Моя Гиперборея

      Полумрак коридора неприятной тяжестью оседал на плечах. Стены вокруг без окон — лишь холодный бетон, скрытый за вековой краской. Единственным источником света была старая конусообразная люстра. Слепым жёлтым глазом вниз смотрела покрытая пылью одинокая лампочка. Та мигнула, на мгновение погружая помещение в темноту.       Лилиан почти слышала, как тени, перешёптываясь между собой, с шелестом начали сползаться из самых потаённых углов. Стоило только свету вернуться — те юрко возвращались на свои места, боязливо скрываясь в пыльных и мрачных закоулках. Девушка была готова поклясться, что стены теперь стояли плотнее друг к другу, а пространство вокруг уменьшилось.       Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и унять мелкую дрожь, холодом осевшую на кончиках пальцев. Оглянулась: десять тёмных деревянных дверей рядами надгробий окружали её с обеих сторон. Таблички отливали бронзой, впитывая в себя приглушённый грязно-жёлтый свет. Казалось, блики, тусклыми полосами отражавшиеся от холодных поверхностей, пытались слабым мерцанием вычленить её из общей мглы:       «Глядите, она здесь. Нарушитель здесь».       Девушка мотнула головой, прогоняя навязчивые мысли. Хоть путь назад у неё всё ещё был, отступать не хотелось. Она знала, что рано или поздно всё равно вернётся сюда.       Убедив себя, что её решение окончательно, Лилиан с силой сжала ладони в кулаки и выпрямилась. Она сделала свой выбор. Даже если пренебрежёт оказанным доверием. Правда была ей жизненно необходима.       Она вновь глубоко вдохнула, уверенно и прямо посмотрела на табличку с надписью «Шаманы» и нажала на ручку.       Ничего не произошло. Дверь не оказалась запертой. Ей на голову не обрушился шум сирен. Никакая магия не сковала тело. Доступ в секцию, которая не должна была иметь к ней совершенно никакого отношения, оказался безопасным и простым.       Лилиан неуверенно заглянула в тёмное помещение: то казалось небольшим — значительно меньше архива с отчётами — но так же от пола до потолка заполненным высокими стеллажами.       Она шагнула внутрь. Воздух был застоявшийся и немного прохладный, насквозь пропитанный запахом старых бумаг. Девушка нащупала выключатель на привычном месте около входа, и свет рассеял мрак, возвращая комнате чёткие границы. Лилиан аккуратно прикрыла за собой дверь. Окинула взглядом помещение: ей предстоял долгий поиск, когда времени было слишком мало. Она не знала, с чего начать.       Девушка прошла вдоль узких рядов, внимательно изучая подписи, расклеенные для ориентировки. Только теперь она с ужасом осознала, что не обладает практически никакой информацией. За всю свою жизнь Лилиан так и не попыталась выяснить настоящую фамилию собственного отца: с самого её рождения они носили материнскую. Ровные вереницы папок с именами всех когда-либо работавших в колледже шаманов не могли ей помочь: слишком много времени требовалось на то, чтобы изучить их. Лилиан присмотрелась к маленьким наклейкам. Там были написаны годы.       «Хоть что-то», — сказала себе девушка.       Она задумалась, мысленно высчитывая время, когда её отец мог работать в колледже. Ей оставалось надеяться, что тот не лгал о своём возрасте.       «Сюда поступают в пятнадцать, учатся четыре года, — Лилиан медленно шла вдоль стеллажей, вглядываясь в цифры. — Если он начал работать сразу, на тот момент ему должно было быть девятнадцать-двадцать лет», — определившись с годом, она остановилась у нужного стеллажа. Медленно начала скользить взглядом по небольшому количеству папок в поиске знакомого имени.       Пусто.       Она принялась за следующий отсек. Потом — ещё один. Так, год за годом, Лилиан просматривала имена на каждой папке, надеясь увидеть нужное, но всё было безрезультатно. В момент, когда она почти была готова смириться с тем, что отец скрыл от них даже своё настоящее имя, её взгляд зацепился за знакомые иероглифы.       «Масамичи Яга».       Девушка заинтересованно вытянула нужную папку и открыла ту. С первой же страницы на неё смотрело знакомое лицо. Под фотографией ровными столбцами были выписаны основные данные.       Первое, на что обратила внимание Лилиан, — дата рождения. Директор был на пять лет младше её отца и работать в колледже наверняка начал позже.       «Тогда почему я не нашла его документы первыми?» — растерянно подумала она. Страх от мысли, что нужные ей данные могут быть сокрыты или вовсе уничтожены, неприятным комом зашевелился где-то внутри.       В попытке найти хоть какое-то объяснение она взглядом зацепилась за ещё одну дату, указанную в досье:       «Поступление в Токийский Магический колледж: 6 апреля 1986 года».       Лилиан посмотрела на маркер-указатель, скотчем приклеенный над группой документов, — «1986».       Всё встало на свои места: досье на шаманов распределялись не по рабочим годам, а времени зачисления.       Быстро высчитав нужные даты, Лилиан вернулась на несколько стеллажей назад. В группе тысяча девятьсот восьмидесятого года было всего несколько досье. Нужное имя она увидела сразу же.       «Мотидзуки Шиджеру».       Девушка выхватила увесистую, покрытую изрядным слоем пыли папку и сразу же распахнула ту. Со старой фотографии на неё действительно смотрел отец. Ещё совсем молодой, каким не был ни на одной из карточек в семейном альбоме. Лилиан почувствовала, как облегчение волнами растекается по её телу, даруя спокойствие и надежду. Она аккуратно прикоснулась кончиками пальцев к выцветшей от времени фотографии и слабо улыбнулась.       «Наконец-то».       Папка была объёмной и тяжёлой. Информация о проделанной шаманом работе хранилась на сотне плотно прижатых друг к другу листов. Ей столько предстояло узнать.       Лилиан скорее рефлекторно, нежели обдуманно оглянулась по сторонам, проверяя, находится ли в помещении одна, и ловким выверенным движением спрятала досье в принесённую с собой сумку.       Эта идея пришла ей в голову ночью. Тогда девушка долго лежала на своей кровати, бездумно уперевшись взглядом в воображаемую точку на потолке. Она не могла уснуть. Ей становилось то жарко, то холодно. Мысли лихорадочным вихрем кружили в голове, сплетаясь в непонятные запутанные узлы. Ясно было совсем немного, но и этого ей хватало. Двуликий демон был осведомлён о её силах и тех, кому они принадлежали тысячу лет назад.       Она же не знала ничего. Ни происхождения своего оружия, ни тайны расшифровки неизвестных рун, выгравированных на лезвиях. Она не знала, откуда клинок появился у её отца и что вторая его часть делала в горном тайнике, со скрытой внутри проклятой реликвией. Лилиан ничего не знала и об отце: как он оказался в магическом колледже, каким шаманом он был и что заставило его сбежать из Японии, молниеносно оборвав все связи до единой.       Ей не было известно совершенно ничего и предстояло узнать слишком много. Источников информации было критически мало, и она лишь воспользовалась тем единственным, что оказалось подвластно ей сейчас, — сотней исписанных листов в тёмной папке с наклейкой «Мотидзуки Шиджеру».       Лилиан сильнее перехватила лямку и теснее прижала сумку к боку. Ей пора было уходить.       Не успела она развернуться, как её сознание выхватило знакомую надпись. На той же полке, откуда она достала досье отца, стояла ещё одна папка с уже известной фамилией — Мотидзуки. Лилиан удивлённо уставилась на досье, неуверенно поднесла к тому ладонь и, зацепив за край, вытянула дело. Папка была тонкой и хранила в себе пару листов. Когда девушка открыла её, то замерла. Тихий вздох сорвался с её губ и некоторое время она не могла дышать.       Фотография внутри была старой, но лицо на ней нельзя было не узнать. Всё те же знакомые и родные отцовские черты, только имя рядом было написано другое — Шин.       Не веря глазам и буквально заставляя себя принять реальность, Лилиан посмотрела на дату рождения. Четвёртое декабря тысяча девятьсот шестьдесят шестого года.       Сомнений не оставалось. Этот человек — брат-близнец её отца.       Лилиан молча неверяще смотрела на документ и не могла пошевелиться. Она не знала, что у Шиджеру есть брат.       Немного придя в себя, девушка, не раздумывая, затолкала и этот документ в сумку. Внимательно посмотрела на оставшиеся на полке папки — мало ли? — и, убедившись, что больше ничего знакомого там нет, поспешила уйти из архива.       Улица встретила её густым жарким воздухом и ярким палящим солнцем, находящимся в самом зените. Лилиан остановилась на крыльце здания, прикрыла глаза, подставляя лицо тёплым лучам, и наконец расслабленно выдохнула.       Всё было позади.       Она забрала нужные документы и осталась незамеченной. Тревога постепенно отступала, сжимаясь в маленький комок в закромах души. Теперь главное, чтобы всё продолжалось столь же хорошо.       Лилиан не спеша пошла вперёд. Мягкий ветер легко трепал её одежду и волосы. Тихо шумели кроны деревьев, вокруг не было ни души.       Девушка довольно улыбнулась: всё обошлось без свидетелей.       В общежитие она пошла обходным путём, менее многолюдным, чем основные дороги. Она шла по узким парковым аллеям, минула быстрый ручей и свернула ближе к лесу, когда услышала голоса. Лилиан замерла и прислушалась. Затем — сделала пару шагов в сторону и выглянула из-за пышного цветущего куста. Ручей впадал в небольшой местный пруд, на берегу которого располагалась просторная беседка. Та была высокой, очертаниями повторяющая традиционные японские пагоды с серыми скатными крышами, возвышающимися одна над другой. Внутри беседки были первогодки.       Она сразу же узнала Мегуми, пусть тот и стоял к ней спиной, локтями оперевшись на перила. В паре шагов от него был Юджи. Парень активно жестикулировал, то и дело перескакивал с ноги на ногу и явно пытался впечатлить одноклассников. Третьим человеком была девушка. Та самая, документы о переводе которой Лилиан рассматривала совсем недавно. Кугисаки Нобара сидела на изгороди, ритмично болтая ногами в воздухе и с интересом разглядывая что-то в экране мобильного. Светло-коричневые брови то и дело сходились на переносице, и девушка бросала резкие недовольные взгляды в сторону Итадори: ей явно не нравилось, что паренёк был таким шумным. Демонстративно фыркнув на очередную его шутку она отвернулась в сторону и встретилась взглядами с Лилиан.       Скрываться дальше не было смысла.       Девушка спокойно, как ни в чём не бывало, вышла из своего укрытия и пошла вперёд, приближаясь к подросткам.       — Приветики! — взмахнула она ладонью. — Не хотела вас отвлекать.       Заметив её, Юджи широкими движениями замахал руками в воздухе, здороваясь:       — Ририан! — довольно воскликнул он и широко улыбнулся.       — Её зовут Лилиан, — шикнул на студента Мегуми. Он развернулся, чтобы тоже поприветствовать её.       Нобара заинтересованно наблюдала за происходящим.       — Мы вроде ещё не знакомы? — Лилиан поднялась по небольшим ступеням и погрузилась в тень беседки.       — Не-а, — протянула студентка и окинула её оценивающим взглядом. Сделав какие-то только ей известные выводы, она взмахом руки откинула короткие рыжеватые пряди с лица и представилась: — Кугисаки Нобара, перевелась вчера.       — Да, знаю, видела документы, — девушка продолжала улыбаться. — Я — Лилиан, приятно познакомиться.       — Вы — наш учитель?       — Что? Нет. За первогодок отвечает Годжо, а я вообще не преподаю.       — Вот блин, — недовольно цыкнула студентка. — Я уж было понадеялась, что нам заменили его на кого-то нормального.       Лилиан едва сдержала смешок:       — Что он уже вчера натворил? — она вопросительно взглянула на Мегуми.       — Отвёл нас на миссию.       Итадори утвердительно закивал, соглашаясь.       — Подло обманул нас, — тут же высказалась Кугисаки.       — Обманул? — Юджи и Лилиан задали этот вопрос одновременно, словно первый не присутствовал вчера лично.       — Ну да. Как, по-вашему, это ещё можно назвать? Он обещал отвести нас в Роппонги, — девушка в широком жесте подняла руки, тем самым подчёркивая величественность того места. — А что я получила по итогу? Слева — кладбище, справа — заброшка, спереди — его самодовольная физиономия, да ещё эти двое, — она попеременно указала на одноклассников, — на мою несчастную душу.       — Но я же спас тебя, — тут же возмутился Итадори.       Кугисаки звонко цокнула языком и демонстративно закатила глаза:       — Вообще-то, я уже поблагодарила, так что хватит с тебя, — передразнила она.       Мегуми отчаянно возвёл глаза к небу, но перед ним предстала лишь старая крыша.       Лилиан старалась не засмеяться.       Юджи всё ещё не унимался:       — И вообще учитель Годжо классный, — серьёзно изрёк парень. — Вы бы видели, как круто он дерётся! Сначала такой из ниоткуда — пам! Потом как бух-бах! — он активно жестикулировал в попытке повторить чужие движения. С каждым разом те казались всё более комичными. — И в конце ещё такой вжух!       Нобара брезгливо выгнула краешек губ.       Мегуми продолжал сверлить взглядом деревянный свод в надежде, что боги услышат его и избавят от всех земных мучений.       — И вообще учитель спас нас с Фушигуро! — серьёзно заявил Юджи. — Если бы не он, то кто-то бы наверняка погиб.       — Это сделала Лилиан, — вдруг подал голос Мегуми.       Все вопросительно посмотрели на него, и студент пояснил:       — Она позвонила учителю и сказала, чтобы он проверил всё. А так бы он мог вовсе не прийти.       — Вот видите, — самодовольно хмыкнула Нобара, словно только и ждала этих слов.       Она горделиво посмотрела на своих одноклассников и вновь принялась набирать что-то на мобильном. Аккуратные накрашенные ногти звонко стучали по экрану. На девичьем лице так и застыло выражение «Я же говорила».       — Тогда это вы нас спасли, — Юджи во все глаза смотрел на Лилиан, а потом низко поклонился. — Спасибо!       Такой реакции она точно не ожидала.       — Тише, — девушка выставила руки перед собой в примирительном жесте. — Я же толком ничего не сделала. Уверена, Годжо и сам бы пришёл.       На самом деле, в своих словах она очень сомневалась.       — Но всё равно, — парень не отступал. — Спасибо за беспокойство.       Ей стало неловко.       Будто бы поджидая окончания столь странного знакомства, из-за скрытого густой зеленью угла вышел сам Сатору. Он шумно поприветствовал всех, привлекая к себе внимание, и в один широкий шаг минул ступени, оказавшись в беседке.       Лилиан почувствовала, как волнение вновь собралось в солнечном сплетении и тихо, тревожно запульсировало, разгоняя кровь.       Она поздоровалась, пытаясь выглядеть непринуждённо. Будто бы невзначай повернулась к шаману полубоком, скрывая сумку собственным телом. Она до сих пор не знала секрета его глаз, но догадывалась, что Годжо видит сквозь предметы. Таких точностей, как материалы, которые не являются для него преградой, и элементы, которые он может разглядеть, она всё ещё не знала. Нужно было срочно уходить.       Не успела она сделать и шага, как шаман обратил на неё всё своё внимание:       — Надо же, и нарушительница здесь, — он хитро, заговорщицки улыбался.       Все студенты тут же уставились на неё.       Тело Лилиан моментально прошило холодом, сердце ускорило свой темп. Она затравленно посмотрела на Сатору, не зная, что сказать.       Он некоторое время хранил молчание, пытаясь продлить интригу, а потом довольно засмеялся:       — Да брось ты, — расслабленно взмахнул ладонью. От этого движения Лилиан едва заметно вздрогнула, что не укрылось от его внимания. — Всё нормально. Я же сказал, что под моим присмотром тебе можно выходить за пределы колледжа.       Ей понадобился весь самоконтроль, чтобы не дать всем увидеть, какое облегчение она испытала.       — У вас миссия? — задала она дежурный вопрос и сама взмолилась, чтобы ответ оказался утвердительным. Ей нужно было ретироваться как можно скорее.       — Не-а, — беспечно отмахнулся Сатору. Он засунул руки в карманы брюк и начал перекатываться с пятки на носок и обратно. Было видно, что предстоящее занятие его вовсе не воодушевляло.— Так, инструктаж. Вчера было не до этого.       Нобара хмыкнула:       — Ещё бы.       — Тогда оставляю вас наедине, — Лилиан попыталась улыбнуться, но получилось у неё откровенно криво.       Она сделала несколько заветных шагов к выходу.       — Не хочешь поприсутствовать? — Годжо наклонился навстречу, преграждая своим корпусом путь.       Он явно хотел взвалить ответственность на неё. Лилиан и сама была бы не против, предложи он ей это дело не сейчас, а позже. Единственное, что ей было необходимо в данный момент, — как можно скорее оказаться в комнате и спрятать выкраденные документы куда подальше.       Она солгала:       — Я б с удовольствием, вот только чувствую себя не очень. Плохо выспалась, да и день не задался, — подумав, добавила: — Дай бог, ты и сам справишься.       Сатору некоторое время внимательно смотрел на неё сквозь маску, но всё-таки согласно кивнул и выпрямился, давая пройти.       На ватных ногах она успела сделать несколько шагов, когда её окликнули:       — Погоди.       Лилиан чувствовала энергию приближавшегося к ней тела. Мужская ладонь опустилась на плечо, надавливая. Её крепко обхватили так, что вырваться было просто невозможно.       «Вот и всё», — отчаянно подумала девушка и закрыла глаза, пытаясь свыкнуться с мыслью о расплате.       Годжо развернул её ко всем лицом.       — Как тебе их форма? — с нескрываемой в голосе гордостью спросил он.       От удивления Лилиан потеряла дар речи. Вместе с этим к ней пришло осознание: парень либо не видел того, что лежало у неё в сумке, либо содержимое его просто не интересовало.       «Конечно, ему же никогда нет дела до отчётов».       Она позволила себе немного расслабиться. Сосредоточила взгляд на студенческой одежде. Та у всех была разная — даже костюмы парней отличались друг от друга. Мегуми был одет в классический вариант гакурана, Юджи — в его стилизованную версию, позволяющую носить толстовку под пиджаком. Наряд Нобары тоже был другим: отличался от формы Маки и тех костюмов, которые Лилиан видела на Мей-Мей и женщинах-Окнах. Единственное, что объединяло форму трёх студентов, — тёмно-синий цвет и круглые золотистые пуговицы с эмблемой-вихрем на каждой.       — Ну... здорово, — прокомментировала Лилиан, всё ещё не понимая, к чему было столько внимания.       — Это я придумал, — уголки губ Годжо довольно поползли вверх.       Девушка пару раз моргнула, пытаясь воспринять услышанное. Зачем учителю, шаману, а самое главное, человеку-у-которого-нет-времени-заполнять-отчёты заниматься одеждой школьников, она понять не могла.       Лилиан бросила короткий умоляющий взгляд на Мегуми — он, как всегда, был холоден, но по едва уловимым изменениям в глазах было ясно: объяснений никаких не будет. Ей надо просто смириться.       Годжо тем временем не унимался:       — Тебе, Ририан, тоже пора что-нибудь сшить.       Она лишь коротко кивнула. На споры и пререкания у неё не было времени.       — Какие-нибудь пожелания?       «Отпусти ты меня скорее».       — Не знаю, — она бросила беглый взгляд на одежду самого шамана. — Пожалуй, ничего фиолетового, — посмотрела на подростков, — и не синий. Чёрный, тёмно-серый, классика. Как угодно.       — Понял, — довольно протянул Годжо, наконец отлипая от неё. — Будет сделано в лучшем виде.       Она кивнула, нарочито медленно направляясь к выходу из беседки. Когда под её ногами оказалась мелкая брусчатка мощёной дорожки, её вдруг осенило.       — Никаких юбок, Годжо!       Парень по-юношески звонко засмеялся:       — Что-нибудь ещё?       — Загляни ко мне сегодня, раз тебе настолько нечего делать.       — Хочешь, чтобы я вновь сделал твой день лучше? — нагловатая улыбка застыла на его губах.       Где-то позади него, подавившись воздухом, закашлялась Нобара.       — Хочу, чтобы ты наконец подписал отчёты, — Лилиан благополучно добралась до ближайшего поворота и, кивнув всем на прощание, поспешила скрыться.       Она не помнила, чтобы за всё время её пребывания в этом колледже она хоть раз зашторивала окна. Ей нравился успокаивающийся вид, который открывался из её комнаты. Ей нравился и всепоглощающий солнечный свет, жидким мёдом стелющийся по всему пространству. Но первое, что сделала Лилиан, вернувшись к себе, — задёрнула плотные тёмно-синие шторы. Помещение сразу же погрузилось в полумрак. Через грубую ткань едва пробивался какой-либо свет.       Девушка включила лампу. Ловко собрала ворох документов со стола, спешно сложила тот неровной стопкой и положила на пол. Тёмная деревянная поверхность криво отражала черты её лица. Блик от лампы размытым кругом растекался ближе к углу.       Лилиан вздохнула. Не села — упала на подкосившихся ногах на холодный стул. Наконец ослабила хватку: рука, которой она остервенело прижимала сумку к собственному телу, нещадно ныла.       Девушка достала оба досье и положила те перед собой. Две идентичные, как и скрытые в них лица, папки грубой насмешкой смотрели прямо на неё.       Ещё один глубокий вдох в попытке успокоить безрассудно колотящееся сердце.       То, чего она так желала, было перед ней.       Тело сковал страх.       Лилиан не отдавала себе конкретного отчёта — лишь чувствовала на уровне подсознания — что вместе с раскрытой тайной навсегда изменит свою жизнь.       Она словно стояла на краю обрыва: вода далеко внизу была чарующего лазурного цвета, приветливо переливалась бликами под лучами солнца. Ей оставалось сделать лишь крохотный шаг, вытерпеть мучительно долгие мгновения свободного полёта и окунуться в новую реальность.       Но Лилиан медлила.       Она то и дело хотела оглянуться назад: на свою прошлую жизнь, связь с которой слабела с каждым днём.       Как бы заманчиво ни выглядела морская гладь, за толщей воды всегда могло быть скрыто каменистое дно.       И всё-таки она прыгнула.       Девушка открыла обе папки одновременно. Уставилась на до глупости идентичные лица, словно пытаясь отпечатать их на сетчатке своих глаз. Закрепить в сознании: реальность всегда была не той, которую она знала.       Шин и Шиджеру Мотидзуки настолько были похожи друг на друга, что казалось кощунственным сравнивать их с двумя каплями воды: те хотя бы становились различны, стоило только их заморозить. Братья же словно являлись чьей-то нелепой шуткой: кто-то просто решил разыграть всех и создал две анкеты для одного человека.       Не зная, с чего будет правильно начать, Лилиан сверила их данные. Один на двоих день рождения, одинаковая дата поступления в колледж. Дальше в досье её отца шёл год начала работы шаманом — восемьдесят пятый. У дяди эта графа была пуста. В уровнях тоже было отличие: Шиджеру — особый со времён второго курса, Шин — особый с года поступления. Взгляд девушки скользил дальше и наткнулся на нечто странное. В строке с указанием техники у обоих числилось управление лунным светом. Следом — в графе с оружием — у каждого был указан лунный клинок.       Лилиан замерла, неверящим взглядом уставившись на запись. Она никогда не знала, что существовали другие клинки. Почти всю свою жизнь она видела лишь тот единственный, который принадлежал отцу. Ещё — слушала его рассказы о существовании второго: утерянного солнечного. О том, что был, как минимум, ещё один, она никогда не знала.       В её горле будто бы застрял тугой склизкий ком. Глаза неприятно защипало от подступивших слёз. Она чувствовала себя обманутой самым дорогим человеком. Ужас того, что она совершенно ничего не знала о собственном отце, душил её безжалостными тисками.       Та реальность, в которую с рождения погрузил её Шиджеру, была удивительно проста. Он был сильным магом, проработавшим годы на благо Японии. Позже, путешествуя по Европе, встретил её мать и решил навсегда остаться в холодной северной стране, так сильно отличавшейся от его родной. Там они жили как обычные люди, у них родилась Лилиан, и всё шло своим чередом. Когда в возрасте её шести лет они остались только вдвоём — отец и дочь — он медленно начал погружать её в мир магии. Учил пользоваться техниками, не бояться редких для Швеции проклятых духов и уметь их изгонять. Шиджеру словно просто отдавал должное пробудившейся в дочери силе, не давал таланту зачерстветь без нужного ухода, но и никогда не давил на Лилиан в плане выбора. Он сделал всё, чтобы его ребёнок мог защитить себя не только от проклятий, но и людей, и подарил ей полную свободу.       Человек, годы жизни потративший на служение магическому сообществу, хотел, чтобы его родная дочь сделала выбор в пользу обычного человеческого бытия. Именно такое решение она приняла и следовала ему, пока месяц назад не оказалась в Японии.       Лилиан тяжело вздохнула.       Внизу, под основной информацией об её отце, стояла синяя печать: «Пропал без вести». Чуть ниже — ручкой выведенная дата. Лилиан посмотрела на числа — свадьба её родителей состоялась ровно через полтора года.       Она не могла винить Шиджеру за то, что тот сбежал. Особенно после ночного разговора с Годжо. Девушка могла лишь догадываться, какой ужас пришлось пережить её отцу в мире, где он всегда был чужаком из-за собственных сил.       Лилиан вовсе не могла понять (и на данный момент — простить) его лишь за то, что он скрыл от неё так много. Она понимала, что, не окажись сейчас в Японии, никогда бы не узнала, что у неё есть родной дядя.       Девушка быстро окинула взглядом оставшуюся информацию на втором досье.       Был родной дядя.       Красная печать подобно кровавому пятну въелась в её сознание.       «Мёртв».       Мотидзуки Шин погиб в возрасте шестнадцати лет, так и не став студентом второго курса.