Идиллия, блять, спокойствие, душевное равновесие. Да ну это всё в пизду. Каждая новая затяжка — новая скрученная в спираль мрачная мысль, а за тем — и настроение всё мрачнее и мрачнее. Денис не понимает, должен ли оправдать Макса, или осудить, или в лицо харкнуть при первой возможности. Он, конечно, ведёт себя по-сучьи, на Аринку даже ядом наплевал, не сказав ни слова обидного, держится на тормозах мастерски сыгранной эпатажности, но, вот беда, те — на добром слове.
Его больше всего бесит недосказанность. Чем лизаться до посинения и трахаться на столе, конечно, лучше бы обсудили, поговорили, выяснили, но что теперь-то делать, если сделанного не воротишь? А Денис воротит только нос от того факта, что его, возможно, снова наёбывают так, что он даже не замечает.
С другой стороны, они ведь ничего не обещали друг другу, да? Никаких «люблю», «навсегда» и «мы» вслух. Это Денис понастроил воздушных замков над отправленными на реконструкцию руинами надежды. Он, в общем, и не думал, что там дальше будет, — он только мечтал, планировал и гадал. Нагадался.
Дверь за спиной скрипит, слышатся шаги, и Титов не оборачивается, не встаёт со ступенек, всё пялится в одну точку перед собой и курит со-счета-сбился-какую сигарету.
— Денис, я могу у тебя сигарету стрельнуть? — спрашивает Арина, спускаясь на пару ступеней вниз.
Хочется пошутить, мол,
ты у меня так мужика однажды стрельнула, чтобы обоим стало неловко. Он молча вытаскивает сигарету из пачки и не глядя протягивает ей. Козлова садится рядом, приваливаясь плечом к перекладине перил.
— Ты к Максу приехала, да? Не знаю, как в Москве, но здесь он вечно работает, так что…
— Нет-нет, — Арина смеется и затягивается. — Нет, я к отцу приехала, не к Максу. Почему я к нему-то должна приезжать? — она улыбается непонимающе уголком губ и приподнимает одну бровь.
— Вы же встречаетесь, не, это не веская причина? — Денис отзеркаливает только поднятую бровь, глядя скорее с претензией.
— А, так ты… Ты не знаешь. Мы расстались давно, ещё в июле.
— Чёй-то? — тут у него уже обе брови вверх ползут, и совершенно не к месту с губ срывается смешок.
— Он по тебе скучал очень, — спокойно пожимает плечами Арина. — В мае я ещё не замечала, или он так хорошо скрывал, но к концу июня это стало понятно. Примерно после того, как мы оба защитились и уехали отсюда.
Денис настороженно смотрит на неё искоса и опустив подбородок, ведёт рукой с сигаретой в воздухе, мол, конкретнее. Аринка мягко улыбается, хмыкает смешливо и опускает взгляд, мотая головой, и всё — так искренне и по-доброму, что Денису становится чуть-чуть стыдно за те гляделки в формате театра одного актёра.
— Макс часто тебя рисовал. Думал, я не замечаю, но нет-нет, да подвернётся что-нибудь под руку. Это в начале июня было. Потом уехали в Москву, планировали съехаться, но что-то оттягивали, не получалось: то у него дела, то у меня. Но я у него ночевала и жила по паре-тройке дней, и вот тогда… он проверял твою Инсту, Контакт и всё в таком духе, но, когда какие-то обновления перестали происходить, он был очень сбит с толку. Думал много. Вспоминал про тебя. Конечно, он ничего не говорил, но тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что именно не так. Помню, ещё Макс начал какую-то музыку новую слушать, и я только чуть позже поняла, что это из того, что слушаешь ты. Ну, и, ясное дело, он отстраняться начал, но об этом и говорить не приходится, — Козлова пожимает плечами, вздыхая. — Тогда же, в начале июля (или конце июня, не помню точно), я решила напрямую спросить, а он напрямую и ответил: «Скучаю». Я ещё около месяца пыталась это вывезти как-то, «вернуть» его, но, как видишь, безуспешно, — она разводит руками в стороны и поджимает губы. — Я его не виню — в конце концов, он мне не врал. Даже про «люблю, люблю — сандали куплю». Ну, а я лишний раз просто не вынуждала его искать отмазки, вот и всё. Сейчас думаю, что стоило расстаться ещё в июне, но я не смогла бы, я была слишком сильно в него влюблена. Нет, его я не виню — и тогда тоже не винила.
— А кого тогда? — Титов заинтересованно щурится и клонит голову вбок, заглядывая в лицо. — Меня, наверное?
Арина переводит на него взгляд, сначала сводит брови к переносице, а потом растягивает губы в улыбке до самых ямочек на щеках:
— Тебя-то за что? Нет, Денис, уж точно не тебя. Никто не может быть виноват в том, что его кто-то любит, и что кому-то плохо из-за этой любви. Да и, знаешь… не каждый может так любить, а Макс и ты… Видимо, звёзды — ярые поклонницы ваших отношений, раз так удачно сходятся всё время. Макс ведь когда сюда устраивался, думал, что ему дадут живописцев-профильников с первого курса, а потом как первого сентября расписание выдали… Он мне тогда звонил — мы продолжили общаться иногда после расставания, — и он так паниковал. Больше всего он боялся того, что ты его ненавидишь, и что его появление в колледже тебя сломает, хотя ты только-только наладил свою жизнь. Потом начались вот эти гадания и теории насчёт того, как ты на него смотришь: «вроде равнодушно, а вроде и со злобой, а вроде даже, знаешь, спокойно, а вот сегодня, кажется, снова злобно», и всё в таком духе. О-о, такие эмоциональные качели были — аттракционы «Диво Острова» нервно курят в сторонке. У вас, кажется, осенняя сессия была, и его радостные оры в трубку были на всю округу слышны, хотя ты просто, ну, пришел порисовать и не бросался колкостями на любое его слово. Мне стоит рассказывать, как ему крышу снесло в январе, когда вы поцеловались?
— О, да, расскажи, — серьезно отвечает на риторический вопрос Денис, но тут же заходится смехом, как только смеяться начинает Арина. — Ну что? Мне интересно!
— Господи, какие же вы… — она качает головой и снова заливается. — О-ой, Деня, этот телефонный разговор затянулся часа на два. Макс сначала мне в камеру лыбился так, что щеки трещали, — мы по ФейсТайму разговаривали, мне было жизненно необходимо посмотреть на его морду в таком состоянии. Началось вот это «такой симпатичный, охуенный, нетипичный, одинокий, недалекий» и далее по списку; рассказывал, как ты повзрослел сильно, что он тебя едва ли узнаёт вообще, что картины у тебя — просто второй Караваджо. Потом что-то загнался по поводу твоих чувств, потому что он не понимал, что у тебя на уме на самом деле; какие-то теории идиотские строил, что ты ему так мстишь, но я сразу сказала, что это бред. Короче, его опять заштормило конкретно. А на следующее утро «Бля, я заболел» в сообщениях, и я чуть не умерла от смеха. А сейчас, вот, я посмотрела…
— Погоди-погоди, — Денис улыбается Чеширским котом — Аринины рассказы льстят донельзя, и бальзамом на душу — тот факт, что Кольцов тоже волнуется, тоже не знает, куда себя деть. Так ему и надо, не одному же Денису думать, пока голова не лопнет. — Это ты так решила с темы съехать? А что он сказал после…
— После того, как вы потрахались? — Козлова вздыхает, театрально закатывает глаза и затягивается, докуривая сигарету до фильтра. — Он написал мне, что надо поговорить, я позвонила, и он, с горем пополам объяснив мне, в чем дело, долго напряжённо молчал в трубку, потом выдал фирменное «пиздец, блять», и все дальнейшие предложения начинались именно с этих слов. Ну, ещё с «ебать», но это слишком каламбурно. Приличными словами, он был очень сконфужен и потерян.
— «Сконфужен», блять, — Денис взрывается смехом. — Боже, Арин.
— Я говорю, приличными словами.
— Мне бы твой словарный запас.
Козлова усмехается, глядя на него, едва не валяющегося — ей-богу, не смешинку, а смешинище поймал, — тушит сигарету о перила и бросает в траву.
— Так вот. Я на него сегодня посмотрела. Ну, на то, как он смотрит на тебя. И на то, как говорит о тебе. Он влюблённый мальчишка. И это не спонтанность, не какая-то влюбленность, а-ля «сегодня-завтра пропадёт». Это любовь. И не то что он тебя
снова полюбил. Он и не переставал любить. Просто тогда он запутался, и если бы я знала обо всем с самого начала, то… Я бы его к себе не подпустила даже. Вот не ближе, чем на «привет-пока». Такую любовь, как у вас, грех рушить.
— Погоди, так ты не знала? Ну, тогда, в прошлом году?
— Нет. А ни с кем, кроме Макса, я не общалась, так что и рассказать было некому. Он сам рассказал, но потом, постфактум, когда вы уже разошлись.
— Охуеть.
— Вот и я тогда в шоке была.
Они улыбаются друг другу, и у Титова с значительным хлопком гештальт в башке закрывается. Арина хорошая — и теперь это уже не самовнушение и не попытка относиться ко всему проще. Арина просто хорошая, и всегда была, а Денис не из тех, кто не умеет менять мнение о людях, категорично до глупейшего упрямства упираясь в первое впечатление и собственные выдумки.
Козлова просто рада. Она рада, что рассказала обо всем Денису, дав увидеть более полную картину происходящего, и она уверена, что ее слова натолкнут его на какие-нибудь мысли. Этого, правда, в планах не было. Она и на улицу-то вышла, не ожидая встретить Дениса, — хотела за сигаретами себе сходить всего лишь.
— День, я не хочу, чтобы это выглядело так, будто я Макса выгораживаю, но… я вижу вашу ситуацию со стороны. Вернее, я вижу то, что Макс чувствует. Господи, да я слышу его визги-писки-крики в последнее время чаще, чем напоминания от начальства о дедлайнах, честное слово. Я не могу знать, что у тебя в голове по этому поводу, но вот одно знаю точно: ты его любишь. Энивей, ты не похож на человека, который трахается с кем-то потому, что зудит. Ну, правда, если шубу снимешь — тогда не похож. А вот в ней — сомнительно.
Денис ржет, чуть пихает ее в плечо и машет рукой: «Ой, да иди ты, классная шуба».
— Ты крутая, — странной формулировкой, но абсолютно честно выдаёт он, — реально крутая. Ну, типа, я бы не смог вот так вот разговаривать с бывшим своего бывшего, из-за которого ты рассталась со своим бывшим. Бля, ну, ты поняла.
— Я же говорю, это вообще не из-за тебя. В смысле, не по твоей вине. Да и, знаешь, это всё отболело, причём довольно быстро. И я поняла, что мы с Максом в любом случае долго бы вместе не протянули. Наш максимум — друзья, и я не думаю, что это плохо. Ну, если только ты не против, потому что…
— Йоу, нет, конечно, — фыркает Денис. — Во-первых, между нами всё ещё ничего нет, гештальт не закрыт, в жопе береста горит, так что… ну и, во-вторых, запрещать вам общаться — даже звучит по-уёбски — после всего, что я услышал от тебя… Это с моей стороны было бы глупо. Ну, как по мне.
— Ну-у, может, не глупо.
— А может, и не глупо.
Они смеются в унисон, до конца не понимая, над чем, и это так… легко? Денису впервые за последние пару недель так по-настоящему просто — даже с Максом вопрос почти закрыт, и он уже готовится перелистнуть исчёрканную, исчерченную вдоль и поперёк в попытках что-то переправить страницу, чтобы взглянуть на новый лист и больше не бояться, поняв невероятно важную вещь: он не пустой — он чистый.
Болтать обо всякой ерунде с Ариной, да ещё долго — не меньше часа — странно, непривычно, он даже не представлял, что такое случится когда-нибудь. Но это случается, и Денис правда рад. На плечи не давит груз затаённой злобы, о которой даже не подозреваешь, нет обид прошлого, дающих о себе знать самыми скверными периодами — и, оказывается, вот так, когда с людьми на хорошей ноте сходишься и расходишься, гораздо, гораздо лучше.
— Спасибо за этот разговор, — он крепко-крепко обнимает Аринку и невесомо, для самого себя неожиданно целует ее в макушку. Видимо, эмоций за сегодня слишком много. — Ты… блин, спасибо. Все, что ты сказала, я запомнил. И я обязательно подумаю об этом.
— Говоришь, как будто «мы вам перезвоним», — усмехается ему в плечо девчонка, сцепляя руки на его спине в замок. — Мы, Деня, не навсегда прощаемся. Я ещё жду приглашения на свадьбу, ты меня понял?
— Понял, понял.
Пять минут тёплых объятий, тишины и какого-то абсолютного понимания, долгий взгляд вслед до поворота за угол и ещё одна сигарета в подмёрзших пальцах. Денис садится обратно на ступени и вытаскивает из кармана шубы — господи, она все ещё на нем — телефон. Восемь пропущенных от Макса (вернее от «бля, не бери», которое нужно поменять) с выдержанными паузами в десять-двенадцать минут. А мама говорила звук не выключать.
Динь, ты куда убежал?
16:35
Мы можем поговорить?
16:35
Бля, Динь, мне выезжать
скоро (хотя я не планировал)
16:43
Мне сегодня на совете
очень своевременно обьявили,
что меня отправляют на
какой-то художественный
фестиваль в Питер
16:43
Вот сюда
[Пересланное сообщение]
16:44
Жест незначительный, может, даже бессознательный, но Титов видит в нем то, что ему так необходимо: Макс пересылает сообщение от заведующей учебной частью с ссылкой, каким-то персональным наставлением и рекомендациями. Это что-то вроде доказательства. Макс не дурак, он понимает, насколько трудно будет Денису вновь доверять ему — и он делает первые шаги, пусть маленькие, но очень-очень значимые, к тому, чтобы показать:
мне важно, чтобы ты мог не сомневаться во мне, чтобы тебе не приходилось волноваться, чтобы ты чувствовал себя комфортно.
СТОП, НА СКОЛЬКО,
БЛЯТЬ? НА ДВЕ НЕДЕЛИ?
Они там поохуевали все,
что ли
16:45
Я только сейчас ссылку,
которую эта грымза прислала,
чекнул и охуел
16:45
Тогда тем более нужно
сегодня поговорить
16:45
Ты ведь тоже не просто
так в 55 пришел после пар
16:46
Ровно до этого момента я
думал, что мертвого достану,
но теперь сомневаюсь,
потому что моя настойчивость
плодов че-то не даёт
17:00
Я сейчас работы соберу
и в общагу за вещами
17:04
И я очень надеюсь, что
увижу тебя сегодня
17:04
Не в тему, конечно, но я
ебать зол на нашу учебку
17:17
Какого хуя я сейчас должен
бросать все свои дела и ехать
за три пизды, за три версты,
хотя мне это не надо?
17:18
Блядство👹👹👹
17:18
Спасибо за внимание
17:18
Меня очень напрягает то,
что ты не отвечаешь
17:26
И я тем временем выхожу
к станции
17:26
Я тебя понял, если я через
двадцать минут от тебя ничего
не услышу — я стреляю в
шашлык (звоню Кате)
17:28
Денис смотрит на время — кажется, он выиграл эту жизнь, потому что прошло девятнадцать минут с последнего сообщения Макса. Стрелять в шашлык не придётся, можно расходиться.
бля сори я был ээээ немного занят
17:47
ты уже на станции, я так понимаю?
17:47
Ну слава богу, жив-здоров
17:47
Я уже в электричку прыгнул
17:47
понял принял
17:48
а что за фестиваль, что тебя
туда так внезапно отослали?
17:48
Судя по тому, что
всероссийский, какой-то
супер-важный
Я почитал, это фестиваль для
преподавателей художественных
вузов и колледжей.
Из разных мест-городов выбирают
лучших из лучших и вот туда
отправляют, чтобы, цитирую,
«поделиться знаниями и опытом,
узнать новое и, может быть,
навсегда изменить свою жизнь
к лучшему»
Чуешь этот пафос?
17:49
какой кошмар
17:49
ну езжай узнавай новое, хули
17:49
меняй свою жизнь к лучшему
17:49
Мне кажется, или я слышу обиду?
17:50
иди в жопу
17:50
Солнце, я обещаю, как
только я вернусь, я
первым делом к тебе, и мы всё
обсудим, ладно?
17:50
«Солнце». Денис на автомате блокирует телефон, глубоко-глубоко вдыхает и не может сдержать широченной улыбки во все тридцать два до лучиков-морщинок у глаз. Черт,
«солнце». Давно забытое, но теперь вновь такое родное прозвище, от которого, пусть не голосом, а всё равно тепло до мурашек.
во-первых в трусах прохладно,
во-вторых это солнце тебе
в глаз засветит иди нахуй
17:51
Вот и порешили
17:51
попутного ветра, максим
игоревич
17:52
В сраку?
17:52
в сраку
17:52
Я люблю тебя
17:53
я тебя тоже
17:53
