Штормовое предупреждение

       У Мэри дрожали руки, но она не могла позволить себе скатиться в истерику (а так хотелось!): она сейчас несла ответственность за других. Белая как снег Блум тупо смотрела на дергавшуюся, даже лишившись сознания, Лису, открытые участки кожи которой покрылись темно-синими, а местами и черными ветвистыми узорами. Её мышцы продолжали сокращаться, а нежно-лавандовая футболка набухала бурым на спине, там, где ткань обуглилась и порвалась… — В лазарет, быстро! БЛУМ! — прикрикнула на первокурсницу Мэри, дрожащими руками вызывая флакон.        Мелкая сияющая пыль Энчантикса падала на тело Лисы, рассыпалась по коже и белым волосам, но видимого эффекта не приносила — даже кровь не остановила! Мэри в раздражении развеяла флакон, освобождая руки, и споро принялась стягивать с Лисы футболку, чтобы ею же и попытаться остановить кровь: других перевязочных материалов в прямом доступе не имелось.        Очнувшаяся Блум даже не поднялась на ноги, вперед этого заработав крыльями. Она сорвалась с места с такой скоростью, что ветер хлестнул Мэри по лицу, но та и не обратила внимания, занятая попытками остановить кровь содрогавшейся Лисы.        Недавний бой будоражил сознание и кровь; Мэри не могла понять: трясутся ее руки сами по себе или перенимают дрожь Лисы, — но упрямо давила на бурую влажную тряпку, в которую превратилась футболка ведьмы, и стискивала зубы, даже если перед глазами уже маячила соблазнительная тьма обморока.        Мэри никогда не боялась крови, но прямо сейчас ощущала рождение новой фобии. Лишь тихий перезвон колокольчиков с крыльев хоть немного унимал трепещущее в груди сердце, помогая сохранять рассудок.        Мэри вздрогнула, когда в поле ее зрения произошло движение… Рядом, прямо на влажную траву школьного двора, опустилась мадам Офелия — школьная целительница, сейчас облаченная не в привычный медицинский халат, а в обычный такой, домашний и розовый, даже не запахнутый, позволяя увидеть светло-лимонную пижаму.        Мэри ощутила облегчение, поняв, что наконец может передать ответственность кому-то компетентному… *** — Лиса — ведьма! Она сражалась без Покрова. В неё попала пуля с какой-то темной магией, я применила пыльцу Энчантикса, — отрапортовала едва дрожащая старшекурсница, на которой лица не было, а тени под глазами приобрели весьма насыщенный нездоровый оттенок…        Офелия отметила отсутствие значимых ранений на ней отстраненно, между делом, и споро раскрыла чемоданчик, левитацией подхватывая нужные инструменты и уже набрасывая на пострадавшую диагностические чары.        Хватило одного её жеста, чтобы Мэри убрала руки в коротких блестящих перчатках, так и не тронутых чужой кровью. Мэри выглядела совершенно обессиленной и глубоко потрясенной, но не спешила сворачивать трансформацию, еще и книга летала над её плечом, мягко качаясь то вверх, то вниз. У Офелии не имелось с собой успокоительного ни для неё, ни для беспокойно ходившей, нервно дёргая крыльями, вокруг Блум.        Обилие ран ведьмы неприятно поражало… как и особенности её состояния: пыльца Энчантикса частично нейтрализовала проклятье, которое несла с собой пуля, однако даже так ведьма успела впитать его. Не закрепила, давая ему волю отравить её тело, а именно что впитала, утянула глубоко в Источник и, судя по отсутствию негативных проявлений, успешно переварила.        Впрочем, её Источник впитывал любые крохи магии, даже диагностическое заклинание жадно пожирал, из-за чего Офелии, и так напрягавшейся из-за полярности их сил, приходилось вкладывать больше ресурсов. У ведьмы оказались различной степени тяжести внутренние ожоги, многие мышцы были растянуты, а некоторые вовсе — порваны! Как и связки! Переизбыток стихийной магии в теле, пуля в кости и сама чудовищная рваная рана, оставленная проклятым снарядом, глубокий порез на ладони…        Офелия могла лишь предполагать, что случилось с девушкой, но была уверена, что та переоценила себя, дала волю эмоциям и своей силе: именно её магия нанесла основной вред телу, не считая пулевого ранения и обширного ушиба на спине, как если бы она ударилась обо что-то со значительной силой.        Офелия цокнула языком и создала светло-сиреневую бабочку, надиктовав ей сообщение. Магический конструкт тут же разлетелся четырьмя бабочками поменьше, отправившимися в разные части Алфеи. Целительнице требовалась помощь! Да и Фарагонду с Гризельдой необходимо поставить в известность… — Еще раненые есть? — строго спросила Офелия, раскладывая магические носилки.        Применять левитацию напрямую к ведьме было слишком расточительно, учитывая жадность её Источника до магии. — Да, — выдохнула, опомнившись, Мэри. Книга зависла над её раскрытыми ладонями, но фея не спешила высвобождать с её страниц людей. — Мне достать их сейчас? — спросила она, замерев в нерешительности.        Офелия одобрительно улыбнулась ей. — Если они в стазисе, пока пусть подождут, — рассудила она, и Мэри кивнула, подтверждая: в стазисе.        Течение времени обходило их, и, пока фея поддерживала Энчантикс, они застыли в моменте, не нёсшем им угрозы. Для Офелии это было лучшим решением ситуации: раненная ведьма требовала много сил и времени, чтобы хотя бы стабилизировать её состояние! Однако транспортировка не отнимала всё внимание, и Офелия расспросила старшекурсницу о других пострадавших, чтобы знать, к чему готовиться.        Как и прежде, Мэри четко отрапортовала о состоянии каждого. Наличие их в её Книге давало ей более полную картину, чем могла бы она получить, просто рассматривая их вживую… — Что у вас случилось? — поразилась Офелия, качая головой.        Судя по количеству пострадавших и характеру ранений, произошло серьезное столкновение. Даже не банальная драка, какие случались у ведьм и фей, а самое настоящее нападение…        Блум только вдохнула и раскрыла рот, чтобы что-то сказать, как Мэри заткнула её заклинанием. Офелия на это лишь вопросительно приподняла брови, пораженная действиями старшекурсницы, но терпеливо дожидалась ответа: у Мэри была репутация хорошей, спокойной и ответственной девушки, ей определённо стоило дать шанс объясниться. — Это вам расскажут принцесса Стелла и принц Скай, — ровным тоном ответила Мэри, и Офелия кивнула, складывая в голове более полную картину.        Точно — нападение, еще и связанное с политикой. Неудивительно, что Мэри заткнула юную землянку, которая мало что понимала пока в порядках Магикса.        Едва ли кто-то лично разжевывал девушке с Земли различные нюансы, хотя и хотелось бы понадеяться, что Фарагонда позаботится о последней фее Земли чуть больше, чем просто обеспокоится её здоровьем! Лишь недавно Офелия закончила курс полагавшихся каждому жителю Магикса прививок для неё. Конечно, у фей практически не бывало аллергий и редкая болезнь могла сломить их иммунитет, но к последней фее Земли ни целительница, ни директриса Фарагонда не отважились отнестись легкомысленно…        По крайней мере, вздохнула Офелия, она могла так говорить хотя бы насчет себя. ***        Заткнутая, не способная и звука издать Блум жалобно нахмурилась, не понимая, почему они не могут сами рассказать! Чужое заклинание сдерживало голос, оплетало удавкой горло, не мешая дышать, но мешая звуку сорваться с губ, и внутри Блум сгорала от злобы… и беспокойства за Лису.        Ведьма она или нет, но Блум считала её хорошим человеком! Она спасла её от ведьмы на балу, она помогала ей на работе, а сегодня самоотверженно спасла жизнь Мэри! Не может такая девушка быть злобной ведьмой, как Айси!        В лазарете мадам Офелия скрылась в отдельной комнате с бессознательной Лисой. Блум потянулась следом, не желая выпускать Лису из поля зрения, не желая оставаться в стороне, надеясь, что хоть чем-то сможет помочь… но её за локоть твердо придержала Мэри, насильно усаживая на диванчик в приемной лазарета.        Из комнаты раздался голос мадам Офелии, сказавшей, где взять успокоительное зелье, и Мэри отозвалась, что поняла, и спросила лишь про дозировку.        Блум сгорала от злобы, порываясь вскочить с дивана, но быстро сдулась, понимая, что все равно неспособна что-либо сделать.        Успокоительное от Мэри она принимала, как самый настоящий яд. Однако, лишь ощутив, что заклинание немоты спало, Блум незамедлительно подала голос: — Почему?! — обиженно воскликнула она, не конкретизируя вопрос.        Почему не дала рассказать? Почему заткнула так? Почему ведет себя сейчас так отстраненно? Блум сходила с ума от беспокойства за Лису, от собственных бесполезности и бессилия, от накатившего запоздало ужаса, что её реально пытались убить. Их всех пытались убить! — Произошедшее — дело Эраклиона и Солярии, Блум. Пусть с этим разбираются их королевские высочества, — устало отозвалась фея книг, присаживаясь на стул напротив диванчика Блум, и залпом выпила свою порцию, после чего отставила пустой флакон в сторону и взяла другой, тут же поливая его на свое бедро: розоватая пена потекла на пол, но кожа Мэри очистилась, не осталось ни намёка на рану от льда Айси.        Наконец Блум заметила, как неважно выглядит старшекурсница, как её бьет мелкая дрожь… Впрочем, уже сошедшая на нет — оба зелья действовали быстро. — Я не понимаю! — все еще обиженно запротестовала Блум, но выпила зелье. На вкус оно оказалось едва сладким и как будто мятным, и очень скоро эмоции притупились. Не исчезли до конца, но… дышать стало чуть легче. — Почему нельзя рассказать мадам Офелии? Почему мы всё еще не вызвали полицию?! — Это тебе пусть объясняет принцесса Стелла, — качнула головой Мэри и устало прикрыла глаза.        Блум могла обижаться из упрямства сколь угодно долго, но всё же видела, как устала старшекурсница. Видела, что та держится из последних сил…        Множество вопросов крутились в голове. Почему? Как? Зачем? Плавно мысли со случившегося перетекли на настоящее: Блум волновалась, как там Лиса, насколько всё серьезно? Весь недавний бой отложился в памяти вспышками, но то, как Лиса закрыла своим телом Мэри…        Внешний вид Мэри тоже вызывал вопросы. Блум еще не видела такой трансформации, таких огромных крыльев. Что за пыльца Энчантикса, которую Мэри упомянула?        Вопросов оказалось великое множество, и они продолжали накапливаться, но Блум будто всё еще находилась под заклятьем немоты… а на деле — просто не имела сил и желания задать ни один из них.        В лазарет ворвался профессор Палладиум, заметно взъерошенный после сна и в пижаме. Он с непривычно серьезным и мрачным выражением лица, которое у него ни разу еще не видела Блум, скрылся в рабочем кабинете Офелии. Не успела Блум удивиться, как буквально сразу же за ним через приемную последовали мадам Гризельда в больше напоминавшей платье строгой белой ночнушке и директриса Фарагонда в воздушной розовой сорочке до пят.        Через пять минут пришел профессор Уизгис с несколькими старшекурсницами, и Мэри наконец освободила ребят: страницы вылетали из книги, которая парила над её ладонями, и с них сыпались изумрудные искры, тут же собиравшиеся в фигуру…        Свет мерк — и фигура оказывалась испуганной, вцепившейся до побелевших пальцев в скипетр Стеллой, бессознательной Флорой, сжимающим кровоточащую рану на животе Скаем… Блум с беспокойством рассматривала каждого, но у неё как будто не хватало сил, мотивации, чтобы что-то сказать и даже дернуться к ним. Успокоительное или схлынувший адреналин приковали её к диванчику.        Старшекурсницы без указаний Уизгиса разобрали «пациентов», оказывая первую помощь прямо здесь. Профессор скрылся за дверью в кабинет Офелии, но очень скоро вышел, чтобы войти в другую дверь. На этот раз он задержался подольше и вернулся с охапкой различных флаконов, которые раздал ученицам…        Все разговоры проплывали мимо. Блум казалось, что она сейчас уснет, и это вызвало лишь совсем вялый протест: как так, она же ранее так сильно волновалась? Почему ей вдруг стало так все равно? Из-за успокоительного?.. Но внезапно взбодрилась, когда зазвучал голос Стеллы: — С-светом… Светом Солнца, Луны и Звезд Солярии, я — принцесса Стелла, приказываю вам держать произошедшее в тайне! — едва дрожащим голосом, быстро наполнившимся непоколебимой волей и властностью, сообщила она. — Именем принца Эраклиона, я также требую от всех посвященных сохранить тайну случившегося, — устало и мрачно поддержал Стеллу… Брендон.        Блум покачнулась и мрачно посмотрела на него, сталкиваясь взглядом с голубыми глазами парня. Его лицо наливалось свежими гематомами, и один глаз немного заплыл… Именем принца, да? Как-то слишком нагло для сквайра, даже если его принц и не мог сейчас говорить за себя сам, потеряв сознание от кровопотери. — Так и знала, что в Солнечных Сплетнях написали правду! — раздосадовано прошипела Стелла, и Блум припомнила, как после бала она возмущенно кричала о какой-то «вшивой желтой газетенке».        И о чем конкретно лгала та газетенка. Так всё-таки… Брендон и Скай правда поменялись именами и, соответственно, статусами?        Блум хорошо помнила, как ниндзя в лесу атаковали специалистов. Бренд… то есть, получается, всё-таки Ская, ниндзя пытался обездвижить, не наносил ударов оружием по телу. А вот настоящего Брендона сразу попытался распотрошить мечом. — Почему просто не рассказать? Почему не обратиться в полицию? То, что произошло, ненормально! — даже сквозь успокоительное прорвалось негодование, заметно бодря и отгоняя сонливую апатию, вернулся и страх.        Блум чуть не стала свидетелем убийства! Сама чуть не умерла! — Блум, я потом всё объясню… — жалобно попросила Стелла, над ранами которой молча хлопотала одна из старшекурсниц. — Уж постарайся, мы тоже послушаем! — пробурчала Муза, обнимая себя за плечи и слегка дрожа.        Видимых ран на ней не было, и одна из старшекурсниц просто всучила ей пару флаконов, сказав, что у неё магическое истощение и отходняк после всплеска адреналина. Хуже было бессознательной Флоре: всё то же самое, но усугубленное сенсорным шоком — она остро переживала боль своих растений, еще не научившись контролировать глубину связи с природой… — Где ведьма? — зашарил взглядом по комнате Скай и нахмурился, не видя искомую. — У мадам Офелии, — отозвалась бесцветно Мэри, без сил растекаясь на стуле уже в повседневной одежде. — Она закрыла своим телом Мэри! — добавила негодующая Блум, ощущая, как пламя эмоций начисто съедает успокоительное, и ощутила мрачное удовлетворение, когда лицо Бре… Ская вытянулось от удивления, а после исказилось страхом.        А вот в сторону дверей кабинета Офелии дернулся не только он, но и Тимми. Обоих остановила старшекурсница, прошипев, что делать им там нечего. Блум с подозрением уставилась на Тимми: слишком уж взволнованным выглядел. Он знаком с Лисой?..        Двери кабинета Офелии распахнулись. Блум лишь увидела, как над Лисой хлопочут Офелия, Паладиум и незнакомая высокая леди в чёрном, но больше разглядеть не удалось: Гризельда захлопнула двери за собой.        Рядом с директрисой Фарагондой стоял низенький седой мужчина, опиравшийся на золотой посох, — его Блум помнила по балу: директор Красного Фонтана — профессор Саладин, — а ещё с ними вышла худая грозная женщина с острыми скулами и нездоровой зеленоватой кожей, чей цвет подчеркивали фиолетовые волосы, заплетенные в косу. Её Блум видела впервые, и впечатление она производила гнетущее. — Мы хотим знать, что произошло, — непреклонным тоном сказала Фарагонда, складывая руки перед собой.        Она не выглядела добродушной, как обычно, напротив, казалась чрезвычайно напряжённой и недовольной. Сегодня Блум явно многих людей увидела с другой стороны… — Правом наследника престола Эраклиона я распорядился, чтобы произошедшее осталось в тайне, как касающееся государственных дел, — хмурясь, твёрдо ответил Скай.        Растерявшаяся на миг Стелла от его голоса встрепенулась и кивнула, ещё и стукнула скипетром по полу. — Именем наследницы Солнечного Трона Солярии, я также требую сохранения тайны, — чуть более дрожащим тоном, но достаточно властно приказала она.        Блум нахмурилась, все ещё не понимая, какого дьявола происходит и почему. Это из-за того, что тот мерзкий парень приказал похитить лишь Стеллу и Ская?! Но к чему они пытаются это скрыть?! Они же жертвы! — Потрясающе! Только меня волнует, с каких пор моя ученица стала частью тайн Солярии и Эраклиона! — гневно и хлестко выплюнула казавшаяся больной леди, скрестив руки на груди, и Блум догадалась, что это директриса Облачной Башни — мисс Гриффин. — Случайно! Её никто не просил лезть, — прошипела Стелла, цепляясь за скипетр до белых пальцев.        Она нервничала под взглядами директоров, но старалась скрыть это за напускной бравадой. Блум понимала, но злость от этого не уменьшилась! Стелла была неправа! Ни Мэри, ни Лиса не лезли в это добровольно — как, впрочем, и остальные! Конечно, Блум бы заступилась и за Ская, и за Стеллу, даже если ей бы угрожали смертью, так уж велело ей собственное чувство справедливости, но это не значит, что она или кто-либо ещё, разве что за исключением Брендона, были обязаны защищать их!        Блум в принципе не выносила, когда кому-либо навязывали долг и обязательства, не спрашивая мнения. — Ха, по-твоему, моя ученица — альтруистичная дурочка?! — вскипела Гриффин, но не повысила голос — лишь окатила ледяным презрением, под которым Стелла стушевалась. — Это действительно случайность, — выступил вперёд Скай. Зелья убрали следы битвы с его лица, но не одежды, и выглядел он весьма потрепанным, ещё и с запутавшимися травинками в светлых волосах… — Мэри и ведьма оказались там случайно, и я возьму на себя ответственность за произошедшее.        Гриффин не скрывала презрения, даже более концентрированного, чем адресовала до этого Стелле: директриса как будто смотрела на самое низшее никчемное создание в своей жизни и откровенно кривилась от омерзения!        Блум думала, что директрисе ведьминской школы должны быть максимально неприятны феи, а не принц Эраклиона…        Хотя не сказать, что Скай не отвечал Гриффин взаимностью, — только выражение лица старался сохранять вежливым. Не в силу лучшей выдержки, а в силу… нежелательности демонстрации открытой ненависти к директрисе Облачной Башни. — Эраклионский наследничек возьмёт ответственность за ведьму? Ничего смешнее за неделю не слышала! — усмехнулась Гриффин и взмахнула рукой. — Я требую расследования от полиции. Мне плевать, чего вы там хотите. Пострадала моя ученица… — Согласен с Гриффин. Пусть раны Брендона можно отнести под вашу ответственность, как вашего сквайра, однако пострадал и Ривен, — хмуро согласился директор Саладин. — Как и ученицы Фарагонды, — тут же добавил он, и директриса Алфеи печально вздохнула.        Блум внутри торжествовала, полностью согласная с директорами! В её голове единственно правильным решением было обращение в полицию! — Скай и я возместим Ривену! — в панике вмешалась Стелла и впилась злым отчаянным взглядом в Гриффин. — И вы не обратитесь в полицию, если не желаете, чтобы ваша ученица пострадала… — Моя ученица — жертва в этой ситуации, — снисходительно напомнила усмехающаяся Гриффин. — Да, но другая напала! — торжествующе сказала Стелла, и усмешка слетела с лица Гриффин.        Она почти сразу поняла, о ком речь, Блум была уверена в догадливости директрисы Башни. — Мы сами разберёмся в делах своих государств и компенсируем все пострадавшим, — вновь выступил вперёд Скай, ободряюще сжав плечо Стеллы.        Гриффин заметно скривилась, но неожиданно… На её лице отразилось смирение. — Я прослежу, чтобы вы сдержали слово, принц Скай. Как прослежу и за своими ученицами, — пошла на попятную директриса Облачной Башни, тут же заслужив неодобрительный взгляд Саладина.        Фарагонда оставалась неизменно печальной, как будто всё происходящее в равной степени беспокоило её. — Пусть так, — Саладин, не получив реакции от Фарагонды, на которую смотрел с ожиданием, тяжело вздохнул. — Однако вы, принц Скай, и ваш сквайр будете под постоянным присмотром, и покидать Красный Фонтан без сопровождения вам запрещено, пока вы не разрешите ситуацию или сам король Эрендор не отменит моё распоряжение! Тимми, Ривен, вы будете наказаны за нарушение комендантского часа. — Это… справедливо, — чуть скривившись, всё-таки признал Скай: Блум не думала, что он мог рассчитывать на лучшее.        Прежде чем свое решение озвучила Фарагонда, из дверей кабинета Офелии вышла та самая леди в чёрном. Высокая и с белой кожей, излучающая жутковатую ауру… — Мишель — на редкость живучее создание. Фея и даже многие из ведьм были бы мертвы на ее месте, но по нашим с целительницей Офелией прогнозам она уже через неделю сможет колдовать, — холодным бездушным голосом рассказывала женщина, и у Блум мурашки бежали по коже от того, что и как она говорила! — Сейчас её перемещение невозможно, завтра профессор Паладиум обещал лично привезти Мишель в Башню. — Спасибо, Каракурт, — вздохнула Гриффин, смеживая веки. — Фарагонда, оставляю Мишель под вашу ответственность.        Фарагонда блекло улыбнулась, заверив, что о девушке позаботятся.        Гриффин и Каракурт ушли через созданный Фарагондой портал, а Блум задавалась вопросом: почему они назвали Лису — Мишель? «Лиса» — магиксовое сокращение от её имени? Хотя ещё больше она задавалась другим вопросом — почему директора не могли перечить Скаю и Стелле. Из-за того, что они королевские особы?.. ***        Кто действительно не имел вопросов по поводу имён пострадавшей ведьмы и всего происходящего, так это Скай. — Я могу навестить Мишель? — спросил он у Фарагонды, сжимая кулаки.        Плевать, какие вопросы возникнут у окружающих: ему требовалось увидеть ведьму! Убедиться, что она действительно жива. — Потом навестите, — устало и непреклонно отрезала вышедшая в приёмную Офелия. — Директриса Фарагонда, сегодня я заменю занятия профессора Паладиума на уроки оказания первой помощи. Он будет весьма занят, — более уставшим и спокойным тоном добавила целительница. — Что с Мишей? — тут же влез Скай, не дав Фарагонде и слова вставить.        Саладин осуждающе посмотрел на него и… треснул посохом по голове, заставив согнуться в подобии поклона. — Манеры, принц Скай, — лицо мужчины! — Ведьме ничего не угрожает, скорее, это она угрожает нам всем, — хохотнула Офелия, поплотнее запахнув халат. — Её… Вакуум стремится поглотить как можно больше магии. Паладиум стабилизирует процесс. Ничего сложного, просто нужно следить… — Спасибо, Офелия, — кивнула Фарагонда и обернулась к остальным. — Старшекурсницы, можете возвращаться в спальни. На сегодня я выпишу вам освобождение от занятий. Муза, Флора, Текна — завтра подойдёте после занятий к мадам Гризельде, она назначит вам наказание за нарушение комендантского часа. Мисс Стелла, вас же после уроков я попрошу зайти ко мне, вы получите персональное наказание, — сообщила директриса Алфеи, обойдя вниманием лишь Блум.        Очевидно, что, как и в Фонтане, в силу работы, учащиеся имели вольность покидать школу и возвращаться в любое время, если подтвердят свой рабочий график администрации школы.        Скай мрачно взглянул на двери, за которыми Мишель осталась на попечении Паладиума, и молча последовал за Саладином в портал, предоставленный им Фарагондой. — Через два часа чтобы были на тренировочной площадке, — холодно бросил им директор Саладин и выпроводил из кабинета.        Их вылечили, раны даже не давали о себе знать, но усталость никуда не делась. — Меньше двух часов на сон! — взвыл Ривен, закидывая руки за голову и горестно выдыхая. — Из-за двух придурков! Ты мне все возместишь, принцесска!.. Подумать только, не туповатый лакей, а целый туповатый принц! Кстати, что там с размером компенсации? — ухмыльнулся Ривен, быстро переключившись в эмоциях с отчаяния на мрачное предвкушение. — Хотел новый байк? Будет тебе новый байк, — сквозь зубы прошипел Скай, сдерживая себя от того, чтобы врезать засранцу.        Ривен присвистнул и с довольной улыбкой пошёл дальше по коридору. — Нужно попытаться урвать немного сна, — похлопал Ская по плечу Брендон.        Кажется, он все ещё не пришёл в себя после кровопотери… В любом случае, они оба понимали, что обсуждать произошедшее не время и не место.        Скай наблюдал, как его друг и сквайр идёт вперёд, следом за Ривеном, и вздохнул. Почему-то не спешил в спальню только Тимми, мрачно взиравший на него. — Что? — устало спросил принц, зачесывая пятерней волосы назад.        Он уже был на взводе — и, конечно, вовсе не из-за Ривена! Ситуация давила, собственный эгоизм боролся с ответственностью и понятиями о справедливости, и Скай сейчас был готов взорваться от противоречий в голове. — Что ты хотел от Миши? Ты же её на дух не переносишь, — мрачно спросил Тимми, и в полумраке коридора он, настолько серьёзный, выглядел довольно жутко.        Скай знал, что не единственный, у кого есть тёмная сторона, и, в общем-то, не боялся тщательно скрываемой тьмы других, но такой Тимми даже его заставлял здраво опасаться: тихий гениальный техник мог бы устроить ему такой несчастный случай, что полиция никогда не докопается до истины… Если до полиции в принципе дойдёт, а не спишут все на…        (Он был столь уверен в способности Тимми сделать что-то такое, потому что подозревал его в причастности к инциденту на уроке по управлению ветроциклами. Их однокурсник, Тристан, сломал ногу, упав с ветроцикла. Что гравбарьер безопасности ветроцикла, что гравподушка арены не сработали…        Почему Скай винил Тимми? За завтраком Тристан очень грубо отозвался об отце Тимми и его «мусорном» магазинчике. А после завтрака Тимми ковырялся в ветроциклах: пользуясь доверием преподавателей, он часто занимался этим, ничего необычного. Да и, найди преподаватели какие-то следы, не спустили бы с рук — только вот не нашли. Списали на то, что Тристан — невезучий неумеха.        А Скай знал, что Тристан — один из лучших водителей на их потоке). — Тебе какое дело? — тем не менее, набычился он.        Его и раньше раздражала дружба товарища с ведьмой (какая с ними может быть дружба?!), но сейчас раздражало по-особенному сильно. — Она моя единственная подруга, принц Скай. Я беспокоюсь о ней… — Тимми поправил очки. — Верю в ваше благородство, принц Скай, — ещё раз обратился он по титулу, прежде чем развернуться и уйти.        Скай понял, что ему вынесли предупреждение. А ещё понял, что ни единой секунды Тимми в его благородство не верил!        В ярости он ударил кулаком по стене. Та треснула, посыпалась крошка на пол… В приступах бесконтрольной дикой ярости он всегда становился сильнее, чем ожидалось от юноши его телосложения. В последнее время, буквально со встречи с Мишей, что ярость, что эта сила проявлялись чаще.        Скай ненавидел ведьм. Незамутненной искренней ненавистью, почти подсознательной, почти безотчетной. Они нанесли непоправимый и непростительный урон его родине, Эраклиону, они имели власть над связью соулмейтов, которую Скай чтил, как священную, даже если в силу рождения принцем не имел права на неё! Одна лишила его соулмейта с благословения родителей, другая каким-то чудом оказалась его соулмейткой! Пробралась неясной размытой тенью в отражение и лишь после бала в Алфее окончательно приобрела знакомый облик… Скай не мог даже с Брендоном поделиться, что встретил соулмейта.        Потому что искренне считал, что свихнулся.