Чёрная королева

      С уходом Юнг присутствующие в кабинете заметно поредели. «Группы поддержки» отправились в зал, а большинство музыкантов разбрелось по консерватории. - Не, а уведомлять друзей, значит, не надо. Пришла на пять минут и свалила, - возмутилась Маргарита, к которой Аврора почувствовала антипатию из-за её постоянного нытья по поводу неуместного поведения Юнг с её точки зрения. «Тоже мне, подруга, - подумала про себя Щерина, - с такой и врагов-то не надо, тупая золотая молодежь, дальше шмоток ни в чём не разбирается, да ещё и блондинка». - Да отстаньте вы от неё, не видите, что ли? – удивился Максим, указывая на второй вход в кабинет, около которого толпилось с полдюжины репортеров с фотоаппаратами, - с Катиными головными болями только на назойливые однотипные вопросы отвечать и улыбаться в объектив. - Надо бы от них избавиться, - заметила Инна, - по-тихому, чтоб без скандалов. - С кровопролитием или без? – осведомился Паша, расстегивая пиджак. - На ваше усмотрение, - хитро смотря на Пашу, Макса и Сережу, отдавших ей пиджаки, протянула Инна, - лишь бы отстали и рот свой заткнули, желательно навсегда. - Где Кейт Юнг? – осведомилась одна молодая журналистка из англоязычной московской газеты «The Moscow Times». Даня заметил, как Катиных друзей дернуло при этом противном иностранном «Кейт». - Я за неё! – воинственно отозвалась Рита и пошла навстречу журналистам, которые с любопытством двинулись к ней. – Морду им набить за сегодня еще успеет. Это лишь первая партия. Сейчас увидите, как действуют профессионалы, - лукаво заметила она друзьям.       Инна, Максим, Сережа, Паша, а также Аврора, Аня и братья Елисеевы внимательно смотрели на происходящее. Журналисты окружили Риту. - Здравствуйте, "Бизнес-газета"... "Москва-бизнес"... газета «Новости бизнеса»... газета «The Moscow Times»... кем вы являетесь Юнг?.. Что думаете?.. Почему пришли сюда? Где Юнг?.. Кем вы являетесь… – посыпались многочисленные вопросы со стороны прессы на Маргариту, которая молча стояла около полминуты, яростно оглядывая акул пера. - Заткнулись и слушаем внимательно. Второй раз повторять не буду. Если туго с памятью, записывайте на диктофон или бумагу, мне плевать, лишь бы поняли. Журналисты замолчали. - Многоуважаемые дятлы клавиатуры, во-первых, для вас она только Екатерина Евгеньевна или госпожа Юнг, находясь за границей, frau Jung, во-вторых, хватит лезть к ней.       Наблюдавшие друзья рассмеялись: - Профессионал? – хихикали они между собой. – Теперь-то точно от Кати отстанут. - Как всё просто оказывается, надо сказать «не лезьте», и всё! Журналистов нет, а мы, дураки, прикрываем Катю, наезжаем на журналюг, извращаемся, как можем. - На днях запугали одного фотографа и довели до истерики, тыча ему пятью фотоаппаратами в режиме вспышки в лицо. Рита слегка усмехнулась, вспоминая этот случай, продолжала разговор с журналистами, повышая интонацию и добавляя жесткости в свои слова: - Я всё понимаю, вам нужны скандалы, интриги, которые любит публика, Юнг предоставляет это вам в полной мере, одни её судебные процессы чего стоят, на них уже пора продавать билеты. Но ей всего пятнадцать, если это не прекратится, то те газеты, которые не пользуются большим спросом, мой отец закроет... - Кто её отец? – осведомилась Аня. - Чиновник один, - отмахнулась Инна, продолжая следить за словами подруги. - ...А если ваша газета или журнал популярны, то вас оштрафуют на такую сумму, что сами закроетесь. Если вдруг и это не выйдет, хотя я сильно сомневаюсь, то вам удастся попасть на судебное заседание Юнг, но удивляйтесь, если вы примите в нём непосредственное участие, и ваши места окажутся в первом ряду, за решеткой. Может быть, тогда вы поймете, что людям не обо всём надо знать. И последнее, на дай Бог вам сделать из моих слов статью, про «свободу слова» вы забудете навсегда, я вам даю стопроцентные гарантии. Я очень надеюсь, что вы меня поняли, не будете сопротивляться и тихо-мирно свалите отсюда или насладитесь музыкой в исполнении юных дарований. Если этого не произойдет, то уже не мои проблемы, как вы будете действовать с этими ребятками, я не виновата, если вас пристрелят. Они-то отсидят, но вам будет всё равно, вас-то уже не будет, - Рита многозначительно посмотрела в конец кабинета, где сидели три здоровых амбала в костюмах и внимательно следили за Маргаритой и её собеседниками. - У вас десять секунд на размышление... Без лишних вопросов оставляете тем господам за последней партой свои фотоаппараты, диктофоны и прочие средства получения устной информации, телефоны я тоже имею в виду, составляете записки а-ля «мы из такой-то газеты и нас зовут так-то, мы сдали такое-то имущество на хра-не-ни-е тем-то и тем, дата и подпись» и идете в зал лицезреть концерт. Только попробуйте мне вякнуть, что у меня нет на это права! Я и сама это знаю!       Журналисты внимательно и недоверчиво смотрели на Маргариту, из-за чего ей пришлось сделать жест рукой, обращенный в сторону телохранителей. Охрана, которая в стоячем положении выглядела еще больше и грозней, дружно встала и надменно направилась к журналистам, сверкая пистолетами. - Живо к ним, - властно скомандовала Рита. – А то пристрелят. Я вам не мягкосердечная Юнг, считающая вас хорошими и, мол, вы не виноваты, работа такая. Пощады от меня вам не ждать. Таких тварей, не уважающих личное пространство человека, как вы, я и лежачими бить буду, - в Ритиных глазах читался настоящий гнев, с великой ненавистью она смотрела на представителей прессы. «Либо она так печется о Юнг, - отметила про себя Аврора, - или тут еще и личная обида есть к прессе». Гурьбой журналисты побежали к Ритиным телохранителям, а девушка победоностно вернулась к друзьям под аплодисменты. - И да, - крикнула она вдогонку репортерам, широко улыбаясь - если какого-нибудь еще из «своих» встретите, зовите сразу сюда. - Снимаю шляпу, - поклонился Паша и расплылся в улыбке. – Не ожидали. Но без грубой силы-то не обошлось. - Ну, - усмехнулась Рита, - я разбираюсь не только в шмотках. Знаете, одно дело, когда руки марает человек за деньги, а совсем другое – дети светских людей. Я, конечно, знаю, у вас там свои принципы, но пресса чихать хотела на них. Думаете, вашим родителям нужны скандалы? А теперь надо найти Юнг, - девушка взяла в руки руку Макса с часами и заметила, - до начала концерта пятнадцать минут. Кто-нибудь взял её обезболивающее? А то она до конца не протянет. Очень плохо, что на ней были очки, нам только её мигрени не хватало. И ещё, Максим, ты не думаешь, что стоит снять её билет в Кёльн с брони? - Я уже снял Катю с рейса, она завтра не долетит просто до Германии, что бы она там мне ни плела на уши, и, упаси Боже, чтобы её сняли с самолета в какой-нибудь Польше, Чехии, или, не дай Бог, в Украине, что она там будет делать одна? - недовольно сказал Максим. – Рит, а ты не хочешь отпустить мою руку, например? - Ну, так у кого с собой её обезболивающее? Потому что я более, чем уверена, что Юнг своё забыла дома. Мою часть она выпила еще на той неделе. - Простите, - удивленно сказал Сережа Елисеев, - вы таскаете с собой обезболивающее для своей подруги? Все впятером? Обезболивающее, которое можно купить в любой аптеке на углу. - Молодой человек, неужели вы думаете, что нас тут пять идиотов стоит? – изумился Сергей из компании Юнг.- Во-первых, Кате обезболивающее – примитивное название, мы понятия не имеем, какая химия в её таблетках. Во-вторых, лекарство может понадобиться в любую минуту, и у нас нет времени искать какие-то там аптеки. В-третьих, это вам непростое лекарство, которое можно купить на каждом углу. Оно имеет достаточно малый диапазон потребителей. И, к сожалению, наша Екатерина очень пренебрегает лекарствами и свое не то что забывает, а умышленно не берет, вот и приходиться следить за ней, как за малюткой. Я свою часть, кстати, взял. - Отлично, я тоже. Так, пошли искать нашу малютку, папаша, - рассмеялась Инна. – У нас слишком мало времени, вы, господа, поддерживающие своего музыканта, не будете ли любезны помочь нам в поисках? Вы, вроде, нормальные, - отвесила комплимент девушка. – Да и Максим сказал, что знаком с вами. Ну, кроме тебя, Белоснежка, - обратилась Инна к Ане. Остальные были удивлены, что такой светский человек, как Макс, помнит трех ребят из числа «простых смертных». - Время поджимает, и мы при всём желании не обыщем всю консерваторию за десять минут. - Вдевятером будет легче сделать это, встретимся у входа в партер с левой стороны сцены, - предложила Аня, и все согласились и, разделившись, ударились в поиски.       Деление произошло странным способом: Аврора оказалась вместе с Максимом и Инной, Рита с Даней, два Сережи вместе, а Паша с Аней. Ребята заглядывали в каждый открытый кабинет, встречавшийся в коридорах и прислушивались к любому закрытому. Рита и Даня встретили по пути Еву и Никиту, которые припозднились на мероприятие. Парочка тоже была направлена на Катины поиски. - Где она может быть? – негодовала Инна. - В туалете, - предположил Максим. - Ага, знаем мы этот «туалет». В прошлый раз, будучи с нами, она отлучилась в туалет, а улетела во Францию. А что вы знаете о неожиданности? – возмутилась девушка. – Аристократка, блин.       Инна и Максим молча продолжили искать Катю. - Прости, Максим, - нарушила молчание Аврора в тройке, - но ты ведь встречался с Вивианой, а не с Катей. - Не произноси при мне этого имени, пожалуйста, - мягко попросила Инна, которая вздрогнула. – Слава Богу, он с ней расстался! Слава Богу... А то мы с Ритой всерьез подумывали об её избиении, даже адвокатов подготовили на всякий случай. - Но что же помешало? - Юнг помешала. Обошлась без драки, без слов, угроз, выдвинула одно предупреждение, и к действию. Один звонок куда надо, и семья Вивинских здорово поседела за неделю и чуть не посидела, где следует. Но Кате этого хватило, она это всё отменила, но оставила свой след на репутации Вивимских. А расстаться с этой тварью следовало давно, только и делает, что деньги сосёт и нервы трепет. - А вот Юнг, как будто, не треплет, - рассмеялась Инна, заглядывая в пустой кабинет. - И Юнг треплет, еще похлещи Вивимской, уже пятнадцать лет треплет, а я ей. Идеально. - Н-да, это как жить то на пороховой бочке, то «сюси-пуси», - девушка начала передразнивать взаимоотношения Кати и Макса: - Катенька, с тобой всё хорошо? Максим, как ты, откуда этот синяк? Максю-ю-ю-юш, Катю-ю-юш. Мы знакомы целых пятнадцать лет. Я знаю тебя «от»и «до». А потом их отпускает и начинается: « Дура полоумная, критин тупой, урод, за пятнадцать лет я знаю, как причинить тебе боль! Кайся, тварь!»… - Вы что, во младенчестве еще начали? – изумилась Щерина. - Как сказать, на моём первом дне рождении, когда Кате было полгода, я опрокинул люльку-переноску с ней, лежащую на кровати родителей. Пожалуй, с этого всё и началось. - Может быть, благодаря этому падению она такая гениальная? – спросила Инна. - Не знаю. Но для своих шести месяцев девочка оказалась очень злопамятной, - усмехнулся Максим. - Неужели ты это помнишь? – удивилась Аврора. - Нет, родители любят напоминать. - Да они всё равно не встречаются толком, - заметила раздраженно Инна. – «Свободные отношения», блин. А сами объяснить не могут, что это такое для них, наверное, два придурка потому что. Как будто они себе кого-то другого найти смогут? Их другие люди не потерпят. Никто, кроме Кати не справится с характером Максима, и так же наоборот. Когда они просто так трепали нервы, находиться рядом невозможно было, швырялись друг в друга чем попала, орали, дрались, подручных людей использовали вместо щитов. Хм, в принципе, ничего не изменилось, только теперь вы в конце целуетесь иногда и без понятия к чему, - завершила Инна, открывая последний кабинет в коридоре. – О, нашлась малютка.       Катя сидела за закрытым коричневым пианино в конце мрачного кабинет, освещаемого фонарным столбом напротив окна, свет которого слабо просочился в помещении, сложив руки крестом и опустив на них свою голову. Около Кати лежали очки, а на коленях - клатч. Максим и Аврора направились к Юнг, но Инна схватила Щерину за руку и жестом показала, что им лучше постоять у двери, а Максиму протянула упаковку таблеток. Достав телефон, Инна написала друзьям смс-ки, что Юнг найдена. - Ни в коем случае не входи в кабинет, - попросила Инна. – Иначе несдобровать.       Аврора вопросительно посмотрела на новую знакомую, не понимая, что такого может произойти между недопарой. Но у Инны был слишком богатый опыт лицезрения ссор Миронова с Юнг.       Макс легонько дотронулся до Катиного плеча, девушка резко встрепенулась, и у неё закружилась голова, она чуть было не упала со стула, но парень крепко схватил Юнг и помог встать, прижимая её к груди. - Голова не прошла? – тихо, но заботливо спросил юноша, целуя девушку в лоб. Катя только сильнее прижалась к парню и взглядом дала понять, что ей до сих пор плохо. - Уехать ты теперь не можешь. Слишком поздно, вот-вот начнется концерт, тебя не поймут, даже несмотря на мигрень. У нас с собой твои таблетки, выпей, - Максим отстранился от Кати и протянул ей упаковку. Но Катя только презрительно посмотрела на них. - Еще чуть-чуть и я отравлюсь ими. - Пей. - Не буду. - Нет, будешь! – повысил голос Максим, не выносивший Катиного упорства, которое в данном случаи было, к тому же, бредовым. - Нет, не буду! Мне не помогает эта дрянь! - Твоя компания их производит, - заметил Максим. – Я сказал, «пей»! Не может быть, что до этого они тебе помогали, а сегодня перестали. - Не указывай мне! – Катя разгорячилась, пить эти таблетки она не намеревалась, девушка сделала несколько стремительных шагов к выходу, но больная голова дала понять новым головокружением, что следует вести себя потише. Катя вновь пошатнулась, а Максим снова её ухватил и неожиданно поцеловал в губы, несильно придерживая её подбородок правой рукой. Катя была обескуражена. Когда поцелуй прервался, Максим закрыл Кате рот левой рукой и раздраженно сказал: - Глотай эту чертову таблетку уже! Кати ничего не осталось, как прогладить обезболивающее, столь нелюбимое ей. - Бесишь меня, - сказала она. – Улететь бы побыстрее от тебя. - В таком состоянии ты завтра никуда не полетишь! Ты себя в зеркало видела? Смерть словно в отражение смотрится. Если что-то случится в самолете, кто о тебе позаботится? Может быть, стюардесса, а может быть она будет куплена твоей роднёй, вот тогда тебе точно будет весело. Тебе завтра же надо лечь в больницу, мне не нравятся твои головные боли, это уже не походит на простую мигрень, это что-то серьезней. - Да успокойся ты, бдительная истеричка. Ты не можешь мне помешать всё равно, что ты сделаешь? - Я уже сделал, и завтра ты никуда не летишь. А теперь нам пора на концерт, который ты сама устроила, так что, будь добра, явись на него уже наконец!       Из-за Катиного опоздания, концерт задержали на десять минут, в этом не было ничего ужасного, но Катя чувствовала себя неловко, она как настоящая немка не терпела опоздания, а то, что задержка произошла по её вине, расстраивало Юнг. А тут ещё ссора с Максимом была совсем некстати, девушка понимала, что он всего лишь заботится о ней, но надо же знать меру. Катя сильно злилась на парня и после грубого «приглашения» на концерт не проронила больше ни слова. Нельзя просто так снимать её с рейса и уведомлять об этом в последнюю очередь. Нельзя пихать в рот всякие таблетки, у Кати достаточно мозгов, чтобы понять, что ей поможет, а что нет. Да, раньше это лекарство помогало, но сейчас-то нет, она уже третий день на этой дряни, а эффект нулевой, приступы не прекращаются, головокружения только усиливаются, зрение только хуже, теперь ещё туман перед глазами, появились проблемы с памятью, девушка стала слишком раздражительной и агрессивной, что ей несвойственно. «В одном Максим прав, это уже не мигрень, - подумала Юнг про себя, наблюдая за первым участником конкурса, сидя в первом ряду в партере, - но ему не следует знать настоящую причину головной боли. Он не переживет. Как и я». Катю одновременно и трогало, и бесило, что рейс отменен. Да, Максим заботится о ней, но на самом деле он даже не подозревает, что делает только хуже. Отменяя рейс, Максим только вынудил Катю полететь на частном самолете. Ничего более.       Во время игры четвертого конкурсанта Катя робко взяла за руку Максима, сидевшего со страшным лицом и который злился не меньше Кати, мысленно проклиная её характер. Но Катин жест смягчил его. Он повернулся к девушке и ласково улыбнулся, грустно смотря на больную Юнг. - Завтра же в больницу, - тихо, но властно сказал он. - Как скажешь, - шепотом ответила Юнг, не найдя сил для спора, да и невежливо как-то ругаться в первом ряду, перед самым носом играющего, и она устремила свой взор на музыканта. Девушка знала, что завтра уже будет лежать в клинике. Но не в русской и даже не в немецкой. Нужны точные результаты анализов, чтобы что-то говорить о её здоровье, пока же это все подозрения. И никому о них не стоит знать, кроме неё, родителей и узкого круга врачей.       Конечно же, Юнг ни одна принимала решение по поводу победителей. На концерт была приглашена еще дюжина инвесторов и продюсеров, которых Катя нашла через связи, и которых заинтересовало её предложение. Только они пожелали остаться в тени, предоставив все вспышки фотоаппаратов Кате. У каждого из них был список всех участников, в котором они делали для себя пометки: как знать, может быть, кто-нибудь из них взрастит новую звезду из этих юных дарований?       Отыграло десять конкурсантов, и концерт прервался на двадцатиминутный антракт, большая часть зала покинула свои места и отправилась или в буфет, или побродить по консерватории. - Идешь? – спросил Максим, встал и взял Катю за руку. - Нет, мне дурно, я лучше здесь посижу. - Неужели тебе ничуточку не лучше? – волнуясь, спросил Максим. К паре подошли их друзья, а Инна еще ухватила Аврору и Аню, а за ним и Серёжу. Все озабоченно стали теребить Катю вопросами о самочувствии и предлагали девушке выпить еще пару таблеток. - Стоп, замолчали все, - тихо сказала Катя. – У меня нет сил сто раз повторять одно и то же. Эту дрянь я больше пить не буду, сколько пью – не помогает, поэтому, - Катя посмотрела на Инну и долго вспоминала её имя, но так и не вспомнила, к собственному удивлению, ведь на память ей ранее не приходилось жаловаться, но девушка очень странно выкрутилась, - подруга моя, я прошу тебя, даже молю, попроси свою маму проверить ту ересь, которую я пью, на всякие вредоносные вещества или как там это называется? Мне кажется, это не моё обезболивающее, хоть и та упаковка. А теперь, не сочтите за грубость, но уйдите от меня, мне не нравится, когда десять человек смотрят на меня, как на цыпленка в инкубаторе. - Пошли, поддержим Даню, - предложила Аня и увела Аврору и Серёжу. - Мы с вами, - крикнула Рита. - Если вы не против.       Выступившие музыканты с чистой душой бродили по родной консерватории, своё дело они уже сделали, сыграв в первом акте, теперь, когда ничего исправить нельзя, они мило болтали, гуляли, планируя во втором акте посидеть в зале и посмотреть на конкурентов.       Осталось еще десять учеников, судорожно играющих в просторном хоровом кабинете, среди которых был Даня, которому выпала доля играть аж девятнадцатым. Всем давно известно, что лучше всего выступать в середине, первым быть непросто, потому что спустя девятнадцать номеров тебя уже и забудут, да и тяжело, никто не поможет добрым советом, потому что сами не знают, чего ожидать, а когда ты сыграешь, конкуренты будут смотреть на тебя, как на планку, которую надо перепрыгнуть. А последним мучительно - сидеть за кулисами и наблюдать, как другим аплодируют, как они уверено держатся на сцене и прекрасно играют, всё это очень томительно. И к тому же к концу концерта публика сильно устает: выслушивать полтора часа одноголосые партии очень скучно, да и смотреть на одного музыканта, стоящего, как вкопанный – неинтересно, кто бы что там не говорил, вот если бы оркестр!.. Там и выбор есть, хочешь - смотри на скрипача, а их так три-четыре человека, не нравятся скрипачи - смотри на флейтиста, никто не приглянулся - так всегда есть стоящий спиной к зрителям дирижер, машущий своей палочкой, а когда только один на сцене...       Даня сильно волновался, ибо первая десятка очень много наговорила ему о Юнг, которая, как говорили выступившие, была страшнее смерти и недовольно поглядывала на играющих.       Но Даню ободрила «группа поддержки», состоящая из одиннадцати человек, перезнакомившейся между собой и теперь слонявшейся всей гурьбой от «нечего делать». К Дане подошли его родители, не успевшие приехать к первому акту и дали пару напутственных слов, которые порадовали Елисеева-младшего и придали ему уверенности.       В антракт, оставшись без друзей, Юнг, несмотря на отвратительное самочувствие, обсудила некоторые вопросы с инвесторами, подошедшими к ней. Они поговорили о каждом увиденном участнике в двух словах, вместе попытались наметить список победителей, но говорить точно было еще слишком рано, нужно прослушать еще одну десятку, которая ничуть не хуже первой, а может быть и лучше. - Слушай, Максим, - остановила парня Ева, идущего в зал. – Вызови Кате «скорую» и сделай так, чтобы она дожидалась окончания концерта, потому что Юнг очень плоха, чтобы ехать домой. - А кто будет платить за простой? У «скорой» дел нет больше, как ждать, когда Катя окончательно свалится? – изумилась Аврора, случайно услышавшая идею Евы. - Верно подмечено, - сказала Ева и, немного подумав, выдвинула предложение: - «Скорою» вызовем от «Jung Gesellschaft», они сразу отвезут её в клинику, возьмут анализы, проверят Катину головушку. Конечно, уже поздно, но если сказать, что Катин отец обещал всех уволить, если они этого не сделают сейчас же, то всё будет ладненько. В карйнем случае, доплатим им завтра.       Начался второй акт, который длился для Кати мучительно долго, она уже почти не слышала конкурсантов, все они казались ей на одно лицо и играли одинаково, безвкусно, с каждым номером становилось только хуже и хуже.       Но вышел юноша, играющий на скрипке, робко начал он свою мелодию, с каждым тактом прибавляя уверенности. Ему повезло, он попал в самое сердце Юнг. «Дьявольскую трель». Он играл «Дьявольскую трель» Джузеппе Тартини. Для Кати эта была настоящая отрада, она сняла очки, чтобы получше разглядеть человека, исполняющего её любимое произведение. Девушка не могла сдержать улыбки и даже помогла конкурсанту, отстукивая ритм, заметив, что играющий от волнения слегка сбивается с нужного темпа. Этим музыкантом был Даниил Елисеев, своей игрой он покорил Юнг, большего и желать не надо.       По завершении выступлений конкурентов, вниманию зрителей предоставили несколько номеров вне конкурса, дабы общество скоротало время, пока Юнг со своими партнерами принимали решение насчет победителей. Споры чуть не перешли в драку между взрослыми людьми, но их остановила Юнг, которая изо всех сил пыталась активно участвовать в выборе, но у неё это не вышло, и её просьбой было вписать в список лишь одно имя, остальные конкурсанты её не волновали, она отдала их на рассмотрение инвесторам. Через пятнадцать минут Юнг, которой пришлось снять очки, вышла на сцену с целью объявить победителей. Все конкурсанты стояли за кулисами, замерев от страха перед ожиданием. - Добрый вечер, дамы и господа, - выдавливая из себя хорошее настроение, торжественно произнесла Юнг, - рада вас приветствовать на первом ежегодном конкурсе юных талантов, спонсируемый «Jung Gesellschaft» и, - Катя назвала ещё несколько организаций, о которых я не могу писать, дабы не нарушать чужие права, а то нынче любят судиться из-за каждого слова. – Борьба между нашими конкурсантами была очень насыщенной и интригующей. Участники шли практически наравне, не сдавали позиции и радовали нас своим исполнением. Но пришло время назвать лучших из лучших, которым будет суждено быть спонсированными... - Юнг русский язык позабыла? – удивленно шепнула Рита Инне. – Откуда такая корявая фраза? - Мы выбрали четырех победителей... Алиса Шмелева, - зал зааплодировал, на сцену вышла Катина ровесница, которой два восьмилетних мальчика, исполнявшие должности «подносильщиков» подарили ей большой букет роз и коробку конфет, - Кирилл Долгопрудный, - юноше сделали такие же презенты, - Аркадий Филиппов... - ведущая слегка пошатнулась от нового головокружения, - Елизавета Архипова... Да... – На Юнг направили несколько прожекторов, ослепивших её. Резкая боль пронзила глаза, в голове началась мучительная пульсация. Катя потеряла сознание и упала. По залу прошлась волна шокированных вздохов и негодования. Журналисты с горем думали, что не смогли запечатлеть столь эксклюзивный кадр.       Максим и его друзья подбежали к девушке, и Максим взял её на руки. - Вынеси её из зала, здесь очень душно, - крикнул Паша, открывая дверь на выход. Катю отнесли на первый этаж в холл, где был свежий воздух. За Максимом последовали Катины друзья и Аврорина компания вместе с кучей зевак, которым было любопытно поглядеть на Юнг без сознания и которые не могли ей ничем помочь. Максим аккуратно положил девушку на темно-зеленый диван. - Ты вызывал «скорую»? – испуганно спросила Аврора, обращаясь к Максу, но смотря в сторону главного входа. - Да. - Где она? – раздраженно крикнули сразу пара человек. - Кто «она»? – неожиданно приходя, так же как и перед этим уйдя, в себя и пытаясь встать, спросила Катя. - Сиди! - рявкнула на больную Ева. – Даже не думай вставать.       Испугавшись, Катя протерла глаза, чтобы убедиться, что это сказала именно Ева, её тихая и спокойная Ева.       Инна и Рита сели около подруги для поддержки. Рита легким жестом и недовольным лицом показала своей охране, что нужно убрать толпу зевак. Её друзья, у которых, к удивлению «простых» ребят, тоже было по несколько телохранителей, ловко прячущихся в толпе, последовали тому же примеру. Через несколько минут холл был полностью опустошён, и в нём остались только двенадцать подростков, порядка пятнадцати мужчин от тридцати до сорока лет в классических костюмах, которые добывали себе на хлеб, исполняя просьбы пятнадцатилетних избалованных тинейджеров, а также два охранника консерватории. - Сейчас приедет «скорая», - сказал Максим. – Твоё состояние уже не годится никуда, пройдешь полное обследование.       В холл, как повелению волшебной палочки, вошли три фельдшера, одетые в голубоватую униформу, шапочки такого же цвета и белые маски, закрывающие практически всё лицо. - «Скорую» вызывали? – спросил один из фельдшеров.       Юнг внимательно осмотрела фельдшеров с ног до головы, акцентирую внимание на эмблеме, говорящей о её компании, слегка прищурилась, протерла глаза и, недовольно цыкнув, заявила: - Я с ними никуда не поеду! – её ждет другая клиника, в Москве помощи не будет, только потеряет время. Да и фельдшеры ли они? Катя хорошо знала всех работников от её компании, на «скорой» в Москве. Их было человек сорок, не больше. Частным клиникам много «скорых» не надо. Не выгодно. Хотя, это трио так упаковано, что фиг разберешь, кто под халатом. - Скажи мне, пожалуйста, ты полная дура или притворяешься?! – не выдержал Максим. – Забирайте её, - обратился парень к врачам, которые направились к девушке. Но Юнг резко вскочила и побежала от врачей, но она была слишком слаба, чтобы далеко уйти. Максим в который раз за сегодня схватил её. - Пошёл нафиг! – заорала Юнг и оцарапала всё лицо парню своим маникюром. – Никуда я не поеду. - Поедешь, сучка больная, - еще крепче держа Юнг, закричал Макс. – Хватит упираться, идиотка. Не хочешь – заставим! - Прости меня, но... – Юнг со всей дури заехала Максиму в нос рукой: - … нет, не с той связался. Парень выпустил девушку, и та ринулась бежать, но на этот раз со спины её схватил Паша и немного приподнял. Юнг сделала «уголок», когда один из фельдшеров попытался к ней подойди, за что и получил в лицо каблуком. - Не приближайтесь ко мне! – завопила Юнг. – Вы не имеете права! Покажите свою лицензию сначала, уроды, - девушка укусила державшего её парня за руку и больно ударила его каблуком в ногу. Юнг в который раз применила попытку к бегству. – Они не врачи! Да поверьте мне, идиоты! Но, по состоянию здоровья, Катя не могла долго бороться. Головные боли остановили её, и если морально она была готова отстаивать своё право не ехать в клинику, то физически сил не было. - Мы с ней разберемся, - сказала женщина-фельдшер. Неизбитый фельдшер взял Катю на руки, которая от бессилия только и прокричала напоследок, срывая голос: - Моя смерть будет на вашей совести, кретины неверующие! А вы, гниды, - обратилась девушка к работникам скорой помощи, - вы меня надолго запомните. Я вам в ночных кошмарах сниться буду, клянусь! - Ради всего святого, простите её, - заворковали Ева с Инной, - все нежелательные последствия для вашего здоровья и имущества её семья оплатит. Это же Екатерина Юнг. - Катя Юнг? – ехидно произнесла фельдшер. Ребята прочли в её интонации шанс нажиться на Юнг. - Очень хорошо, - протянула женщина-фельдшер, - завтра навестите свою подругу. - Спасибо вам большое, - хором сказали друзья, когда врачи вместе с Юнг, к тому времени не стесняющейся в выражениях и уже матерящейся на всех известных языках мира, вышли из холла и уехали на «скорой». - Кто-нибудь объяснит, что на неё нашло? – осторожно спросила Рита. – Я от Юнг в жизни мата не слышала… Я думала, она его не знает.       Ответа не последовало. Аврора и Сережа перевели дух. Вот у кого уроки «великого и могучего…» брать надо, да еще и на разных языках, уши в трубочку чуть не скрутились! Нью-Йорк, Кирпич и Баклан нервно грызут семки в падике. Ах, простите, они же завязали… Максим сел на диван, потирая ушибленный нос, у него крылось подозрение, что Катя его ему сломала. Такая бестия может! Ошарашенные поведением подруги, Ева, Инна и Рита уселись рядом с парнем. А Паша и Сережа остались стоять около другого Сережи, Ани, Никиты и бледной Авроры. Между большой компанией возникло длительное молчание, юноши и девушки переваривали происходящее, уткнувшись взглядами в пол. «Чего только не вытворяет Катя? – удивлялась про себя Инна. – А какая ложь! – вдохновленно подумала девушка, - такой спектакль разыграла, великолепно».       Девушка была совершенно права, спектакль сегодня был разыгран отменный, студия МХАТ может нервно курить в сторонке, такой изящной и хорошо поставленной импровизации свет давно не видывал. Вышла лишь одна осечка в её рассуждениях.       Постановщиком была не Катя. Она исполняла лишь одну роль, но главную.       В холл вбежало четыре молодых растрепанных человека с ярко выраженными гематомами в различных местах, одетых в джинсы и свитера, верхней одежды на них не было. Мужчины дрожали от холода, в глазах их, быстро бегавших от предмета к предмету, от человека к человеку, царили испуг и растерянность. - Помогите! – закричали они, заикаясь от охлаждения, наперебой, найдя взглядом наконец охрану консерватории. – Мы со скорой помощи, фельдшеры «Jung Gesellschaft», ждали одну пациентку, владелицу клиники, Екатерину Юнг, когда на нас напали. Нас вытащили из машины, сорвали форму, стукнули по голове и кинули за зданием. Мы очнулись, машины нет! Ради всего святого, вызовите полицию и позвоните в нашу клинику! Это всё неспроста. Девушка может оказаться в беде.       Шокированная компания перевела взгляд на вбежавших и, не сговариваясь, затаив дыхание, взволнованно произнесли лишь одно слово, осознавая, что по незнанию подставили подругу, которую в свою очередь интуиция не подвела. - Фельдшеры? Вбежавшие кивнули. Ужас воцарился в холле.