Моя Гиперборея

      Монах сидел у самого края утёса. За его спиной возвышались ровные ряды деревьев, в тёмном небе над головой сияла полная луна. Он смотрел на яркие всполохи битвы. Сражались далеко. Так, что обычному человеку было не под силу рассмотреть никого из дерущихся. Однако его глаза прекрасно видели происходящее.       По небольшому озеру рябью расходились круги. В стороне, ближе к берегу, некоторое время неподвижно лежало тело. Оно зашевелилось, и, превозмогая самого себя, его обладатель смог подняться. Дух земли, воплощавший в себе весь ужас людей перед неумолимостью собственной силы, едва стоял на ногах. Единственный его глаз был подбит, и нижнее веко начало опухать. Изо рта по голубовато-серой коже текло то, что люди могли бы назвать кровью. Проклятье сплюнуло себе под ноги и начало оглядываться по сторонам в поиске оппонента. Годжо Сатору исчез, в мгновение ока растворившись в воздухе, но все прекрасно знали, что он не сбежал: слишком силён и горд был шаман, чтобы так просто покинуть поле битвы.       — Несладко придётся твоему другу, — тихо и мелодично произнёс мужчина, скосив глаза в сторону духа, стоящего рядом с ним.       Проклятье лесов — огромное человекообразное существо с испещрённым узорами телом и ветвями вместо глаз — уставилось на своего соратника. Дух был спокоен, хотя его лишённый губ рот казался оскаленным.       — Джого справится, — он не говорил — странное лицо оставалось совершенно неподвижным — но его голос неприятным вибрирующим эхом отзывался прямо в сознании.       Монах потёр лоб, пальцами задевая контур грубого длинного шрама, и хмыкнул:       — Не думал, что вы придёте, — сказал он, не оборачиваясь.       Из густой темноты леса вышел мужчина. Он был крепким и высоким, одетым просто и неприметно. Волосы были зачёсаны назад. Его лицо не выражало никаких эмоций.       — Ты сам позвал нас.       — И то верно, — довольно улыбнулся шаман и наконец повернулся к пришедшему. — Позавчера в городе я встретил девушку. Она была в окружении студентов магического колледжа, — он хитро прищурился. Лицо его собеседника оставалось непроницаемым. — У неё был световой клинок.       Мужчина дрогнул лишь на долю секунды, но это не скрылось от пронзительного взгляда.       — Что я должен сделать? — холодно спросил он.       Губы монаха растянулись в широкой улыбке — та не предвещала ничего хорошего.       — Нам здесь не нужны лишние маги, — он не сводил глаз с собеседника, пытаясь уловить, когда тот дрогнет вновь, но этого так и не произошло. — Методы на твоё усмотрение, но её здесь быть не должно.       Мужчина некоторое время молчал, словно обдумывая что-то, а потом кивнул:       — Понял, — он повернулся в сторону леса и присмотрелся к скрытому во тьме существу. — Выходи.       Сразу после этих слов деревья зашевелились, раздался приглушённый треск ломающихся ветвей, и на поляну выплыло проклятье. Его нельзя было с чем-либо сравнить: огромная бесформенная масса из чёрной струящейся энергии едва образовывала правильный прямоугольник, стеной возвышающийся над всеми присутствующими. Ног практически не было видно — лишь широкие чёрные нечеловеческие стопы. Вместо привычных рук — когтистые худощавые лапы, обтянутые тонким подобием кожи. Там, где у людей находилась голова, проклятье имело небольшой выступ с узкими светящимися прорезями глаз.       Дух медленно подплыл к вызвавшему его мужчине и остановился перед ним. Склонился, опустившись до уровня чужого лица, и замер. Они молча смотрели друг на друга. В следующее мгновение энергия, образующая проклятое тело, заколебалась, и существо начало менять форму. Не прошло и пары секунд, как перед мужчиной стояла его точная копия.       — Надо же, — тихо засмеялся монах, словно был удивлён представшей перед ним картиной. — Неужели это любовь?       Мужчина — тот, который был настоящим человеком — повернулся и пронзительно посмотрел на него:       — Ненависть.       Больше он ничего не сказал — поспешил прочь. Проклятье-двойник, не проронив ни слова, следовало за ним по пятам. Он не поворачивался в его сторону, но чувствовал, как тот ехидно улыбается, упиваясь происходящим.       Нужную дорогу мужчина нашёл достаточно быстро: к колледжу вёл всего лишь один автомобильный путь. Он стал в середине проезжей части. Его проклятая энергия едва уловимым потоком растеклась по всему пространству, окутывая огромные территории. Мужчина прислушался к собственным ощущениям. За его спиной в самой дальней точке радиуса действия техники появилось слабое колебание. Он перевёл своё внимание в то место, но быстро вернулся обратно — там была лишь машина с обычными людьми. Шаман вновь сконцентрировался. Он знал, что девушка, о которой они говорили, скоро должна быть здесь. Не могла не быть — иначе его бы не звали.       Вскоре догадки подтвердились. С противоположной стороны прощупываемой им территории ощутилась магическая вспышка. Пары мгновений мужчине хватило, чтобы понять, что к ним направляется нужный объект.       — Она будет здесь меньше чем через две минуты, — равнодушно сказал он проклятью и направился в сторону ближайшего укрытия. Остановился у самого подножия небольшого утёса. — Достаточно будет внушить, что ей здесь не место, — напоследок бросил он.       Деформированная улыбка духа стала шире, искажая человеческое лицо.       Они поменялись местами. Проклятье встало посреди дороги, человек — забрался на склон и скрылся за крупными, поросшими мхом валунами, полностью скрыв свою энергию. Он мог уйти дальше: в полной мере перестраховаться, чтобы быть уверенным, что его не заметят, но не смог пересилить себя и остался. Выглянул из-за больших камней и присмотрелся к проклятью. Вдалеке раздался шум приближающейся машины. Мужчина не сводил с духа глаз. Тот долгое время оставался его копией, но в одно мгновение тело покрылось рябью, начало искажаться и из неразборчивого месива тёмного сгустка энергии проступила другая фигура.       Шаман почувствовал, как его сердце пропустило удар, а горло сжалось, не позволяя сделать вдох. В ушах раздался звон, заглушающий все остальные звуки, а тело сковало единой судорогой. Теперь перед ним предстал единственный во всём мире человек, которого он ни за что не хотел видеть.       Лишь одна мысль продолжала отчаянно биться в его голове.       «Только не он!»       На дороге стоял Годжо Сатору.

***

      Она очнулась в темноте, насквозь пропитанной проклятой энергией. Резко дёрнулась, понимая, что больше её никто не держит. Вдохнула и в панике схватилась за горло — боялась, что воздух вокруг опасен — но ничего не произошло.       Лилиан немедля достала оба клинка, сжала их в руках и приготовилась к нападению. Огляделась по сторонам, пытаясь найти врага, но её окружал сплошной мрак. Девушка попробовала сконцентрироваться на собственных ощущениях, но так и не смогла найти источник магии: та была повсюду и равномерно обволакивала её. Она вложила в оружие немного энергии и ударила наугад. Лезвия со свистом рассекли воздух, свет прорезал темноту, но тут же исчез, утонув в ней. Проклятье никак не реагировало.       Лилиан остановилась и попыталась прийти в себя. Происходящее пугало: она ощущала, какая мощная магия окутывает её, и не знала, как может выбраться из западни. Единственным выходом было одолеть проклятье, но она не могла ни увидеть, ни почувствовать его. Ситуация казалась безвыходной, но она не собиралась сдаваться, хоть паника и страх то и дело норовили захватить её тело.       Внезапно темнота исчезла. Это произошло за долю секунды: Лилиан только моргнула и, когда открыла глаза, оказалась в бесконечном пространстве, залитым белым. Она прищурилась, привыкая к яркому свечению.       «Что это?» — она вновь огляделась, но ничего, кроме окружавшего её цвета, не изменилось.       «Вряд ли это суд божий — не могла же я так просто умереть», — девушка ухмыльнулась в попытке подбодрить себя, но губы её дрогнули. Она боялась, что эта глупая шутка может оказаться правдой.       Не успела Лилиан всерьёз воспринять эту идею, как прямо перед ней из самого воздуха образовался чей-то силуэт. Она сильнее сжала рукояти клинков. Присмотрелась. Фигура начала обретать более чёткие контуры, и вскоре в ней можно было узнать высокого мужчину.       «Надеюсь, это не апостол Пётр», — вернулась к своей идее она, но оружие не опустила.       Неизвестный некоторое время шёл навстречу, и спустя несколько шагов девушка поняла, что перед ней Годжо.       Лилиан напряглась всем телом, прекрасно осознавая, что это лишь иллюзия, а не сам шаман.       «Это мой шанс!» — скомандовала она себе и сорвалась с места. В пару прыжков преодолела необходимое расстояние, замахнулась для удара, но лезвие рассекло пустоту. За спиной раздался знакомый игривый смех. Она резко развернулась и напала вновь — окутанный её проклятой энергией клинок прошёл сквозь воздух. Смех усиливался.       — Ты такая слабая, — обратился к ней возникший из ниоткуда Сатору.       Теперь его лицо не искажалось и вся мимика вместе с движениями и интонацией были абсолютно идентичны настоящим. Это ужасало: насколько бы разумом Лилиан ни понимала, что перед ней иллюзия, подсознание видело лишь знакомого человека. Сражаться так было в разы сложнее. Дух не унимался:       — Слабая. Бесполезная. Никчёмная.       Голос эхом начал отражаться от несуществующих в этой пустоте стен, и слова сотнями повторений обрушивались на неё.       — Ты помеха, Ририан. Ты обуза. Я жалею, что спас тебя тогда.       В груди неприятно засаднило, сердце сжалось, пропуская удар. Девушка почувствовала, как вспыхнули её щеки, и так и не смогла понять: от злости или обиды. Она сделала очередной рывок, за ним последовали выпад и внезапный удар. Вновь мимо. Годжо исчез.       — Разве этому я тебя учил? — голос сменился.       Лилиан содрогнулась всем телом, прекрасно осознавая, кому он принадлежал. Её руки прошила мелкая дрожь, и она едва нашла в себе силы, чтобы крепче перехватить оружие. Не отдавая отчёта, как ей удалось совладать с собой, она повернулась в сторону говорившего. Перед ней стоял отец. Она замерла, не способная даже вдохнуть нормально. Глаза сразу же защипало. Картинка стала мутной из-за подступивших слёз.       Это точно был Шиджеру: седые волосы, резкие черты строгого лица, три вертикальные полосы шрама, рассекающие лоб с бровью.       — Пап? — жалобно проскулила она, не веря собственным глазам. Разум кричал, что всё это — лишь продолжение адской иллюзии, в которую затянуло её проклятье, но она не могла бороться даже с этим.       — Отвратительно, — произнёс он, скривив тонкие губы.— Мне стыдно, что ты — моя дочь.       Эти слова нанесли больший удар, чем могла бы сделать физическая атака. Проклятье чувствовало все её слабые места и не давило — вгрызалось в них.       — Прекрати, — Лилиан сразу же задрожала. По её щекам потекли слёзы. Лунный клинок исчез, скрывшись в проклятом духе. У неё не было сил на контроль.       — Посмотри на меня, — приказ.       Она замотала головой, отказываясь. Уставилась в белую пустоту у себя под ногами.       «Дура», — обвинила девушка себя: прекрасно знала, что с противника нельзя сводить глаз, но просто не могла поступить иначе.       Родной голос обрушился на неё с новой силой:       — Посмотри на меня и скажи, есть ли хоть одно оправдание тому, что я умер из-за тебя?       Лилиан почувствовала, как её сердце сжалось и рухнуло вниз. В ушах раздался шум собственной крови. С губ сорвались скулящие звуки. Она затрясла головой: картинка перед ней смазалась ещё больше и начала кружиться. Было больно, было дурно, хотелось вопить. Надо было сбежать.       Когда она едва нашла в себе силы, чтобы взглянуть на проклятье, дух произнёс губами её отца:       — Это ты убила меня.       Лилиан всхлипнула. Щёки были мокрыми от слёз. Кожу пекло. Она чувствовала, как вся дрожит. Её колени подкашивались, а ноги почти не держали. Она кое-как подняла руку с зажатым в ней оружием.       «Это иллюзия, дура, это просто иллюзия», — подобно мантре твердила она сама себе.       Тело стоящего перед ней мужчины начало деформироваться. Не так, как проклятье меняло облики между собой, — перед ней по-прежнему стоял Шиджеру, только одежда на нём начала расползаться, сменяясь горелыми обрывками. Кожа плавилась от невидимого жара, слезала лоскутами с мужского тела. Показавшиеся мышцы тут же чернели, обугливаясь. Кровь запеклась. От тела шёл дым и пар. В воздухе повис запах гари и жжёной плоти.       Лилиан задыхалась и не могла отвести взгляда от того, что когда-то было лицом её отца. Воспоминания нахлынули на неё, и она попятилась, упала, пронзительно закричала. Её собственная энергия сконцентрировалась вокруг, окутывая. Это единственное, что девушка могла сейчас сделать: маленькая иллюзия защиты. Призрачная надежда на то, что столь сильное проклятье не сможет пробить кокон, в котором она пыталась скрыться.       Она чувствовала жар, исходящий от сгорающего тела. Нос был забит едким запахом. Голова шла кругом. Желудок выворачивался наизнанку. Лилиан балансировала на грани кошмара и реальности, практически перестав различать, где что. Всё её тело колотилось от нахлынувшего стресса. Остатки сознания ускользали.       — Тише, дорогая, всё хорошо, — теперь к ней обращались на шведском. Новый голос был ласковым и нежным. Едва знакомым. Женским.       Лилиан замерла, громко всхлипнула, пытаясь остановить рыдания, и посмотрела перед собой. Рядом — недопустимо близко — на корточках сидела молодая женщина. В её лице Лилиан узнавала собственные черты и обрывки далеких воспоминаний с самого детства.       — Ну же, солнце, всё хорошо? — заботливо ворковала иллюзия, протягивая к ней тонкие, аккуратные руки. — Тебе опять приснился кошмар?       Лилиан слабо, обессиленно отшатнулась. Попыталась отползти в сторону.       — Уходи, — лишённая каких-либо сил, бормотала она. — Пожалуйста, уходи.       — Ну что ты, дорогая, — её мать едва уловимо улыбнулась. — Можешь не просить меня о подобном? Я ведь уйду сама, — эмоции на лице сменились. От заботы не осталось и следа: лишь холод и безразличие. — Конечно я уйду, Лилиан. Кому вообще нужен ребёнок, который видит призраков?       Девушка, не отдавая себе отчёта, выронила клинок. Зажала уши ладонями. Зажмурилась. Голос всё равно раздавался прямо в её голове.       — Любая мать хочет себе нормального ребёнка, — женщина буквально выплёвывала эти слова ей в лицо. — Обычная жизнь: детский сад, школа и университет. Никакой магии, никаких духов — разве так сложно было родиться нормальной?       Проклятая энергия вокруг нарастала. Лилиан сжалась и усилила свою — единственное, чем она могла противодействовать в такой ситуации.       «Не поддавайся, — командовала она сама себе. — Это иллюзия, это всего лишь иллюзия. Они все ненастоящие».       — Я так жалею, что ты моя дочь. Мне надо было уйти из семьи гораздо раньше, чтобы вообще не знать о том, какая ты. Хотя нет, — женщина взмахнула рукой и ткнула указательным пальцем в её сторону, — мне просто не надо было рожать тебя, это ты всё испортила.       Мир вокруг резко погас. Лилиан зажмурилась. Она продолжала сидеть, захлёбываясь в собственной истерике. Ей было страшно открыть глаза: боялась увидеть, какая картина предстанет следующей. Вокруг не ощущалось совершенно ничего: абсолютная пустота, вакуум, небытие. Лишь проклятая энергия — настолько мощная, что способна создать новую реальность, окружала её.       Плеча с лёгкостью коснулись, будто бы и не было того магического барьера, который она создала вокруг себя. Девушка вскрикнула и рванулась всем телом. Больше интуитивно, нежели осознанно, подхватила с земли свой клинок и судорожно начала размахивать им вокруг.       — Исчезни! Исчезни! Исчезни! — кричала она, срывая голос.       Хоть она и открыла глаза, те всё ещё были застелены пеленой слёз и страхом. Лилиан моргнула и вновь посмотрела перед собой: ей нужно было видеть врага.       Первым, что получилось различить, оказался лес, в котором всё и началось. Картинка становилась чётче, и вместе с этим Лилиан вновь смогла ощущать, что происходило вокруг. Безликая пустота исчезла — на её место вернулся запах сырости и листвы, прохладный воздух лип к горячим щекам.       «Техника прервалась?» — судорожно подумала она и резко развернулась всем корпусом: это был её единственный шанс на побег.       —Хэй! — её окликнули, и она обернулась. Кое-как нашла в себе силы вновь призвать второй клинок. Перед ней стоял Годжо. Теперь он был в маске и держался в стороне, не пытаясь сократить дистанцию.       — Убирайся! — взвизгнула Лилиан, направляя на него оружие. Руки её мелко дрожали, выдавая ужас. Тело сильно содрогалось, вторя непреходящим рыданиям.       Надо было бежать, но страх повернуться к противнику спиной не позволял этого сделать. Сражаться она была просто не в состоянии.       «Оно гораздо сильнее меня, я не справлюсь», — твердила сама себе, медленно отступая. Корни путались под ногами и ей едва удавалось сохранять равновесие.       — Это был проклятый дух, — Годжо выглядел напряжённым и говорил как никогда серьёзно. Это казалось непривычным и подозрительным. — Он сбежал, теперь всё хорошо, — парень сделал несколько шагов ей навстречу, но Лилиан начала пятиться лишь быстрее.       — Не подходи! — крикнула она и взмахнула клинками.       Волны её проклятой энергии светящимися дугами пролетели в воздухе и минули шамана, так и не задев его. Девушка вздрогнула: её приёмы не нанесли даже малейшего урона.       — Лилиан, это я, — шаман остановился и протянул к ней руку. Больше он не сделал ни шага ей навстречу в надежде, что это её успокоит. — Проверь мою энергию.       Она бросила беглый взгляд на раскрытую большую ладонь и вновь посмотрела на маску:       — С каких это пор ты называешь меня Лилиан? — продолжила отступать.       — Надо же, — нервно усмехнулся Годжо и потёр переносицу. — Время поджимает, а ты ни в какую, — он сложил ладони в замок и сразу оказался перед ней.       Она испуганно закричала, начала хаотично размахивать клинками в попытке хоть немного его задеть. Шаман ловко уклонился от её разрозненных ударов и схватил за запястья, фиксируя. Лилиан начала брыкаться, пытаясь вырваться. Она толкалась, старалась пнуть парня, до боли выворачивала кисти рук в надежде выбраться из хватки. Она рыдала и кричала сорвавшимся голосом. Её лицо было мокрым от слёз, а тело бесконтрольно дрожало.       Она почувствовала, как вокруг них нарастает проклятая энергия — на этот раз действительно знакомая: так действует техника перемещения Сатору — и весь мир замелькал перед её глазами.       Когда Лилиан почувствовала под ногами твёрдую землю, они оказались в десятке метров от проезжей части. Впереди мелькали огни, и вся картинка казалась смутно знакомой. Как только она смогла ровно встать на ноги, её тут же выпустили. Девушка дёрнулась, отскакивая подальше от Годжо, но тот отошёл сам, повернулся к ней лицом и поднял руки вверх:       — Я не нападаю и держу дистанцию, окей?       Лилиан недоверчиво смотрела на него, не спеша убирать оружие. После всех иллюзорных ловушек, в которые она попала за этот вечер, и всех людей, которых видела, она не знала, может ли верить стоящему перед ней.       — Лучше спрячь оружие: тут есть гражданские, — парень кивнул в нужную сторону.       Лилиан на мгновение перевела взгляд и краем сознания поняла, где они оказались: тот самый Макдональдс у заправочной станции по дороге в колледж, где им уже довелось побывать. В зданиях горел свет: внутри наверняка кто-то был. Тем не менее, она не пошевелилась.       — Ладно, — Годжо вздохнул. — Я сейчас вызову такси, нам надо к Масамичи, — под её пристальным взглядом он действительно достал телефон и быстро нажал что-то на дисплее. — Вот, будет через пятнадцать минут, — скривил губы, демонстрируя недовольство предстоящим ожиданием, и повернул экран к ней, показывая приложение с открытой картой и двумя светящимися огоньками: местоположение водителя и их самих.       Лилиан посмотрела на предъявленные своеобразные доказательства и коротко кивнула. Она до сих пор боялась убрать оружие.       — Да брось ты, — устало выдохнул Сатору. — Ты в безопасности. Если спрячешь клинки, то сможем зайти в кафе: там люди есть. Что я ещё должен сделать, чтоб ты успокоилась? — он потёр подбородок и отстранённо посмотрел в сторону, задумавшись. — Понял! — щёлкнул пальцами, и на его лице появилась привычная улыбка. — У тебя среди документов есть файл с моими корявыми отчётами, которые никто не может прочесть.       Лилиан задумалась — он назвал факт, который знали только они вдвоём. Это было бы лучшим выходом из ситуации, если бы проклятье, которое она встретила, не могло считывать то, что когда-либо случалось в её жизни. Тем временем Годжо продолжал:       — Ты никогда не работаешь в кабинете, который тебе выделил Масамичи. Ты бесишься с того, что я специально не произношу «Л» в твоём имени. А ещё ты явно разозлишься, узнав, что я рассказал всем студентам о том, как ты пыталась запихнуть свой клинок в багажник.       — Ты сделал что? — сразу же вспыхнула она.       — Вот видишь, — усмехнулся Сатору. — Скорее умрешь, чем позволишь кому-то узнать о таких неловких моментах, да?       Она промолчала: отчасти Годжо оказался прав, но упоминание смерти сейчас явно было не к месту. Словно понимая это, парень поспешил разрядить обстановку:       — О, а ещё у тебя веснушки появляются каждый раз, когда ты используешь солнечный клинок.       — Что? — Лилиан опешила. Она позволила себе скрыть одно из оружий и свободной рукой сразу же дотронулась до щёк, словно пытаясь нащупать то, о чём сказал Сатору.       — На носу, — подсказал ей парень аккуратно постучав пальцем по собственной переносице. — Исчезают через пару минут, как технику прекращаешь. Я думал, ты в курсе, — он пожал плечами и улыбнулся на её удивлённый взгляд. — Успокоилась?       — Наверное, — неуверенно ответила Лилиан. Она опустила второй клинок, но не стала убирать его в чехол.       — Я подойду ближе?       Она кивнула.       Сатору медленно сократил дистанцию. Когда между ними оставался всего один шаг, протянул руку навстречу. На кончиках его пальцев была сконцентрирована проклятая энергия. Лилиан поднесла свою ладонь и почувствовала чужую магию: от высокой концентрации той воздух вокруг стал тяжёлым и тягучим. Больше ничего необычного не было, и такой простой жест давал окончательно понять, что перед ней стоит тот самый Годжо: болтливый и раздражающий — но настоящий.       Лилиан расслабленно выдохнула и окончательно ослабла. Её плечи опустились вниз, пальцы едва сжимали рукоять клинка, тело обессиленно ссутулилось. Теперь, оказавшись под защитой, она хотела плакать от всего пережитого стресса, но слёз уже не осталось. Ей хотелось кричать в попытке избавиться от поглотившего страха, но горло неприятно саднило из-за сорванных связок. Получилось лишь жалобно тихо заскулить.       — Ну тише, — Годжо некоторое время смотрел на неё, явно не понимая, как стоило поддерживать в подобной ситуации, а потом стянул с себя форменный пиджак.       Окутавшая Лилиан ткань оказалась плотной и тёплой, девушка запахнулась, сжав края свободной рукой, и носом ткнулась в высокий воротник. Пахло вкусно: совершенно незнакомым ей мужским одеколоном, который — по мнению Лилиан — полностью противоречил взбалмошному человеку перед ней. Аромат был едва уловимым, но стойким, без единой нотки сладости, но с большим букетом чистого, свежего запаха.       — Ну вот, уже явно лучше, — констатировал Сатору, нагнувшись ближе и внимательно рассматривая её лицо, словно сквозь свою маску шаман видел не только её саму, но и то, что скрыто глубоко внутри.       От мысли об этом Лилиан поёжилась и рефлекторно отстранилась. Годжо тут же выпрямился и немного отступил.       — Идём, — он кивнул в сторону тёплого приглашающего света кафе.       Немного подумав, Лилиан убрала солнечный клинок в чехол и, сильнее укутавшись в чужой пиджак, двинулась с места. Она шла чуть в стороне. Годжо тоже продолжал держать дистанцию. Он рассказывал о своих любимых местных десертах, не требуя ответной реакции: просто пытался отвлечь её своей болтовнёй и хоть немного выдернуть из мира кошмаров, в котором она была.       Когда они вошли в здание, там действительно оказались люди. Их было немного: не больше десяти человек, не считая персонал. Все разбились по небольшим группкам и оживлённо болтали между собой. Тепло помещения, яркий свет и запахи кофе и карамели начали возвращать Лилиан в реальность. Она украдкой смотрела на Сатору: хоть девушка и понимала, что перед ней настоящий человек, а не иллюзия, избавиться от предрассудков так быстро у неё не получалось.       — Тебе бы выпить воды, — парень кивнул в сторону кассы и вопросительно посмотрел на неё: — Хочешь чего-нибудь ещё? Может, сладкого? Поднимет настроение.       — Нет, — Лилиан качнула головой, — только воду.       Она начала оглядываться по сторонам в поиске уборной: оставалось лишь догадываться, какой у неё сейчас вид, но в одном девушка была уверена наверняка — привести себя в порядок было действительно необходимо. Нужный указатель нашелся достаточно быстро.       — Буду ждать тебя здесь, — с пониманием произнёс Годжо до того, как она успела заговорить с ним, и Лилиан поспешила уйти.       Представшее перед ней отражение в зеркале оставляло желать лучшего. И без того светлая кожа побледнела и казалась сероватой. Глаза опухли и покраснели. Губы были сухими, с выступающими на них ярко-алыми ранками от укусов. Лилиан не помнила, когда успела изгрызть их. Равно как и не помнила, когда растрепались её волосы, а лицо осунулось так, словно она не ела неделями.       Она открыла кран, набрала в ладони воду и начала умываться. Холод отрезвлял и окончательно возвращал в реальность. События в её голове начали выстраиваться в нужном порядке, но Лилиан боялась возвращаться к воспоминаниям. Она пристально смотрела на своё отражение: стекающие по лицу капли, тёмные остатки туши под глазами.       За её спиной раздался хлопок, и она вздрогнула. Резко развернулась, схватилась за оружие и приготовилась к нападению. В паре шагов от неё замерла молодая женщина. Вышедшая из кабинки туалета незнакомка смотрела настороженно и недоверчиво. Проклятой энергии от женщины не исходило. Лилиан кое-как выдавила из себя извинения и отошла в сторону, пропуская к умывальнику. Сама же вытянула десяток бумажных полотенец и принялась активно вытирать лицо. До боли надавливая, стёрла остатки туши. Она взглянула на своё отражение ещё раз: глаза раскраснелись только сильнее, причёску не спасла даже попытка собрать волосы в хвост.       «Отвратительно», — вздохнула Лилиан, но вернулась в зал.       Годжо ждал ее на обещанном месте. В руках у него было зажато несколько бумажных пакетов, подмышкой — бутылка с водой.       — Я всё-таки купил тут всякого. Решил, что ты можешь проголодаться, — он потряс в воздухе увесистой упаковкой. — Все лучшие десерты, которые у них есть. Ну и тот же бургер, что ты брала тогда, мало ли захочешь.       — Спасибо, — Лилиан попыталась улыбнуться, но вышло у неё откровенно криво. Она взяла протянутую ей воду и принялась пить.       На улице было темно и пустынно. Где-то продолжало блуждать то неизвестное проклятье. Такси должно было вот-вот приехать. Лилиан опустошила бутылку одним махом и глубоко вздохнула: им предстояла долгая ночь.