Пять раз, когда Питер притворялся спящим

Как бы Тони и другие Мстители ни любили дразнить его, Питер на самом деле не впадает в зимнюю спячку. Однако это не значит, что его паучье ДНК не делает все возможное, чтобы поиздеваться над ним, когда наступают холода. Так что нет, в спячку он не впадает. Он всего лишь постоянно чувствует себя замерзшим и уставшим, иногда даже буквально падает в анабиоз. Все началось в конце ноября, когда по ночам температура начала опускаться к нулевой отметке, и, по словам доктора Чо, должно продлиться до конца марта. И вот уже целых три месяца Питер клевал носом на уроках, ходил закутанный в три слоя одежды, и в целом чувствовал себя совершенно разбитым, если ночью ему не удавалось поспать как минимум 12-13 часов. Мэй купила для его комнаты два дополнительных обогревателя, но даже после этого Питер не перестал укрываться сразу несколькими одеялами. Тони же в свою очередь разбросал подушки и одеяла на каждом диване в башне и даже дошел до того, что установил подъемную кровать в их мастерской. И как будто этого было недостаточно, ему постоянно приходилось отвечать на целую кучу вопросов о том, как он спал, стоило ему только хотя бы зевнуть в присутствии Мстителей. И в обычное время Питер был бы раздражен подобным вниманием к своей персоне, но сейчас он постоянно чувствовал себя уставшим, так что у него просто не было сил на то, чтобы как-то реагировать на них. В основном ему просто хотелось, чтобы его паучьи инстинкты позволили ему хотя бы добраться до кровати, прежде чем он отключится, но даже это получалось у него не всегда. — Ты позволяешь себе «свить гнездо» в каждом уголке этой башни потому что здесь ты чувствуешь себя в безопасности, — сказала однажды за ужином Наташа после того, как Питер вывалился из кучи неразобранного постиранного белья, напугав Брюса настолько, что последний чуть не обернулся Халком. Питер видел, как Тони, услышав замечание Наташи, закатил глаза, но было очевидно, что все присутствующие за столом уловили скрытый смысл ее слов. Ты вьешь себе здесь гнездо, потому что ты чувствуешь себя в безопасности рядом с Тони. Но если отбросить все эти смущающие подробности, самым обидным было то, что теперь ему не разрешали патрулировать так долго и так часто, как ему бы того хотелось. Вот только стоило ему пожаловаться на это, ответ Тони был краток: — Радуйся, что я встроил обогреватель в твой костюм, шкет. В противном случае ты бы вообще остался без патрулей до тех пор, пока я не разрешил бы тебе. Либо пока не наступил июль, сложно сказать, что из этого произошло бы раньше. И хотя сам Питер был не в восторге от такой чрезмерной опеки, возвращаясь в башню на вечер кино в особенно холодный февральский вечер, он не мог не согласиться, что он всем своим сердцем благодарен своему наставнику за этот обогреватель. Потому что без него Питер, скорее всего, отключился бы на какой-нибудь крыше еще несколько часов назад. И, разумеется, стоило ему только подумать об этом, и уже в следующее мгновение, прямо посреди прыжка, он столкнулся с огромным голубем. — Ой! — воскликнул Питер, когда эта жуткая птица врезалась прямо ему в грудь. От неожиданности и шока он тут же отпустил свою паутину, на мгновение словно зависнув в воздухе, прежде чем на всей скорости понестись навстречу земле. Судорожно метнув паутину в ближайшее здание, он едва успел приземлиться на ноги в переулке, тяжело хватая ртом воздух от неожиданного столкновения и резкой смены высоты. — Питер, боюсь, что в результате вашей стычки с «крылатой крысой» пострадал твой костюм, — сообщила Карен привычно-бодрым голосом. — М-да, ну, я хотя бы вышел из этой драки победителем. Выкуси, грязный голубь! — отозвался Питер, все еще пытаясь перевести дыхание. — Я не уверена, получил ли данный представитель семейства пернатых какой-то ущерб, но вот обогреватель в твоем костюме более не функционирует. А это наводит на мысль, что как раз-таки птица и… — Ладно, Карен, я понял. Ты сказала, что обогреватель больше не работает? — Да, Питер. Теперь, когда она сообщила об этом, Питер почувствовал, как по всему телу начал распространяться холодок, в то время как накопленное тепло так же быстро начало рассеиваться. Стоило только подумать об этом, и по телу тут же пробежала дрожь. — Карен, сколько мне еще добираться до башни на паутине? — По моим подсчетам, дорога до башни из данной точки займет семь с половиной минут. Питер понимал, что риск велик — сегодняшняя ночь была ну очень холодной, — но ведь он сможет продержаться еще около восьми минут, верно? Он торопливо выпустил паутину, устремляясь ввысь. — Ну ладно, вперед! Все шло по плану первые пять минут. Всю дорогу он чувствовал, как его тело становится все более вялым, а холодный ветер — все более серьезной угрозой, но он упрямо продолжал нестись вперед. Однако очень скоро он понял, что дальше так не пойдет: его голова стала тяжелой, а тело совершенно задубело. Он торопливо сменил траекторию к ближайшему переулку, опасаясь отключиться прямо в полете и упасть на чью-нибудь машину или, что еще хуже, человека. Едва коснувшись ногами земли, он тут же сел на грязный асфальт; его мысли расплывались, пока он вяло осматривался, моргая с каждой секундой все реже и реже. Переулок был пуст, если не считать мусорного контейнера, к которому была прислонена огромная груда расплющенного картона. Остатками своего разума Питер понял, что у него есть буквально считанные секунды до того, как он отключится, поэтому, не теряя времени, он, пошатываясь, поспешил к контейнеру. Из последних сил он закинул стопку картона в контейнер и прыгнул следом, его паучий инстинкт сосредоточился только на том, чтобы создать теплое, безопасное место для отдыха. И последнее, что он запомнил — это то, как он укрывается картонными листами, прежде чем окончательно провалиться в сон. *** Проснулся Питер, почувствовав под своими коленями и плечами металлические руки. Он тихонько закряхтел, слабо пытаясь ухватиться за держащие его руки. — Только ты мог умудриться заснуть в мусорном контейнере, малыш, — произнес глубокий, спокойный голос, такой знакомый, и все же неуловимый. — Пятница, увеличь теплоотдачу костюма до 85 градусов. Не хочу, чтобы ребенок остыл хотя бы на десятую долю градуса. Все еще не открывая глаз, он поспешил отвернуть голову от источника звука, постепенно вновь погружаясь в тихую темноту. Однако его усилия потерпели крах, когда раздался громкий вжух, а следом топот еще пары ног. — Черт возьми, Старк, может в следующий раз ты скажешь что-то более внятное, чем «пацан отключился», прежде чем прыгать с балкона, оставляя всю команду на грани паники, а? — Эй, Сэм. М-да, прости, я просто получил сигнал тревоги и, наверное, слишком резко отреагировал. — Не переживай, мужик, мы все понимаем… С Питом все нормально? — Его температура упала примерно на четыре градуса, но все должно прийти в норму, как только мы вернемся домой и хорошенько укутаем его. Я надеюсь, что Клинт не врал, рассказывая всем о том, как он мастерски умеет заворачивать буррито. — Я думал, что у него есть обогреватель в костюме. — Его ИИ сообщила мне, что обогреватель был поврежден, что-то насчет атаки голубей. Полагаю, ему необходимо было найти безопасное место, чтобы уснуть, а затем его паучий мозг заприметил этот контейнер и, ну, вот мы здесь. — Голубиная атака? Вот на эту запись я бы хотел взглянуть. Держащий его человек согласно угукнул. Питер почувствовал, как этот кто-то начал двигаться, и теплая металлическая рука прижалась к его щеке. Он поспешил уткнуться в нее носом, издав при этом какой-то мягкий урчащий звук. Действуя на инстинктах, он заерзал, и, в конце концов, обхватил чужую талию ногами, а шею — руками, пытаясь прижаться к такому приятному источнику тепла как можно сильнее. — Воу, малыш… Кто бы ни держал его, слегка растерялся, но без раздумий крепко обхватил его руками, одна из которых в итоге опустилась ему на затылок, словно оберегая. Питер снова утробно заурчал, продолжая балансировать на тонкой грани между сном и явью: он слышал все, но не понимал ничего. Со стороны второго голоса раздался смешок. — Погоди, я должен сфоткать это для нашего группового чата, — сверкнула вспышка, а затем, — ох, Мэй будет в восторге. Определенно стоит повесить это в рамочку. — Ха-ха, придурок. — А если серьезно, ты ведь не шутил насчет того, что эта его ДНК хорошенько так поиздевалась над его терморегуляцией? — Нет, не шутил. И каждый раз, когда он выходит в патруль, я боюсь того, что что-то подобное может произойти. — Раздался тяжелый вздох. — Черт, он должен был включить свой мозг… он должен был позвонить мне. А если бы он отключился, находясь в воздухе… — Я уверен, что он позвонил бы, если бы думал, что не успеет, Тони. Судя по всему, он наоборот не хотел, чтобы ты запаниковал. Рука на затылке Питера напряглась, каким-то образом все еще оставаясь ласковой несмотря на стальную хватку. — Что бы я ни делал, чтобы защитить его, что-то постоянно идет не так. — Ты в этом не виноват. Ты сам говорил, что этот пацан буквально нарисовал на своей спине мишень со словами «Пни меня, Опасность». Мы видим, что ты делаешь все возможное, чтобы уберечь его. Если бы не ты, он бы уже раз десять убился. — Может быть, — ответил тот же голос, но, казалось, его хозяин сам не верит в это. — Давай вернем его в башню, пока он окончательно не превратился в сосульку. Прикроешь меня? У меня тут ценный груз. — Разумеется. Питер услышал звук репульсоров, и смутно осознал, что он летит, крепко удерживаемый теплыми металлическими руками. Но ощущение безопасности продолжало волнами накатывать на него, и вскоре он вновь погрузился в темноту. *** — Люк, помоги мне снять эту маску. Питер медленно начал приходить в себя, ощущая, что его голова лежит на чьих-то коленях, а все остальное тело плотно завернуто в, кажется, целую гору одеял. — Теперь уходи, сын мой. Оставь меня. — Нет, ты пойдешь со мной, я тебя не оставлю, я спасу тебя. — Ты уже спас, Люк. Ты был прав насчет меня. Даже едва проснувшись, Питер уже узнал этот фильм. Он знает каждую его секунду наизусть. И прежде, чем он смог остановить себя, он пробормотал: — Скажи сестре, что ты был прав… Со стороны человека, на чьих коленях он лежал, раздался тихий смешок, и он почувствовал, как огрубевшая рука ласково погладила его по волосам. Одного этого жеста было достаточно, чтобы он узнал в своей человеческой подушке Тони. Чей-то голос — голос Стива, — негромко уточнил: — Он что, только что сквозь сон процитировал фильм? — Есть такое, — ответил Тони тем ласковым голосом, который он редко позволял слышать кому-либо, кроме Пеппер и, все чаще и чаще, самого Питера. Сознание окончательно возвратилось к нему, но Питер продолжал упрямо лежать с закрытыми глазами, жутко смущенный тем, в каком виде он сейчас находится перед всеми Мстителями. Теперь, когда он был уже более бодр, он смог расслышать сердцебиение каждого из них, за исключением Тора, который сейчас находился за пределами их мира. — Осторожнее, Тони, — заметил Клинт, — иначе однажды ты обнаружишь, что случайно усыновил ребенка. И кстати, эта фотка ну просто очаровательна. Все остальные присутствующие в комнате рассмеялись, и, если бы он не знал ее лучше, он бы подумал, что Наташа даже заворковала. — Цыц, — шепотом пожурил их Тони. — Заткнитесь, засранцы. Вы его разбудите. Однако Питер заметил, что он никак не прокомментировал слова Клинта, и что-то теплое и волнующее зашевелилось глубоко у него в груди, когда Тони снова запустил пальцы в его волосы, оберегающе обхватив Питера рукой поперек груди. И все же ничто не могло подготовить его к тому, что это волнение перерастет в гигантский всплеск всепоглощающей любви, когда он услышал, как Тони, явно все еще думая, что Питер спит, тихонько прошептал: — Пошли они, Пит. Ты уже мой ребенок.