Мы же утонем вместе, как ты обещал?

Яркие огни города. Повсюду неоновые вывески, шум людей и прочее, ведь сегодня пятница. Питер и пятница — это для каждого что-то новое, даже если ты всю жизнь жил там. Даже если ты был в каждом клубе города. Тут как в сказке: направо пойдёшь — клуб с проститутками найдёшь; на лево пойдёшь — наркопритон отищешь; а прямо пойдёшь — себя забудешь. Ничего необычного, ведь это пятница. Ребята проезжали всё это, в поисках того самого места. Оно было доступно не всем, поэтому его и находили не все. Неон резал глаза, но было так красиво. Рёв мотоцикла смешивался с говором людей, музыкой и криком котов. Глеб резко остановился у одного красивого здания. На нём была неоновая вывеска «Sold out». «Sold out» — место заблудших душь. Здесь можно было отдохнуть как и в обычном баре, но выйти оттуда не так просто. Тут ты оставляешь свой разум, теряешь тело и продаешь душу. Тебя затягивает в пучину грёз, печали, и откровения. Тут работают не просто путаны и танцовщицы. Каждая из них не похожа на другую. Их тела были как у кукол «Barbie». Глаза словно светились, а тело манило за собой. Тоненькие ручки тянулись за рюмкой или другой посудой, а потом уводили тебя в випку, где ты уже оставляешь всё. Бармен, или же психолог, мог забрать твою боль и обиды, но в замен забирал твои деньги и буквально топил тебя в алкоголе. Наркоторговец, ну или же барыга, был твоим дружелюбным соседом, ровно до тех пор, пока ты не купишь что-то у него. Продавал всё, начиная от обычного мефа и заканчивая теми веществами, чей состав и эффект не знал. Люди были подопытными крысами в такие случаи. Кто владелец, и что он из себя представляет это создание никто не знал. Ходило множество слухов, один из них не утихал. Это даже не слух, а спор между людьми. Он заключался в том, что владельцем и создателем сия места является молодая девушка. Правда или лож — выбирать тебе. «Sold out» — клуб, созданный самим Сатаной для того, чтобы губить и радовать людей. Но кого это остановит? *** Оба направились к входу. Зайдя туда, в голову ударил резкий запах сладких духов и табака, что напоминало запах отвергнутой любви. Такой знакомый запах. Всюду люди. Кто-то любовался стриптизершами, кто-то пил у бара, а кого-то уводили за собой в приват тонкие ручки, что недавно ползали по чужому ремню. Глеб взял руку Славы и без единого слова повёл за собой. Они направлялись к VIP-комнате. Там уже стоял другой запах: лак для волос, вишня и мята, травка и сигареты, дорогие духи. Так манило в эту яму грёз и обмана. Голубин проводил Михайлова через людей, диванчики, подиумы и платформы с шестами. Он здоровался почти с каждым человеком, видимо, бывал блондин тут часто. Глеб остановился рядом с чёрным диваном, что стоял в углу, в комнатке с велюровыми бордовыми шторками, что были прибраны шёлковыми косами из ткани той же ткани. Оттуда хорошо видно весь зал. Когда они сели, к ним сразу же подбежал какой-то странный тип. С виду был похож на торчка, но более опрятный. В рубашке и водолазке, в чёрных джинсах и с очками. Глеб мило улыбнулся ему, прошептав что-то на ухо. Тот сразу понял и дал ему 3 зиплока с таблетками. Напряжение выросло. — Выбери число от 1 до 3, — блондин повернулся к Слава, сжав в кулакн все три пакетика. Что-то тут явно было не так. — Это же… — Оу, нет, это безопаснее) Михайлов стал нервным. Его сердце билось как бабочка об стенки банки, в которой её заперли, а дышать хотелось каждый вдох глубже. «Вот так сразу принять что-то?» — Я не буду, спасибо, — всё шло быстро, время будто ускорилось. «Да что вообще происходит? Я только пришёл сюда!». Эта мысль была в черепной коробке Славы, но он терял её и находил. Странно. Люди. Их так много, и все предали друг друга за бочку с дерьмом. Они не плохие, просто заблудились. У каждого что-то случилось. И только лишь один парень сегодня примет большую дозу и сдохнет в туалете клуба. Обычное дело, но его даже не узнаю. Только его девушка будет горько плакать, держа в руке золотое кольцо. «Видишь людей, похожих на омёб, что ботинками месят говно?» А Глеб всё также ждал слов от Михайлова. Что ему терять? Разве что мать, но ведь ей без него лучше? Не это ли она говорила ему в детстве? Не это ли она говорила, когда маленький Слава что-то сделает не так? Только спустя годы она просила прощения, когда уже прощение было просить не у кого. Всё спутанно и непонятно. Запах уже кажется привычным. Глазки стеклянные. Ручки холодные. Сердечко колотится. Мысли бегают. Ответ ждёт, когда его огласят. — Два, — Михайлов не думал долго, ведь думать не нужно. — Хорошо. Увидемся на том берегу моря, — это последнее, что сказал Глеб перед тем, как дать пакетик младшему.