трудности взросления

      Том не знает, как ему относиться к доктору Гриндевальду. Они занимаются вместе более двух месяцев — сейчас март, — и к этому времени у него сложилось весьма противоречивое мнение о своём психологе. Том приходит к нему каждую неделю ровно по три раза, где Гриндевальд расспрашивает о его предыдущих днях, самочувствии, мыслях и прочей бесполезной чуши, неинтересной для Тома.       Доктор ведёт себя достаточно апатично, однако... он кажется ему странным. Поведение, жесты, взгляды, слова — всё это порой выводит Тома из привычной колеи, невольно разжигая вопросы. Он пытается понять и объяснить свои чувства, но ответы с каждым днём всё дальше ускользают от него, погружая в бездонную пучину.       — Том.       Он не отводит от доктора настороженного взгляда, когда садится на край кушетки. Ему не нравится синяя бархатная ткань, коей была обита вся мебель в этом крохотном кабинете — казалось, она душит его.       — Доктор Гриндевальд, — кивнул он.       Прочистив горло, Том отвёл взгляд на свои руки, рассеянно теребя браслет, обвивающий запястье. В прошлом месяце мама увлеклась вязанием крючком, прочитав в новостях о знаменитостях, занимающихся этим. Она сказала, что вдохновилась ими.       — Как дела в школе, Том?       Как всегда, вводящая в ступор пустота зацепилась за его лицо. Он откинулся на спинку кресла, не сводя с Тома внимательного взгляда. Том старался не поддаваться.       В последний раз коснувшись нитей подушечкой пальца, он расслабился на своём месте, заговорив ровно и тихо:       — Ничего особенного, — доктор поднял бровь, будто в удивлении, что не нашлось на его остром бледном лице. — Вчера пришли результаты с олимпиады — как обычно, первое место. Даже скучно.       Скупая улыбка коснулась его некогда изваянных черт.       — Физика, я полагаю? Похвально, — он склонил голову набок. — Во сколько лет вы начали увлекаться этой замечательной наукой?       — С восьми, — Том провел ногтями по руке. — Мама изучала физику, когда я был маленьким, поэтому иногда мы занимались с ней. Звуки, свет, состояния тел и прочее.       Он бы согласился рассказать всё о себе, если бы это уберегло его маму от анализа Гриндевальда и остальных людей, поэтому его же слова ввели его в ступор. Том замер, чувствуя, как белеет его кожа от свершённой ошибки. Он не знает, почему сказал это. Ошибка. Это была ошибка.       — У вас хорошее, я бы даже сказал отличное начало, Том, — голос Гриндевальда разрезал его мыслительный процесс, и он резко поднял на мужчину глаза. Его улыбка растянулась. Тому не показалось. — Продолжив в том же духе, своим упорством и умом вы сможете достичь невероятных высот. Не бросайте физику.       Том сжал челюсть.       — Я и не собирался, доктор.       Ответ был грубым, Том прекрасно знает, однако ему хочется поскорее завершить эту бесполезную тему. Ему больно.        К слову, доктор Гриндевальд не выглядел задетым.       — Приятно это слышать. Однако, Том, помимо школьных достижений мне бы хотелось узнать кое-что ещё.       Том сузил глаза, чувствуя, как закололо в груди. Он догадывается, к чему ведёт доктор.       — Расскажите мне, пожалуйста, о своих одноклассниках.       — А что с ними? — через несколько мгновений спросил он.       — О Драко Малфое.       Малфой? Теперь Тому действительно стало дурно. Обычно он старался не рассказывать Гриндевальду о своих школьных проблемах — они его не касаются, но теперь... откуда он узнал про Малфоя?       — ...Простите?       Улыбка мужчины смягчилась. Он поставил локти на подлокотники и соединил кончики пальцев, точно как на первой консультации.       — Приношу извинения, если мои слова заставили вас волноваться, Том. Думаю, у вас возник вопрос, как я узнал о мистере Малфое.       Том сжал бархатный подлокотник кушетки.       — Да, — выдавил он.       — В одном из наших с мисс Грейнджер разговоров...       — По поводу моего направления к школьному психологу, я прав? — нетерпеливо закончил за него Том.       Гриндевальд сжал губы, когда его пальцы дрогнули.       — Прав, — отчеканил он, оставив Тома в холодном удивлении. — Я упомянул вашего одноклассника с целью узнать, не было ли у вас больше подобных... случаев. Вы настроены к нему враждебно, Том?       Том съёжился от его металлического тона. Этот разговор с каждой секундой становился всё труднее.       — Враждебно?       — Вы испытываете к нему осознанную ненависть, пассивную агрессию?       Он втянул в лёгкие воздух, сильнее сжав подлокотник, прежде чем ответил ледяным голосом:       — Нет. Я ничего не испытываю к Малфою. Он мне безразличен.       — Но вы продолжаете называть его по фамилии, Том, — заметил доктор с тусклым блеском в глазах.       «Чёртов дед».       — Это никак не взаимосвязано, доктор, — Том едва не скрипел зубами от злости, что жаром обрушилась на него.       «Какого хрена ему от меня надо? И что за каверзный вопрос? Типа, если я отвечу, что ненавижу его, он расскажет Гермионе или что? И... — вся злость мгновенно осела, когда Том почувствовал болезненный укол в сердце, — зачем ей общаться с Гриндевальдом? Почему она мне ничего не говорила об этом?»       Тому показалось, будто его предали.       — Вы помните, как он назвал вашу маму? — Том проигнорировал его. — Вы не находите это гнусным и оскорбительным для мальчика того возраста? Сколько ему было, Том? Одиннадцать лет?       — Двенадцать, — прохрипел он, низко опустив голову. Он был выжат, и так после каждого сеанса. — Малфою было двенадцать лет, когда он впервые оскорбил мою маму. Он назвал её шлюхой, — прошептал Том на грани слёз. Обида и злость одновременно перемешались в нём, и единственное, что ему хотелось — маму. Он готов сбежать отсюда, лишь бы вновь заполучить её присутствие.       — Какие действия вы приняли после слов мистера Малфоя, Том?       Он помедлил, пальцами перебирая бусины на своём запястье.       — Я избил его.       Да, он это сделал. Без всякой тени сожаления, осознавая, что Малфой этого заслужил. И до сих пор заслуживает.       Внезапные шаги привлекли его внимание. Глубоко вздохнув, Том поднял ставшую тяжёлой голову, заметив доктора у стеллажа с книгами. Удивление окатило его. «Что он там делает?»       Том вытер слёзы, собравшиеся под глазами, и бесцветным голосом спросил:       — Доктор?       Гриндевальд никак не отреагировал.       Чувствуя нарастающую тяжесть в груди, Том в полном оцепении от непонимания происходящего следил за действиями доктора. Он прошёл к стеллажу, что был ближе к двери, и стал пальцами проводить по корешку каждой из книг на среднем ряду. Том скривил губы и кинул беглый взгляд на наручные часы — до конца сеанса осталось ещё долго, — прежде чем тихий голос психолога не разрезал тишину:       — Вы поступили весьма опрометчиво, Том.       Гриндевальд стоял к нему спиной, поэтому он не мог увидеть выражение лица доктора.       — Почему это? — спросил он, хмурым взглядом прожигая белоснежный затылок.       — Знаете, гнев — неплохое чувство, ведь оно является одним из эмоциональных переживаний человека, без которого мы не можем нормально функционировать. Однако иногда он может выйти из-под контроля и стать аффектом. Как вы думаете, Том?       Том заиграл желваками.       — Вы хотите сказать, что я должен был остаться в стороне, когда Малфой оскорблял мою мать? — холодно спросил он.       Гриндевальд отрицательно покачал головой и слегка повернулся к Тому, показав слабую улыбку на губах.       — Безусловно, Том, твоя защита и забота о мисс Грейнджер — прекрасные качества, показывающие тебя как любящего молодого человека, но не во всех ситуациях стоит поддаваться силе своей злости.       Том ничего не сказал, лишь наблюдая за тем, как доктор выудил тонкую книгу с полки и поманил его к себе. Хмуря брови от вновь нависшего над ними напряжения, он медленно встал с кушетки, повинуясь жесту доктора. «Я не понимаю...»       — Надеюсь, Том, ты воспользуешься ей с умом.       Гриндевальд, внимательно смотря ему в глаза, протянул старенькую книгу, которую Том принял в руки, несмотря на обвивающую его тревогу. Это странно, но... Том медленно опустил взгляд на синюю обложку.       «Когнитивная психотерапия».       — Вы считаете, — он вновь посмотрел на доктора, — что мне нужно пособие о том, как контролировать свои мысли и восприятие?       — Не совсем так, — Гриндевальд покачал головой, и его улыбка чуть погасла. — Ты прав насчёт мыслей и восприятия, однако эта книга расскажет... научит тебя решать и выходить из проблем правильным путём, руководствуясь лишь ясным разумом. Весьма интересно, не так ли?       Том задумчиво начал кусать внутреннюю сторону щеки.       — Вы уверены, что я пойму медицинский язык? Я довольно далёк от него.       — Ах, конечно, Том, — Гриндевальд коснулся ладонью плеча Тома, заставив его покрыться ледяной дрожью. Он ненавидит чужие руки. — Она написана достаточно понятным языком. Иногда я советую её своим клиентам, поэтому можешь считать, что тебе повезло. Она действительно хороша.       «Конечно, — язвительно подумал Том, прожигая взглядом золотистые выцветшие буквы на кожаной обложке. — Однако, возможно... возможно, это действительно поможет мне лучше разбираться в своих желаниях и мыслях? Я не силён в психологии и остальных подобных областях, поэтому подобная практика может оказаться неплохой. Только...»       — Когда я смогу вернуть её вам? — спросил Том, сделав шаг назад. Бледная мужская рука упала с его плеча, облегчая боль.       Гриндевальд долго смотрел ему в глаза, словно бы разыскивая что-то в них, прежде чем ответил с удовлетворением в голосе:       — Никогда.