***
Кто не хотел иметь такую жизнь, как у Арсения Попова? Только дурак. В свои двадцать семь лет он добился всего, что хотел: квартира в хорошем районе Санкт-Петербурга есть (больше вам скажу, две! Спасибо родителям за подарок на окончание школы); машина тоже имеется, как и любимая работа, которой Арсений посвящает всего себя. Не жизнь, а сказка российских реалий! И всё бы ничего, только вот большую часть своей жизни он был эгоистом и задавакой, за словом в карман не лез, как и за тумаками, собственно, и уж очень Попову нравилось играться с жизнями других людей. А что, его отец владеет успешным бизнесом, имеет много нужных знакомых, сам брюнет единственный ребёнок в семье, который всё детство мог ни в чём себе не отказывать. Люди сами стелились перед ним, и его это всегда забавляло. В широких кругах он был известен давно, являясь в полной мере представителем золотой молодёжи, но, вот что странно, Арсению быстро наскучило такое бесцельное прожигание молодости, поэтому он решил воплотить свои амбиции в жизнь и посвятить себя делу, о котором грезил днями и ночами напролёт — театру. Повоевав около полугода со своими родителями, он всё же забрал документы из экономического вуза и с блестящим успехом поступил в Академию Театральных Искусств. Несмотря на довольно резкую смену места учёбы, связей с предыдущими своими одногруппниками Арсений не терял, особенно сблизившись в это время с известным нам Матвиенко, который один из немногих был в курсе увлечения Арсения ранее и поддерживал его всеми силами. А ещё была она — единственная девушка в окружении молодого, не обделённого вниманием противоположного пола парня, которая по-настоящему его интересовала. Отрадой для души Попова был не только театр, но и его двоюродная сестра — Оксана Фролова. Они всё детство провели вместе и были, что ни на есть на самом деле, не разлей вода! Он никогда не давал её в обиду, из-за чего часто щеголял по школе с фингалами, старался оберегать свою маленькую куколку от переживаний всеми силами. Только она видела его в то время абсолютно настоящим. Оксана поддерживала актёра во всех начинаниях, часто обрабатывала незадачливому брату раны, постоянно прикрывала Арсения перед родителями, когда тот уходил с друзьями в отрыв, и утирала ему слёзы, когда у паренька не клеилась личная жизнь. Она же раньше всех узнала об ориентации «Сенечки», как ласково любила называть родственника девушка, и не отвернулась от него, помогая свыкнуться с реальностью. А вот на это, казалось бы, милое сокращение Арсений смешно морщил свой курносый нос, но всегда прощал Оксане такую вольность, потому что никого в своей жизни он так не любил. Всё хорошее кончилось, когда она познакомилась со своим будущим молодым человеком — Алексеем. Он крутился в одних кругах с Поповым, но тот уже много лет не поддерживал со старыми приятелями связи, отчего даже не догадывался, какой трагедией для него обойдётся этот роман, ведь Сурков показался ему довольно приятным малым, которому было не страшно доверить самое ценное в своей жизни. О, как он тогда ошибался. И эту ошибку Арсений не может простить себе уже четыре года. Когда актёр узнал, кем на самом деле является избранник его сестры (спасибо Серёге и его связям), то тут же попытался ограничить её общение с ним, ничего не объясняя. Фатальная невнимательность к чувствам Оксаны со стороны Арсения послужила причиной их крупной ссоры, первой и последней в жизни, но именно она стала катализатором проблем. Восстановили общение они лишь через полтора года, когда Фроловой, по оценкам лучших врачей Петербурга, оставалось не более полугода — организм был настолько ослаблен, что даже простая простуда могла приблизить её на метр к костлявой подруге. Арсений был просто в ужасе. Он не спал в тот период вообще: почти каждый свой выходной день он старался проводить с сестрой, а ночами обзванивал всех знакомых ему врачей, поднимал старые связи, только бы найти способ продлить жизнь его солнышку. Ведь, это он не уследил, просто не смог переступить через свою чёртову гордость в нужный момент. И он должен был, нет, обязан, помочь Оксане выкарабкаться и продолжить жить обычной жизнью, или он не Арсений Попов?..Он не сумел.
***
23 апреля, 11:35 С каждым днём потребность организма Антона в наркотиках возрастала в геометрической прогрессии — помимо того, что он просто устал, ибо его постоянно рвёт желчью, началась сильная диарея, а фантомные боли, будто ему на живую ломают абсолютно все кости, теперь не отпускали даже в минуту, казалось бы, послабления всех остальных симптомов, прибавилась чисто психологическая потребность. Он расчёсывал руки в кровь, драл на себе волосы, его глаза вечно пульсировали (видимо, внутричерепное давление сильно выросло), и Шастун, не зная на чём сфокусироваться, постоянно очерчивал взглядом каждый миллиметр теперь слишком знакомой комнаты. Продолжительность ломок в какой-то момент (на третий, что ли, или второй день, без приёма дурманящего снадобья) достигла своего пика, и русоволосый часто терялся во времени и пространстве, не осознавая, где и с кем находится. Наблюдать за ним в те дни было по меньшей мере жутковато, но Арсений считал своим долгом ни на шаг не отходить от своего «подопечного» в такие моменты. Из-за этого, когда на короткий срок юноша приходил в себя, он чувствовал максимальный стыд перед мужчиной за то, что тот с ним возиться. Арсений даже где-то достал довольно сильные обезболивающие препараты, которые на время помогали парню забыться в мирном сне. «Святой человек», — думал в это время Шастун и совершенно не понимал за какие такие заслуги ему был послан мужчина. На шестой же день своего пребывания в квартире Попова парень свыкся с той мыслью, что в ближайшие пару недель он только каким-то чудом сможет выйти хотя бы на улицу, ведь, Арсений, чтоб его, Сергеевич запирает комнату Шастуна каждый раз, когда покидает общество оного. Это жутко бесило Антона, потому что, если судить сугубо объективно, он был не в том состоянии, чтобы придумать и уж тем более осуществить какой-либо приемлемо составленный план побега. Ну, а вообще-то он уже пытался, только ничего хорошего из этого не получилось, поэтому ему теперь вдвойне обидно, что его закрывают. И что с того, что он подорвал доверие Арса? Этот мужчина просто издевается над ним! Но, в принципе, что ему-то жаловаться? Его кормят? Кормят. Ну-у, пытаются, потому что через какие-то пару минут всё из него выходит обратно. Ухаживают? Ещё как! Арсений, порой, даже слишком сильно о нём печётся, почти никогда не оставляя одного. И вот к этому мальчишка как раз таки не привык. Шастун — птица свободолюбивая, засадить его в клетку означает подвергнуть себя через какое-то время попытке суицида, но Попов же не знал, что это была не пустая угроза, а неконтролируемый поток эмоций на фоне ломки. 21 апреля, 6:10 — Шастунишка, ты не хочешь уже баиньки? — после продолжительного зевка спросил Арсений. — А ты бы не мог свалить нахуй, уебан? — косясь в сторону хозяина квартиры, проговорил юноша. — Ну, зачем так грубо, — поморщился брюнет, аккуратно вытирая бумажным полотенцем со лба «подопечного» капельки пота. — Сладкого чая принести? — Да, принеси, пожалуйста, а то блевать тянет, но я не хочу желчью, — зеленоглазый состроил страдальческую мину, но его глаза блеснули совсем не по-доброму. Арсений же ничего не заметил, потому что слишком сильно хотел спать, как-никак, ему послезавтра снова выходить на смену в театр, и у него, не беря в расчёт Антона, накопилось много насущных дел. Актёр вышел из комнаты и притулил за собой дверь. Воспользовавшись тем, что Попов оставил его одного, парень быстро встал с дивана, нашарил под ним же запасный ёршик, который умудрился стащить днём ранее из туалета, пока Арсений нежился в своей кровати и видел седьмой сон, и встал около двери. План побега, который Шастун окрестил «куда царь пешком ходит», придуман буквально на коленке за пару часов и был очень прост собой: посильнее огреть чем-нибудь актёра по голове, в надежде на то, что тот потеряет связь с миром на минуту, и бежать, благо Антон знал теперь, что его ключи и ключи Попова лежат рядом, на полке над тумбой для обуви. Но единственное, что русоволосый смог достать с его ограниченным кругом возможностей, чтобы осуществить первую часть плана — это, сука, туалетный ёршик! Довольствуемся тем, что имеем, как говорится. Из-за того, что всё-таки Антон чувствовал себя сейчас не лучше, чем муха на липкой ленте, он чуть-чуть проворонил возвращение Арсения с кухни. Получилось так, что вместо головы, затупив и не сразу сориентировавшись, Шастун зарядил со всего маху металлическим ёршиком брюнету аккурат по низу живота и паховой зоне. Громко ойкнув, актёр выронил из рук бокал с чаем, да так, что облил содержимым русоволосого, и согнулся в три погибели. Оба мужчины стояли около тридцати секунд и не шевелились, пытаясь понять, что сейчас произошло, пока Арсений, издав гортанный рык, не сбил с ног парнишку, впечатывая того в диван. — Ты что удумал, Антошка, а? — прохрипел на ухо «подопечному» Попов. — Решил сбежать? — Н-ничего, — с придыханием ответил ему парень. — Арсений, это была всего лишь шутка, — Антон стал нервно посмеиваться. — Т-т-ты чего-о?! — вскрикнул юноша, переходя на полустон, когда получил сильный укус рядом с ярёмной ямкой. — Ещё раз попробуешь удрать, и мне придётся провести с тобой воспитательную беседу, малыш, — сказал Попов, а после провёл языком по шее прямо до мочки уха. Антон громко сглотнул. — Ты понял? — Д-да, — выдохнул русоволосый, и его тело окончательно перестало слушаться, вместе с наслаждением накатила волна тошноты. Он промычал что-то нечленораздельное, когда Арсений осторожно встал с него и подтолкнул ногой тазик ближе к дивану. Попов украдкой оглядел комнату, оценил ущерб, нанесённый ими двумя, и, не говоря ни слова, поднял с пола бокал и ёршик, покачал головой и удалился прочь из комнаты, предусмотрительно закрыв за собой дверь на замок.