• Bishop Briggs — Dark Side •
Душно. В клубе сегодня душно так, что сушит губы, и одежда неприятно прилипает к телу. Народу, как никогда. После почти двух недель перерыва люди словно дорвались до зрелища. Алкоголь и запах никотина только усугубляли состояние, от которого кружилась голова и тошнота ощущалась на кончике языка. — Можно вот этот коктейль? — белокурая девушка стоит у барной стойки, показывая бармену строчку в меню. Название, которое она не выговорит никогда, но чертовски вкусное. Бармен кивает, уходит в сторону, отвлекаемый новым заказом, а она лениво обводит взглядом всех присутствующих. Подпирает рукой голову, чувствуя, как легкая дрема трогает ресницы уже ощутимее, нежели двадцатью минутами ранее. — Молодой человек… — поднимает руку, стараясь привлечь внимание бармена, но попытка терпит поражение мгновенно. Он словно не замечает её, наливая уже второй или третий коктейль другому, пришедшему значительно позднее её. — Эй! — звучный мужской голос раздаётся совсем рядом, заставляя вздрогнуть. Девушка поворачивает голову, тут же ощущая запах парфюма, стоящего так близко. Взгляд выхватывает чуть вьющиеся волосы, ровный профиль и ей так хочется увидеть его глаза. — Хантер! — бархат вибрирует, у неё на мгновение перехватывает дыхание от тональности. Он подается вперёд, почти касаясь женского плеча. Упирается ладонью в барную стойку, а девушка, лишь на мгновение опустив взгляд, застывает, не в силах перестать рассматривать набухшие проволоки вен, разрезающих кожу тыльной стороны ладони. Браслеты вплетаются слишком гармонично. Хочется коснуться их, провести подушечками пальцев. И это зудящее желание настолько ощутимо, что она сглатывает вязкую слюну. С трудом проталкивает её, прикрывая на миг глаза, замедляя собственное дыхание, чтобы переключиться. Не работает. — Доброй ночи. Вам, как обычно? — бармен оказывается напротив них с такой скоростью и с таким рвением, что она давится возмущением. — Нет. Сначала, девушке, — низкий голос разрывает все её нервные окончания, вызывая ворох мурашек вдоль позвоночника. Теряется. Она теряется, будто школьница. И это выбивает из колеи. Никогда ничего подобного в присутствии мужчины ранее она не испытывала. — Спасибо… — еле слышно, судорожно ища точку перед собой, чтобы сконцентрироваться на ней и перестать так откровенно рассматривать его. — Вы здесь впервые? Раньше я Вас не видел, — он сдвигается в сторону и опирается локтями о поверхность барной стойки. Поглаживает глянец пальцами, смотря на неё через плечо. Взгляд тёмный. Глубокий. Обволакивает. Тонет в нём, чувствуя, как сушит губы. Даже громкость голосов вокруг звучит так, словно она оглушена. — А Вы завсегдатай, судя по всему… — губы не слушаются, собственный голос звучит будто со стороны. Он рассматривает её, она лишь судорожно сжимает высокий фужер с коктейлем, словно это единственная соломинка. — Не то, чтобы, но в клубе меня знают, — хриплый смешок, улыбка тянется по губам. И девушка видит, как его язык, как в замедленной съёмке, скользит по нижней. Толкается в щёку. Она задыхается. Неожиданно. Ей срочно нужно выйти на свежий воздух, чтобы заставить свои мысли и тело слушаться. — Ты одна здесь? — мужчина продолжает спрашивать, и лишь где-то мелькает мысль, что он перескочил на «ты» настолько быстро и легко, словно они знакомы всю жизнь. Она не против. — Нет… — запинка. Звуки отказываются складываться в слова. Она не_может произнести то, чем гордилась уже много лет. А он смотрит внимательно, иронично выгибая бровь. Лишь на мгновение отпускает её взгляд, чтобы усмехнуться. Он другой. Слишком сильно выделяющийся на фоне всего клуба и всех тех, кого она знала и знает. В нём соткано столько всего, что она никак не может поймать хоть что-то, чтобы охарактеризовать его. Рядом с ним теряешься, становишься ведомой. Ведомой им. Она кожей чувствует, что этот мужчина доминант во всех отношениях. Ему не нужно прикладывать усилия, чтобы получить желаемое. И она готова поклясться, что его женщиной должна быть та, которая сможет пойти следом, не боясь упасть на дно омута его глаз, которое затягивает, как в трясину. А внутри что-то колет. В груди сдавливает непонятное чувство, от чего грохот сердца в ушах становится тяжелее и громче. Словно пулеметная очередь. Быть рядом с ним — это участвовать в гонке на финише, когда от адреналина пропадает зрение и ты теряешь связь с реальностью настолько сильно, что в момент, когда он сделает несколько шагов в сторону от тебя, ты потеряешься. Потеряешься, захлебнувшись пустотой. — Я уже понял, — облизывает губы, усмешка. Смотрит через её плечо. И, дернувшись, как от удара хлыстом, девушка оборачивается, когда другие руки касаются тонкой талии. — Милая, прости, что бросил тебя, — поцелуй в висок, у неё рвётся внутри всё со звоном. Хочется спрятаться. Извиниться за этот простой жест. — Пришлось с Юнги переговорить. Надеюсь, ты не скучала, — она коротко кивает в ответ и не решается посмотреть в сторону того, что сейчас стоит слева, запустив руки в карманы свободных широких брюк. — Не скучала… — выходит растерянно и, когда она поворачивается к новому знакомому, то не находит его рядом. Будто и не было. Будто все это ей показалось. Разочарование окатывает ледяным душем. Она хочет домой. — Лили, возьми ключи, а я сейчас подойду, — мужчина протягивает девушке ключи от машины, скользя глазами по толпе. — Ты к Юнги? — она почти с облегчением выдыхает, радуясь возможности оказаться на свежем воздухе. За последний час девушка безрезультатно пыталась найти взглядом того, кто угостил её коктейлем. Ей нужно было его увидеть. Снова. И причину такого состояния объяснить не могла. Впервые за много лет она настолько заинтересовалась другим мужчиной. Чужим. Будучи занятой сама. Это пугало. Пугало настолько, что кончики пальцев покалывало. — Да, а он как сквозь землю провалился, — ответ ей был не нужен. Просто кивает и тут же замирает, будто громом пораженная. В нескольких метрах от неё мелькнул знакомый профиль. Ей кажется это невозможным. Снова и снова возвращает взгляд и убеждается, что это он. Стоит вполоборота к ней, обнимая темноволосую девушку. Та слишком тесно прижимается к мужскому телу, обвивая тонкими руками за талию. Он смеётся. Облизывает губы, смотря в глаза своей спутнице, а у девушки, что наблюдает за ними, неприятно сдавливает в груди. «Ревность?» Неожиданная догадка лупит по вискам. Она хмурится, пытаясь отогнать непрошенные чувства, но чем больше старается, тем они становятся ярче. Разворачивается на пятках и стремительно выходит из клуба, не замечая горячего, почерневшего, взгляда. Ей не хватает воздуха. — Что за чёрт… — она прислоняется к машине, поднимает голову и делает несколько глубоких вдохов. Прикрывает глаза, надавливая пальцами легонько, часто-часто моргает после. Ночной воздух отрезвляет. Прохлада пробирается под кожаную куртку, скользя волной мурашек по позвоночнику. Наклоняется вперёд, упираясь ладонями в колени, зажмуривается, пытаясь прогнать наваждение. Перед глазами вновь стоит профиль того парня из клуба, его голос, кажется, до сих пор звучит в голове. Он будто врезался во все нервные окончания, словно в одну секунду проник так глубоко, как никому никогда не удавалось. И она разрешила. Упустила тот момент, когда потерялась в совершенно незнакомом человеке. И от этого щиплет в носу. Она чувствует себя школьницей, которая безответно влюблена в старшеклассника, который даже не знает о её существовании. — Идиотка… — усмешка скользит по девичьим губам, а слух вылавливает женский смех. Девушка по инерции поднимает голову, ища взглядом источник шума. И находит… Пара молодых людей идут по, освещенной фонарями, дорожке от клуба к парковке. Мужчина обнимает брюнетку за плечи, говорит что-то ей в висок, а она смеётся. Обычная картина двух счастливых людей, если бы не тот факт, что в нём она узнает его. Сердце делает кульбит в груди и падает куда-то в желудок. Дыхание сбивается и становится жарко даже несмотря на прохладу ночную. Она облизывает губы, скользя взглядом по площадке перед клубом, ища своего спутника, чтобы поскорее уехать домой. Женский же смех и его низкий баритон снова и снова заставляют обращать на них внимание. И она замирает, словно каменное изваяние, видя, как парень подхватив девушку за талию, сажает её на капот спортивной иномарки. Разводит девичьи колени в стороны, вставая максимально близко. Заглядывает в глаза и берёт лицо в ладони. Говорит еле слышно. Слов не разобрать, лишь мягкие раскаты его голоса. Ведёт языком по своим губам, толкается в щёку. И, внезапно, их взгляды сталкиваются. Лили не может сдвинуться с места под этим тяжелым взглядом, от которого резко сушит губы. И отвести свой она тоже не может. А он приподнимает насмешливо бровь и целует свою спутницу. Девушка видит этот глубокий тягучий поцелуй; как руки парня скользят по обнаженным ногам брюнетки, забираясь под короткую юбку. Задыхается. Лили задыхается, хватаясь рукой за машину, чувствуя, как грохочет в ушах сердце. А он упирается руками в капот, прижимаясь всем телом к девушке, и внезапно открывает глаза, не прекращая поцелуя. Смотрит в сторону блондинки, что не может заставить себя сесть в машину и уехать прочь отсюда. Лили прекрасно понимает, что он дразнит. Дразнит, заставляя смотреть на него. На них. И неожиданно ловит себя на том, что все бы отдала, чтобы поменяться местами с той, что сейчас откидывает голову назад, подставляя шею под мужские губы, забираясь тонкими пальцами в его волосы. И он целует. Каждый миллиметр. Скользит губами, прикусывая, выводит вензеля языком на светлой коже. Лили готова провалиться сквозь землю, умоляя всех Богов, чтобы разрешили ей испариться и забыть всё то, что сейчас происходит перед глазами. Ей нравится. Ей чертовски нравится всё то, что он делает сейчас с другой. Дыхание рвётся, обжигая губы, что краснеют от постоянных покусываний. А внизу живота тянет. Возбуждение настолько сильное, что Лили явно чувствует, как между ног всё пульсирует, окатывая жаром. Ласкает он другую, но она это ощущает так, будто это по её телу скользят его руки. Словно это по её губам порхают в голодных поцелуях его. И слишком отчетливо, даже при тусклом свете уличного фонаря, Лили видит, как мужская рука ныряет под юбку той, другой. По сдавленному стону со стороны спортивной иномарки понятно, что именно делают его пальцы в данную минуту. — Лили, я думал, ты машину заведёшь, — улыбка слышится в голосе. — Поехали домой, поздно уже, — мужчина открывает перед ней дверь, приглашая в салон. — Господи… — судорожный вздох опаляет губы. Она почти взвизгивает, когда слышит знакомый голос своего спутника. Слишком быстро садится в машину, с грохотом захлопывая дверь. И готова поклясться, что тот, что сейчас подставляет шею для девичьих поцелуев, так и не убрав руку из-под юбки, улыбался. Не ласкам. Ей. — Твою мать… — шепчет себе под нос, ерзая на сидении. — Что? — рык двигателя немного отвлекает. — Домой поехали быстрее. Устала, —«и мне нужно в душ как можно быстрее». А возбуждение так и не затухает. Лили сжимает колени, пытаясь сбить его, но становится только хуже. Весь этот вечер разбил жизнь на «до» и «после». И она это понимает лишь тогда, когда рука её спутника опускается на женское колено, а она давится желанием сбросить.***
— Тай, — голос на том конце провода отвлекает от документов, разложенных на столе. Количество исписанных карандашом смет в беспорядке разбросаны даже по полу. Уже битые четыре часа Ким пытается вникнуть в цифры, которые предоставил ему Намджун. Сосредоточиться сложно. После недавней ночи до сих пор голова гудит так, будто он несколько недель беспробудно пил не самый качественный алкоголь. Любой шум и движение вызывают сверкающие «мошки» перед глазами. — Да. Я здесь, — хриплый голос еле слышен. Хосок выдерживает паузу. Слух вылавливает глухой звук от удара то ли ручкой, то ли карандашом по столу, а у Тэхёна зудит на языке просьба, чтобы Чон выбросил раздражающий предмет. — Ты должен сегодня приехать в клинику, помнишь? — Ким хмурится. Откидывается на высокую спинку кресла и поднимает усталый взгляд на, тихо вошедшего, Джуна. Тот вопросительно выгибает бровь, видя друга с телефоном, но получает в ответ лишь утвердительный кивок и взмах пальцами, означающий, что он не помешает. — Допустим, — врать нет смысла. Ким, действительно, не помнит, когда они договаривались о встрече. Подтягивает к себе ежедневник, заглядывая в расписание. Строчки двоятся. — Тай, через два часа ты должен приехать ко мне. Это не займёт много времени, — тяжелый вздох срывается с губ Чона. Он кожей чувствует, что Тэхён не в порядке. Слышит это в рваном дыхании, бесцветном голосе и долгих паузах между словами. Ким никогда не был любителем много говорить, но сейчас его плохое самочувствие слишком очевидно. Он переживает. — Я приеду, — упирается локтем в подлокотник кресла. Трёт лоб, прикрывая глаза. Устал. Он чертовски устал от этого состояния, от себя, от того, что вынужден напрягать друзей, чтобы они хоть как-то сбили его это постоянное падение. И пока им это удается. Ким каждый раз испытывает жгучий стыд перед ними, но ничего не может с этим поделать. Лишь однажды, несколько лет назад, когда всё было гораздо тяжелее, протекало с ужасными последствиями, он уехал, никому ничего не сказав. Собрал вещи и сбежал, будто животное, которое чувствует приближающуюся смерть. И он был на грани. Как его нашли — до сих пор не знает. Смелости не хватает спросить, как Хосок с Джуном выудили его безжизненное тело, что в отчаянных попытках пыталось не сломаться окончательно, где-то далеко от Сеула. И сейчас, по прошествии больше пяти лет после того случая, Тэхён до сих пор чувствует долг перед ними, который никогда не сможет отдать. Будто в подтверждение видит встревоженный взгляд Джуна. Тот ставит перед ним горячий ароматный чай, подталкивает пальцами пачку таблеток. Кажется, эта доза есть у каждого, кто близок Киму. Тэхён виновато улыбается, свободной рукой выдавливает капсулы, продолжая слушать указания Хосока, и выпивает, морщась. Беззвучное «спасибо» слетает с губ, а Джун, перегнувшись через стол, лишь треплет вьющиеся мягкие волосы Кима, давая понять, что все хорошо. В очередной раз. И Тэхён давится отчаянием. Хочется оттолкнуть, разбить телефон и сорвать голос, доказывая, что ничего не хорошо. Уже очень много лет не хорошо. Просто он почти научился с этим жить и не показывать лишний раз никому то, как, раздробленный в порошок, позвоночник внутри отказывается поддерживать тело. Там пусто. Внутри до зубного скрежета пусто. Каждый раз он пытается найти хоть какие-то эмоции, вызвать в себе хоть что-то, что могло бы доказать ему, что он жив, что такой же, как все. И у него не выходит. Он словно умер вчера, но по какой-то причине продолжает ходить сегодня. Чувство стыда в очередной раз окатывает горячей волной, выбивающей воздух из лёгких. Он придёт. Он обязательно придёт к Хосоку, потому что иначе не может. Потому что, поставив на себе крест, он не может сказать об этом тем, кто продолжает сражаться с его ощущением смерти, окутывающем всё сильнее и плотнее, будто кокон. Он не может подвести их. Он придёт. — Хосок? — Джун опускается в мягкое кресло, закидывая ногу на ногу. Сцепляет пальцы перед глазами, смотря поверх них на друга. — Да. В клинику надо будет приехать, а я забыл… — Тэхён блуждает взглядом по бумагам, пытаясь сосредоточиться на цифрах. — Ты должен поехать. Выглядишь хреново, — голос Намджуна тихий, вкрадчивый. Он едва ли повышал его когда-либо. Но как бы тихо он не говорил, его слова долетали до адресата. — Спасибо. Всегда знал, что ты поддержишь, — сиплый смешок, Тэхён смотрит на друга из-под очков, а Джун лишь выразительно закатывает глаза. — Баланс не горит. Ещё есть неделя-две. Заказы все оплачены, упакованы. Доставку я уже тоже сделал. Договора ты подбил на прошлой неделе. В принципе, в магазине больше и дел особо нет. Ты поезжай, я тут до вечера буду, — поднимается с дивана, разминая плечи. — Хана? — губы Тэхёна трогает тёплая улыбка. С этой девушкой он знаком столько же, сколько и с Джуном. Она как-то тихо вошла в их компанию, да и осталась. И никто не был против. Мягкая, внимательная, они с Джуном удивительно дополняли друг друга. — Да. У неё появилась новая гениальная идея сделать ремонт в гостиной, — Ким снимает очки и устало трёт переносицу. — Я попытался, конечно, возразить, но ты же знаешь… — закатывает глаза, видя широкую улыбку Тэхёна. — В любом случае, если она так этого хочет, то пусть делает. Я не против. Лишь бы она спокойна была, — в каждом его слове сквозит обожание. Они с Ханой вместе уже очень давно, их родственники и друзья давно пытаются их поженить, но они всё так же дуреют друг от друга и говорят, что штамп в паспорте — это стереотип, который ничего не меняет. Сначала, все вокруг пытались их переубедить, но, когда отношения переживали не самый спокойный период, в котором было всё, начиная от мелких каждодневных ссор, до болезненных расставаний, эти двое смогли найти силы остаться вместе. И именно после этого всем стало понятно, что для них официальный брак — это всё ерунда. — Да. Я слышал. Сола говорила об этом. Они, вроде, собирались вдвоём пройтись по магазинам, — Тэхён кивает, вспоминая, как на днях Ким ему все уши прожужжала тем, что никак не может подобрать обои к мебели из тех, что Хана ей скинула. Тэхён же благоразумно не влезал в это дело, полагая, что ни к чему хорошему это не приведёт, поэтому просто молча кивал, косясь в телевизор. — Тай, молчи. Ничего не говори мне об этом, — сокрушенно вздыхая, Джун поднимает к потолку глаза, театрально закатывая их. — У меня закончились короткие фразы, чтобы поддерживать эти монологи её так, чтобы она думала, будто я принимаю активное участие в ремонте, — выходит настолько жалостливо, что кабинет разрезает грохот мужского смеха. Тэхён со стоном прикрывает лицо ладонями, а Джун окатывает друга возмущенным взглядом, кидая в него папкой. — Придурок. Где твоя поддержка? — вопрос тонет в новом приступе смеха. Тэхён поднимается со своего места, бросая взгляд на большие напольные часы, стоящие в углу. — Я уехал, — шуточно салютует Джуну, кусая губы, чтобы снова не рассмеяться, видя жалостливые глаза друга. — Если что — ты знаешь, где спрятаться, когда станет совсем сложно, — набрасывает длинное пальто на плечи, не просовывая руки в рукава. — Знаю… — слышится тихое в спину, заглушаемое, захлопнувшейся в спешке, дверью.***
Ему никогда не нравились больницы. Он не доверял врачам, старательно оттягивая каждый раз поход к ним. Когда же Хосок много лет назад огорошил его новостью, что поступил в медицинский, Тэхён долго не мог поверить в это, пока не увидел друга в белом халате. Но даже к нему он относился скептически, уговаривая себя каждый раз, что Чон — его друг, а значит, никогда не посоветует плохого. Однако, больничный запах, въевшийся так глубоко, что никаким парфюмов не вытравить, до сих пор вызывал спазмы где-то в горле. Рассматривая сейчас здание клиники, в очередной раз ощущает этот тягучий железный привкус на губах. Снова и снова мелькают мысли, чтобы развернуть машину обратно, сославшись на загруженность, но Ким понимает, что, оттянув сейчас, рано или поздно, но ему придётся вернуться сюда. И для него, лучше сейчас покончить с этой неприятной процедурой, нежели жить в ожидании почти неизбежности. Тэхён медленно докуривает сигарету, выбрасывает окурок щелчком в открытое окно и делает глубокий вдох. Губы сушит от никотина, рука тянется к пассажирскому сидению, где сиротливо лежит бутылка с водой. Не глядя откручивает крышку и прижимает горлышко к губам, делая несколько жадных глотков. Блуждает взглядом по площадке перед собой, бесцельно прыгая с одной машины на другую, скользя по прохожим. И внезапно спотыкается глазами о девушку. Волосы затянуты в высокий хвост, белый халат скрывает очертания фигуры. Ким подаётся немного вперёд, прищуриваясь. Медленно ведёт языком по губам. Она ему кажется знакомой. Всматривается, пытаясь понять, откуда взялось это ощущение, но снова и снова мысль ускользает. Девушка же достает руки из карманов широкого медицинского халата, наклоняется к ладоням и выпускает в воздух сигаретный дым. Тэхёну удаётся заметить нашивку на груди, значит, работает в клинике. Он блуждает взглядом по девичьему лицу, тихо матерясь на то, что они далеко друг от друга, потому что ему чертовски хотеться увидеть её глаза. Телефонный звонок вынуждает отвернуться от девушки. — Ты долго будешь сидеть в тачке? — голос Хосока переливается смехом. — Я уже минут десять смотрю на тебя из окна. — От тебя наконец-то отказались пациенты и ты бездельничаешь? — парирует в ответ, нехотя выходя из салона. — У меня есть постоянный клиент. Задницу тащи свою сюда, не так много времени, — смех в трубке и тишина. Тэхён поправляет пальто, переминается с ноги на ноги и уверенным шагом направляется в сторону главного входа. Девушка пропала. Больничный запах неприятно врезается в слизистую лёгких. Ким морщится, быстро преодолевая главный холл, нетерпеливо постукивает носком ботинка в ожидании лифта, будто стараясь не дышать. Душ. Ему смертельно нужен душ, чтобы смыть с себя этот горький, резкий, липкий привкус лекарств, витающий в воздухе. — Я думал, нужно вызывать будет бригаду, чтобы тебя сюда привели, — Хосок отрывается от, внушительных размеров, папки, поднимая глаза на друга. — Я каждый раз думаю над этим. Хоть как-то разбавлю твои серые будни, — Тэхён снимает пальто, небрежно бросая кашемир на диван, и пожимает руку Чона, слегка приобнимая его второй. — Это моё? — кивает на стол в сторону той самой папки, опускаясь на стул. Обводит взглядом кабинет Хосока, в который раз отмечая, что он не похож на больничное помещение. Здесь всё пропитано Чоном. На столе фотография смеющейся девушки, кружка с недопитым кофе на подставке, наушники, разбивающие мнение о строгом начальнике. На диване, будто случайно, разбросаны подушки. А в дальнем конце небольшая дверь, за которой спрятана удобная кровать. Хосок предпочитает коротать дежурства у себя, да и Ким не раз тут переживал не самые счастливые минуты своей жизни, заботливо укрытый пледом. — Да. Доктор сейчас подойдёт, я рассказал уже какие-то основные моменты твоей биографии, но лучше будет самостоятельно изучить твою историю, — Чон садится за стол, водружая на нос очки. Окатывает друга внимательным взглядом. — Как самочувствие? — Хотелось бы мне сказать, что лучше, но нет, — Ким откидывается на спинку, чуть сползая по ней, и сцепляет пальцы в замок на животе. — Когда был приступ последний раз? — Тэхён морщится, как от зубной боли, услышав вопрос, ответ на который предпочитает забыть. — Неделю назад. Легче, чем обычно, но либо твои таблетки, реально, действуют, либо я просто привык к этому, — лениво тянет, понижая голос. — В любом случае, меня это не так тревожит, как отсутствие памяти после. Я так и не помню, что происходит в эти моменты, — замолкает, чувствуя, как ухает сердце, гулко отбивая канонаду в ушах. — Отдельные вспышки, образы, но ничего конкретного. Хосок слушает внимательно, сцепив пальцы перед лицом и положив подбородок на большие. Покусывает внутреннюю сторону щеки, слишком ярко чувствуя всё напряжение Кима. Словно одно целое с ним. Будто это он каждый раз ломается наживую, выгрызая причины жить дальше. И от бессилия сводит скулы. — Я… — Тэхён кусает нижнюю губу, рассматривая с преувеличенным интересом подставку для ручек. От красного дерева словно веет теплом. Хочется протянуть руку и провести пальцами по вензелям, чтобы ощутить неровную поверхность. И он не может отказать себе в этом. Тянется к предмету, беря его в руки. Водит подушечками, не обращая внимания на Хосока. Чон ждёт. Ждёт, когда друг продолжит начатое, боясь неловким вопросом спугнуть. — Я боюсь, что сделаю больно, — на выдохе, всё так же смотря на резьбу. — Ей. Хо, я боюсь, что, однажды, не смогу сдержаться и она окажется слишком близко. В то утро, увидев отметины на её теле, был готов собственноручно перерезать вены себе, если бы оказалось, что это я, — с придыханием, облизывая вновь и вновь губы, а Чон сжимает зубы до боли. — Я знаю, Тай… И я уверен, ты сможешь остановится, — так же тихо, а Ким ёжится под этим серьёзным взглядом, не поднимая глаз, чувствуя его на себе. — А если нет? Если не смогу. Я слишком сильно люблю её, понимаешь? — пауза. Молчание затягивается, Хосок мысленно умоляет Кларк не входить в кабинет. Не сейчас. Не в эту минуту. — Послушай… За столько лет ты никогда не срывался на ней, — начинает, осторожно подбирая слова.— Значит, есть внутренний тумблер. Даже несмотря на всю правду между вами… — на последних словах Тэхён поднимает усталый взгляд. Смотрит, не моргая, а Хосоку кажется, что на дне тёмных глаз друга плещется отчаяние. Отчаяние, с которым они сражаются всю жизнь. И каждый раз… Каждый грёбанный раз, когда Кима накрывает новая волна, Чон умоляет всех известных и неизвестных Богов, чтобы друг не сломался. — Только она не знает, что у меня почти есть разрешение, — отшучивается неловко, фыркая. Возвращает подставку обратно на стол и чуть потягивается как раз в тот момент, когда за спиной слышится лёгкий стук и дверь открывается. — Прошу прощение за задержку. Пациенты не отпускали, — убаюкивающий голос, широкая улыбка. Она входит в кабинет Хосока и вместе с ней по помещению разливается тепло. Тэхён оборачивается на вошедшую и губы трогает усмешка. Та самая девушка, курящая на крыльце больницы. Обводит её фигуру взглядом медленно, врезая в память все изгибы. Халат на этот раз распахнут. Узкие джинсы слишком выгодно подчеркивают длину ног и мягкие обводы округлых бёдер. Мягкий пуловер с небольшим вырезом на острых ключицах. Лёгкий румянец на выделяющихся скулах, россыпь едва заметных веснушек на носу придаёт всему образу озорство. От чего-то Киму кажется, что эта девушка способна на многое, не свойственное той строгости, что сквозит во взгляде. Глаза. Тэхён останавливается на её глазах, с размаху врезаясь в них. Взгляд с поволокой, тронут, словно дымкой. Насыщенного зелёного цвета. В этих глазах можно утонуть. «Ведьмины». И у Кима стойкое ощущение, что он их уже видел. Нравится. Ему она нравится. — Доктор Кларк, — Хосок сдерживает смешок, когда замечает выражение лица друга. Делает глубокий вдох и привлекает внимание обоих, переключая их на себя. — Ничего страшного. Я тебе говорил про Ким Тэхёна, помнишь? — короткий кивок в ответ. — Обещал передать тебе его карту, чтобы ты сама смогла изучить её. И познакомить вас. Лили Кларк. Ким Тэхён, — Хосок представляет им другу друга, едва успевая скрыть смешок за театральным кашлем, когда замечает, как вытягивается лицо друга. Киму удаётся справиться с удивлением и он встаёт со своего места, кланяясь в знак приветствия. — Когда Хосок сказал, что нашел мне врача, то он не предупредил меня, что… — подходит чуть ближе, но достаточно далеко, чтобы не нарушать личное пространство. — Не предупредил о чём? — впервые за последние несколько минут, пока длилось их знакомство, Лили что-то говорит. — Это Вы… — тянет баритоном в ответ, а у Лили, в миллионный раз за всё время её нахождения в кабинете Чона, расходится земля под ногами. И на языке крутится ответ, но, от чего-то, она не решается произнести вслух, проглатывая его. Просто рассматривает Тэхёна, медленно скользя по его лицу внимательным взглядом. — Вы знакомы? — никогда Кларк ещё не радовалась тому, что кто-то нарушает молчание. Затянувшееся. — Да. — Нет. Звучит одновременно и тут же тонет в неловкой паузе под удивленный взгляд Чона. Хосок с интересом переводит взгляд с девушки на друга, и обратно. — Я возьму документы, а Вы зайдите в 13 кабинет, как освободитесь, — голос сипит, ей хочется провалиться сквозь землю. Пальцы быстро подцепляют папку, и она торопится покинуть кабинет Хосока под вопросительные взгляды двух пар глаз. — Ты её знаешь? — Чон часто-часто моргает, словно пытается скинуть пелену с глаз. — Нет. Вижу второй раз. Первый видел из машины вот сегодня. Она курила на пороге клиники. Второй раз у тебя в кабинете, — медленно отвечает, поднимая на друга взгляд и пожимая плечами. — Поверь мне, если бы мы были знакомы, я бы помнил её… — развязная улыбка трогает губы, бровь подпрыгивает, откровенно говоря о том, что вертится на кончике языка. — Тай, блять, она твой врач, — Хосок выразительно закатывает глаза. — Держи всего себя в руках. В своих, желательно, — добавляет, толкаясь языком в щёку. — Это будет сложно. Она Американка? — снова движения языком по губам, прищёлкивает после, подаваясь слегка вперёд. — Да. Из Нью-Йорка перевелась сюда, — сцепляя пальцы в замок, рассказывает про коллегу. — Упрямая, внимательная, настойчивая. Только такая справится с тобой. Ну и с хорошим чувством юмора, — подытоживает, широко улыбаясь. — Нахрена из США ехать сюда? — Тэхён будто не слышит. — Я так понял, что сердечные дела. Уехала за мужем, — с неохотой рассказывает, сводя брови к переносице, — но не уверен. Это только слухи. — Замужем, значит… — раздосадовано. — Жаль, я бы с ней сходил бы на пару процедур… — прищур лукавый, смешок. — Заткнись. Помни про руки, друг мой, — Хосок пытается вразумить Кима, но предательская улыбка расползается по губам. — Но да… Я бы не прочь тоже… — под возмущенное шипение Техёна, словно извиняясь, отворачивает, стоящую на столе, фотографию девушки в сторону окна. — Я этого не слышал, — поднимаясь со своего места, подхватывает ловко с дивана пальто и салютует, выходя в коридор.…
Она не помнит, как дошла до своего кабинета, как захлопнула дверь, прислонившись после спиной к прохладной поверхности. Прикрывает глаза, выравнивая дыхание. Глубокий вдох, медленный выдох. И на мгновение кажется, что её отпускает. Словно спасение, вибрирует телефон в кармане халата. Не глядя сдвигает «бегунок». — Привет, — мужской голос на том конце провода заставляет распахнуть глаза. — Привет, — сдавленно. — Мы договаривались сегодня пообедать вместе, помнишь? — Да, — «нет. Я не помню и не хочу». — Сможешь вырваться? — в голосе слышна улыбка, а у неё горят щёки огнём. — Конечно. Заедешь через час? — «откажись». — Буду, как всегда, — тихий смешок на том конце трубки, а Лили зажмуривается до «искр» перед глазами, кусает внутреннюю сторону щеки. — Как всегда… — тянет в ответ. Хочется, чтобы вышло беспечно. Телефон замолкает, а она давит затылком в дверь, захлёбываясь от чувства вины вперемешку со стыдом. Уговаривает себя, что ничего не произошло, что она не должна себя за что-то винить, но снова и снова перед глазами встаёт лицо Кима. Слышится голос. Словно он намертво врезался в слух, в память. И мысленно Лили сжигает себя на всех кострах, ненавидя настолько яростно, что не сразу понимает, что в её дверь постучали. Стук повторяется, и Кларк судорожно пытается собрать мысли, вспоминая вовремя, что сама попросила Кима придти к ней после Хосока. Опрометчиво. Девушка тянет дверь на себя и сталкивается с заинтересованным взглядом и мягкой улыбкой. — Не помешал? Вы сказали… — он улыбается, переминаясь с ноги на ногу, не разрывая зрительного контакта. — Да. Я помню, что сказала, — резко. И Лили это не кажется, судя по тому, как любопытство во взгляде, стоящего напротив мужчины, сменяется на удивление. — Простите. Не хотела грубить, — беря себя в руки, распахивает дверь шире, впуская Тэхёна. Сама отходит к столу, опускаясь на высокий стул. Наблюдает за тем, как он неторопливо двигается по помещению, как пальцы вешают пальто на вешалку, а после скользят по рукавам мягкого пуловера, подтягивая их вверх, оголяя запястья, усеянные тонкими браслетами. Кларк вылавливает взглядом их, застывая. Перед глазами мелькают картинки той ночи, когда они впервые встретились. — Почему Вы сказали, что мы знакомы? — неожиданный вопрос застаёт Лили врасплох. Она отрывается от рассматривания мужских рук, поднимая взгляд. Ким сидит, расслабленно откинувшись в кресле, забросив ногу на ногу. Смотрит изучающее. — Меня интересует вопрос, почему Вы не сказали, что мы знакомы?! — парирует в ответ, поражаясь тому, насколько откровенно, ненужно и совершенно не в ту сторону уходит разговор. Она замечает, как брови Тэхёна взлетают вверх. Мгновение и он прищуривается, окатывая Кларк слишком внимательным взглядом, от которого по спине поднимается ворох мурашек. Непроизвольно тонкие женские пальцы сжимаются в кулаки, врезаясь ногтями в ладони, чтобы отрезвить. — Как Вы собираетесь меня лечить? — он меняет темы настолько быстро, что Кларк едва успевает за его потоком мыслей. — Доктор Чон вкратце рассказал про курс его лечения, — ей удаётся подхватить рабочую тему, несмотря на то, что в горле клокочет возмущение. — Я думаю, что этот курс мы закончим с Вами, а потом перейдём к тому, что я подобрала. Как часто случаются приступы? — она придвигает к себе рабочий блокнот и склоняется над ним, а мужской взгляд застывает на лёгком движении левой руки, заправляющей выбившуюся прядь волос. Мило. — Каждые две-три недели. Длятся либо разово, либо несколько дней подряд. После них наступают проблемы с движениями и памятью, — заученным текстом, который повторяет несколько десятков лет подряд. — Раньше приступы были чаще. — Последствия, кроме этих, есть? — она отрывается лишь на какие-то секунды от записей и упускает тот момент, когда Тэхён оказывается около её стола. Смотрит на него снизу вверх удивленно. — Смотря, что Вы подразумеваете под этим, — выражение его лица нечитабельно. Он чуть наклоняется вперёд, опирается ладонью о стол. — Любые. Всё то, что поможет понять, что происходит в моменты «провала», — облизывает губы, а Ким не отрывается от её глаз. — Раньше были синяки и разбитые руки, потом остатки ночей с женщинами. Второе чаще, чем первое сейчас, — он говорит обыденным тоном, а у неё по позвоночнику бегут мурашки. И воображение, очень некстати, рисует совершенно ненужные картинки. Память же, словно издеваясь, подбрасывает воспоминание той ночи, когда она видела его с девушкой. — Как видите, у меня очень бурная жизнь, — лёгкая усмешка. Шутит. И губы девушки трогает улыбка. — Не знаю даже… Завидую Вам или сочувствую, — она откидывается на спинку кресла, постукивая пальцами по столу, поворачивается к нему всем телом. — Не уверен, что Вам бы понравилось, — голос ниже, бархат словно обволакивает, а Лили не может избавиться от навязчивых мыслей, которые уносят слишком далеко от рабочей обстановки. — Откуда такая уверенность? — вырывается в ответ. Прикусывает кончик языка, а Тэхён вскидывает брови и смеётся. Откровенно. Легко. Заразительно. Он наклоняется ниже к ней, почти касается её кончика носа своим. — Вы мне нравитесь. А сейчас я должен идти. Ваш номер телефона Хосок мне дал, мой найдёте в карте. Приятно было познакомиться, — Лили молчит, покусывая внутреннюю сторону щеки, вдыхая аромат его парфюма. — И ещё… — мужчина чуть наклоняет голову, приближаясь настолько близко, что Кларк чувствует горячее дыхание на своей щеке. — Вам чертовски идёт сигарета, — на ухо шёпотом, выбивая остатки реальности происходящего. Заставляя задержать дыхание ровно до того момента, пока он не отходит на безопасное расстояние от неё. И ответить Кларк ничего не успевает, растерянно смотря на то, как закрывается дверь кабинета №13. — Это будет сложно… — губы сушит, озноб проходит по всему телу, руки дрожат. — Это будет очень сложно… — как заговоренная повторяет вновь и вновь, ладонями закрывая лицо. Никогда она ещё не была настолько не уверена в собственных силах ни как врач, ни как женщина.***
— Как дела на работе? — мужчина отодвигает стул, дожидаясь, когда Лили сядет. — Да всё, как обычно. Карты, пациенты. Ничего особенного, — она улыбается, наблюдая за тем, как он поправляет пиджак, расстегивая пуговицы и распахивая его, чтобы удобнее сесть за стол напротив неё. — Как твой день? — открывая меню, бегает взглядом по строчкам, покусывая губы. — Сегодня застряну на работе до ночи, поэтому на ужин не жди, да и ложись без меня, — она чувствует на себе его взгляд, кивая словам и продолжая изучать меню. Мозг отказывается воспринимать то, что там написано. — Сколько времени до конца обеда? — неожиданно перебивает мужчину, вскидывая на него глаза. — Ещё чуть больше сорока минут, а что? Мы успеем, тут быстро приносят, — Минхо улыбается, накрывая ладонью руку Лили. — Поехали отсюда, — она встаёт быстро, со звуком отодвигая стул. Ли смотрит на Кларк с удивлением, откладывая меню в сторону. — Что на тебя нашло? Ресторан не нравится? — он, действительно, растерян, но Лили, неожиданно, наклоняется к нему и закрывает рот поцелуем. Глубоким. Мокрым. Сипло выдыхает, давясь стоном. — Мне надо. К чёрту обед, — шепчет ему в губы, с трудом разрывая поцелуй, не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих. Улыбается широко, дёрнув бровью. Минхо хмыкает, вставая следом. — Сола, — подзывает официантку, что застыла в нерешительности недалеко от них. — Возвращать деньги за обед не нужно. У нас поменялись планы, — переплетает пальцы с женскими, чувствуя, как дрожит её тело. Сола только коротко кивает, провожая пару удивленным взглядом. — Вот это я понимаю «любовь»… — слышится рядом голос её напарницы. Ким скашивает глаза на девушку, которая прижимает к груди поднос, мечтательно смотря вслед тем, кто голоден явно иначе. — Мне надо чаще выходить на подмену с кухни — здесь столько интересного… — задумчиво озвучивает мысли. — Это секс, детка. Просто секс, — Сола фыркает смехом, облизывая губы и тут же подпрыгивает на месте. — Прикрой меня на пару минут, — ловко засовывая блокнот в карман фартука. — Тай! — толкает дверь ресторана, почти падая в объятия Тэхёна и видя за его спиной, как та пара поспешно садится в тонированный чёрный джип. Ким смеётся, обнимая хрупкую фигуру, зарываясь носом в мягкие волосы и вдыхая такой родной запах. — Я принёс тебе ключи от квартиры. Ты утром забыла, — опуская Солу на землю, роется в карманах пальто, а девушка видит, как в окне ресторана её напарница в воздухе рисует сердечки. И улыбка растягивается по губам. Она притворно сводит брови к переносице, но подруга только показывает большие пальцы. И лишь на мгновение Соле кажется, что где-то за спиной, стоящей по ту сторону окна, мелькнула белая рубашка.