Моя Гиперборея

      Итадори Юджи погиб на следующий день.       Это была миссия — неожиданная и сложная, с проклятием особого ранга. Задание, на котором группе подростков-первогодок не должно было быть места. Но отправили туда всех трёх студентов Годжо. Их даже не спрашивали — просто отдали приказ, усадили в машину и послали на верную смерть.       «Шаманы более высоких рангов заняты», — передавала через ассистентов руководящая верхушка.       «Отпустите с ними меня», — молила по телефону Лилиан.       Масамичи, находящийся за пределами Токио на своей собственной миссии, отказал ей.       «Не положено».       Она сама прекрасно знала это. Среди всех подделанных для неё документов не хватало лишь одного — удостоверения шамана, позволяющего ходить на задания. Все те, которые девушка выполняла под присмотром Сатору, были нелегальными. Без вышестоящего руководителя она не могла ничего сделать.       Ей оставалось смириться и надеяться на лучшее.       Молитвы не помогли.       «Юджи умер», — сказал ей Мегуми вечером того же дня.       Подросток стоял на пороге её комнаты. Он был в разы бледнее, чем обычно, и сероватым призраком выделялся на фоне тёмного коридора за его спиной.       «Кугисаки в медкорпусе. С ней всё хорошо».       Больше Мегуми не проронил ни слова. Он молча стоял на едва держащих ногах и не мог сдвинуться с места.       Лилиан сама не знала, как нашла в себе силы пошевелиться. Всё её тело сковали ужас и страх, осознание произошедшего крутилось на задворках сознания, но словно не достигало её. Она отказывалась верить в произошедшее. Кое-как пересилив собственное тело, девушка обхватила студента за локоть и потянула в комнату. Тот, словно тряпичная кукла, подчинился. Сел не на кровать — сполз на пол рядом и склонился в приступе отчаяния и боли, запустил пальцы в волосы, впился в кожу головы.       — Я слишком слабый, — неживым голосом произнёс он.       Лилиан присела напротив, скрестила ноги и ссутулилась в безуспешной попытке заглянуть парню в глаза.       — Я не смог совершенно ничего сделать. Я бесполезен.       Она молчала, прекрасно зная, что никакие слова не способны переубедить.       — Сукуна захватил его тело. Вырвал сердце. Я жалкий трус, — пальцы сжались в кулаки, с силой стискивая волосы.       Лилиан аккуратно провела по чужим ладоням в попытке успокоить. Подросток встрепенулся, словно приходя в себя. Вздрогнул, поднял голову и в отчаянии посмотрел на неё. Он щурил блестящие от застывших слёз глаза, и она сама не могла понять, как ей до сих пор удалось не заплакать.       Всю ночь они молча просидели на полу.       Мегуми уснул под утро. Он так и не сменил позы: лишь голова склонилась ещё ниже, падая подбородком на грудь. Парень спал беспокойно и нервно, то и дело вздрагивал, бормотал что-то невнятное и впивался короткими ногтями в собственные ладони.       Лилиан так и не удалось сомкнуть глаз. Когда солнечные лучи пробрались сквозь неплотно задёрнутые занавески, она заставила себя подняться. Онемевшие ноги сразу же заныли и отдались неприятной тянущей болью. Она неловко пошатнулась и схватилась за ближайшую стену в попытке удержать равновесие. Некоторое время стояла, прислонившись к ней. Мышцы ужасно ныли, по венам, покалывая, шла застывшая кровь. Боль отвлекала. Отрезвляла её. Лилиан собралась с мыслями.       На часах было почти семь утра, когда она вышла из комнаты. На ней было простое домашнее платье, больше смахивающее на безразмерную футболку, и девушка зябко поёжилась, оказавшись на улице. Роса неприятно холодила открытые участки стоп. Лилиан знала, что ещё слишком рано, но не могла больше ждать. Она направлялась в кабинет директора. Она не знала, когда приедет Яга и вернётся ли он сегодня вообще, но была готова ждать его у порога сколько потребуется.       В результате в этом не было никакой необходимости: стоило ей только приблизиться к нужному зданию, как она увидела мужской силуэт, сидящий на высоких ступенях. Грузное тело Масамичи огромным пятном чернело на фоне серых плит лестницы. Мужчина молчал, понуро опустив голову. Лилиан не знала, что сказать.       Когда она наконец осознала смерть Юджи, ей хотелось кричать и в бешенстве крушить всё вокруг. Она винила себя за то, что не была со студентами на задании, но больше всего ей хотелось найти других виновных. Она хотела выместить злость на Яге: заявить, что именно он позволил ребёнку умереть, не оспорив чужой приказ. Но, стоило ей только увидеть этого человека, слова так и застыли где-то внутри неё, чтобы никогда не быть произнесёнными. Масамичи было не лучше, чем всем остальным. Лилиан поймала себя на мысли, что ему могло быть несравнимо хуже.       Мужчина бросил на неё короткий взгляд из-под затемнённых стёкол своих небольших очков и двумя короткими хлопками постучал по ступени рядом с ним. Девушка села. Она смотрела перед собой на уходящую вдаль широкую дорогу и чувствовала, как по её щекам текут слёзы. Теперь, когда рядом был тот, ради кого не приходилось притворяться сильной, реальные чувства выплеснулись наружу.       Они молчали. Тишина была долгой, тяжёлой, давящей. Солнце поднялось выше, озарило макушки деревьев и золотом разлилось по низким крышам ближайших зданий. Где-то в начале дороги мелькнула чья-то фигура. Лилиан попыталась приглядеться к идущему, но не узнала знакомых очертаний и быстро забросила это занятие.       — Я... — её голос был хриплым, пересохшие губы едва шевелились, — хочу получить лицензию шамана.       Масамичи кивнул:       — Хорошо.       Больше они не сказали друг другу ни слова, Лилиан встала со своего места и пошла прочь. Яга некоторое время смотрел вдаль, а потом тоже поднялся и скрылся в кабинете до того, как к нему пришёл первый посетитель.       По поводу лицензии с ней связались в тот же день.       Масамичи позвал её к себе спустя несколько часов и быстро ввёл в курс дела. Лилиан выяснила, что её регистрация в качестве шамана будет иметь куда больше положительных последствий, чем она ожидала. Кроме самой очевидной вещи в виде возможности самостоятельно присутствовать на миссиях и сопровождать студентов без присмотра других шаманов, её решение влияло и на отношение Совета старейшин к ней. Она понятия не имела, что сделал Яга, но после того, как палец Сукуны был изъят из тайника, вопросы о её содействии Двуликому быстро сошли на нет. Оставался ряд других: почему незарегистрированный шаман прилетел в Японию, почему она не сообщила о своём появлении руководству и множество других административных проблем. Отпускать её домой тоже категорически отказывались. Подобное могло произойти лишь в случае, если бы Лилиан добровольно согласилась оставить своё оружие магическому колледжу и вернуться домой с пустыми руками. На подобное она ни за что не могла пойти, поэтому оставался лишь один долгий путь: медленно входить в доверие Совета и всячески доказывать свою лояльность. Этим и была хороша лицензия. Получив её, Лилиан могла работать на благо магического сообщества, медленно, но верно доказывая свою верность тысячелетним правилам и идеалам.       Система получения этого документа оказалась простой и понятной. Для присвоения ранга ей требовались две рекомендации от шаманов уровнем выше неё самой. Масамичи, будучи заинтересованным лицом, не мог принимать в этом участия, что вовсе не мешало ему способствовать процессу.       Именно поэтому на своё первое задание девушка отправилась вечером того же дня. Ехала она без сопровождения — только Акари Нитта сидела за рулём и тихо напевала себе что-то под нос. Лилиан молчала, взглядом провожая пролетающие мимо пейзажи, и пыталась отогнать от себя дурные мысли. Ей надо было сосредоточиться, и выходило это из рук вон плохо.       Она даже не заметила, когда её привезли на нужное место. К тому времени на улице уже сгустились сумерки. Стоящие вдоль узкого проезда фонари светом выхватывали лишь малую часть окружения, но даже это не помешало Лилиан разглядеть чуть впереди невысокое ограждение и ровные ряды могильных плит.       Кладбище.       «Как символично», — угрюмо подумала она, но пошла вперёд.       Вскоре её взгляд уловил чужие очертания прямо у входа. Это был мужчина. Она видела его пару раз: тот самый шаман, с которым они сталкивалась в коридоре общежития, — Кусакабе Тецуя. Он полусидел, опираясь на невысокую колонну ограждения, смотрел куда-то перед собой и не обращал на Лилиан внимания. Между его губ была зажата тлеющая сигарета. Алый огонёк то и дело вспыхивал и на считанные мгновения становился самой яркой точкой среди всего вокруг.       — Здравствуйте.       Кусакабе лениво повернул голову в её сторону и устало выдохнул:       — Наконец-то, — клубы дыма вырвались из его рта и лёгким белёсым туманом на несколько секунд скрыли осунувшееся от усталости лицо.       Выглядел шаман действительно вымотанным. Лилиан поймала себя на мысли, что вообще никогда не видела этого человека в хорошем настроении, дружелюбным или — в крайнем случае — просто без глубоких тёмных синяков под глазами.       — Подкинули работёнки на ночь глядя, — Тецуя кивнул на кладбище позади него. Сконцентрировавшись, Лилиан почувствовала многочисленные слабые сгустки проклятой энергии. — Место это достаточно древнее, неухоженное, оттого духи и развелись тут после всяких подростковых баек да страшилок, — он вновь тяжело вздохнул. Сигарета переместилась от одного края губ к другому. Она почти закончилась. Мужчина молча порылся в кармане, выудил из него помятую пачку и изучил содержимое. Взгляд его стал ещё более страдальческим. — Постарайся управиться минут за десять, — вынес он вердикт, тряхнув практически пустой упаковкой.       Лилиан молча прошла за ограждение. Она обернулась один раз: Кусакабе даже не смотрел в её сторону, явно будучи в поиске зажигалки. От представшей картины вздохнуть хотелось теперь ей. Она едва удержала в себе этот порыв, чтобы не уподобляться шаману, и поспешила пройти вглубь кладбища.       Вокруг было прохладно, сыро и темно. В воздухе витал неприятный запах мокрого камня и земли. Лилиан поёжилась, призвала клинок луны (если инстинкты не обманывали её, то справиться можно было только им одним) и сосредоточилась на ощущениях. Духов было десятка два. Все находились недалеко от неё, разбившись на небольшие группки, и никто из них не был сильнее низшего четвёртого уровня. Девушка подумала, что с лёгкостью могла бы справиться с ними всеми одним махом: стоило ей только сколдовать Гало на всей окружающей территории.       «Много энергии», — с досадой решила Лилиан, отвергая собственную идею.       Небо над её головой было чистым, луна — яркой и большой, но даже всё это не могло даровать ей столько силы, как солнечный свет. Тратить собственную энергию на создание столь масштабной техники не хотелось.       «Придётся вручную», — окончательно решила она и спешно направилась в сторону, где ощущались ближайшие проклятья.       Те явно прятались, чувствуя угрозу. Мелкие духи обычно досаждали простым людям, а на магов кидались только в крайне редких случаях, и сегодня явно был не один из них.       Работа была лёгкой и нудной. Лилиан провозилась, петляя среди могил, пока проклятья, ощущая опасность, скрывались от неё за каменными надгробиями. И всё же со своей миссией девушка справилась быстро и уложилась в отведённое время. Когда она вернулась к единственному выходу из кладбища, Кусакабе всё так же стоял у ворот и по-прежнему курил. Сигарета между его пальцев почти закончилась, в другой ладони он держал смятую пустую пачку.       — Как раз, — кивнул он, даже не взглянув на Лилиан. — Идём, машина ждёт, — мужчина наконец оторвался от холодной каменной поверхности и, ссутулившись, пошёл в сторону дороги.       — Вы не будете проверять мою работу? — она нагнала его, но всё равно держалась в стороне: подальше от едкого сигаретного дыма.       — Думаешь, на таком задании можно накосячить? — безразлично ответил он вопросом на вопрос.       В чём-то Лилиан была согласна: миссия оказалась действительно лёгкой, и не выполнить её могли разве что пугливые студенты-новички. Но при всём этом ей продолжал не нравиться подобный подход: слишком уж безответственным она считала такой контроль за шаманом, уровень которого ещё никому не известен. Спорить всё равно не хотелось. Лилиан посмотрела на темноволосый затылок шагавшего перед ней мужчины и не проронила ни слова: прекрасно понимала, что с ним бесполезно разговаривать о подобном.       Машина с Ниттой ждала их неподалёку на небольшой временной парковке. Ассистентка встрепенулась, когда Кусакабе открыл заднюю дверь, и сделала музыку тише. Мужчина кивнул Лилиан, и она забралась в салон. Акари опустила боковое стекло и выглянула:       — Вас надо куда-нибудь отвезти? — спросила она у уходящего шамана.       — Нет, — отмахнулся тот. — Никакого колледжа. Не хочу участвовать во всей этой шумихе из-за смерти сосуда.       Нитта ойкнула, засуетилась и, быстро попрощавшись, поспешила закрыть окно. Лилиан сжала зубы и почувствовала, как на мгновение её тело напряглось от всплеска злобы: он говорил о Юджи — практически обычном ребёнке — так, словно тот вовсе не был живым человеком. У неё не было слов, чтобы выразить ужас осознания действительности, который обрушился на неё в тот момент. Единственное, что Лилиан могла сказать наверняка: она была безгранично рада, что Кусакабе не ехал вместе с ними.       Девушка сняла ботинки и растянулась по всем сидениям, кое-как примостив согнутые ноги у самой двери. Нитта сделала музыку чуть тише, но звучавшая мелодия была ритмичной и веселой. Лилиан это даже понравилось: последнее, что она хотела сейчас слышать, — это какие-то грустные надрывные песни, которые только бы усугубили и без того ужасную ситуацию. Она прикрыла глаза и расслабилась. Ехать им предстояло долго, а бессонная ночь стала напоминать о себе ещё активнее.       Несмотря на это, уснуть у девушки так и не получилось. Она словно находилась в полудрёме на грани двух миров. С одной стороны: слышала музыку и редкие комментарии ассистентки насчёт мест, мимо которых они проезжали. С другой — Лилиан едва ли отдавала себе отчёт о происходящем. Её сознание словно было затуманено, она никак не реагировала на брошенные в её адрес фразы, не находя в себе силы на ответ, и потеряла счёт времени, совершенно не понимая, как долго они находились в пути. Из рассеянных мыслей её выдернула прозвучавшая знакомая фамилия:       — Годжо?       Лилиан нехотя открыла глаза: картинка перед ними казалась смазанной и немного плыла. Она наконец прислушалась в попытке сообразить, к чему сейчас был упомянут шаман.       — Да, точно он, — вслух продолжала рассуждать ассистентка. — И что он здесь делает?       Машина начала сбавлять скорость. Лилиан выпрямилась (затёкшее тело отозвалось неприятным тянущим ощущением в мышцах), потёрла слипающиеся глаза и посмотрела сквозь лобовое окно.       Нитта была права — на проезжей части в самом её центре стоял Сатору.       «Он в своём уме?» — удивилась девушка, окончательно придя в себя. Она опустила ноги на пол, подхватила валяющиеся у сидения ботинки и быстро обулась. Автомобиль к тому моменту остановился в паре метров от шамана. Тот приветливо помахал рукой, а потом направился к ним. Когда парень приблизился, Акари опустила стекло со своей стороны.       — Вы уже прилетели? Что вы здесь делаете? Вас подвезти? — тараторила она, путаясь в своих же вопросах.       Годжо лишь усмехнулся на подобное поведение и бесцеремонно просунул голову в оконный проём, оттесняя этим движением Нитту: та поморщилась, когда светлые топорщащиеся пряди ткнулись ей в лицо. Смотрел он прямиком на Лилиан:       — Пройдёмся? — пусть на его лице по-прежнему была улыбка, в интонации не звучало и капли веселья. Голос казался непривычно серьёзным, да и проклятая энергия — Лилиан почувствовала это сразу же — была совершенно другой.       — Хорошо, — она мигом выбралась из машины.       Акари растерянно озиралась по сторонам, явно не понимая, кому из них двоих надо задавать вопрос. Определившись, она обратилась к Сатору:       — Мне вас ждать?       — Езжай дальше, — махнул рукой парень, даже не глядя на неё.       Лилиан кивнула, давая и своё разрешение на отъезд.       Она знала, где они находились — крутой подъём в гору, ведущий прямиком к колледжу. Десять минут езды, в два раза больше — пешком. Почему Сатору выловил её, не дожидаясь, когда она вернётся в учебное заведение, тоже было вполне очевидно: он явно вернулся совсем недавно и наверняка в курсе случившегося. Разговор обещал быть серьёзным. Пусть Лилиан и знала, что никак не могла повлиять на произошедшее накануне, её сердце всё равно тревожно забилось, не предчувствуя ничего хорошего. Ей было страшно. Она продолжала винить саму себя и боялась услышать подтверждение своих опасений от кого-то другого.       — Пройдёмся? — вновь спросил Сатору.       Он наклонился вбок, чтобы попасть в её поле зрения. Девушка перевела на него взгляд и вернулась в реальность.       — Идём, — согласилась она и направилась вверх по дороге.       — Не-не-не, — шаман тут же обогнул её, преграждая путь.       — Опять макдональдс? — скептически спросила Лилиан, выгнув бровь.       — Не-а, вон туда, — Годжо взмахнул руками, звонко щёлкнул пальцами и указал прямиком в лес.       — Ты прикалываешься?       — Нет, — губы Сатору растянулись в довольной улыбке. — Хочу показать тебе кое-что интересное.       — В лесу?       — В лесу.       Лилиан вздохнула. Этот человек не переставал её удивлять. Прекрасно понимая, что спорить с ним бесполезно, она решила сразу же сдаться. Сил у неё совершенно ни на что не оставалось.       — Пойдём, — согласилась она и поспешила за парнем, который быстро пересёк пустую дорогу и ловко перескочил через невысокий отбойник.       Лес вокруг был холодный, густой и мрачный. Деревья росли друг к другу плотно, переплетаясь широкими ветвями, преграждая путь. Идти было сложно: огромные, вылезшие из земли корни путались под ногами, колючие ветки низких кустов цеплялись за колошины брюк. Сатору не шёл — плыл через все препятствия, словно для него не составляло совершенно никакого труда пробираться сквозь густые заросли в вязкой темноте. Лилиан едва поспевала за ним, но не просила остановиться. Она чувствовала, как растёт в ней недовольство, а вместе с ним — непонимание происходящего.       — Куда мы идём? — окликнула она парня спустя пять минут пути.       Она уже успела в очередной раз оступиться, потерять равновесие и, чтобы не упасть, ухватиться за ветку в самый последний момент. Та содрала на ладони кожу, небольшие ранки неприятно саднили. Помимо всего этого Лилиан угодила ладонью прямиком в паутину. Она резко отдёрнула руку и активно затрясла ей, пытаясь смахнуть с себя тонкие нити. В пару неуклюжих прыжков отскочила подальше от того места и содрогнулась всем телом. Быстро провела ладонями по одежде в надежде стряхнуть с себя воображаемых пауков.       — Так куда? — переспросила она.       — Чуть дальше в лес, — откликнулся Сатору. — Давай активнее, тебе понравится.       «Мне уже не нравится», — хотела сказать Лилиан, но промолчала.       Происходящее действительно тревожило её. Она не любила леса, не любила безызвестность и заранее не любила глупые шуточки и проделки, на которые был способен этот человек. Но она всё равно продолжала идти.       Вскоре они действительно остановились, хотя не вышли ни на какую поляну — просто оказались на крохотном расчищенном пространстве метр на полтора, где деревья не норовили веткой выколоть им глаза, а ноги не соскальзывали с неровных бугров корней. Лилиан огляделась по сторонам — всё посредственно. Ничего, что могло бы ей понравиться, заинтересовать или привлечь внимание. Лишь густой лес, плотными стенами окружавший их со всех сторон, практически полная дезориентация в пространстве и слабая надежда на то, что она сможет самостоятельно найти дорогу обратно, если её нервы всё-таки не выдержат и она пошлёт шамана вместе с его гениальными идеями и сюрпризами.       — Итак? — она посмотрела на Годжо.       Глаза уже давно привыкли к темноте, поэтому видела она достаточно чётко. Парень, разумеется, улыбался. Он стянул с себя маску, оставив ту болтаться на шее. Забранные наверх волосы тут же опустились, спадая на лоб. Глаза хитро блестели в темноте и, как обычно, были абсолютно ненормальными. Но в этот раз они выглядели по-другому странными. Лилиан пригляделась, пытаясь понять, что не так, но расстояние между ней и шаманом не позволяло этого сделать. Словно понимая её интерес, Годжо приблизился одним большим шагом и замер рядом. Он был слишком близко. Лилиан рефлекторно попыталась отойти, но парень аккуратно обхватил её за локоть, не отпуская. Она замерла — такие приёмы ей вовсе не нравились.       — Вот мы и одни, — довольно произнёс шаман, продолжая улыбаться. Лилиан думала, что впервые его улыбка кажется ей действительно неприятной.       — Зачем ты привёл меня сюда?       — Зачем? — он вопросительно вздёрнул брови. — Просто так, — пожал плечами и подошёл ещё плотнее. — Ты разве против? — наклонился ближе.       Лилиан дёрнулась в безуспешной попытке выбраться. Сатору весело усмехнулся такой реакции, склонился чуть ниже и смазано провёл холодным носом по её щеке. Аккуратно поцеловал в висок. Девушка вздрогнула, сердце в её груди взволнованно встрепенулось и застучало быстрее, разгоняя кровь. Она дёрнула головой, отодвигаясь, скосила глаза на шамана. Тот был совершенно спокоен и продолжал улыбаться. Ладонь на её руке сжалась чуть сильнее, большой палец поглаживал через ткань пиджака.       Годжо шумно выдохнул и вновь наклонился к Лилиан, приближаясь. Его дыхание коснулось кожи, и девушка почувствовала, как чужие тёплые губы прижались к её уху, обхватывая мочку. Она вздрогнула, будто бы приходя в себя. Ладонью свободной руки упёрлась парню в лицо, отодвигая его. Всё происходящее казалось до безумия странным, ненормальным и — самое главное — неуместным. Пир во время чумы, свадьба на поминках — это всё не для Лилиан.       — Что с тобой? — злостно прошипела она, думая лишь об одном: как выбраться. Сатору держал удивительно крепко.       Он засмеялся ей в ладонь, провёл по коже языком, облизывая свежие царапины. Девушка содрогнулась и отдёрнула руку. С Годжо явно было что-то не так — теперь она отчётливо понимала это. Его глаза были ненормально тёмными: от привычной голубизны не осталось и следа. Колеблющаяся рваным фоном энергия тоже начала пугать. Лилиан чувствовала, как активно мысли кружились в её голове, пытаясь найти разгадку, но всё равно не могла обнаружить ответ.       Видя её испуг, Сатору улыбнулся лишь шире. Уголки его губ поползли высоко вверх, уродуя лицо неестественной гримасой. Глаза сузились до тонких горизонтальных щёлочек в обрамлении белых ресниц и теперь казались полностью чёрными. Его словно захватило безумие, её — сковал страх.       — Отпусти! — одновременно жалобно и отчаянно вскрикнула Лилиан, пытаясь вырваться. Она вложила в свою руку проклятую энергию и вновь потянула, но так и не смогла скинуть с себя чужую ладонь. Та с силой сжалась на её локте, и в то самое мгновение девушка почувствовала, что было не так. Пазл сложился, открывая перед ней ужасающую картину. Проклятая энергия была холодной и чужой. Перед ней был вовсе не Годжо.       Она испуганно подняла голову, заглядывая в искажённое лицо.       — Догадалась? — насмехаясь, низким незнакомым голосом прошипело проклятье.       У неё была всего пара мгновений.       Лилиан дернула рукой, пытаясь выхватить клинок солнца, но было поздно.       Годжо — то, что от него осталось, — исчез за долю секунды. Знакомые очертания распались, бледная кожа расползлась, словно разъедаемая кислотой, — и перед Лилиан оказался огромный чёрный бесформенный дух, словно сотканный из чистой проклятой энергии. Теперь его сила несравнимой тяжестью давила на неё, не позволяя пошевелиться. Там, где раньше была рука Сатору, её сжимала костлявая когтистая лапа.       Лилиан попыталась применить технику (любую — лишь бы вырваться), но не успела даже сложить печать. Проклятье потянуло её на себя, поглощая, и весь мир погрузился в темноту.