Nothing's Gonna Hurt You Baby

      На столе Чонгука у самого края стояла стакан кофе. Он чувствовал его запах с того места, где сидел, даже через крышку, отчего его желудок скручивало от желания, но он не прикасался к напитку. Минджи поставила этот кофе здесь, прямо как день назад и день до этого. Однако в этот раз без застенчивой улыбки или искорки в глазах. Она просто оставила его и принялась доставать учебные принадлежности.       Поэтому стаканчик стоял, прямо как день назад и день до этого.       Чонгук не хотел, чтобы всё было таким неловким, как сейчас, но он не мог заставить себя поговорить с ней о том, что случилось. Он чувствовал смущение и стыд за то, что так быстро раскрыл ей свою уязвимую сторону. Он был безумно безответственным. Не говоря уже о том, что Минджи, возможно, заметила его подавленность, когда уходил, и поэтому, вероятно, приносила кофе. Она чувствовала себя виноватой.       Если бы Чимин узнал об этих мыслях, он бы отругал Чонгука в тот же миг. Сказал бы, что он не может решить за неё, испытывает ли она жалость к нему, и что им нужно поговорить. Одно лишь это заставляло Чонгука испытывать вину за то, что он не обсудил ситуацию с Минджи. Похоже, последнее время у руля его совести стояла фраза «что бы сделал Чимин».       Прошло всего несколько скоротечных дней с того раза, когда Чимин помог ему справиться с сабдропом. Всю ночь, после того как Чимин согласился подумать об обучении, если он этого хотел, Чонгук не отходил от него ни на шаг. Даже проснувшись на следующее утро, он обнаружил себя обхватившим бёдра Чимина с плюшевым зайцем между их телами. Кроме того, в то же утро Чимин снова прижался к макушке Чонгука в одном из своих добрых поцелуев, когда тот, спрятав лицо, снова попросил его об обучении теперь, когда его состояние улучшилось.       Чимин согласился рассмотреть этот вопрос, пообещав, что если Чонгук покажет серьёзность своих намерений, то он будет рад согласиться. Он снабжал Чонгука книгами одной за другой, повторяя, что необязательно торопиться прочитать их все, но прислал в два раза больше ссылок на статьи и блоги, которые потребовал просмотреть, прежде чем идти к нему.       Чонгук просидел всю ночь, читая содержимое каждой ссылки, и затем смог приступить к книге, которую Чимин считал самой важной.       Чонгук не осознавал, как много источников пропустил, он обнаружил, что большая часть той информации, которую он сам собрал, исходила не от сертифицированных, опытных профессионалов. Оказывается, нельзя доверять любому блогу о BDSM, который попадётся на Tumbler'е, поди разберись.       Очень скоро Чонгук понял, почему люди становились одержимы Темой. Его любопытство было неуёмным, и голова раскалывалась от приходивших в неё вопросов. Вопросов, которые ему было сказано записывать и исследовать, прежде чем Чимин давал бы ему свой персональный ответ. Чимин, хоть и дал ему множество конкретных ресурсов, дал ясно понять, что Чонгуку нужно искать информацию самостоятельно, чтобы формировать собственное мнение. Чонгук втайне получал удовольствие от того факта, что в большинстве случаев соглашался с теми, на кого ссылался Чимин, нежели с теми, кого находил сам, что, должно быть, показывало их совместимость, правда же?       Профессор распустил класс, вырвав его из мыслей, Чонгук засобирался. Минджи была на полпути к двери и разговаривала своим другом, когда Чонгук решил, что самое время взять теперь уже холодный кофе и выкинуть его, сожаление от того, что он вновь отказался от бесплатного кофе из-за своего стыда, заставило его поморщиться.       Он поспешил к своей машине, выскользнул с парковочного лота и включил музыку, направляясь к ближайшему цветочному магазину. Это был милый магазинчик, один из тех которыми Чонгук восхищался, прогуливаясь. Ему всегда хотелось купить кому-нибудь цветы и также получить их в подарок, но идея пойти выбирать букет для партнёра всегда заставляла его глупо заливаться румянцем. Он помнил, что не мог позволить себе этого в прошлых отношениях, слишком юный и бедный. Но теперь на его счету были деньги, скопленные с починки телефонов и ноутбуков. И он мог потратить немного, зная, что делает это не так уж часто.       Чонгук вошёл в магазин, и колокольчик прозвенел у него над головой. Мужчина поднял глаза, каштановая чёлка упала ему на лицо. Он улыбнулся Чонгуку, закрывая книгу, которую держал в руках. — Вы что-то ищете? — Мне нужен букет, — смущённо проговорил Чонгук, оглядывая цветы вокруг. — Я могу помочь! — доброжелательный мужчина вышел из-за стойки. — Для кого он предназначен? Вашей девушки?       Чонгук быстро покачал головой, нервно смеясь. — Нет, просто для друга. Хотя я… я всё равно хочу, чтобы он был симпатичным.       Мужчина медленно кивнул и стал осматривать магазин, пробегаясь взглядом по холодильникам, потом шагнул внутрь и достал букет из подсолнухов и гипсофилов. Он был прелестным, но каким-то неправильным. — А у Вас есть что-нибудь более нежное? Может, белого цвета? — застенчиво спросил Чонгук. Брови мужчины сошлись в задумчивости, прежде чем он вернулся с букетом гардений. Между каждой из которых виднелись маленькие связки цветов настолько бедного розового цвета, что они почти сливались с гардениями. — У нас есть и полностью белые… Но лично я считаю, что этот выглядит лучше. — Чонгук, не колеблясь, взял букет из чужих рук, осмотрел его и, наконец, вновь подняв взгляд, улыбнулся. — Он идеален.       Флорист, похоже, был доволен таким ответом, он провёл Чонгука к кассе, где завернул цветы в упаковочную бумагу и обвязал изящной белой лентой. Толкая карту в дешёвый терминал, Чонгук, почти скачущий на месте от радости, ни на секунду не задумался о цене.       Он очень осторожно положил букет на пассажирское сиденье у себя в машине и выехал на дорогу, следуя забитому в GPS-навигатор маршруту. Это была опрятная часть города недалеко от многоквартирного дома Минджи. Здание было немного выше, чем у неё, но, вероятно, более старым. Однако по-прежнему гораздо лучше дома, в котором Чонгук жил с Тэхёном, тем не менее парень был рад, что вообще может позволить себе жить в городе.       Его руки, сжимавшие букет, тряслись, пока он поднимался на лифте на этаж из сообщений и искал знакомый номер. Седьмая квартира — перед ней он стоял. Чонгук поднял сжатую ладонь, чтобы постучать, не в силах перестать ёрзать на месте в ожидании, нервозность начала сгущаться, когда он услышал приближающиеся шаги.       Дверь распахнулась, оставляя Чонгука лицом к лицу с сонным растрёпанным Юнги, выглядевшим более, чем крохотным, в чёрной толстовке. — Чонгук-а, не стоило, — поддразнил он монотонным голосом, глядя на цветы в чужих руках. — Не знал, что ты будешь здесь, — смущённо отозвался Чонгук, опуская глаза на свои массивные чёрные ботинки. — Ты разочарован? — спросил Юнги, вскинув бровь. Что мгновенно ввело Чонгука в состояние паники, но, прежде чем он начал рассыпаться в извинениях, Юнги втянул его в квартиру за воротник футболки. — Я просто шучу, пацан, — засмеялся он, на его лице проступила ласковая улыбка, после чего он нахмурился. — Чимин-а! Не заставляй бедного мальчишку ждать. — Иду! — зазвенел игривый голос, и Чонгук вновь ощутил, как его наполнило волнение. — Вы с Чимин-хёном живёте вместе? — пролепетал он в попытке успокоить нервы разговором.       Это, кажется, не сработало; если судить по лицу Юнги, тот ему сочувствовал. Он покачал головой, прошёл к холодильнику Чимина и достал оттуда бутылку воды, будто очень даже жил здесь. — Я живу с Хоби. Я ночую здесь сегодня: у нас дома ремонт. Он остаётся у Джин-хёна и Намджуна.       Чонгук кивнул, открыв было рот, чтобы заговорить, но захлопнул его, когда в комнату вошёл Чимин.       У этого мужчины был талант всегда выглядеть неотразимо, что, Чонгук не сомневался, сведёт его в могилу прежде времени. Однако сегодня Чимин выглядел, откровенно говоря, греховно. Вместо типичного наряда модели вне службы, джинсовых костюмов и белых рубашек он был одет в нечто иное. На нём была чёрная шёлковая рубашка, застёгнутая лишь до середины груди, с толстыми золотыми цепями, которые были перекинуты через плечи и скрещивались на торсе. Его грудь, казалось, поблёскивала, будто припылённая чем-то вроде глиттера. — Выкидываем «бизнес кэжуал» из «развратного бизнес кэжуала», не правда ли? — спросил Юнги, приподняв брови, но его тон не выдавал и капли удивления.       И правда: Чимин обычно прикрывался. Если не считать одежду для танцев, для Чонгука было удачей мельком увидеть его ключицу, когда он надевал футболку или свитер. — У меня было настроение покрасоваться, — пожал плечами Чимин, словно бы все сосуды в теле Чонгука не были готовы вот-вот воспламениться от вида его живота.       Тёмные глаза Чимина остановились на Чонгуке, яркая улыбка заиграла на его губах, когда он подошёл ближе и взял из чужих рук цветы. — Оу, Чонгуки, это для меня? — Его голос звучал дразняще, и Чонгук только и смог, что протянуть букет, его мозг по-прежнему кричал на лёгкие, требуя дышать.       Чимин, видимо, не обратил внимания, он распаковал цветы и взял из-под кухонной раковины вазу. Наполнив её водой, он поставил в неё букет. Его пальцы аккуратно тронули лепестки, когда он остановился восхититься ими, прежде чем вернуться к Чонгуку и поцеловать его в щёку. — Мне дарили много подарков раньше, но, думаю, этот станет моим любимым. — Правда? — выпалил Чонгук, зная, что бывшие сабы Чимина, которые, вероятно, и были теми, кто осыпал его подарками, скорее всего имели куда больше денег. Он даже слышал от Тэхёна, что однажды сабмиссиву было позволено купить Чимину пару серёжек от Chanel в награду.       Но Чимин только кивнул, игриво накручивая прядь волос Чонгука. Его глаза сияли озорством, как и его улыбка, шутливо надутая. — Ты скажешь мне, как хорошо я выгляжу, Чонгуки? Я старался лишь для тебя.       Чонгук почувствовал, как его сердце начало рваться из груди от этой игривой интонации. Чимин всегда был таким спокойным и сдержанным, так что парень действительно не знал, как справиться с подобным потоком внимания, если только он не был расстроен. С ним никогда не флиртовали так открыто. — Прекрати его дразнить, — сказал Юнги, закатив глаза. — И трогать его вот так, ты заставишь его обкончать штаны ещё до того, как вы доберётесь до клуба.       Чонгук напугался, как будто вдруг вспомнил, что Юнги был здесь. Его щёки раскраснелись сильнее прежнего, и он нервно выдохнул, отчаянно желая протянуть руки и схватиться за Чимина, но не зная, будет ли тот против. Он заставил себя сдержаться, сложив руки в замок за спиной.       Чимин это, очевидно, заметил, и его скромная улыбка превратилось в нечто, напоминающее Чонгуку ту развратную усмешку, которую он видел на сцене. Это сводило Чонгука с ума: как много сторон Чимин демонстрировал. Как его заботливая и ответственная сторона сменялась флиртующей и игривой, а затем тёмной и садистской за несколько секунд. Чонгук не знал, пугало ли его это или больше возбуждало, по какой-то причине, когда дело касалось Чимина, эти два понятия казались синонимами. — Не подавай мне идей, хён. Последнее время мне скучно, Чонгук-а не должен страдать от этого. — Я думаю, ты выглядишь просто замечательно, — нервно проговорил Чонгук, голова Чимина резко повернулась к нему. — Очень… мило, — добавил он для убедительности.       Юнги даже поднял бровь от его подбора лексики, его выражение лица было нечитаемым. Взгляд Чимина вновь потемнел, и он схватил Чонгука за запястье, потянув к двери. — Идём, Чонгук-ши. Время идти.       Чонгук не считал, что наблюдение за тем, как Чимин водит, координально изменит его жизнь, пока не увидел это в реальности. Он выглядел эфемерным за рулём, одна рука держала руль, другая — покоилась на бедре. Время от времени Чонгук слышал, как он напевает песню себе под нос, или восхищался маленькой складкой на его лбу, когда его раздражал другой водитель. — Ты ужасно тихий сегодня, — задумчиво сказал Чимин, на мгновение оглядываясь на пассажирское сиденье. — Я всегда тихий, — попытался оправдаться Чонгук. — Не со мной, нервничаешь? — с добротой спросил Чимин. — Немного. — Это из-за клуба? Или это я заставляю тебя нервничать? — Ухмылка уже растянула его губы.       Чонгук пожал плечами, наклоняясь ближе к парню, и опустил голову на кожаную спинку. У Чимина была отличная машина, она не выглядела слишком дорогой, но была определённо лучше, чем у Чонгука. Он отстранённо подумал, как хорошо платили профессиональным доминантам. — А-а, — неодобрительно фыркнул Чимин. — Мне нужны слова, помнишь?       Чонгук вспыхнул алым и опустил глаза на свои руки, рассеянно играясь пальцами. — И то, и то, думаю. Это первый раз, когда я возвращаюсь туда с той ночи, знаешь. — О, я знаю, — уверил Чимин, останавливаясь на маленьком парковочном лоте для работников. Чонгук слегка прищурился, было ли ему разрешено там парковаться, если он не работал? — Я ждал тебя каждый вечер, когда приезжал в клуб, а если был занят клиентом, то спрашивал Соён, есть ли у неё новости о тебе для меня. — Кто такая Соён? — спросил Чонгук, намеренно не обращая внимания на тот факт, что Чимин ждал, когда он вернётся, после той ситуации, но он так и не пришёл. — Госпожа Китти, извини. Я забываю, что не все знают её настоящее имя. — Тогда должен ли я называть её так?       Чимин покачал головой, они подошли к чёрному ходу клуба, и он, отперев дверь, отворил её. — Нет, ей больше нравится её титул. Некоторые доминанты, находясь в клубе, предпочитают использовать его, как я. У Намджун-хёна и Хоби-хёна тоже есть звания, но они используют их только во время сессии с партнёром.       Чонгук шагнул мимо него и вошёл внутрь, вежливо склоняя голову перед Чимином, когда тот придержал для него дверь. Чёрный ход вёл в некий коридор, в котором Чонгук никогда до этого не был. Он, похоже, предназначался по большей части для хранения вещей: полки, заставленные коробками с различными надписями, покрывали обе стены.       Чимин провёл его в более знакомый коридор, тот, что находился недалеко от его офиса. — Нам нужно кое-что обсудить перед началом сегодняшнего вечера, хорошо?       Чимин снова достал ключи из кармана, чтобы открыть свой кабинет, и затем протянул их Чонгуку, почти так же, как в день их первой встречи. Чонгук с улыбкой покачал головой и помахал руками перед собой. — Мне они не нужны, я доверяю тебе.       Чимин выглядел более чем довольным таким ответом, его глаза сощурились в знакомом ласковом выражении, когда он кивнул и положил ключи обратно в карман, прежде чем вновь открыть перед Чонгуком дверь. — Рад слышать, но, если они тебе понадобятся, просто попроси.       Чонгук ответил кивком, направляясь к стулу у дивана. Губы Чимина дёрнулись, словно не давая каким-то словам вырваться наружу, он обогнул свой стол и сел на самый его край. Чонгук скрыл разочарование от того, что мужчина выбрал быть поодаль от него. С того самого дня он словно бы жадал прикосновений. Он так долго упускал это просто удовольствие, что теперь не хотел обходиться без него ни секунды, если на то не было нужды. — Перво-наперво, ты не отойдёшь от меня сегодня вечером. Я знаю, что ты больше не новичок, но у меня есть репутация здесь, и я не собираюсь запятнать её из-за того, что был недостаточно ответственным, чтобы уследить за своим с… своим гостем, — запнулся он, но облегчённо выдохнул, когда Чонгук кивнул. — Иногда всё это по-прежнему слишком для меня, не хочу, чтобы меня оставляли одного сегодня. Наблюдать за тобой и Хосоком было ничего, но смотреть на людей, которых я не знаю, страшно, но он не был на сто процентов уверен, и это тревожило его.       Обычный человек мог считать иначе. Но Чонгук знал, что Чимин заботится о своих сабах и никогда на самом деле не нарушит их границы. Конечно, он был готов поспорить, что все, кто играл в Персоне, были такими, если опыт его друзей говорил о чём-то, но это всё же тревожило его. — Я понимаю, тогда рад, что у тебя нет никаких возражений. И ещё: ты должен говорить мне, если что-то тебя расстроит. Никаких побегов в этот раз. — Я не могу убежать, ты за рулём.       Он постарался звучать беззаботно, но по чёрствому выражению лица Чимина стало ясно, что шутка не подействовала так, как он надеялся. Чонгук слегка поморщился и, потупив глаза в пол, покачал головой. — Извини, плохая шутка. Обещаю, что скажу тебе, если я буду расстроен и почему. — Отлично, — со вздохом похвалил Чимин. — Теперь давай пойдём выпьем, прежде чем начнётся всё веселье.       Чонгук подскочил с места с широкими от волнения глазами. — Ты дашь мне выпить?       Он знал, что, вероятно, звучал немного как алкоголик, говоря это, но сложно было поспорить с тем, что это поможет ему справиться с нервами. Чимин ранее ясно дал понять: он должен быть трезвым, наблюдая, как они с Хосоком играют, Чонгук не ожидал, что ему разрешат пить. — Я позволю тебе один напиток. Я тоже выпью лишь один. Хочу убедиться, что мы оба трезвые, — ответил Чимин, прежде чем открыть дверь Чонгуку и закрыть её за ними. — Я думал, мы не будем играть. — Мы и не будем, — ответил Чимин, когда они направились к бару, его рука соскользнула и легла на поясницу Чонгука. Тот споткнулся о собственные ноги, слегка удивившись, отчего губы Чимина подёрнулись лёгкой улыбкой. Он поспешно стёр самодовольное выражение со своего лица и продолжил говорить: — Я уже говорил тебе, что вуайеристы — тоже часть сцены. Кроме того, может, я просто хочу, чтобы ты запомнил этот вечер в мельчайших деталях.       Последняя фраза было сказана небрежно и звучала словно бы безобидно. По мнению Чонгука, её можно было описать как угодно, но не словом «безобидная», он знал, что воображение возьмёт верх над его самообладанием, но не мог не думать о всех тех вещах, которые Чимин мог бы сделать с ним и которые захотелось бы помнить.       Чонгук опустился на барный стул, Чимин последовал его примеру, и его рука сместилась с талии парня на спинку его стула в покровительственном жесте. Он, казалось, не обращал на своё поведение внимания, но Чонгук покраснел от его действий. Он знал, что, пусть Чимин был, очевидно, силён, — навыки обращения с паддлом и танцы во многом это доказывали — он сам был гораздо сильнее. Он был уже выше и тяжелее, и недавно его хобби ходить в спортзал стало превращаться во всю большую страсть. Но, несмотря на это, он чувствовал себя безопаснее, когда Чимин был рядом. От того, как явно он показывал, что сопровождает Чонгука.       Чимин был добр и дружелюбен, как обычно. Но вокруг него витала эта аура уважения, которой он обладал, будто он знал, как был важен, и ему не было дела до тех, кто хотел в этом усомниться. Не то чтобы кто-то правда собирался, конечно. Чонгук не видел, чтобы люди говорили с ним с чем-то, кроме величайшего уважения. — Привет, пидорки! — поздоровался Хосок, стоящий за стойкой, его обычный красочный наряд уступил обтягивающей чёрной рубашке, и барная тряпка была переброшена через плечо. — На самом деле я бисексуал, — сказал Чонгук. — Тогда частично пидорок. — Хосок заулыбался и хлопнул в ладоши. — Что мы пьём? — Всё, что хочет Чонгук-ши, — улыбнулся Чимин в ответ, положив карточку на стойку. Чонгук протянул руку, намереваясь взять её и отказаться, но встретился со смертельным взглядом, что мог бы заканчивать войны. — Услышал тебя, — ответил бармен. Его, очевидно, веселили слова Чимина, но он не придал этому значения и взял чужую карту, после чего перевёл взгляд на Чонгука, его пальцы потянулись взъерошить его волосы. — Ты когда-нибудь думал покрасить волосы? И ещё, чего бы ты хотел Чонгук-ши? — В старшей школе я покрасил половину волос в розовый, и у меня были реально большие проблемы. — Чонгук поморщился и затем пожал плечами. — Я не так уж много пью. Просто придерживаюсь пива.       Хосок закатил глаза от простой просьбы, но кивнул, подходя к холодильнику и вытаскивая из него два пива. Он открыл его и поставил перед джентльменами. Чонгук сделал глоток, расслабляясь на стуле. Может, поскольку в пиве немного градусов, Чимин позволит ему выпить ещё. — Сегодня здесь не так много людей, — отметил Чонгук. Из того, что он видел, клуб всегда был полон. Особенно зона бара. Однако сегодня, похоже, большинство людей были заняты другими вещами, только некоторые посетители сидели в баре. — Ещё довольно рано. Люди обычно особо не собираются до семи или восьми, — ответил Хосок, Чимин кивнул в подтверждении. — Ты профессиональный саб? Или дом? Можно быть профессиональным свитчем? — спросил Чонгук, нахмурившись. — Можно. Я этим не занимаюсь, для меня это не совсем подходящий стиль жизнь, каким он был бы для Чимина или Юнги, если бы у них были партнёры. Я как Намджун и Сокджин, я делаю это, чтобы снять стресс и насладиться собой. Лично я думаю, что, превратив это в работу или нечто, что я делаю каждый день, я бы лишился этого. Я волонтёрствую на мероприятиях, но в основном я просто бармен. — Хосок-хён тоже ещё недавно в Теме. Он посещал только Персону и стал приходить всего за пару месяцев до Тэ. Требуется время и авторитет, чтобы проложить путь к получению профессиональной игровой позиции здесь, — сказал Чимин, кивая на друга. — Йеп, время, которого у меня нет. Чимин стал профессионалом так быстро только потому, что у него нет других дел, кроме как надрывать тут свою задницу.       Слова Хосока были поддразниванием, но Чонгук заметил гордость, проявившуюся на его лице, когда он говорил о достижениях друга. Чонгук должен был признать: из той информации, которую ему прислали, стало ясно, что это сообщество высоких стандартов. Он мог только представить, сколько обучения и занятий с наставником понадобилось, чтобы не только начать получать прибыль от игр, но и заиметь такую хорошую репутацию. — Тогда у меня не будет проблем с тем, чтобы проверить его? — спросил Чонгук, и две чужие головы повернулись к нему с одинаковыми выражениями удивления и гордости. — Нет, не будет, — опередил Чимина Хосок и покачал головой, его оранжевые волосы покачнулись из стороны в сторону. — Ты действительно занимался, теперь ты знаешь сленг и процедуры. — Конечно знает! — сказал Чимин, словно его обидело, что Хосок мог предположить нечто подобное. — Тэхён, на самом деле, постоянно держал меня в курсе, Чонгук много учился, он правда относится к этому серьёзно. — Рад это слышать, ты, должно быть, реально сильно хочешь, чтобы тебя обучали, — поддразнил Хосок. — Не волнуйся, ты окажешься в ошейнике, не успеешь оглянуться.       Он подмигнул и ушёл, Чимин остался свирепо сверкать глазами ему вслед, затем повернулся обратно к Чонгуку. — Не знаю, дошёл ли ты до этого, но наложение ошейника… — Это то, что приходит со временем и тесным партнёрством дома и саба. Некоторые люди используют ошейник в игре, но Хосок имел в виду серьёзный, подобный обручальному кольцу уровень.       Губы Чимина слегка дрогнули, когда его перебили, прежде чем выражение его лица сменилось намного более впечатлённым. Чонгук почти чувствовал, как у него начинает кружиться голова от возможности блеснуть знаниями. — Обычно саб должен доказать преданность доминанту и служению ему. — Хорошая работа, я горжусь тобой за то, что ты воспринимаешь это так серьёзно. Ты по-настоящему оправдываешь себя.       Чонгук смущённо опустил глаза, его щёки окрасились румянцем. Он невольно почувствовал себя маленьким в сравнении с Чимином, хотя знал, что это далеко не правда. Возможно, причина была в руке, лежащей на спинке его стула, или в колене, упирающемся в его бедро, или одеколоне, забивающим его обоняние, в любом случае это было дурманяще. Гораздо более пьяняще, чем любой алкоголь. — Спасибо, Чимин-ши. — Почему ты называешь меня так? — ответил Чимин тихо, но заинтересованно.       Чонгук пожал плечами, слыша просьбу Чимина использовать слова ещё до того, как тот открыл рот. — Это стало привычкой. Когда мы встретились все просили обращаться к ним «хён», кроме тебя. Я знаю, ты зовёшь себя так… Просто «Чимин-ши» казалось более уважительным. — Это звучит насмешливо, будто ты издеваешься надо мной. Слышать это от незнакомцев нормально, потому что я предпочитаю быть вежливым. Но от тебя… — Он замолчал, поджав губы, словно раздумывал, что сказать дальше. — Что? — настоял Чонгук, его сердцебиение участилось. — Ты не принадлежишь мне, так что это не имеет значения, — ответил Чимин, поднимая вверх палец, когда увидел, что Чонгук захотел возразить. — Но, если бы принадлежал, мне бы пришлось перегнуть тебя через колено, пока мы не избавились бы от этой маленькой «привычки».       Чонгук почувствовал, как воздух мгновенно покинул лёгкие. Его рот распахнулся от шока, электрический разряд прошил его тело. В комнате вдруг стало жарче, и он помимо воли сжал бёдра вместе. Чимин, казалось, не обращал на него внимания, будто бы просто говорил о погоде, а не о том, что хотел бы отшлёпать Чонгука.       Чонгук не мог этого не представить. Он задался вопросом, сделал бы Чимин это быстро: перекинул бы его через колено, обездвиживая ногой и рукой в волосах. Или не стал бы торопиться, накалил бы атмосферу, пока Чонгук не начал бы трястись в предвкушении шлепков. Да, руки Чимина были не очень большими, в очаровательной манере миниатюрными, как и он сам, но, увидев, как он обращается с Хосоком, Чонгук понял, что едва бы пережил это. — Давай, Чонгуки. Если ты хочешь допить пиво, тебе лучше поторопиться. Я хочу показать тебе пару вещей.       Чонгук вышел из оцепенения, выпрямился и стал допивать пиво, пока не прикончил больше половины. Чимин подвинул банку поближе к той стороне, где находился Хосок, и подал другу сигнал рассчитать их. Тот, покончив с этим, подошёл и протянул карту обратно, после чего, заметив очевидную рассеянность Чонгука, вскинул бровь. — Ты в порядке, Кук-а? — спросил он. — Он — в полном, — ответил за Чонгука Чимин, положив руку, покоившуюся на спинке стула, на его шею. Хосок, наблюдая за этим, сузил глаза, будто складывал пазл, а потом увидел ухмылку, окрасившую лицо Чимина. Он не выглядел удивлённым, но это его явно повеселило, и парень ушёл, покачав ярко выкрашенной головой.       Чонгук ничего не смог поделать с дрожью, которая пробежалась по его телу, когда рука Чимина сместилась обратно на его поясницу, только они вышли из барной зоны. — Мы с тобой проведём небольшую викторину, хорошо? — Хорошо… — Чонгук замолчал, нахмурившись в замешательстве.       В клубе стало больше людей, они устанавливали различное оборудование тут и там. Все к этому моменту находились на разный стадиях игры. Чонгук по-прежнему едва не морщился, увидев женщину, которая стояла на коленях, с членом, толкающимся ей в горло. Неважно как много раз ему предстояло прийти сюда, он не знал, сможет ли привыкнуть к сексу, выставленному на всеобщее обозрение. Его забавляло это: он был невозмутим, глядя, как кого-то бьют или связывают, но в тот момент, когда он видел людей, занимающихся сексом, он чувствовал себя так, словно вторгался в их личное пространство. Чимин, напротив, не вёл и глазом. — Видишь эту женщину в красном вон там? К чему пристёгнут её саб?       Чонгук направил взгляд туда, где женщина в красном латексе порола мужчину, удерживаемого на огромном крестообразном приспособлении, которое было ему уже знакомо. — Это Андреевский крест.       Чимин одобрительно хмыкнул; когда они пошли дальше, его взгляд зацепился за что-то ещё. — Как это называется? — спросил он, кивая на мужчину с тонкой металлической палочкой в уретре. Чонгук вздрогнул от одного вида, отчего лицо Чимина засветилось весельем. — Саундинг, это красный. К слову. — О-оу, ты уже думаешь о своих цветах. Прекрасно.       Чонгук невольно заулыбался от простой похвалы, от внимания рука на его спине стала казаться куда теплее. — Ещё один вопрос — и мы сможем повеселиться. Как называется вот это? — задал вопрос Чимин, переводя глаза на женщину, лежащую вверх ногами на стоящем вертикально столе. — Инверсионный стол. — Очень хорошо! — похвалил его Чимин, затем повёл к одной из сцен и занял место в последнем ряду.       Чонгук сел рядом, инстинктивно пододвигаясь ближе, когда Чимин перекинул руку через спинку его стула. Тот, казалось, не обратил внимания, но ширящаяся улыбка на его губах говорила об обратном. — На что мы будем смотреть? — спросил Чонгук, подмечая нескольких людей, передвигающих оборудование на сцене. — Кое-что, что может тебя заинтересовать. Мне показалось, ты заинтересован болью, и я решил, что покажу, как это выглядит, когда ты также хочешь получать и удовольствие. — Я испытывал боль во время удовольствия, — сообщил он, взгляд Чимина мгновенно стал менее радостным. — Если ты имеешь в виду ту выходку на прошлой неделе, тогда да, полагаю ты испытывал боль во время удовольствия. Но это была не сессия. Кроме того, это не боль во время удовольствия. Это боль из-за удовольствия.       Брови Чонгука сошлись на переносице от недоумения, но Чимин только протянул свободную руку и нежно похлопал его по колену. — Ты увидишь, что я имею в виду. Если тебе станет некомфортно, мы можем посмотреть на что-нибудь ещё или вернуться в бар. Тут будут элементы игр с разумом, но важно, чтобы ты знал, что всё по согласию. Я, на самом деле, знаю эту пару, и они, должно быть, один из лучших примеров здорового BDSM, который можно найти в сообществе.       Прежде чем Чонгук смог ответить, на сцену вышел мужчина, он оказался не сильно старше Чимина, может, ему было около тридцати. В его руке был длинный розовый поводок, к концу которого была пристёгнута фигуристая обнажённая женщина. Её ошейник был розовым под цвет поводка, медальоны в форме сердечек свисали с него и звенели, когда она подползала к своему доминанту. Чонгук, невольно засмотревшись на мягкую кожу, ощутил взгляд Чимина на себе. — Симпатично, правда?       Чонгук только кивнул, взволнованно наблюдая за тем, как женщина, поднявшись с колен, залезает на массажный стол и её конский хвост покачивается. Он мгновенно отвернулся, когда увидел, что её ноги раздвигаются перед аудиторией. Это по-прежнему казалось грубым, но потом он почувствовал, как ладонь ободряюще сжала его колено. — Ты можешь смотреть, если хочешь, это нормально, — ласково прошептал Чимин, позволяя своей руке остаться на чужом колене вместо того, чтобы убрать её. Чонгук перевёл глаза обратно, в тайне благодаря за успокаивающий жест.       Сцена началась внезапно, как только женщина была зафиксирована, её доминант быстро принялся за работу. Через несколько секунд она уже стонала, её ноги задёргались, когда он вставил в неё пальцы и сильно прижал вибратор к клитору. У Чонгука было достаточно секса, чтобы понять, что её реакция была искренней. Словно мужчина знал её тело лучше, чем она сама когда-либо, Чонгук понимал, как они оставались счастливы до сих.       К третьему или четвёртому оргазму она начала трястись всем телом, её карие глаза закатились, и она замолила его о перерыве. — Как долго он будет это делать? — шёпотом спросил Чонгук у Чимина, восхищённый сценой. Чимин, однако, большую часть времени смотрел только на Чонгука, его глаза анализировали и каталогизировали каждую физическую реакцию, что видели. — Так долго, как захочет, — ответил Чимин, заинтригованно наблюдая за тем, как Чонгук вздрогнул в ответ.       Чимин взглянул на язык его тела, вдобавок скрестив ноги. Не было никаких сомнений, что Чонгук наслаждался сессией: его глаза не отрывались от сцены. Он почувствовал дыхание Чимина рядом, когда он наклонился к нему, чтобы прошептать: — Чонгук, тебе это нравится?       В ответ он получил простой кивок, прежде чем Чонгук поймал его выжидающий взгляд. — Да, мне это очень нравится. — Это заставляет тебя думать обо мне? — спросил он очень осторожно.       Чонгук и не переставал думать о нём, но этот вопрос сбил его с толку. В его голове завертелась мысль о том, как они с Чимином стояли бы на этой сцене, и с ним делали бы это. — Да, — выдохнул Чонгук. — Хорошо, — ответил Чимин, очевидно, о чём-то раздумывая. — Я кое-что попробую, но ты должен сказать мне, если тебе станет некомфортно.       Чонгук не смог удержать вспышку любопытства, промелькнувшую в ответ на это, и спешно согласился шёпотом. — Папочка! Больно, — захныкала женщина, её бёдра не могли отодвинуться, и она сжала руки в кулаки. — Я знаю, детка. Но тебе нравится, когда больно, правда? Ты хочешь позволить мне причинить тебе боль?       Чонгук почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда женщина кивнула. В её глазах стояли слёзы, и Чонгук схватил Чимина за руку. Тот нежно сжал его ладонь, большим пальцем поглаживая тыльную сторону. — Ты видишь это? Как она хочет угодить ему? Хотелось ли тебе когда-нибудь быть таким хорошим, что было неважно, насколько будет больно?       Его голос звучал мрачно, но заинтересованно. Чонгук распознал то же изменение внутри него, что он видел с Хосоком. Его тело, казалось, горело, и он почувствовал, как в джинсах становится ещё теснее. Очевидно, женщина была красива, и видеть её раскрытой заводило его, но лишь ладонь Чимина в его руке и чужое горячее дыхание у его уха были тем, что заставляло Чонгука хотеть упасть на колени прямо здесь и сейчас. — Ответь на вопрос, Чонгуки, — тихо усмехнулся Чимин, и в его глазах загорелось веселье, когда Чонгук испустил всхлип.       Дело было в том, что Чонгуку хотелось. Он никогда не задумывался, как далеко готов зайти, чтобы доставить удовольствие партнёру, но для Чимина, подумалось ему, ограничений не было. Мысль о том, чтобы ему причиняли боль, только усилило желание угодить. Если это то, чего хотел Чимин, тогда Чонгук будет продолжать делать это, пока его пульс не остановится. — Да, я хочу угодить тебе. — Мне? — спросил Чимин, фальшивое удивление окрасило его интонацию. — Да, только тебе.       Женщина на сцене вскрикнула от, должно быть, уже шестого оргазма за последние полчаса. Её метания прекратились, и её тело сдалось чрезмерной стимуляции. Болезненный стон сорвался с её губ, когда её партнёр продолжил. — Слишком много. — А, кто решает, что это слишком? — строго ответил доминант. — Папочка решает, — выдохнула она.       Он сильнее прижал вибратор к её клитору, игнорируя её попытки пнуть воздух. Чонгук стиснул руку Чимина, неосознанно вдавливая ногти в чужую ладонь. Ему казалось, что он не может дышать. — Твой цвет, детка? — Зелёный-ах! — пропищала она, её бёдра снова начали вращаться, будто она приготовилась к очередному оргазму. — Тогда это не слишком. Ты моя игрушка. Мне позволено забавляться со своей игрушкой, пока я не буду счастлив, так?       Чонгук почувствовал, как усилилось головокружение от возбуждения, вызванного брошенными словами, рука Чимина оставила его ладонь, чтобы жёстко сжать его бедро. — О, это задело тебя, не правда ли, детка? Хочешь быть игрушкой? Хочешь, чтобы кто-то играл с тобой как пожелает?       Не в силах говорить, Чонгук захныкал. Он помнил про правило Чимина об использовании слов, но сомневался, что физически способен на это сейчас. Идея о том, чтобы быть связанным и чтобы Чимин использовал его, как игрушку, была почти слишком ошеломляющей. Он надавил на теперь уже полноценную эрекцию, натягивающую его джинсы, сдерживая шипение от ощущения. Глаза Чимина сразу метнулись туда, где Чонгук держал свой твёрдый член, и его взгляд потемнел. Было очевидно, что Чимин сдерживался, его рука инстинктивно двинулась к передней стороне штанов Чонгука, но вместо этого лишь сильнее сжала его бедро. — Блядь, я бы использовал тебя, — пробормотал Чимин вполголоса, почти как если бы это предназначалось лишь для его собственных ушей. Глаза Чонгука закатились от его слов, его бёдра задрожали, и он почувствовал, как тепло заструилось по его телу.

***

      Чимин подождал Чонгука за дверью уборной, как и в тот вечер, когда они впервые встретились. Чонгук застенчиво улыбнулся ему, когда вышел, не поднимая глаз с пола. — Знаешь, я правда только хотел натолкнуть тебя на мысли о некоторых сценариях, чтобы понять, что тебе может понравиться. Я не думал, что настолько хорош, что ты кончишь от этого.       Чонгук тяжело вздохнул, закрывая лицо ладонями, пока не услышал, как Чимин засмеялся. Он обхватил запястья Чонгука и убрал их от его лица с нежной улыбкой. — Клянусь, в этом нет ничего постыдного. Я удовлетворил своё самолюбие, ты получил оргазм, это беспроигрышная ситуация для нас обоих.       По телу Чонгука пробежал жар от стыда, но он не смог удержать улыбку от игривости Чимина. Скоро Чимин взял его за руку, и наконец повёл обратно к машине. Он открыл Чонгуку дверь, и тот забрался внутрь, не обращая внимания на вихрь безопасности, окутавший его, и стал растирать холодные ладони. Чимин быстро всё понял и включил обогреватель, как только завёл машину, тихая музыка заполнила тишину, и он выехал на дорогу. — Хочешь, я просто отвезу тебя домой? Я могу вернуть твою машину завтра, мы с Тэхёном в любом случае обедаем вместе, так что он сможет подбросить меня.       Чонгук открыл рот, чтобы запротестовать, не желая делать чужую жизнь сложнее, но всё, что вышло в итоге, — сонный зевок. Чимин закатил глаза и выжидающе вытянул руку, оставаясь удовлетворённым, когда Чонгук вложил в неё ключи.       Они прибыли к зданию Чонгука быстрее, чем он надеялся, его веки уже становились тяжелее во время тёплой поездки. — Мне проводить тебя? — спросил Чимин, уперевшись подбородком в дверь, когда открыл её для Чонгука. — Нет, я в порядке, — сонно ответил тот с безмятежной улыбкой на губах. Он не мог ничего с собой поделать, он обожал обниматься после оргазма, и потому прильнул к Чимину.       Чимин, не задумываясь, обнял его в ответ, одной рукой обвил его шею, а второй ласково погладил его вниз по спине. Даже снаружи машины в прохладную октябрьскую ночь Чонгук почувствовал тепло. Он свернулся калачиком, чтобы стать меньше, утыкаясь лицом в шею Чимина, прежде чем отстраниться с обиженным выражением лица. — Чимин-хён… — Он замолк, привлекая внимание. Чимин мягко коснулся ладонью его щеки, нежность затопила его взгляд. Казалось, он был более чем счастлив получать ласку от обычно сдержанного парня, тая в руках Чонгука даже больше, когда тот использовал обращение. Чонгук должен был признать: было приятно называть его так, даже уютно. — Да, малыш? — М’жно мне поцелуй? — пробормотал он.       Чимин выглядел очарованным, он издал хриплый смешок, и его глаза сощурились в восторженной улыбке. Он покачал головой и наклонился, чтобы прижаться полными губами к щеке Чонгука. — Пока что это всё. Хён поцелует тебя по-настоящему, когда ты будешь этого заслуживать.