— Ты что, заранее знал, что я соглашусь?
Мэл была по-настоящему удивлена. Роджер ждал ее у дома с большим рюкзаком за плечами, одетый в просторный легкий анорак.
— Мы собрались в поход на Северный полюс? — Дурашливое настроение вдруг завладело ею полностью. — Нет, я на это не подписывалась. Идти далеко, там холодно и есть нечего…
— Ты молода и красива, а я прихватил автомат. — Роджер чуть заметно ухмыльнулся. — Пошли, луна уже взошла. У меня с собой плед, выпивка, закуска и… кое-что еще. Идти недалеко — километра полтора-два. Надеюсь, тебе понравится.
— А что ты сказал Сарине? — Вопрос, который Мэл не могла не задать.
— Сказал, что хочу совершить с Мелиной прогулку по реке. Потому что мне нравиться с тобой разговаривать, и я хочу побыть наедине с красивой и молодой девушкой. Ну, а она может прекрасно выспаться.
— Так не бывает… — Мэл осеклась. — Ты — врун, Роджер Тейлор!
— Почему врун? Я так ей сказал, клянусь! Правда, уже после того, как она заснула крепким-прекрепким сном. Я положил в ее коробочку с витаминами мои снотворные таблетки. Она выпила три. Отличная доза.
— Родж, я… чувствую себя преступницей. — Мэл вдруг развеселилась еще сильнее. Как ни крути, ей льстило, что Роджер пошел ради нее на обман.
— Я тоже. Но не думаю, что встреча двух людей, которые хотят провести время вместе, называется преступлением. — Роджер включил подсветку на телефоне. — Пошли, вот тропинка. Когда спустимся вниз, к подножию, я покажу тебе чудо. Сегодня правильная погода.
— Прости, но… женатые мужчины вроде не ходят на свидания? — Мэл поежилась, хотя воздух, несмотря на ночное время, оставался теплым.
— Я бы не стал называть это свиданием. Скорее, это — путешествие. Туда и обратно. Бильбо Бэггинс разве ходил на свидание с гномами, а?
— Ну-у, насколько я знаю, нет. Хотя была у меня пара вопросов к Торину Дубощиту… Если я не ошибаюсь, Бильбо был взломщиком?
— Не ошибаешься. Очень полезный спутник, правда?
— Право, не знаю, смогу ли пригодиться тебе в этом качестве, мой Гэндальф.
Роджер тихонько фыркнул.
— Вот уж спасибо. По крайней мере, лучше, чем этот гребаный вечный Санта. — Он деловито поправил рюкзак. — Ладно, пошли быстрее, а то упустим момент волшебства.
Мэл перестала колебаться. Раз уж согласилась на эту авантюру, решила она, остаётся только получить максимум удовольствия.
Они двинулись вдоль тенистой аллеи. Роджер продолжал просвечивать телефоном. Бледная, слабая струйка холодноватого света — вот и все, что отделяло их от глухой темноты, наполненной диковатыми звуками — шелестом ветерка и стрекотом цикад. Над тропинкой были возведены арочные шпалеры, увитые розами и еще каким-то растениями, которые трудно было рассмотреть в ночи.
Дорожка поднималась выше. Вскоре они достигли гребня холма, отсюда открывался загадочный и завораживающий вид — луна, почти полная, поднялась высоко, наполнив все кругом синеватым холодным светом, который отражался от воды и причудливо мерцал. Противоположный берег проблескивал редкими огнями, яхты в устье тоже сверкали иллюминацией. Все это выглядело довольно мило — будто маленькие светящиеся рождественские украшения. Ветер стих. Цикады стрекотали, будто лондонский филармонический оркестр перед большой премьерой, заглушая все звуки мира.
Через десять минут их прогулка перестала казаться чем-то преступным и подлым. Теперь Мэл получала пьянящее удовольствие. Происходящее захватывало ее, как захватывает интересный кинофильм.
Роджер, вопреки почтенному возрасту и немалому весу, шел достаточно быстро.
— За поворотом будут ступеньки. Будь аккуратней, не споткнись. Мы спустимся к пляжу.
— А потом?
— Потом — увидишь.
Несколько минут спустя они принялись спускаться по ступеням, и Мэл с радостью обнаружила, что импровизированная лестница оснащена перилами.
— Ты часто сюда ходишь? — Понятно, что просто так широкими ступенями и перилами Роджер бы не озаботился.
— Бывает. Я люблю это место.
— Ты давно купил поместье?
— Да, довольно давно.
— Руфус говорил, что это — твоя родина, и…
— Нет. Труро — не моя родина, но я люблю Корнуолл. Это — мой дом. Именно тут я… «самый известный барабанщик». — Роджер усмехнулся. — Это мама однажды так меня презентовала: «Самый известный барабанщик Корнуолла». Мы с парнями тогда готовились выступить на каком-то благотворительном концерте, который организовывала миссис Тейлор собственной персоной. Она-то и дала объявления в газету. Мое имя — крупным шрифтом, а чуть ниже, мелко так: « … со всей группой «Queen». Парни потом долго надо мной прикалывались…
— У тебя была отличная мама, — заметила Мэл, смеясь. — Надо было ее брать в продюсеры.
— Это точно. Она бы быстро нам карьеру организовала. Только, во-первых, она бы в момент откормила нас четверых, как поросят, и во-вторых, - Роджер перевел дыхание, - Фреду пришлось бы перерисовывать герб. Там посредине должен был бы красоваться мой портрет в лавровом, мать его, венке. Материнская любовь не знает берегов, дорогая.
Мэл улыбалась, стараясь не придавать значение внезапному чувству зависти. Хотелось бы ей такую маму, которая бы поддерживала ее во всем! А может, она все-тут где-то есть?
В груди шевельнулась застарелая боль. Приемные родители использовали самые разные уловки, лишь бы уйти от разговора о ее родителях настоящих. Говорили, что почти ничего о них не знают, что удочерили ее совсем крошкой…
Странно. Чем старше Мэл становилась, тем навязчивей ее преследовало ощущение, что у нее в самом деле должна быть семья. Лучшая семья в мире. Люди, которые понимают и любят ее без границ и условностей, и то, что она сейчас не с ними — жестокая, горькая ошибка, которую мироздание обязано исправить рано или поздно. Порой она даже ловила себя на том, что скучает. Скучает до слез по тем, кто существует, вероятнее всего, исключительно в ее воображении. Но познакомившись с Роджером и его родными, она впервые в жизни почувствовала покой и облегчение — так, будто наконец нашла, что искала.
— Знаешь, я хочу верить, что у меня все-таки есть семья. Настоящая. Порой она мне даже снится, только… что такое сны? Вот сейчас мне кажется, что я тут уже была… вернее, мы уже были тут вдвоем. Так же спускались, держась друг за дружку, к дикому песчаному берегу. А может, я и сейчас сплю, и все это — и море, и дорожка — просто сон, а Родж?
— Надеюсь, не кошмар? — Роджер остановился перевести дыхание. — Если бы мы спали, я бы сейчас не парился о том, что нам еще назад идти, и не чувствовал свои годы, блять, все до одного! Лучше уж пусть я буду в твоих снах молодым, красивым и не более пятидесяти трех килограмм весом, договорились?
Так, посмеиваясь и неся какую-то чушь, они наконец спустились к пляжу. Был прилив. Вода, обычно обнажавшая дно, сейчас полностью покрывала то, что не всегда приятно глазу, — камни, водоросли, воняющие сероводородом, и ракушки всех мастей. Море искрилось в лунном свете, и казалось, что по его поверхности разлита ртуть.
— Пошли, дорогая, тут буквально метров сто... — Роджер кивком указал влево, и они побрели туда, утопая в песке по щиколотки.
— Ты уверен, что стоит куда-то идти? Смотри, как тут красиво! — Мэл была по-настоящему зачарована умиротворяюще-спокойным видом. Прибой казался просто легким дыханием какого-то большого и доброго зверя, который сейчас крепко спит.
— Уверен. Тебе я врать не стану. Устала?
— Нет, не в этом дело.
— Ну тогда потерпи еще пять минут.
Они обогнули скальный выступ, чудом не намочив обувку, и вышли к широкой полоске пляжа. Роджер сразу свернул направо, и вдруг... На секунду Мэл показалось, что он исчез, пока она не увидела вновь светлячок телефонного фонарика.
— Ты куда пропал? Я испугалась!
— Иди сюда, не бойся.
Пещера! Они оказались в небольшом гроте: метра два в глубину и не более четырех метров в высоту.
— Ого! — поразилась Мэл. Пещеру нельзя было заметить с пляжа, хотя, может, ей просто так показалось в темноте за складками скал? — Это — твое убежище? Я передумала! — внезапно объявила она. — Ты — не Гэндальф; ты — Мерлин, великий волшебник. Я права?
— Совершенно верно. Именно он и есть. Проснулся от вечного сна и пошел играть на барабанах. — Роджер по-хозяйски ковырялся в глубине пещеры, светя телефоном. — Так, возьми-ка сумку, там плед, расстели его вот тут. Я хочу зажечь костер, здесь припасены сухие палки и ветки. Ты не против?
Еще бы Мэл была против! Это ночное путешествие, поначалу напоминавшее дурацкий побег из курятника, становилось все более привлекательным.
— Ты знаешь, я никогда не была у моря ночью. Это так… офигенно красиво!
— Я был уверен, что тебе понравится. Люблю это место. О нем мало кто знает, все пляжи чуть в стороне.
Роджер расстелил большой плед, прихваченный с собой, достал из рюкзака бутылку и пару пластиковых стаканов.
— Извини, я не стал брать красивые хрустальные бокалы... Потому вот... и решил, что подходящий напиток сегодня — шампанское. Согласна?
— Еще бы! В такую ночь надо пить исключительно шампанское. Так и быть, прощу тебе отсутствие шикарных фужеров.
Роджер открыл бутылку и наполнил стаканчики. Казалось, в миллионе пузырьков плавает настоящее, чистейшее счастье, без следов химии. Этот монументальный старик определенно обладал самыми лучшими навыками Санты. Мэл решила больше не удивляться ничему. В конце концов, это ведь он сочинил ту прилипчивую песню про магию?
Она удобно устроилась на пледе, пока Роджер, покряхтывая, доставал из глубины пещерки сухие палочки, ветки и какой-то деревянный мусор, собранный заранее у полосы прибоя. Потом он извлек маленькую бутылку розжига (надо же, ничего не забыл!) и, добавив капельку этого зелья, поднес к дровам спичку.
Костерок вспыхнул маленьким солнцем на темном пляже, осветив не только пещерку, но и прибрежные скалы, и полоску прибоя. Стало очень уютно. Июльские ночи — теплые, даже жаркие, но у вечно прохладного моря было свежо.
Мэл подсела ближе к огню, и Роджер протянул бутылку, чтобы снова наполнить стаканчик.
— Я хочу выпить за тебя, Мелина, — до сих пор при упоминании этого имени ему лишь отчасти удавалось подавить дрожь в голосе. — Спасибо, что встряхнула старика — это самый ценный подарок. Я рад, что ты согласилась убежать со мной. — Он улыбнулся и отпил немного.
Мэл последовала примеру. Шампанское щекотало нёбо. Потом налили еще — и вновь выпили до дна. Внутри разливалась приятная нега. Даже говорить стало как-то лень. Спать тоже не хотелось, а все, чего хотелось — бесконечно лежать на пледе в уютной пещерке, прислушиваясь к дыханию моря.
Мэл завалилась ничком и начала рассматривать сияющее звездами небо.
— Ты часто сюда наведываешься?
— Не очень. Но стараюсь пару раз за лето выбраться…
— Это место… оно связано с чем-то важным для тебя, да? — Мэл вдруг отчетливо поняла: так и есть. Их ночной поход — не спонтанное желание Роджера провести целомудренно-романтичную ночь в красивом месте.
— Можно и так сказать. Но самое главное, я хотел тебе показать кое-что интересное. Присмотрись-ка получше к морю. Видишь что-нибудь?
Мэл принялась всматриваться в морскую даль. Поначалу ей казалось, что Роджер попросту решил подшутить. Обычное море в штиль. Всплески воды поблескивают в лунном свете… И тут Мэл увидела. Вода у берега мягко светилась, и луна была тут не при чем. Как будто на поверхности воды разлились светодиоды. Мерцая и колеблясь, это свечение неравномерно вспыхивало то тут, то там.
— Родж, что это?!
— Это светится планктон. Микроскопические рачки — светлячки. Кажется, что от волн идет сияние. Вот я и стараюсь каждый год прийти сюда, чтобы полюбоваться на это чудо. Мои домашние не очень понимают, в чем тут прикол…
— Это невероятно! — Очарованным взглядом Мэл смотрела на волны, и в ней пробуждалось невероятное желание прикоснуться к этим волшебным огонькам. — Ты знаешь, я, пожалуй, искупаюсь. Не прощу себе, если я этого не сделаю!
Она стремглав вскочила на ноги и начала раздеваться, но, скинув кофту, резко остановилась.
— Отвернись, пожалуйста.
Роджер хотел было отговорить ее, но понял, что это бесполезно. Она уже приняла решение. Ему не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться строгому приказу и, стыдливо отведя взгляд, смотреть, как высоко поднимаются искры от костра вместе с легким дымком.
За спиной послышался плеск. Он поспешил обернуться.
Мэл входила в воду быстро, почти бегом. Она была полностью обнажена, и в свете луны ее тело казалось призрачным силуэтом на фоне светящегося моря.
— Родж, вода холодная, блин! Но это так здорово! — Она запрыгала от восторга, расплескивая вокруг сияющую воду. Словно русалка.
Роджер застыл, завороженный. Отчаянно хотелось заставить время остановить бег, чтобы эта ночь длилась вечно, а он все стоял бы на этом самом месте и смотрел, упиваясь невероятным сиянием — сиянием звезд, сиянием моря, сиянием красоты, молодости и счастья…
Мысль о том, что надо бы подбросить дров в костерок, заставила его очнуться. Иначе Мэл может замерзнуть. Он встал, не отрывая взгляда от девушки, резвящейся в брызгах света, нашарил несколько обглоданных прибоем веток и кинул в угасавшее уже пламя. Угли задымились и, когда Мэл все-таки изволила выскочить на берег, огонь плясал с прежней веселой прытью.
Мэл выбежала из воды не менее стремительно, чем забегала в нее. Тут же бросившись к костерку, она схватила майку и стала вытираться, совершенно позабыв про стеснение.
— Вот это да! Смотри, у меня руки еще светятся! И тут тоже... Капельки воды фосфоресцируют! Только… черт побери, почему в Британии нет теплого моря?! — Она от души рассмеялась, вновь завалившись на плед.
Роджер смотрел на девичье тело в отблесках костра, не в силах промолвить ни слова.
— Я навсегда запомню эту ночь! Не знаю, что там будет дальше — это совсем не важно. Я никогда… не была такой счастливой. — Мэл запрокинула голову и, растянувшись на пледе, счастливо зажмурилась.
Ее красота оглушала, заставляя позабыть все слова, крутившиеся в голове еще парой секунд ранее — что и он, безусловно, будет помнить эту ночь, ведь он тоже абсолютно счастлив. Что она прекрасна, что у нее сногсшибательная грудь и…
Нет, к черту! Лучше молчать и наслаждаться моментом, не тратя время на поиск формулировок. Он решил на несколько минут забыть любой язык кроме одного. Он просто улыбался в усы и любовался.
— А знаешь… теперь и мне захотелось ежегодно приезжать сюда, чтобы купаться в море светлячков. Потому что это похоже на сказку, а я с детства люблю сказки. Теперь я знаю, что ты, Родж, — настоящий волшебный принц. Абсолютно точно!
— Дорогая, я не принц. Я — Королева!
— Да плевать, кто ты там! Ты охуенный. По-моему, я говорю тебе эти слова впервые.
Вдруг Мэл вползла с пледа и на четвереньках, по-кошачьи, приблизилась к Роджеру, пристально посмотрела в глаза и поцеловала. Глубоко и нежно, игриво покусывая нижнюю губу.
Сердце Роджера пропустило удар, и он понял, что вот-вот лишится чувств. Никаких сомнений, он уже целовал эти губы. На этом же самом месте много лет назад…
Пальцы занемели, но все же он сумел поднять руку, чтобы погладить обнаженную спину. Да, это абсолютно точно девичья кожа, мягкая и гладкая. Это не он. Не может быть он…
***
— Я навсегда запомню эту ночь! Давно мне не было так хорошо и весело. — Почему-то Фредди вдруг смутился. Роджер догадался об этом по немного сорвавшемуся голосу и участившимся заминкам в попытках подобрать подходящие слова.
Забавный парень, ей-богу! То без тени стеснения устраивает посреди паба такие развеселые танцы, что местные пьянчужки поднимают свист, то вдруг на ровном месте заливается краской.
— Мне тоже. По крайней мере, насколько я могу припомнить свои Дни рождения. Хотя кто его знает, может, когда я был совсем маленький, мне бывало и повеселее, чем сейчас, просто я вырос и забыл об этом напрочь.
Они шли вдоль береговой линии. Солнце давно село, но воздух оставался теплым, даже жарким. Лишь от воды веяло прохладой. Луна еще не взошла, но звезды сияли так ясно и их было так много, что дорожка впереди виднелась хорошо.
День выдался суматошным, веселым и радостным. Сегодня Роджеру исполнилось ровно двадцать лет — как ни крути, первый серьезный юбилей. Они с Фредом и Брайаном выбрались сюда из Лондона, повинуясь настойчивой просьбе миссис Тейлор, чтобы сын наконец познакомил ее со своими «новыми лондонскими друзьями». По-видимому, хотела убедиться, что он не связался с какими-нибудь бандитами или маргиналами, вроде длинноволосых хиппи.
Роджер уступил. Он вообще редко в чем мог отказать своей маме, хотя не признался бы в этом ни за что. До сих пор единственный вопрос, в котором они с мамой категорически не могли прийти к согласию, — это его прическа. Мама не одобряла волосы до плеч, и она считала своим долгом напоминать об этом при любом удобном случае.
Чтоб не ударить в грязь лицом пред строги очи миссис Тейлор, парни оделись красиво, сдержанно и скромно. Да и вели себя более чем пристойно. Бри со своими манерами «недоделанного лорда» привел маму в не меньший восторг, чем безупречно белые штаны Фредди и его экзотическая внешность.
Днем праздновали в узком семейном кругу. Получив причитающуюся ему долю пожеланий и подарков (в заветной копилке прибавилось купюр), Родж забрал пару веселых девчонок и несколько местных приятелей, чтобы вместе рвануть сюда, в Сент-Эннс, выпить немного в одном из местных баров и просто погулять.
Попойка удалась на славу. В их компании не утихал уютный смех. Девочки по очереди посидели на коленях у именинника, одарив его поцелуями с головы до ног. Пошли танцевать — тут-то Фред и стал вдруг откалывать такие неожиданные номера, что Роджер моментально протрезвел. После отправились к морю, дорогой оживленно обсуждая полет «Аполлона-11». Брайан долго распинался о том, насколько это круто и какие внесет перспективы. Девчонки, впервые в жизни повстречавшие красивого (хоть и тощего), интеллигентного и к тому же весьма неглупого астронома, ожидаемо развесили уши, а когда тот еще и запел (старая гитара Роджа была прихвачена из дома как раз для этих целей), окончательно потеряли голову.
Пройдя совсем немного, они обнаружили пещеру в скале неподалеку от берега. Судя по всему, местные хорошо знали о ней — внутри обнаружился небольшой запас дров, спички и даже, спрятанная в пять слоев газетной бумаги и пластиковый пакет, травка.
Недолго думая, они разожгли костер. Пока Брай продолжал заливать девицам что-то про созвездия и перспективы межпланетного сообщения, Роджер и Фредди покинули компанию под предлогом сбора дров, чтобы восполнить издержки. Уже минут пятнадцать они неспешно брели по берегу в смущенном молчании. Роджер, обычно за словом в карман не лезший, тихонько курил, а Фредди шел рядом, пристально рассматривая песок и камешки под ногами.
— Представляешь, Родж, каких-то пару дней назад мы с тобой практически побывали на Луне, а она по-прежнему нам светит как ни в чем не бывало. До сих пор не могу поверить, что этот полет — реальность! — Фредди задумчиво поддел ботинком подвернувшийся камушек. — Кто бы что ни говорил, Армстронг, Коллинз и Олдрин — настоящие герои!
— Конечно, светит. А чего бы ей не светить? Кстати, и свет-то этот не ее вовсе. Если б ты брякнул такое при Брае, он бы три часа кряду читал тебе лекцию о том, что Луна только отражает солнечные лучи и бла-бла-бла… Тьфу на него!
— Что, всех твоих девок склеил? — Роджер уловил скорее ухом, чем взглядом, что Фредди усмехается.
— Дались мне эти девки! Они за мной со школы таскаются, но я так не могу… они — просто подружки. Пусть Брай покрасуется, ему только на пользу. Слушай, а ты так классно отплясывал в баре, — добавил Родж, желая сменить тему. — Я бы и не подумал, что ты умеешь так двигаться!
— Тебе правда понравилось? — Голос в темноте дрогнул.
— А то! Я такое только в кино видел. Это тебя там… ну, в Индии научили?
— Нет, я просто… тоже увидел в кино и решил повторить.
— Клево!
— Вот стану звездой — все пригодится.
— Не гони, Фред! Какая из тебя звезда?
— Настоящая, Родж. Самая настоящая! Я и петь немного умею…
— Петь? Да ладно тебе, не заливай! Вот Тим клево поет. А ты где-то учился?
— Нет. Я хотел попросить тебя показать пару штучек… Ты же в церковном хоре пел, твоя мама сказала.
— Угу. Учился. Блядский хор…
— Почему?
— Понимаешь, все выходные приходилось торчать в этой церкви, а на службу собирались всякие надутые индюки. К примеру, наш сосед — мудила редкостный, а туда же. Видать, сильно нагрешил… Ну хорошо, кое-чему я могу тебя научить…
Снова помолчали немного, но на сей раз это молчание было легким и приятным, в нем больше не чувствовалось той неловкости, которую Роджер физически ощущал еще несколько минут назад.
— А здесь красиво… Я просто влюбился в Корнуолл! Гляди, похоже на старинную сказку — пещеры, море… А там, за поворотом, наверное, белоснежный дом, обсаженный розами, а внутри камин… Слушай, а почему море так красиво переливается? Или у меня глюки? Вы там курили эту вонючую траву...
— Не, не глюки. Это маленькие рачки… бля, сейчас скажу, как называется… Во, планктон! Он тут летом светится…
— Охренеть! — Фредди приблизился к линии прибоя и всмотрелся в светящуюся воду.
— Они фосфоресцируют. Не знаю, правда, за каким хером. На биолога выучусь — расскажу. — Роджер уже поделился планами все-таки завершить образование — недавно мама устроила ему очередной "серьезный разговор".
— Родж, это же чудо! Смотри, как будто лунный свет упал в воду и разлился…
Как зачарованный, Фредди пару минут смотрел на море, потом ни с того ни сего резко стащил с себя рубашку.
— Ты офигел, Балсара! Тут вода холодная!.. — Роджер невольно поежился от одной мысли о купании.
Фредди, не слушая его, продолжал раздеваться. Когда к рубашке и ботинкам присоединились брюки и трусы, Роджер понял, что это не шутка.
— Бля, Фред, если начнешь тонуть, я тебя, гада, спасать не буду, так и знай! Не хочу помереть потом от воспаления легких. Понял меня? Смотри, яйца отморозишь!
— Не ссы, не отморожу! — Расправив плечи, Фредди шагнул в воду.
Роджер замер. Даже в разгар лета температура воды не поднималась выше шестидесяти градусов.
Фредди, однако, храбро шел вперед. Похоже, он всей серьезностью решил выкупаться в лунном свете. Роджер забеспокоился не на шутку. Все-таки они немало выпили, в таком состоянии даже в теплой воде велик риск утонуть. Случись что, как прикажете его спасать? Они довольно далеко отошли от своих — не докричаться.
— Фред, не дури! Я плавать не умею! Я правда тебя не спасу! И потом, я тебя не увижу нихера!
Но Фредди его не слушал. Набрав в ладонь «лунной» воды, он наслаждался ее видом. Потом вдруг вскинул руки и поплыл вперед. Роджер видел его мощные гребки и судорожно раздумывал, что ему делать — бояться за этот придурка или нет.
Поколебавшись немного, он пришел к мысли, что такой клевый пловец и сильный парень в его участии не нуждается, и стал просто наблюдать за отдаляющейся фигурой, пытаясь поджечь сигарету дрожащими пальцами.
Фредди плыл по лунной дорожке и не понимал, реально ли все это. Казалось, он вслед за Армстронгом оказался прямо там, на Луне, где легко и свободно, и царица ночи дарит ему свой свет и силу. Вода перестала казаться холодной. Хотелось плыть все дальше, наслаждаясь магическим сиянием и каким-то сверхъестественным спокойствием.
Увы, на берегу его все еще поджидал обеспокоенный Роджер.
— Фред, вылезай уже, мать твою! Ну пожалуйста! Иначе я сейчас за тобой полезу. Фред!..
Тонкая фигурка среди песка и огонек сигареты — эта картинка на всю жизнь врезалась в память Фредди. Почему-то именно в тот момент он вдруг понял, что однозначно предпочитает солнечный свет свету луны. С прежней скоростью он поплыл назад и уже через минуту выходил из воды.
— Ты не понимаешь, дорогой. Ночь теплая, вода прохладная. Я вовсе не замерз. Вот обсохну и оденусь. — Фредди пристроился рядом с Роджером на огромном камне и теперь сидел абсолютно голый, чем немного смущал именинника. Точнее, уже вчерашнего именинника.
— Ага, ты, значит, будешь тут сохнуть полночи, а все решат, что нас украли великаны-людоеды или еще какие-нибудь опасные твари.
— А тут что, водятся людоеды — Фредди хмыкнул. Воздух и вправду был теплым, а натягивать одежду на мокрое тело не хотелось.
— А то как же! Вот явятся сюда, словят тебя готовенького — голого, вымытого и подсоленного — и сразу в суп. — Волна страха отступила, и у Роджера открылся словесный понос. Только сейчас он понял, как сильно волновался. Был момент, когда он готов был убить этого блядского Фредди, но сейчас больше всего хотелось обстебать его.
— Тут вообще много чего водится. Как-то раз мы с парнями играли в клубе тут неподалеку, а клуб этот находится в шахте. Мы шмотки в закутке сложили — и на сцену, а когда я вернулся, чтобы взять свою куртку, то чуть не обосрался! Фред, там было приведение! Настоящее. Я в жизни так не орал! Так что, меня уже ничем не удивишь. Говорят, где-то в этих скалах спрятан зеркальный проход в Авалон. Ну, туда, где похоронен… вернее, спит до поры король Артур.
— Тот самый?
— Ага, правитель Камелота. Кстати, Камелот тоже недалеко отсюда… Ну, во всяком случае какие-то величественные развалины. Говорят, это и есть замок короля Артура. Пиздят, наверное… — Роджер извлек из кармана новую сигарету.
— Хм… здорово! Родж, а тебе не приходило в голову, что мы с тобой в самом деле попали в сказку? Шли-шли — и сами не заметили, как преодолели какой-то призрачный рубеж, где и море сияет, как по волшебству, и мир полнится ограми, эльфами и магами. И на Луну тут никто не летал. Брай, парни и девчонки остались там, в другом мире, а тут только мы с тобой…
— Ха, да ты — романтик, Фред! Или волшебник?
— А ты — наверное, прекрасный эльф?
— Я? Не, нихуя. Я — будущий король! — Роджер повел тощими плечами. — Только пока без короны и королевства. Но я им стану, обязательно стану! Заработаю миллион и куплю тут дом. Большой. Красивый. А потом позову тебя в гости.
— Выходит, пока ты — просто принц.
— Идет. Пусть я буду принцем, мне нравится.
Они снова помолчали. И, хотя Фредди по-прежнему был голым и мокрым, неловкость ушла. Роджер внутренне расслабился.
— А каково это было?
— Что? Купаться? Офигенно! Смотри, у меня тело до сих пор светится…
Роджер развернулся к нему и убедился, что Фредди и впрямь весь светится, как будто припорошенный звездной пылью. Дыхание замерло, и Роджер окончательно потерял ощущение реальности. Это было так невероятно красиво! Фред… он был невероятно красив.
Словно во сне, Роджер протянул руки и погладил Фредди по широкой груди, потом коснулся рельефа мышц на плечах:
— Вот это да… ты весь сияешь! И холодный какой…
— Ты, дорогой, сияешь тоже. — Голос Фредди стал вдруг хриплым, как будто надтреснутым.
В следующий момент Роджеру показалось, что сказка совершенно победила реальность. Фредди потянулся к нему и нежно поцеловал в губы. Инстинктивно Роджер вздрогнул, но почему-то не отстранился, не оттолкнул, а наоборот, только подался вперед. Поцелуй был легким. Губы Фредди, горячие и влажные, горчили морской солью. Тот умело гладил языком рот Роджера, а потом вдруг слегка прикусил нижнюю губу — и Роджер смекнул, что это одна из его фирменных «фишек».
***
Мэл задремала. Всего на секунду. Но вскоре тихий голос Роджера привел ее в чувство.
— Мэл, я хочу сделать тебе подарок.
— День рождения был у тебя, а подарок — мне? — вяло изумилась она.
— Именно.
Он сунул руку в рюкзак, и в следующий момент на ладони у девушки оказался тяжелый серебряный браслет — несколько полосок, причудливо соединенных вместе, напоминали змейку, много раз обвившуюся.
— Красивый... И какой тяжелый! — Мэл примерила подарок. Она сразу смекнула, что это украшение — скорее всего, мужское. И оно определенно нравилось ей. Даже очень.
— Да, тяжелый. Но тебе очень идет. Носи. — Голос Роджера нервно скрипнул.
