что это можно воспринять как знак, что мне пора уходить, — говорит Орочимару, поднимаясь на ноги.
— Что? — я даже не пытаюсь скрыть разочарование в своём голосе.
Орочимару снисходительно мне улыбается, после чего заходит на кухню.
— Спасибо за столь любезное предложение, Шизуне, дорогая, но мне пора. Боюсь, я слишком долго пробыл в вашей квартире.
— Эй, — я легонько пинаю его. — Я скажу, когда ты начнёшь злоупотреблять гостеприимством. Сейчас ты им не злоупотребляешь.
Шизуне перестаёт махать рукой и смеётся, после чего продолжает помешивать еду.
Орочимару оборачивается и касается моей щеки.
— Я очень благодарен за ваше гостеприимство, но мне пора.
Я следую за ним до двери и беру его за руку.
— Зачем тебе уходить? — спрашиваю я. — Завтра праздничный выходной, а следовательно, никакой работы. Останься ещё на одну ночь… пожалуйста?
Орочимару смотрит на меня сверху вниз, а затем переводит взгляд на Шизуне.
— Она не моя мама, Орочимару, — отвечаю я невозмутимо. — Не жди от неё ответа.
Шизуне шлёпает меня по затылку.
— С тем же успехом я могу побыть и твоей матерью, — отвечает она. — Но на всякий случай скажу — Орочимару, я не стану возражать, если ты останешься ещё на одну ночь.
Орочимару улыбается.
— Если вы уверены, что я вам не помешаю…
— Не помешаешь, — перебивает Шизуне. — Кроме того, если ты сейчас уйдешь, то Анко только о тебе и будет говорить. Ты окажешь мне услугу, если останешься.
—
Шизуне, — прошипела я.
— Это правда, — Шизуне пожимает плечами, кивает Орочимару и скрывается на кухне.
— Ну что ж… — задумчиво бормочет Орочимару, прежде чем взглянуть на меня. — Пожалуй, мне лучше остаться.
— Ура! — радуюсь я.
— Хммхмм, — Орочимару издаёт тихий смешок, после чего нежно целует меня в лоб. — Я только заберу кое-какую запасную одежду из дома и сразу же вернусь, — он смотрит мне в глаза, затем целует меня в губы и выходит за дверь.
— Поторопись! — кричу я ему вслед.
— Да, мэм, — отвечает он через плечо.
Я смеюсь, после чего закрываю дверь и, прижимаясь к ней спиной, таю в лужицу. Итак… сегодня лучший день в моей жизни.
