«Когда мне больно было и плохо, Ты не спасал меня, герой, Твоё оружие слово, Ты не полезешь в бой.»
«Да, это определенно сработает», — Брайн потирал руки, предвкушая свою победу. Он знал: то, что он планирует сделать, окончательно разорвёт отношения Ботана и Оливии, а значит, будет меньше препятствий на пути к сердцу Стар. Когда машина проехала мимо телефонной будки, Брайн крикнул: — Остановите, мне надо родственнице позвонить! Сизый, конечно, удивился. Он был в курсе того, что Мапс не особо контактирует со своими родственниками, но решил помочь и припарковался возле телефона. Брайн вышел, кинул несколько монет в монетоприемник и набрал номер Ботана. Ботан как раз в этот момент был занят повторением билетов к экзамену, поэтому на звонок ответил не сразу. Он рассчитывал, что это Оливия, но нет. Почему-то у умника была некая тревога относительно своей возлюбленной, в груди было какое-то тяжёлое чувство сдавленности. Лезли негативные мысли, которые не получалось отогнать прочь. — Да? — услышал Брайн на том конце. — Привет, Влад. Ты помнишь меня? Это я, Карта, Брайн, — напомнил Брайн, наматывая на палец провод. Он подумал, что Ботаник может не узнать его, ведь контакта как такового не было. — Да, я понял. Что-то случилось? «Спектакль начинается», — Мапс ухмыльнулся про себя. — Я хотел тебя предупредить. Да, возможно тебе будет сейчас больно, но если я дальше буду скрывать то, что знаю, тебе будет хуже. Я хочу тебе помочь. — Так, начало не обнадёживает, — Ботан насторожился и стал внимательнее слушать. — Да. Оливия тебе неверна. Она спала с другими. Мы ездили на предприятие, и она лично на моих глазах приставала к другому парню. Если бы я их не разнял, то она могла охотно провести с ним вечер. Брайн знал, что это неправда. Он решил переделать ситуацию, произошедшую накануне так, как было удобно ему. Ботан не мог поверить своим ушам. Пальцы разжались, грозясь выронить трубку из рук. В глазах стало темнеть. — Оливия приставала к кому-то? Погоди, ты путаешь! Она не могла! — Нет, могла, Ботан! Я знаю, какой ты ранимый, желаю тебе счастья, поэтому сказал тебе об этом! Расстанься с ней. Ты ей не нужен! Ты ей мешаешься под ногами! — Брайн старался звучать как можно более драматично. Получалось отлично. «Господи, я должен идти во ВГИК» — Она тебе так сказала?! — выкрикнул Ботан будто от физической боли. — Да, она лично так мне сказала при разговоре. Не трать на неё своё время. Ты ещё встретишь ту, которая тебя искренне полюбит. Ботан не нашёл, что ответить. Мысли в голове смешались, будто рой назойливых пчёл. Ботан выронил трубку, сел на диван, обнял колени и начал плакать тихонько. До сознания ещё не дошла вся эта информация. Она звучала, будто в кошмарном сне. Ботан ударил себя по щеке, надеясь, что сейчас проснётся, как ни в чём не бывало, но нет: щека мгновенно заболела, стала ярко-красной. Ботан не знал, что ему делать. Он начал вспоминать, что делали те, кто узнавал о неверности своей половинки, вспомнил русскую классическую литературу, «Анну Каренину»², но все эти варианты его не устраивали. «Ладно, я уеду из Питера к маме под крыло, в деревню и буду учиться музыке, как раньше. Все будет хорошо. И без женщин жил восемнадцать лет, дальше смогу. Любовь — это всё пустое. Это сказки для инфантильных, наивных романтиков, которые ещё не выросли. А я взрослый. На своей шкуре понял, что любви нет.» Ботан помимо всех этих мыслей мечтал о том, чтобы это всё было ложью. В его душе кто-то кричал: «Не верь!». Если бы Ботан был бы более зрелым парнем, он бы давно заметил то, как Брайн смотрит на Оливию и был бы готов к таким поворотам. Но он не замечал...***
— Оливия, ты точно не нуждаешься в помощи? Может, мы останемся с тобой ночевать? — уточнил Сизый, открывая дверь машины и помогая девушке выйти. Оливия взяла волю в кулак и улыбнулась: — Всё в порядке. У меня есть мужчина, который за мной посмотрит. — Ты же сказала, что он не должен знать. — Не должен. Просто я о том, что внимание и забота будут со мной, меня короче успокоят. Вот, — Оливия вышла из машины. — Ну и вы как бы тоже молчите об этом, не дай Бог ляпните что-то при заучке, я вас убью. Всё, до встречи, — Оливия помахала рукой и подошла к парадной. Конечно, Оливии было страшно до сих пор, она не отошла так быстро, но у Стар была репутация сильной девушки, и вот так рыдать при друзьях она бы не смогла. Они были бы шокированы и, по её мнению, разочарованы. Оливия решила, что если плакать, то на плече своего парня. Только при нём она могла обнажить свою душу и показать истинную себя, не получив при этом осуждения. Оливия открыла дверь в квартиру, выдохнула и ласково сказала: — Ботаничек, я дома! Ответа не раздалось. Оливия не стала придавать этому значения, понимала, что он может быть занят учёбой. Она разулась, сняла куртку и позвала Ботана снова. Нет ответа. Оливия не стала церемониться, распахнула дверь в его комнату. Ботан сидел на диване, обняв колени и покачиваясь взад-вперёд. Лицо было заплаканное, опухшее, глаза красные, в них лопнули сосуды. — Ботан, что случилось? — Оливия не могла игнорировать такой вид своего парня. Она села к нему на диван. Тот отсел от неё. — Ботан? — Оливия, я хочу, чтобы ты ушла из криминала, прекратила все свои дела и перестала общаться со всеми друзьями. Ну, кроме Сизого. Ботан специально хотел заставить Оливию разорвать связи с напарниками. Они же мужчины. Кто знал, может, она подкатывала к ним. А Сизый вроде был вне подозрений и нравился Ботану. Оливия приподняла бровь, услышав такое заявление. — Ботан, мы когда вступали с тобой в отношения, я тебе триста раз сказала, что не брошу рэкет и своих пацанов не оставлю. Не задавай глупых вопросов и не говори херни. Вроде умный парень, — Оливия старалась быть спокойной, но по её взгляду становилось понятно: она взбешена. — Послушай ты, распутная женщина. Я в курсе про то, что ты лезешь к парням, меня это не устраивает, абсолютно. Мне очень больно. — Я лезла? — Сказать, что Оливия была в шоке — не сказать ничего. Она рассчитывала на моральную помощь Ботана, но получает грязные обвинения. — По твою мнению, я шалава? — Нет, ну не шалава, — Ботан начал пятиться назад. — Но распутная женщина. — Ты охуел? Говорить, что я сплю со всеми подряд! — Оливия вскочила с дивана. — Ты совсем с дубу рухнул! И ещё заставляешь бросить меня дело всей своей жизни! — она уже не сдерживалась и орала на всю квартиру, трясясь от злости. — Да, заставляю! Меня достала эта твоя жизнь! Меня достало то, что я постоянно волнуюсь за тебя, где ты! Меня достало подозревать, сходить с ума от догадок! Меня достало то, что ты сутками с ними, ты сутками на своих делах, а я по боку! Ты меня вообще не любишь! Я хочу любви, тепла, заботы! Я хочу, чтобы меня обнимали перед сном! — Да я и так тебе кучу внимания уделяю! — крикнула Оливия в ответ. — Ты вообще сам понимаешь, в чём обвиняешь меня? Ты говоришь, что любишь меня, а потом говоришь, что я лезу ко всем! Чёрт, как это мерзко и низко! С чего ты вообще это взял? Урод, урод, ненавижу тебя! — Оливию взяло отчаяние, она в истерике прокричала последнюю фразу и дала Ботану пощёчину, уходя к себе. Она закрылась на задвижку и начала горько плакать. Да, в её конституцию входило золотое правило «не плакать», но сейчас все равно. Было слишком много боли и страха. У Оливии в голове крутились все те слова, которые ей сказал Ботан. Она не могла их забыть, они звучали у неё в ушах. Почему он так поступил? Почему он счёл её шлюхой, которая продаёт себя всем? Тем более, в свете последних событий. Всё это заставило Оливию винить себя в том, что над ней едва не надругались. Значит, она виновата, она слишком провокационно себя вела, слишком вызывающе оделась, переборщила где-то. «Я виновата, я виновата», — повторяла она, закрыв лицо ладонями. Она подошла к зеркалу, посмотрелась в него и ударила кулаком по стеклу. Ей стало настолько ненавистно своё тело, что она хотела схватить осколок и разрезать себя к хренам. По руке Оливии побежала кровь, начиная стекать на пол. Ботан начал стучаться к ней в дверь, чтобы договорить, и когда понял, что дверь закрыта, взял ножик и взломал её. Оливия лежала на кровати, обняв своё кровавое запястье второй. Взгляд был пустой, не выражал эмоций. Ботан забыл все свои обиды и подлетел к девушке, не помня себя от страха. — Ливи, солнце! Ты что натворила! Зачем? — вопрошал Ботан, доставая бинты. — Пошёл нахуй! — Оливия, руки дай! — Ботан смочил бинты перекисью. — Пошёл нахуй! Ботан с силой потянул руку Оливии к себе, начиная заматывать бинтами. Оливия тихо повторяла Ботану, куда пойти. Она его ненавидела, ей было неприятно смотреть на него, дышать с ним одним воздухом. — Мне Брайн сказал, что ты приставала к каким-то мужчинам сегодня, — сказал Ботан, завязывая бантик. — Скажи, это правда? — Ботан, ты ёбнутый. Сам себе надумал и ещё Брайна приплетаешь! — Оливия оскалилась. — Я не приплетаю. Он позвонил мне и сказал это. Скажи, это правда? Оливия посмотрела на Ботаника широкими глазами, полными отчаяния и обиды. — Ботан, меня чуть не изнасиловали сегодня. Я ни к кому не лезла сама, он сам заломал мне руки за спину, толкнул на стол и начал целовать меня в шею. Я не хотела, Ботан. Я и так себя корю, не понимаю, где я поступила не так. Я тебя одного люблю. Я не могу даже подумать о том, чтобы поцеловаться с другим. Но я не знаю, как с тобой быть после услышанного. Мне больно и неприятно. Я хотела поддержки, а получила обвинения. Я себя теперь ещё больше ненавижу. Хотя не понимаю, за что. Я и зеркало ударила, потому что мне противно своё собственное тело. Уходи, я не хочу с тобой разговаривать, — Оливия говорила непривычно высоким голосом от горечи. Ботану даже страшно стало увидеть обычно сильного человека таким разбитым. — Но почему Брайн сказал, что ты приставала? — Я НЕ ЗНАЮ, БЛЯТЬ! МНЕ ПОХЕР НА НЕГО! САМ С НИМ РАЗБИРАЙСЯ! — Оливия вскочила с кровати, нацепила куртку, обулась и вышла из квартиры, схватив пачку Мальборо. Сейчас без сигарет было вообще никак: слишком нервным выдался день. Ей уже было всё равно, что подумает Ботан. Она посмотрела куда-то наверх, выдыхая табачный дым. Выглядело это крайне драматично. Она услышала шаги за спиной и испугалась, быстро уронив сигарету на асфальт и затушив её ногой. Это оказался Влад. — Оливия, я тебя люблю. Прости меня. Я готов на колени упасть, мне так стыдно, что я тебе говорил такие вещи, я так тебя унизил, — заговорил он ангельским голоском и положил руку ей на плечо. Оливия дёрнула им, и рука Ботана упала. — Ботан, я тебя простила, но не знаю, смогу ли встречаться с тобой после этого, — Оливия достала ещё одну сигарету. — У меня осадок в душе. Мне очень хреново было, да, вешаться не пойду, но мне нужен был ты. И ты, получается, мне не доверяешь, раз поверил Брайну. Даже если мне скажут, что ты спал с кем-то другим, что у тебя две бабы, я не буду верить до последнего. Я знаю тебя, я люблю тебя, я доверяю тебе. А ты мне нет, получается. Тогда нахера нам эти все отношения? И ты сказал конкретно, что ты устал от моей жизни. Мы слишком разные. Я думала, что это не особо мешать будет. Но видимо, это играет свою роль. — Меня бесит твоя жизнь, потому что я волнуюсь за тебя. Я боюсь, что однажды мне скажут, что твой труп гниёт где-то в траншее. У меня уже был печальный опыт, на худой конец, — напомнил Ботан, с упрёком посмотрев на Оливию, — Мой отец умер из-за криминала. Его пристрелили за наркотики, которые он не передал другим, а оставил себе, чтобы на них сколотить огромное состояние. — Ботан... — Оливия вдруг поняла, о чём он говорит. — Не бойся за меня. Я смогу постоять за себя. Меня никто не тронет и не убьёт. И с наркотиками я не связываюсь. У меня табу. Я только деньги вымогаю и убиваю тех, кто мне мешает. Но почему ты мне не веришь?.. — Я понимаю, что ты сильная, крутая девушка, тебе нужен рядом с собой такой же сильный мужчина, надёжная защита, опора. Я боюсь тебя потерять, — признался Ботаник. — А ты не думал, что я заебалась быть сильной? Я в тебя и втрескалась, потому что я хочу с кем-то стать слабой, беззащитной. Я устала жить постоянно, ожидая пиздеца. Я живу чуть ли не с пистолетом под подушкой. С тобой я расслабляюсь. Мне нравится твоя беззащитность. Мне нравится твоя робость. И если мне что-то надоест, я тебе скажу прямо, без измен. Так только самки собак поступают. Я же не такая? — Ты самая хорошая, — Ботан обнял Оливию и незаметно вынул сигарету из её пальцев, выкинув в урну. — Милая, добрая. Прости меня за то, что не оказал тебе поддержку. Хочешь, поплачь. — Не хочу... — Оливия отстранилась от Ботана. — Плакать на улице отстой. — Но тебе нужна эта разрядка. Ты же напугалась сильно. Оливия проигнорировала это высказывание, посмотрев куда-то вперёд. — Я тебя так ненавижу сейчас. Ботан кивнул, понуро³ смотря на Стар. — Просто ненавижу. Я так злюсь на тебя, — Она приблизилась к Ботану. — Хочу злость эту выплеснуть. Она поцеловала Ботана, начиная жадно кусать его губы, проникая языком в его рот. Оливия делала всё так, чтобы Ботан не успевал отвечать и хихикнула, когда чувствовала его неуклюжие попытки отвечать на поцелуй. — Оливия, медленнее... — Завались. Оливия не шутила. Она правда ещё злилась на Ботаника, испытывала массу отрицательных эмоций. Этот поцелуй для неё не был актом любви, а способом выплеснуть агрессию. Она не знала, понял ли Ботан это, но честно говоря, ей было плевать. Через какое-то время они отошли друг от друга. — Тебе не было противно меня целовать? Я выкурила две сигареты. — Я привык к этому запаху. — Говнюк. Мог бы сказать, что тебе нравится. Ботан взял за руку Оливию, но та вырвала свою ладонь. — Посмотрю по твоему поведению, прощу ли я тебя или нет. Ботан понимающе кивнул и пошёл к парадной.***
Слепой уже с утра направился в тот самый дом. Он хотел поговорить с вахтёром насчёт камер видеонаблюдения. Он чувствовал, что он почти разгадал вопрос, который его тревожил, стал смыслом жизни. Вахтёр сообщил, что камеры работали в тот вечер. Слепой представился работником правоохранительных органов, даже показал фальшивую ксиву⁴, которая подействовала на вахтёра. Он подошёл к компьютеру, нажал на какие-то кнопки и открыл камеры. Слепой пригляделся в экран. Сердце в груди сделало аксель. Нервы были взвинчены. Это были последние минуты жизни его брата. Лицо Брайна было закрыто капюшоном, но Слепой мгновенно его узнал по походке. Брайн ходил на полусогнутых ногах. Слепой знал об этой особенности. — Вам это помогло? — Да, помогло, — Слепой всхлипнул и сжал кулаки. — Спасибо. Он вышел из дома, и в голове сразу же в голове разработался план мести. Он не убьёт Брайна. Он сделает всё так красиво, что сценаристы криминальных драм позавидовали бы его фантазии.***
Оливия как только пришла домой, сразу же набрала номер Сизого. Она хотела поговорить с ним, ведь он самый умный и рассудительный из их компании. Если Брайну хватило мозгов рассказать такое Ботану, то что ещё он может сделать? Оливия была приверженцем позиции, что крыс нужно гнать с корабля немедленно, иначе эти крысы сожрут капитана корабля, или заразят чумкой. — Сизый? Ты можешь говорить? — Могу. Что случилось? — Джингл-беллс полный случился, — Оливия пересказала всю ситуацию. Сизый даже не сразу ответил. — Он ебанутый? Он же САМ тебя спас от этого маньяка! Нахера ему говорить такую лабуду твоему Владу? А хотя я понимаю, почему. — Сизый, а ты как считаешь, Ботану правда он сказал? — Твой Ботаник такую херню сам придумать не мог. Он у тебя адекватный. Это правда дело рук Карт. — Погоди, — Оливия вспомнила последнюю фразу. — Ты сказал, что понимаешь, почему Брайн так себя повёл. Почему? Я тупая, я не догоняю. — Тебе двадцать лет, ты реально ничего не понимаешь? — Сизый начал громко смеяться. Оливию это взбесило, и она фыркнула: — Слушай, давай без розыгрышей! — Да он запал на тебя! — воскликнул Сизый. — Запал на тебя ещё два года назад! — Запал? Брайн на меня? Ты... Да мы... Что за ерунда. Нет, ты говоришь чушь, он не мог меня полюбить. И он знает, что я люблю Влада. — Вот знает и хочет его устранить. Чтобы вы расстались, а он бы яйца к тебе подкатил. Это видно всем нашим кентам, как он на тебя смотрит, какими глазами. Я конечно не знаю, правильно ли я поступаю, что говорю тебе такие личные вещи. Не подавай виду, что знаешь. — Ладно. Но тогда пазл, в принципе, складывается. Но я не знаю, что с ним делать. — Поговорить. Узнать причину такого поведения, устранить её. Да, он поступил, как мудак, но выгонять его не вижу смысла. Мы очень много лет дружим, и из-за одного косяка перестать общаться — неправильно. Много хорошего было, это всяко перевешивает сегодняшний проступок. — Да, я поняла тебя. Спасибо, Сизый, — Оливия улыбнулась, ощутив лёгкость после разговора. — Не за что, Оливия. Ты мне вообще, как дочь. Обращайся в любое время. — Так, ты выпил, я чувствую, — Оливия смутилась из-за такого откровения и уже хотела положить трубку, ведь говорить с пьяным — не из приятных, но Сизый чётко сказал: — Нет. Я трезв. Я тебе честно говорю, ты мне очень дорога. Как сестра, как дочка. Мы столько лет дружим и я ни разу тебе этого не говорил. Это неправильно. — Хорошо, папа, — Оливия расхохоталась. — Вы тоже стали моей семьёй. Я вас обожаю. — А теперь иди и скажи умнику, что ты его любишь, что ты его простила, — посоветовал Сизый. — Он успокоится хотя бы. — Хорошо, — Оливия завершила вызов и подошла к Ботану. Тот лежал на кровати, свернувшись в позу эмбриона. — Бота-ан, — позвала она его игриво и ласково. — Ты понимаешь, что ты сделал? Ботан кивнул и шмыгнул носом. — Хорош ныть. Иди ко мне, дурачье, — Оливия старалась говорить так, чтобы это не звучало будто она его за мгновение простила. Она хотела казаться ещё немного грустной и грозной, чтобы завтра уже стать обычной Лив. Ботан вцепился в неё, как обезьяна за лиану. Оливию умиляла такая нежность очкарика. — Прости меня ещё раз. Ты в порядке? — шепнул он ей на ухо, убирая прядь её волос в сторону. — Теперь в полном. Только рука болит. Нужно позвонить Брайну и узнать, какого хера всё это происходит, — Оливия вырвалась из объятий и быстро подошла к телефону, набирая номер Брайна. — Да, Ливи? Оливию передёрнуло от такого ласкового отношения к себе. Она боялась, что прямо в эту же минуту пошлёт Брайна далеко и не станет с ним говорить. — Привет, Карта. Можно вопрос тебе задать? У тебя всё в порядке с головой? Может, обострение шизофрении, о которой мы не знали? Ответом ей было молчание. — Ты так классно сочиняешь истории. Может, тебе пойти в писатели? Сочинить такую историю, что я пристаю к мужикам, сплю со всеми подряд и рассказать Ботану. На кой хер? Ты сам спас меня от маньяка, я думала, ты меня поддерживаешь, а теперь ты пытаешься разрушить мои отношения. — Оливия, есть одна причина, но я тебе о ней не скажу, — Оливия услышала шум машин и разговоры прохожих. Значит, Брайн на улице. — Что это за причина? Боишься, что нас услышит ГУБОП⁵? — подколола его Оливия. — ГУБОП таким не занимается. Этим не занимаются правоохранительные органы. Моя причина не регламентируется никакой статьёй. — Заинтриговал, — Оливия начала чувствовать что-то неладное. — Я даже не знаю, как реагировать. — Я не знаю. Реагируй, как хочешь. Я люблю тебя, Оливия. Ты мне нравишься уже очень долго. Я уже в отчаянии, потому что тебе похер на меня, ты любишь своего очкарика, а до меня тебе дела нет. Я не знал, что делать и решил... Вот так поступить. Прости меня. Я поступил... — Ты низко поступил. Ты как мудак себя повёл. Ты себя этим унизил, показав себя с черной стороны. С гнильцой ты, получается. — Нет! Я не такой! — Раздался звук открывания двери, бубенчиков. Значит, Брайн входил в магазин на первом этаже. — Я просто влюбился и... — И сошел с ума, — констатировала Оливия. Брайн, отодвинув трубку от уха сказал: — Хлеб и молоко можно, пожалуйста? Расплатившись, Брайн вышел из магазина, продолжив разговор. — Знаешь, кто убил Осу? Я хочу тебе рассказать, что знаю. Пока есть силы. Оливия села на стул, будто понимая, что она может упасть в обморок. Она сглотнула, говоря: — Кто? Ты знаешь?.. В этот момент Брайн услышал шаги за собой, но не придал этому значения, просто начиная быстрее идти. — Осу убил... — Брайн набрал воздуха в лёгкие, однако в этот момент его сильно ударили по запястью. Брайн уронил трубку и уже наклонился, чтобы поднять её, однако к его лицу быстрым движением приложили тряпку с раствором клофелина⁶. Брайн заорал, но вещество мгновенно оказало свой эффект, и Мапс потерял сознание, упав на землю. Его быстро подняли и кинули в багажник машины.