На всю жизнь в памяти след, а над нами голубое небо (Книги про Гарри Поттера)

Ужин в Большом зале не доставил Гарри в тот день бОЛЬШОГО УДОВОЛЬСТВИЯ, весть о его перебранке с Амбридж распространилась исключительно быстро даже по меркам Хогвартса. Пока он сидел за столом между Роном и Гермионой, до него отовсюду долетали шепотки. Забавно было, что шепчущиеся, похоже, считали: если Гарри слышит — тем лучше. Можно подумать, они надеялись, что он снова выйдет из себя и примется кричать, и тогда они получат его историю из первых рук. — А вот о чувствах Гарри конечно никто из них не думает, — проворчала Лили, недовольно поглядывая на книгу. — Им больше делать нечего, — раздраженно передернула плечами Дромеда. — Он говорит, что видел, как Седрика Диггори убили… — По его словам выходит, что он дрался Сами-Знаете-С-Кем… — Да брось ты… — Кому он мозги хочет запудрить? — Ну не на-адо… — Я вот чего не могу взять в толк, — сказал Гарри нетвердым голосом, положив нож и вилку, которые ему трудно было держать — так дрожали руки. — Почему они все, как один, поверили этой истории два месяца назад, когда услышали ее от Дамблдора?.. — Потому что тогда Дамблдор был авторитетом, а теперь когда его смешали с грязью и лишили многих постов, он никто, — хмыкнула Беллатриса. — Сейчас там скорее всего единственные кто верит Поттеру, по-мимо его друзей конечно, это слизеринцы, так как многие из них дети, а возможно еще и братья и сестры Пожирателей, — добавил Родольфус, сжав руку жены. — Дело вот в чем, Гарри. Я совсем не убеждена, что они даже тогда ей поверили, — мрачно проговорила Гермиона. — Слушайте, пошли отсюда. Она тоже положила нож и вилку, стукнув ими по столу; Рон, с тоской посмотрев на недоеденный кусок яблочного пирога, последовал ее примеру. Пока они шли из зала, все смотрели на них. — Как это ты не убеждена, что они поверили Дамблдору? — спросил Гарри Гермиону, когда они поднялись на площадку второго этажа. — Ты не до конца понимаешь, как обстояли дела после того, что с тобой случилось, — тихо сказала Гермиона. — Ты появляешься посреди лужайки с телом Седрика… Что произошло в лабиринте, никто из нас не видел… О том, что Сам-Знаешь-Кто возродился, убил Седрика и дрался с тобой, Дамблдор сообщил нам на словах, и только. — Звучит очень даже логично, ведь по суди ни у кого нет доказательством словам Гарри, — с тяжелым вздохом сказала Дорея. — Но это правда! — воскликнул Гарри. — Я знаю, Гарри, поэтому, пожалуйста, перестань на меня бросаться, — утомленно попросила его Гермиона. — Ему необходимо найти какое-нибудь занятие, чтобы снимать напряжение и убирать гнев, — покачал головой Джеймс. — Отработка боевых будет в самый раз, и гнев уберет, да и польза будет, — отозвался Сириус. — Как мог Дамблдор это допустить? — вдруг воскликнула Гермиона, заставив Гарри и Рона вздрогнуть; Живоглот с обиженным видом соскочил с ее колен. Она с такой яростью стукнула кулаками по мягким подлокотникам кресла, что из швов посыпались кусочки подкладки. — Как он мог позволить этой ужасной тетке нас учить? Да еще в год, когда нам сдавать СОВ! — Ну, выдающихся учителей защиты от Темных искусств у нас пока еще не было, — сказал Гарри. — Помните, что Хагрид говорил? Никто не хочет идти на эту должность, потому что она проклята. — А я до сих пор не могу понять, раз на должности действительно проклятие, то почему не взять и изменить название предмета и возможно что-то добавить, — отозвалась Марлин, положив голову на плече мужа. — Можно добавить изучение Темной магии, ну то есть ее основ в теории, чтобы понимать когда и какие заклинания использовать, — согласился с женой Сириус, словив на себе удивленные и скептические взгляды родственников. — За это время я конечно увидела на сколько сильно ты изменился, но ты всегда был против всего этого, — заметила Вальбурга, поглядывая на старшего сына. — Я Магистр Темномагических, к тому же во время войны я прекрасно понял, что нельзя изучать защиту, не зная в каких случаях она применяется, — пожал плечами Бродяга. — И не вся темная магия является убийственной, многая наоборот помогает в лечение, — добавила Меда, взъерошив волосы брату. Они взяли сумки, которые лежали в углу, и вернулись к креслам у камина. Гриффиндорцы уже начали возвращаться с ужина. Гарри старался не смотреть на портретный проем, но взгляды на себе все равно чувствовал. — Давайте сперва со Снеггом разберемся, — предложил Рон, обмакнув перо в чернила. — «Свойства… лунного камня… и его использование… в зельеварение…» — бормотал он, выводя эти слова вдоль верхней кромки пергамента. — Так. — Он подчеркнул заголовок и с надеждой посмотрел на Гермиону. — Ну, и какие же свойства у лунного камня и как он используется в зельеварение? — Открой учебник или любую другую литературу связанную с зельеварением и прочитай, — проворчал Фабиан. — Его лень его погубит, — покачал головой его брат. Но Гермиона не слушала его. Она смотрела в дальний угол гостиной, где сидели теперь Фред, Джордж и Ли Джордан, окруженные невинного вида первокурсниками, которые все до единого жевали нечто, взятое, судя по всему, из большого бумажного пакета в руках у Фреда. — Я бы еще поняла если бы они тестировали свои эксперименты на минимум пятикурсников, но первокурсники это уже перебор, — поджала губы Августа, недовольно качая головой и что-то снова записывая в свой пергамент. — Нет, как хотите, но они зарвались, — сказала она, вставая с негодующим видом. — Пошли, Рон. — Что?.. Куда пошли? — спросил Рон, явно пытаясь выиграть время. — Нет… Давай не будем, Гермиона… Как мы можем им запретить раздавать сладости? — Ты прекрасно знаешь, что это не просто сладости, а Кровопролитные конфеты, Блевальные батончики или что там еще… — То что она пытается это прекратить — правильно, но втягивать в это Рона не стоит, — подал голос Регулус. — Они братья и это может испортить их отношения. — Ты прав, на это есть старосты школы и профессора, нужно обратиться к ним, — кивнул Орион, соглашаясь со словами младшего сына. — Обморочные орешки… — тихо подсказал Гарри. Один за другим, точно их били по голове невидимым молотом, первокурсники обмякали в своих креслах, теряя сознание; некоторые сползали прямо на пол, другие, вывалив языки, повисали на подлокотниках. Те, кто на них смотрел, большей частью смеялись; Гермиона, однако, расправила плечи и решительным шагом двинулась к Фреду и Джорджу, которые стояли теперь с блокнотами в руках и пристально наблюдали за подопытными. Рон приподнялся со своего кресла, замер на секунду-другую в этом положении, не зная, как ему быть, потом, обращаясь к Гарри, буркнул: «Она сама справится» — и, сев обратно, съехал в кресле так низко, как только можно было при его внушительном росте. — Ну и плюсом ко всему он явно боится их, — усмехнулся Рабастан. — Они же все такие его старшие братья. — А старшие братья такие страшные? — приподнял бровь Родольфус. — От них порой больше чем от родителей достается, — буркнул Регулус, покосившись на Сириуса. — Даже когда вы не общаетесь с ними. — Мы чего-то не знаем? — спросила Вальбурга, переводя взгляд с одного сына на другого. Бродяга усмехнулся, поглядывая на младшего брата, тот же потупил взгляд в пол, не желая отвечать на вопрос матери. — Хорошего понемножку! — громогласно заявила Гермиона Фреду и Джорджу; они подняли на нее глаза с легким удивлением. — Да, ты права, — кивнул Джордж. — Доза, кажется, немного великовата. — Я, кажется, сказала вам утром: вы не имеете права испытывать на учениках эту дрянь! — Мы же им платим! — возмутился Фред. — Это не важно. Вы подвергаете их опасности! — Глупости, — отрезал Фред. — Он не может так спокойно говорить об этом, не зная какие могут быть от этих конфеток последствия, — проворчал Гидеон, явно не довольный поведением племянников. — Уймись, Гермиона, с ними все в полном порядке! — успокаивающе сказал Ли, который, переходя от первокурсника к первокурснику, засовывал им в открытые рты темно-красные конфетки. — Вот, смотри, они приходят в себя, — сказал Джордж. Некоторые первокурсники действительно зашевелились. Иные, почувствовав, что лежат на полу или висят на ручке кресла, были настолько этим напуганы, что Гарри понял: Фред и Джордж не предупредили их о действии, которое окажут на них «сладости». — Тем более, если вы набираете себе подопытных, то хотя бы нужно было предупредить их о возможных последствиях, — недовольно заметил Фабиан, так же что-то помечая в своем пергаменте. — Как себя чувствуешь, нормально? — участливо спросил Джордж маленькую темноволосую девочку, лежащую у его ног. — Я… да, кажется, — слабым голосом ответила она. — Замечательно, — радостно сказал Фред, но миг спустя Гермиона выхватила у него из рук и блокнот, и пакет с Обморочными орешками. — Ничего замечательного! — Да ты что, ведь они остались живы! — сердито возразил Фред. — Не смейте этого делать! Что, если кто-нибудь всерьез заболеет? — Никто не заболеет, мы всё уже проверили на себе, мы просто хотим убедиться, что они на всех действуют одинаково… — Если вы не прекратите, я… — Оставишь нас после уроков? — спросил Фред тоном, в котором слышалось: «Хотел бы я посмотреть, как ты попробуешь». — Посадишь нас строчки писать? — ухмыльнулся Джордж. По всей гостиной зазвучал смех. — Она всего лишь староста факультета и к сожалению не сможет повлиять на тех, кто старше ее, — вздохнула Доркас. — Нужно обратиться к старостам школы или же действительно к профессорам, как заметил лорд Орион. — Только в этом случае ее и вовсе могут перестать уважать, — вздохнула Лили. Гермиона словно бы стала чуть выше ростом; глаза ее сузились, в пышных волосах, казалось, затрещало электричество. — Нет, — заявила она вибрирующим от гнева голосом. — Я просто напишу вашей матери. — Ты этого не сделаешь, — в ужасе проговорил Джордж, отступив на шаг. — Еще как сделаю, — мрачно сказала Гермиона. — Если вы сами хотите глотать эти идиотские штучки, глотайте сколько угодно, но давать их первокурсникам я не позволю! — То же выход, но не самый лучший, — заметил Ремус. — Я пробовал однажды. — Но письмо так и не отправил, — заметил Джеймс, с улыбкой посмотрев на друга. Дорея не понимающе посмотрела на сына и его друга, но те снова не стали ничего объяснять. Она открыла сумку. Гарри думал, что она тут же уберет туда книги, но вначале она достала из сумки два уродливых шерстяных предмета. Аккуратно положив их на столик у камина, она пристроила сверху несколько скомканных клочков пергамента и сломанное перо, после чего отступила, чтобы оценить впечатление. — Именем Мерлина, что ты такое делаешь? — спросил Рон, глядя на нее как на чокнутую. — Это шапки для эльфов-домовиков, — бодро ответила она, начав наконец складывать в сумку книги. — Я летом их связала. Без волшебства я вяжу очень медленно, но в школе, думаю, дело пойдет гораздо быстрее. — Ты что, оставляешь им эти шапки? — медленно проговорил Рон. — А вначале посыпаешь их всяким мусором? — Точно, — с вызовом подтвердила Гермиона и перекинула сумку через плечо. — Такими темпами они вообще могут перестать убираться в гостиной Гриффиндора, — заметила Нарцисса. — Так нельзя, — сердито сказал Рон. — Ты пытаешься всучить им эти шапки хитростью. Хочешь освободить их против их желания. — Разумеется, они желают освободиться! — возразила Гермиона, но лицо ее порозовело. — И не смей трогать шапки, понятно? — Откуда она может знать, чего они хотят даже не спросив их? — поинтересовался Фрэнк. — Ты забыл, что она почти говорила с ними, но домовики буквально выставили их прочь из кухни, — напомнила Алиса. Она вышла. Рон подождал, пока за ней закрылась дверь, которая вела в спальни девочек, а потом смахнул с шерстяных шапок весь сор. — Пусть по крайней мере видят, что берут, — твердо сказал он. — А что касается этого… — он скатал пергамент, на котором вывел заголовок заданной Снейпом письменной работы, — сейчас даже и пытаться бессмысленно. Без Гермионы я все равно ничего не напишу, я понятия не имею о лунных камнях. А ты? — Для этого есть учебники и справочники, — усмехнувшись, напомнила Белла. Новое утро оказалось таким же свинцовым и дождливым, как предыдущее. Во время завтрака Хагрид за преподавательским столом опять не появился. — Зато Снейпа сегодня в расписании нет, — ободряюще заметил Рон. — Моих уроков в расписание нет, а не меня самого, — хмыкнул Северус. В легкой панике из-за горы домашней работы, которая перед ними высилась, Гарри и Рон провели большую перемену в библиотеке, где читали об использовании лунного камня в зельеварении. — Отношения Гарри к учебе мне не особо нравится, — тихо заметила Лили, так чтобы ее услышал лишь муж и их друзья. Профессор Граббли-Дерг, поджидая учеников, стояла шагах в десяти от двери хижины. Перед ней тянулся длинный стол на козлах, на котором были навалены какие-то ветки. Когда Гарри и Рон приблизились к столу, сзади раздался взрыв хохота; обернувшись, они увидели Драко Малфоя, который направлялся туда же в сопровождении своей обычной слизеринской свиты. Он явно сказал сейчас что-то чрезвычайно забавное, поскольку Крэбб, Гойл, Пэнси Паркинсон и прочие, подтягиваясь к месту урока, все никак не могли унять ржание. По тому, как они поглядывали на Гарри, предмет насмешки угадывался без труда. — Уверяю, его воспитание станет намного лучше, — поджав губы, проговорила Нарцисса. — Все здесь? — гаркнула профессор Граббли-Дерг, когда явились и слизеринцы, и гриффиндорцы. — Тогда поехали. Кто может сказать, как это называется? Она показала на лежащую перед ней кучу веток Рука Гермионы взвилась в воздух. За спиной у нее Малфой, скаля зубы, передразнивал ее манеру подпрыгивать на месте, когда ей не терпится ответить на вопрос. — Оно обязательно станет лучше, — покивал Люциус, почувствовав на себе взгляд жены. Между тем Драко Малфой с широкой ухмылкой на заостренном лице перегнулся через Гарри и схватил самого крупного лукотруса. — Не исключено, — сказал Малфой вполголоса, так что слышать мог только Гарри, — что эта безмозглая орясина здорово покалечилась. — Заткнись, а то я тебя покалечу так, что своих не узнаешь, — проговорил Гарри краем рта. — Не исключено, что он связался с чем-то слишком большим для него, если ты понимаешь, к чему я клоню. — Не ужели он что-то знает? — удивленно спросила бывшая Эванс. — Вполне возможно, — вздохнула Цисси, вновь покосившись на мужа. И, ухмыляясь через плечо, Малфой отошел. Гарри вдруг стало нехорошо. Неужели Малфой что-то знает? Ведь его отец был Пожирателем смерти; что, если у него есть сведения о Хагриде, которые еще не достигли Ордена Феникса? — Надеюсь Хагрид не попал к Пожирателям, — прошептала Марлин. — Я уверен с ним все хорошо и он просто выполняет какое-нибудь поручение Дамблдора, — шепотом ответил ей Сириус, успокаивающе целуя жену в висок. Гарри поспешно двинулся вокруг стола обратно, к Рону и Гермионе, которые сидели на траве на корточках чуть поодаль и пытались привести лукотруса в более или менее неподвижное состояние, чтобы его зарисовать. Гарри вынул пергамент и перо, опустился на корточки рядом с друзьями и шепотом передал им то, что услышал от Малфоя. — Если бы С Хагридом что-то случилось, Дамблдор был бы в курсе, — не долго думая, сказала Гермиона. — К тому же показывать, что мы обеспокоены, значит играть, Малфою на руку. Он увидит, что мы не знаем точно, как обстоят дела. Не обращай внимания, Гарри. Подержи-ка лучше лукотруса, я лицо хочу зарисовать… — Вот тут она права, — согласно кивнул Джеймс. — Да, — донеслось до них от ближайшей группы учеников; манерно-медлительный выговор Малфоя узнавался безошибочно. — Мой отец пару дней назад беседовал с министром, и очень похоже, что Министерство всерьез хочет положить конец непрофессиональным методам обучения в Хогвартсе. Так что даже если это глупое бревно здесь еще появится, его скорее всего тут же и пошлют куда подальше. — Не дай Мерлин ты будешь что-то подобное обсуждать при нем, — прошипела на ухо супругу леди Малфой. Позади был еще один трудный день. Гарри очень хотелось есть, и поскольку в пять у него был первый сеанс наказания, назначенного профессором Амбридж, он сразу же, даже не занося сумку в башню Гриффиндора, отправился на ужин. — Я уже забыла про это наказание, — поджала губы Лили. — Она все-таки преподаватель и представитель министерства, не может же она при таком положение как-то навредить ему, — заметила Алиса. Перед тем неизвестным, что его ожидало, надо было подкрепиться. Но не успел он войти в Большой зал, как раздался громкий сердитый возглас: — Эй, Поттер! — Что еще? — устало пробормотал он и, обернувшись, увидел Анджелину Джонсон, которая, похоже, была вне себя от гнева. — Я тебе сейчас объясню, что еще, — сказала она и, двинувшись прямо к нему, жестко ткнула его в грудь пальцем. — Как это ты ухитрился заработать наказание на пять вечера в пятницу? — Что? — спросил Гарри. — Не по… ах, да, вратарские испытания! — Вспомнил! — возмущенно крикнула Анджелина. — Я же говорила, что мне нужна вся команда, что я хочу посмотреть, как впишется новый игрок! Разве ты не знаешь, что я специально заказала на это время поле? А теперь ты вздумал уклониться! — По сути Гарри там и не нужен, так как он же Ловец, а они с вратарем не контактируют за исключением редких случаев, — сказал Регулус. — Уж лучше он на поле будет, нежели у Амбридж наказание отбывать, — заметил Сириус. — Ничего я не вздумал! — возразил Гарри, обиженный этой явной несправедливостью. — Меня наказала Амбридж, потому что я сказал правду про Сама-Знаешь-Кого. — Ну, так иди теперь к ней и проси освободить тебя в пятницу, — яростно потребовала Анджелина. — Как будешь ее уговаривать — меня не касается. Можешь, если хочешь, сказать ей, что Сам-Знаешь-Кто — плод твоего воображения. Но в пятницу изволь быть! Она резко повернулась и унеслась прочь. — Знаете что? — сказал Гарри Рону и Гермионе, когда они вошли в Большой зал. — Надо бы узнать в «Паддлмир Юнайтед», не погиб ли Оливер Вуд на тренировке. В Анджелину, похоже, вселился его дух. — Такой настрой во всех капитанов периодически вселяется — усмехнулся Фрэнк, покосившись в сторону Поттера. — Ты что-то хочешь сказать? — участливо поинтересовался Джеймс, посмотрев на Лонгботтома. — Нет что ты, — покачал головой отец Невилла, что-то проворчав себе под нос. Без пяти пять Гарри попрощался с друзьями и пошел на четвертый этаж в кабинет Амбридж. Когда он постучал, она сахарным голоском откликнулась: «Входите». Он осторожно вошел, оглядываясь по сторонам. Он помнил этот кабинет при каждом из троих его прежних владельцев. Теперь, однако, кабинет изменился до неузнаваемости. На все поверхности были наброшены ткани — кружевные или обычные. Стояло несколько ваз с засушенными цветами, каждая на своей салфеточке, а на одной из стен висела коллекция декоративных тарелочек с яркими цветными котятами, которые различались, помимо прочего, повязанными на шею бантиками. Котята были такие мерзкие, что Гарри ошеломленно пялился на них и пялился, пока профессор Амбридж снова не заговорила. — Вкус со временем у нее только ухудшиться, — поморщилась Марлин. — Притворяется милой и невинной, а на самом теле та еще стерва. — Э… — сказал Гарри, не двигаясь. — Профессор Амбридж, прежде чем мы начали, я… я хочу попросить вас об… одолжении. Ее выпуклые глаза сузились. — Я вас слушаю. — Видите ли, я вхожу в команду Гриффиндора по квиддичу. В пятницу в пять часов я должен быть на испытаниях кандидатов во вратари, и я… я подумал, может быть, вы освободите меня на этот вечер от наказания, я тогда… я тогда отбуду его в другой день… Задолго до того, как он кончил, ему было ясно, что ничего не выйдет. — Ну, что вы, — сказала Амбридж, улыбаясь так широко, словно только что проглотила на редкость сочную муху. — Нет-нет, что вы, что вы. Мистер Поттер, вы наказаны за распространение скверных и вредных историй в целях саморекламы, и никто не будет ради вашего удобства ничего переносить. Нет, вы явитесь сюда в пять часов и завтра, и послезавтра, и в пятницу, все ваши наказания пройдут как намечено. Будет совсем неплохо, если вам придется пропустить то, от чего вы не хотели бы отказываться. Это сделает урок, который я намерена вам преподать, еще более поучительным. — Ох, я ей такой поучительный урок устрою при подходящем случае, — прошипела Лили, угрожающе вертя в руках палочкой. Гарри почувствовал, как кровь приливает к голове, в ушах застучало молотом. Он в целях саморекламы рассказывает скверные и вредные истории? Она смотрела на него, слегка склонив голову на сторону, и по-прежнему широко улыбалась, как будто в точности знала, о чем он думает, и хотела посмотреть, начнет он снова кричать или нет. — Терпи Гарри, сейчас не нужно еще больше проблем, — вздохнул Джеймс, досадливо поджав губы. Сделав колоссальное усилие, Гарри отвел от нее взгляд, уронил сумку на пол около стула с прямой спинкой и сел на него. — Ну вот, — ласково сказала Амбридж, — мы уже лучше владеем собой, не правда ли? Теперь, мистер Поттер, вы напишете для меня некоторое количество строк Нет, не вашим пером, — добавила она, когда Гарри потянулся к сумке. — Вы воспользуетесь моим пером, специальным. Вот, пожалуйста. Она протянула ему черное перо, длинное и тонкое, с необычно острым кончиком. — Вал, тебе описание пера ничего не напоминает? — шепотом спросил Орион у жены. — Напоминает, — мрачно заметила Вальбурга. — Вот только не станет же она применять его на ребенке, даже Блэки не настолько сумасшедшие. — Я попросила бы вас написать: «Я не должен лгать», — мягко сказала она. — Сколько раз? — спросил Гарри, довольно убедительно имитируя вежливость. — Столько, сколько понадобится, чтобы смысл впечатался, — ласково ответила Амбридж. — Приступайте. — Что значит впечатался? — нахмурилась Лили. — Боюсь ничего хорошего, — поджала губы Вальбурга. — Что ты имеешь ввиду, мама? — нахмурившись, спросил Сириус, но ответа на свой вопрос не услышал. Она отошла к своему столу, села и склонилась над стопкой пергаментов, которые скорее всего были сданными на проверку письменными работами. Гарри приподнял острое черное перо, но понял, что кое-чего не хватает. — Вы не дали мне чернил, — сказал он. — О, чернила вам не понадобятся, — заверила его профессор Амбридж с крохотнейшей смешинкой в голосе. Гарри поднес острие пера к бумаге и вывел: «Я не должен лгать». Он испустил вздох боли. Слова, появившиеся на пергаменте, были написаны чем-то ярко-красным. — Это ведь кровавое перо, я прав? — спросил лорд Блэк, вспоминая что что-то читал про него. — Но разве они не были уничтожены? — удивленно приподняла бровь Андромеда. — Были, но не все, некоторые до сих пор ранятся в Министерстве в отделе тайн, — ответил Сигнус, мрачно смотря на книгу. Те же слова возникли и на тыльной стороне его правой руки, будто проведенные скальпелем; но не успел он отвести взгляда от свежих надрезов, как их затянуло гладкой кожей — осталась лишь небольшая краснота. Гарри оглянулся на Амбридж. Она смотрела на него, растянув в улыбке большой жабий рот. — Да-да? — Нет, ничего, — тихо сказал Гарри. — Их использование запрещено законом, она не имеет право, — прошипела Дорея. — Надеюсь, он расскажет об этом хотя бы Дамблдору, к сожалению он там сейчас единственный кто сможет ему помочь, — с досадой сказал Карлус, приподняв жену за плечи. — Он может написать в родительский комитет, — заметила Августа. — Тут все родители сделают все возможное, чтобы от нее избавиться, зная что она может причинить вред и их детям. Я бы точно сделала все, сообщи мне Невилл. Он снова посмотрел на пергамент, поднес к нему перо второй раз, написал: «Я не должен лгать» — и опять почувствовал жгучую боль в руке. Вновь слова были вырезаны на коже, и вновь надрезы затянулись секунды спустя. И так пошло дальше. Раз за разом Гарри выводил на пергаменте эти слова, выводил, как ему стало понятно, не чернилами, а собственной кровью. Раз за разом невидимый скальпель вырезал эти слова на его коже, которая потом затягивалась, но только до того момента, как он опять касался пером пергамента. — Это очень опасно для Гарри? — обеспокоенно спросила Лили, обводя гостиную взглядом. — Кровавое перо темный артефакт и очень темный. Каждый темный артефакт опасен по своему, особенно когда мы не знаем природу шрама Гарри, кто знает как это все отразиться на его здоровье, — ответил Карлус. — Подойдите сюда, — сказала она наконец. По его ощущению, прошло несколько часов. Он встал. Правую кисть сильно саднило. Опустив на нее взгляд, он увидел, что надрезы затянулись, но кожа всюду красная, воспаленная. — Дайте руку, — промолвила профессор Амбридж. Он протянул ей руку. Она взяла ее в свою. Когда она дотронулась до него толстыми пальцами-обрубками, на которые были надеты уродливые старомодные перстни, он с трудом подавил судорогу. — Увы, увы, увы, результаты пока скромные, — сказала она, улыбаясь. — Что ж, продолжим завтра вечером, не так ли? Можете идти. — Скромные результаты, — прошипела Лили. — Ну попадись ты мне, жаба не доделанная, я тебе устрою скромные результаты. — Лили, престань, тебе сейчас нельзя волноваться. Она получит свое, но сейчас она только из Хогвартса должна выпустить и ничего такого не сделала, — обнимая супругу, проговорил Джеймс. — У меня с ней свои счеты, никак не связанные с книгой, так что не переживай, я отобью у нее все желаний причинять вред людям, — улыбнувшись, пообещала Марлин. Все кто знал девушку, прекрасно знали и ее улыбку, которая явно не говорила не о чем хорошим. Гарри без единого слова вышел из кабинета. В школе было совершенно безлюдно; наверняка уже перевалило за полночь. Он медленно двинулся по коридору, но, повернув за угол и зная, что отсюда она уже не услышит шагов, бросился бежать. У него не осталось сил ни на отработку Заклятия исчезновения, ни на дневник сновидений, ни на изображение лукотруса, ни на письменные работы. — Нужно хотя бы к мадам Помфри сходить, чтобы не занести ничего в рану, — вздохнула Дорея. — Сомневаюсь, что он сейчас будет думать об этом, — покачала головой Друэлла. Утром он не пошел завтракать, чтобы накатать по-быстрому для прорицаний, которые шли первым уроком, пару фальшивых сновидений. Что странно, компанию ему составил взъерошенный Рон. — А как у Амбридж? Что она заставила тебя делать? Поколебавшись долю секунды, Гарри ответил: — Строчки писать. — Значит, ничего такого страшного? — спросил Рон. — Да, ничего, — сказал Гарри. — Почему бы ему не сказать правду, они ведь друзья? — заметил Рабастан. — Кстати… вспомнил сейчас… отпустит она тебя в пятницу? — Нет, — сказал Гарри. Рон издал сочувственный стон. День для Гарри опять выдался скверный. Не отработав Заклятие исчезновения, он в результате оказался одним из худших на трансфигурации. Всю большую перемену ему пришлось потратить на дорисовку лукотруса, а между тем Макгонагалл, Граббли-Дерг и Синистра задали им новые домашние задания, выполнить которые вечером у него не было никаких шансов из-за наказания, наложенного Амбридж — Он мог рассказать о происходящем Мини, она не потерпит такого отношения к своим ученикам и точно что-нибудь придумает, — заметил Люпин. — Слишком боится показать свою слабость, — заметил Джеймс, понимая что сын слишком похож на него. И как бы Сохатый не был этому рад, он так же прекрасно понимал, что Гарри это иногда только вредит. Второй вечер у Амбридж прошел не лучше, чем первый. Кожа на тыльной стороне руки раздражалась теперь быстрее и очень скоро покраснела и воспалилась. Вряд ли, подумал Гарри, она долго будет раз за разом так хорошо заживать. Скоро слова врежутся ему в руку, и Амбридж, видимо, будет удовлетворена. Тем не менее он не позволил себе даже вздохнуть от боли и за все время (она опять отпустила его только после полуночи) не произнес ни слова, кроме «добрый вечер» и «спокойной ночи». — В уставе школы ясно сказано, что отработка не может быть дольше трех часов, — заметила Поттер, угрожающе поглядывая в сторону книги. С домашним заданием, однако, положение уже было отчаянное, и, вернувшись в гриффиндорскую гостиную, он, хоть и устал до предела, не пошел спать, а открыл учебники и принялся за письменную работу о лунном камне, которую задал им Снегг. Кончил к половине третьего ночи. Он знал, что написал не ахти как хорошо, но делать было нечего; по крайне мере он сдаст хоть что-то, иначе не миновать нового наказания, на этот раз от Снегга. Затем он кое-как нацарапал ответы на вопросы Макгонагалл, накатал что-то насчет правильного обращения с лукотрусами для Граббли-Дерг, с трудом доковылял до кровати, рухнул на нее не раздеваясь и мгновенно заснул. — Поведение нас напоминает, — заметил Сириус. — Вот только мы так поступали после возвращения с заданий, — заметила бывшая Маккиннон. — Рон? Он дошел тем временем до верха лестницы, повернул направо и едва не натолкнулся на Рона, который стоял за статуей Десмонда Долговязого и стискивал метлу. Увидев Гарри, он так и подскочил от неожиданности и попытался спрятать свой новый «Чистомет-11» за спиной. — Что ты здесь делаешь? — Я… ничего. А ты что здесь делаешь? Гарри нахмурился. — Да брось, мне-то ты можешь сказать! Чего ты тут спрятался? — Я… я от Фреда и Джорджа, если уж тебе так нужно знать, — сказал Рон. — Они только что прошли тут с первокурсниками, наверняка опять что-то на них испытывают. Ведь в общей гостиной они не могут, там сейчас Гермиона. — Странный он какой-то, — заметил Гидеон, покосившись в сторону брата. — Интересно во что он вляпался? — нахмурился Фабиан. Говорил он очень быстро и как-то лихорадочно. —Но метла-то тебе зачем? Куда лететь собрался? — спросил Гарри. — Я… ну… ну хорошо, скажу, только не смеяться, ладно? — слабо обороняясь, проговорил Рон, который с каждой секундой все краснел и краснел. — Я подумал, может, теперь, когда у меня приличная метла, меня возьмут вратарем в команду Гриффиндора? Ну вот. Давай. Смейся. — Не плохая идея, — одобрительно кивнули братья Пруэтт. — Вот только у него много лени, а для квиддича это не очень хорошо, — заметил Регулус. — Может это поможет ему избавиться от него, — сказала Меда. — Никакого смеха, — сказал Гарри. Рон моргнул. — Отличная идея! Просто здорово будет, если ты попадешь в команду! Ни разу не видел, как ты играешь вратарем. Хорошо играешь? — Вроде бы неплохо, — ответил Рон, которому реакция Гарри явно принесла громадное облегчение. — Когда Чарли, Фред и Джордж тренировались в каникулы, я всегда был у них вратарем. — Значит, сейчас отрабатывал вратарские приемы? — И сейчас, и каждый вечер со вторника… правда, сам по себе. Я пытался колдовством заставить квоффлы лететь на меня, но это оказалось трудно, и не уверен, что от этого было бы много пользы. — У Рона был нервный, встревоженный вид. — Фред и Джордж небось лопнут от смеха, когда я приду на испытания. С тех пор как меня назначили старостой, они постоянно меня дразнят. — Честно, я думаю они бы не отказались помочь, если бы Рон их попросил об этом, — сказал Гидеон. — Ну или мог бы попросить кого-нибудь, — согласно кивнул Фабиан. — Жалко, что меня там не будет, — с горечью сказал Гарри, когда они вместе пошли в гостиную. — Да, и мне… Гарри, что у тебя с рукой? Гарри, который только что почесал нос свободной от сумки правой рукой, попытался спрятать ее, но преуспел не больше, чем Рон со своим «Чистометом». — Да ничего, порезал просто… — Ты, кажется, сказал, что она просто велела тебе писать строчки. Гарри заколебался было — но Рон-то ведь был с ним откровенен, и он рассказал Рону всю правду о часах, которые провел в кабинете Амбридж. — Вот старая стерва! — возмущенно прошептал Рон, когда они остановились у Полной Дамы, которая мирно дремала, уронив голову на грудь. — Да она просто сумасшедшая! Иди к Макгонагалл, скажи ей! — Хорошая идея, — одобрительно кивнула Лили. — Он не пойдет, — покачал головой Джеймс, успокаивающе поглаживая жену по спине. — Нет, — быстро ответил Гарри. — Этим я только обрадую Амбридж, Значило бы, что она меня достала. Не хочу. — О своем здоровье он явно не думает, — недовольно заметил Карлус. — Достала? Но нельзя же ей это спускать! — К тому же я не знаю, имеет ли Макгонагалл над ней власть, сказал Гарри. — Тогда иди к Дамблдору! — Нет, — отрезал Гарри. — Почему? — У него и без меня много забот, — сказал Гарри, хотя настоящая причина была другая. — Но тут речь идет о здоровье ученика, и он обязан вмешаться, — проговорила Андромеда. — Действительно, кто знает какой вред она уже ему принесла этим пером, — сказал Тед. — Мимбулус мимблетония! — выдохнул он перед портретом Полной Дамы, и тот в очередной раз распахнулся перед ним. В гостиной его встретил радостный вопль. Рон, сияя и обливаясь сливочным пивом, бросился к нему бегом с кубком в руке. — Гарри, я сумел, я в команде, я вратарь! — Умница, — искренне обрадовшись за племянника, в один голос сказали братья Пруэтт.