Времена грёз 1 том

Прошло немало времени с тех пор, как я вернул Леброна в его королевство, и я надеялся, что после этого стану свободен и смогу сам распоряжаться своей судьбой. Но умирающий король, будто клещ, впившийся в мою шею, связал меня клятвой помочь его сыну и дать ему взойти на престол. В Целестии я занял место главного придворного мага, став самым молодым представителем этой должности, чем в одночасье нажил себе немало врагов. Отношения с принцем также не складывались, он боялся, остерегался меня и не доверял, хотя я был самым близким ему человеком все эти годы и единственный мог защитить этого мальчишку. Леброн, будучи подростком, не раз сбегал с моих уроков магии, прятался от меня во дворце и подкупал слуг, чтобы запутать меня и не дать его найти. Со временем эти детские шалости начали приобретать более серьезный характер, так как даже при встрече с послами или другими представителями народов он стремился отвлечь меня и не давал присутствовать на собраниях. Я стал изгоем во дворце, и слуги вместе с королем всё больше избегали меня, словно бы меня не существовало. Таким образом, я все меньше показывался на балах и приемах, стараясь не привлекать внимания, скрываясь в тени и выполняя свою клятву на расстоянии. Знал бы принц сколько сил я вложил в его безопасность, сколько человек мне пришлось уничтожить за кулисами этого жуткого театра абсурда. Порой я не мог очистить свои руки от крови, а доказать причастность к заговору или покушению большинства умерщвлённых мной аристократов я попросту не мог. Кочуя из сознания в сознание, я раз за разом очищал окружение короля, находя врагов даже там, где их быть не могло. Все это накладывалось на меня, словно растущий снежный ком, Леброн видел, что некоторые его подданные внезапно исчезали, переезжали и пропадали без вести, но тоже не мог мне ничего предъявить, так как я все еще был рукой его почившего отца, и выгнать или наказать меня он не имел права, король четко прописал мои обязанности, и я имел некоторую неприкосновенность благодаря клятве. Потому принц сердился, а люди, окружавшие его, все чаще шептали ему на ухо о том, какое чудовище он держит в замке. Я стал рабом своей доброты, надеялся, что когда-нибудь смогу заслужить доверие Леброна, и, может быть, даже через сто лет мое положение даст мне возможность освободить темных магов от гнета преследования, если я буду достаточно терпелив. В конце концов, я знал, что выдержу и не такое испытание, если от этого действительно будет толк. Находясь в то время в столице, я, насколько это возможно, искал некромантов, подобных мне, и благодаря своей дурной репутации, обросшей, как колтуны на уличном псе, и слухами у меня получилось собрать вокруг себя некоторое количество помощников, что, словно ищейки, шерстили столицу и близлежащие к ней поселения. Спустя еще какое-то время я смог забрать и детей, оказавшихся в церквях светлых. Малолетние рабы с ошейниками и цепями доживали максимум до десяти лет, пока их силу можно было еще подавить и контролировать, после их требовалось уничтожать, чаще всего замаривая голодом в подвалах или отравляя ядом. Все максимально аккуратно и чисто, вид детей на костре в столице не приветствовался. Конечно, ввязавшись в дела храмовников, мне пришлось чуть ли не сражаться за возможность сделать так, как я хочу, Леброн тоже кривил губы и не хотел ни с кем ссориться, но даже он понимал, что нынешний порядок ужасен, поэтому я смог достучаться до него, пообещав, что я займусь избавлением столицы от темных и сам буду вершить их судьбу, если кто-то навредит честным светлым жителям. Столь небольшой, но важный для меня компромисс развязал мне руки, собрав часть наемных рабочих и выкупив целый корабль, я начал перевозить некромантов в Сомну. Это было безумно дорого и не слишком быстро, первых поселенцев мне пришлось отправить к деревне, где их точно не прогнали бы и помогли организоваться, но моя победа дала мне еще немного сил. В конце концов, приблизилось совершеннолетие принца и его коронация. В столицу съезжалось все больше народа, следить за всем стало сложнее. Пришлось почти забыть про сон, и я все чаще обнаруживал в своей еде яд. Проверка слуг не дала совершенно никаких результатов, и еда, приносимая мне из кухни, должна была быть чистой, но тем не менее — печенье из мышьяка, пирожки с аконитом или грибные запеканки с поганками я видел не реже двух раз в неделю и только у себя. Крайне странный почерк, учитывая, что в столице при желании можно было найти и более действенные средства чем эти, и кто-то меня явно недооценивал. В своих поисках я решил обратиться к Леброну, хотя бы предупредив его об опасности. Навряд ли бы он прислушался и стал переживать по поводу моей возможной смерти, но это как минимум дало бы информацию о том, что сейчас происходит в замке. Принц, как и всегда, скрылся где-то в отдаленных комнатах, запретив слугам сообщать о своем местонахождении, но я не торопился и, прощупывая магией окрестности, прогуливался по территории, наслаждаясь минутами покоя. Вскоре в саду я почувствовал небольшой сгусток силы, и хоть это и не был принц, я решил проверить, кто именно предпочитает отдыхать в одиночестве так далеко от стен замка. Стоило мне подойти ближе, как моему взору открылась белая кованая ажурная беседка, утопающая в буйном цвете роз и клематисов. Внутри был накрыт стол, на нем разместились сладости в многоярусных вазах и тонкий фарфоровый сервиз, украшенный бабочками. Услышав мои шаги, из беседки выглянула эльфийка, наверно, самая прекрасная из тех, что я когда-либо мог видеть. Ее светлые локоны спускались почти до земли, тонкие руки закрывал легкий, полупрозрачный палантин, длинное платье подчеркивало стан и открывало хрупкие плечи и ключицы. Девушка вздрогнула, увидев меня, но не испугалась и пригласила внутрь на свободное место перед ней. Несколько оробев от такой неожиданности, я принял приглашение, тайком даже от себя понадеявшись, что, хотя бы здесь не увижу ядовитых угощений. — Меня зовут Люмиэль, можно просто Люми или Люмия. Угощайтесь, я по привычке попросила накрыть на двух человек, но мой брат сейчас слишком занят, чтобы посещать мои чаепития, а больше я никого здесь не знаю. Люми вежливо улыбнулась и налила в мою чашку чай с мятой. Я покорно поблагодарил ее и прикоснулся к ручке. — Мое полное имя я думаю вам ни к чему, но можете звать меня Ньярл, придворный маг Целестии. Рад составить вам компанию здесь. Эльфийка чуть вздрогнула и подняла на меня взгляд своих выразительных глаз цвета весенней травы. — Ньярлатхотеп, правильно? — Да, если вам так угодно. — Простите, это наверно прозвучит грубо, но вы же сильный маг? И, насколько я слышала, за вами тянется целый шлейф из смертей, что вам приписывают. Я покорно кивнул и собирался уже встать из-за стола, но Люми поймала мою руку в каком-то отчаянном жесте, вцепившись в меня. Я услышал, как быстро забилось ее сердце и как дрожит ладонь. Шепотом эльфийка затараторила что-то, пригнувшись ко мне. — Простите, простите, пожалуйста, я знаю, такое не просят, но мне очень нужна ваша помощь. Я не знаю, кого еще попросить об этой услуге. Заметив, что девушка готова была расплакаться, я все же встал из-за стола, и, обойдя его, опустился на одно колено перед стулом эльфийки. — Прошу вас, успокойтесь, я выслушаю все, что вы скажете, и не беспокойтесь, нас здесь никто не сможет услышать. Люмия закивала и, не отпуская мою руку, будто я мог исчезнуть, если она перестанет ее держать, отпила чай. — Я… да, простите, я так долго молилась… Солар говорил, что я смогу найти помощь здесь, но попасть сюда было так сложно, я почти потеряла надежду, — сделав глубокий вдох, она пригнулась ко мне и заглянула в глаза. — Вы ведь отмечены богами, Ньярл? Я слышала, вы несете в себе их силу, потому вас никто не может убить или навредить вам. — Это не совсем так, я действительно силен, но не бессмертен. — Ясно, но вы как маг не имеете себе равных, ведь так? — Так, пока я не нашел кого-то сильнее себя. — Тогда могу ли я попросить вас об услуге? Вы можете взять за нее что угодно, только прошу, вас выполните ее. — Что за услуга? Вы хотите кого-то убить? — Не совсем… хотя если придется, то это будет крайняя мера, — эльфийка замялась, опустив глаза в пол, ее беспокойные пальцы нервно теребили мою ладонь, так что я всерьез обеспокоился душевным состоянием девушки. — Я… Понимаете, я люблю своего брата, правда, он очень умен и очень важен для нашего народа, но я никогда не хотела выходить за него. Эта жуткая традиция, вымирание расы и эксперименты довели эльфов до того, что Солара слышу теперь только я, это ужасно… — Постойте, прошу, давайте по порядку. — Ах, простите, я в последнее время сама не своя, — Люми отпила еще чая, запах мяты и мелиссы в беседке усилился. Забрав пустую уже чашку, я принюхался к напитку, различив еще парочку успокаивающих трав. — Я, наверно, зря вас побеспокоила, боги, я не представляю, как можно мне помочь, как вообще можно предотвратить хоть что-то, но я попытаюсь рассказать вам все по порядку. Простите, я ужасная рассказчица. Эльфийка прикоснулась кончиками пальцев к своим губам и, погрузившись в свои мысли, продолжила говорить. — После катаклизма эльфы, как и все расы, претерпели сильные изменения, наш процветающий народ стал не таким обширным, как раньше, а вытеснение светлыми с материка окончательно разорило нас, заставив цепляться за жизнь любой ценой. Мы вымираем, наше здоровье ухудшилось, и все больше наших девушек уходит к людям, рожая полукровок, так как в браках между собой у нас появляется от силы один-два ребенка. Хоть пока это и незаметно, мы угасаем, наша магия, наша связь с богами обрывается нить за нитью. Я просила Солара помочь, но он говорит лишь ждать, и сейчас, увы, ничего нельзя изменить, — Люмия опустила плечи и сжала мою ладонь. — Мы больше не можем ждать. То, что придумал мой брат, ужасно, я не могу рассказать или объяснить это, но он нашел возможность забирать силу из земли, подаренной нам нашей покровительницей Дану. Он считает, что, забрав всё и распределив между нами, мы снова обретем силу, а затем и власть, чтобы захватить и другие земли, забрав их магию себе. Я пыталась это предотвратить, не раз сбегала из леса, но он каждый раз меня находил и подчинял себе, это так больно. Девушка поджала губы, на ее глазах выступили слезы. — Ньярл, он очень силен, а я единственный ключ к силе леса, что у него есть. Помогите мне сбежать и, если не получится, убейте его, я не могу больше терпеть это и не хочу, чтобы мои дети проходили через это. Вы поможете мне? Прошу вас. Придержав руку эльфийки, я прикоснулся губами к тыльной стороне ее ладони. — Я не могу сейчас сделать то, что вы просите, я связан клятвой с Леброном, но после коронации я смогу приехать к вам и помочь, вы дождетесь? Девушка, шмыгнув, закивала и натянуто улыбнулась. — Я постараюсь. Мне пришлось собрать в руки всю свою волю, чтобы не увезти эльфийскую королеву прямо сейчас, к сожалению, я пока не мог этого сделать, мне пришлось бы самому защищать ее на протяжении всего пути, оставив принца одного в замке. Смог бы я уговорить Леброна помочь? Конечно нет, этот трусливый засранец точно не пойдет против эльфов, и всего через пару недель мои слова потеряют всякий вес при дворе. Время, словно вода, утекало из моих рук, и сколько бы я не старался это предотвратить, влияние на принца и его собственное желание избавиться от меня не давали мне возможности быть уверенным в завтрашнем дне. Я хотел остаться здесь, хотя бы как наемник — убийство, это пока лучшее, что мне дается, и из столицы на вырученные деньги я смогу поддерживать свою сеть гончих. Это был бы лучший исход из возможных, но повезет ли мне? Кто знает. День коронации становился все ближе, заканчивая все свои текущие дела, делая записи и заметки, я хотел оставить всю имеющуюся информацию о магии будущим поколениям придворных магов, искренне надеясь, что они смогут найти дневники, запрятанные в кабинете. Леброн, погруженный в суету подготовки, кажется, даже забыл о моем существовании, видимо, решив, что я сам уйду, как только придет время. Я же честно исполнял свой долг даже в последние дни, когда большая часть проблем касалась в основном незваных гостей, пробравшихся во дворец, и эмоциональных аристократов, выясняющих отношения между собой. Одной из самых главных заноз того времени оказалась маркиза Кристина Нолан, внезапно пожелавшая увидеть меня сразу по прибытии во дворец. Родители наверняка отправили ее ко дворцу, надеясь найти подходящего жениха, возможно даже попасть во внимание к самому королю, но девушка бесстрашно и глупо прицепилась ко мне. Я уверен, слуги каждый раз отговаривали маркизу встречаться со мной, как минимум оттого, что найти меня во дворце или вне его было почти невозможно, но она упорно отправляла их, дабы пригласить меня на чай, обед, ужин или любые другие посиделки. Поначалу я даже уделял ей время, решив, что, как и Люми, ей нужна была помощь. Затем я подумал, что ее кто-то специально подослал, чтобы узнать что-то у меня, не выдержав, на одной из встреч я смог аккуратно прикоснуться к ее сознанию и не увидел ничего кроме шума каких-то сиюминутных хотелок, дурного воспитания и набора странных фетишей. Сказать, что я был разочарован потраченным временем, это ничего не сказать. Кажется, я ушел с чаепития даже не попрощавшись. С тех пор я отклонял любые приглашения и старался не появляться рядом с ее местами отдыха, хотя девушка еще не раз искала встречи. Я же искал встречи с Люмиэль, но эльфийка редко выходила из своих комнат, предпочитая отдых на балконе. Ее брат Аргиан во всем цвету часто обедал с Леброном, выказывая поддержку новому монарху и расточая улыбки слаще меда всем желающим. Насколько я знаю, он не слишком распространялся о том, что его супруга является его сестрой, хоть и навряд ли его кто-то бы за это осудил. Эльфы, в надежде сохранить чистоту крови, практиковали подобное уже не первое поколение, что не мешало правителям заводить интрижки со смертными дворянками на стороне в таких политических поездках. Аристократы, конечно, не приветствовали подобные связи, так как законного брака у девушек быть не могло, но полукровка, рожденный в таких связях, считался большой удачей и ценностью для всего рода. Таких детей в будущем можно было крайне выгодно женить, а если очень повезет, то пристроить к эльфам в качестве свиты, благодаря чему вся семья могла улучшить свое благосостояние. Сама эльфийская королевская чета не обращала внимание на бастардов, не считая их частью своего народа, если только ребенку не повезло родиться достаточно близким внешне к высшим сородичам или с выдающимися магическими способностями, тогда его могли приблизить ко двору, что, впрочем, не гарантировало бастарду легкую жизнь. День совершеннолетия Леброна начался с изумительного завтрака — творожная запеканка с тисовыми ягодами. Покатав их по тарелке, я с усталостью заметил, что цианид был бы куда эффективнее. Отказавшись от угощения, я натянул на себя костюм, привычную темно-синюю мантию, и прицепил к ремню поясную сумку с маленькими пузырьками самых необходимых зелий. За окном на улице суетились слуги, выставляя последние украшения. Мысленно я прощался со старой жизнью, готовясь к переменам, что мне принесет этот день. Собрав все важные документы, я первым делом отправился в порт, проконтролировав отплытие своего корабля. В этот раз я постарался уместить там больше людей, на случай, если у меня не будет возможности заняться этим в ближайшее время. Вернувшись, я тенью прошел к комнате Люмиэль, проследив, чтобы ее брат точно вышел вон, забрался в спальни этажом выше и спрыгнул на балкон королевы. Люмия сидела в кресле возле камина и сонно пила чай. Удостоверившись в отсутствии слуг, я вошел в комнату и присел перед эльфийкой. — Госпожа Люмиэль. — Ммм? Девушка едва обратила на меня внимание, ее затуманенный взгляд не мог сфокусироваться на чем-то, рассеяно блуждая по комнате. От нее шел сильный запах трав, прикоснувшись к сознанию королевы, я увидел лишь пустоту и какую-то липкую, неприятную дрему. Инстинктивно протянув руку, я забрал чашку чая у эльфийки и попробовал напиток. Странный вкус коснулся языка, и спустя секунду я узнал привкус опиума. — Боги… Вылив остатки обратно в чайник, я вынес его в ванную и вытряхнул содержимое в туалет. Королева все так же смотрела на стену, словно оставленная кем-то кукла, ее служанки даже не удосужились переодеть свою госпожу, оставив ее в длинной ночной сорочке на весь день. Достав из поясной сумки небольшой мешочек с аккуратно скатанными мелкими глиняными шариками, включающими в себя мед и ягоды можжевельника, я взял пару из них, удостоверился в чистоте воды в графине на тумбе, налил ее в стакан и заставил эльфийку проглотить глину. Сделать это так, чтобы Люми не захлебнулась, было не просто, но в конце концов у меня получилось. После этого я прикоснулся кончиками пальцем к ее вискам и отдал достаточно сил, чтобы девушка смогла проснуться. — Что происходит? — Тише, сосредоточьтесь на мне, смотрите мне в глаза. Поймав взгляд королевы, я постарался очистить ее разум, израсходовав на это еще немалую порцию запаса магии. — Я очень надеюсь, что вы не сами решили увлечься опиумом и это лишь досадная оплошность слуг. — Опиум? Нет, ничего такого не было, мой брат заварил для меня чай, он очень добр ко мне… Не ожидав такого ответа, я постарался пробраться в память эльфийки, но не обнаружил там нашей встречи, а все воспоминания о жизни в Шепчущем лесу были словно полустёрты, затянуты мутной пленкой. — Простите, а вы случайно не Ньярлатхотеп? Солар рассказывал о вас, о том, что вы поможете мне… в чем-то… в чём? — посмотрев на меня, она вдруг улыбнулась. — Он говорил про ваши золотые глаза, словно солнышки, их ни с чем не перепутать. В дверь покоев неожиданно постучали, слуги принесли обед для королевы, и мне спешно пришлось уйти от Люмии, выскользнув обратно на балкон. Девушка не позвала меня обратно и ничего не спросила, оставшись сидеть в кресле, такая хрупкая и ослабшая, что ее жизнь мне виднелась пламенем свечи на ветру. Дальнейший мой путь лежал в покои будущего короля, я знаю, что он будет слишком занят, чтобы выслушать меня, но я обязан был хотя бы попытаться донести до него свои опасения. Поднявшись на этаж выше и проскользнув в отдельное крыло, вместо опочивальни Леброна я нашел его за примеркой костюма в окружении десятка слуг. Белый приталенный камзол в пол, расшитый золотом и бриллиантами, свободные рукава на эльфийский манер, волосы, завитые волнами и убранные от лица небольшой заколкой в форме солнца. Таким собирался предстать перед всеми новый король, новый помазанник божий и чуть ли не воплощение самого Солара. — Ньярл, ты хотя бы сегодня мог сделать лицо попроще, неужели ты не рад за своего короля? — Ты еще не король Леброн, но я, конечно, за тебя рад. Жестом приказав слугам уйти, я дождался, пока мы останемся одни. Принц, даже не повернувшись ко мне, рассматривал себя в большом тройном зеркале, кажется, обитая где-то в облаках. — Я говорил, что меня пытались отравить, и я, кажется, нашел того, кто это сделал. Люмиэль эльфийская королева была отравлена опиумом в чае, который ей дал ее брат Аргиан. Также он как сильный маг мог воздействовать на слуг, готовящих мне еду, так как они явно не понимали, что творят. — Ты решил меня расстроить новостями? В такой важный день, Ньярл, у тебя есть совесть? Может потом это обсудим? — Леброн повернулся-таки ко мне, недовольно отбросив белую прядь за плечо. — Мой принц, у вас могут быть проблемы, если эльфийка умрет здесь. — С чего ты вообще взял, что это должно как-то меня касаться? Ее брату виднее, что он делает, и он имеет полное право давать ей опий, женщины иногда бывают чересчур истеричны или волнительны, всякое бывает. — Она успела сообщить мне, что ее брат замыслил недоброе и просила помочь ей сбежать. — О боги, Ньярл, какой из тебя спасатель? О чем ты вообще? Это пустой разговор, я не собираюсь ни во что вмешиваться, а Аргиан уже жаловался на тебя и твои попытки поговорить с Люмиэль. Оставь их в покое, у тебя же была своя пассия, неужели тебе мало? Опешив от столь неожиданной новости, я приподнял бровь и сел в кресло у зеркала. — Это какая? — Ну та, маркиза, как там ее, кресты… Кристина да. Она уже всем подругам похвасталась о ваших свиданиях. — Сколько нового я о себе узнаю из чужих уст, — побарабанив пальцами по подлокотнику, я отложил эту проблему в дальний ящик. — Значит, помогать Люмиэль ты не станешь? — Я верю ее брату, — Леброн лениво махнул рукой, будто отгоняя от себя надоедливую муху, и снова отвернулся к зеркалу. — Что ж, тогда я предупреждаю, что уеду сразу после коронации. Мои обязанности выполнены в полной мере, до праздника я тебе умереть точно не дам, а дальше поступай как знаешь. Встав с кресла, я поклонился принцу и вышел из примерочной.