Спрятался белый снег В весенней пьяной земле... Эта наша любовь согрела теплом?
Чимин думал над произошедшим очень долго. 10 марта Чонгук встретил его у выхода из института. Парень немного смущенно распрощался с друзьями и, под пристальным взглядом Миён, неуверенно припустил в сторону Чона, стараясь как можно быстрее увести того из поля зрения. Миновав угол, здания рядом с кофейней, где они вместе впервые пили чай, дожидаясь автобуса, Чимин, наконец, остановился, упирая ладони в колени и тяжело дыша, от адреналина и быстрой ходьбы. Мелкая капелька просочилась сквозь челку и плавно стекла по лбу, ненадолго задерживаясь на волосках брови и слетая с них, разбилась о ботинок, отражая в них краснеющее лицо парня. -Вот так ты скрываешь происходящее между нами? Приходишь встретить меня прямо после занятий? — не поднимая глаз, бубнил парень поменьше, он запустил пятерню в волосы, откидывая влажные от пота пряди, удивляясь тому, что так вспотел, выпрямился и развернулся с грозным видом на парня, который молча следовал за ним от самых дверей учебного заведения. — Не обязательно быть влюбленным в кого-то, чтобы встретить его, когда его рабочий день закончится, Чимин, — ровным тоном, словно подначивая его, сказал Чонгук, складывая крест на крест руки на груди. Студент только недовольно скосил губы, вжимая правый уголок рта в щеку. Он хмуро протянул руку Гуку и потащил его дальше в глубь зданий. Улочки вились сквозь новые трех- и пятиэтажки, узкие, с щебневой дорожкой, витиеваты, как настоящие лабиринты. Где-то между новостройками и сменяющих их деревянными домиками, юноша наконец остановился, крепко сжимая ладонь парня. В смятении он покосился взглядом на переплетенные руки, облизнул пересохшие губы, замечая краем глаза, как кадык Чона движется в глотке, осушая рот от вязкой слюны. Парень обернулся. Отступил на шаг, внезапно понимая, что младший слишком близко, отвёл взгляд. Чонгук вдруг улыбнулся, оголяя крупные резцы и, отпуская ладонь Чимина, протянул руку к голове парня, мягко приглаживая копну волос на его затылке. Пак было хотел закричать, но в голове словно замкнуло, и он, как ребёнок, поднял глаза, с неподдельным интересом вглядываясь в наслаждающееся происходящим лицо. — Ты? — Расслабься, — продолжал улыбаться Чонгук, всё возвращая ладонь на затылок и водя ею по волосам, гладким как шёлк, — Дома новые, некоторые еще строящиеся, разве не для этого ты привёл меня сюда? — Для этого? — недоумевая, Чимин протянул руку к запястью парня, снимая со своей головы ладонь и заключая в свою. — Чтобы чувствовать себя более спокойно, — Чонгук сплёл их пальцы воедино, опуская на них взгляд, улыбаясь разнице размеров ладоней, о чём он подумал в этом момент одному ему известно, но, когда его глаза вновь вернулись к лицу Чимина, они сверкали, как миллиарды звезд в ночном небе, — Тебе должно быть неловко, я вижу, что ты на самом деле более смелый и безрассудный, это привлекает к тебе еще больше, ты не особо боишься мнения общества, верно? Но подобное для тебя в новинку. — А для тебя? — Чимин стрельнул глазами в сторону, потом вновь на юношу, пробивая того мурашками от такой колкости, — Тебе это не в новинку? Ты кажешься… — Уверенным? — Чон, только как-то скособочился и выдохнул воздух сквозь губы, перебирая пальцами по руке Чимина, — Нет, мне вообще не доводилось испытывать хотя бы какое-то подобие таких чувств… Кажется, он хотел что-то еще сказать, но вместо этого произнёс это у себя в голове, потому что студент заметил, как юноша согласно сам себе покивал головой, перед тем как перевести дух, бросая взгляд по уровню плеч Пака. Чимину подумалось, что он еще не разговаривал с ним так серьёзно до того, как они… поцеловались. Он прикрыл глаза и отмёл мысли. — Так значит, я привёл тебя сюда, как ты говоришь, для собственного спокойствия? — Пак из-под бровей зыркнул на Чонгука, который наконец перестал метаться между его плечами и заглянул в глаза. Его губы тронула какая-то усмешка, слегка приподнимая и дёргая уголок губ, словно в тике. — Нет, я думаю ты привёл меня сюда для другого? — он взял Чимина за вторую руку. — А для чего? — Для этого. Чонгук без каких-либо усилий слегка дёрнул юношу на себя, притягивая всё ближе к своей крупной мускулистой груди, одежда зашуршала от смены позы, заполняя этим шуршанием весь переулок. Чимин не успевая среагировать, почувствовал себя наблюдателем, словно это происходило не с ним, до тех пор, пока Чон не перехватил его руки поперек плеч и не выбил объятиями из него воздух. Будущий инженер даже толком не успел перевезти дух, как тёплые, мягкие, достаточно ухоженные губы, накрыли собой его, с уверенностью вводя в его рот язык. Парню показалось, что над ним совершается насилие, потому что его держали с таким усилием, что хотелось вырваться, но удовольствие от поцелуя расплывалось волнами по всему телу, колебалось между органами, уходило вниз живота, заставляя член болезненно упираться в ширинку. Чонгук сделал шаг, ещё шаг. Прибивая Чимина к стене своим громоздким телом, он вдруг затрясся, заражая этой дрожью и юношу в своих объятиях. Кирпичи позади вновь выбили кислород, который Чимин так отважно вдыхал носом, не смея прерывать поцелуй. Это вышло стыдно: лёгкий стон вырвался с воздухом прямо в рот Чонгука, от чего тот прижался так, словно если сделать еще немного усилий они станут одним человеком. Послышались шаги и приглушённый кашель. Услышав посторонние звуки, студент оттолкнул от себя юношу, неприлично протирая тыльной рукой влажные от поцелуя губы. Прохладный весенний воздух сразу защипал их, сообщая, что мысль целоваться на улице не самая лучшая. В переулке появился охранник здания со своей собакой. Сначала, несколько секунд они смотрели друг на друга. Охранник, будто отказываясь понимать, быстро проморгался. Ребята переглянулись и Чимин вдруг дал дёру вверх по улочке, хлопая в ладони над головой и крича: «Бежим!» Чонгук потерялся где-то позади, так ему казалось, но, когда послышался лай собаки, юноша вдруг остановился, чтобы взглянуть назад. Брат его преподавателя нёсся на своих неприлично длинных ногах по плитам, торчащим из зданий, которые в будущем станут балконами. Он перевесился через ближайшую и поманил к себе движением руки. Чимин зыркнул в сторону приближающегося пса и охранника, машущего изо всех сил ружьём, которое скорее всего было заряжено солью. В горле пересохло, сердце кинулось в пятки, но делая усилия над собой, парень изо всех сил напружинил ноги и вырвался вверх, хватаясь за руку парнишки своими пальчиками. Чонгук затащил его на бетон как раз в аккурат, когда мощная челюсть пса сомкнулась в воздухе рядом с его лодыжкой. — Как ты? — Чимин округлил глаза, но послышался выстрел, большая ладонь накрыла его голову и прижала как можно ближе к бетонному выступу. — Потом, бежим, пока он перезаряжается! — послышались механические звуки, Чонгук схватил Пака за руку и побежал по будущим балконам, говоря ему, когда сделать прыжок. Ноги начали гудеть у студента достаточно быстро, колени отказывались сгибаться, а тело показалось каменным. У конца здания, Чимин вдруг рухнул, цепляясь за бетонный выступ, его ноги повисли безвольными нитями, а в глазах читалось: «Я проиграл, беги дальше без меня». Чонгук оценил ситуацию, спрыгнул на щебень, переходя в кувырок, останавливаясь прямо под юношей. Чимин в этом момент отпустил руки и слетел вниз, приземляясь своей пятой точкой точь-в-точь на причинное место парня. — Как ты? — снова заголосил он, но Чонгук приложил палец к его губам, схватил за руку, помогая встать, и побежал дальше, скрываясь в маленьких частных домиках от зоркого глаза охранника с его собакой.***
Падая и спотыкаясь, собрав все камни и грязь в округе, парни, бегом, наконец, ввалились в помещение перед фойе общежития, в котором жил Чимин. Они облокотились на колени, каждый свободной рукой, сгибая измождённое от бега тело пополам. Только сейчас хозяин комнаты на третьем этаже понял, что его всё ещё держат за руку, но отцепиться не удалось. Он сглотнул сухость во рту, которая граничила с погодой в Сахаре и подняв брови домиком, взглянул из-под них на юношу, который дышал чуть ровнее его. Чонгук был раскрасневшийся, по его виску стекала еле заметная испарина, несколько волосков прилипли ко лбу, и он кончиком пальца смахнул прядку в сторону, прежде чем посмотреть на юношу перед собой. Чимин был серьёзен, но, увидев озадаченное лицо парнишки, вдруг расхохотался и его глаза скрылись за веками, а рот широко раскрылся, открывая взору белоснежные зубы, с маленьким отколотым кусочком от одного из резцов. Ему самому пришла мысль, что так свободно и весело он себя еще никогда раньше не чувствовал, а жизнь его никогда не была такой насыщенной до встречи с этим пареньком. Пак оглядел Чонгука с головы до ног, тот был в грязи, или что это было, такое коричневое? Брюки кое-где были порваны острыми камнями, да и единственное не пострадавшее место были ладони, крепко вцепившиеся друг в друга. — Пойдём, — всё шире улыбаясь и не отпуская парня из рук, студент вошёл в фойе, затягивая за собой еще одну пару чавкающих ботинок. Аджумы нигде не было, тогда парень покосился на обувь юноши и прошептал, — Снимай. — Что? — тоже шёпотом ответил Чонгук, бросая взгляд на свои ноги, — Тут? — Снимай, если хочешь жить, — прошипел Пак и показал пример, нагибаясь и расшнуровывая обувь. Чон стоял и наблюдал до тех пор, по ему по колену сзади не прилетело ребром ладошки. Нога согнулась, принуждая парня резко сесть. Брови поползли вверх, а губы искривились в изумлённой улыбке. — Поверь мне, — зашелестел голос Чимина, когда тот стаскивал второй ботинок, — Ты не хочешь видеть аджуму в гневе… Разувшись, они на цыпочках пробрались по коридору к лестнице, где-то сзади послышалась эхом открывшаяся дверь, за ним шоркающие шаги и, наконец, возмущённые крики: «Кто наследил?!!» Парни, гогоча понеслись на третий этаж раскидывая грязь на стены вокруг. То ли всё раскидали, то ли просто на нужном этаже они стали более аккуратными, но никто после так и не узнал, куда вёл след жижи из песка и пыли. Мальчики запрыгнули в комнату, Чимин живо закрутил ключом скважину и гулко выдохнул, щелкая по выключателю света. На лице Чонгука было не ясное ему выражение лица, оно было похоже на лицо человека, читающего письмо от любимого, которого не видел несколько лет. Юноша улыбнулся мысли, что должно быть он гадал, придёт ли он в эту комнату ещё раз. — Раздевайся, — хозяин комнаты достал плетёную корзинку из ниши в шкафу и поставил перед юношей, тот приподнял бровь, но учитывая предыдущий опыт, совету последовал, так что вся одежда кроме бадлона и трусов отправилась в предложенный контейнер. Чимин раздевался медленно, и не понимал, занимается ли он соблазнением, а может просто стесняется раздеваться перед кем-то, хотя они же одного пола, тогда что это? Когда корзина заполнилась грязными вещами, юноша всучил парню свои брюки, которые оказались ему малы и, вместо свободных брюк, были на его бедрах как женские колготки. Чувствуя, как поднимает рокочущий смех и крик из утробы, Чимин многозначительно улыбнулся и позвал парня с собой. Они вышли из комнаты, тихо, чтобы не привлекать лишнее внимание, и пошли в другую сторону коридора. Здесь в самом конце была ванная комната и прачечная. В прачечной стояла одна единственная стиральная машинка: круглая, словно металлическая бочка на ножках, она была похожа на ракету или какое-то приспособление будущего. Над дыркой в бочке возвышалось два валика для отжима, а ручка от валиков была с деревянным держателем, который руки успели отполировать настолько, что в ней отражались силуэты парней. Нажав на толстую выпирающую кнопку, одновременно заливая воду внутрь машинки, Чимин свободной рукой достал из-под раковины, к которой был прикреплен длинный шланг, порошок для стирки и засыпал на глаз. Чонгук смотрел внимательно за тем, как он ловко со всем управляется и улыбался тому, что Чимин выглядел как маленькая домохозяйка. В полу в середине комнаты, недалеко от самой машинки был слив, на который была направлена трубка с пробкой, из которой происходил слив отработанной воды. — Закрой дверь, никто не любит звук машины для стирки, она гремит, — Чимин двумя пальцами ткнул на проход, затем принялся закидывать в воду, которая уже во всю бурлила в приспособлении, вещи. Тканевые куртки и льняные брюки смешались воедино и спрятались за горкой из пены. Звук был действительно оглушительным, от чего разговаривать было невозможно. Пак с заботой принялся намывать обувь в раковине, чем продолжал вызывать улыбку у Чонгука, который подошёл к рифлёному матовому окну, облокотившись на влажный подоконник ягодицами. Штаны на бедрах чуть потрескивали от натяжения на мышцах, от чего парень, потерявшись, неловко похлопал себя по бёдрам. Чимин вальсировал между машинкой и раковиной, когда вода стала совсем чёрная, он снова закинул в машинку шланг, вынимая пробку из слива. Вода цветом как земля засочилась в небольшую струйку сквозь трубу в бочонке, она попадала ровно в дырочки трубопровода и тут же скрывалась в стоке. Скоро полилась почти прозрачная вода, тогда парень долил из пластмассовой колбы кондиционер для белья, который приятно пах чем-то неожиданно сладким. Закончив, Чимин подошёл к окну, где красовался своими длинными крепкими ногами Чон Чонгук, скрестив их. — Что, никогда не видел стиральную машинку? — парень с изяществом балерины запрыгнул на деревянный подоконник, деловито складывая руки на груди. — Ну почему, у моей мамы дома стоит такая и у Сокджина тоже, но я никогда не видел, чтобы кто-то так виртуозно, словно танцуя, управлялся с ней. — Виртуозно, — Чимин хихикнул, скрывая лицо за выбившейся прядью. — Ты так красиво улыбаешься, — немного отстранённо пробубнил на пусановском диалекте Чонгук, краснея как рак и глядя перед собой. Чимин тоже зарделся, такие комплименты ему говорили много раз, но почему-то сейчас отчётливо чувствовалось на сколько он настоящий. Немного уйдя в себя, парень даже не заметил, как Чонгук бёдрами оттолкнулся от подоконника и сделал пару шагов в его сторону. Его рука заправила волосы Чимину за ухо и остановилась где-то там же. — Ты невероятно красивый, Чимин…