…
— Вообще, у меня приём назначен был на полдень, а не полночь, — хриплый голос звучит раскатом. Лили вздрагивает и, ухватившись, поднимается на подгибающихся ногах. Пытается улыбнуться, но выходит жалко. Тэхён выходит из темноты, хмурится. — Привет, — она не ждала. Не верила, что он приедет, и после того, как отправила ему сообщение, несколько раз порывалась отменить, сказав, что передумала. — Что случилось? — второй раз за вечер. Ему, как минимум, нужна причина, по которой он был вынужден оторваться от Наби и рвануть в ночь. Как максимум, хотелось знать, почему выбор пал именно на него. Ким прищуривается, только сейчас замечая, что Лили слишком уж отчаянно цепляется за машину. Окатывает её взглядом, тут же оказываясь рядом. Тянет руку и замирает, замечая, как она, резко, зажмурилась. Хмурится сильнее, наклоняется ниже и ближе, ловя взгляд, и задерживает дыхание. — Лили? — голос ниже, обволакивает. Она чувствует, как горячая мужская ладонь аккуратно ложится на её руку, сжимает пальцы. И её срывает. Кларк шумно втягивает воздух, поднимая глаза к чёрному небу, моргает быстро, стараясь проглотить новый поток слёз. Сама не понимает, как оказывается на руках. Тэхён не спрашивал ни о чём. Ответы ему понадобятся после, сейчас ему нужно унести Лили отсюда. Чувствует, как дрожит в руках женское тело, как она давится слезами, сжимая пальцами ворот его пальто. Толкает дверь чёрного входа, вспоминая, как они шли на её этаж в ту ночь. Безошибочно находит нужную и спиной открывает, входя. — Я принесу тебе кофе, а ты мне всё расскажешь, — опуская блондинку на диван, спешно выходит из кабинета, лишь прикрыв за собой дверь. Лили видит небольшую щель, и улыбка трогает губы. Он повел себя так, будто давал понять, что она не заперта в своём кабинете. А внутри всё теплеет от этого. Девушка медленно отталкивается от сиденья дивана и включает свет у зеркала. Оттягивает ворот глубже, морщась от уродливого следа ремня. Он широкий, скрыть будет сложно, как и забыть. Тянется вокруг шеи ожерельем, наливаясь кровью. В отражении видит Тэхёна, тихо вошедшего с двумя стаканчиками. Один с чаем, второй для неё — кофе, и взявшуюся откуда-то коробку первой помощи. Ставит на стол и подходит со спины, оставаясь на небольшом расстоянии. Лили видит, как он скользит взглядом по её лицу, спускается к шее и застывает там, на глазах меняясь в лице. Хочется поинтересоваться, как он выбил у медсестры чемоданчик, но что-то ей подсказывает, что не особо-то и спрашивал. — Кто это сделал? — голос приглушен, поджимает губы, играя желваками. Кларк наблюдает за ним в зеркале, стараясь не смотреть на своё отражение. Понимает, что ей нужно ответить, но начинать не решается, да и потемневший участок под его глазом привлекает женское внимание. — А у тебя откуда? — переводит тему, Тэхёну не нравится это. Видит, как он сводит брови. — Разнимал двух дебилов, — усмехается, подходя ближе. — Лили, кто это был? — смотрит так пристально, что она ёжится под его взглядом. Нервно теребит рукав кофты, морщась от того, как ткань задевает сбитую кожу на ладонях. И он тоже это видит. Прослеживает взглядом вниз, тянет руку и, не говоря ни слова, разворачивает ладони вверх. — Не знаю, — опережает его комментарии, отвечая на предыдущий вопрос, — я понятия не имею, кто это был, — голос подрагивает, в носу опять чешется. Хочется выдернуть ладони из его рук и спрятаться. Тэхён чувствует, как она дёрнулась, смотрит, заглядывая в глаза снизу, и тянет к дивану. Подхватывает по ходу аптечку и опускается на пол, а Кларк вспыхивает. Он сидит у её коленей, задумчиво рассматривая ссадины и порванные колготки. Тянет аккуратно юбку чуть выше, у неё замирает сердце то ли от страха после встречи ранее, то ли от того, что это делает он. Стоит же почувствовать, как мужская ладонь касается ног, вздрагивает. — У меня младшая сестра, — не поднимая глаз на неё, садится по-турецки и достает антисептик с дисками ватными, — я всё её детство колени ей обрабатывал. Не дергайся, — и она расслабляется, неожиданно. Сжимает руки в кулаки и упирается ими в диван, втягивая шею в плечи. Тэхён надрывает колготки больше, у неё вспыхивают щёки сильнее, заставляя всерьёз задуматься о том, что даже после стрессовой ситуации её организм слишком странно реагирует на мужчину, сидящего перед ней. И в голову лезет вопрос о том, как бы Минхо себя повёл сейчас с ней… Ким прижимает диск к ране, а потом наклоняется и дует, когда слышит, как Лили тихо шипит. Блондинка застывает, заливаясь краской. — Я слушаю, — не отрываясь от женских коленей, снова, дует и поднимает на неё взгляд, — рассказывай, — Тэхён говорит совсем тихо, у неё же мурашки бегут по всему телу. Смущается, как школьница, не знает, куда себя деть, забывая даже на время о случившемся. — Они сказали, чтобы я отказалась от одного из своих пациентов, — морщится, когда он переходит на её ладони и замирает, поднимая удивленный взгляд. — Зачем? — искренне интересуется, придвигаясь ближе. Сдвигает в сторону её колени, пуская их себе под рукой. Опирается всем телом. — Ты знаешь… У меня как-то времени не было, чтобы уточнить, — пытается пошутить, но срывающийся голос всё портит. Тэхён убирает диски, закручивает крышечку на пузырьке и медленно поднимается, садясь рядом. Ничего не говорит, лишь осторожно убирает светлые пряди, открывая женскую шею. Лили напрягается, а Ким едва ли не скрипит зубами от злости. Внутри с момента, как он увидел её и понял, что случилось, полыхало яростью. Хотелось вырвать с корнем и очень медленно руки тех, кто это сделал. Сейчас же, ощущая, как женщина рядом вздрагивает, с трудом давит в себе желание набрать несколько номеров, чтобы обратиться за помощью. — Я аккуратно. Дай мне посмотреть, — она отводит взгляд, кусает губы. — Я сама. Не надо, — неловко улыбается, Ким цокает, но не настаивает. — У тебя есть, кому позвонить, чтобы встретили? — неожиданный вопрос заставляет напрячься обоих, — глупый был вопрос. Не отвечай, — усмехается, мотая головой. — Они имени не назвали? — переводит тему, упираясь локтем в спинку дивана, корпусом разворачивается к ней. Лили убирает пряди за ухо, шумно вздыхая. — Нет. Они сказали, что это тот, кто интересен медицине, — хмурится сильнее, — так они все интересны… — пожимает плечами, перебирая в голове тех, с кем работает. — Включая меня, — Ким широко улыбается, тянется к столу, сгребая стаканчики. Один протягивает Лили. — Ты меньше всех тянешь на пациента моего отделения, — слетает с женских губ. Лили, действительно, считает, что ему в психиатрии делать нечего. Из всех здоровых и больных он — самый адекватный, несмотря на приступы. — Я так понимаю, что мой приём на сегодня отменяется, — мужчина улыбается тепло, поднимаясь со своего места. Кларк кивает и встаёт следом, достаёт из шкафа пузырьки и протягивает Киму. — Этого должно хватить на несколько месяцев, — смотрит на него снизу вверх, — и… Спасибо, — тянет уголки губ вверх, краснея. Тэхён же делает маленький шаг к ней, протягивает ей руки, хотя очень хочется прижать к себе, чтобы смягчить воспоминания вечера. И Лили вдруг пересекает то ничтожное расстояние между ними, делает глубокий вдох и прижимается к крепкому мужскому телу, вдыхая мягкий, едва уловимый запах его парфюма. От него веет теплом, уютом и надежностью. За ним хочется скрыться. Он не пугает. Он вызывает нестерпимое желание кутаться в его руках глубже. Тэхён замирает на мгновение, а потом осторожно обнимает, носом зарываясь в мягкие локоны и вдыхая запах, от которого ведёт голову. Единственный запах, которым хочется дышать. Лили трётся носом о его футболку и, вдруг, горло сдавливает. Она чувствует другое… Чужое. Сладковатое, почти приторное. Женское. Зажмуривается до ярких мушек и едва ли не смеётся в голос. Слишком наивно было полагать, что такой, как он, будет один. — Какого чёрта тут происходит? — мужской недовольный голос грохочет на весь кабинет. Лили вздрагивает, отшатываясь от Тэхёна, переводит взгляд на вошедшего. — Минхо… — округляет глаза, — что ты здесь делаешь? — Видимо, мешаю вам, — он захлопывает дверь, проходя вглубь. Останавливается недалеко от Кларк и окидывает её взглядом. Тэхён стоит вполоборота к нему, опустив руки в карманы мягких брюк. Молчит. — Что с тобой? — мужчина переходит на угрожающий тон, а Лили от неожиданности не может произнести ни слова. Он так с ней никогда не разговаривал. Он никогда так не смотрел. Он никогда не был таким, даже в моменты неконтролируемой ревности. — Я дома расскажу, — блондинка хмурится. — Ты зачем приехал посреди ночи в больницу? — она всё ещё никак не может придти в себя от такой перемены в нём. Чуть заторможенна. — Приехал найти свою женщину в объятиях другого, — Минхо наступает медленно, — я даже знать не хочу, что у тебя с коленями и с шеей, — смотрит исподлобья, Лили интуитивно делает шаг назад. Возмущение смешивается с растерянностью, она пытается разобрать кашу в мыслях, чтобы выдать хоть какой-то внятный ответ. — Хватит, — голос Кима разительно отличается от Минхо. Лили не успевает и глазом моргнуть, как Тэхён делает шаг в их сторону, загораживая блондинку собой. — Я бы на твоём месте не вякал, — Минхо будто срывается с цепи, ещё немного и вырвется с корнем тумблер, удерживающий его. — Так ты и не на моём, — усмешка, нехороший прищур глаз напротив. — Может, стоило, всё же узнать, что с ней произошло? — не даёт Минхо продолжить. — Может, стоит поинтересоваться, что в её жизни происходит, а не являться сюда только тогда, когда хочется опрокинуть? — понижая голос, продолжает, а у Лили почва из-под ног уходит. Ей хочется по-детски улыбаться, потому что за неё заступились, и возмутиться от того, что её будто здесь нет. Она делает шаг в сторону, выходя из-за спины Кима. — Заткнитесь оба, — неожиданно твёрдо, а руки подрагивают. — Что вы за цирк тут устроили? — сводит брови и теряется на мгновение, встречая мягкую улыбку Кима. Он смотрит на неё тепло, улыбается так искренне и обезоруживающе, что Кларк забывает, что хотела сказать дальше. И, кажется, что Минхо замечает паузу. — Лили, ты ничего не хочешь мне объяснить? — мужчина смещается в её сторону. Тэхён делает шаг в ту же, почти преграждая ему путь. — Нет. Ей нечего тебе объяснять, — отвечает вместо Кларк, а та давится возмущением, — только ты сам сможешь дать объяснение своей выдуманной ревности, — Ким продолжает, блондинка ошарашено смотрит на него, поражаясь тому, как он спокойно это всё говорит. — Выдуманной ревности? — Минхо смотрит в упор, Лили закатывает глаза за спиной Тэхёна. — То есть всё, что здесь было, — мне показалось? — ещё немного и он набросится на Кима. — Нет. Не показалось, — пожимает плечами, Кларк задерживает дыхание, — причина этому была иная. Не секс, — Лили почти стонет в голос. Минхо сатанеет. Тэхен же спокоен настолько, что непонятно, что больше злит: его ответы прямолинейные или интонация. — Да. Я забыл, что в Корее же принято обнимать чужих женщин, — Минхо выплевывает это почти в лицо, а Ким замолкает на несколько секунд, за которые Лили уже нарисовала себе кровавую картинку драки, и срывается на смех. Хохочет искренне, заразительно. Она с опаской косится на него, переминаясь с ноги на ногу. И шумно втягивает воздух, когда Ким резко замолкает и делает шаг к Минхо. Он превосходит его в росте, смотрит сверху вниз. И в секунду сжимает его свитер в районе шеи, приподнимает. — Не тебе говорить мне о традициях, — у Лили по спине холодок бежит от его тона, — не тебе мне делать замечания, — он понижает угрожающе голос, — и вместо того, чтобы выяснять отношения со мной, ты обязан был подойти к ней и, хотя бы, сделать вид, что переживаешь, — у Кларк печёт глаза и чешется в носу. Она зажмуривается на мгновение и слышит грохот. Ей хватает секунды, чтобы подскочить к двум мужчинам. — Всё. Хватит, — она видит, как тяжело дышит Минхо, прожигая взглядом Тэхёна. На полу валяется папка с документами, которую, судя по их расположению, скинул в порыве именно он. Тэхён чернее тучи, сжимает челюсти, не разрывая зрительного контакта с мужчиной напротив. — Устроили тут чёрт знает, что. И плевать обоим, что я на работе. Детский сад. Оставьте меня. Оба, — Лили привлекает внимание к себе. — Ты, — указывает на Кима, — не смей больше мной командовать, — устало вздыхает, — а ты говоришь, зачем пришёл и тоже уходишь, — блондинка видит, как Ким обходит их и поднимает с дивана пальто. Минхо крутит в руках папку. Оба выглядят почти пристыжено. — Доброй ночи, — Тэхён чуть кланяется Лили, а она видит на его губах улыбку. И сердце сжимается в груди, превращаясь в маленькую пульсирующую точку. И руки жжёт желание коснуться его. Она кивает в ответ, дожидаясь, когда за Кимом закроется дверь. Переводит недовольный взгляд на Минхо и скрещивает руки на груди. Молчит. Она устала. — Лили, — мнётся под прицелом усталых глаз, — что случилось? — он смотрит на женскую шею, не отрываясь. Он знает, от чего бывают такие следы. Он в курсе, что Ким не имеет к этому отношения. И догадка неприятно проскальзывает липкими пальцами под ворот водолазки, стекая вдоль по позвоночника вниз. — Я выходила из машины, — после короткой паузы, осторожно начинает второй раз за сегодняшний день, — их было двое. Наглядно дали понять, что лучше послушаться их, — горькая усмешка трогает губы. Лили мечтает забыть этот день, вычеркнув его из жизни. Проснуться завтра и понять, что всё было сном. — Что они сказали? — слишком резко. Кларк вздрагивает, сужая взгляд. Не такой реакции она ожидала. Совсем не такой. Минхо кусает задумчиво губы, смотрит так пристально, что неприятный холодок трогает кончики девичьих пальцев. — Чтобы я отказалась от одного пациента, — мужчина напротив замирает. Смотрит, не мигая. Кажется, не дышит. Взгляд тяжелеет и Лили чудится, что на дне его серой бездны мелькнул… Страх? — Твою мать, — на выдохе сквозь зубы. Скрипит ими, сжимая кулаки. Лили не может оторвать взгляд от него. И, неожиданно, внутри крепнет уверенность, что она не сделает, как они сказали. Ей страшно. Было и будет. Сердце тревожно сжимается в груди, но она никогда себе не простит, если поведётся на угрозы. Она не раз становилась жертвой вот подобного. Не с такими последствиями, но телефоны, почта, слежка, словесная угроза. Это пропиталось с кислородом, надолго поселившись в слизистой, врезавшись острыми когтями в собственное ДНК. — Минхо… — всё так же стоя на расстоянии от него. Не двигается с места. И видит перед собой, будто другого человека. Черты лица заострились, взгляд темнеет, желваки играют. Ей чудится, будто он мечется между эмоциями, не зная, как поступить. И промахивается. Ошибается в тот момент, когда разворачивается и выходит из кабинета, громко хлопнув дверью. Лили вздрагивает, морщится от резкого звука. Прикрывает глаза, медленно выдыхая. Звук уведомления звучит слишком громко. Ким Тэхён: Как приедешь домой — сообщение мне пришлёшь; как приедешь на работу — тоже самое. Выходишь из дома — пишешь. Приезжаешь куда-то — пишешь. Мне не нужен адрес, мне нужно сообщение. Ты меня поняла. Лили вчитывается в строки, поджимая губы. — Папочка, блять… — блокирует смартфон, не удосуживаясь ответить. Об этом она подумает после. Взглядом выхватывает папку, что крутил в руках Минхо. Задумчиво смотрит на неё и водрузив на нос тонкие очки, раскрывает её, погрузившись в чтение. Двадцать одно личное дело. Двадцать один пациент и столько же историй. Ей нужно найти одну.***
— Простите, а Чонгук на месте? — девушка нетерпеливо постукивает пальцами по стойке, привлекая внимание администратора. Ван отрывается от компьютера, удерживая телефон между ухом и плечом. Скользит взглядом по гостье, чуть сводя брови и поднимая руку в молчаливой просьбе подождать. Заканчивает разговор, всем телом оборачиваясь к той, что блуждает взглядом по стене, где развешаны фотографии, сертификаты, эскизы. — Простите, что заставила ждать, — Ван приветливо улыбается, поправляя волосы и вытаскивая массивную книгу для записей. Тянет закладку, находя нужную страницу, — Вы записаны к нему сегодня? — хмурится, ведя пальцем по списку тех, кто должен придти. — И да, и нет. Мы договаривались с ним, что я приду обсудить эскиз. Чон сказал, что это много времени не займёт, поэтому окна между клиентами хватит, — широко улыбается рыжей, а та сужает взгляд. — Господин Чон, — неожиданно для самой себя поправляет, — вообще, он такое не практикует, потому что обычно… — замолкает, удивленно вскинув бровь. Брюнетка подняла руку, останавливая её. — Мы близко знакомы с Чонгуком, — давит особенно сильно на его имя, — слишком близко, — покусывает игриво нижнюю губу, а рыжая даже бровью не ведёт. Упирается руками в стол за стойкой, смотрит, чуть склонив голову. — Я не обсуждаю личную жизнь своего начальника, — насмешка трогает женские губы, — и Вам не советую этого делать, — закрывает журнал, — особенно у него на работе с его персоналом, — отпивает кофе, смотря на брюнетку из-под чашки. — Он у себя, — указывает глазами, тут же теряя интерес к гостье. Та недовольно поджимает губы и, развернувшись, быстро уходит в сторону двери с его именем. Ван косится в её сторону, хмыкая. — Слишком близко они знакомы… ну-ну… — фыркает, едва ли не посмеиваясь в голос, рассматривая женскую фигуру, застывшую в нерешительности у входа. Стук костяшками пальцев и следом разрешение войти. — Привет, — девушка улыбается, прикрывая за собой дверь. Чонгук вскидывает голову, ошарашенно смотря на вошедшую. — Ли… Какого хера ты тут делаешь? — морщится, едва ли не кривясь. Мысленно убивает Ван за то, что та пропустила её. — Хочу сделать татуировку, — Ли небрежно бросает сумку на диван. Стягивает пальто, отправляя его следом. Чонгук не двигается, наблюдая за ней и борясь с желанием вышвырнуть брюнетку. — И именно здесь, — откидывается на спинку крутящегося стула, иронично выгибает бровь. — Рядом с моим домом, — Ли медленно подходит к кушетке, ведёт пальцами по ней, у Чона же едва глаз не дёргается. — Ли, я не буду бить тебе, — лёгкая улыбка трогает мужские губы. Девушка пожимает плечами, легко запрыгивая на мягкую поверхность. Упирается руками в неё, приподнимает плечи, болтая ногами в воздухе. — Почему? Это же просто татуировка. Ты хороший мастер, а я просто клиент, — смотрит на мужчину сверху вниз, выразительно закатывает глаза. — В Сеуле сотня салонов. Ты пришла именно в мой. Прекращай уже юлить и придумывать, мы оба знаем причину твоего выбора, — скрещивает руки на груди, слегка прокручиваясь на стуле, — и мой ответ не изменится. Я. Бить. Не. Буду, — пожимает плечами, ставя точку. Ему не хочется продолжать, не хочется ссориться. Настроение слишком хорошее, чтобы портить его, несмотря на то, что, сидящая перед ним, девушка ему не нравится от слова «совсем». Скользит по ней взглядом, останавливаясь на глазах. И с грустью видит на дне искусственной бирюзы тоску. Ему досадно. Действительно, досадно, что она ждёт от него хоть каких-то эмоций, которые никогда не увидит. Он даже готов объяснить её назойливость молодостью и глупостью, если бы не то, как упрямо она пытается добиться его внимания. — Я не хочу к другому, — Ли придвигается ближе. Носком обуви цепляется за ручку стула, дуя губы. Чонгук сокрушенно вздыхает. — Ли, послушай, — мужчина упирается локтем в подлокотник, трёт глаза пальцами, — давай мы с тобой поговорим. Всё бесполезно, — потирает средним пальцем губы, смотря на девушку, — мы никогда не будем вместе, как ты не старайся. Я люблю другую, — слова слетают слишком легко. И стоит ему произнести вслух это, сердце замирает в груди, обрываясь. Перед глазами рисуется образ. Другой. Босиком, в его футболке, с небрежным хвостом, что сегодня утром тесно жалась к нему, сладко шепча на ухо его имя, млея под мужскими ласками; что после сидела на кухонном столе перед ним с кружкой кофе, жуя фрукты и отказываясь выпускать Чонгука, обвивая его корпус ногами. А потом, в коридоре дразнила его откровенными поцелуями, не стесняясь предлагая продолжить утро дальше. И только сейчас, смотря в чужие глаза, Чонгук нашел правильное описание, почему сердце в груди ускоряет бег каждый раз, стоит только подумать о той, что ждёт его дома. Ли вздрагивает от его слов, закатывает глаза, придвигая его стул ногой ближе к себе. Слишком близко. Слишком откровенная поза. Она прекрасно понимает, что не хочет уступать, но с какой стороны зайти к этому мужчине — не знает. Злится едва заметно, что видно лишь по проступающему румянцу на щеках. — Ты про Солу? — чуть нахмурившись, вспоминает её имя. И в груди неприятный холодок. — Она тебе не подходит, — на выдохе, наклоняясь чуть вперёд. А у Чона с губ слетает смешок. — Серьёзно? Ты в курсе, кто мне подходит, а кто нет? — сцепляет пальцы на животе, насмешливо выгибая брови. — Ты пересмотрела дорам, — не выдержав, тихо смеётся. Смотрит исподлобья. — Нет. Просто я видела вас вместе. Ты ей не нужен, — небрежное пожатие плечами, — а у тебя просто к ней страсть. Она красивая, любой бы мужик клюнул на неё, — разводит колени в стороны, переводит руки между ног себе, упираясь в кушетку. — Закрыли тему. Ты последняя, с кем я хотел бы обсуждать и мою личную жизнь, и мою кровать, — Чон поднимается со стула, игнорируя призывную позу. Подходит к двери и распахивает её. — Тебе пора, — прислоняется плечом, опуская руки в карманы джинсов. Ли смотрит долго, молчит. Чон медленно теряет терпение. Ещё немного и он не побрезгует, чтобы вытолкать её силой отсюда. — Сделай мне тату. Если дело в деньгах, то они у меня есть, — девушка спрыгивает с кушетки, поправляет одежду лениво, будто оттягивает момент. Брюнет не меняет позы, ждёт, когда она покинет его рабочее место. Ли медленно проходит мимо него, застывая, когда Чонгук перегораживает ей дорогу рукой, упираясь ладонью в дверной косяк. — Ты спишь с Чимином. Прибежала ко мне. Ли, определись уже. Ты грозишь окончательно упасть и в моих глазах, и в его, — тихо, смотря ей прямо в глаза, — а ниже уже некуда… — убирает руку, кивая ей на выход. Ли фыркает, откинув волосы с плеча. Проходит мимо Ван, которая с интересом поглядывала на них всё это время. — Ты с ней спишь? — рыжая смотрит вслед Ли, щёлкая шариком жвачки. — Ты бухая, что ли? — Чонгук с подозрением косится на подругу. Даже наклоняется чуть к ней, ведёт носом, пытаясь уловить запах алкоголя. Ван тихо посмеивается, толкая парня в бок локтем. — Слава Богу… — девушка с облегчением выдыхает, прижимая ладонь к груди. — Не понял… — скрещивает руки на груди, присаживаясь на стол. Смотрит на кривляющуюся Ван, тянет театрально губы трубочкой. — Она сказала, что вы очень близко знакомы, что ты ей предложил придти в перерыве между клиентами, — рыжая драматично прижимает пальцы к губам, округляя глаза, — а я уж было подумала, что у тебя кризис случился какой-то и вкус испортился, — приближаясь ближе к Чонгуку, шепчет доверительным шёпотом, едва не хохоча в голос, когда видит, как у того ползут брови вверх и вытягивается лицо. — А что? Что ты так смотришь на меня? Ты так часто в боях участвуешь… — Ван пожимает плечами, — мало ли… Замкнуло… Или пережало где-нибудь, — выразительный взгляд в район чоновского паха и едва не взвизгивает в ту же минуту. Мужчина ощутимо щипает рыжую за бок, заставляя ту почти прокрутиться вокруг себя. — Не пускай её больше сюда, — морщится, — и работай уже давай, говорливая ты наша, — мужчина отклеивается от стола и машет вошедшему парню, подхватывая со стола перчатки. Ван закатывает глаза, придвигая к себе журнал и обиженно дуя губы. — Я тебе шоколадку куплю, — на ходу бросает Чонгук, видя наигранную обиду её. — Лучше на рамён пригласи, — кричит в ответ и уворачивается от, летящей в неё, перчатки, едва ли не прячась под стойкой. Шлёт воздушный поцелуй, поднимая руку и играя пальцами, будто прощаясь. Чон фыркает, качая головой, но не может скрыть широкой улыбки.***
— Что случилось? — входит без стука, осторожно прикрывая за собой дверь. Мужчина сидит в полумраке за столом, склонившись за бумагами. Не поднимая головы, машет вошедшему в приветствии. Тот хмыкает, проходя в глубь комнаты. Распахивает, плотно задёрнутые шторы, впуская свет от тусклого света фонарей, по периметру дома. Не торопится оборачивается, закуривая. — Тебя в этот раз ничего не настораживает? — сидящий за столом, устало трёт переносицу. Откидывается на спинку, рассматривая широкую спину собеседника. — Нет. Всё идёт по плану. До границы доедут без проблем, патрули в курсе. Никто не остановит. На пропускном пункте тоже свои люди. Попадают аккурат под пересменку с нужными. Задержек не будет, — уверенный голос в ответ. Глубокая затяжка. Задерживает никотин в лёгких, гоняя мысли в голове. — Хвосты по документам? — Уже давно подчищены. Я перекрыл их ещё до того, как лично их получил от тебя, — выпускает сизое колечко, всматриваясь в размытое отражение друга в оконном стекле. Ему не хочется признаваться, что последние пол года у него стойкое ощущение, что что-то не так. Столько лет работы вместе, успешных сделок, а в этот раз и прошлый у него натягиваются нервы, и что-то неприятное липнет к позвонкам. Он проверил каждого, кто работает с ними. Чисты, как младенцы. Он прогнал каждого по их компам, историям поисковых запросов, удаленных файлов, звонкам. Разве что в трусы не залез и не проверил простату с анальным отверстием. Ничего, кроме стыдливой порнухи. Напрягают только парочка новеньких. Он пытается списать это как раз на причину того, что они только появились, но запястья сводит судорогой всё так же. — Успокойся. Это не первый раз. Схема рабочая и проверенная годами. Везде те, кто не подставит. Заминок не будет, — ему хочется верить в то, что говорит. Он спиной чувствует напряжение собеседника. — Я знаю, — голос надтреснут, — не могу отделаться от чувства, что что-то пропустил, — встаёт с кресла, медленно подходя к мужчине. Опускает руки в карманы мягких спортивных штанов. Молчит. Собеседник смотрит в их отражение в окне. — Вылезет. Рано или поздно вылезет, — тушит сигаретный окурок в пепельнице, — мне пора, — хлопок по плечу. Задерживает руку дольше, пальцами сжимая. — Мне нужно перетрясти ближайшее окружение, — задумчиво. Кивая своим мыслям. Ведёт языком по губам, прищуриваясь в полумрак. Рядом слышится тихий смешок и следом тяжела поступь. Хлопок двери. Он прислоняется лбом к прохладе стекла, прикрывая глаза, и принимает решение, которое сдавливало виски уже несколько недель.***
— Опять Вы? — Ван щёлкает шариком жвачки, узнавая в посетительнице недавнюю гостью, — господина Чона нет, — «даже если бы он был, то все равно бы не сказала». Улыбается широко, почти приторно-сладко. Едва ли не растекается по стойке от предвкушения. Чонгук дал ей зелёный свет, а рыжая, заскучав за рабочим местом, испытывала жгучее желание проехаться по ком-то языком. Желательно, в прямом смысле и с представителем мужского пола, но за неимением такового согласна и на брюнетку. — А я не к нему, — Ли откидывает волосы с плеча, смотря почти с вызовом. Ван едва не пищит от восторга. — Да что Вы? — с подозрением окатывает девушку взглядом. Подаётся вперёд, упираясь руками в карман стойки между ними. Потягивается лениво. — Да. Я хочу к другому мастеру, — Ли держится под острым взглядом, изо всех сил игнорируя улыбку рыжей. Ван гоняет во рту жвачку. — На какой день и к кому записать? — даже не торопится открыть журнал. — На сегодня и к любому, — брюнетка стягивает с плеч пальто, бросая его на стойку. — К любому, так к любому, — хмыкает и переводит взгляд на предмет гардероба, тянется к кружке с кофе. Медленный глоток. Взгляд на Ли. Та схватывает на лету, убирая вещь. — Через двадцать минут прямо по коридору. Юри. Расскажите ей про свой шедевр, — прищелкивает языком, указывая направление, — Чонгука только этим не удивить, — срывается с губ, которые тут же растягиваются в улыбке. Она видит, как брюнетка вспыхивает, мнётся, переминаясь с ноги на ногу. — Это не для него. Я же сказала, — сердится. Нервничает. — Вы же с ним знакомы близко, — с садистским удовольствием наблюдает за тем, как девушка краснеет, — но меня это не касается. Так… Женский совет, — пожимает плечами, а потом вдруг манит к себе пальцем. Укладывает руки на бортике, опускается на них подбородком. Ли колеблется лишь несколько секунд, а потом наклоняется к рыжей. — В следующий раз, когда придумаешь легенду, то отрепетируй больше наглости и уверенности, — Ван понижает голос, смотря в глаза напротив, — враньём тянет за версту, — морщится едва ли не брезгливо, — Вам пора идти, — резко выпрямляется, отмахивается пренебрежительно от Ли, теряя тут же интерес. Брюнетка поджимает недовольно губы и скрывается в коридоре. Рыжая: Твоя залётная снова здесь Горячий начальник: Блять. Ты нахера её впустила?! Рыжая: Я её отправила к Юри Горячий начальник: Детка… ты прекрасна Рыжая: Я всё ещё жду рамён Горячий начальник: Я ждал, что ты меня переименуешь в своём телефоне несколько лет впустую, но кофе и вкусный завтрак обещаю Рыжая: Мерзавец Горячий начальник: Завтрак, приготовленный моими руками… ароматный кофе… не выпендривайся Рыжая: Подкат засчитан Открывает другой чат, растягивая на губах улыбку. Рыжая: Детка, развлекись. Чон не будет против Юри: Ох ты ж, блять. Наконец-то Ван заваривает кофе, опускаясь в мягкое кресло и подтягивая к себе журнал. А внутри всё растекается приятным теплом. Притянув к себе планшет, вставляет наушники в уши и возобновляет просмотр дорамы. На сегодня рабочий день закончен, осталось дождаться, когда уйдут последние клиенты. А это значит, что можно потратить час-полтора на себя. Рыжая настолько поглощена просмотром, что не слышит, как открылась входная дверь. Вошедшему приходится накрыть рукой экран, чтобы привлечь к себе внимание. Ван поднимает расфокусированность взгляд на того, кто таранил её насмешливым взглядом. — Соверши я сейчас набег на салон, ты и не заметишь, — хрипловатый голос, улыбка на губах. — Чонгук, — девушка вытаскивает наушники и недовольно сдвигает татуированную ладонь с планшета, — ты не должен был этого видеть. — Ну простите, что решил заглянуть в свой салон без предупреждения, — складывает руки на стойке, подаётся чуть вперёд, приподнимая плечи. Гоняет жвачку во рту. — Отстань, — отмахивается, краснея. Стыдно. У них с Чоном отношения с первого дня знакомства представляют собой смесь постоянного флирта и сарказма. Они никогда не рассматривали друг друга, как непосредственно мужчина и женщина. Они были друзьями. Но даже эта лёгкость в общении не позволяла рыжей относиться к работе с пренебрежением. Ей нравился салон. Ей нравились люди, что здесь работают. Ей нравится её начальник. И сейчас Ван, действительно, очень стыдно, что он, практически застукал её за тем, как она занимается своими делами, будучи на рабочем месте. Даже несмотря на то, что он ничего не сказал. Чонгук же смотрит пронзительно, выгибает иронично бровь, рисуя улыбку на губах. — Прости, — она не выдерживает, опуская стыдливо взгляд, — я не должна была… — Хватит, — мужчина останавливает женский поток оправданий, видя, как её неловкость стекает с щёк на шею красными пятнами, — Ли здесь? — Да. Она ещё не вышла, — кивает, — дождёшься её? — тянется к кофе, наливая аромат в высокую кружку. — Нет, я заберу несколько эскизов. Завтра приеду к вечеру. Дорисую дома. Откроешь салон? — благодарно улыбается, принимая кофе. — Да. И закрою тоже, поэтому не переживай, — Ван протягивает ему сладость, наблюдая за мужчиной. Тот делает осторожный глоток, прикрывает глаза. Удовольствие откровенно рисуется на его лице. — Потом возьми выходной, — Чон хлопает ладонью по стойке, унося с собой кружку. Скрывается в своём кабинете, а Ван тепло улыбается в мужскую спину, шёпотом благодаря. Чонгук торопится собрать эскизы, сгребая всё в папку. Ему не хочется сталкиваться с Ли, чтобы лишний раз не спровоцировать ни её, ни самого себя. Он очень сомневается, что сможет сдержаться в этот раз. Успевает собраться за каких-то пару минут, подмигнуть Ван на прощание и закрыть за собой дверь. На ходу гоняет мысли, что нужно заехать в супермаркет, чтобы купить продуктов. Он не планирует выходить из дома до завтрашнего вечера, собираясь провести время с Солой. И от одной мысли о ней, в груди теплеет. Улыбается. — Чонгук! Щёлкает сигнализацией, подходя к машине. — Чон! Он открывает переднюю дверь внедорожника, забрасывая папку на сидение. — Чон Чонгук! Вздрагивает от неожиданности, когда женский голос раздаётся совсем близко. Оборачивается и едва ли не морщится. Ли. Смотрит на девушку, вопросительно выгнув бровь. Та подходит ближе, заправляет волосы за уши. Выглядит счастливой, а он мысли стонет от предстоящего разговора. — Я тебе кричу, а ты не слышишь… — Что тебе надо? — перебивает, чуть наклоняя голову. — Я просто хотела извиниться за тот разговор, — мнётся и даже выглядит виноватой. Ещё несколько шагов в его сторону. — Забудь, — Чон отмахивается, крутя в руках брелок от машины. Собирается обойти девушку, но она оказывается быстрее. Подходит к нему почти вплотную, сжимая пальцы на мужском запястье. — Нет, мне нужно договорить, — она чувствует на себе его тяжелый взгляд, — я не должна была вот так приходить к тебе и говорить всего. Не знаю, что на меня нашло, — девушка отпускает его руку, проводит ладонью по пальто, прокручивает пуговицу в пальцах, сосредоточенно наблюдая за своими движениями. — Мне нужно ехать, — Чонгук едва сдерживается, чтобы не одернуть её руку. — Дослушай, — дёргает нетерпеливо многострадальную пуговицу его пальто, — я не хочу, чтобы мы с тобой вот так расходились. Я понимаю, что ты с другой и что мы никогда не будем вместе, — делает паузу, поднимая взгляд на него, — я хочу остаться с тобой друзьями… Чонгук, не выдержав, хмыкает и закатывает глаза. Убирает женские пальцы и обходит, но та, снова, вырастает у него на пути. Чон заводится. Она, опять, хватает его за руки, смотрит так жалостливо, что хочется удавиться. Мужчина стискивает челюсти, заставляя себя не двигаться с места. Собирает терпение по крупицам, уговаривая просто подождать. — Друзьями? — толкается языком в щёку, хмыкая. — Нет, — а девичьи пальцы сильнее сжимаются на его локтях. — Да какая разница, Чонгук? Я ничего такого сверхъестественного не прошу! — она хмурится, отчаянно хватаясь за него. — Неужели я настолько хуже всех твоих подруг? Неужели я настолько хуже неё! — почти выплевывает, тут же испуганно ойкая. Не успевает и слова сказать, как оказывается буквально опрокинутой на капот чонгуковской машины. Чон упирается руками в холодный металл, нависает, приближаясь так близко, что Ли ощущает его тёплое дыхание. — А теперь послушай меня, — на ухо, понижая голос, — ещё раз я услышу что-то на тему Солы от тебя, — еле сдерживается, — если это даже будет просто намёк… — запускает руку в волосы, поворачивая голову к себе. Заглядывает в женские глаза, а она задерживает дыхание, теряясь во взгляде, который будто стал ещё темнее. — Я тебя задушу голыми руками. Выбью всё желание когда-либо говорить что-то про кого-то. И не посмотрю, что ты — девушка, — цедит сквозь зубы, телом вжимая Ли в капот. — Разложу прямо здесь. Прилюдно. Сделаю так, что ты потом на улицу не выйдешь от стыда. Этот позор смыть не сможешь никогда с себя, — почти рыком, из последних сил удерживая себя от желания ударить её. Чону всегда удавалось связывать в узлы эмоции, контролировать каждое слово и действие, следуя своим собственным правилам. Но именно эта девушка стирает к чертям все границы, заставляя переступать через себя, потому что… Иначе не понимает. — А теперь проваливай отсюда и сделай так, чтобы я тебя больше никогда не видел… — сильнее сжимает волосы, срывая болезненный всхлип с её губ, — ты меня поняла? — дёргает сильнее, запрокидывая женскую голову. Та моргает часто-часто, захлёбывается от грохочущего сердца в груди. — Я задал вопрос, — рычит так, что стынут внутренности. — Поняла… — одними губами, еле слышно, но Чонгуку достаточно. Он резко отодвигается от Ли, стягивает девушку с капота и, через мгновение, слышится грохот захлопнувшейся машинной двери. Она едва успевает отскочить в сторону, пропуская внедорожник. Смотрит вслед, сжимая губы в тонкую линию, выравнивая дыхание. — Так я и послушалась… — достаёт телефон, пролистывает к нужному чату и отправляет фотографию с незамысловатой надписью: «Хочу, чтобы быстрее зажила. Поможешь?» На экране же смартфона Чонгука вспыхивает новое уведомление. Пак Чимин: Надо встретиться. Через час. Локацию пришлю.***
• LOBODA — Indie Rock (Vogue) •
Воздух холодный, обжигает щёки, пробиваясь противной струёй за ворот, словно змея, скользит холодной дорожкой вдоль позвоночника, поднимая неприятные, колкие мурашки. Щелчок зажигалки. Яркая вспышка на долю секунды освещает мужское лицо. Серьёзное. Плотно сжимает челюсть, медленно перекатывая желваки. Затяжка. Тянется в карман пальто, нащупывая смартфон. Клацает блокировку. На экране пусто. Никаких уведомлений. Он ждёт. Он не шутил. Крутит телефон в пальцах, медленно затягиваясь. Ведёт мысленный отсчёт. Докуривает, рассекая холодный воздух горячим выдохом, раскрашенным белёсой дымкой, что рассеивается в воздухе с такой же скоростью, как и его терпение. Гаджет молчит. Тушит окурок носком ботинка. В последний раз клацает блокировкой. Ничего. Хлопок водительской двери. Рёв двигателя эхом прокатывается по парковке, разбавляя ночную тишину. Автомобиль срывается с места с характерным визгом покрышек, поднимая клубни горького дыма из-под колёс, закручивая в сумасшедший танец опавшие багрово-рыжие листья на асфальте. Дорога полупустая. Крепче сжимает руль, до хруста кожаной оплётки. Смесь тревоги и злости бурлит внутри, давит на горло. Хочется прокашляться. Он не должен этого делать. Это не его дело. Но, отчего-то, ощущение правильности расходится по всему телу горячей волной. Горит, где-то в районе солнечного сплетения, оседая на пересохших губах и вдавливая педаль газа в пол. Тормозит у её дома, паркуясь одновременно с жёлтым автомобилем такси. Выходит из машины, захлопывая дверь в унисон с пассажиром соседней. Лили не видит, копается в сумке, пытаясь отыскать ключи. Ким подходит вплотную, не произнося ни звука. Тянется к девушке, отбирая аксессуар. Слышит возмущённый всхлип, который тут же обрывается. Она стоит опешивши, приоткрыв чуть рот. Моргает часто-часто, продолжая смотреть мужчине в спину, который идёт прямиком к двери её подъезда. Сам находит ключи, в разы быстрее Кларк. «Удивительно. Как у них это получается?» — Ты что здесь делаешь? — наконец очнувшись, быстро сократив между ними дистанцию. — Почему ты на такси? — не оборачиваясь. Клацает электронным ключом замок. — Какая разница? Когда ты перестанешь отвечать вопросом на вопрос? — скрещивает возмущённо руки на груди. Хмурится. — Тогда, когда ты начнёшь выполнять просьбы, — бросает на Лили ровный взгляд, холодный. Она ёжится. Пальцы в миг становятся ледяные. — Тэхён, — тяжелый вдох, — я тебе не маленькая девочка, и даже не студентка, — догоняет брюнета, выхватывая обратно сумку. Тот поднимается по ступенькам на первом этаже, медлит, давая ей обойти себя. — Какой этаж? — Зачем ты приехал? — отвечает в его же манере. Клацает кнопку лифта. — Я просил тебя писать мне, когда ты едешь домой. По-моему, очень безобидная просьба, ты так не думаешь? — выгибает бровь слегка, ровняясь с блондинкой. Хочется коснуться. Сжимает ладони в кулаки. Лили лишь фыркает молча. Лифт приехал. Тэхён заходит вслед за девушкой, игнорируя её раздражённость. — Так почему ты на такси? — повторяет вопрос. — Я пока не хочу садиться за руль, — выпаливает на автомате. Ёжится от воспоминаний, обхватывая себя за плечи, словно ей холодно. Неосознанно тянется ладонью к шее, поглаживая. Она не может быть уверенной, но страх леденящим холодом проходится по венам. Их угрозы могли не ограничиться тем, что случилось на парковке. А желания, чтобы соскребали её части тела с асфальта после аварии в результате неисправных тормозов, — нет. Если и умирать, то только не так… Ким видит, как девушка гладит кожу на шее. Ловит себя на мысли, что это единственное, что она не дала осмотреть там, в кабинете. К чёрту. Острая необходимость, вновь, коснуться срывает все стопы, вырывая их с корнем. Притупляет здравый смысл, оголяя желания. Тянется пальцами к вороту её пальто, отодвигая, совершенно не обращая внимание на то, что она вздрагивает. От неожиданности. Указательным тянет тонкий шарф вниз. Следы стали чётче, налившись краской. Хочется поморщиться. Подходит вплотную, полностью опуская руку на женскую шею, поглаживая большим подбородок, словно пытается успокоить, сбить поток женских мыслей, хлынувших в мгновение. Не смотрит в глаза, — не может. Там зелено, тепло. Ему нельзя. Лили будто не дышит. Ладонь прохладная, но согревает. Хочется щекой прижаться к ней сильнее. Но она лишь разжимает руки на груди, опуская их вниз, заводит одну назад, будто нащупывает опору. Кажется, вот-вот и рухнет. Он слишком близко. Слишком нежно. Пространства в лифте катастрофически мало, как и воздуха… для неё. — Тэхён, — тихо, чуть хрипло, будто осторожно. — М? — не отрывая глаз от нежной кожи под своей ладонью. Чувствует пульсирующую вену под пальцами. Тянется свободной рукой к кнопкам и, бросив короткий взгляд на них, нажимает на «стоп». — Что ты делаешь? — сердце срывается. Грохочет. Глушит, отбиваясь в ушах. — Не знаю… — замерли оба. Секунда. Вторая. Ким сдвигает ладонь ниже, к ключице, проскальзывая под воротом пальто. Толкает легонько вперёд, заставляя её упереться спиной в стену. Напирает, подойдя ближе. Девичьи щёки вспыхивают мгновенно. Не от стыда. Кровь слишком горячая, слишком быстро бежит по венам. Она знает это чувство. И знает, что у него только один хозяин, — Ким, мать его, Тэхён. Рядом с ним она будто готова на все смертные грехи. Без сомнений и сожалений. Хуже, чем сгорать заживо на дне его угольных глазах, — уже не будет. Мужчина не даёт опомниться, расстёгивает пуговицы её пальто. Всего две. Удачно. Раскидывает полы кашемира в стороны, не убирая другую ладонь с ключиц. Наоборот. Ведёт её ниже, прямо к вырезу её рубашки, замирая на груди, в ложбинке между округлостями. Словно считывает её сердечный ритм. Чувствует, как вздымается её грудная клетка. Дышит с ней в унисон. Тяжело и глубоко, будто кислорода мало. У обоих критическое состояние, дальше только обрыв. Глухая пропасть. Тэхён приходит в себя первый, когда чувствует, как женская ладонь сжимает полы уже его пальто. Словно ухватившись за спасательный круг, чтобы мгновенно не уйти ко дну. Он тянет лёгкую улыбку, едва не скрипнув зубами от едкой, назойливой мысли: «не твоя». Это будто въелось под кожу, отравляя с каждым разом, с каждым вдохом её аромата. Бьёт, словно хлыстом, заставляя мысленно отпрянуть, не приближаться. Ему так не хочется. Единственная, за столько лет, с кем так — не хочется. Тут либо всё, либо ничего. Если она, — то целиком. Возвращает ладонь на шею, наконец, подняв на девушку глаза. Заглядывает в зелёные омуты, помутневшие, глубокие. Она едва не плачет, желая продолжения. Желая его… Ким в последний раз проводит мягко пальцем по линии челюсти. Тянется к ней ближе. Лили закрывает глаза. Не двигается. Дала разрешение на всё, лишь бы не лишал её этого чувства, которое бьётся под кожей всегда, когда он рядом, затуманивая рассудок. Индикатор Ким Тэхёна, мать вашу. Мужчина нежно касается губами следов на шее, срывая девичий всхлип. Она выгибается чуть в его руках, непроизвольно подставляясь под его касания. Он целует, оставляя уже свой след, невидимый, но ощутимый, до дрожи и вспыхнувших мурашек. Снова, на ощупь, тянется к кнопкам, снимая лифт со стопа. До нужного этажа доезжают быстро. Слишком. Ким отходит от Лили, окатывая, резко хлынувшей, прохладой. Двери распахиваются. Тэхён подталкивает Кларк к выходу, словно выставляет её на лестничную клетку. Она успевает лишь развернуться к нему лицом и поймать лёгкую улыбку, грустную, как ей кажется. — Смс. Каждый вечер и утро. Иначе я заставлю тебя краснеть и оправдываться перед сотрудниками, — короткая пауза, — и не только, — взгляд холодеет, — почему же твой пациент встречает и привозит тебя, на работу. Больница — рассадник сплетен… — Хорошо, — резко, обрывая мужские угрозы. Но это всё, что она может выдавить из себя. И, не успев даже моргнуть, двери лифта закрываются, уплывая вниз. Лили, как заворожённая стоит ещё несколько минут, рассматривая, как цифры на табло сменяются на убывание. Первый. А руки крепче сжимаю в руках сумку, до хруста кожаной отделки. Холодно. Ушёл…***
• Imagine Dragons — Battle Cry •
— Что это за место? — Чонгук оглядывает помещение: гигантский склад, заполненный почти полностью автомобилями, самых дорогих марок, некоторые из которых всё ещё обтянуты защитными чехлами. — Склад, — ровно, останавливаясь у одной из машин. Облокачивается о спойлер на багажнике локтем. — Один из нескольких, — Чимин щёлкает зажигалкой и закуривает. Чонгук же сужает взгляд, внимательно рассматривая блондина. — Зачем мы здесь? — Чон приподнимает ворот пальто, ежится от холода, скользнувшего по шее. Опускает руки в карманы. — Я хочу предложить тебе работу, — Пак выравнивается и опирается уже поясницей о багажник. Выдыхает дым вперемешку с паром. Холодно. Брюнет хмыкает в голос, а блондин не сводит серьёзного взгляда с него. — Работу? — выгибает бровь. — Чимин, у меня ресторан, клуб и тату-салон. Я похож на того, кто нуждается в работе? — беззлобно. Тянет уголки рта, едва не смеясь. — Я похож на того, кому нужен такой, как ты… — прямолинейно, точно в лоб. — Мне нужны новые парни в охрану… — Стоп, — хмурится, сводит брови к переносице. — Ты хочешь, чтобы я был тебе, — непроизвольно оглядывает помещение, быстро соображая, что к чему, — в качестве телохранителя? Мальчик на побегушках? — чуть вытягивает лицо вперёд со взлетевшими вверх бровями. — Нет. Я не прошу этого… — А выглядит это именно так, — достаёт из кармана пачку, вытянув сигарету. Зажимает фильтр между зубами. — Мне не подчиняется охрана, — щелчок зажигалки. Протягивает брюнету, — моего голоса там нет, — Чон недоверчиво косится на Чимина. — У них есть начальник, который в курсе каждого моего шага, каждого заказа и каждой бумаги, которая проходит через мои руки. На нём держится всё, начиная от входа в здание и заканчивая перегоном тачек. Он работает в паре с ещё одним моим человеком. Зачастую я даже не в курсе, что происходит. Убери этих двоих, — и дня не проживу, — шумно выдыхает, опуская руки в карманы пальто. — Чимин, — глубоко вдыхает, — мне не нужны деньги, тем более такой ценой, — тушит окурок носком ботинка, вздёрнув плечами от холода. — Тебе нет, а твоим парням — да. Я видел их в клубе. И если у парочки из них, действительно, играл интерес от происходящего, то остальные явно трудились, обливаясь кровью, ради сум, которые там гуляют во время боёв, — Пак улыбается. — Мне нужны парни, им нужны деньги, и ключевая фигура во всём этом — ты. Без тебя они не пойдут, это я уже понял, — отлипает от багажника. Хлопает брюнета по плечу. — Здесь не безопаснее, но оплата в разы больше тех ставок, что я слышал в клубе. С каждым их них подписывается контракт и бумага о неразглашении, — тушит окурок следом, а брови Чона сходятся на переносице, и на языке ядовитой каплей скапливается вопрос, который так и не успевает прозвучать. Пак продолжает, — каждый из них сможет уйти тогда, когда пожелает. Подумай… — Чим… — резкий визг шин вблизи ворот склада перебивает Чонгука. Оба оборачиваются на шум, всматриваясь в массивный металл у выхода. Пак напрягается. Улыбка моментально слезает с лица, а между бровями залегает складка. Сжимает челюсти едва не до хруста. Никто не знал, куда поехал Чимин. Абсолютно никто. Этот разговор был скрыт ото всех. И сейчас, что-то неприятное полоснуло внутренности, скручиваясь в ледяной узел в районе солнечного сплетения. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки. — Чонгук… — блондин медленно поворачивается на брюнета. Взгляд не ясный, чернеющий в мгновение. — Чимин… — Чон внутренне сгребает себя в кучу, будто концентрируясь. Тело соображает быстрее головы. Ведёт шеей, разминая плечи. И судя по взгляду Пака, — ничего хорошего ждать не следует. В помещение входят четверо мужчин. Чёрные маски на лице, кожаные перчатки на руках. Идут не сбавляя скорости прямиком в сторону Чимина. Тот играет желваками и отводит одну ногу назад, вставая буквально в стойку. Чон улавливает этот незначительный шаг и интуитивно делает тоже самое. Тишину рассекают шумные шаги чужих ботинок о пыльный бетон и гулкое сердцебиение, в унисон. Тяжелые вдохи обоих. Набирают в лёгкие побольше кислорода, словно перед рывком. И следующее, что видит Гук, — это срывающийся с места блондин. Нет смысла ждать и разбираться, Чимин подбегает и моментально с разворота бьёт одного из мужчин ногой в грудь, заставляя практически отлететь. Полы пальто разлетаются, прокручиваясь вокруг мужских бёдер. Брюнет ровняется с Паком, тут же проезжаясь кулаком по чужой челюсти. Следом апперкот. И пока один из нападающих теряет равновесие, Чон подпрыгивает и с разворота в прыжке бьёт массивным ботинком по лицу следующего. Хаос из шести подвижных тел. Пространство сотрясают звуки ударов и тяжелые хрипы. И в этот момент в помещение входит ещё одна фигура. Невысокий мужчина, в чёрном дорогом костюме. На плечах пальто, кисти так же обтянуты кожей. Отличие лишь в том, что пальцы одной сжимают холодный металл огнестрельного оружия, к дулу которого прикручен глушитель. Он пока лишь наблюдает, опираясь поясницей о капот одной из машин. Чимин от чёткого удара в солнечное сплетение сгибается пополам, шумно выкашливая воздух из лёгких. Сплёвывает, сочащуюся из разбитой губы, кровь на пол. Прямо на ботинок одного из шавок того, кого Пак замечает в полумраке, подняв после удара голову. — Ах ты мразь, — мужчина замахивается коленом, аккурат по челюсти блондина, что едва не хрустит. Чон замечает это, рывком отшвыривает одного из тех, кому, судя по звуку, сломал только что ребро. Быстро подлетает к Чимину, подставляя ему собственную спину, чтобы тот не рухнул окончательно на землю. Подпирает локтем, замечая, что мужчины, что ещё в сознании, снова, наступают. Слышит тяжелое, прерывистое хриплое дыхание Пака, а кровь будто плавит вены изнутри. Перед глазами вмиг проносится далёкое прошлое, когда драки, в которых он участвовал, были не ради денег и зрелища, а попросту ради того, чтобы выжить, среди суровой среды его подростковых лет. Он уже готов выскочить обратно и разобраться с оставшимися ублюдками, но вмиг замирает, а сердце будто пропускает удар. Уши закладывает от пронзительного вскрика за спиной. Глухой выстрел. Прозвучал внезапно. Чон не сразу соображает, что произошло. Те двое резко останавливаются, оборачиваясь на своего босса. А Чимин сползает по спине Гука, оседая у его ног. Хрипит и стонет, бетонный пол под ним вмиг окрашивается в багровый цвет. Кровь стремительно растекается вокруг уродливым пятном. Брюнет реагирует мгновенно, так, словно кто-то щёлкнул тумблер, заставив эмоции на время отступить. Он подхватывает блондина под подмышки и оттаскивает назад, за машину, опирая того спиной о колесо. Распахивает полы пальто и бегло ощупывает руками, проверяя, куда пришелся выстрел. — Плечо, — сипит, еле-еле воротит языком Пак. Шипит, когда брюнет неосознанно кладёт туда руку, пачкая её кровью. — Блять… — Кончайте с ними, — раскатом разносится по складу. Чимин тянет левую руку под задний бампер машины, нащупывает и с силой дёргает, срывая с креплений оружие. Трясущимися руками, одна из которых едва слушается, заряжает его, снимая с предохранителя и взводит курок. У Чона же пульс отбивает бешеный ритм. Руки в крови, а в голове набатом бьют слова Солы: «— …будь осторожен. Всегда. Не хочу, чтобы однажды меня вызвали в морг на опознание…». И это срабатывает, заставляя инстинкт самосохранения заглушить все эмоции. Брюнет выхватывает у Чимина окровавленный пистолет, рывком поднимается на ноги, замечая, что один из мужчин уже совсем близко. И… Выстрел. Громкий, раздающийся эхом по помещению. Тело грузно падает на пол, поднимая клубни пыли из-под себя. А тот, другой, тормозит на пол пути, резко разворачивается назад и бежит к своему боссу, укрывая того собственным телом, тащит к выходу, в то время как Чонгук, всё так же стоит с оружием в руках, не дрогнув и не опустив дуло до самого конца, пока мужчины не скрылись из виду за воротами склада. — Не знал, что ты умеешь стрелять, — надтреснуто. Пак пытается улыбнуться, но выходит криво. — Я тоже… — наконец опускает оружие. А сердце вмиг заходится. И дышать становится невыносимо, больно и обжигающе. Чон швыряет пистолет рядом с блондином, падает на колени и пытается сделать нормальный вдох. Сознание всё ещё отказывается пропускать случившееся, от чего Чонгук совершенно не слышит приближающиеся шаги и звук завода курка. И снова выстрел…