***
К своему сожалению, этим днём Поттер так и не смог поговорить с Кэтти. Девушка никак не желала просыпаться, но целитель успокоил Гарри, сказав, что это нормальная реакция организма на сильный болевой шок. Юноша попросил Тевье добыть букет и, когда тот принес очаровательные цветы с белоснежными лепестками, напоминающие подснежники, — возможно, не являющиеся ими — он поставил их на прикроватную тумбочку, рядом со спящей. Комнату сразу же наполнил приятный цветочный аромат, перебивающий застоявшийся медикаментозный запах. Он смотрел на бессознательную девушку, сгорбившись, сидя на стуле. Ему было грустно видеть такого солнечного человека в столь плачевном состоянии. Сдавленный вздох Поттера прервал слабый стук. Гарри обернулся, смотря на то, как открывается дверь, и в комнату входит Йован Нотт. Его волосы растрёпаны больше обычного, брови слегка сведены и приподняты, а походка выглядит неуверенной. Парень был похож на боязливого дворового пса, но никак не на Кровавого Рыцаря из романа. И всё же, будучи знатным параноиком в некоторых вещах, Гарри не мог так просто отпустить эту ситуацию. Нотт уже взрослый мужчина, а не ребёнок, как главные антагонисты. Непонятно, что и когда может ударить ему в голову, дабы сделать из милого юноши палача. — Молодой господин, — поклонился Йован, бросая взгляд на кровать, — как она? — Целитель приходил, сказал что стабильно, но он переживает за её глаз. Поражена роговица, пока Кэтти не проснулась, сложно сказать, повлияло ли это на зрение, — с сожалением выдавил Гарри, передавая сказанные ранее слова. — Мне очень жаль. — Спасибо Вам, что… — Гарри облизнул сухие губы, силясь продолжить, — что подоспели так вовремя. — Это моя работа, — лишь просто пожал плечами сэр Нотт. Поттер вновь, незаметно, краем глаза, глянул на Йована. Тот стоял с идеально прямой спиной, заложив руки за спину, выглядя как настоящий живой эталон благородности. Словно, он сбежал с какой-нибудь книги о рыцарях и дамах. Если подумать, так оно и было. Прекрасно пугающий, как заострённое блестящее лезвие меча. Лучше наблюдать со стороны, наслаждаясь его сиянием, а то глядишь, проведёшь кончиком пальцев, пусть и невесомо, по острию, да оросишь землю багряными каплями. — Как там сэр Рест и дама Лин поживают? — решил перевести тему, сцепляя руки в замок, поглаживая шероховатый бинт на своей ране. — О, как и прежде хорошо, полагаю, — мягко и с улыбкой, будто одна только мысль о сослуживцах уже приносила немалое воодушевление, произнёс Йован. — Дама Лин спрашивала о Вас, надеялась, что как-нибудь, Вы вновь сможете выпить с нами чашечку чая. Поттер поджал губы, автоматически вспоминая волевое лицо этой женщины. Она была настолько напористой и энергичной, отчего Гарри невольно уставал, когда находился с Розой слишком долго. Это не значит, что девушка ему не нравилась, просто становилось сложно понять её мысли. Играется ли она и что из сказанного на самом деле имеет в виду? Когда кончаются извечные шутки и подтрунивания, а когда начинаются настоящие чувства и переживания? Нет смысла забивать голову подобным. Вокруг и так слишком много проблем, а также людей, за которых Гарри невольно начинал переживать. И ведь обещал себе не привязываться, но посмотрите на него сейчас. Поттер и впрямь сидит и ждёт пробуждения этой, некогда, незнакомки. Но Кэтти ведь перестала быть таковой. После обеда, не увидев в состоянии Кэтти никакого продвижения, Поттер решает заняться своими делами, дабы не было времени на нервозность. Он сначала садится за письменный стол в кабинете Райдена, пытаясь сосредоточиться на записях Дугласа. Но, то, что и раньше не имело практически никакого смысла, сейчас и вовсе стало несуразной кашей из различных символов. Вздохнув, Гарри повалился туловищем на стол, растёкшись по горизонтальной поверхности, покручивая в руках перо, подаренное Тейлором. Поттер чувствовал себя слишком вялым, не имея возможности сосредоточиться. Оставив записи на лучшие времена, спустился по лестнице, желая найти близнецов. Было бы неплохо провести время вместе, тем более, учитывая потеплевшую погоду. Он нашёл мальчиков на тренировочной площадке. Те размахивали деревянными мечами, пока неяркие лучи солнца окутывали их фигуры. Поттер какое-то время наблюдал за сложными действиями, привалившись к забору, как его случайному взгляду, попалась парочка людей, стоящая в неприметном месте. Гарри пришлось напрячься, чтобы, со столь большого расстояния, узнать в размазанных силуэтах Розалию с Сакари. Кажется, те о чём-то говорят. Вернее, говорит, в большей степени, Розалия, а вот Сакари лишь молча слушает, изредка кивая головой. Поттеру на секунду показалось, что Роза стоит уж как-то слишком близко к сэру Ресту, но его отвлёк звук ломающегося дерева. Гарри с трудом сдержал смех, наблюдая за тем, как Афаэлеон, нечитаемым взглядом, смотрит на пополам сломанный меч. Алисидий, рядом с ним, выдыхает и принимается что-то объяснять, но, Поттер не может расслышать подробности. Не желая мешать занятым детям, он развернулся, в попытках найти другое занятие. Поттер ощущал себя неприкаянной душой в мире живых. Точно, ему не было здесь места, всё казалось лишним и ненужным. Возможно, лишним как раз таки был он сам. Юноша зашёл в конюшню, поздоровавшись с конюхом, подходя к вечно недовольному Ворону. Погладив того и дав немного лакомств, Гарри напоследок потрепал жеребца по гладкой гриве, прежде чем направиться в последнее намеченное место. Библиотека Азарио встретила Поттера привычной тишиной и характерным запахом книг. Главного смотрителя, как и всегда, не было на своём месте, зато, вальяжно развалившись, на кресле восседал Раэль, вчитываясь в книгу. Поттер задумчиво следил сначала за его бегающими, по тексту, глазами, потом же и вовсе перевёл внимание на крупные кудри короткостриженных волос. Он подумал, были ли те мягкими на ощупь, но сильно акцентироваться на данной мысли не стал. — Скажи мне, что это не очередной любовный роман, — взмолился Поттер, скрестив руки на груди. Раэль резко вскинул голову на неожиданный звук. Его рассеянный взгляд сфокусировался на собеседнике, после чего на лице расплылась широкая улыбка. Помощник смотрителя громко хлопнул книгой, закрывая её, поднимаясь на ноги. — Для Вас она станет чем угодно, Молодой господин, — слегка щурясь до крошечных мимических морщинок возле уголков глаз, страстно заверил юноша. Гарри смотрел на него в ответ и, почему-то подумал, что эта библиотека оставалась единственным местом, в которое он мог прийти в любое время и ему всегда отвечали с улыбкой. Пусть, возможно та и была насквозь фальшивой, но даже это приносило нужное умиротворение. Ловко обойдя помощника, Поттер опустился на второе кресло и поднял с обивки первого только что закрытый роман.***
На следующий день, Гарри вновь сидел в компании Раэля, битых десять минут споря: — Ты не можешь просто взять и выдернуть страницу! — с нажимом требует, идя в сторону помощника, в чьих руках зажата невинная книга. — Нет, могу! — протестует он, отводя руки в сторону. — Мне глаза режет то, как Летиция унижается перед этим олухом. Вырву страницу к дьяволу! Если я чего-то не вижу, то значит, этого и не существует. — Положи книгу на место, — предупреждает Поттер, наконец, с трудом перехватывая чужое запястье, пытаясь дотянуться до высоко поднятого предмета, — я ещё не дочитал эту главу. — Ага! — восторженно вскрикивает парень, перехватывая второй рукой, держащую его ладонь Поттера, задевая не до конца зажившие забинтованные раны. — Так и знал, что Вам понравится! А как нос в начале воротили. Гарри закатывает глаза, игнорируя слабую боль, не теряя запала, пытаясь высвободить конечность из хватки. Он сдул с лица выбившуюся из хвоста прядь волос, с нажимом отвечая: — Если бы ты не начинал назло мне читать это в слух… Теперь мне просто интересно узнать, чем всё закончится. Но сама история, как была бредовой, так ей и осталась. — Ох, что же это, Вы оправдываетесь? — с усмешкой, Раэль наклоняется ближе, выводя Поттера из себя самодовольным видом. — Не переживайте, я унесу этот секрет с собой в могилу. — Ага, — цедит юноша, — и чем раньше, тем лучше. Их глаза напряжённо смотрят друг на друга — с такого расстояния Поттер легко может разглядеть многогранность радужки напротив. От Раэля, даже больше чем обычно, доносится аромат чернил, и в голове Поттера проскальзывает мысль, что до его прихода помощник наверняка что-то писал. Наконец, когда минуло несколько секунд, Раэль сдался первым. Он отпустил руку и позволил Поттеру забрать роман, недовольно садясь в кресло. С победным лицом, Гарри усаживается рядом и открывает нужную страницу, дочитывая буквально несколько абзацев. С чувством завершённости, он узнаёт концовку и отдаёт, уже изрядно помятый от их «драки», предмет обратно. — Можешь сжечь её, — с улыбкой говорит Поттер. — Вот видите же! — возмущается Раэль, хлопнув ладонью по подлокотнику. — А я ведь пытался отгородить Вашу психику от этого позора. Ну, вот зачем Летиция побежала за этим уродом герцогом? Это же насколько нужно себя не уважать? — Ещё и прощения у него просила, — разочарованно качает головой Поттер. — Именно! — чуть ли не пыхтит юноша, с особым остервенением хватая последнюю страницу, с характерным звуком, вырывая её с корнем. — Ну, теперь можно сделать вид, будто не было никаких унизительных сцен. Раэль смял листок в кулаке, несколько раз сжал его и выкинул куда-то себе за плечо. Гарри проследил траекторию полёта, наблюдая за тем, как комок ударился об ближайший шкаф, падая на пол. Он мысленно извинился перед человеком, — а им явно не будет сам Раэль — которому придётся это убирать. Помощник же, выглядел вполне расслабленным и довольным, можно подумать, не было всех яростных сетований мгновение назад. — В любом случае, — хлопнув в ладоши, необоснованно радостно, начал Раэль, — как там Ваша маленькая подружка? — Подружка? А, ты о Кэтти. Лекарь сказал что она, скорее всего, сегодня уже должна прийти в себя, — выдохнул Поттер, зачесывая растрепавшиеся, во время всех этих телодвижений, волосы назад, — но, на ней столько бинтов, даже думать не хочу, в каком состоянии кожа под ними. Раэль, с задумчивым мычанием, встаёт и делает несколько шагов, подходя к Поттеру из-за спины. Стук каблуков становится всё отчетливее — Гарри не может видеть, но ощущает, как помощник опирается предплечьями о спинку кресла. — Наверняка, в ужасном, — доносится тихий голос. — О, спасибо за ободрение, — с сарказмом вновь закатывает глаза, подперев подбородок ладонью. — Лучше бы сказал то, о чём я ещё не думал. — Хм… — вновь тянет парень, прежде чем с энтузиазмом начать, — ну, сирены не любят прикосновений. На юге вошли в моду перья, а столица Егиа — Югэ́н. Слушая его голос, Поттер лениво откинул голову назад, со скептицизмом смотря на говорящего снизу вверх. — Я имел в виду что-то, связанное со сложившейся ситуацией, а не твой словесный поно… кхм, то есть, поток. Раэль продолжал стоять, опёршись обеими руками по обе стороны от головы своего господина, смотря задумчиво и, можно сказать, слегка заинтересовано. Его взгляд мазнул сначала по лежащей на подлокотнике руке, потом по лицу Райдена, прежде чем губы приоткрылись: — Знаете ли Вы, какая нужна температура и время воздействия для термического поражения? — легко задал вопрос, незаметно для Гарри, проводя пальцем по его волосам, разметавшимся по спинке кресла. — А? — Поттер не понял, нахмурив брови. «Почему нужно вечно говорить загадками?» — мысленно скривился, пытаясь понять, о чём вообще шла речь. Юноша собирался уточнить, но их прервал посторонний голос. — Братец? Услышав это слово, Поттер вздрогнул и тут же выпрямился, точно его застали за чем-то непристойным (а это явно было не так). Афаэлеон и Алисидий стояли напротив. Глаза первого обращены в сторону Поттера, второго же — на Раэля за его спиной. Тот не был дураком, поэтому явно фальшиво прокашлявшись, помощник нежданно-негаданно вспомнил, что у него, оказывается, есть незавершённые дела. Извинившись, юноша ушёл так быстро, что Гарри и слова вымолвить не успел, лишь разочарованно проводил чужую макушку взглядом, который говорил «предатель». — Как ваши дела? — поинтересовался Поттер, вставая на ноги. — Вы уже обедали? — Ещё нет, — ответил Алисидий, рассматривая сводного брата как-то уж слишком пристально. — Мы только привели себя в порядок после тренировки, — ответил более непринуждённо Фаэл. — Пошли, поедим вместе. Грейс сказал, что сегодня на десерт вишнёвый пирог. Грейс — главный повар семьи Азарио. Поттер видел его несколько раз — то был высокий накаченный мужчина, походящий больше на бодибилдера, чем на человека, посвятившего свою жизнь готовке. С другой стороны, подобные мысли казались стереотипными, что уже почудилось Гарри чем-то невежливым. В любом случае этот мужчина готовил, просто пальчики оближешь, к тому же, он всегда подстраивался под всех членов семьи, наизусть выучив предпочтения каждого. Но, что на самом деле в данный момент волновало Поттера, так это Фаэл. Если раньше с близнецами общение выходило натянутым и формальным, то сейчас, Гарри просто приходил в восторг от их прогресса. Да, Алис продолжал быть сдержанным, но, Поттер почти уверен, что всё дело в характере самого мальчика, а вовсе не в отношениях между ними. Афаэлеон и вовсе перестал настолько сильно контролировать свои эмоции, не держась таким зажатым. Даже его стиль разговора не звучал, как раньше, чопорно (чего не скажешь об Алисе, разумеется). — Хорошо, давайте, — улыбнулся Гарри, поправляя выбившийся, из короткого хвоста, локон Афаэлеона. — Поиграем в шахматы после этого? — явно воодушевленный, продолжил Фаэл. Гарри в душе скривился, вспоминая тот раз, когда придумывал тему для разговора, и не впервые ляпнул какую-то ерунду. Последующие два часа он сидел за клетчатой доской, в смешанных чувствах. С одной стороны, Поттер был рад, что в этом мире существовала подобная игра, с другой же, ему становилось грустно. Ведь, именно с Роном они так часто любили играть в магические шахматы. А любые воспоминания о прошлом, особенно о друзьях, приносили боль. К тому же, сколько бы партий они ни переигрывали, Гарри продолжал беспомощно проигрывать. Если бы Рон узнал, что его друг проиграл десятилеткам, то точно до конца века смеялся бы над ним. В свою защиту, Поттер может сказать, что проигрыш не был честным, поскольку он играл один против двоих. «Хотя, в основном играл Алисидий, Афаэлеон же смотрел на фигурки без особого энтузиазма, жуя песочное печенье» — зачем-то вспомнил уничижительный для себя факт. Ему тут же стало немного смешно, стоило вспомнить, как Фаэл лениво игрался со слоном в своих руках. Он сжал несчастную фигурку в кулаке, а когда раскрыл его, обнаружил на ней две сломанные половинки. Поттер чуть не рассмеялся, увидев растерянное лицо ребёнка, по которому и понял, что тот не сделал это нарочно. Учитывая то, как сильно Афаэлеону было скучно, Поттер задавался вопросом, зачем он вообще первым предлагал поиграть в шахматы. Ну, всё равно, самым важным оставался факт инициативы, исходящей от близнецов, остальное не имеет сильного значения. — Хоро… — Молодой господин? — Поттера прервал знакомый голос дворецкого, который появился за спинами братьев. — Прошу прощения, что отвлекаю, но Вы просили сообщить, когда мисс Кэтти проснётся. — Она очнулась? — забыв обо всём, подошёл к Тевье Гарри — Да, её осматривает целитель. Думаю, через несколько минут, он закончит. Как раз, пока дойдёте, — с нежной улыбкой кивнул мужчина, приглашая проводить Поттера до места назначения. Юношу настигло такое облегчение от хорошей новости, что ответная улыбка автоматически расплылась по лицу. Гарри быстрым шагом обогнул близняшек, лишь практически на выходе вспомнив об их планах. — Пообедайте без меня, ладно? — попросил, прежде, чем выйти. Сердце взволнованно колыхалось под рубашкой. То ли всему виной был не короткий путь в спешном темпе, или же причина в переживании о самочувствии девушки. В любом случае это следовало перебороть, так что, постучавшись, Гарри зашёл в больничное крыло. Видимо, целитель, как и сказал Тевье, и впрямь успел закончить осмотр, поскольку в комнате, помимо больной, осталась одна девушка, которая поправляла капельницу, с жалостливой улыбкой, справляясь о самочувствии Кэтти. Присмотревшись, Поттер узнал в ней Энн. Повернув голову, девушка увидела вошедшего Гарри, и тут же подскочила, с поклоном его приветствуя. Поттер тут же принялся успокаивать Энн, но она была явно смущена, что господин заметил её рядом с подругой в рабочее время. Энн неплохая девушка, очень трудолюбивая и строгая к самой себе. Гарри хорошо с ней ладил, учитывая, что она на протяжении года была его единственной горничной в академии. С другой стороны, даже несмотря на такое долгое вместе проведённое время, он не был так близок с Энн, как с Кэтти. Попрощавшись, горничная ушла, бросив на подругу последний грустный взгляд. Кэтти же, всё это время молчала, а её лицо и вовсе скрывалось за ширмой — Гарри не мог понять её самочувствия. Сглотнув слюну, юноша обошёл преграду и сел на стул, — рядом с постелью — оставленный Энн. — Как ты? — спросил Гарри, стараясь не сильно пялиться, оценивая обстановку. В целом, Кэтти выглядела примерно так же как когда Поттер навещал её спящую утром. Её глаз, не спрятанный повязкой, был опущен вниз, а сама девушка полулежала, прислонившись к спинке кровати. Ответа не последовало, а Гарри уже начал волноваться, вдруг она и вовсе потеряла способность говорить. Ведь, с тех пор, как он появился в комнате, Кэтти не произнесла ни слова. Её плечи казались поникшими, руки слегка подрагивали (возможно, от боли или же тому была другая причина), а уцелевшие участки кожи выглядели нездорово бледными. — Кэтти? — сделал новую попытку, придвигаясь ближе, боясь не услышать чужого голоса. Но, слов не последовало, к ужасу Поттера, вместо этого, послышался тихий-тихий звук, напоминающий всхлип. Глаз Кэтти наполнился слезами, и уже в следующий миг, те потекли по щеке. Она плакала так горько, что сердце Гарри разрывалось на куски. Юноша хотел подскочить, но не знал, что именно сделать. Ей больно? Нужно позвать кого-то на помощь? — Простите, — наконец, с трудом выдавила служанка, сдерживая очередные рыдания, дабы сказать хоть слово, — мне так жаль. — Жаль? — в смятении переспросил Гарри. — За что ты просишь прощения? Взгляд Кэтти, который всё это время был направлен вниз, перешёл на руку Поттера, что покоилась на его колене. Слёзы с новой силой покатились из глаз, часть которых стала впитываться в бинты. — Из-за меня Вы поранились. Я повредила Вашу руку, простите, — очередной всхлип, и плечи девушки дрожат так сильно, что Поттер начал не на шутку волноваться. — Я не заслуживаю работать в доме аристократов! Такая растяпа, да как я смею! Но Энн, она сказала, что Вы вступились за меня перед Его Светлостью герцогом Азарио, так ещё и привели своего целителя. Я не заслуживаю этого. — Кэтти… — растерянно позвал Поттер. — Спасибо, я никогда этого не забуду, — шмыгнула носом девушка, вновь поднимая голову, уже более спокойно смотря на Райдена. — Знаете, служанок увольняют и за меньшее. Некоторые семьи и вовсе назначают смертную казнь за любое, даже случайное, нанесение вреда. Если бы меня выгнали, то не видать мне больше работы. Гарри сидел в шоковом состоянии. Когда он успокаивал Кассиэля, Поттер даже не задумывался, будто тот на самом деле что-то сделает несчастной пострадавшей. Неужели, всё на самом деле обстояло настолько скверно? А ведь он отнёсся к этому без особого энтузиазма, в большей степени, просто желал, чтобы герцог прекратил ругаться и, наконец, молча доел завтрак. — Всё в порядке, слышишь? — сделал попытку успокоить юноша, вставая и наливая в стакан воду, давая его девушке. — Это просто несчастный случай. Служанка слабо кивнула и с благодарностью приняла сосуд, за несколько глотков, осушая его. Следом, Гарри достал из кармана носовой платок, отдавая Кэтти. Но, она не стремилась высмаркиваться или же вытирать лицо, лишь просто сжала ткань в перебинтованных пальцах. — Мне, правда, очень жаль. — Прекрати извиняться, я не виню тебя. Лучше, расскажи, как твоё самочувствие? — Всё болит, — подавленно ответила Кэтти, продолжая изредка всхлипывать, — но это ничего. Целитель сказал, что если регулярно наносить мазь, то шрамов может и не остаться. — Это же чудесно! — обрадовался Гарри, аккуратно накрывая чужую тыльную сторону руки своей. — Да, — более радостно кивнула Кэтти, — но вот глаз… С ним ещё ничего не понятно. Сильное поражение роговицы. Он не уверен, смогу ли я видеть в будущем. Поттер не знал, что на это ответить, только мог чуть крепче, — так, чтобы не причинять дискомфорта — сжать руку Кэтти, передавая этим жестом свою поддержку. Ему было жаль, что всё так сложилось. Даже страшно представить, каково это, остаться без возможности видеть, пусть и одним глазом. — Всё будет хорошо. Нужно надеяться на лучшее, — Гарри и сам хотел верить в эти слова. — Да, — служанка улыбнулась более уверенно. — Ещё раз спасибо. Я уверяю, Ваша помощь не пройдёт напрасно! Впредь, я буду более осторожной. — Правильно, — ответно приподнял уголки губ Гарри. — Как же ты вообще умудрилась упасть? — Ох, не знаю, я всегда была весьма ловкой, а тут, — нахмурилась она, — так виню себя за безответственность! Как я могла перепутать холодную воду с горячей? А что, если бы Вы оказались чуть ближе? Ваши руки и так ценны, но что, если бы я задела Ваше лицо. Вы ведь такой красивый… Девушка смутилась и слабо покраснела, но Гарри уже не слушал. Он почему-то рефлекторно напрягся — внутри что-то неприятно заскребло. — Что? — с нажимом спросил, прерывая лепет девушки, которая так быстро вернулась к своему болтливому «я». — Ох, не говорите, что не знаете, какой Вы хорошенький… — Я не об этом. Раньше. Что ты сказала раньше? — А, Вы о том, как я виню себя за то, что перепутала воду? — поразмыслив, догадалась Кэтти. — Это и впрямь так глупо! Левый кран — холодная вода, правый — горячая. Я работаю здесь много лет, какой нужно быть глупой, чтобы ошибиться? — Верно, какой… — заторможено монотонно повторил, рассеянно смотря на перебинтованные пальцы девушки, играющие с его платком. — Если бы я не перепутала, то этого всего бы не произошло. Ну, упала бы я, велико дело! Эх, ещё раз простите за доставленные неудобства. — Ничего, — пребывая в подвешенном состоянии, выдавил Гарри, вставая, — ты отдыхай, набирайся сил. Не переживай о работе, никто тебя не уволит. Я приду завтра. Поттер сказал это всё как на духу, после чего, не дожидаясь ответа, вышел из больничного крыла. Его взгляд был задумчивым, а брови сведены к переносице. Внутри стояло назойливое скрежещущее чувство. Казалось, что в тот миг, когда Кэтти произнесла эти слова, в разуме что-то щёлкнуло. Что-то мерзостное — об этом даже не хотелось думать, или, в принципе, держать в своей голове. Нечто грязное, от чего появилось желание тотчас же отмыться. Нужно поразмыслить, но в этом месте, мозг упорно не хотел функционировать. Гарри вышел на улицу, совсем не замечая прохладного ветра, который теребил тонкую, неподходящую стоявшей погоде, рубашку. Волосы хлестали по щекам, а ткань одежды шумно клокотала. «Что же это?» — в очередной раз спросил самого себя, растерянно оглядывая пространство. Он будто бы смотрел немой старый фильм со стороны. На то, как две смеющиеся горничные несут в руках стопки со свежевыстиранным постельным бельём, о чём-то переговариваясь. На то, как Тевье ругается с доставщиком прессы у ворот. Как над головой пролетает особенно крупная стая птиц. Где-то вдали проносятся первые насекомые; Розалия встаёт на цыпочки, дабы быть ближе к лицу Сакари; Йован садится на корточки, прикармливая бездомную беременную кошку. И вновь Гарри простой зритель, но никак не участник этой пьесы. Тот, кого не должно быть в данном мире. Лишний. Он лишний с головы до пят, неподходящий, а всё вокруг — лишь шуршащая обёртка, но никак не сама суть. Издалека слышался слабый лай собак; солнце скрылось за горизонтом, не радуя лучами свежие ростки; навстречу замершему Гарри шли близнецы. — Братец? — позвал Алис. — Ты чего тут стоишь? — На улице холодно, а ты в одной рубашке, опять заболеешь. Ходил навестить эту девчонку? — продолжил Афаэлеон. Мальчики говорили легко, их глаза казались чистыми и невинными — они отражали небеса над головами. Непорочные, точно лики ангелов небесных, но, как многим известно, когда-то и Люцифер был сыном божьим. Пазл будто начал медленно, но верно, складываться. Возникшие мысли и чувства вызывали головную боль, но ещё больше — душевную. Поттер тут же посмотрел на Фаэла и, неизвестно, что было в его взгляде, раз тот настолько ощутимо вздрогнул. — Что-то случилось? — неуверенно, слишком уже нетипично для себя, спросил Афаэлеон. — Это я у вас хотел спросить, — процедил сквозь зубы Поттер. Теперь, изменилось лицо не только старшего близнеца, но и младшего. Алисидий слегка наклонил голову в бок, смотря на сводного брата. Его лицо чудилось особенно непроницаемым, но для Поттера это было не больше, чем обычная маска. Где-то он знал этих детей как облупленных, а где-то — оставался слепцом. Возможно, в глубине души, на самом деле, он догадывался или, как минимум, подозревал, но просто не позволял себе даже думать об этой возможности. Прямо, как и сказал сегодня Раэль о прочитанной книге «если я чего-то не вижу, то значит, этого и не существует». Так по-детски, но, выходит, что они были теми ещё детьми. «А ведь он говорил не только это» — неприятно осенило Гарри, отчего юноша сжал руки в кулаки. Раэль что-то спрашивал о температуре, буквально за секунду до того, как появились близнецы. Что это значило? Неужели, он ещё тогда, в момент падения Кэтти, всё осознал? Такой человек, как Раэль, наверняка мог скрыть, очевидную для него, информацию, просто ради забавы. Так весело наблюдать за страданиями окружающих? Каждый факт складывался на другой, придавая картине общие очертания. В тот день, когда они спорили с Раэлем о падении Матиаса, Поттер проверял землю на неровности. Слуги дома Азарио работали хорошо, под ногами невозможно найти опасных для хождения кочек или камней. Да и дожди в эти дни не шли — лужи успели высохнуть, вместе с надоедливой грязью. Кэтти права, она ведь очень прыткая и ловкая, вряд ли бы на самом деле упала на ровном месте. Ощущая сухость в горле, Гарри болезненно посмотрел на Алисидия. Лёд. Кэтти сказала, что ошиблась с краном, набрав горячую воду вместо холодной. Но, в этом нет никакого смысла. Как подобное можно перепутать? На улице температура гораздо ниже, разве из воды не стал бы доноситься пар? К тому же, девушка несла в голых руках металлический таз, который нагрелся бы ещё до того момента, как она успела его поднять. Взгляд перешёл немного в бок, на Афаэлеона. Огонь. — Это вы, — ошарашенно приоткрыл рот Гарри, — всё вы… Голос звучал тихо, но двое напротив вздрогнули, можно подумать, услышав пронзительный вопль. Поттеру, в этот момент, было всё равно. «Ложь, снова одна ложь» — потерянно повторял про себя, облизывая сухие, потрескавшиеся губ. Ему невыносимо хотелось пить, но ноги будто приросли к земле. В душе, он всё ещё не мог до конца поверить. Вернее, даже не поверить, а принять данный факт. Как это вообще возможно? И ведь, это не было сложным открытием, следовало только пошире раскрыть глаза, но Гарри и не пытался. Почему? С каких пор он стал таким наивным? Наивный, наивный Гарри, желающий видеть в людях только лучшее. Как же жалко он себя ощущал. «Для чего всё это? Мы ведь не семья. Как глупо» — самоуничижительно, внутренне сокрушался Гарри. — Ты о чём? — хладнокровно поинтересовался Алис. Поттер вскинул опущенную голову так быстро, что шее стало больно. Он смотрел в спокойное лицо мальчика, такое, казалось бы, чистое и открытое, словно довериться этому человеку, на самом деле, ничего не стоило. Может быть, он и впрямь, действовал сгоряча? Что, если это всё — просто случайное совпадение? А Поттер взял и накинулся на них, обвиняя во всех смертных грехах. Словно уже ставя на мальчиках крест, мол, ничего путного из вас не вырастет. Чем он, в данный момент, отличался от того же, к примеру, дяди Вернона? Ведь, тот тоже постоянно говорил, что из такого человека, как Гарри, не выйдет ничего хоть капли стоящего. Стараясь быть рациональным, Поттер с трудом набрал в лёгкие кислород, медленно выдыхая. — Это Вы… стали причиной ожогов Кэтти? «Пожалуйста, скажите, что нет» — Гарри мысленно просил, чтобы его догадки оказались неверными. Он был бы рад, если бы Алисидий с Афаэлеоном обвинили его в клевете, обиделись или, даже рассмеялись над глупыми обвинениями. И, возможно, Поттер на самом деле в это поверил, просто потому что хотел. Хотел знать, что пережитый путь, длиною в год, не пройден зря. Что все чувства и эмоциональные ресурсы, которые он отдавал, не ушли в пустоту. Гарри просто искренне желал, дабы Алис и Фаэл, — боже, он ведь почти стал воспринимать их как братьев — не становились его врагами. В своей жизни, юному Поттеру хватало и многолетних преследований и попыток убить от Волдеморта. Эта война, ненужные неоправданные смерти, слёзы и горе… Ради чего? Здесь нет смысла, ровно, как и в том, чтобы повторять участь в другом мире, пусть и выдуманном, написанном на страницах приключенческого романа. Неужели, он многого просил? Всего лишь толику спокойствия. Без всех этих интриг. Но… это настолько сильно, чёрт возьми, давило. Все эти подозрения. Он пытался, видит бог, правда пытался, но всё всегда выходило не так, как хотел Гарри. Глядел на Фаэла и Алиса, что легко смотрели в ответ и искренне молился, дабы те разозлились на него за необоснованные обвинения. — Да, — просто ответил Алисидий, и глазом не моргнув, словно рассказывал нечто очевидное, вроде, отвечая на вопрос «завтракал ли ты?», — мы сделали это. Ком, который подкатил к глотке, не хотел уходить, даже когда Поттер сглотнул вязкую слюну. Дышать становилось всё сложнее, но ему удалось выдавить слабое: — Зачем? — Серьёзно не понимаешь? — Алис выгнул бровь, спрятав руки в карманы брюк. — Она заслужила это, — ответил, вместо брата, Фаэл. Резко переметнув внимание на старшего близнеца, Гарри сохранял спокойный тон, который был готов сорваться с минуты на минуту. Он всё ещё не мог поверить. Перед глазами представали образы израненной Кэтти в его руках, её подрагивающие пальцы и ручьи слёз, стекающие по бледному лицу, впитывающиеся в бинты. «Какого чёрта ты несёшь?» — хотел кричать, но всё же, с трудом пытался держаться. — Заслужила? За что она заслужила всё это? — Гарри уже не мог контролировать выражение своего лица. — Почему? — Вот поэтому, — ядовито выплюнул Афаэлеон — ещё ни раз, за всё время, он не вёл себя настолько открыто. — Она трогала своими грязными руками твои волосы, твои мысли, а теперь — ещё и сердце. Недопустимо. — Недопустимо? — неверяще переспросил. — Что значит «недопустимо»? Вы, дьявол подери, причинили ей вред. Лицо Кэтти обожжено, и не факт, что оно примет прежний вид. А глаз? Что, если она больше не сможет видеть им? Гарри жестикулировал руками, пытаясь донести, казалось, очевидные вещи. Мальчики напротив ведь стояли так близко, но, чувствовалось, что их разделяло непреодолимое расстояние. — Почему это должно нас волновать? — выгнул аккуратную бровь Алис. — Она просто расходный материал, как и любой работник поместья. Сломается один — его легко можно заменить другим. — З-заменить? — Гарри не верил своим ушам. В этом не было никакого смысла. Они ведь не показывали себя с такой стороны. Да, Поттер и так знал, что у близнецов низкая эмпатия, но даже представить не мог, что до такой степени. Неужели, они на самом деле типичные психопаты, не ставившие чужую жизнь, как нечто ценное? Нет-нет-нет. Это ведь не так, верно? От переизбытка чувств, Гарри сделал шаг вперёд, грубо хватая Алисидия за плечи, кратко встряхивая. Белоснежные волосы, доходящие до середины шеи, ударили по таким же бледным щекам, покачиваясь в такт движениям. Но лицо мальчишки продолжало быть безэмоциональным, равнодушным, с двумя червоточинами-зрачками. — Это ведь шутка, да? — в слепой надежде, спросил он, смотря в непроглядную серость грозовых туч напротив. — Скажите, что вы просто хотели пошутить, но не рассчитали сил. Скажите, что сожалеете. В ответ следовало неприступное молчание, и, чем дольше оно длилось, тем больше Гарри проваливался в пучину отчаяния. Он не хотел, Мерлин, как же он не хотел в это верить, но, равнодушно стоящий Алисидий, подтверждал все страхи. Да, он бы простил. Если бы они просто извинились, показали хоть капельку раскаяния… Попросили прощения, или, хоть как-то высказали своё сожаление, но близнецам было всё равно. — Почему мы должны сожалеть? — послышался растерянный голос. Гарри медленно, — боги, как же медленно — повернулся к задавшему вопрос Афаэлеону. Его пальцы, сжимающие одежду Алисидия, ослабились, а руки упали вдоль тела. Он казался окончательно потерянным, поскольку лицо Афаэлеон выражало абсолютное непонимание. Если Алис на самом деле осознавал свои поступки, то Фаэл и вовсе не понимал, что плохого совершил. Он буквально ничего не чувствовал, подвергнув другого, невиновного, человека опасности. Ни жалости, ни сострадания, ни, даже крошечной, вины. Рот Поттера на секунду открылся, прежде чем вновь закрыться и повторить это действие несколько раз. Он стал схож с рыбой, выброшенной на сушу. Такую же неподходящую, как и этот мир. С этим было просто невозможно работать. Гарри не мог с этим работать. Он не мог навязать мальчикам эмпатию, не имел возможности заставить чувствовать, как обычные люди. — Ты не осознаёшь? — облизнув сухие, как пустыня, губы и сглотнув слюну, выдавил Гарри. Ответом служил непонятливый взгляд, и слегка склонившаяся на бок, голова. Даже сейчас, в такой ужасающий момент, Афаэлеон казался невинным милым щенком, что не понимал простые команды. Но, у Гарри рука не поднималась погладить этого «щенка» по холке. Глядишь, и в следующий раз, пёс откроет пасть с острыми клыками, да оторвёт руку без особого труда. Он делал попытки… попытки объяснить, всё ещё, — как же глупо — на что-то надеялся: — Вы не можете просто брать, и причинять людям вред. Буквально ни за что. Вы хоть понимаете, что натворили? Кэтти получила сильные ожоги. Богиня, она ведь может остаться без глаза. И всё ради чего? — Я не желал… — начал Фаэл, на что сердце Поттера подпрыгнуло в горле, надежда тихо заклокотала внутри до тех пор, пока не последовало следующее, — чтобы вода задела твою руку, но почему мне должно быть не всё равно на какой-то сброд? — Ч-что? — заикаясь, сипло переспросил Поттер. — Ты видел, в каком состоянии была Кэтти. Вы стали причиной всего этого! — Ты серьёзно не понимаешь? — холодно и твёрдо задал вопрос Алисидий. — С чего бы нас стала интересовать судьба такого мусора, как она? — Вы… Мусора? Серьёзно? — разочарование сочилось из голоса Поттера, он чувствовал себя невозможно усталым. — То же самое вы думали и про меня? — Это… — впервые за их разговор, Алисидий запнулся, — не то. — Да? А мне кажется, что всё так и есть, — надломленный голос был наполнен сарказмом, — но, это уже не имеет значения. Гарри слабо, совсем неестественно, улыбнулся кончиками губ. Верно, он ведь и не обязан был это делать. Весь этот альтруизм… как никчёмно. Следовало с самого начала игнорировать персонажей книги, сконцентрировавшись исключительно на возвращении домой. Но, нет же, ему нужно было быть героем и в этом мире. Как самонадеянно и глупо, прав был профессор Снейп на его счёт. Высокомерный мальчишка, решивший стать властителем судьбы. Просто невыносимо. Гарри сделал шаг назад, собираясь развернуться, как его остановил голос Алисидия: — Ты не посмеешь, — процедил мальчик, совсем не походя на себя прежнего. — О, правда? — со смешком ответил Гарри. — Что не посмею? — Ты не посмеешь оставить нас. — Это было вашим решением — не моим, — натянуто улыбался, приняв хладнокровное решение. — Райден, — напряжённо рыкнул Афаэлеон, совсем не выглядя на свой юный возраст, видя, как его сводный брат начал поворачиваться. Поттер не стал отвечать. Он просто не мог. Становилось невыносимо, просто невыносимо даже находиться рядом с ними наедине. Мерлин, Кэтти, такая хрупкая и невинная, как же сильно она рыдала, лежа в этих многочисленных повязках, источая запах лекарств. Она так цеплялась за его подаренный платок, словно это был спасительный круг. И плакала-плакала-плакала. Так горько, что сам Поттер с трудом сдерживал слёз. А близнецы ещё и спрашивали об её самочувствии, не испытывая ни толики вины. Они не заслуживали Кэтти, Поттер думал, что даже он сам не заслуживал кого-то столь светлого. Юноша не смог её защитить, находясь в непосредственной близости, и даже стал причиной всего этого. Да, Афаэлеон и Алисидий не испытывали вины за случившееся, зато Гарри ощущал её в полной мере. Если бы он был чуть предусмотрительней, если бы замечал тревожные звоночки раньше… Если бы. Если бы. Если бы. Думать об этом больше нет никакого резона, время назад не вернуть, свои разбитые чувства не собрать среди рассыпавшихся кусков надежд и иллюзий. «Больше меня ничто с ними не связывает» — твёрдо поклялся себе, сжимая, что есть силы, кулаки. Никаких семейных связей, никакой опеки или, не дай боже, эмоциональной привязки. Даже не стоит думать, словно он на самом деле их брат, ведь это далеко не так. Семья Гарри — друзья, оставшиеся в его мире. А всё присутствующее в этом — лишь жалкое иллюзорное небытие.