***
Просыпается парень от нетерпеливого пыхтения, открывает глаза и практически сразу же видит перед собой руку Антона с зажатым в ней зелёным флаконом. Фокусируется на буквах. «Durex play Green apple». Казалось бы, уже после «Durex» парень должен был насторожиться, но слишком сонный, чтобы что-то соображать, он опускает взгляд ниже: «Интимная гель-смазка с ароматом и вкусом зелёного яблока». Со вкусом? Стоп, что?! Арс резко шарахается от флакона под веселый смех Шастуна, наверняка краснеет и ударяется о подлокотник. — Шаст, блин! Что это?! — Интимная гель-смазка с ароматом и вкусом зелёного яблока, — читает парень и смотрит на Арсения невинными, такими же зелено-яблочными, как лубрикант, глазами. — Ты такой смешной, Арс. Ты почему от смазки-то шарахаешься? — По кочану! — огрызается Арсений и смущенно поправляет челку. Потому что одно дело начать с невинных подкатов и, постепенно вовлекаясь в процесс и переставая здраво мыслить, переспать, и совсем другое лубрикант пихать в лицо только что проснувшемуся человеку. Он бы ещё пробку анальную ему в лицо запихал, блин! — Ты где это взял? — В аптеку сгонял. — На машине что ли? — Ну да. — А мне почему ничего не сказал? А вдруг бы что-то случилось? — спрашивает Арсений и мысленно добавляет: «А вдруг бы я проснулся раньше, не нашёл тебя в доме, и умер от сердечного приступа быстрее, чем понял, что машины тоже нет?» — Арс, блин, мне не четыре года. В крайнем случае позвонил бы тебе. — Куда?! Мы телефон мой так и не нашли. — В ноутбук! Прекращай душнить, — Антон морщится, а потом улыбается. — Я и презервативов взял на всякий случай. Арсений смотрит на него и понимает, что абсолютно ничего не понимает. Антону каждый раз плохо, он каждый раз находится либо на грани панической атаки, либо уже за ней. Но всё равно с упорством идиота первый начинает заигрывать. Что Шаст делает? Чего добивается? Проверяет его? Тогда какой правильный выход у этой проверки? Бегать от Антона по всему острову до самого отплытия? Или это всё действительно оказывает какой-то психотерапевтический эффект? А если в следующий раз не окажет? Человеческая психика всё-таки устроена слишком сложно, чтобы в ней можно было бездумно ковыряться и смотреть че получается.***
Арс специально уматывает своего ученика во время ЛФК и подначивает на дневной сон. Антон засыпает мгновенно, а Арсений очень осторожно отодвигается на самый край дивана и достаёт из-под него ноут. Как же неудобно без телефона. Свешивается вниз, открывает крышку, переводит браузер в режим инкогнито. В раздумье проводит рукой по клавиатуре, смотрит на стоящую возле окна смазку. Подушечки пальцев покалывает от волнения. Последние пару дней Арсений тайно (что в сложившейся ситуации трудно невероятно) изучает особенности анального секса, пока что прочитав чуть ли не докторскую научную работу на тему массажа простаты и сомнительный форум, скатывающийся в БДСМ. Ладно, не попробуешь… не попробуешь. Попов закрывает крышку ноута, после чего встаёт, сгребает смазку и беззвучно вытекает из комнаты. Прежде чем запихивать что-то в себя или Антона, неплохо бы проверить, как оно вообще самостоятельно. Арсений на всякий случай уходит в ванную второго этажа, чтобы внизу его было меньше слышно. Бросает взгляд на своё отражение и с мыслью: «глаза б мои тебя не видели», — снимает зеркало и ставит его на пол, отражающей поверхностью к стене. Раздевается целиком, потому что даже так чувствует себя увереннее, чем обнаженный на нижнюю половину. Выдавливает на пальцы лубрикант, зачем-то нюхает его, тот действительно пахнет зелёным яблоком, точнее просто яблоком, у разного цвета яблок запах вроде как не отличается. Попробовать на вкус не решается. Переминается с ноги на ногу. «Господи, Арс! Ну чё как пятнадцатилетний? Это же просто дрочка, единственное, что с небольшим нововведением», — Попов решительно проводит чистой рукой по волосам, прогоняя лишние мысли, глубоко вдыхает, и эксперимент начинается. Палец внутри ощущался не больно, но однозначно дискомфортно, однако поиски простаты продолжаются. Арс задумчиво покусывает костяшки пальцев, сейчас ему сильно помогает способность всецело отдаваться моменту, поэтому парень занимается фильтровкой ощущений и рассматривать картину со стороны не собирается. «Пропажа» находится так неожиданно, что парень давится воздухом, с силой вцепляется зубами в палец и отдергивает руку. Заставляет себя на секунду замереть, чтобы не усилить себе ощущения ещё какой-нибудь инстинктивной хренью. «Подведём промежуточные итоги», — Арсений садится на пол, пока что удалось понять только три вещи: первое — попадание по простате это охуеть как… охуеть, понравилось ему или нет, парень понять не сумел, но охуел однозначно, второе — не стоит ничего быстро из себя выдёргивать, третье — не стоит закусывать пальцы, они ещё пригодятся. Арс делает глубокий вдох, настраиваясь на продолжение эксперимента и чувствует подступающий инфаркт, слыша за дверью вкрадчивое «Арррсюююююш». Парень замирает, переставая дышать, и отчаянно краснея. В чём смысл затаиваться, он не подумал, просто сделал. — Аааааарррррррс, — снова елейным голоском зовёт Антон, — я знаю, что ты там. Не тупи, мы вдвоём в доме, если ты запер дверь, — Шаст дергает ручку, безуспешно — дверь действительно заперта. — То ты точно там. Больше некому. — Чего тебе? — резковато спрашивает Арсений, выбирая тактику «Ссал я! Нельзя?» — Что это мы там делаем? — продолжает издеваться Антон. — А что можно в ванной делать? — копирует его тон Попов. — Много чего, — задумчиво тянет собеседник, — зависит от уровня морального разложения. Я видел, что ты смазку забрал. «Блять», — с чувством думает Арс. Он сидит, привалившись спиной к двери и почему-то уверен, что Шаст находится в такой же позе, только по ту сторону. — Так, хихи-хаха, — Арсений бьет ладонью по дереву, — я тут… самообразованием занимаюсь! Проверяю результаты докторской, между прочим, это вам не кот чихнул! — Давай образовываться вместе, это же веселее! — Нет! — отказ получается немного истеричным. — Ну Арс! Открывай! Арс, Арсик, Арсенька, ну! — Антон скребется в дверь, — Ааааррррррс! Ты всё равно не сможешь вечно там сидеть! В целом, Арсений и сам понимает, что не сможет, поэтому встаёт, моет руку, плещет холодной водой в лицо, надеясь вернуть ему нормальный оттенок, натягивает штаны и, нервно закусив губу, поворачивает защелку. Антон врывается внутрь как ураган, и без «здравствуйте — до свидания» страстно и порывисто целует Арса в губы, беря в руки его лицо и не намереваясь ничего слушать или обсуждать. Шаст сам углубляет поцелуй, вжимается в партнера всем телом, впечатывая того в стену, жадно оглаживает кожу. От настолько напористого Антона даже немного страшновато. Арсений впадает в эмоциональный раздрай, снова теряясь в том, что он должен делать, а что нет. Антон снова ведёт себя странно и нервно, но противостоять ему парень не может. Или не хочет? Не, не может, поэтому, что бы не случилось, он, чур, не виноват. Шаст, наконец, отрывается от губ Арсения, позволяя им обоим глотнуть воздуха, целует партнера в шею, и Арс со странной надеждой ждёт укуса, но его так и не происходит. Антон стаскивает с себя футболку, крепко сжимает Арса в объятиях, снова утягивая в поцелуй, хватает смазку и с какой-то просто дикой решимостью тащит его к кровати, продолжая орудовать языком в чужом рту. Арсений пытается поймать его взгляд и чувствует тревогу, смешанную с раздражением, когда у него раз за разом не получается это сделать, как будто Шаст прячет глаза намеренно. Слишком резкий, слишком нервный, слишком порывистый. Антон толкает его на кровать, окончательно раздевает, поднимается от бедра к шее дорожкой поцелуев, обхватывает тонкими пальцами привставший член. Тело Арса реагирует на это, но не так, как обычно. Точнее, наоборот, так, как обычно, а не так, как на Антона. Он приподнимается на локтях, снова пытается поймать взгляд. Беспокойство усиливается. Если Шаст всё собирается делать в таком темпе и несобранности, то, может, лучше не надо? Понятно, конечно, что в случае чего Арсений от него отобьётся, но ведь хочется же довериться. — Шаст, я просто на всякий случай тебе скажу, что я, конечно, экспериментировал, но немного, и нихера не понял, поэтому слегка стремаюсь. Антон резко наваливается на него всем телом, впечатывая обратно в кровать: — Тебе и не нужно. Ты сверху. — Нет! — Арс отпихивает его от себя. — Да! — парень берет его за руки, прижимает их к простыне и, наконец, смотрит в глаза. Лучше бы он, блять, дальше не смотрел. Мешанина эмоций от «пожалуйста, не отталкивай меня сейчас, пожалуйста!» до «ёб твою мать, как страшно, пиздец, помогите!» Арсения окончательно дезориентирует. Честно? Хочется послать Антона нахуй вместе с его непонятными загонами. Но, во-первых, именно от похода на хуй его сейчас нужно каким-то образом отговорить, а во-вторых, отказ партнера от секса даже нормальному человеку очень сильно подрывает самолюбие и веру в собственную значимость, и ебись потом как хочешь, объясняя, что «дело не в тебе». Поэтому он молча наблюдает за Шастуном, не пытаясь его остановить, но и не собираясь проявлять какую-либо инициативу. Антон ещё раз пытается его активизировать и отстраняется. Выдавливает смазку и начинает растягивать себя самостоятельно, понимая, что помощи от Арса не дождётся. Брюнет снова приподнимается, а потом вообще садится, складывая ноги в позе лотоса, и внимательно наблюдает за партнером. Арсению кажется, что он находится на пороге осознания, что происходит, но переступить его никак не может. Антон двигается всё так же резко и несконцентрированно, периодически тихо шипя и кусая губы. Немного знакомый теперь с ощущениями Арсений болезненно морщится, появляется мысль всё-таки в процесс вмешаться, даже он сможет это сделать аккуратнее. Шаст под его внимательным взглядом ещё больше нервничает и торопится. Торопится. Арс внутренне подсобирается. Кажется, нащупал. Да, Шаст очевидно торопится. Чтобы быстрее уже начать? Навряд ли. Более вероятно, чтобы быстрее закончить. Чтобы трахнуться уже и забыть это всё как страшный сон. Антон злится, в основном на себя, и ещё немного на вперившегося в него взглядом Арса. Мог бы помочь хотя бы немного! Парень отчаянно хочет, чтобы Арсений взял уже процесс в свои руки, потому что он сам уже не может контролировать не то что ситуацию, а даже себя. Он собирался просто дать согласие, быстро и решительно, нырнуть сразу с головой, а там пускай уже Арс сам выгребает. Но Попов снова повёл себя не так, как было задумано. Арс, падла, даже нырнуть не дал, заставив заходить постепенно, и теперь стоит на берегу и смотрит на погружающегося всё глубже Антона иронично и недоверчиво: «Серьезно? Так и будешь идти, пока не утонешь?» Шаст понимает, что находится на грани срыва, и ему сейчас безумно нужна поддержка. Он бросает взгляд на партнера. У Арса абсолютно отстранённый и сосредоточенный вид, как будто он разгадывает шарады. Единственная сильная эмоция, проступающая через размышления, это сочувствие на грани с жалостью. Антон вытаскивает из себя пальцы, собираясь добавить третий, и Арсений успевает перехватить его руку. Шаст агрессивно дергается, его уже всего трясёт, в глазах стоят злые слёзы и мрачная решимость. Арс обхватывает ладонями подрагивающую измазанную смазкой руку, словно обнимая и пряча. Мягко оглаживает большими пальцами и говорит: — Мне это не нужно, — делает большую паузу, вглядывается в зелёные глаза. — Хочется, — признаёт он, чуть улыбаясь, — но не нужно. Ещё некоторое время молчит, формулируя мысли и начав рисовать пальцами замысловатые узоры на руке Антона, продолжает: — Мне нравится просто быть рядом, обниматься, чувствовать твой запах, воровать одежду. Мне нравится, как ты перебираешь мои волосы, восхищенно наблюдаешь как я выпендриваюсь, стараешься ради меня нормально делать ЛФКашные упражнения, азартно сверкая глазами носишься за мной по дому, во сне закидываешь на меня конечности. Мне нравится, когда ты смеёшься или улыбаешься. Мне нравится, когда ты счастливый. Всё это время оба парня наблюдают за скользящими по длинной худой руке пальцами Арсения. Но сейчас Арс поднимает глаза, призывая Антона сделать то же самое. Взгляды встречаются. — Мне этого достаточно, — вкрадчиво говорит брюнет, надеясь, что Шаст его услышит и поймёт. — Прекрати пытаться принести себя в жертву. Она мне не нужна. Мне нужен ты. Живой, счастливый и любящий, понял, придурок? Антон заворожённо смотрит в голубые глаза и понимает, что Арс действительно всё это время разгадывал шараду и, как ни странно, разгадал её. Опять, раньше самого Антона. Парень опускает взгляд на сильные спокойные руки, всё ещё держащие его ладонь. Ему ведь нравятся эти руки до одури, как и весь Арсений. И у него есть привилегия его касаться. Ну разве не пиздато? Шаст тянется вперед и касается чужих губ, не думает ни о будущем, ни о прошлом, полностью растворяется в моменте. Нет никакого плана действий, нет никакого результата, к которому нужно прийти. Только это касание, только тёплые мягкие губы. И больше вообще ничего. — Шаст, блять, ты вообще меня слушаешь? Ну что ты делаешь опять? — Да, да, я всё понял, — тихо шепчет Антон. — Я понял, правда. Парень смотрит в голубые глаза, выражающие безмерную усталость, виновато улыбается, проводит рукой по скуле и задерживает на шее, чувствует, как пульсирует вена. Проводит по коже уже пальцами, снова отыскивая вену. Арсения начинает развозить. Похоже, Антон действительно что-то понял, его касания снова стали осмысленными и начали необъяснимым образом пускать по коже ток. Дыхание сбивается, по телу прокатывается первая волна возбуждения. У Антона холодные и влажные ладони, и это почему-то приятно. Через пять минут Шаст с трудом отрывается от исследования тазовых косточек, нависает над лицом партнера, шутливо кусает его за нос, привлекая внимание. Арсений открывает почти чёрные из-за расширившихся зрачков глаза. — Начинай отвечать уже, — подбадривает его Шастун. Арс чуть медлит, но потом размашисто проводит руками по выпирающим рёбрам. Они дополняют друг друга идеально. Импульсивный горячий Арсений, щедро делящийся энергией и теплом, весь дрожащий от нетерпения, и всё ещё чуть боязливый Шаст, успокаивающий прохладными прикосновениями, сбивающий бешенный пожар страсти, превращающий его в тягучее, сладкое, бесконечное желание, от которого хочется не то что стонать, просто выть на одной ноте. Ещё никогда Арсения не распидорашивало так конкретно и надолго, уводя практически в бессознанку. Мучительно хочется чего-нибудь ещё, чего угодно; сейчас он совсем не против, чтобы Антон его трахнул, и вообще ничего не против. Безумно гордый собой Шаст упивается издаваемыми партнером звуками, которые настолько разнообразные, что, кажется, не могут быть сгенерированы одним человеком. Антон размашисто и грубо несколько раз проводит рукой по истекающему природной смазкой чужому члену, слышит в ответ низкое рычание, а потом облизывает головку и получает неожиданно высокий всхлип на вдохе. Каким-то образом, оказавшись нависшим над Шастом, Арсений кусает мочку уха и целует шею, с трудом удерживаясь на подгибающихся руках. — Арс, ну пожалуйста, Арс, — Антон умоляюще разводит бёдра. — Я правда хочу! Веришь мне? Теперь веришь? — Ладно, блять, хуй с тобой! — начинает материться от переизбытка эмоций и раздражения на самого себя Арсений. Сейчас он в таком состоянии, что сделал бы вообще всё, о чем бы Антон ни попросил. Арс переворачивает партнера на живот, так, вроде, легче, подтаскивает к себе подушку, Шаст отталкивает её, вставая в коленно-локтевую. — На растяжку хотя бы, — Попов возвращает подушку обратно. — Ложись, не переживай. Все внутренности Антона скручивает волнением, но на этот раз это не страх, а, скорее, предвкушение. Арс успокаивающе оглаживает его, несколько раз лижет в загривок. Щёлкает крышка флакона. — Сейчас, сейчас, — Арсений прижимается к нему бедром, чтобы сохранить физический контакт, пока заняты руки. И, сука, это как раз те его паскудные маленькие мелочи, которые обнажают всю глубину заботливости. Потому что неуютно лежать с оттопыренным задом, в то время человек позади тебя чем-то щёлкает и что-то делает, даже если ты прекрасно знаешь, что именно. А так он и голосом обозначил, и прижался, мол, я всё ещё здесь, я с тобой. Шаст окончательно расслабляется. Пока Антон думает о вечном, Арсений, наконец, собирается и физически, и морально. Одной рукой он начинает медленно надрачивать Шасту, отвлекая от неприятных ощущений, другой касается колечка мышц, предупреждая, а потом постепенно вводит первый палец. Так любовно этого не делал никто. Растяжка, благодаря паникерству Арса, растягивается не на шутку. Впрочем, Антон не против, он расслабленно лежит на животе чуть постанывая, когда пальцы мягко касаются простаты. Арсений плавно вытаскивает уже три пальца и впадает в раздумья. Пауза затягивается, и Шаст оглядывается на него через плечо. И видит, как брюнет с невероятно серьезным и озадаченным выражением лица пытается сравнить габариты пальцев и своего члена. В голове Антона мгновенно всплывает мем с женщиной в формулах, парень не может удержаться и начинает ржать. Попов переводит на него недоуменный взгляд. — Блять, Арс! Ты невозможный. Ну кто так делает? Ты ещё линейкой их померь сейчас. — Ты придурок, блин, — возмущённо-смущенно вскидывается Арсений. — Я же ради тебя, идиота, стараюсь! И вообще, будешь надо мной ржать, я не буду тебя трахать, понял? — Нет, нет, пожалуйста! Я уже перестал, — Антон укладывается на место, всё ещё подхихикивая. — Презервативы где, кстати говоря? Раз мы всё равно разбазарились. — Ближайшие в кармане моих джинсов, они где-то там на полу валяются. Погоди. Сделай ещё тремя пальцами так, — Шаст чуть провернул и раздвинул пальцы, показывая жест, — а то у тебя реально огромный. — Не думал, что когда-то буду переживать по этому поводу. Арсений легко пробегается пальцами по рёбрам партнера, уже зная, что там эрогенная зона, и это поможет парню быстро включиться обратно в процесс. Выполняет показанное Антоном предварительное упражнение, раскатывает по члену презерватив, мельком порадовавшись, что хоть это может сделать нормально. Шаст встаёт в коленно-локтевую, чуть выгибается. Щедро льётся смазка, Арс входит очень медленно, настолько, что Антон начинает сам немного покачиваться, ускоряя процесс. Время тянется медленно-медленно, но никто не против. Наконец, погрузившись на всю длину, Арсений начинает плавные, едва ощутимые толчки, параллельно накрывая Антона своим телом, нашаривает своей опорной рукой ладонь партнера, их пальцы переплетаются. Шаст чувствует тёплое дыхание около уха, чуткую руку, которая иногда чуть поддерживает его, не давая ногам разъезжаться, иногда плавно водит по члену или оглаживает живот. Антон никогда ещё не чувствовал себя настолько беззащитным и защищённым одновременно. Он отдал весь контроль над всем другому человеку, и тот взял его спокойно и надежно. Теперь от Антона ничего не зависит, ему не нужно ни о чём волноваться и ничего предпринимать. Но Арс точно сделает так, чтобы всё стало хорошо. Он сможет. Парни погружаются в совместный транс, теряясь во времени, пространстве и друг друге. Вытаскивает из которого их подступающий оргазм Арсения. Он начинает низко не то рычать, не то урчать, вибрируя от этого звука, кажется, целиком. Антона от этой вибрации и звука тоже начинает крыть, и кончают они, в итоге, практически одновременно. Арс вспоминает о вынесенной из эксперимента информации о том, что нельзя ничего делать резко, и потому выходит максимально аккуратно, тут же обессилено сваливаясь на кровать. Чуть обеспокоено смотрит на упавшего рядом Антона, тот приоткрывает глаза и улыбается. Странно, у Арсения секс всегда ассоциировался с чем-то предельно импульсивным, чтоб мотало по кровати и стоны на весь дом. А сейчас всё было так медитативненько. Но такого удовлетворения от процесса он не испытывал уже очень давно, если не никогда. И устал как собака. Но ещё кое-что сделает всё равно. — Пойдём, — Арс сползает с кровати и протягивает Антону руки. — Куда? — тихо спрашивает разомлевший парень, но руки берет. — Я понял, что ещё ни разу не лежал после секса в джакузи, а оно у нас практически в пяти метрах. — Затейник, блин. А если я ходить не могу? — Серьезно? — вмиг растревожился Арс. — Да не переживай ты так, господи. Просто слабость, как обычно. Ты тоже не особо ходок сейчас. Арсений ещё немного сверлит его напряжённым взглядом. — Смотри у меня. Ты, конечно, сволочь, но зато я взбодрился, и теперь мы точно дойдём. Постоянно хохоча и поддерживая друг друга, ребята добрались-таки до джакузи и даже сумели загрузить туда Антона, ничего ему не сломав. Арсений немного повозился с настройкой воды и забрался следом. — Мы хотим пузыри? — Арс оглянулся на кнопки в бортике. — Неа. Просто водичку. — Исполнено. То, что вода набиралась постепенно, только усиливало эффект приятности. Тёплая полоска воды медленно поднималась выше, Антон периодически блаженно ёжился. Арсений положил руку ему на плечо, чуть прижимая к себе, парень лёг на него и поджал ноги, чувствуя себя маленьким беззащитным комочком-котёнком. Антон повернул рычажок, выключая воду. Джакузи было заполнено уже до краев, Арса совершенно разморило, и он не то дремал, не то вообще спал. А у Шаста в груди было слишком много счастья. Такого завершения секса у него тоже никогда не было. Это было как данная ни за что награда. Тёплая вода забирала последние частички дискомфорта, расслабляла уставшие мышцы, очищала. Не мог не радовать умиротворенный Арс под боком. Слишком много счастья. Словно карма решила выдать всё, что задолжала, в один день. К сожалению, момент не мог длиться вечно, вода остыла и надо было вылезать. Арсений всё это знать не хотел и окончательно уснул, откинув голову на бортик. «Совсем умаялся, бедный», — мельком подумал Шастун, с несвойственной ему грацией вылезая наружу. Парень вытерся, нашёл одежду себе, штаны Арса, подумал, что было бы неплохо найти ещё и трусы, но потом решил, что хватит с него и штанов, чай не чужие люди. И, одолеваемый сомнениями, всё-таки взял ещё одну свою футболку, в которой ездил с утра в аптеку. Попов по-прежнему спит. — Арсюш, — зовёт Антон, шевеля его за плечо. Арс сначала улыбается, открывает глаза и немного удивлённо смотрит на склонившегося над ним Шаста. — Вылезай давай, а то простудишься. Арсений недовольно хмурится, но джакузи покидает. Антон накидывает на него полотенце и, не удержавшись, притягивает к себе. Проводит носом по ключице и целует в лоб. Арс выглядит абсолютно счастливым и расслабленным. Шаст сам вытирает его и протягивает штаны с футболкой. — Это… твоя? — Ага, — чуть напряжённо отзывается Антон. — Блин, Шаст, ты лучшее, что случалось в моей жизни! — Арсений становится ещё более счастливым, натягивает футболку и придурковато, но убийственно искренне улыбается. Антон сидит на диване и осторожно потягивает горячий чай. На подлокотнике лежит уже наполовину съеденная молочная шоколадка с фундуком. До этой поездки у Шаста не было любимого вкуса шоколада, но теперь точно будет. Арсению интереснее лежать у Антона на коленях, чем чай, поэтому его кружка стоит на столе. Впрочем, иногда он привстает и пьёт из кружки Антона. Арсений думает о том, что Шастун безумно красивый, когда счастливый. Особенно если закатное солнце подсвечивает зелёные глаза, делая их ещё ярче и глубже, как сейчас. А ещё у него впервые с момента их знакомства такой открытый и легкий взгляд. Арс думает, что готов любоваться им вечно. — У меня в детском доме, — внезапно произносит Антон, — был друг, Димка, мы с ним хлеб воровали из столовой… Шастун рассказывает долго, периодически смеясь, активно жестикулируя. О том, как прятали всем детским домом котёнка и их выдала противная девочка с аллергией; как убегали в парк и смотрели на детей, у которых есть родители; как мечтали о будущем; как устраивали соревнования бумажных самолетиков. Арс слушает молча, ничего не спрашивая и не уточняя, боясь спугнуть внезапные откровения. Антон вспоминает о детдоме с теплом и лёгкой грустью. Все истории располагаются в промежутке от «сколько себя помню» до шестнадцати лет.