Да здравствует король!

      Комната кормилицы находилась рядом с детской Гироса. Подойдя к двери, Гирос остановился. Он почувствовал какую-то странную неловкость. Может не стоит так неожиданно врываться в комнату этой женщины? Как она воспримет появление человека, которого давно считает мертвым?       — Дядя Сид, может быть ты сначала подготовишь маму Тати к тому, что я вернулся, а я пока зайду в свою детскую комнату? — попросил он.       — Как прикажете, Ваша Светлость, — полушутя ответил граф.       Гирос открыл дверь детской, вошёл в неё. Он тут же вспомнил всё, будто и не прошло шестнадцати лет, и мальчик просто зашёл в свою комнату. Вот его кроватка, застеленная красивым голубым покрывалом, а вот и столик — на нём стоит его любимая деревянная лошадка. Надо только выдвинуть стульчик, сесть и можно играться с ней. Возможно, он бы так и сделал, но побоялся, что хлипкий стул просто развалится под ним. Звук быстро приближающихся лёгких шагов отвлёк его от размышлений. Маленькая женщина в сером бесформенном платье из грубой материи и такой же серой косынкой, полностью скрывающей её волосы, вбежала в комнату со словами:       — Гирос! Мальчик мой! Ты жив? — она прижалась к нему, и слёзы потекли из её глаз.       Герцог обнимал эту маленькую, хрупкую женщину, которая не доставала даже до его плеча и вспоминал, что когда-то она была для него чуть ли не целым миром.       — Всё хорошо, я жив и рядом с тобой, мама Тати, — успокаивал он кормилицу. — Пойдем в твою комнату, мы спокойно посидим, и я всё расскажу тебе. — Ведя её туда, вдруг вспомнил и спросил: — А почему ты одна? Где твоя дочка Гили?       — Она выросла и уехала в столицу, — вытирая слёзы, начала рассказывать Тати. — Там вышла замуж за сына лавочника. Граф Войцев дал ей денег на хорошее приданое и они живут счастливо с двумя детишками.       — Ну, так ты решил, в какой комнате будешь жить? — спросил заглянувший Сид.       — Знаешь, прикажи подготовить мне ближайшую к спальне родителей гостевую комнату. Я пока хочу оставить обе комнаты нетронутыми. Посижу там на досуге, повспоминаю детство.       Дядя Сид кивнул и оставил их наедине. Гирос и мама Тати долго общались друг с другом, каждому хотелось многое и рассказать, и выслушать. Они совсем потеряли счёт времени и, возможно, так бы и просидели до утра, если б не мальчишка, присланный графом. Он заглянул поинтересоваться, где их светлость изволит отужинать, может в зале или прикажут принести сюда.       — Иди-иди, поужинай с Сидом, ему будет приятно, а мне еду сюда приносят, — встрепенувшись, посоветовала мама Тати. — У нас ещё будет время продолжить разговор.       Гирос, как послушный мальчик, последовал указанию кормилицы. Но поужинать спокойно им не дали. Когда только подавали первое блюдо, вдруг засветился портал и в обеденный зал вошли два друга детства герцога, они же его новые вассалы — Борин и Гаран.       — Добрый вечер, господа! — произнёс Борин и оба графа склонились в почтительном поклоне.       — Извините, что не вовремя, — продолжил Дипот, — мы не знали, что вы так поздно ужинаете. Мы с Гараном уже поели, он пригласил меня к себе. Вот теперь решили навестить вас. У нас возникло много вопросов по выплатам в казну.       — Здравствуйте, ребята! — ответил Гирос. — Садитесь за стол и без всяких церемоний, пожалуйста. Я понял, что вы уже сыты, но надеюсь, от бокала хорошего вина не откажетесь, а заодно и поговорим. Тем более, что в вопросе податей, пожалуй, никто из нас лучше Графа Войцева не разбирается.       Долго уговаривать парней не пришлось, они уселись за стол, наполнили себе кубки из графина, стоящего на столе. После этого Борин, отпив немного вина и оценив его качество, продолжил разговор о податях его графства:       — Я сегодня первым делом попытался разобраться в каком состоянии моя казна. Управляющий, назначенный их сиятельством графом Войцевым, сообщил мне, что почти все доходы графства направлялись в королевскую казну, за исключением денег, необходимых на содержание замка и выплаты жалованья управляющему и слугам. Я тут же связался с Гараном и оказалось, что в его графстве происходило тоже самое.       — Да, Борин, — подтвердил Гирос, — тоже самое происходило и во всём герцогстве в целом: владения, которыми управляли их законные хозяева, платили три десятины, а те, владельцы которых погибли во время переворота, отдавали практически все доходы.       — Гирос, ты представляешь, какие деньжищи получал король с наших земель! — возмутился Гаран. — А мне приходилось выпрашивать, как нищему, лишний комплект белья, объясняя, зачем он мне нужен.       — Да, я понимаю, но что ты предлагаешь делать? Потребовать всё обратно или начать войну с королём? Я вообще удивлён, что он сейчас вернул нам владения, ведь до последнего дня нам не было известно, кто мы.       — Да он просто не нашёл другого выхода! — воскликнул Борин. — Король прекрасно понимал, что мы всё равно узнаем и потребуем своё, так лучше сделать нам подарок на окончание учёбы.       — Ещё раз говорю, что ты прав, но не слышу предложения, — остановил его Гирос. — Собираем войско и идём против короля с требованием: «Отдай наши деньги!»?       Оба графа опустили головы, но промолчали.       — Не слышу ответа. Так значит, пока мы продолжаем служить королю и выполнять его указы. Только платить теперь будем три десятины, как по закону. Вот лучше посоветуй мне, что делать с тем графством, в котором до сих пор нет хозяина? Оставлять доходы в нём? Так ведь и разворовать могут. Забирать всё себе? Тогда чем я буду отличаться от короля? Вот видишь, как просто обвинять кого-то. Может он тоже решил, что, пока мы малы, нет смысла собирать для нас богатства, когда королевство после переворота и так обнищало. Я думаю, будем пока молчать, мы ведь только начинаем входить в этот мир. Надо потихоньку учиться и разбираться, а сказать своё слово мы ещё успеем.       На этом они и порешили. А дальше просто сидели и отдыхали. Вспоминали и рассказывали графу Войцеву и друг другу разные случаи из их жизни и учёбы. Потихоньку разговоры смолкли. Все почувствовали, что этот день был у них такой долгий и утомительный, а значит, пора спать. Герцог открыл порталы для своих друзей прямо в спальную каждого — в этом деле он был большой мастер.       Проводив гостей, Гирос подумал, что хорошо знает эту гостевую комнату, часто бывал там, когда к родителям приезжали друзья. Шёл и удивлялся, что он так прекрасно помнит все коридоры и переходы замка. Возможно потому, что в детстве часто убегал от кормилицы и прятался в самых немыслимых закоулках. Каким же он был вредным, заставляя переживать маму Тати. Как раз сейчас проходил мимо её комнаты, но заглядывать не стал, считая, что она уже спит. А вот в детскую заглянул ненадолго. Увеличил яркость магического светлячка, которого подвесил перед собой, чтобы освещать путь, но, просто постояв на пороге, пошёл дальше, в спальню родителей. Открыв дверь, долго глядел на широкую кровать, в которую он когда-то так любил залезать по утрам, чтобы немного полежать между мамой и папой, пока они не проснулись окончательно и не ушли, каждый заниматься своими делами. Это были самые счастливые минуты в его детской жизни.       Наконец Гирос заставил себя отойти от кровати и заняться тем, зачем пришёл. Он порылся в гардеробе, комоде и сундуках, стоящих на противоположной стороне от кровати и нашёл там много отцовской одежды, которая, как и предполагал, оказалась ему впору. Возможно, всё не соответствовало нынешней моде, но никак не беспокоило герцога. Главное, что не надо где-то заказывать и шить, а несколько недель, что у него оставались до службы, можно носить и это. Он отобрал один комплект одежды, чтобы утром его надеть, а остальное завтра прикажет привести в порядок и разложить в его комнате.        Подойдя к своей двери Гирос толкнул её локтем, так как руки были заняты. Дверь легко распахнулась и ударилась обо что-то.       — Ой! — прозвучал испуганный девичий голосок.       И тут Гирос увидел сидящую на табурете очень молодую девушку, скорее подростка лет пятнадцати. Увидев господина, она тут же подскочила, чтобы забрать принесённые им вещи.       — Позвольте я вам помогу, Ваша Светлость, — сказала она, забирая одежду и относя к комоду.       Когда она попала в пятно света от стоящей на столе свечи, Гирос смог рассмотреть её хрупкую фигурку сквозь тонкую ткань надетой на ней нижней рубашки. Гирос не понял, зачем она здесь и даже подумал, что он ошибся дверью. Но нет, комната была его, да и вряд ли служанке выделили под спальню такое большое помещение.       — Кто ты и что здесь делаешь? — спросил он.       — Я горничная Олли, мне сказали помочь вашей светлости отправиться ко сну. Я всё расстелила и ждала вас.       — Для чего меня ждать?       — Чтобы помочь вам раздеться и… ну может вы ещё чего захотите… — опустив глаза, прошептала девушка.       — А почему ты в нижней рубашке? — совершенно не понимая такого намёка, спросил герцог.       — Я могу её снять, если ваша светлость прикажет, — ответила Олли и нагнулась, чтобы ухватить подол рубашки.       — Нет, стой! — крикнул Гирос, наконец сообразив, что ему предлагают. — Мне не нужна твоя помощь, можешь идти спать! К себе в спальню!       — Я вам не понравилась? — обиженно поджав губки, спросила она, всё ещё держа подол приподнятым и демонстрируя свои стройные ножки. — Посмотрите получше, я ладная, — и потянула рубашку вверх.       — Стой! — строго приказал Гирос и подошёл к девушке. Видя, что она вот-вот расплачется, ласково взял её за плечи, подвёл к кровати и усадил. Сам же присел перед ней на корточки, чтобы смотреть в её тёмные глаза. — Кто приказал тебе помочь скоротать мне ночь?       — Наша старшая горничная, — уже сквозь слёзы стала рассказывать Олли. — Говорит, негоже такому молодому и красивому мужчине проводить ночь одному, и что я должна постараться, чтобы барин был доволен.       — И часто она даёт тебе такие поручения? — на вид девушка не походила на распущенную.       — Что вы, барин! Я чистая, ни с кем ещё не была.       — Ну вот и со мной не надо, — он опять взял её за плечи и повел к выход. — Ты красивая и ладная девушка, и я не хочу тебя портить. Найдёшь себе парня, с которым будешь по-любви. А я поговорю завтра с вашей старшей, никого ко мне не надо присылать!       Как только Олли вышла, он сразу закрыл дверь на щеколду, чтобы его больше не беспокоили, разделся и лёг в кровать. Только вот сон не шёл — сильно рассердил этот, казалось бы, маленький инцидент. Его возмутило такое отношение к судьбе девочки — её, такую чистую и непорочную, просто решили сделать игрушкой герцога. Никто не подумал, что будет с ней потом. И ведь если завтра он станет выговаривать старшей горничной, так его просто не поймут! Она то хотела сделать как лучше, чтобы их хозяину было хорошо. А дворовых девок много, что о них беспокоиться. Гирос задумался, а интересно, при жизни его родителей было тоже самое или всё изменилось за эти годы. Но он не мог помнить подобного, ведь был тогда слишком мал. Вообще странная вещь эта память, вот сегодня, когда шёл по лабиринтам замка, то чётко представлял, куда идти. Сразу узнал и свою детскую, и спальню родителей, как будто был там вчера. Но сколько он не старался вспомнить, что же произошло в день переворота, что случилось с его мамой и папой, видел ли он что-то или находился в другом месте? Этого в его памяти не было, просто как тёмное пятно в его голове. Так ничего и не вспомнив, Гирос провалился в сон.