***
— Дело ухудшается с каждым днём, — сказал Черный, сев на кровать. Его губы дрогнули, выражая нервозность, — Нас на допрос вызывали, мы еле отморозились. — А чё не пошли? — Оливия была спокойна, как удав. — Наплели бы чушь какую-то, может, отстали бы от меня на время. — Оливия, это ментура. Они нашу чушь, — он показал пальцами кавычки, — проверят и увеличат сроки за то, что врём. Ты что-то придумала? — В процессе, — уклончиво ответила Оливия. — Может, кушать хотите? — А что есть из жратвы? — поинтересовался Брайн, который рассматривал орнаменты и узоры на занавеске. — Бутеры. Могу салат сделать из зелени и помидоров. — Нет, спасибо, мы не кролики, — Сизый усмехнулся, наслаждаясь своей же шуткой. — Поедим дома. — Мне можно гулять? Я просто в этой духоте сейчас с ума сойду. Я света белого не вижу. Надоело мне это заточение, — попросила Оливия. Ребята переглянулись. — Потерпишь! — раздражённо сказал Брайн, вскакивая с кровати. Он сел на корточки, чтобы их с предводительницей лица были на одном уровне. — Что выберешь? Заточение на природе, где вон, птички поют, соловьи заливаются, или в тюряге? За решеткой? Я знаю ответ. Ну, как бы ответил нормальный человек. Ты вроде из таких, — Брайн дал несильный щелбан по лбу девушки. Такого она выдержать не смогла. — Ты охерел? Ещё раз! — она схватила его с силой за запястье. — Ты меня будешь трогать, я тебе все твои руки вырву и приделаю в жопу! — выругавшись, она дала сильный подзатыльник Брайну, и тот сел обратно, сцепив руки у лица. — Раз вы ниче решить не можете, буду я решать. Завтра поеду в город, прочищу морду Осе и буду искать доказательства невиновсти своей. Вы же ничего не можете без меня, — повторила она, топая ногой. — Связей нет, значит всё, сложили ручки, как безвольные мопсы! А ты давай, Оливия, страдай! — она ударила по столу кулаком. Все сидели, сжавшись, с глазами по пять копеек. — Лив, тебе нельзя в город! Тебя сразу повяжут! Сиди тут! — объяснял ей Брайн. Однако она посмотрела на него таким взглядом, что он понял, что ещё одно слово против неё — и прольётся чья-то кровь.***
Они уехали ближе к вечеру. Всё остальное время не затрагивалась тема Осы и его дел. Ребята играли в подкидного и переводного дурака, вспоминали смешные истории, которые произошли за всё время существования их группировки. Оливии стало хотя бы на какой-то короткий промежуток времени легче внутри. Но с отъездом друзей вернулась та холодная, леденящая душу пустота. Она посмотрела вновь в сторону дома того парня. Он вышел из дома и куда-то пошёл. Лив решила поиграть в шпионку и тоже выбежала из дома, взглядом ища его. Уже смеркалось, что существенно усложняло задачу. Наконец она нашла нужного человека и ускорила шаг, стараясь не отставать от него. Парень остановился, поняв, что кто-то за ним идёт. — А, здаров, — Лив поняла, что спалилась, и поправила нервно волосы, улыбаясь, как дура. — Я тут это… Новенькая, да. Решила прогуляться! — Она зачем-то всплеснула руками, однако парня не смутило её странное поведение. — Может, составишь компанию? Как ни крути, поздно уже, а я беззащитная девушка… — Она начала поглаживать свои волосы. «Беззащитная девушка, возглавляющая ОПГ», — добавила про себя Оливия. Парень, казалось, даже обрадовался новой подруге. — Конечно, я буду только рад с тобой погулять! Как давно ты сюда переехала? — Пару дней назад. — А вот тут Оливия не обманула. — Так вышло. Мне… Для здоровья. Просто… Врачи типа говорят, что… — Сочинять эту легенду Оливии было тяжело, так как она была слаба в медицине. — Ну для лёгких… Этот воздух полезен. — Согласен. Деревенский воздух оздоровляет, — подтвердил парнишка. Его уши покраснели, и он забегал глазами. «Стесняется», — отметила про себя Оливия. Возникла неловкая пауза, которую парень поспешил прервать: — Я на пианино играть люблю. Это дело всей моей жизни. Я даже в консерваторию пошёл учиться. Буду сочинять музыку. Уже есть какие-то наброски мелодий. — Да, я слышала, как ты играл, — ляпнула Оливия, потом поругав себя за эту фразу, которая звучала, как претензия. — Я помешал? Извини. Буду тише играть. — Нет, всё нормально, — Оливия затараторила. — Всё в порядке! Мне наоборот понравилось. Ты так хорошо… пальцами… по пианино бегаешь. — Играешь, — подсказал слово незнакомец. — Играешь, — повторила эхом Оливия. — Мне прям вообще в душу запало. Прям в сердце. Ух. «Соберись, дура, соберись!» — Лив едва не хлопнула себя по лбу. В ней было столько эмоций, которые готовились к тому, чтобы вырваться наружу.***
Именно в этот момент Оса давал интервью каналу, который вещал про новости Петербурга.¹ Дело в том, что местным СМИ стало известно, что был найден человек с наркотическими, психотропными веществами. Для того времени это было вообще удивительно. У следователя уточнили, кто именно доложил об этом. Оса рассказывал об этом с охотой, не упустив возможность добавить красочных подробностей, Лив была и убийцей, и маньяком, и воровкой. Всё это, конечно же, было неправдой, легендой, которую Оса сочинил, чтобы отомстить Оливии за нанесённое ему оскорбление, а также победу в бою.***
Оливия обошла чуть ли не всю деревню на своих ногах, однако с этим парнем она даже не заметила, как пролетело время. Они самозабвенно болтали обо всём, и, что самое удивительное, Оливию не оттолкнуло то, что он обсуждал заумные вещи, классическую музыку, теорию вероятности. Другого она бы уже послала далеко и надолго и сбежала, как дезертир с войны, но с ним ей было интересно всё. Когда они дошли до дома Лив, парень предложил: — У меня завтра выступление в консерватории, хочешь, приходи послушать. — Конечно, приду! — с горячностью отозвалась Оливия. Вот она — возможность узнать его получше! Оливия представила его в красивом смокинге, элегантной бабочке, как он умело перебирает пальцами по клавишам, создавая нечто красивое, и едва не взвизгнула от восторга. — Я очень рад. Там вход свободный, билетов не требуется… Его прервал громкий голос матери: — Иди домой, сынок, замёрзнешь! — У тебя заботливая мама, — заметила Оливия. — Так волнуется за тебя. — Это у всех мам. Разве нет? — Парнишка искренне поразился этому утверждению. Оливия прикусила язык. Она поняла, как он ещё наивен, что он даже не видел настоящей жизни, не было ещё таких серьёзных потрясений, благодаря которым человек взрослеет и меняется, становится сильнее. Кажется, для парня не существовало зла в этом мире. — До встречи, — быстро ответила Оливия, подходя к калитке своего дома. Но потом она не выдержала и обернулась, чтобы посмотреть, как он уходит. Оливия не понимала и не догадывалась ещё, зачем ей это нужно было. Репортаж про проделки Оливии обещали пустить завтра вечером.***
Лив только на следующее утро поняла, что ей опасно идти куда-то. Её всё ещё ищут по серьёзной статье. В тюрьму не хотелось, да и подводить ребят, которые её защищают, не хотелось. Но она решилась: будь что будет. Встав по будильнику, она быстро оделась в какое-то дешманское платье до колен, найденное в шкафу и туфли-лодочки. Лив такие никогда ни у кого не видела. Умылась, даже сделала подобие красивой причёски на голове. Убедившись в своей готовности, Оливия вышла на улицу и пошла в сторону остановки, откуда отъезжал автобус до соседнего города, где располагалась консерватория. Парня не было тут, значит, он уехал уже. Лив недолго ждала транспорт, ей повезло. Но увы, это было последнее везение на сегодня. Автобус был маленьким, невероятно душным. Окна с занавесками не открывались. Ещё и соседка — бабка, которая начала говорить о прошедшей перестройке, ² обвинять власть во всех бедах народа. Лив подпёрла голову рукой, выражая скуку. Хорошо, что уже через полчаса она была в месте назначения. Здание консерватории сильно напоминало дворец: жёлтого цвета, с белыми колоннами. Чёрные, чугунные ворота с золотым узором уже открыты. Возле консерватории был небольшой, работающий фонтан. Когда Оливия увидела музыкантов, которые судя по всему будут выступать здесь и слушателей, она почувствовала себя неуютно, не в своей тарелке. Мужчины в неплохих костюмах, женщины в платьях, будто с балов века эдак восемнадцатого. Их разговоры пропахли интеллектуальностью и любовью к высокому и прекрасному. А она — «серая», глупая бандитка, стоящая в деревенском платье с цветочками и бабочками. Но отступать было уже поздно. Лив набралась уверенности и сделала несколько шагов к входу. Она потянула дверь от себя. Не поддалась. Потянула дверь к себе. Теперь получилось. Сзади раздались смешки. Все поняли: она здесь впервые. Оливии хотелось послать грубо насмехающихся или вовсе ударить, но она взяла себя в руки. Она зашла внутрь и по указателям, размещённых на золотых табличках добралась до просторного зала и села на стул с белоснежной обивкой, на задний ряд. По паркетному полу раздавался цокот чьих-то каблуков. Сцена была пока закрыта красным занавесом. По залу бегала какая-то женщина в свитере и юбке, крикливая и настырная. Наконец раздался звонок, занавес открылся, и на сцену позвали первого выступающего. Оливия пыталась держаться и не засыпать, но игра навевала на неё некую сонливость. Лив закрыла глаза и опустила голову на бок, едва не захрапев. Но когда организатор громко сказала: — На сцену приглашается Воробьёв Владислав, восемнадцать лет, с произведением Yurima — River Flows in You. Оливка получила некий инсайт и распахнула глаза, встрепенувшись. Влад шёл неуверенно, поминутно поправляя очки. Одет он был скромно, в отличие от остальных: в клетчатую белую рубашку и штаны делового стиля. Было видно, что Влад слегка волнуется. Он сел за пианино, взглянул на присутствующих, взмахнул над клавишами и начал наигрывать ту самую мелодию, которая Оливия знала уже наизусть, она до боли была ей знакома, отзываясь где-то в самом сердце. Во время игры Влад посматривал украдкой на Оливию, будто говоря: «Это я для тебя играю, слышишь? Для тебя! Я тебя ждал! Хорошо, что ты пришла!» Лив замечала эти взгляды и краснела, отводя глаза, чтобы не встречаться с его глазами. Она боялась, что из-за «глазной химии» он сейчас собьётся, но этого не произошло. Он играл уверенно, даже практически не смотря в ноты. Лив слушала, и вдруг поймала себя на мысли, что её глаза затуманены. Слёзы? «О, реветь на людях — отлично просто, до чего ты опустилась, Оливия Стар», — она вытерла слезинки и выдохнула. Влад закончил играть. Зал разразился громкими аплодисментами. Он подошёл к микрофону, сказал «спасибо за внимание», сошел со сцены и сел на случайное место в зале. Когда концерт закончился, Оливия поспешила к выходу, расталкивая всех, надеясь, что ещё успеет пересечься с Владом, но опоздала. Она застыла на месте, находясь ещё под впечатлением от услышанного. Внезапно к ней подлетели Чёрный, Сизый и Брайн. Они были явно взбешены. — Стар! Какого хера? — Брайн схватил ее за локоть, разворачивая лицом к себе. — Ты с головой дружишь? — А что? — сказала она как-то рассеянно. — Что я сделала? — Тебя ищут, а ты тут пошла Паганини всяких слушать! — орал Брайн. — Дебилка! — Паганини — это скрипач. А я слушала пианистов. — Нам плевать! Тебе дома надо сидеть! И вообще, с какого перепугу тебя стала интересовать музыка? — наконец решились задать вопрос парни. Оливия была в растерянности, она не хотела говорить ребятам о своей влюблённости, ведь тогда всё пойдёт крахом, они отвернутся от неё окончательно. — Я просто… Музыка помогает думать. Я хотела подумать, как спасти себя, — придумала она отмазку. Для парней она звучала убедительно. — Поехали домой! Жрать охота. Тебя ещё Слепой ищет, — сообщил Брайн. — Он узнал как-то, что мы на него охоту ведём. Мне кажется, что за нами где-то был хвост, подслушавший всё. Оливия включилась в обсуждение. — Ну он мне не страшен, он уже старенький, вот-вот копыта откинет, — буднично ответила она, даже ни капельки не заволновавшись. — Надо с ним разобраться просто один разок и всё будет ок. — Как ты с ним разберёшься? Телепатией? — Чёрный улыбнулся, обнажая дёсны. Оливия ткнула его в бок локтём. Он ткнул её в ответ, и они громко смеясь хлопали друг другу по плечу.***
Вечер. Оливия сидела в некой задумчивости, даже не притронувшись к чашке с чаем. Ребята смотрели телик, обсуждали новости и вдруг на экране появилась фотография Оливии. Они замерли от неожиданности. Оливия сама ничего не поняла и сделала громкость выше. «Гражданка Санкт-Петербурга, Оливия Стар, разыскивается за хранение дома нюхательных смесей и психотропных наркотических веществ. Об этом рассказал Осин Анатолий, сосед девушки.» «Оса, ну ты и подонок!» — выругалась Оливия, смотря дальше. «На самом деле, она давно не дружит с законом, — Оса врал, даже не моргая глазом. — Я слышал подозрительные звуки в их квартире, похожие на стрельбу. Она постоянно таскает какие-то подозрительные коробки. Я точно знаю, что она убила одного человека, превысив самооборону. Также она регулярно ворует кошельки из сумок и карманов прохожих…» «Ну ты и падла!» — Оливия взбесилась и швырнула пульт в телевизор. Хорошо, что он не попал туда. Именно в этот момент телевизор смотрел и Влад Воробьёв. Он никогда не пропускал новостные передачи, смотрел их все досконально. Конечно, он в фотографии узнал свою новоиспеченную подругу и сильно испугался. Он вскочил с дивана, подлетел к маме, которая мыла посуду и вцепился ей в плечи, громко крича: — Меня хотят убить!!! Мама!!! — Объясни нормально, кто убить-то тебя хочет, — мать реагировала вполне спокойно, а Влад бегал по комнате кругами, как душевнобольной. В конце концов, он посмотрел в сторону соседнего дома, на табличку с номером и адресом, подлетел к телефону, набрал номер полиции и доложил: — Алло, да, здравствуйте. Я бы хотел вам сообщить о местонахождении Оливии Стар. Да. Улица… дом… посёлок… Ага. Конечно. Спасибо вам. До свидания.***
Полиция среагировала моментально. Не успела Оливия начать возмущаться из-за передачи, как в дом ворвалось человек пять вооруженных людей с криком: — Всем на пол! Руки за голову! Работает ОМОН!!!