Танец в бездне

Элизабет не хотела покидать объятия Морфея, возвращаться в жестокую реальность. Сквозь полудрему девушка почувствовала пустоту рядом с собой. Значит, Уильям уже ушел. Или отполз на другой конец кровати. Конечно, второй вариант был мало вероятен, но Элизабет хотелось в него верить. И, чтобы не разочаровываться, она не шевелилась и не открывала глаз. Если Мориарти не разбудил ее, значит, можно было еще поваляться в кровати. Этим и решила заняться девушка, отчаянно не желавшая принимать реальность. Но лежать больше десяти минут у нее не вышло. Деятельная натура Элизабет требовала, чтобы бывшая леди Мадельтон чем-то занялась, а не бездельничала. И девушка сдалась, неохотно открыв глаза и потянувшись. Как она и думала, Уильяма в комнате уже не было, как и его вещей, которые после жаркой ночи должны были валяться на полу. Одежды Элизабет тоже не было на полу. Предприимчивый мужчина положил все на кресло аккуратной стопкой. Хотя что еще могла ожидать девушка от своего мужа? Он наверняка ушел, чтобы утром не смущать девушку, заранее все подготовив. «Но мне хотелось бы, чтобы он был рядом», — мимолетно подумала Элизабет, вставая с кровати. На столике, где вчера стояла бутылка вина, обнаружилась записка от Уильяма. «Прими ванну и отдохни», — было выведено почерком Уильяма. Толкнув дверь, которая должна была вести в ванную комнату, девушка с удивлением обнаружила полотенце, амфору с каким-то цветочным, судя по запаху, маслом, и мыло. Видимо, Уильям позаботился и об этом. Все-таки из Мориарти и вправду вышел отличный муж. Может быть, если бы их жизни сложились иначе, она могла бы быть счастлива с ним в браке. Возможна, у них бы получилась даже настоящая семья. Но зачем думать об этом сейчас и травить себе душу, когда жить им осталось совсем немного. Зачем думать о том, что никогда не сбудется? Элизабет со вдохом опустилась в воду и в блаженстве прикрыла глаза. Теплая вода приятно окутывала ноющее тело, согревала замерзшие кончики пальцев. Откинувшись на бортик ванны, девушка вдохнула аромат цветочного масла. Кажется, там были розы, лилии и еще что-то. Приятный, ненавязчивый, расслабляющий запах. Кто бы мог подумать, что у Уильяма найдется нечто подобное. Или он специально купил его для Элизабет? И вновь мысли девушки вернулись к мужу и вчерашней ночи. Когда Элизабет загадывала свое желание, она до конца не знала, к чему это приведет, но не собиралась отступать. Было страшно кому-то довериться до такой степени, показать свою уязвимость и оказаться в чужой власти. Но первое же касание Уильяма развеяло страхи. Нежные, осторожные, они успокаивали, дарили чувство защищенности и убеждали подчиниться. Элизабет и не подозревала, сколько эмоций может вызвать простое поглаживание, что уж говорить о поцелуях и большем. Невольно вспомнилось, как мужчина придавливал ее к кровати, тяжело дыша. Заставлял тело гореть от его рук. Клеймил своими губами. Элизабет прикоснулась к губам, которые первыми почувствовали страстный порыв мужчины. Затем медленно провела по шее и ниже по груди. У живота рука замерла, будто бы не решаясь идти дальше. Но, поборов смущение, девушка прикоснулась к внутренней стороне бедер и прикусила губу. Ночью мужчина так сильно сжимал их, что остались следы от его пальцев. Темные пятна на белоснежной коже смотрелись несуразно. Хотелось оттереть их (хоть это и не было возможно), и в то же время оставить навсегда как напоминание о лучшей ночи в жизни бывшей леди Мадельтон. — Кто бы мог подумать, что Уильям может быть таким несдержанным, — охнула Элизабет, почувствовав ноющую боль. Девушке всегда казалось, что она достаточно вынослива, но Мориарти показал ей, что есть такие нагрузки, к которым ее тело не подготовлено. И теперь самоуверенная девушка испытывала легкую слабость. Наверно, даже на тренировках с бывшим наемником Элизабет так не уставала, как после ночи любви. Правда, тренировки не были такими приятными. И от одних воспоминаний о них не прерывалось дыхание и не замирало сердце. Элизабет плеснула себе в лицо водой, чтобы прогнать ненужные мысли. Стоило сосредоточиться на обеде с премьер-министром, а не на вчерашней ночи и касаниях Мориарти. Но как бы девушка ни старалась, прогнать образ мужа из своей головы так и не смогла. Снова и снова перед глазами представал обнаженный Уильям с горящим взглядом. В какой-то момент эта картина стала такой яркой, что Элизабет показалось, что Мориарти в реальности стоит перед ней и вот-вот присоединится к ней в ванне. Бывшая леди Мадельтон вздрогнула и зажмурилась. Досчитала до десяти и только потом открыла глаза. В ванне, к счастью, никого не было. Но Элизабет все равно поспешила умыться и, вытеревшись, одеться. А то здесь в голову лезут совсем не подобающие мысли. — И где мое хладнокровие? Я столько лет училась управлять своими эмоциями, чтобы выжить и добиться поставленных целей, а тут голову теряю, — вздохнула девушка и тяжело вздохнула, взглянув на свое отражение и замерев от шока. Первой мыслью Элизабет было: на встречу с лордом Гладстоном стоило надеть платье с высоким воротом, который скроет мелкие синяки от вчерашней страсти Мориарти на шее. Элизабет думала, какое из платьев подошло бы. Об этом стоило посоветоваться с Дианой, так как она лучше знала гардероб бывшей леди Мадельтон. Скорее всего, та даже подготовила наряд для сегодняшнего важного обеда. Интересно, а Уильям одежду выбирал сам или надеялся на Льюиса? Элизабет задумалась над этим вопросом, возвращаясь обратно в комнату и неожиданно наткнулась на того, кто мог бы дать ей ответ. В кресле, где они вчера пили вино, сидел Мориарти с каким-то свертком в руках. — Доброе утро, — удивительно, но мужчина никак не пытался иронично напомнить о вчерашнем. И Элизабет подумала, что ей тоже стоит последовать примеру мужа и оставить их ночь в прошлом. — Я принес тебе платье для обеда с премьер-министром. Мне позвать Диану, чтобы она помогла тебе одеться? Элизабет не понимала, зачем ей сейчас надевать платье для обеда с лордом Гладстоном, когда до него, если верить часам, было еще больше пяти часов. И только спустя секунд двадцать до нее дошло, что Мориарти предлагал ей одеться для завтрака. Ведь девушка до сих пор оставалась в одном халате, а из одежды у нее была только сорочка, в которой не хотелось бы ходить по особняку. Черт, надо точно брать себя в руки и начать соображать! — Нет, не стоит, — покачала головой девушка. Ей бы не хотелось, чтобы подруга застала ее в таком виде. Конечно, Диана догадывалась, где эту ночь провела ее госпожа. Но одно дело — предполагать, и другое дело — знать наверняка. А Элизабет хотелось, чтобы эта сторона ее жизни осталась Диане неизвестной. Наверно, впервые в жизни у бывшей леди Мадельтон появилось то, чем она не хотела делиться с самым дорогим человеком в своей жизни. Прошедшая ночь должна была остаться только между Элизабет и Уильямом. Видимо, Мориарти тоже думал о чем-то подобном или же просто решил без лишних вопросов исполнить просьбу девушки. Он кивнул и прошел к шкафу, откуда вытащил платье и протянул его жене. Нет, Элизабет, конечно, знала, что Уильям мужчина предусмотрительный, но не до такой же степени! Может, у него и туфли найдутся? Как чуть позже выяснилось, были и туфли, и даже нижнее белье. Все это было выложено на кровати, а сам Мориарти тактично отвернулся, позволяя Элизабет одеться. Девушка натянула белье, которое идеально подошло по размеру, затянула шнуровку лифа, ставшей вчера настоящим испытанием для мужчины, надела платье. И вот с последним была проблема в виде шнуровки на спине. Справиться с ней самостоятельно Элизабет точно не могла. — Не поможешь мне? — придерживая платье у груди, обратилась девушка к мужчине и повернулась спиной. Раздались тихие шаги, и Элизабет почувствовала на коже горячие прикосновения. Почти как вчера ночью. Только в этот раз Уильям едва задевал кончиками пальцев женскую спину. Его касания были легкими, невесомыми, но даже так от них бежали мурашки по телу. А Уильям, будто бы и не замечая этого, быстрыми уверенными движениями зашнуровывал платье. В этот раз у него получалось намного лучше, чем на вечере у графини Эверден. Мужчина не путался в узлах и вставлял шнуровку в нужные петельки, так что уже спустя минуту Элизабет была упакована в платье. Только мужчина не спешил отходить, пристально рассматривая на шее жены следы вчерашней страсти, которые следовало бы прикрыть. Для этого Уильям вновь полез в шкаф и вытащил из него платок, который предложил Элизабет повязать на шею. — Если бы все вещи идеально мне не подходили, я бы заподозрила, что ты каждый месяц водишь к себе девушек для развлечений. Иначе откуда у тебя столько нужных женских вещей в шкафу. Сразу видно — опыт, — усмехнулась Элизабет, повернувшись к мужу лицом и поправив невидимые складки на платье. Да, в таком виде уже можно спуститься к остальным. Вот только Элизабет хотела еще немного времени провести с Уильямом. Хотя бы десять минут задержаться в его комнате и сделать вид, что остального мира не существует. Еще на пару мгновений побыть в уверенности, что все хорошо. Такая неожиданная слабость, в которой девушка не смогла себе отказать. Бывшая леди Мадельтон села на край кровати и нервно поправила обручальное кольцо. Все-таки, как и хотел Мориарти, она привыкла носить это украшение. А вот на самом мужчине кольца сегодня не было. Но, будто бы прочитав мысли жены, Уильям тут же исправился и надел священный символ брака. Чуть помедлив, мужчина сел рядом с девушкой, но начинать разговор не спешил. Он даже никак не ответил на ее подколку, что было непривычно. Обычно Уильям не упускал момент подразнить Элизабет. Но в это утро он был слишком серьезен. Будто бы уже распрощался с жизнью, хотя несколько часов у них точно было! — Мне все было интересно. Ты правда каждому написал прощальное письмо? — наверно, это был самый глупый вопрос, который только могла задать Элизабет, но ее это правда интересовало. — Одно общее. Но каждому отведена отдельная страница, — ответил Уильям, прикрыв глаза. — Оно лежит в столе рядом с ключами от загородного поместья. Когда они будут уезжать, то точно заметят его. А куда ты спрятала свое? — Положила на дно своей шкатулки с украшениями, — заметив, как в глазах мужчины мелькнуло удивление, Элизабет пояснила. — Нет, не к твоим подаркам, а именно в свою шкатулку, где хранятся те украшения, что я купила до встречи с тобой. Диана наверняка захочет их перебрать и наткнется на письмо. И нет, она не найдет его раньше времени. Сейчас в тех скромных украшениях нет никакой ценности, так что Диана не будет заглядывать в ту шкатулку. Уильям пожал плечами. Каким бы гением он ни был, некоторые особенности женского поведения он был не в силах понять. Потому решил просто довериться мнению Элизабет. В конце концов, эта девушка ошибалась очень редко. И если не ей, то Мориарти и не знал, кому можно доверять. — Ты уверена? — спросил мужчина после минутной паузы. Будь на месте Элизабет любой другой человек, он бы подумал, что Уильям до сих пор говорит о прощальном письме. Но бывшая леди Мадельтон понимала, что муж имел ввиду ее желание пройти с ним путь до конца и расплатиться жизнью за своих грехи. — Спроси меня еще хоть тысячу раз, но мое мнение не изменится. Хотя времени на такое количество вопросов у нас нет, — тихо усмехнулась Элизабет. Если бы Уильям не сидел так близко, то точно не смог расслышать ее ответ. Но мужские плечи почти касались хрупких женских, а рука Мориарти почти лежала на бедре бывшей леди Мадельтон. — И ты ни о чем не пожалеешь? — тоже тихо спросил Уильям. Будто бы их могли подслушать. — Мертвые не могут жалеть, — попыталась отшутиться девушка, но, почувствовав, как мужская рука легла на ее бедро и несильно сжала, уже серьезнее добавила. — Я не жалела ни о чем после встречи с тобой. Будто желая подтвердить свои слова, Элизабет накрыла руку мужчины своей. Уильям тут же перевернул руку ладонью вверх и переплел их пальцы. Ее холодные пальцы отвлекали от невеселых мыслей, заставляя сосредоточиться на приятном покалывании ладони. Уильям никогда не любил холод, но с Элизабет у него был шанс изменить свое отношение к нему. Жаль, что нет времени это проверить. У них есть только два дня, а то и меньше, и надо сделать много всего. Но можно же эгоистично несколько минут провести в умиротворении вместе с женой? В последний раз насладиться покоем и попрощаться с привычной жизнью. Элизабет хотелось того же. Хотя бы пару минут побыть в тишине и покое с человеком, перевернувшим ее мир. Взять небольшую передышку перед решающим шагом в будущее, которого ты не сможешь увидеть. Сделать вид, что ты самая обычная девушка. — Спасибо, — нарушила первой тишину Элизабет. Стрелки часов неумолимо приближались к девяти утра, а значит, времени у четы Мориарти почти не осталось. Скоро надо было идти на завтрак, где пойдет отсчет до начала конца. — Даже не будешь уточнять за что? — насмешливо спросил Уильям, будто бы напрашиваясь на похвалу. — Времени не хватит все перечислять, — Мориарти на такой ответ довольно хмыкнул и внезапно притянул девушку к себе, крепко обняв. Это была его благодарность. Элизабет уткнулась носом в плечо Уильяма. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь леди Мадельтон будет чувствовать себя комфортно в мужских руках. Мориарти и вправду очень многое изменил в этом мире. И в первую очередь саму Элизабет. Интересно, если бы они встретились раньше, что бы было? Смогли бы они провести больше времени вместе? Или же лишь быстрее добились поставленных целей и все равно пришли к такому финалу? «Глупо думать о том, что никогда не сбудется», — мимолетно подумала девушка, отстраняясь. И тут ее взгляд зацепился за расстегнутый ворот рубашки. А точнее, за темное пятно на шее. Точно такое же Элизабет видела в зеркале на своем теле. Значит, она тоже оставила свою метку на Мориарти. Почему-то это вернуло девушке самообладание. Картины прошлой ночи все еще мелькали перед глазами, но уже не смущали и не отвлекали от мыслей. Все было так, как и должно быть. И когда время, отведенное на передышку, закончилось, пара молча направилась в столовую, где их уже ждали остальные жители особняка Мориарти. Элизабет вспомнилось, как больше месяца назад они так же шли из кабинета Уильяма, держась за руки. Тогда они пытались привыкнуть к близости и научиться вести себя как влюбленная пара. Сейчас же держаться за руки уже казалось чем-то естественным и необходимым. Раньше это была лишь игра. Репетиция, чтобы убедительно сыграть свои роли. Теперь же… Девушка не могла сказать, чем же это было теперь. Единственное слово, которое крутилась в голову — настоящий. То, что происходило между ней и Уильямом, было настоящим. И Уильям был согласен с этим. Его теплая рука, сжимавшая женскую ладонь, была тому лучшим подтверждением. — Мы вас заждались! — звонкий голос Бонда вывел Элизабет из задумчивости. Бывшая леди Мадельтон и не заметила, как они добрались до столовой. Здесь уже все собрались. Ирен и Моран расположились с краю стола ближе к выходу. Рядом с Себастьян устроился Фред, помешивавший чай. Напротив юноши место пустовало. Наверно, Джек был на кухне. Соседнее с ним место было занято Альбертом, читавшим газету. Напротив старшего Мориарти сидел Льюис, который все время посматривал влево, на Диану. Девушка то и дело отводила взгляд, уделяя внимание виду из окна. Хотя на самом деле Диану интересовал вовсе не пейзаж. В отражении стекла она следила за дверями столовой, потому первой заметила свою госпожу. Ей хотелось поприветствовать бывшую леди Мадельтон, но слова застряли в горле, стоило вспомнить, по какому поводу все сегодня собрались. Диана хотела сказать так многое, что просто не знала, с чего начать. Да и разговор этот был не для посторонних ушей. Потому девушка лишь кивнула госпоже, когда та на нее посмотрела. — Прошу прощения. Ночь выдалась тяжелой, — Элизабет испытывала жгучее желание наступить мужу на ногу за подобную провокацию. Единственное, что удерживало девушку от покалечивания мужа, — это осознание того, что для других людей эта фраза звучало совершенно обычно, так как Преступный лорд часто не спал по ночам, продумывая план до мелочей. Только Льюис и Диана переглянулись, но оставили фразу Уильяма без комментариев. — А день будет еще тяжелее, — точно подметил Альберт. Он выглядел неважно. Излишне бледный с едва заметными темными пятнами под глазами, старший Мориарти мало напоминал того гордого графа, которого Элизабет увидела впервые. Сейчас Альберт был тем, кем являлся — старшим братом, беспокоящимся о будущем своих близких. — Пока не выпьем чай, о делах не говорить. Не стоит портить вкус прекрасного напитка серьезными разговорами, омрачняющими атмосферу в поместье, — Джек вернулся с кухни с подносом в руках, где был чайник и девять чашек, а также тарелка с пирожными. И как только унес столько? Элизабет, еще не севшая за стол, не выдержала и решила помочь дворецкому, забрав у него четыре чашки и поставив их перед ближайшими людьми. У других, видимо, проснулась совесть, и они встали и сами взяли себе чашки. Джеку оставалось лишь разлить чай и поставить на стол тарелку с пирожными. Только когда Джек сел за стол, Элизабет позволила себе последовать его примеру и заняла единственное свободное место, рядом с Уильямом. Мужчина даже вежливо отодвинул стул для нее и не сделал ни глотка, пока его жена не села за стол. Наступила тишина, прерываемая лишь редким звоном посуды да тиком часов, напоминавшим, что времени оставалось у жителей особняка Мориарти не так много. Но никто не спешил. Чай и вправду был слишком вкусным, чтобы куда-то торопиться. Таким напитком стоило наслаждаться, расстягивая удовольствие, чтобы почувствовать все нотки вкуса. «Возможно, я в последний раз пью такой вкусный чай», — мимолетно подумала Элизабет, делая очередной глоток. Вкус напитка немного перебивала горечь размышлений о будущем. Бывшая леди Мадельтон прикрыла глаза, чтобы отстраниться от всего и попытаться получить удовольствие от вкуса чая. Это не укрылось от Дианы, наблюдавшей за госпожой. Обычная леди Мориарти во время чаепития наблюдала за людьми или смотрела в окно. А сегодня вдруг закрыла глаза, будто делая вид, что ее здесь нет. И от этого на душе Дианы становилось тревожно. Она чувствовала, что приближается нечто нехорошее. — Обед с лордом Гладстоном пройдет во время встречи в парке Сент-Джеймс. Премьер-министр выбрал время неслучайно. Возможно, он что-то подозревает, — наконец заговорил Уильям. — Тогда, может, стоит не рисковать и просто убить его? Зачем все сложности с отравлением и загадочной подписью бумаг? — уточнил Льюис, с беспокойством глядя на брата. Он все еще не смирился, что Уильям готов заплатить жизнью за претворение своего плана в реальность. — Он должен умереть последним. Другой возможности добраться до него уже не будет. Времени мало, а надо убрать еще десяток людей. Смерть Гладстона должна потрясти Лондон. Он станет воплощением надежды простых англичан и лучом спасения для аристократов. Его смерть будет прекрасным финалом нашей трагедии. Нужно лишь подготовить сцену и предоставить реквизит, чем мы с Элизабет и займемся. Ваша же задача — убрать союзников Гладстона и забрать документы, если будут. Зак передаст форму Бонду, чтобы он первым смог беспрепятственно осмотреть тела. Также он задержит патруль, чтобы дать вам больше времени. Квартира, из которой Морану будет удобно стрелять, тоже свободна. Владельцам пришло выгодное предложение о небольшой подработке. К тому же удалось раздобыть фотографию одного гостя из Германии. Будет намного легче обнаружить собравшихся. Фред замаскируется под одного из них. Для убедительности возьмет пару документов и письмо лорда Гладстона. Джек поможет Фреду скрыться, когда начнется стрельба. Возможно, придется нескольких добить вам, если они запаникуют и побегут в разные стороны. До встречи еще три часа, но надо подготовиться. Как и нам с Элизабет, — Уильям посмотрел на жену и, дождавшись ее кивка, встал из-за стола. Собрание было окончено. Первым к выходу потянулся Моран, которому еще предстояло проверить винтовку и добраться до нужного дома. За ним поспешил Фред. Чуть позже столовую покинули Джек с Альбертом и Бонд. Только Уильям с Элизабет и Льюис с Дианой задержались. Все понимали, что им надо кое-что обсудить, но никто не решался заговорить, а времени оставалось не так много. Льюис и Диана хотели бы отговорить своих самых близких людей от столь опасного шага, а Уильям и Элизабет надеялись, что их поймут. — Думаю, нам стоит поспешить, — все-таки решилась заговорить Элизабет. Правда, никто так и не понял, с чем девушка предлагала поспешить: с разговором или подготовкой к плану. Бывшая леди Мадельтон и сама не знала, что имела ввиду. Просто затянувшееся молчание давило. — Тогда я помогу Вам подготовиться, — Диана так и не нашла в себе сил и смелости сказать все, что думала. Она видела во взгляде госпожи, что та уже приняла решение и не собиралась от него отступать. Оставалось лишь сделать вид, что подчиняешься, и придумать вариант развития событий, при котором бывшая леди Мадельтон останется жива. Диана никогда не перечила своей госпоже и, как бы ни было больно, всегда старалась понять и принять ее выбор. Но есть то, с чем смириться нельзя. Любой человек по своей природе эгоист. И, когда надо выбирать между своими желаниями и чужими, выбор будет сделан в свою пользу. Диана больше всего на свете желала, чтобы госпожа жила, даже если та этого не хотела. И ради этого она была готова лгать. Ненавидела себя в глубине души за это, но позволяла фальшивым словам срываться со своих губ. — Сегодня важный день. Стоит поспешить. Я сделаю все, чтобы Вы добились желаемого, — слова Дианы звучали безэмоционально, словно говорила кукла, а не живой человек. Элизабет не могла не заметить, что что-то не так. Но она наивно полагала, что Диана просто пытается сдержать свои чувства, чтобы не ранить госпожу своим нежеланием принимать ее решение. О предательских мыслях самого близкого человека бывшая леди Мадельтон и подумать не могла. Возможно, будь Элизабет не так занята предстоящим обедом с премьер-министром, она бы заметила, что руки подруги дрожали. Но сегодня внимание девушки было рассеяно. Слишком многое произошло за последние дни, чтобы Элизабет могла сохранять прежнюю концентрацию. Диана догадывалась о состоянии госпожи и воспользовалась этим. Когда-то бывшая леди Мадельтон сказала ей, что надо уметь пользоваться чужими слабостями, пока не обнаружили твои слабые места. Кто бы мог подумать, что однажды Диана прислушается к наставлениям госпожи. «Эта страна не заслуживает того, чтобы Вы жертвовали собой ради нее. Вы говорили мне, что любите во мне мою доброту и искренность. Но правда в том, что я ужасно эгоистичная. И я готова лгать и обманывать ради достижения своей цели. Даже если Вы меня возненавидите, я не позволю Вам умереть», — думала Диана, идя вместе с госпожой по коридору в их покои. Сердце бешено стучало от одной мысли, что госпожа отречется от нее, если узнает о мыслях подруги. У Дианы никогда не получалось обмануть свою госпожу. Но сегодня надо переступить границы своих возможностей. Стать такой, какой никогда не могла. Циничной, хладнокровной, расчетливой. Такой похожей на бывшую леди Мадельтон. — Уильям сказал, что Джек уже принес ваше платье для обеда. Надо будет еще подобрать украшения, — Диана открыла дверь в комнату, приглашая госпожу пройти следом. — Не надо. Подойдет парюра с изумрудами. Уильям дарил ее одной из первых, — Диана удивленно обернулась. Она еще не видела платье, а госпожа уже знала, что с ним надеть. Девушка только хотела спросить, откуда такая уверенность, что украшения подойдут, но тут же прикусила язык, вспомнив, где госпожа провела прошлую ночь. Наверно, Мориарти утром и показал ей платье, а потом уже попросил принести в ее комнату. Диане было любопытно, что же произошло вчера между госпожой и Уильямом, но спросить прямо не решалась. Боялась, что ее голос задрожит от затаенной обиды и волнения. А еще думала, что не имела права лезть в отношения госпожи и ее мужа. Пусть их брак был фальшивым, но связь была самой настоящей. И если раньше эта связь пугала Диану, то теперь девушка надеялась, что та поможет ей удержать госпожу от опрометчивого шага. — Уверена, в нем Вы будете самой настоящей красавицей. Если Уильям уже не влюбился в Вас, то обязательно влюбится! — произнесла Диана, внимательно наблюдая за реакцией госпожи, пока та раздевалась. При упоминании влюбленности бывшая леди Мадельтон даже не вздрогнула, к огромному сожалению Дианы. Но сдаваться было слишком рано. — Знаете, я не ожидала, что Мориарти будет таким хорошим мужем. Галантный, внимательный, щедрый. О таком, наверно, мечтали все девушки. Но достался он именно Вам. Вы красивая пара… Диана никогда не думала, что будет так расхваливать Мориарти, которого испугалась при первой встрече и считала опасным человеком, угрожающим благополучию госпожи. В итоге этот человек оказался тем, кто сумел воплотить мечты бывшей леди Мадельтон в реальность. И хоть Диана немного ревновала к нему госпожу, девушка не могла не признать, что она сама никогда бы не смогла сделать леди Элизабет такой счастливой. Возможно, это счастье могло бы заставить госпожу задуматься, стоит ли отказываться от жизни. Но Элизабет упорно не понимала намеков. Умная, расчетливая девушка даже не догадывалась, что у нее пытались узнать, насколько сильные чувства ее связывают с Уильямом. У Дианы никак не получалось разговорились госпожу. Элизабет в задумчивости односложно отвечала или многозначительно молчала. Она не сказала ни слова о Мориарти и их отношениях, так что Диана не могла до конца понять, насколько же далеко они зашли. Ответ пришел совершенно неожиданно, когда бывшая леди Мадельтон сняла платье и повернулась боком к Диане. Небольшие круглые синяки на бедрах госпожи были слишком узнаваемы. Диана не раз видела подобные у весело щебечущих служанок, рассказывающих о приятно проведенной ночи с мужчиной. Неужели Мориарти и госпожа… Додумать мысль девушка не успела. Элизабет, заметив в зеркале свое отражение, вздрогнула и упала на кровать. То ли леди запнулась от неожиданности, то ли попыталась пусть и таким нелепым способом спрятать синяки на бедрах. Было это случайностью или продуманным планом, Диана не знала, но она могла смело утверждать, что госпожа впервые на ее памяти смутилась! Конечно, в полумраке комнаты едва заметный румянец на щеках мог просто показаться, но Диана была уверена, что видела его! — Сегодня будет тяжелый день, а Вы и так ночью плохо спали. Я, пожалуй, принесу крепкий чай, чтобы помочь Вам расслабиться и отдохнуть перед званым обедом у премьер-министра, — Диана мимолетно улыбнулась и поспешила выйти за дверь. Элизабет не стала останавливать подругу. Она понимала, что это лишь предлог, чтобы избежать неловкой ситуации. Но у Дианы был еще один мотив, о котором бывшая леди Мадельтон не догадывалась, потому что была слишком поглощена другими вещами. Наверно, не будь Элизабет так взбудоражена вчерашней ночью и встревожена недалеким будущим, Диане бы не удалось так легко скрывать свое желание спасти госпожу. Вот только в одиночку исполнить это желание было невозможно. Диане нужен был союзник. Тот, кто полностью разделяет ее взгляды и понимает чувства, что она испытывает. Такой человек был рядом, но почему-то Диана не могла его найти. Ни в гостиной, ни в столовой, ни в библиотеке, ни в гостевых покоях, которые Льюис убирал в это время, младшего Мориарти не было. Девушка уже отчаялась найти мужчину. Время истекало. Если Диана вскоре не вернется, то точно вызовет подозрения у госпожи. Но тут удача наконец улыбнулась девушке — из-за поворота вышел Льюис, которого Диана тут же прижала к стене. Младший Мориарти удивленно взглянул на девушку, кулачками удерживавшую его за одежду. — Помоги мне! — однажды мужчина уже слышал эти слова в день, когда девушки пришли в особняк Мориарти. Тогда голос Дианы дрожал и насквозь был пропитан отчаяньем. Сейчас же в нем сквозила уверенность. Диана точно знала, что и зачем она делала. А вот Льюис совсем не понимал этого. — Помочь с чем? — уточнил он, даже не пытаясь вырваться из крепкой хватки девушки. Когда дело касалось Элизабет, Диана становилась одержимой, и остановить ее было никому не под силу. — Неужели ты согласен, что Уильям и госпожа должны отдать свои жизни ради исполнения этого чертового плана? — недовольно прошипела Диана и чуть сильнее сжала мужскую одежду. Послышался треск ткани, и девушка в испуге разжала руки. — И что ты предлагаешь? — Льюис не стал ни подтверждать, ни опровергать свое желание. Диана и так знала, что он чувствовал, потому что сама испытывала то же самое. — Отыскать причину, которая могла бы заставить их передумать. Найти способ оставить их в живых. Придумать план, чтобы их смерть потеряла смысл. Сделать хоть что-нибудь! — Диане казалось, что она держит эмоции под контролем. Она ведь знала, что переиграть госпожу, можно только став на нее похожей. Только Диане не хватало сдержанности госпожи и ее хладнокровия. В комнате ей хватало сил удерживать на лице маску спокойствия. Но стоило увидеть Льюиса, как все напускное равнодушие слетело будто шелуха. Диана боялась за судьбу своей госпожи и совсем не знала, что ей делать. Но это не означало, что она готова отступать. — В конце концов, у нас есть еще как минимум сутки, чтобы сделать что-нибудь. Ты со мной? Взгляд серых глаз пылал решимостью. Если бы Льюис отказался, девушка все равно не отступила бы и продолжила бороться. Это пугало и восхищало младшего Мориарти. Все-таки в некоторых вещах Диана была гораздо смелее и решительнее его. Льюису не хватало духа пойти против брата, хотя больше всего на свете он желал, чтобы Уильям жил. Ведь брат больше всех достоин этого. — Если отпущу тебя одну, ты точно натворишь чего-нибудь, — попытался отшутиться мужчина, намекая на их первую встречу. Но Диана не была настроена шутить сегодня, потому Льюис тут же стал серьезным, вдруг крепко прижав девушку к своей груди. — Я с тобой. Я тоже хочу, чтобы Уильям и Элизабет были живы. Мир не заслужил их жертву. Но как мы их остановим? Они слишком упрямы, чтобы послушать нас. Если они приняли решение, то изменить его уже невозможно. — Думаешь, даже ради друг друга они не откажутся? — приглушенно спросила Диана, обнимая мужчину в ответ. И как у него получалось так легко угадать, что ей нужно, чтобы успокоиться? — Ты ведь тоже заметил, что между ними что-то происходит. Они точно дорожат друг другом. — Да, но они пугающе похожи. Больше шансов, что они совершат двойное самоубийство, — вздохнул Льюис и погладил девушку по голове. — Здесь нужно что-то более весомое. То, что сделает их жертву бессмысленной. — Ты прав. Но я не знаю, как это сделать, — Диана с неохотой высвободилась из объятий младшего Мориарти и слабо улыбнулась. — Но я постараюсь что-нибудь придумать. Если ты будешь со мной, то мы обязательно справимся. Но пока надо делать вид, что мы с ними согласны. Я побегу, пока госпожа ничего не заподозрила. Встретимся сегодня ночью в гостиной и все обсудим. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Вера Дианы придавала мужчине уверенности, что они и вправду смогут спасти своих самых дорогих людей. Глядя вслед убегающей девушке, Льюис мягко улыбался и думал, что выход и вправду найдется. Младший Мориарти сделает все, чтобы не разочаровать ту, что так верит в него, хоть он и не обладал гениальностью брата, его острым умом и расчетливой прозорливостью. Уильям превосходил его во всем (ну, разве что, кроме готовки), но даже так Льюис был готов бросить ему вызов. Ведь на кону стоит жизнь брата. — Ты долго, — протянула Элизабет, когда скрипнула дверь, возвещая о приходе Дианы. Бывшая леди Мадельтон уже успела сменить белье и теперь закрепляла кинжал на бедре в надежде, что Уильяму не придет голову, как в их прошлую вылазку, проверять ее на наличие оружия. Тогда ее лишили стилета, ножа, смертельной шпильки. Вместо всего этого ей предложили револьвер, от которого девушка гордо отказалась, сказав, что тот слишком шумный. Хотя у отказа была более прозаичная причина: Элизабет не умела стрелять. И признаваться в этом не желала. Огнестрельное оружие ей никогда не нравилось. С его помощью было слишком легко лишить жизни человека. Ты не видел, как угасает жизнь в чужих глаза, не ощущал, как чужое тело тяжелеет и заваливается на землю. Ты будто бы был не убийцей, а всего лишь наблюдателем. И Элизабет не нравилось это чувство, словно ты не признаешь свои грехи. Нет ничего хуже, чем лгать самому себе. — Простите. Не могла вспомнить, куда спрятала от Морана пирожные, — Диана быстро придумала оправдание и, сделав глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться, подала чай. Кажется, за время отсутствия Дианы, Элизабет тоже что-то для себя обдумала. Она больше не отводила взгляд и не пыталась скрыть следы вчерашней ночи. Платок с шеи бывшей леди Мадельтон исчез, открывая россыпь мелких кровоподтеков. Девушка будто бы провоцировала подругу поинтересоваться, что же произошло ночью. Но Диана сдерживала свое любопытство, потому что сама была не готова рассказать, что ночь провела не одна. — Ты не злишься на меня? — спросила Элизабет, сделав первый глоток. Одетая в легкий шелковый халат, в котором ночью пришла к Уильяму, с распущенными волосами, лежащими на плечах, и бросающимися в глаза синяками на шее, девушка выглядела незнакомкой для Дианы. Она никогда не видела госпожу такой свободной и раскованной. Будто бы бывшая леди Мадельтон наконец сняла маску и избавилась от оков. — Я совру, сказав, что сложившаяся ситуация меня не беспокоит, — лгать госпоже было слишком сложно для честной и эмоциональной Дианы. Потому она предпочла говорить полуправду, умалчивая о некоторых деталях. — Но злиться на Вас я не могу. На кого угодно, но только не на Вас. Скорее, весь мир рухнет, чем это произойдет. Но мне обидно, что Вы оставили меня. Вчера я места себе не находила… — Прости, — Элизабет отставила чашку в сторону и села ближе к подруге, чтобы взять ее за руку. — Я понимаю, что ты волнуешься за меня. Но я также знаю, что ты стала гораздо сильнее, и верю, что ты сможешь справиться со всем. Наверно, я так сильно верила в тебя, что совсем забыла, как важно, чтобы в трудную минуту близкий человек был рядом. Прости, что оставила тебя. — Просто обещайте, что больше никогда не оставите меня одну. Обещайте, что вернетесь ко мне, — прошептала Диана, сжав руку госпожи. — Обещаю, — Элизабет нагло врала, глядя в дрожащие серые глаза подруги и скрещивая пальцы за спиной. В груди все сжималось от отвращения к самой себе за эту ложь, но правду сказать девушка не могла. Элизабет улыбалась, а внутри проклинала себя. — Вы пообещали. Сдержите слово, — Диана уткнулась носом в плечо госпожи. «Даже если Вы не хотите, я помогу Вам сдержать слово», — мысленно добавила девушка. Она знала, что бывшая леди Мадельтон врала ей. Не могла прочитать это по лицу госпожи, но чувствовала фальшь, скрывавшуюся за улыбкой. Бывшая леди Мадельтон и вправду собиралась умереть и даже не желала признаться в этом Диане. От этого что-то болезненно переворачивалось внутри, а на глазах выступали слезы. И Диана кусала губы в попытке сдержать их. Нет, только не сейчас. Иначе госпожа обо всем догадается — Помните, мое обещание? Я говорила, что назову Вас по имени, как только ваше желание исполнится. Совсем скоро Вы услышите обращение, которого так долго пытались от меня добиться, — над ухом Дианы раздался легкий смешок. — Да. Жду с нетерпением, — Элизабет старалась не думать о том, что так и не услышит этого. Не узнает, как ее имя звучит в исполнении Дианы, хотя так долго желала этого. Но такова плата за грехи. Элизабет причинила слишком много боли людям. Возомнила себя богом и решала, кому жить, а кому умереть. Поступала бесчеловечно, оправдывая себя высшим благом. Но скоро все закончится. Скоро Элизабет заплатит за свои преступления. — У нас еще есть время. Хочешь, я что-нибудь почитаю тебе? Разве Диана могла отказаться от такого щедрого предложения, даже если понимала, что за ним скрывалось желание попрощаться? Она любила с закрытыми глазами слушать голос госпожи, уносящий Диану в мир рассказанных историй. В такие моменты Диане казалось, что весь мир — это лишь очередная история, сюжет которой ты можешь менять как вздумается. Ох, как же девушка хотела, чтобы это было правдой! Пусть всего на миг, но поверить, что все зависит от одного лишь твоего слова! — Я хотела бы, чтобы Вы закончили одну историю. Помните, давным-давно, когда я только стала вашей служанкой и впервые ночевала в вашем поместье, Вы успокаивали меня, когда я испугалась грозы? Вы тогда рассказывали сказку о фее, которой обломали крылья. Я уснула и так и не услышала конец той истории, — наверно, глупо было ожидать, что кто-то помнит историю, которую рассказывал семь лет назад. Но Диана почему была уверена, что госпожа не забыла ту сказку. И была права. — Ты тогда так отчаянно вцепилась мне в руку, что я боялась, что останутся синяки, — усмехнулась Элизабет и отстранилась от подруги, похлопав себя по коленкам. Так бывшая леди Мадельтон намекала, как Диане стоит лечь. Девушка намек поняла и положила голову на колени госпожи, прикрыв глаза. Она снова чувствовала себя маленькой девочкой в заботливых руках матери. Элизабет перебирала волосы Дианы и рассказывала сказку о любопытной фее, которая любила наблюдать за людьми. И однажды фею заметил маленький мальчик. Он никогда не встречал таких созданий и был очарован ею. Ему хотелось, чтобы она принадлежала только ему, и он посадил ее в банку. Сначала фея была не против. В банке она вместе с мальчиком изучала мир людей. Но вскоре она стала тосковать по дому. Фея просила мальчика отпустить ее, но тот не понимал волшебного языка. Как бы она ни кричала, ни пыталась объясниться жестами, он ничего не понимал и продолжал держать ее в банке. Крылья феи стали слабеть, так как она больше не могла летать. И однажды, когда мальчик доставал фею, чтобы похвастаться перед друзьями, крылья сломались. Фея горько плакала, понимая, что больше никогда не сможет летать и вернуться домой. Мальчику стало стыдно, но он не знал, как извиниться перед феей. Долго думал он, как все исправить, и попросил свою маму — лучшую швею — сшить для феи новые крылья. Они были красивые, блестящие, но не могли поднять фею в воздух. Мальчику стало так горько, что он дал слово — всю свою жизнь потратить на то, чтобы вернуть фее крылья. Он сдержал свое слово: он соорудил механизм, который имитировал крылья. И фея взлетела… — Я всегда задавалась вопросом. Не о Вас ли эта сказка? — спросила Диана, задумавшись над сказкой. — Вы ведь лишь однажды рассказывали ее. В первый месяц после отъезда Адама. — Думаешь, не Адам ли тот мальчик, что сломал фее крылья, а потом подарил новые? — усмехнулась Элизабет. Ей вспомнилось, как Уильям интересовался ее прошлым, связанным с Адамом и его предательством. Неужели со стороны казалось, что она была влюблена в него? — Нет, эта сказка была вовсе не о нем. — Но феей ведь были Вы? — Диана не верила, что эта сказка никак не связана с госпожой. Ведь бывшая леди Мадельтон никогда не придумывала истории, предпочитая читать книги. — Думаю, да, — Элизабет чувствовала, что Диана хотела узнать, что же скрывалось за сказочными мотивами, желала заглянуть в душу. — Я чувствовала себя, как эта фея. Запертой в банке, из которой все видно, но ты ничего не можешь коснуться. Ты бьешься в стекло, кричишь, но никто не понимает. И для всех ты словно красивая кукла, игрушка, забавная зверушка. Наверно, так я чувствовала себя в те дни. А предательство Адама просто стало последней каплей. Он не был мальчиком, сломавшим крылья феи. Мальчик — это весь мир. Отец, влезавший все в большие долги. Брат, вечно меня оскорблявший и пристававший ко всем девушкам. Прислуга, которая не понимала, как ко мне относиться: считать за хозяйку или же приживалку. Немногочисленные гостьи, ради которых приходилось играть роль примерной аристократки. Все это есть мальчик… — Но в конце вашей истории мальчик все-таки вернул фее крылья. Вы надеялись на это? — Диана открыла глаза и протянула руку к свисавшим алым волосам госпожи. — Я хотела верить, что однажды все изменится. Ты подарила мне эту веру. И с каждым днем, проведенным с тобой, вера крепла. Ты, тот мальчик, который вырос и создал новые крылья, — от этих слов сердце Дианы пропустило удар. Знать, что ты так важна для самого близкого тебе человека, — это непередаваемые ощущения. Хотелось широко улыбаться и радостно смеяться от счастья. Диане всегда казалось, что она ничего не могла сделать для своей госпожи, никак не могла ей помочь. Что бы она ни сделала, этого все равно было недостаточно. Но бывшая леди Мадельтон парой слов убедила в обратном, заставила поверить в собственную значимость. — Я счастлива это слышать. Хотя не я привела Вас к исполнению мечты… — протянула Диана, намекая на Мориарти. — Моя мечта родилась благодаря тебе. Ты мои крылья. А Уильям ветер, помогающий мне взмыть в небеса. Да, без ветра мне не справиться. Но без крыльев все не имеет смысла, — Элизабет мягко улыбнулась и перевела взгляд на часы. Время обеда неумолимо приближалось, пора было собираться. Диана догадалась об этом по взгляду госпожи и тут же слезла с ее колен, чтобы помочь одеться. Пришлось признать, что платье Уильям выбрал прекрасное. Оно не только подчеркивало красоту бывшей леди Мадельтон, но и скрывало все, что не стоило показывать людям, в том числе, и следы вчерашней ночи на шее госпожи. Когда Диана застегивала платье, то все время отводила взгляд в сторону, чтобы не видеть эти синяки, от которых в голове девушки всплывали неприличные картины. Ох, и зачем она только слушала в поместье Мадельтон разговоры прислуги! Порой и вправду счастье в неведенье! — Вы прекрасны. Уверена, лорд Гладстон не сможет отвести от Вас взгляд, и Уильям легко исполнит задуманное, — улыбнулась Диана, закончив с прической. Строгая улитка идеально подходила к закрытому изумрудному платью, придавая образу бывшей леди Мадельтон подчеркнутую строгость и неприступность. За такой леди хочется бежать на край света, лишь бы она подарила хотя бы один мимолетный взгляд. — Сомневаюсь, что премьер-министр так глуп. Иначе он бы не смог так долго удерживаться у власти, — чуть нервно ответила Элизабет и надела перчатки. Теперь она была готова к выходу. — Как бы умен он ни был, с Вами ему не справиться. Не Вы ли говорили, что одно из главных наших оружий — беспомощность? Мужчины считают, что девушки ни на что не способны, даже не подозревая, с каким опасным противником играют, — Диана смешно изобразила ошарашенного мужчину, и Элизабет не смогла сдержать улыбки. Как бы хотелось, что сегодня все и вправду прошло легко и просто. Как хотелось, чтобы мечта бывшей леди Мадельтон наконец стала реальностью. Даже если Элизабет не увидит плоды своих трудов, не страшно. Главное, что Диана и все остальные будут жить в лучшем мире, где жизни людей одинаково ценны. Диана, которая только что улыбалась, вдруг нахмурилась, заметив отстраненный взгляд госпожи. Будто бы леди Мориарти уже была не здесь, а где-то далеко-далеко. И это пугало Диану, потому что она чувствовала, что в этом таинственной дали ей нет места. — Только прошу, вернитесь ко мне. Выживите и вернитесь, — вдруг прошептала Диана, сжав юбку платья госпожи. Элизабет не нашла в себе смелости сразу посмотреть в глаза подруги. Только сосчитав до трех, она обернулась и, прикусив щеку изнутри, взглянула в серые глаза Дианы, в уголке которых застыли слезы. В голове сразу возникла картина, как Диана рыдает, узнав о смерти бывшей леди Мадельтон. Пришлось на миг зажмуриться, прогоняя наваждение, и натянуто улыбнуться. — Не волнуйся, у нас есть план. Все будет в порядке, — солгать подруге во второй раз Элизабет не смогла, потому ловко ушла от вопроса. И хоть Диана обо всем догадывалась, она искренне хотела верить, что все обойдется. — Пусть сегодня Вам будет улыбаться удача! — на дрожащих ногах Диана проводила госпожу до дверей. Дальше идти девушка не могла, да Элизабет и не настаивала. Она крепко обняла подругу на прощание и поспешила вниз. Как только за ней захлопнулась, Диана сползла по стене и опустилась на пол, вспоминая все известные молитвы.

***

Весь путь до поместья лорда Гладстона прошел в тишине. Чете Мориарти было нечего обсуждать. У них был план, и они собирались его исполнить. А пока у каждого было время подумать о чем-то своем. Элизабет вспоминала прощальный взгляд Дианы и чувствовала вину за свою ложь. Она знала, что в будущем ее подруга испытает боль и страдание, но у нее будет на кого опереться. Может, сначала придется многое вытерпеть, но потом настанет лучшая жизнь для всех. Эдмунд станет аптекарем, как и мечтал. Элизабет оставила письмо для мистера Джона и открыла счет на имя Эдмунда, чтобы у него были средства на открытие своей аптеки. Для братьев Лоренс бывшая леди Мадельтон оставила крупный спонсорский взнос и список имен, потенциально заинтересованных в ведении общих дел с компанией «Светлое завтра». В обмен партнеры Элизабет должны были перечислять пять процентов прибыли в поместье Мадельтон, а также в приоритете принимать на работу жителей Брендтона. Для мистера Шервуда была готова посылка с оставшимися переводами, о которых просил мужчина. Также девушке подготовила письмо, в котором просила ни в чем не винить Мориарти. Марту после смерти миледи ожидала маленькая мастерская в Лондоне. Женщина могла переехать сюда работать или же нанять кого-то. Деньги на первые полгода содержания мастерской Элизабет тоже подготовила. Также она позаботилась о будущей работе для Лили. Если девочка захочет, она сможет стать прислугой у маркиза Эдинтон (об этом Элизабет давно договорилась с леди Маргарет) или домашним учителем в небогатой, но очень любящей семье барона. В Брендтоне будет построена школа. Мистер Сноу сможет найти учителей, который захотят там работать, и дети получат образование. Также благодаря Уильяму в городе проложат дорогу к станции поезда. И, по договору с компанией графа Карлай, в Брендтоне откроется небольшая фабрика, которая обеспечит жителей достойной работой. Жители поместья Мадельтон получат солидную выплату и прощальные подарки, а сам особняк перейдет под полное управление дворецкого с разрешением переделать жилое крыло под нужды города. Дли Дианы Элизабет открыла внушительный счет в банке, а также отдала ей свою долю в компании братьев Лоренс и все имущество. Конечно, это никак не оправдает бывшую леди Мадельтон в глазах Дианы за коварный обман, но хотя бы Элизабет спокойна, что у ее подруги будет достойная жизнь. Уильям же о будущем не думал. Его больше волновало настоящее, ведь еще не все было сделано. Время поджимало, а в списке оставались еще люди, которых было необходимо убрать. И еще предстояло выбрать место для финальной сцены и найти способ пригласить Холмса в первый ряд. Но это явно придется отложить на потом, так как кэб остановился. Пара прибыла к особняку лорда Гладстона, где их уже встречал у ворот учтивый дворецкий. Он вежливо поклонился гостям лорда и предложил проводить их к месту встречи. Идя по длинным коридорам, Элизабет внимательно осматривалась в попытке составить представление о премьер-министре. Каблуки леди Мориарти (да будь они прокляты!) стучали по полу. В особняке лорда Гладстона не было ковровых дорожек, как в домах других аристократок. Не было и безвкусных картин на стенах, дорогущих бесполезных ваз, странных скульптур и прочих вещей, усложняющих процесс уборки. Зато окна украшал карниз из красного дерева и тяжелые плотные шторы, стоившие месячной зарплаты рабочего. Лорд Гладстон не стеснялся тратить на себя деньги, но отдавал предпочтение строгому стилю. Преимущественно в интерьере использовались черный и темно-синий цвета. Даже форма дворецкого и нескольких встреченных слуг была черной без привычных белых рубашек. И у всех были темные волосы. Только Элизабет задумалась над таким совпадением, как дворецкий замер у небольшой двери и распахнул ее. — Лорд и леди Мориарти, — провозгласил мужчина, сообщая хозяину о прибытии гостей. Уильям и Элизабет переглянулись и решительно вошли в небольшую комнату, оказавшуюся малой гостиной, где встречали только близких. Необычный выбор места встречи. Или же это был намек, что лорд Гладстон считает, что Мориарти можно доверять? — Мне давно хотелось встретиться с Вами, лорд Мориарти. Или же будет угодно звать Вас Преступным лордом? — хмыкнул пожилой мужчина в кресле. Его почти полностью белые волосы были единственным светлым пятном в комнате. — Присаживайтесь. Уильям хмыкнул, но промолчал. Он вежливо отодвинул стул для жены и только потом сел сам за стол. Премьер-министр одобрительно кивнул, пристально разглядывая гостя. Несмотря на почтенный возраст и множество морщин на лице, взгляд лорда Гладстона был пронзительным. Казалось, что ничего нельзя было скрыть от взора пожилого мужчины. В голубых глазах скрывался цепкий ум, проницательность и хитрость. — Слухи не врали о красоте вашей жены. Но, судя по всему, она не только красива, но и умна, раз Вы решили взять ее с собой, — усмехнулся лорд Гладстон и тут же стал серьезным. — Почему Вы вдруг решили обратиться ко мне, да еще и оказать услугу? Мне казалось, что аристократия — ваши враги. Премьер-министр ненадолго замолк, а потом насмешливо добавил. — Хотя все не так просто, верно? Недавно было совершенно зверское нападение на деревню. И в нем Шерлок Холмс подозревает Преступного лорда, — это был явный намек на атакованную базу графа Эверден, которую спонсировал сам лорд Гладстон. Даже немного удивительно, что Шерлок так быстро догадался о причастности Преступного лорда к этому делу. Но, взглянув на мужа, Элизабет поняла, что Уильям приложил к этому руку, подкинув сыщику подсказку. — И что мне помешает прямо сейчас вызвать сюда полицейских, чтобы арестовать опасного преступника? — Ничего, — развел руками Уильям, признавая правоту собеседника. — Но ведь Вам это не надо. Иначе я бы сидел сейчас не здесь, а в тюремной камере. Но раз мы беседуем, мое предложение все-таки заинтересовало Вас. А значит, никого вызывать Вы не будете. Пожилой мужчина переводил взгляд с Уильяма на Элизабет. Он будто бы пытался определить, чьей именно идеей было обратиться к нему. Удивительно, но он воспринимал Элизабет всерьез, считая, что женщина может оказаться не оберегаемой леди, а кукловодом. Бывшей леди Мадельтон подобное отношение льстило. После презрительных усмешек и снисходительных взглядов это было глотком свежего воздуха. И в то же время служило тревожным сигналом, что с лордом Гладстоном не будет все так просто, как с другими. — Я пока не уверен, что наше сотрудничество было бы выгодно мне. Хотя не могу отрицать, что Вы убрали моих самых ярых противников, — лорд Гладстон задумчиво потер подбородок. — Да и какую цену придется заплатить за воплощение моих планов, которые Вы же и нарушили. — Ох, это была роковая случайность, — заверил премьер-министра Преступный лорд. И Элизабет в очередной раз поразилась актерскому таланту мужа. — Один из ваших людей обидел нашу подругу, и нам пришлось вступиться за нее. Лорд Гладстон приподнял левую бровь, выражая сомнение, но искренний взгляд Мориарти и его кровожадная ухмылка (и как только умудрялся сочетать подобное?) все-таки смогли убедить премьер-министра в нелепом стечении обстоятельств. Порой правда кажется более сомнительнее лжи. Видимо, лорд Гладстон решил, что это именно тот случай. Да и, в конце концов, это было лишь деталями, приведшими к этой ситуации. А премьер-министра интересовали мотивы и перспективы сотрудничества. — Ваша цель частично совпадает с моими планами. И я подумал, почему бы нам не объединиться, чтобы как можно скорее добиться желаемого, — продолжил Уильям, пристально наблюдая за реакцией собеседника. — Вы предлагаете отказаться от своих союзников из Германии и принять вашу руку помощи? Что же Вы можете такого предложить? — спрашивал лорд Гладстон вроде бы равнодушно, но Элизабет смогла уловить промелькнувший интерес во взгляде премьер-министра. — Убрать ваших оппонентов, что я уже начал делать? Создать в стране хаос, где в попытке удержаться за власть люди в парламенте будут согласны на что угодно, лишь бы остановить надвигающуюся бурю? Надо лишь создать нужное настроение, и толпа будет требовать того, что выгодно Вам. Вы не просто добьетесь своей цели, но и станете народным героем. Представители аристократии будут считать Вас спасителем, а простой народ — своим защитником, — Уильям говорил медленно, будто бы позволяя лорду Гладстону в красках представить описываемые перспективы. Наблюдавшая за всем Элизабет с трудом сдерживала улыбку. Как же ее муж был похож на искушающего дьявола! Еще и его глаза в свете солнца маняще сверкали, обещая исполнение всех желаний. Но лорд Гладстон не спешил поддаваться искушению и задумчиво смотрел на своего гостя, потирая подбородок. Изредка премьер-министр переводил взгляд на прекрасную спутницу Мориарти, будто бы пытаясь отыскать у нее подсказки, чтобы понять, какую же игру затеял Преступный лорд. — Звучит пугающе интересно. И что же получите Вы от нашей сделки? Не поверю, что такой человек как Вы сделает что-то просто так без выгоды для себя, — после небольшой паузы поинтересовался лорд Гладстон. — Ох, все очень просто. Единственное, что мне от Вас нужно, чтобы Вы продвинули один законотворческий документ и первым подписали его. Если подпишите Вы, у остальных не останется выбора, кроме как последовать за Вами, — премьер-министр нахмурился. Он понимал, что его насильно делают пусть и значимой, но всего лишь фигурой на доске, которой можно управлять. И такое положение не устраивало того, кто привык все и всегда сам контролировать. Но и выгода, которую сулил ему Мориарти была слишком велика, чтобы так просто отказываться от предложения. — Вы все козыри отдаете мне, — задумчиво протянул премьер-министр. Он знал, что если человек так легко сбрасывает столь крупные карты, в рукаве у него должно быть припасено нечто более весомое. И умный игрок должен сделать все, чтобы против него не смогли использовать припрятанный туз. — Но мне хотелось бы иметь гарантии, что они потом не будут использованы против меня. — Я вижу, Вы совсем не азартный человек, лорд Гладстон, — с уважением ответил Уильям. Он умел ценить в людях дальновидность и сдержанность. — Что же способно убедить Вас в моей искренности и подарить чувство защищенности? Элизабет едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть. Уильям говорил лишь о чувстве защищенности, но не о самой безопасности. Как же ее муж умело играл со словами! Нет, все же она сделала правильный выбор, решив принять его сторону. С таким союзником ничего не страшно. Даже премьер-министр внимательно слушал Мориарти и не мог полностью разгадать его план. — Думаю, нам некуда спешить, — лорд Гладстон и вправду не обратил внимание на игру слов своего гостя. — Любое сотрудничество строится на доверии, а доверие стоит заслужить. Я предлагаю раскрывать все карты друг другу не сразу, а по одной. Так мы и сохраним интригу, и сможем узнать друг друга получше. — Но ведь от этого карты на наших руках не изменятся, — подметил Уильям, скользя взглядом по комнате. Мориарти хотел узнать, сколько сейчас времени, но не хотел, чтобы его взгляд, брошенный на часы, заметил хозяин дома. До встречи в парке Сент-Джеймс оставалось еще полчаса. Стоило уйти до того, как лорд Гладстон узнает о ее итогах. — Зато поменяется восприятие, которое может повлиять на исход партии. Ведь порой даже побеждать можно с горечью поражения, — впервые за встречу лорд Гладстон позволил себе короткую ухмылку. Кажется, он, наконец, придумал условия сделки. — В парламенте есть еще трое людей с большим влиянием, которые мне противостоят. Если Вы от них избавитесь, я подпишу все необходимые бумаги. Уильям и Элизабет переглянулись. Им и так оставалось убрать еще нескольких людей. А ведь уже завтра должна была выйти статься с разоблачением Преступного лорда, что значительно усложняло исполнение плана. И тут еще три жертвы, которые явно будут напуганы и подготовлены. Проще было убить самого лорда Гладстона и быстро сбежать, но тогда все усложнялось в будущем. Да и едва ли премьер-министр, приглашая к себе Преступного лорда, что убивает аристократов, не позаботился о своей безопасности. Он привел их в малую гостиную, продемонстрировав свое расположение и в какой-то мере доверие. Вот только сбежать из этой комнаты было очень сложно. Из выходов — одно узкое окно на четвертом этаже и дверь, ведущая в длинный коридор, где тебя быстро поймают. А Уильяму и Элизабет еще слишком рано сдаваться. Конечно, чета Мориарти предполагала, что склонить лорда Гладстона на свою сторону будет непросто. Скорее всего, это их первая и последняя встреча, если ничего не выйдет. На такой случай для убийства премьер-министра был припасен яд медленного действия, спрятанный в складках платья Элизабет. Если не получится убедить лорда Гладстона поставить подпись в документе, то необходимо было убить его, чтобы еще больше ослабить аристократию. Конечно, жаль лишаться такой прекрасной символической жертвы и убить не народного героя, а обычного премьер-министра, но выбор был не велик. — Неужели я так много прошу? — притворно охнул лорд Гладстон, приложив руку к груди. Он был немного удивлен, что его собеседник не спешил соглашаться. Чтобы человек, так легко устранявший препятствия на своем пути, вдруг задумался о ценности человеческой жизни? Нет, это было невозможно. Тогда Преступный лорд боялся, что это ловушка? Пожилой мужчина перебирал в голове варианты причин, из-за которых Мориарти медлил с ответом. — Как я уже говорил, спешить некуда. Мы взрослые люди и принимаем только взвешенные решения. Почему бы нам не выпить чаю, пока Вы все для себя обдумываете. Лорд Гладстон позвонил в колокольчик, и двери гостиной тут же распахнулись, впуская молодую горничную, несущую чай. Девушка вежливо поклонилась гостям и аккуратно поставила перед ними чашки с горячим чаем, на которые Мориарти смотрели, как на притаившуюся змею. А все потому, что посуда была из серебра высшей пробы. Отравить кого-либо из нее невозможно, потому что посуда сразу же потемнеет, выдавая наличие в еде или напитке яда. Кажется, лорд Гладстон хорошо подготовился к встрече. — Как видите, я позаботился, чтобы вы чувствовали себя в безопасности, — усмехнулся хозяин дома, делая вид, что заботится о гостях, а не боится за свою жизнь. — Вы очень предусмотрительны, — впервые заговорила Элизабет, делая первый глоток. Привыкшая играть по чужим правилам, она быстро смирилась с первым поражением и тут же взяла инициативу на себя. — Как Вы правильно заметили, взрослые люди принимают только взвешенные решения. И раз мы здесь, то Вы согласны на сотрудничество. Но почему-то вместо быстрого достижения нашей общей цели, Вы выбираете медленный путь. Немного забавно слушать обвинения в нерешительности от такого человека. — Разве я кого-то обвинял? — прищурился лорд Гладстон. Да, он не ошибся. Эта леди была под стать своему мужу. Такая же хитрая, расчетливая и язвительная. Только все эти качества умело скрывала за притворной улыбкой и опущенным взглядом. — Ох, наверно я ошиблась, — тут же извинилась бывшая леди Мадельтон. Только сказано это было таким насмешливым тоном, что сразу становилось понятно, что никакой вины девушка не испытывала. Скорее, наоборот, она была довольна, что смогла хоть немного поддеть собеседника. — Хм, как я уже говорил, в любых отношениях важно доверие, — вернулся к теме лорд Гладстон. — Я не могу сразу подписать ваш документ. Мне нужны гарантии, что после этого я не отправлюсь следом за своими оппонентами. — Вы же говорите про доверие. Неужели моего слова не хватит? Ведь у меня тоже нет никаких гарантий, что после того, как я выйду из особняка, за мной не придет полиция, — покачал головой Уильям. Премьер-министр оказался еще более подозрительным и осторожным, чем про него говорили. Было даже немного забавно наблюдать, как отчаянно он цеплялся за свою жизнь, будучи уже в достопочтенном возрасте. — У Вас есть документы, подтверждающие мое участие в передачи войск другой стране. Учитывая напряженную обстановку в обществе, я как минимум поплачусь за это своим местом, если не жизнью. Хотя в моем случае это одно и то же. Это ваша гарантия, что я не пойду против Вас. И мне тоже нужно нечто, что даст уверенность в собственной неприкосновенности. Нечто такое, что Вы точно не оставите. Что-то дорогое и очень важное. Как насчет вашей жены? — Что? — раздался дружный удивленный вскрик четы Мориарти. Ни Элизабет, ни Уильям не могли и предположить подобный исход. — Леди Элизабет явно знает достаточно много о ваших планах. Возможно, даже играет в них важную роль. Терять такого ценного человека Вам явно не захочется. К тому же в случае неудачи ваша жена останется у меня в безопасности. А если же захотите меня предать, то она отправится в Скотланд Ярд как сообщница Преступного лорда. — Делаете из моей жены заложницу? — подавив в себе недовольство, поинтересовался Мориарти. — Почему же? Гостью. Заложницей и преступницей ее сделаете Вы, если нарушите наши договоренности. Уберите с моего пути трех человек, а я подпишу любой документ и позабочусь, чтобы Вас ни в чем не заподозрили. А пока Вы будете выполнять условие, составлю компанию вашей прекрасной жене, — довольно улыбнулся лорд Гладстон и сделал глоток чая. Уильям не хотел рисковать Элизабет. Кто знает, как отреагирует премьер-министр, когда узнает, что всех его союзников из Германии убили в парке Сент-Джеймс. Если он сочтет это предательством, что будет с ней? Элизабет тоже думала о чем-то подобном. Но она не боялась за свою жизнь. Больше девушку волновало, не помешает ли это планам Уильяма. Может, стоило на все наплевать и заколоть лорда Гладстона, сбежав через окно? Конечно, опасно, зато не придется тратить время на лишних людей в списке. Нет, все-таки лучше не отклоняться от плана Уильяма и рискнуть. В конце концов, жизнь Элизабет и так принадлежала мужу. Так есть ли разница, когда с ней расстаться? — Надеюсь на ваше гостеприимство. Мне будет позволено забрать вещи для комфортного пребывания здесь? — с легкой улыбкой спросила Элизабет и незаметно под столом кончиками пальцев коснулась руки Уильяма. Мориарти тут же переплел их пальцы и сжал ладонь девушки в знак поддержки. Хотя ему это было гораздо нужнее, чем бывшей леди Мадельтон. Уильяму не нравилась идея оставить свою жену здесь, но она уже все решила за него. А спорить и пытаться убедить Элизабет передумать было бесполезно. Оставалось лишь смириться и сделать все, чтобы девушке ничего не угрожало. — К сожалению, я не могу Вас отпустить. Но смею заверить, что у меня есть все необходимое. А если Вам что-то понадобится, то всегда можно отправить моего доверенного. И не бойтесь, никто из моих слуг ни слова не скажет, что Вы гостите у меня. Это останется нашей тайной, если ваш муж сдержит обещание, — заверил лорд Гладстон и посмотрел на часы. Собрание в парке Сент-Джеймс должно было уже начаться. — Я могу дать Вам время попрощаться с мужем. Потом, извините, у меня дела. А еще надо показать вашу комнату. Проводить до комнаты могла и прислуга. Видимо, премьер-министр хотел контролировать абсолютно все. Удивительно, что он вообще согласился дать время Элизабет и Уильяму попрощаться. Хотел показать этим свое расположение к гостям? Или же надеялся, что тоска друг по другу могла бы заставить Мориарти быстрее со всем покончить? — Если что-то пойдет не так, беги. Я пришлю Фреда. Он поможет, если ситуация выйдет из-под контроля. Что у тебя из оружия с собой? — спросил Уильям, взглянув на дверь, за которой скрывался хозяин дома. Премьер-министр не выглядел как человек, который будет подслушивать, но все же стоило говорить потише. — Кинжал на бедре, шпилька в волосах, яд в складках платья, стилет. Не так много, как хотелось бы. Ты же вечно ругал меня и говорил, что я должна больше доверять тебе, — это могло бы прозвучать как упрек, но Элизабет никого не обвиняла. В ее голосе звучала насмешка, словно бы происходящее было забавной шуткой. В любой другой ситуации Уильям бы обязательно коротко улыбнулся, но сейчас он был слишком обеспокоен безопасностью Элизабет. — Впервые жалею, что ты меня послушалась, — честно признался он и взъерошил свои волосы. — Мы все еще можем сбежать и попытаться подобраться к нему позже. Все равно завтра моя личность откроется. Если лорд Гладстон расскажет обо всем властям сегодня, это ничего не изменит. — Ты же понимаешь, что это рискованно. Лучше следовать твоему плану. Я верю, что все получится. Я верю в тебя, потому готова поставить на кон свою свободу и жизнь. Только тебе придется выслушать гневную тираду от Дианы, если встретишься с ней. Прости уж за это, — Элизабет беззаботно улыбнулась и встала, но уйти никуда не смогла, так как Уильям все еще держал ее за руку и не спешил отпускать. Мужчине казалось, что стоит ему разжать ладонь, как Элизабет тут же исчезнет, и он больше никогда ее не увидит. Такие странные мысли для того, кто собрался вскоре умереть. В конце концов, они оба отдадут свои жизни за исполнение заветной мечты, которая так близко. И думать сейчас стоило только о ней. — Мы не знаем, как он отреагирует на смерть своих союзников. Будь осторожна. Если все же решишься сбежать, оставь окно открытым и сними шторы. Так Фред будет знать, где искать тебя, — Мориарти поднялся следом за женой и на секунду прижал ее к себе. — Я вернусь. Мы все закончим вместе. Элизабет кивнула. Она доверяла Уильяму больше, чем себе, потому не сомневалась в словах мужа. Все обязательно будет так, как он сказал. Они добьются своей цели. Надо только чуть-чуть подождать. — Я буду ждать, — уже у дверей тихо произнесла бывшая леди Мадельтон. Она не была уверена, что Уильям услышал ее. Мориарти не задержался на пороге, не обернулся, не сказал ничего в ответ, и спина его осталась все такой же ровной. Но Элизабет очень хотелось верить, что ее слова достигли мужа. — Что ж, леди Мориарти, позвольте мне показать ваши покои, — когда дворецкий вместе с Уильямом скрылись за поворотом коридора, лорд Гладстон обратился к своей гостье. Когда хозяин дома лично проводит тебя до гостевых покоев — это большая честь и выражение высшего расположения. Но в случае Элизабет это было лишь попыткой контролировать девушку, чтобы лишний раз напомнить, в каком она положении. И слуги особняка, судя по их лицам, догадывались о скрытом подтексте. Теперь статус бывшей леди Мадельтон был чуть выше прислуги. Девушку это никоим образом не смущало. Она привыкла к подобному отношению. Но лорд Гладстон о подобном не догадывался и надеялся немного надавить на гостью, уязвив ее гордость. Так обычно поступали аристократы, желая переиграть оппонента. Но Элизабет была бастардом, потому такие мелочи на ней не работали. — Благодарю. Уверена, раз Вы их выбирали для дорогого гостя, то они будут роскошны, — бывшая леди Мадельтон фальшиво улыбнулась и двинулась следом за премьер-министром. После нарочно громко сказанных слов, лорд Гладстон должен был предоставить ей лучшую комнату, раз сам назвал ее дорогой гостьей и решил лично проводить. Такие гордые люди, как лорд Гладстон не позволят, чтобы на их репутации что-либо угрожало. Аристократ должен держать свое слово и идеально следовать этикету. Пусть Элизабет и ненавидела его, но изучила полностью и умела им прикрываться, когда выгодно. И лорд Гладстон оценил это. Он умел ценить сильных противников и относился к таким людям с уважением, даже если иногда и мечтал убить. Однако пока такого желания в адрес гостьи не было. Пока…

***

Жители особняка Мориарти собрались в гостиной и не отводили взгляда от часов, показывавших десять вечера. Где Уильям и Элизабет? Они должны были только сегодня собрать вещи и исчезнуть под покровом ночи. Но часовая стрелка стремительно приближалась к одиннадцати, а их все не было. Диана уже начинала переживать. Она больше не могла усидеть на месте и теперь нервно ходила из стороны в сторону, нагнетая атмосферу. Моран даже порывался насильно усадить ее в кресло ради всеобщего спокойствия, но Альберт остановил его. Девушке было необходимо выплеснуть энергию, иначе беспокойство разъест ее изнутри. Пусть лучше ходит, чем начнет причитать и кричать. Да и джентльмену стоит снисходительно относиться к женским слабостям. Наверно, Себастьян тоже вспомнил этот урок Джека, потому устало вздохнул и закрыл глаза в попытке игнорировать мельтешащую Диану. Но хоть мужчина теперь не видел ее, он прекрасно слышал стук каблуков. Моран не выдержал и закрыл уши подушками. На него тут же с осуждением уставились Альберт и Джек, но тот не заметил их взгляды. Диана, которую могло бы обидеть такое поведение, была слишком занята борьбой с паникой, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. А Бонд вместе с Льюисом делал закуски на кухне, так что некому было прочитать лекцию Себастьяну о его неподобающем поведении. А Диане никто не мешал впадать в панику. Представляя себе все более страшные картины, девушка кусала губы и мысленно молилась, чтобы с ее госпожой все было в порядке. Еще не пришло время, чтобы леди Мориарти рассталась с жизнью. Лондон еще не узнал о личности Преступного лорда, а список жертв не был закончен. У бывшей леди Мадельтон не было причин не возвращаться домой. Но почему-то она и Уильям все еще не вернулись от лорда Гладстона. И Фред еще куда-то пропал. Льюис сказал, что после того, как в парке Сент-Джеймс были убиты пособники премьер-министра, Фред исчез, сообщив, что у него осталось еще одно дело. Что за дело, никто не знал, и это еще больше пугало Диану. Не было ничего страшнее неизвестности, так как она могла превратиться во что угодно благодаря богатой фантазии девушки. «Черт! Не надо было отпускать госпожу! Подумала, что смогу быть как она. Такой же сильной, смелой, хитроумной, способной спасти дорогих мне людей. Надо было просто умолять ее остаться. Признаться, что знаю о ее лжи и желании заплатить своей жизнью за грехи. Сказать, что не смогу счастливо жить в мире, где нет моей госпожи», — сокрушалась про себя Диана. Конечно, ничего из этого девушка бы не решилась сделать. Просто в момент отчаянья ей казалось, что только так можно было что-то изменить. Хотя в глубине души Диана понимала, что это жалкий самообман. И все-таки девушка отчаянно не желала признавать правду. Она шагала все размашистее, резко разворачиваясь и накреняясь в бок. В какой-то момент Диана не смогла удержать равновесие и стала заваливаться назад, но крепкая мужская рука удержала ее от падения. — Если ты покалечишься, Элизабет мне этого не простит, — голос Льюиса разорвал гнетущее молчание и окончательно уничтожил остатки самообладания Дианы, которая отскочила в сторону. — Какая разница! Она ведь может даже не вернуться! — прокричала Диана и тут же закрыла рот рукой в ужасе. Говорят, если произносишь что-то вслух, это может воплотиться в реальность, потому что слова материальны. И теперь девушка боялась, что ее самый главный страх сбудется. На глазах уже навернулись слезы, руки задрожали, а к горлу подступил комок. Диана вот-вот была готова разреветься, и видевшие это мужчины замерли в испуге. Даже опытный Джек на миг замешкался. Все-таки слезы были главным женским оружием, бьющим на поражение. И только Бонд был к нему неуязвим (женская природа давала о себе знать). Бывшая мисс Адлер тут же прижала Диану к себе, крепко-крепко обняв, и стала покачиваться из стороны в сторону, будто бы убаюкивая ребенка. И вместо громких рыданий раздались лишь тихие всхлипы. Но даже от них по спинам мужчин побежали мурашки. А содрогающиеся хрупкие женские плечи и вовсе повергали их в состояние близкое к панике. Льюис, принесший закуску на тарелках, замер в дверях не в силах пошевелиться. Он все смотрел на всхлипывающую Диану и думал, как облегчить ее боль. Младший Мориарти даже забыл о ноше в своих руках, пока проголодавшийся Моран не подкрался сзади и не утащил с тарелки бутерброд. Именно наглое воровство вывело Льюиса из транса и заставило вспомнить, что же он должен был сделать. Ударив Себастьяна по рукам, чтобы тот больше не пытался ничего съесть втихую, Льюис тихо поставил тарелки на стол и жестом пригласил собравшихся мужчин сесть за стол. Как бы ему ни хотелось утешить Диану, он не мог ничего сделать для нее. Бонд явно лучше знал, как успокаивать девушек, и такое ответственное дело можно было доверить лишь ему. К тому же в его руках Диана успокаивалась. По крайней мере, она реже содрогалась, а всхлипы и вовсе были почти не слышны. Спустя несколько минут даже плечи уже не дрожали, и девушка нашла в себе силы отстраниться от своего утешителя. — Такой красавице не стоит портить милое личико слезами, — Бонд платком вытер мокрые от слез щеки Дианы и уже гораздо серьезнее добавил. — Они обязательно вернутся. Никто в Лондоне не способен поймать их. Наверно, какое-то дело их задержало, но, уверен, они скоро будут здесь. Если бы Бонд знал, как быстро исполнится его предсказание! Двери распахнулись, и в гостиную вошел усталый Уильям. Один. Наплевав на приличия, он сбросил на пол плащ и рухнул в ближайшее кресло. Все взгляды устремились на появившегося мужчину, но никто не спешил о чем-либо спрашивать. Даже Диана, которая еще недавно была готова на все, чтобы узнать, что же случилось с ее госпожой, не решалась задать вопрос. Она все смотрела на Уильяма, чувствуя, как силы покидали ее, а в глазах снова становилось мутно из-за подступивших слез. Льюис, заметив, как начали дрожать коленки Дианы, тут же подскочил к девушке, чтобы в любой момент поймать ее. И именно он первым набрался смелости нарушить гнетущую тишину. — Что случилось, брат? — вопрос можно было переиначить: что случилось с Элизабет и где она. Именно это желали все узнать. Весь вид Уильяма говорил о том, что ему пришлось пережить если не катастрофу, то крайне неприятную ситуацию. И такое состояние лидера беспокоило всех, заставляя думать о худшем. — Лорд Гладстон поставил условие — Элизабет останется у него в особняке, пока мы не уберем еще нескольких людей. Я как раз занимался тем, чтобы сократить список, — Уильям усмехнулся и посмотрел на Диану. Та едва сдерживала себя, чтобы не наброситься на мужа госпожи с кулаками. Как он посмел оставить госпожу! Ведь если лорд Гладстон узнает, что его люди убиты, то… Что будет, девушка даже боялась себе представить. И, чтобы не бояться, Диана предпочла злиться. Она злилась на себя, что отпустила госпожу. На Уильяма, который оставил свою жену в логове предателя Англии. На чертового лорда Гладстона, оказавшегося гораздо умнее и осторожнее, чем думала Диана. На Англию, погрязшую в грехах. Злость переплеталась с отчаяньем и требовала выхода. Девушка не могла сдержать охвативших ее эмоций и с криком бросила в Уильяма первый попавшийся предмет. Не долетев метра до Мориарти, об пол разбилась тарелка. Мужчина даже не вздрогнул, не попытался увернуться. Он равнодушно позволял Диане вымещать свой гнев на нем. Следом полетела вилка, потом нож. Все со звоном падало рядом с Уильямом, ни разу не задев его. Только чашка пролетела в опасной близости от лица мужчины, но тот даже тогда остался на месте. — Диана, хватит! Уильям не виноват! — Льюис стоял ближе всех к девушке, потому первым успел среагировать и схватить Диану, которая тут же обмякла в мужских руках и всхлипнула. Силы разом покинули ее, и она вцепилась в рубашку Льюиса и уткнулась носом в мужскую грудь, словно пытаясь удержаться. — Элизабет умна и осторожна. Если что-то пойдет не так, она сбежит. Фред находится рядом и в случае опасности поможет ей сбежать. — Уильям устало вздохнул. — Я тоже не хотел оставлять Элизабет, но это был ее выбор. И я сделаю все, чтобы как можно скорее вернуть ее. Не переживай. Все будет в порядке. Усталая улыбка Уильяма и его отстраненный взгляд говорили, в каком тяжелом состоянии находился мужчина. Допрашивать его дальше было бесчеловечной пыткой. Даже разгневанная Диана понимала это. Девушка замерла в руках Льюиса и все смотрела на дверь, за которой только что скрылся Уильям. Диана так хотела пойти следом, узнать, что можно ли чем-то помочь, чтобы госпожа поскорее вернулась. Она даже сделала шаг вперед, выбравшись из объятий Льюиса, но тут же наступила на осколок разбитой чашки, из которой так любила пить госпожа. И зачем только Диана вытащила именно эту? Осев на пол, девушка дрожащей рукой прикоснулась к осколкам и неожиданно для самой себя всхлипнула. Только-только взятые под контроль эмоции вновь волной накрыли Диану, погружая ее в пучину отчаянья. Не понимая, что делает, девушка сжала в руке осколок и прижала его к груди, не замечая капельки крови, срывающиеся с кончиков пальцев на пол. — Диана! — Льюис, стоявший ближе всех к девушке, первым заметил неладное. Он подскочил к ней, заставил разжать руки и выбросил прочь окровавленный осколок, чтобы он не мешал рассмотреть рану. Ровно по середине женская ладонь была разрезана. Царапина не была глубокой, но все равно беспокоила Льюиса. — Пойдем, я обработаю твою рану. Младший Мориарти бережно помог девушке подняться и повел ее в комнату, где были все необходимые средства для оказания помощи (спасибо медицинским урокам Дианы). Уже в женской спальне, усадив Диану на кровать, Льюис тихо произнес: — Мне жаль, что все так сложилось. Но Уильям не бросит Элизабет. Она обязательно вернется к тебе и будет ругать за увечья, — мужчина осторожно промыл ранку и обработал ее спиртом, стараясь причинять как можно меньше боли. Но Диана все равно морщилась и временами шипела, как кошка. В такие моменты Льюис отворачивался, пряча улыбку. В такой ситуации не пристало веселиться, но мужчина ничего не мог с собой поделать. Девушка так забавно надувала щеки и издавала смешные звуки, что сдержаться было невозможно. — Я знаю, что Уильям делает все возможное, но… — Диана хотела выразить так много эмоций, бушующих в ней, но не смогла подобрать подходящих слов, которые полностью бы смогли отразить бурю в душе девушки. — Ты слишком переживаешь? — все и так понял мужчина. — Знаешь, возможно, не так плохо, что Элизабет осталась в особняке лорда Гладстона. Это значит, что пока она находится там, Уильям и Элизабет не будут подвержены излишнему риску. Элизабет в особняке премьер-министра ничего, кроме его самого, не угрожает. А Уильям не станет лишний раз лезть в опасные ситуации, пока Элизабет в плену. Диана о таком даже не думала. А ведь если рассмотреть ситуация под этим углом, то все и вправду выглядело неплохо. И вновь расцветала надежда остановить госпожу от шага в бездну. Еще ничего не закончено, так что рано сдаваться. — Ты ведь поможешь мне? Давай вместе спасем дорогих нам людей. Осталось лишь придумать как, — лихорадочный блеск в глазах Дианы делал из милой девушки полубезумную злодейку, готовившую план мести героям. И Льюис был готов с головой погрузиться в это безумие. Он кивнул и задумчиво посмотрел в окно, где ничего нельзя было разглядеть из-за ночной тьмы. Только где-то вдали горел фонарь, больше похожий на маяк посреди океана. Наверно, на него и будет ориентироваться Уильям, который решил покинуть особняк этой ночью. Брат уже ушел? Или он все-таки решил хоть немного поспать? Может, стоило зайти и проверить? Наверно, мысли Льюиса были очевидны. Иначе почему Диана вдруг горько усмехнулась и предложила мужчине проверить Уильяма? — Со мной все будет в порядке. Иди к нему, — девушка даже легла на кровать, показывая всем своим видом, что Льюис может уходить. Но мужчина остался. Он как-то странно посмотрел на Диану и бережно взял ее за пораненную руку. — Сначала я закончу с твоим лечением. Где у тебя бинты? — младший Мориарти был настроен серьезно, и спорить с ним было бесполезно. Потому Диана молча ткнула пальцем в самый дальний шкаф и показала три пальца, намекая, что бинты лежат в третьем ящике. Льюис все нашел и аккуратно, стараясь причинять как можно меньше боли, забинтовал руку девушки. И хоть мужские пальцы немного подрагивали, движения были уверенными. Диана даже позавидовала выдержке младшего Мориарти. — Вот и все. А теперь отдыхай, — Льюис укрыл девушка одеялом и уже на пороге комнаты пожелал ей спокойной ночи. Когда за ним закрылась дверь, Диана улыбнулась и приложила к губам забинтованную кисть. Все будет хорошо. Теперь девушка в этом не сомневалась.

***

Элизабет с натянутой улыбкой приняла помощь присланной лордом Гладстоном горничной. Одеться самой в предложенное платье было невозможно. Да и не по статусу графине одеваться самостоятельно. Потому приходилось терпеть чужие руки, затягивавшие корсет так туго, что не получалось сделать вздох. Сиплым голосом Элизабет попросила ослабить орудие пыток и поймала в зеркале недоуменный взгляд служанки, которая не понимала просьбы гостьи господина. Разве леди не мечтают быть стройными и красивыми? Но выразительный взгляд леди Мориарти напомнил горничной, что с господами не спорят, а молча им подчиняются. — Вам очень идет это платье, — протянула служанка, отойдя на три шага назад, чтобы полюбоваться на свою работу. Домашнее светло-зеленое платье и правда прекрасно смотрелось на бывшей леди Мадельтон, выгодно подчеркивая грудь и узкую талию. Правда, чтобы подобрать его ушел почти час. Как и обещал лорд Гладстон, он обеспечил свою гостью всем необходимым, отдав в ее распоряжение весь гардероб умершей супруги. Правда, ее платья были немного великоваты, да и вышли из моды несколько сезонов назад. Даже Элизабет, всегда равнодушно относящаяся к одежде, это понимала. Ей предложили выбрать что-то из каталога и заказать в ателье, но девушка решительно отказалась. Она ничего не понимала в этом. Одеждой всегда занималась Диана. И сейчас Элизабет понимала, как же ей не хватает подруги. Горничная, конечно, сумела подобрать лучший из имеющихся вариантов, но не догадалась ослабить корсет, пока ее не попросили, и не предложила подшить рукава. Зато быстро сделала простую элегантную прическу и подобрала украшения. А вот чай она подала ужасный. Хотя вчера на обеде у лорда Гладстона подавали прекрасный напиток. К ужину же Элизабет не спустилась и теперь пыталась понять: у премьер-министра закончился хороший чай или же ей решили отомстить за проигнорированное приглашение. Нет, это было слишком мелочно. Значит, просто неумелая горничная. — Знаете, утро — это начало дня. И очень важно, чтобы оно было прекрасным, чтобы и весь день остался таким. Почему же вы решили его испортить, подав настолько ужасный чай? — после первого глотка леди Мориарти отставила чашку в сторону и спросила у прислуги, взглянув исподлобья. Горничная побелела от страха и попыталась что-то сказать, хоть как-то оправдаться, но, видимо, не подобрав никаких слов, лишь молча склонила голову, признавая свою вину. — Я сделаю вид, что ничего не было. А ты принесешь в библиотеку через двадцать минут нормальный чай, — Элизабет уже и забыла, как надо общаться с прислугой. В поместье Мадельтон все слуги были для леди Мориарти чуть ли не семьей, а Диана и вовсе как названная сестра. Элизабет привыкла со всеми вежливо разговаривать, не обращая внимания на статус. Но здесь никто ей не был другом, а значит вести себя надо как подобает аристократу. Подчеркнуто холодно и равнодушно. Стоило просто надеть давно забытую маску, как внутри что-то неприятно зашевелилось. Элизабет отвыкла от такой игры и внезапно остро почувствовала тоску по поместью Мориарти, где можно было быть собой. Но долго вздыхать о ставшем родным особняке бывшая леди Мадельтон не имела права. Стоило морально подготовиться к встрече с премьер-министром, который уже должен был быть в курсе событий в парке Сент-Джеймс. Как лорд Гладстон отреагирует? Какую тактику поведения выбрать Элизабет, чтобы минимизировать потерю доверия оппонента? Леди Мориарти перебирала в голове сотни вариантов, пытаясь отыскать самый подходящий. Порой в голове мелькала предательская мысль все бросить и сбежать. Но Элизабет тут же душила ее, не позволив сомневаться в себе и Уильяме. У ее мужа есть план, и они будут придерживаться его. А она сильная и сумеет со всем справиться. Так Элизабет мысленно успокаивала себя. Ей было бы легче, если бы под подолом платья на бедре нащупывались ножны с кинжалом, но от любимого оружия пришлось отказаться. Было бы сложно объяснить его наличие горничной, которая одевала гостью господина. Потому пришлось припрятать его до худших времен. Повезло, что в одном из ящиков стола было двойное дно, под которое Элизабет и спрятала ножны с кинжалом, стилет и бутылочку с ядом. Судя по слою пыли и спрятанным там деньгам, которые уже не выпускались, о тайнике этом было мало кому известно. Именно это и спасло девушку от разоблачения, когда вечером в ее комнате появились две служанки, пришедшие убраться. Элизабет понимала, что уборка — лишь предлог для обыска комнаты. Ведь в домах аристократов всегда поддерживается чистота в гостевых комнатах, а в случае чрезвычайных ситуаций, убирают комнату до заселения гостей. Но уличать лорда Гладстона в нечестной игре девушка не стала, позволив осмотреть каждый уголок. Интересно, а что они рассчитывали отыскать? Письма от Уильяма? Пузырек с ядом (тут почти угадали)? Украденные документы? Но они ничего не нашли и не смогла скрыть своего разочарования. Элизабет не сомневалась, что «уборка» повторится не раз. Лорд Гладстон не доверял своей гостье и собирался контролировать каждый ее шаг. Бывшая леди Мадельтон словно была под прицелом Морана: одно неверное движение, и тебя ждет смерть. Почему-то Элизабет не сомневалась, что премьер-министр не станет церемониться с ней. А значит, ошибок допускать нельзя. Элизабет вздохнула и толкнула дверь, ведущую в библиотеку. Дорогу сюда девушка запомнила после небольшой экскурсии от дворецкого. Как назло, находилась обитель знаний далеко от покоев леди Мориарти. Было необходимо спуститься на второй этаж, пройти пять коридорных поворотов и не пропустить небольшую арку, ведущую в северное крыло, где и находилась библиотека, а затем свернуть направо и упереться в дверь. Путь был бы легким и приятным, если бы не вечно идущие навстречу слуги. Все вежливо кланялись гостье и внимательно на нее смотрели с вежливой улыбкой, будто бы готовые сорваться выполнять ее поручение по первому же приказу. Но Элизабет знала, что они не пытались ей услужить, а следили за гостьей господина, чтобы донести ему обо всех перемещениях леди. И лишь в библиотеке она смогла скрыться от чужих глаз. Высокие стеллажи, заполненные самыми дорогими и редкими экземплярами книг. Все разбито на секции, каждая из которых посвящена определенной области знаний. Математика, философия, анатомия, история, ботаника, медицина и многое другое. Если пройти дальше, то можно наткнуться и на художественные произведения, выставленные по алфавиту. А в самом углу спрятались чьи-то монографии и дневники. Литература на любой вкус! Вот только читального зала здесь не было. Только одинокий стол у окна и одно единственное кресло. Сразу видно, что гостей здесь не бывает. Значит, все здесь обставлено для лорда Гладстона. Интересно, а что он предпочитает читать? Элизабет пыталась определить читательские вкусы премьер-министра по стеллажам, ближе всего стоявшим к столику. Ведь человеку его возраста едва ли захочется далеко ходить за любимой книгой. Но рядом были лишь романы и заметки путешественников из разных стран. Представить лорда Гладстона, читающего подобные произведения, Элизабет не смогла при всем богатстве фантазии. Но для кого тогда эти книги? Неужели у премьер-министра бывают особые гости? Девушка так задумалась над этим, что не услышала чужих шагов позади себя. А, почувствовав чье-то присутствие, леди Мориарти не повернулась. Лишь махнула рукой, думая, что это служанка принесла чай, и жестом указала на стол позади себя. — А теперь можете уходить, — ледяным тоном приказала Элизабет и потянулась к верхней полке. — Сожалею, но уходить из собственной библиотеки, как и из своего особняка, я не собираюсь, — раздался мужской чуть хриплый голос. — Простите, я спутала Вас с другим человеком, — Элизабет дальновидно не стал упоминать, за кого именно приняла лорда Гладстона. Повернувшись, девушка вежливо поприветствовала премьер-министра. Она надеялась, что ее волнение незаметно. Руки вроде бы не дрожали, дыхание было ровным, и Элизабет старалась не отводить взгляд от хозяина особняка, чтобы не выдать собственной слабости. — Вы прекрасно выглядите, — вот чего, а комплимента девушка точно не ожидала! И, судя по взгляду мужчины, слова восхищения были искренними. — Если бы были светлые волосы вместо рыжих, то Вас можно было бы принять за дочь моей Оливии. Мужчина благоразумно не стал сравнивать Элизабет с другой девушкой, которая, по догадкам бывшей леди Мадельтон, была почившей супругой лорда Гладстона. Но он сделал намек на сходство гостьи и неизвестной Оливии. И в его голубых глазах можно было разглядеть давно позабытую нежность к незнакомке, которую лорд Гладстон видел в Элизабет. — Это было ее любимым местом. Она могла провести здесь целый день, забыв об обеде и ужине. Потому рядом сделали еще одну кухню, где готовили еду специально для жены, чтобы она не пропускала приемы пищи, — девушка была удивлена неожиданной откровенностью премьер-министра. Кажется, он полностью ушел в воспоминания о счастливой семейной жизни. Сразу стало понятно, для кого была обустроена библиотека. Элизабет с легкостью могла представить, как леди Оливия бродила между стеллажей, выбирая себе книгу на сегодняшний день, а потом забиралась в кресло и читала, пока не засыпала или ее силой не отводили в покои. Картина в голове была такой яркой, что Элизабет невольно провела пальцами по стоявшему рядом креслу, будто бы пытаясь коснуться невидимой красивой особы. — Кажется, Вам это место тоже пришлось по душе, — от цепкого взгляда лорда Гладстон не укрылся жест гостьи, который развеял иллюзия умиротворения и покоя. Сразу будто стало холоднее, а скулы свело от прилипшей маски правильной леди. — Мне сказали, что Вы отказались что-либо приобрести для себя. Значит, остались довольны подготовленными для Вас нарядами? — Благодарю, все прекрасно. Мой муж любит говорить, что красивая девушка будет прекрасна во всем, — Элизабет не понимала, в какую сторону идет разговор, но не собиралась давать лорду Гладстону какое-либо преимущество, признавая его заслуги. — Мудрый мужчина, — усмехнулся премьер-министр и сел в кресло. И хоть он смотрел снизу вверх на свою гостью, Элизабет все равно ощущала себя словно кролик под взглядом хищника. Сделаешь хоть одно неверное движение, и сразу же будешь съеден. — Но все-таки Вас устроили условия проживания? — Знаете, мой род очень беден, потому я скромна в своих желаниях, — девушка попыталась уйти от вопроса. Она была уверена, что стоит ей ответить положительно, как она тут же попадется в ловушку. — Значит, будет достаточно вашей комнаты, подобранной одежды и аксессуаров, а также Вы останетесь довольны блюдами моего повара, — с довольной улыбкой протянул мужчина. — Значит, наши условия сделки я выполняю. Элизабет с трудом сохранила невинное выражение лица. Все-таки уроки актерского мастерства от Ирен пригодились. Бывшая леди Мадельтон поняла, к чему вел премьер-министр, и теперь пыталась быстро придумать, как же ей себя вести. Ох, как бы ей сейчас пригодился кинжал! Не для защиты, а для придания уверенности. — Тогда почему же ваш муж продолжает мне досаждать? — голос лорда Гладстона сразу же стал угрожающе тихим, почти шипящим. — Не он ли убил в парке Сент-Джеймс моих гостей из Германии? Хотя мы заключили сделку помочь друг другу. Но, кажется, ваш супруг готов от нее отказаться. И его даже не беспокоит, что может случиться с залогом нашей сделки, то есть Вами. — Мне казалось, что Вы говорили будто бы я гостья, — Элизабет заставила себя расправить плечи и гордо посмотреть на того, от кого зависела ее жизнь. — Я говорил, что Вы гостья, пока ваш муж не нарушит наши договоренности, — мужчина встал и внезапно вытащил из кармана жилета совсем небольшой кинжал, ручка которого была инструктирована рубином у основания лезвия и россыпью мелких изумрудов. Невероятно дорогое оружие, созданное для коллекционеров прекрасных и опасных вещей. И его точно не следует приносить на встречу с гостями. — Но Уильям еще ничего не нарушил, — возразила леди Мориарти, стараясь не смотреть на кинжал, чтобы не выдать страха. — А это тогда что, если не нарушение наших договоренностей? — мужчина бросил на стол свежий выпуск газеты, где красовался заголовок «Ужасное убийство в парке Сент-Джеймс!». Элизабет быстро пробежалась глазами и по тексту и попыталась сделать удивленный вид. — Как Вы можете так смело утверждать, что он причастен к этому? — бывшая леди Мадельтон возмущенно отшвырнула газету в сторону и театрально вздохнула. — Или же Вы ищите обходные пути, чтобы отказаться от сделки? Лорд Гладстон фыркнул и проводил взглядом упавшую газету, а затем резко встал и приблизился к девушке почти вплотную. В его взгляде было невозможно ничего прочитать, и это заставляло Элизабет волноваться. Но она не сделала ни шагу назад и даже не вздрогнула, когда холодное лезвие кинжала коснулось ее шеи. — Не стоит принимать меня за дурака, — усмехнулся мужчина, скривив губы. — Только вам могло быть известно о встрече. И вы выступили против моего союза с Германией. А вчера внезапно всех моих людей убивают. Не кажется ли это слишком подозрительным? Элизабет ничего не сказала, но лорду Гладстону и не нужен был ответ. — Скажите, что мне мешает прямо сейчас покончить с Вами и преподнести ваш труп в подарок графу Мориарти? — сейчас голос обычно беспристрастного мужчины звучал совсем как у маньяка. Казалось, что премьер-министр уже все решил для себя и живой свою гостью не отпустит. — Выгода, — просипела девушка, без страха смотря в глаза своего палача. — Один из путей для достижения вашей цели закрыт. И глупо отказываться от единственного оставшегося варианта. Вы не дурак, чтобы обесценить все, что Вы сделали ради своей мечты. Потому убивать меня бессмысленно… На последних словах говорить стало совсем тяжело. Сталь продолжала надавливать на нежную кожу шеи, а в самом горле будто бы встал ком, грозящий Элизабет удушьем. В какой-то момент показалось, что она ошиблась, и премьер-министр все-таки убьет ее. Но здравый смысл восторжествовал, и лорд Гладстон убрал кинжал от женской шеи. — Вы так верите ему. Даже не допускаете мысли, что он мог сбежать, бросив Вас здесь. Ему действительно повезло с женой, — мужчина развернулся и направился к выходу, на пороге добавив. — Обед будет подан в малую гостиную в два часа дня. Буду ждать Вас. Лишь когда лорд Гладстон ушел, Элизабет смогла облегченно вздохнуть. Пребывание в особняке главной жертвы оказалось гораздо сложнее и опаснее, чем девушка предполагала. Но все равно было лучшим выходом. Пока Уильям выполняет свою работу, Элизабет присмотрит за премьер-министром, чтобы в нужный момент нанести решающий удар. «И все же… как он там?» — они расстались с Уильямом вчера, но Элизабет уже ощутила легкую тоску. Но гораздо сильнее было беспокойство. Сегодня весь Лондон должен был узнать личность Преступного лорда. И Уильяму, и оставшимся в особняке Мориарти придется непросто. На них обрушится весь гнев общества. Наверно, Уильям до самого конца будет чувствовать вину, что взвалил на своих близких такую тяжелую ношу, хотя ему самому досталась гораздо более незавидная роль. Добровольно отречься от света и испачкать себя чужой кровью и ненавистью. Для человека вроде Уильяма это равносильно тому, что затянуть у себя петлю на шее и броситься с обрыва. Руки невольно потянулись к оставленной на столе газете. Уже должна была выйти статья, обличающая Мориарти. Но почему лорд Гладстон не упомянул об этом? Не посчитал важным или не заметил? Хотя огромный заголовок «С Лондонского палача сорвали маску» трудно пропустить. Что ж, убитый Милвертон постарался испортить жизнь Мориарти. Заказанная им статья была полна желчи и неопровержимых доказательств, что Преступным лордом был Уильям Джеймс Мориарти. Его преступления были описаны как зверства, а сам он был представлен как бесчеловечный злодей, виновный во всех бедах. — Чушь! — Элизабет не выдержала и выдрала статью о муже из газеты, чтобы потом сжечь. Будь ее воля, она бы сожгла все газеты, а тем, кто написал статью (если это был не сам Милвертон), с удовольствием переломала бы руки. Но бывшая леди Мадельтон не была способна на это. Она лишь могла надеяться, что Уильям не увидит эти лживые статьи.

***

Мориарти и вправду не читал газет. У мужчины не было времени на такие мелочи. Уйдя из особняка около трех ночи, Уильям направился к первой жертве в списке. Старый виконт, известный в узких кругах своим борделем с маленькими девочками, пал от рук Преступного лорда. Обожаемое же стариком место разврата было сожжено, а все девочки отправлены в приют, куда недавно был сделан большой анонимный взнос. Остаток ночи Уильям провел в квартире на окраине Лондона. Сырая кровать, затхлый воздух и чей-то кашель за стеной мешали мужчине спокойно уснуть. Но усталость взяла верх и, несмотря на все неудобства, Мориарти все-таки провалился в сон. Проснулся он ближе к полудню, когда жители бедных районов во всю трудились, пытаясь заработать себе пенни на жизнь. Так что никто не видел, как мужчина вылез из окна и, уцепившись за трубу, вскарабкался на крышу. Уильяму был необходим свежий воздух и возможность спокойно обдумать дальнейшие действия. Как же ему подобраться к людям, указанным лордом Гладстоном? Личность Преступного лорда уже должна быть известна, а значит, к жертвам будет сложнее подобраться. Но сделать это нужно быстро, чтобы Элизабет не задерживалась в гостях у премьер-министра. Если, конечно, она цела. Кто знает, как лорд Гладстон мог отреагировать на известия о смерти своих союзников. «Нет, Элизабет слишком умна и осторожна, чтобы, позволить кому-либо причинить себе вред. Если она почувствует угрозу, то сбежит. Фред ей поможет», — Уильям был уверен, что с его женой ничего плохого случиться не могло, но все равно почему-то волновался, что было совершенно не свойственно Мориарти. Тряхнув головой, Уильям отбросил прочь не нужные сейчас мысли и вновь сосредоточился на продумывании плана. На это у Преступного лорда было еще несколько часов, прежде чем надо будет выдвигаться к следующей жертве в списке. Сегодня ночью предстояло убрать еще троих людей. Но кто бы мог подумать, что в доме третьего аристократа в списке — графа Киркланда — Уильяма встретит мертвая тишина. Мориарти даже подумал, что жильцы испугались и спешно покинули Лондон. Но капли крови на лестнице заставили усомниться в этой версии. А покатившееся вниз тело горничной окончательно убедило мужчину в его неправоте. — Это твоя работа, Фред? — удивленно уточнил Уильям, когда из мрака вышел юноша. — Что ты делаешь? — Меня никто не видел, так что никто не подумает будто бы Преступный лорд не один человек, — поспешил успокоить лидера Фред, скинув капюшон. — Я знаю, что по правилам нельзя щадить никого… даже прислугу, если она взяла в руки оружие. Потому я оглушил их, пока они ничего не поняли. — Граф? — уточнил Уильям, мимолетно взглянув на тело горничной. Женщина останется жива, если не проснется не вовремя. И все благодаря вмешательству Фреда. — На втором этаже, в южной спальне. Мориарти кивнул и неспешно поднялся по лестнице. В тишине особняка раздавался тихий стук каблуков, предзнаменовавших скорую кончину графа Киркланда. Только никто этого не слышал. Прислуга была без сознания, а граф в своей спальне был уже мертв. Уильям понял это сразу, как только вошел. Тело мужчины лежало совсем рядом с кроватью, будто бы граф только что проснулся и попытался уползти от убийцы, но запутался в простынях и упал. В открытых глазах мертвеца застыл ужас и неверие. Видимо, убитый до конца не мог поверить, что вот так закончит свою жизнь. Планы и мечты графа Киркланда не волновали Уильяма, а вот Фред, свершивший казнь вместо Мориарти, очень даже. — Господин Уильям… — позвал Фред, когда его герой замер за обнаженным клинком над мертвым телом. — Эти люди отвратительны… Они используют свою власть ради удовлетворения собственных прихотей. Они заслуживают наказания. Но… господин Уильям, вы совсем другой! — Фред? — в голосе Мориарти звучали усталость и легкое удивление, но Фред, желавший всей душой донести до лидера свои чувства, не обратил на это внимания. — Никто не способен на то, что вы делаете. Вы вершите правосудие! Господин Уильям, для меня вы… нет, для всего этого мира вы защитник справедливости. Поэтому я последовал за вами. Кто-то ведь должен делать грязную работу. Вы всего лишь караете виновных… И НЕПРАВИЛЬНО, ЧТО ВЫ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ! Вы же настоящий гений и способны придумать другой исход с тем же результатом! Тогда почему… Отчаянье пропитало Фреда насквозь. Оно сквозило в его порывистых движениях, пряталось во взгляде, звенело в крике. И оно же разбивалось об ледяное спокойствие Уильяма. — Справедливость, да?.. — усмехнулся Мориарти и убрал клинок в скрытые в трости ножны. Затем приставил трость к столу, а сам спичкой поджег сигарету. Сделав глубокую затяжку Преступный лорд выдохнул облако дыма и равнодушно произнес. — Я не думаю, что мои поступки как-то связаны со справедливостью. Изначально я считаю, что у человека нет права вершить суд над другими. Каким бы мерзавцем ни был мой противник, я нарушаю табу. Мои руки уже запятнаны кровью. И эту кровь невозможно смыть. Что бы я ни делал. Поэтому, Фред, я уже хочу умереть. Спокойная умиротворенная улыбка Мориарти пугала Фреда, а признание о желании умереть и вовсе повергало в ужас. Уильяма хотелось остановить любой ценой. Убедить в его ценности. Заставить понять, что в убийстве преступников нет никакого греха. — Но нет причин испытывать чувство вины! Они никого, кроме себя, за людей не считали. О таких ничтожествах не стоит переживать! По вашей логике, палача, свершивший смертную казнь, должен заплатить жизнью за исполнение приговора? Но это бессмысленно! — Я понимаю, о чем ты… И все равно не могу себя простить, — если Фред все больше повышал свой голос, то Уильям говорил все тише. В какой-то момент его речь даже заглушал вой ветра из разбитого окна. — Я… я хочу увидеть новый мир вместе с господином Уильямом… — признался юноша в своем самом заветном желании и робко взглянул на Уильяма, будто бы ребенок, что-то выпрашивавший у мамы. Повисло молчание. Уильям докуривал сигарету и не спешил что-либо отвечать. Фред даже подумал, что его не услышали, и хотел повторить свои слова, как Мориарти заговорил. — На самом деле я не люблю табак. Он портит легкие, — Уильям в последний раз сделал затяжку, подошёл к разбитому окну и, выдохнув клуб дыма, выбросил сигарету в окно. — Спасибо Фред. Я не забуду твои слова. Мориарти прошел мимо юноши и похлопал его по плечу. А после вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Уже светало, и Фреду тоже надо было уходить. Но он не мог сдвинуться с места. Все стоял и переводил взгляд с окна на дверь, за которой исчез самый достойный человек, которого он знал. Нет, все не должно было закончиться так! Господин Уильям видел для себя спасение в искуплении своих грехов смертью. И, если никто из жителей особняка не был против, то они принимали его выбор… Но ведь это неправильно! Человек не должен расплачиваться жизнью за решительные действия, ведущие к общему благу. Такое никак нельзя допускать! Вот только Фред не мог остановить Уильяма. Значит, надо было найти того, кто способен на это. Кто-то достаточно умный, чтобы понять истинные мотивы Преступного лорда и найти способ переиграть его. Некто достаточно влиятельный, чтобы суметь помочь Мориарти. И этот человек должен обладать решительностью, чтобы не отказаться в последний момент от задуманного. Фред знал идеального кандидата на эту роль. Шерлок Холмс. Противник Уильяма и тот, кому суждено было носить титул спасителя Англии, по плану Мориарти. Но обратиться к нему все равно что предать Уильяма. Но даже так Фред был готов пойти на риск. Пусть его никто не поймет и все осудят. Если это спасет жизнь Уильяму, то юноша был готов пойти на этот отчаянный шаг и носить клеймо предателя до конца жизни. Фред не знал, что в поместье было еще двое, кто разделял его мысли и всей душой желал спасти Уильяма и Элизабет.

***

Бывшая леди Мадельтон провела неделю в особняке лорда Гладстона. Каждое утро Элизабет ждал завтрак вместе с хозяином дома, который пристально смотрел на гостью и ненавязчиво расспрашивал ее, когда же Преступный лорд соизволит выполнить свою часть сделки. Ответ всегда был один и тот же — когда посчитает нужным. У Элизабет не было никакой связи с мужем. Фред, появлявшийся у окна гостевой комнаты в первые три дня, перестал приходить, так что новости узнать было не у кого. Лорд Гладстон наверняка догадывался, что информации у леди Мориарти не было, но ему, видимо, доставляло удовольствие раздражать гостью. Элизабет ощущала нервозность премьер-министра. Паника в Лондоне нарастала. Королева желала уберечь свои главных соратников и прислала несколько гвардейцев для охраны поместья Гладстона, что явно мешало планам мужчины. Ему приходилось все больше времени проводить во дворце, а Элизабет было запрещено покидать гостевое крыло. Даже в библиотеку нельзя было ходить. Девушка сходила с ума от безделья и неопределенности в своих покоях. После завтрака с премьер-министром леди Мориарти было нечего делать. Конечно, по ее просьбе приносили книги, чтобы хоть как-то скрасить вынужденное одиночество гостьи, но после третьего дня беспрерывного чтения это занятие Элизабет надоело. В отсутствии слуг она с любовью затачивала свое оружие подарком Джека или задумчиво смотрела в окно, спрятавшись за шторой, чтобы ее случайно не заметил один из присланных королевой гвардейцев, и придумывая план побега. Но и это вскоре наскучило. Тогда Элизабет попросила принести письменные принадлежности и писала длинные письма для Уильяма, которые специально оставляла на столе для любопытной прислуги. А составленный для лорда Гладстона документ нового закона был надежно спрятан в тайнике, где уже лежало оружие девушки. Если бы его увидел мистер Сноу, он бы не нашел к чему придраться и точно был бы горд своей миледи. Элизабет и сама осталась довольна проделанной работой. Хотелось как можно скорее показать результат своей труда. Но Уильям еще не вернулся, и документ одиноко дожидался своего часа в тайнике. Сегодня ничего не предвещало, что он наконец пригодится. Привычное утро, когда горничная пришла будить бывшую леди Мадельтон, предлагая очередное платье, которые слишком туго затягивали. Проверка комнаты под видом уборки. Приглашение на завтрак в соседнюю комнату, где была организована малая столовая, так как покидать гостевое крыло Элизабет не могла. Традиционный вопрос лорда Гладстона и завтрак в тишине. Только когда подали десерт, мужчина вдруг нарушил привычный порядок вещей и обратился к гостье. — Королева обеспокоена сложившейся ситуацией. К поимке Преступного лорда привлекли самого Шерлока Холмса. А всем, кто хоть как-то может помочь в этом деле, предлагают награду, — протянул лорд Гладстон, внимательно следя за реакцией леди Мориарти. — Неужели Вы польстились на брошенную подачку? — с милой улыбкой поинтересовалась Элизабет, сделав глоток чая. Ее собеседник зло прищурился, но тут же расслабился и благодушно усмехнулся. Он умел ценить колкие, но красивые ответы, а также уважал находчивость и смелость. — Я не готов довольствоваться малым, — покачал головой мужчина и внезапно спросил у леди Мориарти. — Вы знакомы с азартными играми? Кажется, ваш отец когда-то ими увлекался. Элизабет была удивлена, что такой человек как премьер-министр, что-то знал о мелком бароне Мадельтон. И наверняка упомянул его не просто так. Девушка насторожилась, но внешне осталась такой же спокойной. Та же вежливая полуулыбка и чуть опущенный взгляд, как и положено леди более низкого статуса. — К сожалению, мой отец не умел вовремя остановиться. Но какие именно азартные игры вы имеете ввиду? Карты? Скачки? — Нет разницы. В любой азартной игре прежде, чем сделать ставку, ты должен изучить своих противником и предмет ставки, чтобы прийти к наиболее возможному варианту исхода и поставить на него. Нет никакого смысла ввязываться в игру, пока ты не собрал нужную информацию. Очень выгодно пропустить пару партий, чтобы получить полную картину. Когда все участники игры раскрылись пред тобой, можно присоединиться, — Элизабет внимательно слушала. Не то, чтобы она увлекалась азартными играми, но ей было интересно понять логику лорда Гладстона. Тот, кто всегда ищет выгоду и добивается своего любой ценой. Чем-то похож на Уильяма, но более жестокий, равнодушный, забывший о морали. Даже не верится, что когда-то Элизабет восхищалась подобным человеком. — Но ведь тогда нет никакого риска. А азартные игры привлекают именно тем, что ты рискуешь. — Азартные игры — это анализ, немного удачи и умение управлять своими эмоциями, когда твои противники в них тонут, — возразил лорд Гладстон. — О, Вам точно это не грозит. Вы слишком циничны. Даже когда речь идет о будущем Англии, предпочитаете выжидать до самого конца, чтобы получить личную выгоду. И сейчас Вы намекаете, что на стороне Уильяма только до тех пор, пока это выгодно. А, если он в ближайшее время не выполнит условие сделки, Вы сдадите меня в руки королевы, — Элизабет слишком устала носить маску примерной и играть по чужим проклятым правилам. Ее уже тошнило от этикета и вежливой улыбки, от которой болели щеки. А при взгляде на надоедливую прислугу, следившую за каждым шагом леди Мориарти, девушке и вовсе хотелось запереться в комнате и громко кричать. Она устала, потому решила вырваться из порочного круга и перестать говорить красивыми метафорами, пряча за пустыми словами по-настоящему важные вещи. — Еще лет пять, и из Вас выйдет великолепная леди, которая сможет сравниться с королевой. Вам все-таки не хватает терпения. Зато красоты и ума в избытке. Неудивительно, что Уильям Мориарти так дорожит Вами, — усмехнулся лорд Гладстон. Элизабет отвернулась, будто бы чтобы взглянуть в окно, но на самом деле она пожелала скрыть кривую ухмылку. Зачем лорд Гладстон завел этот разговор? Хотел предостеречь, что если Уильям не поторопится, то ей придется платить за ошибки мужа? Или же желал, чтобы бывшая леди Мадельтон напомнила Преступному лорду о договоренности? Тогда, получается, премьер-министр считал, что Элизабет поддерживает с Мориарти связь? Девушка настолько задумалась, что пропустила следующие слова лорда Гладстона мимо ушей. Всю неделю она плохо спала, все время была настороже, ожидая любой подлости от прислуги, постоянно носила чертову маску примерной леди. Элизабет так устала, что не могла найти в себе силы притворяться и дальше. — Леди Мориарти? — настойчивый оклик премьер-министра вывел девушку из раздумий и заставил вспомнить, где она находилась. — Кажется, Вы прослушали меня, так что я повторю свой вопрос. Вы готовы показать мне тот таинственный документ, который я должен подписать? Элизабет замерла, не зная, что ответить. Откуда у мужчины такой интерес? Неужели прислуга все-таки обнаружила тайник и доложила милорду о нем? Нет, тогда бы лорд Гладстон в первую очередь спросил об спрятанном там оружии, а не описании нового закона. Но почему же тогда премьер-министр спросил о документе, если условия сделки еще не выполнены? Бывшая леди Мадельтон была уверена, что ее собеседник — человек, который в первую очередь ищет выгоду. Нет, он не стал бы по доброте душевной напоминать о своих обязательствах и спрашивать разрешение взглянуть на документ. Если только… — Уильям выполнил обещание, — осенило Элизабет. Она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть и не выругаться громко на старого интригана, трепавшего ей нервы. Лорд Гладстон, будто бы догадываясь о желании девушки, усмехнулся и передал ей сегодняшнюю газету, где на первой полосе была пугающая фотография мертвого графа Пембрука — одного из ярых противников премьер-министра, выступающего против самостоятельного управления Ирландии. — Ваш муж доказал, что ему можно доверять. Мне тоже хотелось бы исполнить свою часть сделки, — на миг у леди Мориарти закралось подозрение, что, получив желаемое, премьер-министр откажется от дальнейшего сотрудничества и подставит ее и Уильяма. Но Элизабет тут же напомнила себе, что лорд Гладстон не из тех, кто нарушит данное слово. Да и ему мало одного устранения конкурентов. Уильям предложил премьер-министру нечто большее, то, что не способна дать даже королева, — возможность стать народным героем и приобрести уважение и поддержку людей. Никакая власть, данная монархом, не заменит этого. Лорд Гладстон сможет диктовать свои условия, и любой не согласный с ним будет рисковать нарваться на народный гнев. Премьер-министр станет символом мира, связующим звеном между аристократией и простым народом. — Может, тогда стоит дождаться моего мужа? — предложила Элизабет, немного успокоившись и взяв себя в руки. Знание, что с Уильямом все в порядке, раз он разобрался с противниками лорда Гладстона, вернуло девушке самообладание и уверенность. — Уверен, он появится в ближайшее время. Я приказал прислуге в любое время пропустить Уильяма Мориарти через тайный ход, чтобы он не попал в руки Скотланд Ярда. А пока мы его дожидаемся, хотелось бы ознакомиться с документом, ради которого ваш муж все затеял. Интересно ведь узнать, что я подпишу, — лорд Гладстон пристально смотрел на гостью. У него не было сомнений, что документ у нее. Здесь. С собой. А ведь даже Элизабет не знала, что от скуки займется его составлением. Но мужчина, сидевший напротив нее, словно знал, что это произойдет. Врать ему, что документ не у нее, бесполезно. Лорд Гладстон все равно не поверит, и это лишь испортит установившееся шаткое равновесие в их отношениях. Но и показывать бумаги без согласия Уильяма, который их еще даже не видел, тоже не хотелось. К тому же пришлось бы раскрыть свой тайник. Хотя оружие Элизабет уже перепрятала, сделав нишу в раме старой картины, так что ничего лишнего премьер-министр не увидел бы. И он был прав, чем быстрее он подпишет бумаги, тем быстрее девушка сможет сбежать, даже не дожидаясь Уильяма. Вскоре Шерлок должен был разгадать план Преступного лорда и мог заявиться сюда. А встречаться с лучшим сыщиком Лондона Элизабет не планировала. Стоило как можно скорее покинуть особняк лорда Гладстона. — Хорошо. Я принесу вам его, — в конце концов, Уильям не раз говорил, что доверяет Элизабет. Наверно, ей тоже стоило больше верить в себя. Бывшая леди Мадельтон училась у прекрасных людей, преданных своему делу. И она прекрасно знала и разделяла цели, которые преследовал Мориарти. Потому составить проект нового закона не было сложно. Элизабет только сомневалась, что учла все необходимые пункты. Может, стоило продумать что-то еще? Подобные мысли вселяли в девушку неуверенность, сковывали и мешали сделать следующий шаг. Но стоило вспомнить Уильяма и его наглую усмешку, за которой скрывалось желание подбодрить, бросив вызов, и все сомнения исчезли. Элизабет ведь всегда желала доказать, что женщина тоже способна на многое. И сейчас представился такой шанс. Она могла проявить себя перед премьер-министром и позже перед Уильямом. Пусть и под конец своей жизни, но все-таки исполнить желание, преследовавшее ее с детства. Бывшая леди Мадельтон встала из-за стола, чтобы принести документ, но ее остановил звук отодвигающегося стула. Кажется, лорд Гладстон решил отправиться вместе с ней. Что ж, этого стило ожидать от мужчины, желавшего все контролировать. Стараясь делать вид, что ее ничуть не беспокоит сложившаяся ситуация, Элизабет впустила хозяина особняка в комнату и уверенным шагом приблизилась к столу. Открыв верхний ящик, девушка элегантно извлекла фальшивое дно и достала стопку бумаг, исписанных мелким почерком. — Прошу прощения, пришлось позаимствовать ваш тайник. Но не волнуйтесь. Спрятанные здесь деньги я не тронула. Можете забрать их, — Элизабет продемонстрировала аккуратные стопки старых купюр. Лорд Гладстон на это лишь снисходительно усмехнулся, будто бы говоря, что деньги Элизабет могла забрать себе. Такие крохотные суммы не интересовали премьер-министра. А вот содержание написанного леди Мориарти документа завоевало внимание мужчины. Он сел на край кровати и погрузился в чтение, изредка бросая взгляд на девушку, чтобы убедиться, что она не сбежала. От подобных взглядов Элизабет едва заметно вздрагивала и кусала щеку изнутри, чтобы заставить себя остаться на месте. Гордо подняв голову, девушка скрестила руки на груди и прислонилась к стене у окна. Так было удобно смотреть и в окно, и на лорда Гладстона. А еще отсюда можно было легко разбить окно вазой и выскочить прочь из комнаты. Или же метнуть вазу в мужчину и попытаться сбежать через дверь. Бывшая леди Мадельтон была готова к любому исходу событий. — Так вот ради чего вы все затеяли, — раздался смешок, и на стол с тихим шорохом легли обратно листы бумаги. Элизабет пыталась понять реакцию мужчины, но он так и не поднял головы, а сложенные веером руки наталкивали на совершенно противоположные мысли. Лорд Гладстон удивлен? Разочарован? Недоволен? Девушка никак не могла найти ответ. Ей всегда казалось, что считывать людей совсем не сложно. Достаточно быть просто внимательной. Следить за их мимикой, жестами. Обращать внимание на взгляды. Подмечать детали их внешности, которые многое могут рассказать о человеке. Прислушиваться к интонациям собеседника. Отмечать для себя важные детали из жизни собеседника. А потом мысленно составить его портрет. Элизабет могла нарисовать в своей голове портрет прохожего за несколько минут. Но, прожив под одной крышей с Уильямом почти полгода, девушка так и не смогла создать его полный образ. Картина в голове Элизабет была нечеткой, расплывчатой, словно прикрытой легкой дымкой. Иными словами, разгадать Мориарти бывшая леди Мадельтон не сумела. Смириться с этим гордой девушке было непросто, но ее успокаивало понимание, что такой человек всего один на целом свете. А теперь Элизабет пришлось столкнуться с еще одним уникальным человеком, чей портрет никак не получалось составить. Только если Уильям напоминал Элизабет шкатулку с секретом, который надо разгадать, то лорд Гладстон больше был похож на железный ящик на дне моря. Не особо привлекательный на вид, труднодоступный, способный скрывать в себе как редчайшее сокровище, так и обычную соленую воду. И Элизабет не была уверена, что скрытое в нем стоило тех испытаний, через которые придется пройти чтобы узнать содержимое. Потому леди Мориарти не рисковала сближаться с лордом Гладстоном. Она терпеливо ждала, когда он позволит ей узнать больше. И этот момент настал. — Вы напоминаете меня в юности. То же упрямство, своеволие, нестерпимое желание показать миру дорогу, по которому ему стоит идти, и безграничная наивность, — в голосе мужчины было легко уловить снисходительные нотки, которые невероятно раздражали Элизабет. Она отвыкла, что кто-то смел с ней так разговаривать. В особняке Мориарти все к ней обращались с уважением, а высшее общество после ее свадьбы с Мориарти гораздо осторожнее подбирало слова, чтобы не было причин для скандала. А все остальные, окружавшие девушку люди, не позволяли себе дерзости в сторону леди Мориарти. Потому, вновь столкнувшись с пренебрежительным отношением, Элизабет не сразу смогла подавить в себе желание в грубой форме высказать все, что она думала про особо наглых людей, считавших себя лучше других. — Наивность? — Элизабет усмехнулась и покачала головой. — Вам не кажется, что для наивных людей мы слишком близки к своей цели? Или думаете, что мы не понимаем цену, которую придется заплатить за исполнение желаемого? — Я считаю, что вы гонитесь за бабочкой. Поймать ее не так сложно, но как только она окажется в ваших руках, летать уже не сможет. Она станет беспомощной, бледной и вскоре умрет. Так и ваша мечта. Вам покажется, что вы ее достигли, но как только достигнете ее, то поймете, что все было напрасно, — удивительно, но в голосе лорда Гладстона не было издевки или насмешки. Мужчина говорил ровно, словно бы читал отчет о каком-то незначительном инциденте. Хотя нет, отчет премьер-министр читал бы с большим интересом. — Говорите так, будто это Вам обломали крылья, — лорд Гладстон замер на секунду, а потом потянулся к трубке и закурил. Горький дым долетел до Элизабет, и она закашлялась. — Разве Вы не добивались чего-то подобного? Почему вдруг свернули с пути и пошли в обратную сторону? Стало страшно, что ничего не получится? Мужчина выдохнул дым в сторону девушки, заставив ее отойти на два шага, и горько усмехнулся. Его собеседница была слишком настойчивой и любопытной. И лгать ей не имело смысла. Она бы легко распознала ложь. Так что единственным выходом было молчание. Тишина была будто осязаемая. Она давила и чуть не заставляла задыхаться. А от пристального взгляда леди Мориарти хотелось скрыться. Казалось, что в спине мужчины появится дыра, если он все-таки не ответит девушке. И премьер-министр, который не робел даже перед королевой и спокойно выносил ее недовольство, сдался. — Хочешь знать, почему я отказался от глупой мечты сделать аристократов и простых людей равными? — лорд Гладстон неожиданно перешел на ты, наплевав на все известные правила. — Когда-то я тоже считал, что люди должны быть равны. Думал, будто бы мы, аристократы, несправедливо угнетаем тех, кому не повезло родиться с благородной кровью. Вот только жизнь показала, что у подобного разделения есть причины. Людям нужен тот, кто будет ими управлять. Они недостаточно умны, образованы и дальновидны, чтобы принимать решения самостоятельно. Собственная глупость и невежество сведут их в могилу, утащив с собой невинных. Говорил мужчина равнодушно, не глядя на собеседницу. Но Элизабет почувствовала, что под слоем циничности и бездушности еще теплится огонек непогасших чувств. Лорд Гладстон что-то упорно пытался похоронить внутри себя. Нечто болезненное, отдававшее привкусом горечи и слез. — Вы кого-то потеряли? — вопрос сорвался прежде, чем девушка успела подумать. И каково же было удивление Элизабет, когда она услышала ответ на вопрос, который можно было смело проигнорировать. — Единственного искреннего человека в своей жизни. Мою милую Оливию, — казалось, что сам мужчина был удивлен своей откровенностью. Но, наверно, даже такой человек, как премьер-министр, может устать прятать в себе боль, которая притупляется со временем, но никогда не исчезнет. Лорд Гладстон сделал глубокий вдох и положил трубку на стол. Бросив взгляд на стоявший рядом графин с водой, мужчина как-то странно хмыкнул. Кажется, он был разочарован содержимым графином. Для подобного настроения больше подошел бы крепкий алкоголь. Можно было приказать служанке принести выпить, но хозяин особняка не хотел видеть никого постороннего. Потому пусть и с неохотой, но встал и налил себе стакан воды, который тут же опустошил одним жадным глотком. — Моя жена была родом из Ирландии. Провела там все детство и приехала в Лондон лишь в восемнадцать лет. Ей было чуждо высшее общество и его правила, хоть она и принадлежала к знатному роду. Люди сторонились ее, считали странной, а я не мог оторвать от нее взгляда. Все люди такие предсказуемые. Всегда ищут выгоду, пытаются лестью добиться покровительства тех, кто выше по статусу, увлекаются лишь тем, что популярно. А Оливия была совсем другой. Я никогда не мог предугадать, что она сделает или скажет. С ней никогда не было скучно, а ее необычные взгляды на, казалось бы, обыденные вещи покорили меня. Я был очарован… И кто-то вроде лорда Гладстона умел любить. Судя по взгляду, полному тоски, любовь премьер-министра была искренней и глубокой. Хотя его голос оставался все таким же ровным. — Ее отцу я не нравился, потому она даже хотела сбежать со мной, но, он, видимо, догадывался о таких мыслях дочери, потому дал свое согласие. Мы поженились. Тогда моя политическая карьера только начиналась, и Оливия оставалась рядом, чтобы поддержать меня. Когда я получил первый значимый пост, мы тут же отправились в Ирландию, которую моя жена так любила. И потом по традиции приезжали туда каждые полгода. Но потом в Ирландии начались волнения, протесты. Было несколько стычек с властями. Люди требовали свободы. И моя Оливия хотела поддержать дорогих ей людей. Она рвалась на родину и не слушала никаких доводов, что там могло быть опасно. Я тогда не смог поехать. Меня свалила лихорадка. А она уплыла на корабле… Элизабет уже догадывалась, чем закончится история, но все равно внимательно слушала. Девушка даже подошла чуть ближе и, когда голос мужчины стал хрипеть, налила в стакан воды и подала лорду Гладстону. Тот принял его, даже не взглянув на леди Мориарти. Рука его не дрожала, но пальцы сжимали стакан с особой силой. — Но до родного города она так и не добралась. В порту ее встретили агрессивно настроенные англичане. Узнав о причине ее визита, они заперли ее в ратуше, а после убили вместе с зачинщиками восстания, — продолжил премьер-министр свой рассказ после долгой паузы. — Когда я приехал, мне пришлось с боем прорываться, чтобы просто забрать ее тело. Я похоронил ее здесь, в поместье. И в память об Оливии решил исполнить ее заветное желание — дать самоуправление ее родине. — Нет, Вы не исполняете ее мечту. Вы просто мстите Англии за то, что ее люди убили любовь всей вашей жизни, — покачала головой Элизабет. Она была уверена, что лорд Гладстон на эти слова разозлится или опять снисходительно назовет бывшую леди Мадельтон наивной. Но девушка точно не ожидала громкий заливистый смех. — Одно другому не мешает, — пояснил премьер-министр. — Я далеко не святой человек. И благополучие всей страны меня давно не волнует. Да и нельзя создать такой мир, где все были бы довольны. Это несбыточная наивная мечта. Я не играю в героев, как вы с мужем. — Игра? — впервые после жестокого урока мачехи Элизабет не смогла удержать на лице привычную маску и оскалилась. — Мы давно не дети. И героями себя не считаем. Мы делаем грязную работу, за которую нас будут ненавидеть. Ненависть эта вполне заслужена. Но даже она не заставит нас отступить. Особенно, когда мы в шаге от задуманного. Вам ведь тоже выгодна наша победа. Ирландия сможет получить автономию. Вы станете национальным героем и будете диктовать свои условия. Лорд Гладстон задумчиво поднял взгляд на девушку. Как же в этот момент она напоминала ему Оливию. Такая же хрупкая на первый взгляд, но невероятно упрямая, точно знавшая, что хочет от жизни. Вот только Оливия точно не одобрила бы их методы. Она бы всеми силами пыталась отговорить мужа от такой авантюры, утверждая, что никто не должен платить своей жизнью за чужие мечты. Даже если мечта — всеобщее благо. Лет сорок назад лорд Гладстон мог бы с этим согласиться. Но жизнь показала ему, каким наивным глупцом он был. Чем выше цель, тем больше плата за нее. И пусть платить будут те, от кого нет никакого толка. Премьер-министр усмехнулся и поставил размашистую подпись в углу документа. — Что ж, я в любом случае увижу крах. Либо ваших надежд и веры, либо этой страны, — насмешливо сказал мужчина, отдав Элизабет подписанные бумаги. — И что Вы предпочтете? — дверь тихо отворилась, и в комнате показался Мориарти со своей фирменной хитро-насмешливой улыбкой, которую наивные и недалекие люди принимали за доброжелательную. Элизабет встретила мужа легко улыбкой. Наверно, никогда еще девушка не была так рада видеть Уильяма, как сегодня. За те дни, что они не виделись, Мориарти словно осунулся. Можно было разглядеть темные круги под глазами и мелкие ранки на губах мужчины. Хотя Элизабет никогда не замечала за Уильямом привычки кусать губы. Так обычно делала Диана. Представить же уверенного в себе мужчину, который тайком кусает губы, когда продумывает детали плана, бывшая леди Мадельтон при всем богатстве своей фантазии не могла. Потому она беспокоилась за состояние мужа. Что же такое должно было произойти, чтобы Уильям довел себя до такого? Спрашивать при постороннем девушка не могла, так что лишь склонила голову и бросила короткий взгляд из-под опущенных ресниц. Мориарти все понял без слов и усмехнулся, незаметно скрестив пальцы на правой руке. Так он говорил, что все в порядке и нет никаких проблем. Только тогда Элизабет облегченно выдохнула и перевела взгляд на премьер-министра. Лорд Гладстон не выглядел удивленным визитом Мориарти. Он будто бы ожидал появление Преступного лорда и теперь довольно смотрел на гостя, который пришел вовремя. — Конечно, мне больше по душе второй вариант, — премьер-министр указал на подписанный документ в руках Элизабет. — И это мое доказательство. Приятно иметь с Вами дело, лорд Мориарти. Лорд Гладстон встал и подал руку Уильяму, которую тот тут же пожал. Отойдя в сторону, премьер-министр понимающе усмехнулся, заметив взгляд Мориарти, обращенный к жене, и вежливо посторонился, чтобы позволить разлученным супругам немного поговорить. Пара возможностью воспользовалась и отошла ближе к окну. Никаких сентиментальных разговоров, о которых мог бы подумать Лорд Гладстон, конечно, не было. Хоть Элизабет беспокоилась за мужа и даже успела по нему соскучиться, это не имело никакого значения сейчас. Все свои чувства девушка задвинула на второй план, чтобы ничто не мешало исполнению плана. — Сегодня? — уточнила Элизабет, когда Уильям склонился к ней, чтобы взглянуть на подписанные бумаги. Все внимание Мориарти было отдано им, потому мужчина не ответил на вопрос, а просто кивнул. С каждым прочитанным словом губы Уильяма чуть поднимались вверх, складываясь в подобие улыбки. Преступный лорд был доволен проделанной Элизабет работой. Проект будущего закона был прекрасно составлен. Он не только давал обычным людям гораздо больше прав и свобод, но также никак не ущемлял аристократию, так что возможный конфликт двух слоев населения был почти невозможен. Бывшая леди Мадельтон даже учла будущее развитие отношений между разными классами и прописала правовое регулирование возможных конфликтов. Все понятно, просто и справедливо. — Спасибо за сэкономленное время, — такой комплимент от Мориарти был гораздо приятнее, чем оды восхваления ее красоты, которые Элизабет присылали особо настойчивые поклонники в первые две недели после публикации картины бывшей леди Мадельтон в газетах. Это было признание заслуг девушки, ее ума и стараний. А главное, это было одобрение от преступного гения! Девушка довольно улыбнулась и коснулась своим мизинцем его руки, мысленно говоря, что во всем поддержит его. Уильям хотел взять девушку за руку и по привычке крепко сжать ее ладонь, но одернул себя. Сейчас не до этого. Не под пристальным взглядом лорда Гладстона и не в доме, где в любой момент тебя могут поймать королевские гвардейцы. Элизабет понимала и разделяла опасения мужа, потому первой сделала шаг назад, намекая наблюдавшему лорду Гладстону, что разговор четы Мориарти окончен. — Раз с любезностями покончено, хотелось бы узнать, где Вы планируете умереть? — Элизабет в шоке замерла от вопроса премьер-министра. А вот Уильям лишь усмехнулся и вышел вперед, прикрыв собой жену, чтобы дать ей время прийти в себя. — Я подумывал о красочном месте, где есть места для зрителей. А какие у Вас есть предложения? — вежливо поинтересовался Мориарти и спокойно сел на край кровати. Уильям будто вел светскую беседу, а не обсуждал свое возможное убийство. — Признаться, я удивлен. Никаких вопросов, как Вы догадались, ни малейшего удивления. Вы и вправду невероятный человек. Даже жаль, что вскоре Англия лишится Вас, — рассмеялся лорд Гладстон. Немного успокоившись, он пояснил. — Вы слишком старались в последнее время привлечь внимание к своей персоне. Так еще и исключительно в негативном ключе. Намерение стать воплощением зла и объединить народ борьбой с общим врагом стало очевидно. И, раз мне обещано стать национальным героем, то убить Вас должен именно я. Потому и интересуюсь, где будет проходить последнее действо. — Тогда, как главные герои, можем выбрать вместе, — предложил Уильям и достал из кармана плаща карту. Разложив ее на столе, Уильям встал с кровати и жестом пригласил лорда Гладстона выбрать место. Премьер-министр с интересом склонился над столом, рассматривая возможные варианты. Он задумчиво водил пальцами по подбородку, то хмуря брови, то странно усмехаясь. Лорд Гладстон был настолько поглощен раздумьями, что не обратил внимания, как Мориарти шагнул за его спину. — Вы действительно обо всем догадались. Просчитались лишь в одном моменте. Убить меня должны не Вы, — прошептал Уильям и вонзил под ребра премьер-министра кинжал. Лорд Гладстон повернул голову, чтобы посмотреть на своего убийцу. Во взгляде умирающего не было ни удивления, ни злости. Лишь легкая досада, будто бы мужчина сожалел, что не догадался об истинных намерениях Преступного лорда. Со странной усмешкой осев на пол, премьер-министр до последней секунды своей жизни упрямо смотрел на Мориарти. Ему будто бы гордость была важнее жизни, потому что только она у него и оставалась. — Тебе стоит переодеться. Фред передал тебе твой любимый парик, чтобы ты не выделялась в толпе. Скроемся в моем убежище до наступления ночи. За это время ты отдохнешь и выберешь более подходящую одежду, — Элизабет фыркнула на заявление мужа и забрала у него сверток. Переступив через труп премьер-министра, девушка критично осмотрела оставшиеся лежать на столе листы подписанного документа. Немного подумав, бывшая леди Мадельтон чуть сдвинула бумаги, отдвигая их подальше друг от друга, чтобы создать иллюзию, будто бы перед смертью Лорд Гладстон долго изучал придуманный им новый закон. Элизабет пару секунд полюбовалась своей работой, а затем скрылась за ширмой, чтобы наконец переодеться. Уильям тактично вышел за дверь. В этой части особняка никого не должно было быть. Мужчина об этом позаботился. Потому спокойно подошел к лестнице и облокотившись на перила, закурил сигарету. Раздавшиеся рядом шаги ничуть его не побеспокоили. — Ты опоздал, — насмешливо произнес Мориарти и выдохнул облако дыма в сторону появившегося Шерлока Холмса. Лучший сыщик Англии усмехнулся. Как он и думал, удивить друга у него не вышло. Мориарти ждал его. Все это время Шерлок, сам того до конца не понимая, шел по проложенному Уильямом пути. И этот путь привел его в дом премьер-министра, который наверняка был уже мертв. — Пунктуальность не значится в списке моих достоинств, — в том же духе ответил Шерлок и подошел к другу. Холмс молча встал рядом и посмотрел на приоткрытую дверь, догадываясь, что за ней скрывалось. — Давно? Уильям хмыкнул. Он понимал, что Холмса интересовало не время убийства премьер-министра. Шерлоку было важно понять, как давно Лиам ждал его тут. — Труп еще не успел остыть, — пожал плечами Мориарти. Немного помолчав, он уже серьезно спросил. — Ты закончишь историю Джеймса Мориарти? — Конечно, — раздался уверенный ответ после короткой паузы. — Где? — Вот как… Ты все понял. — Это элементарно. Твоя история привлекла всеобщее внимание, и надо эффектно опустить занавес. Ты ведь выбрал для этого впечатляющее место? — вопрос был риторическим, да и Холмса волновало совершенно другое. — Но я хочу узнать нечто гораздо более важное. Почему ты так хочешь умереть? Уильям усмехнулся. Он так часто слышал этот вопрос. Все пытались отговорить его от трагичного, по их мнению, конца. И только Элизабет молча поддерживала и желала разделить такую участь. — Ответ очевиден. Все зло должно быть стерто с лица земли, — Мориарти потушил сигарету и пальцами согнул ее пополам. — Этот мир еще до моего рождения погряз во тьме. Поэтому я ненавидел его. И отчаянно желал уничтожить зло, чтобы сердца людей могли очиститься от проклятья. Чтобы сокрушить демонов, не было никакого иного выбора, кроме как самому стать дьяволом. И я стал им, чтобы бороться со злом. Теперь на земле остался единственный дьявол. Я сам. Мои руки в крови, а за спиной сотни душ, убитых мною людей. Дьяволу никогда вновь не стать человеком. Он обречен. Потому я прошу тебя довести историю до логичного финала. — Тогда… почему именно я? — голос Холмса не дрогнул, хотя внутри лучшего детектива Лондона бушевала буря. — Почему ты выбрал именно меня. Любой человек мог подойти на эту роль! Тот же премьер-министр. Или мой брат. Или… — Тогда почему ты сказал, что было бы неплохо, окажись я Преступным лордом? — перебил Уильям Шерлока, задав вопрос, что интересовал Мориарти уже очень давно. — Естественно, потому что мы друзья, — ответил Шерлок, будто бы объясняя элементарную вещь ребенку. Уильям замер на миг, не зная что ответить. Такая откровенная прямота обескуражила, хотя он догадывался о чувствах Холмса. И было бы справедливо честно признаться, что Мориарти тоже считает Шерлока своим другом. Но судьба в виде вазы, прилетевшей по затылку детектива от Элизабет, не дала такой возможности. — Я все понимаю, но такие сентиментальные разговоры стоит оставить на потом. У нас еще остались дела. Просто положи ему в карман письмо, и уходим, — решительно заявила переодевшаяся Элизабет. Видеть жену в черном парике и бесформенном сером платье было непривычно. Но даже так Уильям с легкостью мог заметить ее красоту. Как бы Элизабет ни пыталась, она не могла ее скрыть. Слишком яркие голубые глаза, заглядывавшие будто в саму душу. Правильные черты лица, которые полностью было невозможно перекрыть никакой косметикой (а в этот раз бывшей леди Мадельтон было нечем краситься). Мягкие губы (Уильям все еще помнил их вкус), что складывались в обворожительную улыбку, способную покорить почти любого мужчину. Если пристально всматриваться, можно легко понять, что девушка красива. Но никто другой не посмел бы так близко подходить к прохожей, чтобы рассмотреть ее лицо. Так что маскировку Элизабет можно было считать удачной. Бывшая леди Мадельтон и для мужа принесла вещи: уродливый котелок, причудливым образом делавший Уильяма будто бы ниже, и плащ взамен старому, который был забрызган у рукава кровью. Девушка помогала мужу одеться, пока он аккуратно убирал письмо для Шерлока во в карман брюк. — В главном крыле много людей. Я видела, что у столовой есть ход для слуг. Думаю, там можно выйти во внутренний двор и уже оттуда сбежать, — Элизабет потянула мужа к узкому коридору, где за поворотом скрывалась малая столовая. Уильям, который проложил себе путь в особняк, заранее подумав об отходе, тактично промолчал, что у него есть свой проверенный маршрут. Если его жене так хотелось покомандовать, то он не против. Сам того не осознавая, Уильям понял одно из правил тихой и счастливой жизни в браке. А еще он порадовался, что никогда не ругался со своей женой. Потому что сила броска у нее, судя по тому, как досталось Холмсу, была не маленькой. Лучший детектив Лондона тоже оценил силу, с которой его приложили. В затылке отдавалась тупая боль, заставлявшая мужчину морщиться и ругаться. Хотя Холмса больше раздражала не боль, а отсутствие ответа на самый главный вопрос. Почему Лиам выбрал его на роль победителя Преступного лорда? Шерлок ведь видел, что губы Мориарти дрогнули в желании что-то сказать! И кто оказался таким жестоким, что не дал услышать заветные слова? Мужчина раздраженно поднялся и с удивлением обнаружил в кармане брюк конверт с подписью «Для моего дорогого друга Шерли». Холмс провел большим пальцем по своему имени и улыбнулся. Лиам все-таки назвал его ласковым прозвищем. Правда, было бы лучше услышать такое обращение, а не читать в письме. Но даже такой малости Шерлок был рад. — Спасти тебя желает так много людей. Ты понимаешь это, Лиам? — Холмс невольно вспомнил о вчерашнем письме, что принесла мисс Хадсон. На нем не было ни адресанта, ни подписи. Только зашифрованное послание «я жду в экипаже на углу между Бейкер-стрит и Мэрилебон-Роуд». Надо же, как поздно. Холмс ожидал получить весточку гораздо раньше. Ведь Мориарти уже должен был понять, что он обо всем догадался. Вот только в экипаже его ждали совсем не те люди, которых Шерлок ожидал. Младший брат Лиама и юноша со знакомыми чертами лица. — Третий брат семьи Мориарти, Льюис. А ты тот, кто переодевался в старуху в деле Хоупа, — Холмс быстро узнал тех, кто пригласил его сюда. — Мое имя Фред Поллок, — представился молодой парень. В его голосе угадывались ноты напряжения. Впрочем, и Льюис не выглядел довольным встречей с лучшим детективом Лондона. Но на речи младшего Мориарти это никак не отразилось. За годы жизни в высшем обществе Льюис научился контролировать свои эмоции, пусть и не в таком совершенстве, как его брат. — Никто не знает, что мы позвали вас сюда, — начал Льюис, но его тут же перебил Холмс. — Я догадываюсь, о чем пойдет речь. Раз вы решили со мной без Лиама и именно сейчас, то можете просить только об одном. Спасти Лиама. Льюис и Фред вздрогнули. Их истинные намерения так быстро раскрыли. В этом было нечто пугающие и восхищающее. Будто тебя читают, как открытую книгу. Такое было и с Уильямом. Но если к уму и проницательности брата Льюис привык, то способности Холмса удивляли, хотя и не были тайной. — Бинго, — взглянув на лица собеседников, Шерлок убедился в своей правоте. — Чтобы план Лиама удался, необходим арест или смерть Преступного лорда. Очевидно, что он выбрал более эффектный вариант — смерть. У смерти тоже может быть два варианта — фальшивая или настоящая. Если бы план заключался в фальсифицировании его гибели, то вы бы не искали встречи со мной. Значит, Лиам действительно собрался умереть. Поэтому вы и пришли без него. Холмс рассуждал так, словно речь шла не о жизни человека, а о каком-то книжном герое, для которого пишут судьбу. Это равнодушие человека, которому Льюис решил доверить самое дорогое — жизнь брата, выводило младшего Мориарти из себя. По какому праву проклятый детективчик смеет так говорить о его брате?! — Как вы смеете дерзить?! — начал было Льюис, но его тут же перебили твердым ответом. — Я собираюсь спасти Лиама. Как его друг, — Шерлок на миг задумался и менее уверенно добавил. — Хотя не знаю, считает ли он меня своим другом… Такой ответ вас устроит? — Да… этого достаточно, — каждое произнесенное слово будто бы усилие над собой. Так сложно просить помощи у того, кто тебе неприятен, понимая, что он — единственный способен спасти Уильяма. И в душе благодарность к Холмсу смешивалась с раздражением и облегчением, превращаясь в горькое смирение. — Раз мы все обсудили, то мне пора, — Холмс толкнул дверь кэба и уже на выходе добавил. — Теперь я спокоен. Вы и правда заботитесь друг о друге. — Мистер Холмс, — Льюис невольно вспомнил отчаянное выражение лица Дианы, когда она предложила вместе придумать план по спасению Уильяма и Элизабет. Именно Диана предложила обратиться к Холмсу после одной случайной фразы Бонда. Именно она вселился в Льюиса уверенность, что все можно изменить. — Мы готовы понести любое наказание. Поэтому, прошу, спасите моего брата. Любой ценой. Спасите Уильяма и Элизабет. — Можете доверить это мне, — уже на улице Шерлок махнул рукой и усмехнулся, закурив. Ему предстояло много работы… Холмс надеялся поговорить с Лиамом, больше узнать о его планах и нем самом. Но кто-то прервал их разговор самым грубым способом, от которого у мужчины болела голова. Лиам исчез, а в кармане брюк Холмса появилось письмо. Значит, человек, вырубивший Шерлока, был на его стороне. Но кому Лиам мог настолько доверять, чтобы взять его с собой, если даже брата оставил? Детектив в задумчивости открыл дверь комнаты, где лежал труп премьер-министра. Судя по всему, умер он около часа назад. Получается, Холмс застал Мориарти почти сразу после убийства и пролежал в отключке не так долго. Но почему именно в этой комнате был лорд Гладстон? Что он делал в гостевых покоях, когда в главном крыле, где находился его рабочий кабинет и спальня, а также располагалась присланная королевой охрана? Видимо, тут кто-то жил. Графин с водой, взбитые подушки, стопка книг на столе — все указывало, что комната была жилой. Зайдя за ширму, мужчина увидел брошенное на полу платье. Значит, это была девушка. И она, скорее всего, присутствовала при убийстве лорда Гладстона, но никаких криков слышно не было. Вообще странно, что никто до сих пор не обнаружил тело. Прислугу попросили не беспокоить? Если здесь жила женщина, то это могло быть вполне естественно. Конечно, если забыть о возрасте премьер-министра. — Женщина, которую прятал лорд Гладстон, раз гвардейцы королевы не в курсе ее присутствия, после его смерти таинственно исчезает вместе с Лиамом. Скорее всего, они заодно. Возможно даже, что именно она меня оглушила. Но кто это? — Шерлок вспомнил последние слова младшего брата Лиама — «спасите Уильяма и Элизабет». Неужели?..

***

— Отсюда красивый вид, — произнесла Элизабет, кутаясь в плащ. Ночь, как назло, выдалась холодной. Но это никак не мешало девушке наслаждаться картиной пылающего Лондона. — Кажется, я даже могу разглядеть, как тушат особняк лорда Флеминга. А у него точно нет столько слуг. Значит, наш план удался, и люди действительно вместе спасают горящий Лондон. — Это станет для них важным уроком. К светлому будущему надо идти вместе рука об руку, — мужчина подошел к краю моста, чтобы лучше разглядеть происходившее внизу. Братья с Мораном, Фредом и Бондом хорошо постарались. Джек и Диана должны были остаться в особняке и подготовить для пострадавших еду и кров. Это помогло бы унять народный гнев, направленный на семью Мориарти, которой предстояло столкнуться с ненавистью и осуждением англичан. Дианы и Джек как самые заботливые люди помогли бы сплотить людей, переживших вместе страшные события, и немного смягчили отношение к себе. Хотя едва ли Лондон когда-нибудь забудет Преступного лорда и его злодеяния. Что ж, пусть помнят. Пусть в их памяти навсегда останется злодей, сплотивший англичан. — Тебе не грустно, что тебя будут ненавидеть? Возможно, целыми поколениями, — вдруг спросила Элизабет, повернувшись к мужу. Резкий порыв ветра сорвал с девушки капюшон и растрепал рыжие волосы. Сегодня бывшая леди Мадельтон позволила себе оставить волосы распущенными. Хотя бы умереть она хотела свободной от навязанных правил и норм. Уильяму нравилась такая Элизабет. Наконец, она была настоящей, без своей вечной маски леди. — Когда я умру, чужая ненависть не будет волновать меня, — пожал плечами мужчина, не сразу ответив на вопрос. — Да и, думаю, это не такая большая цена за очищение страны от зла. А ты жалеешь? Если хочешь, еще не поздно остановиться… Элизабет скривилась и больно ткнула Уильяма в плечо. — Мы уже не раз обсуждали это. Я не откажусь от своего решения и до конца пройду весь путь с тобой, — словно в подтверждение своих слов девушка взяла Мориарти за руку и крепко сжала ее. Впервые руки Элизабет были теплее, чем у Уильяма. И это тепло мужчина всей душой желал сохранить. Если оно будет последним, что Мориарти почувствует, то он умрет счастливым. — Ветер усиливается. Тебе лучше спрятаться за столпом, — Элизабет догадывалась, что причина была не только в желании уберечь ее от ветра, но благоразумно промолчала. В конце концов, она в любой момент сможет выбраться из укрытия, если что-то не устроит ее. Натянув капюшон обратно на голову, девушка послушалась и спряталась за ближайшим столпом, чтобы было видно и слышно все происходящее недалеко от Мориарти. Около десяти минут Элизабет наблюдала за мужем, склонившимся над будущими перилами моста. В какой-то момент девушка даже подумала, что Уильям хочет броситься вниз, но мужчина удерживал себя от отчаянного шага. Его время еще не пришло. Сначала надо было дождаться главного героя сегодняшней кульминационной сцены. И он наконец появился. Размеренными шагом Холмс подошел к ожидавшему его Мориарти и остановился в нескольких метрах от своего друга. Уильям усмехнулся, и на мосту вспыхнул фонарь, освещавший действующие лица последней сцены в пьесе Преступного лорда. Все внимание людей было приковано к лучшему детективу Лондона и воплощению зла. До Уильяма доносились далекие крики. Наверняка люди проклинали Преступного лорда, желали ему смерти и радовались появлению Шерлока Холмса. Значит, все шло по плану. — Рад, что ты не опоздал, Шерлок Холмс, — насмешливо произнес Мориарти и сделал издевательский поклон. От подобной театральности Холмс сжал зубы. Он понимал, что его друг спрятался за навязанной ролью злодея, чья судьба должна была закончиться печально. Но Шерлок не был согласен с таким исходом. — Свет привлек к нам всеобщее внимание. Твой план великолепен… — Холмс не мог не оценить гениальности Лиама. — Дворяне и простые люди… Ты заставил их вместе работать, чтобы защитить город. Невольно они разрушили стену классового неравенства. И теперь вся ненависть Лондона направлена на Преступного лорда. На тебя. Для людей ты дьявол. Само зло во плоти… Шерлок говорил медленно, громко и отчетливо, стараясь своим голосом заглушить раздававшиеся крики, в которых было уже легко разобраться проклятия в адрес Мориарти. Но, судя по взгляду Лиама, старания Холмса были напрасны. — Но еще не поздно. В мире нет ничего непоправимого! — отчаянье завладело лучшим детективом Лондона, и он в порыве чувств протянул руку тому, кого так желал спасти. Лиаму надо было сделать всего три шага, чтобы дотянуться до руки Шерлока. Всего три шага, отделявшие лучших друзей, ставших по иронии судьбы (или плану Мориарти) врагами. — Мне жаль… — Уильям взглянул на протянутую руку, как на брошенную в лицо перчатку. — Я знаю, что ты пытаешься сделать. Пытаешься заставить меня жить. Ты искушаешь дьявола. Мориарти криво усмехнулся и сбросил с головы цилиндр, отправив его в свободный пролет. И с цилиндром мужчина словно лишился последних остатков самообладания. Он потянулся к своей трости и медленно, словно все еще сомневаясь, вытащил скрытый клинок. — Я не возьму тебя за руку, — Уильям наставил клинок на Шерлока. — Я не поддамся на эти сладкие речи. Дьявол, это ты, Шерлок! Мориарти несильно замахнулся клинком, заставив Холмса сделать шаг назад. Но Шерлок тут же вернулся на исходную позицию и посмотрел в глаза своему другу, давая понять, что не отступится. Честный, упрямый, своенравный, любопытный, верный свои принципам — таким был Шерлок Холмс. Идеальный выбор для плана Преступного лорда и прекрасный друг. В голове сразу вспыхнули драгоценные воспоминания, связанные с этим удивительным человеком. Их первая встреча на борту корабля. Соревнование в поезде, кто быстрее найдет преступника. Неожиданный приезд Холмса в универ. И много всего еще. Одна картинка мгновенно сменялась другой, напоминая, сколько важных моментов связывало Уильяма с Шерлоком. Но сейчас Лиам был готов разорвать эту связь ради блага всего Лондона и Англии. Мориарти замахнулся еще раз, но уже гораздо медленнее, и Шерлок без труда перехватил его руку, отводя клинок в сторону. Взгляды мужчин скрестились. В алых глаза Уильяма пылала ярость и отчаянное сопротивление, когда в голубых глазах Шерлока была стойкая решимость спасти друга. Никто не желал отступать. Они двигались по кругу, пытаясь перетянуть в сторону клинок. Словно мальчишки, пытавшиеся поделить игрушку. Но тут лезвие клинка отразило свет фонаря, и Шерлок заметил у краю моста темную фигуру. Кто-то еще там прятался? Уильям понял, что укрытие Элизабет было обнаружено, и резко потянул клинок на себя, пнув Холмса куда-то под коленную чашечку. Шерлоку пришлось спешно отскакивать назад и наблюдать, как Лиам прикрывал спиной кого-то. — Это ведь она, да? Твоя сообщница, что жила у лорда Гладстона? — судя по поджатым губам Лиама, Шерлок был прав. — Почти. Только не сообщница, а пленница, — с этими словами Уильям дернул Элизабет на себя и, сорвав с нее капюшон, приставил нож к женскому горлу. — Сделаешь шаг ко мне, и она умрет. Ты ведь не можешь позволить себе рисковать жизнью леди, так ведь? Элизабет, которой уже второй раз за неделю приставляли нож к горлу и угрожали, не понимала, что происходит. Разве по плану Уильям не должен был представить ее как убийцу лорда Гладстона? Почему вдруг решил выставить ее жертвой? Холод металла отвлек девушку от размышлений. Все почти как в особняке премьер-министра. Только страха за свою жизнь не было. Элизабет не боялась. Она полностью доверяла Уильяму. Что бы он ни решил, Элизабет примет его выбор. Даже если Мориарти перережет ей горло, она примет смерть от его руки. Но, судя по тому, как Уильям бережно держал ее за плечо, чтоб не дергалась, причинять вред жене он не собирался. — Лиам, ты ведь просто играешь. Надеваешь маску злодея и создаешь героя для других. Но я не хочу быть героем, — отчетливо произнес Холмс. — Как и ты не хочешь быть дьяволом. А твоя жена не желает быть жертвой. Элизабет с трудом сдержала ухмылку. Да, роль жертвы ей всегда не нравилась. От нее девушка устала еще в детстве. Но сегодня в последний раз можно было изобразить из себя слабую и беспомощную леди. Как ее учила Ирен, Элизабет крепко зажмурилась, досчитала до пяти и резко открыла глаза. Порыв ветра скатил одинокую слезу по щеке бывшей леди Мадельтон. Для больше эффекта девушка дрогнувшим голосом обратилась к Холмсу. — Прошу… — что именно просила Элизабет можно было только догадываться. Но ее надломленный голос, бледное лицо с блестящими от слез щеками и сверкавший клинок, приставленный к горлу, говорили об отчаянном положении, в котором оказалась девушка. Даже Уильям, знавший настоящее состояние Элизабет, вздрогнул на миг от сквозившего в голосе жены отчаянья. — Ты ведь не причинишь ей вреда, — вдруг уверенно заявил Шерлок. — В этом нет смысла. Как и в твоей смерти. Считаешь смерть искуплением? Не смеши меня! Ты просто бежишь от реальности. Бежишь от страданий. Если правда хочешь искупить свои грехи, то не смей бежать от них! Выбери самый сложный путь и живи. Каждое слово Холмса било точно в цель. Словно острая игла, впивавшаяся в тело. Так медленно, мучительно игла впивалась все глубже и глубже пока не пронзала насквозь. Боль была настолько реальной, что Элизабет показалось, будто бы у нее в груди множество колотых ран, из которых стекала кровь. Но нет, это было лишь иллюзией, обманом сознания. А ведь эти слова предназначались Уильяму. Что же тогда чувствовал он, если Элизабет было так больно? Услышать от близкого друга страшную правду, от которой так долго бежал. Почувствовать себя опустошенным. Осознать, что тот путь, который ты избрал, еще более темный и неправильный, чем представлялось. Это тяжело и страшно. Пальцы Мориарти, сжимавшие плечо Элизабет, подрагивали, но правая рука все так же уверенно держала нож у женского горла. — Я собственными руками убил Милвертона. Я такой же грешник, как и ты. Поэтому давай вместе искупим грехи… — упорно не желал сдаваться Шерлок, пытаясь удержать Лиама от опрометчивого шага. Холмс вновь сделал шаг к другу с желанием дотянуться до него, но Уильям прижал нож еще ближе к коже Элизабет, почти царапая ее. — На моих руках столько крови, что ты и представить не можешь. Сравнивать единственное убийство с моими злодеяниями… просто смешно, — горько усмехнулся Мориарти. Кто бы мог подумать, что умереть может быть так тяжело. Уильям предполагал, что Холмс будет отговаривать его, но не ожидал такого упрямства от лучшего детектива Лондона. И ради чего все? Мориарти покачал головой. Люди уже насладились спектаклем. Пора бы опустить занавес. Уильям склонился к Элизабет и, почти касаясь губами ее уха, прошептал: — Живи. Элизабет почувствовала, как ее толкнули в спину. Девушка завалилась на ругнувшегося Холмса, но тут же подскочила и посмотрела в сторону, где только что стоял Уильям. Но Мориарти там уже не было. Он замер у края моста и с грустной улыбкой сделал последний шаг, рухнув вниз. — Нет! — Элизабет оттолкнула в сторону мешавшего Холмса и рванула в сторону мужа, желая прыгнуть за ним, но кто-то опрокинул ее на землю в попытке удержать. Конечно, этим кто-то был Холмс. — Нет, нет! Пусти! Девушка надрывно кричала и отчаянно била мужчину по удерживавшим ее руками. Временами локтями задевала лицо и больно царапалась. В бешеном порыве даже укусила за палец. И все время кричала, срывая голос. А потом что-то коснулось ее шеи, и резко наступила темнота. Последним, что помнила Элизабет, был лежавший на мосту нож с капелькой крови.