***
Торжество было решено продлить до часу ночи, пока Оливия не начала пьянеть от джинтоника. Она уже запиналась в речи, молола сущий бред и лезла на колени своему жениху. Ботан пытался отпихнуть от себя Стар, но та крепче цеплялась за него. — Оливия, всё! После ЗАГСа! До первой брачной ночи — ни-ни! — сказал Ботан строго. Парни заулюлюкали, поддерживая его. Неохота была расходиться, но нужно было, тем более, Владу и Оливии предстояло ехать рано утром подавать заявление о заключении брака. Впереди мелькала масса хлопот, для которых нужно было прежде всего выспаться. Ботан в предвкушении представлял, как он в костюме выйдет под марш Мендельсона с Оливией под руку, как все будут желать им счастья, любви. Они ещё раз подтвердят своё желание связать себя узами брака, потом долгий поцелуй, медленный танец, банкетный зал, танцы, веселье… А вот Оливия немного волновалась, хоть и говорила, что ей всё равно. Да, ничего не изменится. Но теперь их отношения станут поистине серьёзными. Это уже не шутки. Приобретение статуса супруги добавляет кое-какие обязательства. Также Оливия представила, как это будет выглядеть со стороны. Почтенные, правильные родственники Ботана на одной стороне и бандиты со всего района с другой стороны. Оливия имела массу связей с соседними ОПГ, общалась с ними, хоть и редко. Не пригласить на свадьбу знакомых ребят считалось бы позором. Когда Сизый, Чёрный и Брайн вышли из квартиры, они ещё раз поздравили друзей с помолвкой. Даже Брайн выдавил из себя: — Поздравляю, Оливия. Счастья тебе. — Спасибо. Тебе тоже уже пора, — Оливия намекала на то, что стоило бы выкинуть её из головы. Жаль, что она не понимала, как это сложно. Дверь за гостями закрылась, и Ботан приблизился к Оливии, начиная тянуться пальцами к пуговицам её рубашки, но та выскользнула ловко из его рук и сказала: — До свадьбы, да? Сам сказал! Я запомнила! Вот теперь до брака терпи. Всё! Потом Оливия, конечно, жадно кусала губы от досады, потому что хотелось бы провести ещё одну ночь вместе и***
На следующий день Оливия поехала по точкам, чтобы собрать деньги на свадьбу и на приближающийся день рождения. Подачу заявления они отложили ещё на денёк, так как наша парочка не выспалась. Двадцать шестого июня Оливии исполнялся двадцать один год. Так мало. Казалось, что ещё вся жизнь впереди. Но Стар ждало разочарование. Половина владельцев сказали, что работают с другим бандитом, описывали, что у него глаз закрыт повязкой. Оливия мгновенно узнавала этого человека, и всё внутри сжималось от злости. Слепой конкретно переходил ей дорогу! — Есть гипотеза, — Оливия произнесла «г» как «х», смеясь. — Что среди нас есть предатель, который сливает информацию Слепому, — сказала она, держа пачку денег, которая была вдвое меньше обычного. — Ты на меня не думаешь, надеюсь? — спросил Сизый, уставившись своими серыми глазами на Оливию. — Я точно тебя бы не кинул. Могу своим здоровьем поклясться. Вот пускай я заболею, если я тебя предал! — Господи, Сизый, я знаю, что это не ты! Ты мне как брат, ты всегда рядом, — Оливия еле успокоила горячий пыл парня. — И я тебя не кидал, — сказал Чёрный твёрдо. — Как я мог… — Да ладно, ребята, верю. Но есть сомнения, — Оливия покосилась в сторону Брайна, который в своих думках витал, в разговоре никак не участвовал. Поведение Брайна вызывало у Оливии вопросы. Он стремился спрятаться, не говорил своих планов по поводу их деятельности, прятал голову в песке. Он будто отрезал себя от друзей, разорвал нить общения. — Брайн. Я к тебе обратилась, — сказала она хмуро. Брайн поднял голову и спокойно сказал: — Я не предавал. Как я мог сдавать вас Слепому? Смешно. — Я никак не подразумевала, что ты мог сказать моему парню, что я вешаюсь мужчинам на шею, тем самым попытаться рассорить нас. Но ты это сделал. Чего ещё я не знаю? — сказала Оливия спокойно. У Брайна резко вспыхнули щёки и он схватил Оливию за воротник рубашки, шипя: — То есть я, по-твоему, крыса? Почему ты меня вечно обвиняешь? — Были основания! — резко сказала Оливия, ударив Брайна по щеке. — Ты подорвал доверие! — Да пошла ты! — Брайн потерял терпение, и чтобы не спалиться, постарался быстрее завершить диалог. Оливия стояла и молча смотрела ему вслед, побагровев от злости и поджав губы. Была бы её воля, она бы по стенке его размазала, но нельзя. С друзьями так не поступают. — Надо Слепого убирать, — решил Сизый. — Но как? — Следить за ним, — ответила Оливия, — Там будет ниточка, с которой начнём строить план убийства. Он напросился. Он допрыгался. — Согласен, — Сизый достал сигареты и закурил. Ботан всё никак не мог решиться на свой вопрос касательно полового просвещения, но понимал, что надо спрашивать по горячим следам. Потом будет не актуально. Он подёргал Сизого за рукав футболки, обращая на себя внимание. — Чё ты хочешь? Мультики? — хихикнула Оливия. — С-спросить кое-что н-нужно… — Ботан еле выговорил это предложение. Сизый потушил сигарету, кинув её на асфальт и растоптав ногой. — Окей, пошли, — Сизый отошёл от напарников, почти дойдя до перекрёстка улицы. Когда Ботан убедился, что никого нет, он промямлил, теребя камушек под ногой: — Сизый, а… а что значит отсосать? — Ну сосать, — Сизый даже не нашёл корень вопроса. — Ну тип… Ртом движения делать… — Ты просто привёл однокоренное слово. А я спрашиваю значение, — сказал Ботан увереннее. — Не знаешь? — Мне нужна ситуация, в которой ты услышал это словечко. Там два значения, — Сизый в конце концов допёр и еле сдерживал добродушную улыбку. — Ну Оливия сказала, что… Ну… Хочет это сделать мне. Когда не будет людей… — рассказал Ботан, ожидая ответа. — Так, значит, второе значение. Кхем, — Сизый чувствовал замешательство, как отец, у которого ребёнок спросил, откуда берутся дети. — Ну смотри… Как бы тебе поприличнее и доступнее объяснить. — Можно и неприлично! — обнадёжил его Ботан. — А, ну тогда вообще без проблем. Короче, во время соития иногда девушка или мужчина, как уж повезёт, может взять за детородный орган и начать отсасывать его, собственно. — А зачем? Это больно? Тут Сизый уже не выдержал и начал звонко смеяться, почти упав на землю. Успокоившись, он отряхнулся, поднялся и сказал: — Чтобы сделать приятно, довести парня до максимума. Это вообще не больно. Ну тебе же не больно, когда ты сосёшь леденец? — Нет. То есть Оливия хотела мне… — Ты лишился такого удовольствия, Ботан! В следующий раз хватайся за эту возможность, как за спасательный круг. Говори: «Да, дорогая!». Только не вздумай сам просить у неё такое, обидишь ещё. Ещё вопросы? — Нет, — Ботан густо покраснел, не зная, что и говорить дальше. — Спасибо. — Спасибо, что прослушали мою лекцию на тему полового просвещения. До новых встреч, — Сизый потрепал Ботана по плечу. Ему было весело и приятно в какой-то степени, что Ботан доверил такой вопрос именно ему. Значит, доверяет свои секретики. Они вернулись обратно в компанию. Оливия уже успела купить брикет мороженого, парни просто рассказывали истории из своей жизни. Поймав Сизого взглядом, она остановила его и на ухо спросила: — Что он у тебя спрашивал? Сизый изложил всю суть разговора без насмешек, спокойно. — Не стоило ему объяснять, верно? Я про тебя не подумал. — Стоило. Это уже смешно, парню девятнадцать, а ничего не понимает в этом. Хотя… Ты видел его мать? Сизый помолчал минуту, вспоминая их встречу в деревне, после выхода из СИЗО. — Видел. Я принял её за священника, стойко уверенный, что сейчас я услышу лекцию о Боге. — Ну вот и что парень в такой семье может знать и уметь в постели? Ровным счётом ничего. Зато вопросами закидала, когда приехала позавчера, мол, вы спали, не спали. Я посмеялась, конечно, — Оливия улыбнулась. — Ты прямо как батя. — Я и считаю тебя своей дочерью, — на полном серьёзе сказал Сизый, обнимая Оливию.***
— Так… В ЗАГСе внимательно изучали их документы. Оливия с горем пополам заполнила заявление, наделав сначала кучу ошибок. Было потрачено три бланка и несколько сотен нервных клеток Ботана. Когда пытка закончилась, Ботан напряжённо смотрел в стену, Оливия болтала ногами, будто с ней ничего не связано. — Третье июля пойдёт? 12:45. — Пойдёт! — Оливия махнула рукой. — А чё так быстро? Я же не школьница и не беременная типа. — Сейчас никто браки не регистрирует практически. Кризис, денег нет. Сожительство, да и всё. Если и идут сюда, то только когда беременность случилась. — У нас такого нет. Вроде, — Оливия лукаво улыбнулась, ожидая реакции Ботана. Тот задрожал, как осиновый лист. — Брак первый? — уточнила регистратор. — Первый, у обоих, — сказал за Оливию Ботаник. — Фамилию берёте жениха? Оливия прикинула, на всякий случай. Оливия Воробьёва. Владислав Стар. От второго у Оливии пошли рвотные позывы. «Будто имя стриптизёра.» — Да, беру фамилию жениха. Воробьёв он, — ответила она, смотря на Ботана. Тот кивнул. — Хорошо. Всё, принято. Можете идти, — кивнула она, забирая заявление. Пара попрощалась. Именно с этого момента начинался один из самых суетливых отрезков их жизни, полный тревог и хлопот. Подбор костюма для Ботана, платья для Оливии, аренда зала, пригласительные, гости… За что хвататься — непонятно. Было решено начать с одежды.***
— Алло? — Оливия позвонила Сизому сразу же, как пришла домой. — Третьего июля свадьба. У нас две недели на подготовку, — сообщила она. — Поздравляю, ребята. Я буду свидетелем. Решено! — заявил Сизый тоном, не терпящим возражения. — Конечно, ты. Но ты знаешь, где костюм мужику брать? Платья я возьму в салоне. — Погоди, Оливия, ты платье наденешь? — ошарашенно сказал собеседник. Оливия улыбнулась. — Да. Во-первых, я не хочу надевать туфли, ноги болят. Я надену кроссовки. Но это тип неправильно. Будет же ещё мамаша ботанская. Мне на её мнение всё равно, но скандала не хочется. Во-вторых, я хочу показать себя во всей красе и выпендриться платьем. Как говорится, умрём от голода, но пыль в глаза пустим. В-третьих, я хочу увидеть реакцию Ботана. Я не покажу ему платье до самого конца. Вот он охуеет. — Понятненько. Алкашка с Чёрного, у него друг торгует. Свистнем пару бутылок, на стол. — Только не палёное! Я ликер хочу, мандариновый. Амаретто хочу, — Оливия озвучила свой заказ. — Будет сделано! Как бы не пришлось тебя тащить пьяную из ресторана! — хихикнул Сизый. — Не придётся, — заверила его Оливия. — Я не алкоголичка, я смогу вовремя себя остановить. На этих словах разговор закончился.***
На примерку платьев Оливия поехала без Ботана. Ботан протестовать не стал, он верил приметам и знал, что до свадьбы жениху нельзя видеть платье невесты. Был только Сизый и Чёрный. Брайн в сие мероприятии не участвовал под предлогом «разыгравшейся мигрени». Ребята вошли в небольшое помещение, где висело не так много платьев разных фасонов. Сизый взглянул на стоимость одного из них и мгновенно опешил. — Оливия, я бы эти деньги вложил за путешествие свадебное… — он смотрел на ценник, но Оливия пожала плечами и ответила: — Зато люди будут думать о том, какая я крутая. Да и деньги не проблема. Мне вон то нравится, — Оливия указала на платье белоснежного цвета прямого покроя в пол, отделанное кружевными вставками. — Ну примеряй, чё. Оливия через пять минут вышла из примерочной. Платье сидело на ней просто идеально, подчеркивало осиную талию и стройные ноги. Сама Стар стояла смущённая, покрасневшая, готовая провалиться сквозь землю с непривычки. Продавец прибежал с небольшим зеркалом, чтобы покупательница могла посмотреть на себя со стороны. — Улёт, — сказал Чёрный. — Ага, супер. Можно домой. — Вам лишь бы отвязаться! — рассмеялась Оливия. — Ладно, беру. Смысла другие смотреть не вижу, да и сама не люблю сто примерок на дню. Она положила купюры на стол и подошла к шляпкам. Нет, покупать она их не намеревалась: она хотела посмеяться. Взяла первую попавшуюся шляпку-«джульетку», надела на голову и покатилась со смеху. — Весело, — прокомментировала она. Друзья просто молча улыбнулись. Ботан тоже не парился над своим свадебным образом: когда он приехал с Чёрным выбирать костюм, он ткнул в первый попавшийся, ретро-покроя, примерил его и кивнул. Его больше волновала цена одежды, он боялся, что цифра окажется слишком большой. Бонусом к костюму Ботан выбрал красный галстук (отголоски пионерского детства) и запонки. На ноги было решено надеть замшевые туфли.***
После того, как с одеждой было покончено, Оливия была занята обзвоном своих корешей с района и рассылкой пригласительных. Шаблон для них выбирал Ботан, так как он боялся, что «отсутствие какого-либо эстетического воспитания испортит всю картину», подписывал их также Влад, так как из всех у него был самый читабельный почерк, который стремился к каллиграфическому. Оливия смотрела на уже готовые открытки и смеялась. — Прикинь, бандит получит открытку, подписанную вот так вот красиво? Я понимаю, что мой почерк выглядит так, будто у пьяного человека в приступе эпилепсии, который скачет на лошади, но для бандюг это совсем не важно. — Я хотя бы у них чувство вкуса разовью, — пробурчал Ботан. Оливия улыбнулась, ущипнув Ботаника за щёку. На самом деле, она уже смертельно устала от всей этой беготни. Хотелось лечь на диван и посмотреть телевизор. Вслух же она этого не говорила и просто молча ждала, пока кончится пытка. — Маму твою приглашаем? — неожиданно спросил Ботан. Оливия сначала даже не поняла, шутка ли это или серьёзно. — Ботан, у меня нет мамы. У меня вообще нет родителей. Всю жизнь так было: рядом нету мамы, рядом нету папы, никаких запретов². Пора запомнить.***
Незаметно, тихими шагами подкрался день рождения Оливии. Отпраздновать решили скромно, так как основная часть финансов была направлена на свадебное торжество. Оливия просто прикупила салатов, фруктов, овощей, сладостей и две бутылки коньяка и вина. Специально для Ботана она взяла шампанское, так как это был единственный алкогольный напиток, который он мог влить в себя. Не считая знакомства с водкой при Сизом. Несмотря на то, что денег было потрачено не так много, как, например на день рождения Влада, веселье всё равно было через край. Во время дня рождения важно помнить, что для счастливого праздника не обязательно дербанить свой кошелёк и выкладывать на кассы миллионы. Самое главное — это то, какие люди рядом с тобой в твой день. Они способны как улучшить настроение в разы и сделать этот день незабываемым, так и испортить. Вначале просто велись разговоры, в которых не затрагивалось ничего лишнего. — Вы че планируете после свадьбы? — задал вопрос Сизый. — Ничего. Просто жить, — ответила Оливия непонимающим тоном. Ботан кивнул, показывая, что солидарен с ней. Он не планировал накладывать на Оливию особенных каких-то обязанностей «жены», как и Оливия не заставляла Ботана делать все то, что по меркам общества обязан делать «муж». Всё было спокойно до того, пока все не опьянели. Ботан, который умудрился улететь с бутылки шампанского с мизерным количеством градусов, вскочил на стол и начал отплясывать чечётку, крича: — Здравствуй, Дагестан родной! Никто его не останавливал, хлопали и поддерживали молодого танцора. Начались спортивные состязания. Откуда-то в комоде Оливии была найдена скакалка. В центр комнаты вставали двое ребят, назначался считающий (Ботан, так как у него были блестящие математические способности), который выбирал победителя по большему числу прыжков. На удивление, очень отличился Брайн, который своим телосложением не был так крепок, как, к примеру, Сизый. Ботан выдохся на пятом прыжке. Сизый получил «серебро с золотым отливом». Чёрный не намного отстал от Сизого. Потом Оливия целовалась с Ботаном, а гости считали секунды, чтобы понять, на сколько их хватит. — Двадцать один… Двадцать два… А они всё не могли отлипнуть друг от друга, будто Оливия провожала Ботана на Эверест навсегда. Где-то на сорок шестой секунде они отстранились друг от друга, и то — только потому, что у Ботана заболели губы… Далее ничего яркого и запоминающегося, кроме решения мелких вопросов, связанных с бракосочетанием, не было, вплоть до второго июля. Второго числа Слепой позвонил Брайну по телефону, который назывался «орехоколом» и заявил: — Завтра в час ты должен прийти ко входу в парк Ленина. Нужно обсудить деловые вопросы. — Я не смогу, простите, — сказал Брайн извиняющимся тоном. — У меня неотложные дела. — Какие? — не сдержал любопытства Слепой. — Оливия выходит замуж. Я должен присутствовать на свадьбе. Слепой лишился дара речи от счастья. Неужели тот самый момент прилетел к нему в руки?! — А не подскажешь, во сколько свадьба? И где? — ЗАГС Адмиралтейского района, 12:45, третье июля. А тебе зачем? Слепой записал все данные к себе на листочек, который впоследствии целовал, как родного сына. — Я там буду. — Зачем? — выдал Брайн, ощущая панику. — Как зачем? — ухмыльнулся Слепой. — Хочу извиниться. Добиться примирения. Стыдно стало за все делишки. Вот и всё. — Ты обещаешь, что с Оливией и Ботаном ничего не случится? — спросил Брайн. — Ничего, уверяю. Только перемирие. И всё, — искренне сказал Слепой, ухмыляясь. «Наивный мальчишка.» — Тогда хорошо, — Брайн выдохнул. — Я спокоен. Но мне кажется, Оливия тебя не пустит. — С ней я разберусь сам! — рявкнул Слепой, вешая трубку. «Не пустит, как же. Пустит!»***
— Ой, Оливия, мне такой нехороший сон снился, — сказал Ботан, проводя рукой по волосам Оливии. Та уже практически засыпала и не улавливала половину разговора. — Какой? Опять тебе приснился Фредди Крюгер? Ей-Богу, ты больше с нами не будешь смотреть «Кошмар на улице Вязов»! — Оливия отвернулась на бок. — Дело не в этом. Я видел кровь, а это, насколько я помню, попытка мести и конфликты… — Ты просто пересмотрел ужастиков. Я тебя уверяю, все будет хорошо, — попыталась успокоить его Оливия, но Ботан помотал головой. — Может, стоит перенести день росписи? — Уже поздно, Ботан! — Оливию начало бесить это поведение заучки. — Все нормально будет! Что может случиться в свадьбу? — наивно вопрошала девушка. — Ничего, — решил Ботан, успокаиваясь. — Спасибо, Ливи.***
На следующий день, когда прозвенел будильник, Стар ничего не поняла сначала. Она высунула руку из-под одеяла и отключила его, подумав, что он заведён по ошибке. Но когда он выключился, Оливия осознала, что сегодня — необычный, праздничный день. Она начала будить жениха, визжа: — Вставай! Ботан перевернулся к стенке. — Ну Ботан! — Она начала трясти парня со всей силы. Только это и помогло ему проснуться. Он вскочил с кровати и побежал умываться. Оливия не спешила вставать, нежно потягиваясь. Куда торопиться? Впереди три часа. Ей просто нужно позавтракать, надеть платье, кроссовки, сделать начёс на голове (такова была мода девяностых) и двигать в путь. Сизый как раз раздобыл новую тачку, покруче старой. Поедут роскошно, покажут, какие они богатые. На завтрак Оливия сделала себе несколько бутербродов, рассчитывая, что этого будет вполне достаточно. Впереди банкет в ресторане, там поест. Ботан попил чай с конфетами. Его укачивало в машинах, он боялся, что всё полезет назад. — Ботан, иди в ванную! — сказала Оливия, когда пришло время одеваться. Ботан ничего не понял, но ушёл. Лив достала с вешалки то самое платье и медленно надела на себя. Неожиданно её стали одолевать сомнения. Платье? Стоит ли? Оливия покрутилась, провела рукой по цветочным вставкам и едва не разозлилась. — БОТАН! Он вышел из ванной испуганный из-за вопля любимицы. Но увидев Оливию в свадебном наряде, он замер от восхищения, не в силах подобрать слова. То, на что рассчитывала Оливия. — Я посмешище! — заявила она. — Поеду в джинсах! — Боже, солнышко! Ты самая прекрасная! Ты звёздочка! Право, я в восторге! — Ботан окидывал Оливию снизу вверх восхищённым взглядом. — Ой, звёздочка, — Оливия передразнила его. — Скоро воробьём стану. Ладно, где там Сизый? На пейджер Оливии пришло коротенькое: «Я на месте.» Ботан побежал быстро одеваться, душиться. Оливия же сделала пышный начёс у себя на голове. Краситься не стала. У парадной уже стоял пятый BMW — машина, которую могли себе позволить только олигархи***
— Поздравляем молодоженов! — радостно объявил Сизый, открывая дверь машины. Он понимал, что Ботан так и не научился управляться с дверьми, и заранее позаботился об этом. — Ага, благодарочка, — Оливия села на заднее сиденье, Ботан устроился рядом, вытирая пот со лба. Выдалась поистине жаркая погода: хотя температура была двенадцать градусов, все равно было душно. Сизый, Чёрный и Брайн устроились впереди. — Включи музыку, — попросила Оливия. — А то едем, как-то тухленько. — Без проблем! Уже через пару минут компания веселилась, громко крича во всю глотку свои любимые песни. На кассете было что-то вроде «попурри»: микса из разных песен разных групп. Тут были и Modern talking со своим бессменным «братцем Льюи» и «Cheri Cheri Lady», и Bad Boys Blue «Pretty Young Girl» и Кармен с только вышедшим альбомом «Вокруг света». — Мне просто надоело один «Мираж» слушать, откровенно говоря, — признался Сизый. — Хотя эта группа мне нравится. Поднадоело, захотелось разнообразия. — Помолчи, а, — злобно отозвалась Оливия на жалобы парня. — Всю атмосферу портишь. Лондон гудбай, — Оливия достала из бардачка бутылку коньяка и начала пить из горла, подпевая. — Ууу, лондон прощай, я здесь чужой, ууу… — Оливия! Мы даже до ЗАГСа не доехали, а ты уже пьёшь! — возмутился Ботан. — Как не стыдно! — Мне не стыдно. Свадьба бывает один раз в жизни, — ответила Оливия, выпивая. — Я тоже хотел выпить, но я за рулём. Водительский статус помешал, — Сизый пожал плечами. — Ладно, ещё напьёмся и загуляем! — Это Сан-Франциско, город в стиле диско, это Сан-Франциско, тысячи огней! — изрёк Ботан, пытаясь подражать голосу исполнителя. С его писклявым голоском эта пародия вышла смешной.***
Наконец-то они доехали до здания дворца бракосочетаний. Оливия вышла пафосно из машины. Было смешно наблюдать картину: девушка ставит ногу в кроссовке на землю, приподнимая пышный подол платья. Ботан старался держать себя в руках, но он сам был против такого грубого сочетания в одежде. Но нечего поделать: если Оливия что-то решила, её уже ничто не спасёт. К ЗАГСу подъехали три вишнёвые «девятки», из которых вышли люди криминальной наружности — кореша Оливии. Она всех поприветствовала рукопожатием. Ботан улыбался, слыша следующее: — Привет, Джем. Привет, Сокол. Привет, Орёл. Нос всё такой же орлиный. Привет, Пушкин. Хотя, у тебя уже не такие кудрявые волосы. Привет, Паук. Привет, Муравей. Ботаник уже за несколько месяцев жизни с Оливией привык к этим кличкам вместо имён, но сейчас это насмешило его. Оливия улыбалась счастливо, обнимаясь, хлопая по плечу своих друзей. — Ты выросла, Звезда. Мы тебя помним ещё девочкой маленькой. Пятнадцать лет тебе было, но уже тогда шустрая была. Потом как-то затерялись. — Да дела свои были, рэкет там, убийства, — пожала плечами Оливия. — Но хорошо, что встретились. — У нас тоже свои дела были. Джема забирали в тюрягу, облава была мощная. Надо было спасать пацана. Тебя тоже вроде в СИЗО забирали? — Долгая история, — уклончиво ответила Стар. — Расскажу за столом. — Проставляешься? — спросил некто по кличке Паук, взрослый мужлан-качок, с проседью в волосах. — Канеш. Обижаешь, — Оливия улыбнулась. — Оливия, надо поговорить, — позвал её Брайн. Оливия повернула голову. Брайн опоздал на пару минут. У него был какой-то ошарашенный взгляд. Брайн ещё держал слова Слепого у себя в голове. Он придёт на свадьбу Ботана и Оливии. Что будет из этого — ничего не известно. Оливия даже не подготовлена, уже поддатая, что было слышно по голосу. Она кивнула компании бандитов и отошла от них. — Замуж выходишь? — спросил Брайн как-то напуганно. — Да. Поздравить решил? Так ещё рано, — Оливия подмигнула. — Желаю счастья с Ботаном. Надеюсь, он сможет стать достойным тебя. Не успела Оливия возразить что-то на эти слова, содержащие подколку, как Брайн обнял её за талию и впился в её губы. Оливия так сильно испугалась, что не успела сразу оттолкнуть от себя Мапса, но вовремя сообразила. Через пять секунд она дала ему пощёчину и ударила коленкой между ног. — Ты чокнулся? Ты чё меня позоришь? Ты с дубу рухнул?! — возмущалась Стар. Брайн прыгал на пяточках, пытаясь унять боль. — Я стою перед тобой в платье свадебном! С кольцом на пальце! А ты лезешь! Совсем долбанутый! — орала она. Затем она с силой толкнула Брайна, едва не столкнув с лестницы и крикнула: — Видеть тебя не хочу! Проваливай, подонок! Брайн встал и побежал восвояси. Может, оно и к лучшему, что Оливия прогнала его со свадьбы. Хотя, в тот момент он переживал за неё и хотел держать ситуацию под контролем. Самое фиговое, что он даже не успел предупредить девушку о возможной угрозе со стороны Слепого, будь он неладен! — Оливия, что-то случилось? Ты так кричала, — к ней подбежали её близкие знакомые. Оливия помотала головой и сделала счастливое лицо. — Всё в порядке. Недопонимания с кентом. А так всё в ажуре. Сколько времени? — Правильно говорить «который час», — с улыбкой поправил её Ботан. — 12:35. Думаю, уже можно заходить, — некий Джем посмотрел на свои наручные золотые часы. Оливия с интересом их разглядывала. — Ладно, погнали. Сизый, ленту надевай! — гаркнула она на напарника. Сизый достал из кармана помятую алую ленту «Свидетель».***
— А где мама? — спросил Ботан встревоженно. Оливия вздохнула тяжело: — Ботан… Она не придет. Она знала об этом ещё со вчерашнего дня. Электричку, на которой ездила Наталья до Петербурга, отменили из-за ремонта на дорогах. Она сообщила об этом Оливии по телеграфу. Стар не знала, как сказать об этом Ботану, но время пришло. — Трудности… Короче, рейс отменили. Вот, — сказала она. — Могу показать телеграмму. — А… Ладно, — грустно ответил Ботан. Было видно, что ещё немного — и он заплачет, как ребёнок, который остался один в детский утренник. Но уже зазвучал вальс Мендельсона, и ребята зашли в роскошный по тем временам зал, прошли по красной ковровой дорожке. Сизый смотрел на пару и вытирал слёзы. Он был счастлив за свою Оливию. — Боже, я их люблю, — вырвалось у Сизого. Чёрный опешил от такой откровенности друга. Обычно Сизый боялся проявлять чувства, скрывал их внутри себя. Если он даже скрывал свою драму в личной жизни, которая произошла в шестнадцать лет. — Я не доверял этому очкарику, но он правда любит Оливию… — Сизый вытирал слёзы платочком. Кстати, все гости (со стороны Оливии, со стороны Ботана никто не пришёл, к сожалению из-за расстояния) были одеты более-менее прилично. На мужчинах были рубашки, парадные штаны, галстуки. Всё как надо. Оливия и Ботан застыли у алтаря и внимательно смотрели на женщину, которая должна была закрепить их союз. — Вот и ещё один корабль любви тронулся в путь по океану жизни, — начала она. Все гости зевнули протяжно. Был сказан целый трактат на тему семьи и верности, который приводить не вижу смысла, ибо предугадываю интерес читателя к дальнейшим событиям, а не к мелочам и деталям. — Согласны ли вы, Владислав Воробьёв, взять в жёны Оливию Стар? Является ли ваше решение вступить в брак обоюдным, желанным? — с выразительностью сказала женщина. — Согласен! — Ботан почувствовал, как от торжественности момента у него по лицу текут слёзы. — Согласны ли вы, Оливия Стар, стать женой Владислава Воробьёва? Является ли ваше решение вступить в брак обоюдным, желанным? — Ага, ага, согласна, — Оливия ответила немного резко. Вся эта тягомотина ей надоела, хотелось поехать в ресторан и покушать. — Объявляю вас мужем и женой! Прошу обменяться кольцами. Ботан медленно повернулся к Оливии, достал новое кольцо, ещё лучше прежнего и трясущимися руками натянул его на тонкий палец Стар. Оливия же спокойно надела кольцо на палец Ботаника. — Можете поцеловать невесту. Ботан обнял Оливию за талию и поцеловал её в губы нежным поцелуем. Он аккуратно обнимал Оливию, как нечто хрупкое, дорогое сердцу. Оливия ответила на поцелуй, оставляя его таким же робким, хотя хотелось грубости и уверенности. Все радостно захлопали. Сизый встал, растолкав всех и расписался. — Чё толкаешься? — буркнул гость. — Я невоспитанный, прошу прощеня, — сказал Сизый, убирая мягкий знак. Неожиданно в зале встал один человек, которого никто не видел среди толпы. — Итак, — сказал он, — я хочу поздравить наших молодожёнов. Его лицо было закрыто маской чумного доктора. Оливия испугалась не на шутку, сжав руку Ботана, будто ища поддержку в муже. — Счастья вам, здоровья, — голос мерзкий, скрипучий, будто с пластинки. — На том свете! — выкрикнул он, извлёк пистолет из кармана, зарядил его одним движением, навёл на Оливию и выстрелил два раза. Оливия, сама не зная как, успела отскочить в сторону и упала, не удержавшись, на пол. Все в зале сидели, рассчитывая, что так и должно быть, что так запланировано, может, это подводка к выкупу невесты… Но по глазам Ботана стало ясно, что это не по плану, не по сценарию. Оливия резко отвернулась, задрала подол платья и достала ловким движением из нижнего белья пистолет. Оливия понимала, что что-то может быть и приготовилась. Она нажала на курок, давая быстро ответный выстрел, надеясь попасть. Но мужчина в маске был не промах: уворачивался от пуль, будто в «Матрице», громко и злобно смеясь. — Тебе не жить всё равно! Сизый начал шариться по карманам в поисках оружия, но пистолет был дома. У Чёрного было то же самое! Казалось, что всё пропало! Оливия, из-за того, что алкоголь в её крови дал действие, не могла держать пистолет и промазывала, даже когда он был близок и попасть в него было легче простого. Ботан сел на корточки, сгруппировавшись, закрыв голову руками и шепча молитвы. Только это могло его спасти. Но он подошёл к ним близко, срывая с себя маску. Оливия без труда узнала Слепого. Она навела на него оружие и нажала на курок. Но патроны кончились. Оливия нажимала на курок несколько раз в отчаянии, надеясь, что случится чудо. Слепой улыбнулся во все зубы. Ботан вскочил рывком с пола и подлетел к Слепому, рассчитывая снести его ударом. Но Слепой толкнул его в стену со всей силы. Ботан ударился головой, и кровь мгновенно потекла алой струйкой. Слепой воспользовался моментом. Раздался громкий выстрел. Пуля угодила Ботанику в живот… Он издал истошный крик, упав на пол и схватившись рукой за место раны. Но это был скорее вопль ужаса и непонимания. Ботан не чувствовал боли. Она пришла позднее, сковывая каждую клеточку его организма. Оливия подлетела к мужу, чтобы спасти его и осмотреть, но Слепой выстрелил и в неё, попав в шею. Всё. Шансы на выживание малы. Все вокруг разбежались. Оливия надеялась, что за подмогой. Остался только Сизый, Чёрный и они втроём. — Оливия! Ты как? — Сизый сделал шаг к девушке, но Слепой навёл на него пистолет, крича: — Кто приблизится к ним — убью к чертям собачьим! Сизый понял, что играть в Рэмбо не имеет смысла. Нужен план. Но какой? Действовать нужно было моментально, ведь здесь идёт счёт на секунды. Раны слишком тяжёлые. Оливия и Влад лежали, обнявшись крепко, в луже собственных кровей, а вокруг них творился сущий ад. Какие-то крики, вой сирен, алая лужа. Будто фильм-боевик, а не свадьба. — Ботан… — Оливия повернулась к нему, запачкав платье. — Прости меня за всё. Я не хотела, чтобы наша свадьба оказалась такой. Лучше бы я ушла от тебя. — Нет, — Ботан тяжело дышал, держась за живот. — Ты лучшее, что было в моей никчёмной жизни. Я увидел жизнь, которая сияет яркими красками. Я начал жить. Я кроме пианино, — кашель, — не видел ничего. А ты открыла второе дыхание. Ты показала мне, что меня можно искренне полюбить, всем сердцем. Я принял себя. Чувство любви такое прекрасное, — он говорил сбивчиво. — Я… Я не верил, что полюблю. Любовь окрыляет… Оливия сняла с Ботана пиджак, расстегнула рубашку и оторвала с силой кусок ткани. Она сделала повязку на его животе, которая мгновенно пропиталась кровью. Лив старалась не смотреть на свои кровавые руки. — Ботан, замолчи… — произнесла Оливия, плача. — Экономь силы!***
— Звони в полицию, быстро! — приказал Сизый Чёрному. Тот кивнул и убежал на противоположный конец улицы. — Алло, скорая? — почти воплем сказал Сизый в трубку уличной будки. — В ЗАГСе Адмиралтейского района Санкт-Петербурга произошла перестрелка. Есть раненые. Женщина, двадцать один год, пулевое ранение в шею. Мужчина, девятнадцать лет, пулевое в живот. Приезжайте быстрее. Прошу!!! — заорал он в отчаянии. — Машин нет, — равнодушно сказала тётка на том конце провода. — Как будут, к вам приедут. — Послушайте, там человек дышать не может! — крикнул Сизый с такой злостью, что собеседница замолчала. — Если вы прямо сейчас не приедете, я буду жаловаться, ёб твою мать, я вас по судам затаскаю! — орал он. — Вам мало не покажется!!! — Ой, машина освободилась, к вам приедут скоро, пять минут ровно. Не волнуйтесь, — мирно ответила диспетчер. — Я блять время засёк, уяснила? Я за свою дочь порву, — видимо, у Сизого от нервов разум отключился, раз он об Оливии говорил, как о своём ребёнке. В этот момент прибежал Чёрный и кивнул, мол, дозвонился. — Чё ты киваешь, как попандопола? Что тебе сказали? — Сизый не говорил, а рявкал. — Они приедут через две минуты. Надо отвлечь Слепого и оказать первую помощь. Я так думаю, — высказал план Чёрный. Он тоже был встревожен, но этого не показывал, чтобы совсем не пугать Сизого. В экстремальной ситуации, в которую попадает группа людей должен быть кто-то с стальной выдержкой, который своим спокойствием будет помогать морально пострадавшим. Иначе всё пойдёт к чертям. Сизому ничего не оставалось, как кивнуть головой и принять предложение парня. Потом он позвонил Брайну. Нужен был ещё человек, на всякий случай, который отвлекал бы Слепого. — Алло, Брайн? Приезжай сюда, быстро! — сказал Сизый, когда услышал ответ Брайна. — Что случилось? — в ужасе спросил Брайн, видимо, понимая ситуацию. — Слепой пришёл на свадьбу и устроил стрельбу. Оливия и Ботан смертельно ранены. Он терроризирует нас, запрещая подходить к Владу и Оливии. — Блять! — вырвалось у Мапса. — Пиздец… Я еду! Не отчаивайтесь! Сизый молча положил трубку на рычаг, прислоняясь к стеклу будки. Не хотелось шевелиться, трогаться с места, но нужно было.***
— Оливия, ты же лучше разбираешься в ранениях, — говорил Ботан, приподнимаясь. Он хотел сесть, но даже это малейшее движение принесло ему столько боли, что он застонал и лёг обратно. — Мы умрём, да? Оливия вздохнула. Она осознавала, что прогнозы неутешительные. Пуля, попавшая в живот, повреждает жизненно необходимый орган — кишечник. Если не окажут помощь, то Ботан либо умрёт от внутреннего кровотечения за несколько часов, либо от боли за двое суток. У Ботана лицо стало бледно-жёлтым, ввалились щёки, заострились черты лица. Он сжимал кулаки от невыносимого чувства боли. Он не должен плакать при ней. Он должен быть сильным. Хотелось стонать и кричать, разрывало на кусочки от страданий и мук. Но нельзя. Он будет бороться до конца. — Оливия, моя маленькая, — Чёрный вбежал в ЗАГС. — Потерпи, мы вызвали… Бригада скорой помощи скоро тут будет. Я вызвал полиц… — Я предупреждал, собака вонючая! Слепой в этот момент вышел на улицу, чтобы осмотреть ближайшую территорию на предмет слежки. Но по какому-то шестому чувству вернулся обратно — и не зря. Чёрный замер в оцепении от страха. Слепой достал пистолет и воспользовался им. Чёрный попытался отпрыгнуть в сторону, но поднял руку — и пулька угодила туда. — Твою мать… — Чёрный упал к стене, наблюдая за тем, как вся синяя рубашка покрывается красными пятнами. Сизый подошёл к другу и затянул рану друга жгутом, пока Слепой склонился над телами почти убитых им людей. Он остался с ним, наблюдая за Оливией и Ботаном. Хотелось подойти, но пока Слепой рядом, это бесполезно. Невыносимое желание обнять близких людей в последний раз мучало его. — Вам не жить, ребята. Говорите последние слова и подыхайте, — Слепой улыбнулся и потрепал Ботана по спине, заляпавшись его кровью. — Ботан, воробушек ты мой родной… Потерпи, мы справимся… От пуль не так больно умирать… Вот от ножа больнее… Наверное, я так слышала… Мой мальчик… Я тебя люблю, — Оливия уже не пыталась играть в холодную женщину. Она умрёт с минуты на минуту — к чему эта холодность? — Ты такой хороший… Ты самый сильный… Ты такой милый… Знаешь, я хочу тебя поблагодарить за всё, что было. Ты сделал меня мудрее. Я поняла, что жила неправильно. Ты ломал мне сигареты, и я стала меньше курить. Ты пытался вытащить меня из криминала, но я не послушала. Вот к чему это привело. Я рада, что ты был в моей жизни. Ты разбавил мои ужасные, чёрные будни. Ты лучик света в моей тёмной жизни. Ты осветил её своей добротой и наивностью. Прости меня, если сможешь. Прости за то, что посылала матом, кричала на тебя, била. Я была больной дурой. — Это было заслуженно. Таких девушек, как ты, нет. Ты смелая, храбрая, независимая. Ты сделала из меня мужчину, взрослого, решительного, а не размазню. Я пытался сделать из тебя слабую девушку, беззащитную, но по итогу стал сильнее, жёстче. Ты подарила мне бесценный опыт. Для меня будет честью умереть за тебя и с тобой. Я ведь всегда мечтал о том, чтобы создать семью и умереть в один день, как в сказке. Нас же расписали, значит, мы семья. Моё желание сбылось, — Ботан усмехнулся горько. Сизый пока следил за Слепым краем глаза. Тот смотрел на Ботана и Оливию, наслаждаясь их муками. — Ботан, я дышать не могу… Кажется, что-то задето… — Оливия приблизилась к нему. — Я не могу умереть, не поцеловав тебя на прощание. У тебя самые нежные и красивые поцелуи. Они навсегда в моей памяти. — Ты не умрёшь! — Ботан запротестовал, мотая агрессивно головой. Оливия заткнула его рот, накрыв губы парня своими. Поцелуй с привкусом горечи. Лив целовалась с Ботаном, гладя его по спине, будто пытаясь облегчить его страдания. Неожиданно Оливия резко отстранилась от него и легла на пол, приложив руку к груди и судорожно вдыхая кислород. Она почувствовала холодное дыхание смерти у себя на плече. Вот он — последний миг Оливии.И я пытаюсь приподняться Хочу в глаза ей поглядеть Взглянуть в глаза и – разрыдаться И никогда не умереть, никогда не умереть Никогда не умереть, никогда не умереть, никогда не умереть
— Ливи, малышка, — прошептал Ботан. — Останься со мной. — Прощай. Передавай своей маме, что я её любила. Будь счастлив. Ты заслужил. Сизый, Чёрный! — крикнула она, еле набрав воздуха. — Вы охуенные друзья. Прощайте! — Оливия кашлянула и уронила голову на пол, закрыв глаза и испустив последний вздох. Так и закончилась трудная, тернистая жизнь прославленной бандитки Оливии Стар. «— Стар, тебе бы не пора поумнеть? — раздражённо говорила учительница, размахивая листочком с самостоятельной работой, которую Оливия снова написала на «два». Оливия терпеть не могла школу. Для неё каждый день был пыткой: материал, который она вообще не понимала, мерзкие одноклассники, которые издевались над Оливией морально. Это был шестой класс. — Пошли в задницу со своей математикой. Ну не ебу я, чё это, — Оливия с раздражением посмотрела на учительницу. Какие же они все глупые. Как можно решать примеры, когда у тебя мать напилась снова в хлам и нужно следить за тем, чтобы она коньки не отбросила? — Да она тупая! — хихикнул кто-то с задних парт. — Я тебе щас дам тупую! — Оливия озверела, подбежала к нахальцу и ударила его кулаком по челюсти несколько раз. После этого все поняли, что с Оливией спорить не стоит.» «Оливия всегда мечтала увидеть своего отца. Она нуждалась в поддержке хотя бы одного из родителей. Столкнулась с ним она случайно — когда она шла со школы, увидела мужчину, по описанию похожего на отца. Оливия просто инстинктивно почувствовала, что это её родитель. Он был с какой-то женщиной, с младенцем на руках и коляской. Сколько у него вообще детей?! — Папа! — Оливия подбежала к нему и попыталась обнять, но он отвернулся. Оливия отошла от него и с непониманием уставилась. — Оливия, детка. У меня другая семья. Пойми это и не навязывайся, — резко сказал он, целуя малышку в щёку. Оливия смотрела на него минуту, а потом ушла.» «— Ненавижу тебя! — в приступе пьянства орала мать. — Ты меня достала!!! — Зачем рожала? — крикнула Оливия. Ей было уже тринадцать. — Да потому что эту квартиру бы не дали! Была квота, что мне квартиру дадут! Для этого нужно было дочь свою прописать! Ну или сына. Вот и всё! Оливия догадывалась, что она не нужна, но что её сделала только ради выгоды…» «Оливии 15. Она только познакомилась с Сизым, Черным и Картой. Им срочно нужно было перепрятать «закладки», за которые им давали много денег. Это был первый в жизни Оливии криминал. Она лазила под скамейками, под горками с пакетиками. Было страшно, но она знала заранее всё, что ей предстоит…» «…Однако Оливия в один прекрасный момент услышала нежные звуки пианино, которые доносились из соседнего дома. Она уже не слышала в этот момент своих друзей, медленно подходя к окну. В соседнем доме парень лет восемнадцати играл за фортепиано какую-то мелодию. Его пальцы быстро-быстро летали по клавишам инструмента, ни разу не сбившись и не запнувшись. Оливия никогда не наблюдала за процессом создания музыки, и её очаровало то, как из-под его пальцев рождались такие красивые звуки. — Лив, будешь читать за Ларису Огудалову? ² Лив! — Ребята отчаянно пытались обратить на себя внимание девушки, но та ничего не слышала, увлечённая тем парнем и этой мелодией. — Да, мне говорили, что тут живёт по соседству парень-пианист. В консервы поступил год назад, — сообщил Брайн. — Консерватория, дебил, — пробормотала Оливия, слушая заключительные ноты. Парень закончил играть, положив ладони на клавиши.» — Оливия? — сказал Ботан, хватая ручонками безжизненное тело своей любимой. — Оливия! — заорал он на всё здание каким-то нечеловеческим голосом. По его крику Сизый понял, что конец наступил. Он заткнул уши пальцами, лишь бы не слышать криков Ботана, которые довели бы его до безумия. Ботан мотал головой, будто отрицая увиденное, стараясь забыть тот факт, что Оливия умерла. Из него вырвался глухой стон, всё в груди сдавило. Девушка начала синеть — все признаки трупа налицо. Ботан тихонько заплакал, размазывая слёзы и холодный пот по своему бледному лицу окровавленным рукавом. Внезапно в проходе появился Брайн. Он схватил Слепого за рукав и с силой потащил из здания. Его лицо было искажено ненавистью, он холодным взглядом смотрел на Слепого. Казалось, что миг — и Мапс разорвёт его на куски! — Какого чёрта? — рявкнул Брайн, ударяя Слепого кулаком в грудь. — Ты обещал, что с Ботаном и Оливией ничего не случится! Ты подонок! — А, ты, барс белой пустыни. Ты невинен, как агнец. Всё верно? Ты убил моего брата, друг мой сердечный, — Слепой ткнул в грудь Брайна пальцем. — Это и была месть, чудесный ты мой. Сначала я хотел тебя убить в той хижине, но я подумал, что это слишком банально и предсказуемо. Потом я решил поступить так: я вынудил тебя предать своих друзей с помощью пыток и нанять тебя, сделать своим человеком. Всё пошло, как я думал! Ты мне говорил информацию обо всех делах шайки, и я ждал момента, когда бдительность атаманши будет усыплена. И вот — о чудо! — она решила себя окольцевать. Отдать в добровольное рабство. Тогда я тайно проник в ЗАГС, даже несмотря на отсутствие пригласительного и убил всех. Оливия была пьяна, я знал, что она пригубит перед распиской. Она бы убила меня с лёгкостью в другое время, она уже почти держала пистолет у моего виска! Но из-за алкоголя в крови её внимательность понизилась. Да и никто на свадьбу с оружием на пришёл, так что обороняться было нечем. Все сбежали. Кроме её дружков. — Зачем ты так? — спросил Брайн, опуская измученный взгляд. — Это была моя месть. Жить с чувством вины в гибели близких друзей — это самое страшное, что может быть. Это хуже смерти, поверь. Ты виновен в смерти Оливии, которую ты любил якобы и поцеловал даже тогда, когда она уже была без пяти минут Воробьёва. Ты виновен в том, что заучка скоро откинется, потому что у него ранен живот и плюс удар от смерти жены его доконает. — Ботан-то здесь причём? Мы почти не общались. — Этого хотел бы мой брат. Он хотел отомстить Оливии, но не успел. Его смерть решит этот вопрос. Да и плюс он видел слишком многое. Я сам тебя довёл до петли, чем очень сильно горжусь. Пойдём же со мной! Я покажу тебе, что стало с твоими дружками. — Они вошли вместе в зал. Брайн закрыл рот руками, падая на колени. Ботан корчился от боли, но холодную руку Оливии не выпускал.***
Пока Брайн и Слепой разговаривали, Сизый отошёл от Чёрного, который потерял сознание, подбежал к Ботану с повязками, пытаясь затянуть рану и хоть как-то остановить кровотечение. — Сизый… Где скорая? — спросил Ботаник. — Она едет, — Сизый понимал, что пять минут прошли давно. — Едет, мой хороший… Потерпи немножечко. — Я не хочу. Ботан вдруг осознал, что больше не хочет бороться. Оливии больше нет, его смысл жизни ушёл вместе с ней. Он больше не сможет жить, как раньше, в деревне, играя бесмыссленные мелодии. Оливия открыла ему другую жизнь, где есть любимый человек, поддержка и забота. То, как его поддерживала Оливия, никто не поддержит. Мать будет его ненавидеть за связь с преступницей, которая сделала ему больно своей смертью. Между родителем и Владом — пропасть. «Оливия, я хочу к тебе», — прошептал Ботан, целуя покойницу в лоб. — Чё, по своей шлёндре горюешь? — Слепой брезгливо ухмыльнулся, наблюдая за ним. Ботан вдруг почувствовал такую ненависть, что выхватил из руки Оливии пистолет, зарядил его, как она учила и прошипел, поднимая свои глазёнки на злодея: — Ты сдохнешь вместе со мной, падла. Слепой, на удивление, даже не пытался уклониться от пули, спокойно принял её. Ботан попал сразу же, с первого выстрела, в сердце. Слепой рухнул на пол и через несколько минут скончался. — Ты герой, — сказал Сизый, погладив Ботана по голове. — Сизый, я прошу тебя, — Ботан кашлянул. Его голос слабел с каждой минутой. Сизый взял его на руки. — Похорони нас вместе, в одной могиле, с одной плитой, но рядышком с моим папой… Ты помнишь, где он?.. Сизый сделал движение головой, еле похожее на кивок. Он уже не сдерживал себя и рыдал навзрыд белугой, а слёзы капали на рубашку Ботаника. — Ты был отличным другом! Живи дальше, не страдай по нам. Оливия бы этого не хотела. И кремируй нас. Оливия хотела кремации, она мне говорила. Я тоже так хочу. — Всё будет сделано, — Сизый больше не тешил Ботана надеждами и не говорил, что скорая приедет, что он выживет. Скорой уже час нет, за это время в рану могла попасть инфекция. Ботан посмотрел наверх и сказал тихонько: — Пап, я к тебе прилечу скоро. И с улыбкой закрыл глаза, откидывая голову назад. Он встретил смерть храбро, без страха. Больно уже не было в последние мгновения. Нервные окончания перестали работать. «— Мама, мамочка, я больше не могу… Ботану пять лет. Шёл первый час ночи. Ботан всё ещё сидел за пианино. Он бренчал на нём уже пять часов, без перерыва. Желудок просил о помощи, глотка была, как Сахара. — Играй, — приказала мать. — Пока не сыграешь идеально Бетховена, сна не будет. — Мамочка, у меня пальцы… — Ботан показал маленькие ручки маме, всхлипывая. Они были покрыты мозолями. — Мне всё равно. Ты обязан поступить в музыкальную школу. — Мама никогда не кричала. Она говорила спокойно. Поэтому Ботан и не понимал, что что-то не то. Он играл, играл, пока клавиши пианино не оказались заляпаны кровью из-за мозолей. Даже тогда мать не остановилась: молча протёрла клавиши тряпкой и кивнула.» «Ботану шестнадцать. Он стоял и читал ноты к экзамену. Неожиданно к нему подбежала одноклассница и ущипнула за пятую точку. Ботаник приподнял смущённое лицо. Эта девочка ему нравилась давно, он надеялся, что это просто знак внимания. Неужели его полюбят? — Кристина! — он подбежал к девочке. — Ты мне нравишься. Может, мои чувства взаимны? — Прости, Влад, — она потупила взгляд. Сзади неё громко смеялись пацаны. — Я это сделала на спор.» — А, здаров, — Лив поняла, что спалилась, и поправила нервно волосы, улыбаясь, как дура. — Я тут это… Новенькая, да. Решила прогуляться! — Она зачем-то всплеснула руками, однако парня не смутило её странное поведение. — Может, составишь компанию? Как ни крути, поздно уже, а я беззащитная девушка… — Она начала поглаживать свои волосы.» Сизый завыл громко, падая на пол и начиная бить кулаком по паркету, выкрикивая поочерёдно то «Ботан», то «Оливия». Тут до него кое-что дошло. Он вскочил на ноги и обратился к Брайну: — Это ты? Ты предатель, да? — Сизый, я сейчас всё объясн… — их разговор был прерван воем сирен с улицы. Приехали врачи, полицейские. Кто-то из докторов дал материал СМИ, и репортёры также были здесь: с камерами, блокнотами, ручками. Конечно, стрельба в ЗАГСе во время свадьбы — как такой материал можно было упустить? Сенсация! Вот только это было доказательством некомпетентности журналистов — они не имели права лезть с расспросами так рано. Фельдшер скорой помощи подошёл к Оливии с фонариком, открыл ей глаз и посветил. Реакция зрачков нулевая. То же самое он установил и с Ботаником. Он поднёс зеркало к их носам, которое осталось чистым, даже ни на грамм не запотело. — Суки, где вы были? — Сизый не сдерживал себя. Он готов был наброситься на врачей с кулаками. — Вы могли их спасти! — Пробки, — равнодушно ответил врач. Полиция подошла к Сизому и задала несколько вопросов относительно происшествия. Сизый без слов отдал кассету, где был зафиксирован момент убийства. Так вышло, что Сизый хотел снять самый трогательный момент в жизни молодожёнов, но заснял их последний миг. — Пустите меня! — раздался женский голос. Сизый обернулся и увидел маму Ботана. Она приехала, несмотря на отсутствие рейсов до Питера — на попутках и такси. — Вам сюда нельзя. Мы снимаем отпечатки пальцев, — ответил полицейский. — Там мой сын! — орала мать истошно. — Что с ним? Кто-то отошёл из толпы, и она увидела тело своей кровиночки. Женщина растолкала всех с ненавистью, упала на грудь Ботана и начала целовать его, куда попадут губы, крича что-то нечленораздельное. Сизый догадался подойти к убитой горем матери и обнять. Объятия даже незнакомого человека в такие моменты обладают успокоительным свойством. — Мой сыночек, мой Владик, за что ты так со мной… — На небесах жизнь лучше, чем здесь. Он в раю, ему больше не больно, — говорил Сизый, гладя по спине мать. — Господи… Шестнадцать лет назад я схоронила мужа, теперь сына, за что?! — вскричала она. — За что?! «Я же тоже не железный…» — Сизый пожалел, что он мужчина и не может из-за предрассудков общества выразить свою боль. Врачи тем временем оказывали первую помощь Чёрному и заверили Сизого, что он будет жить. Руку не ампутируют.Выдержка из программы «Время», 3 июля 1992 год.
«Праздник любви превратился в траур. В ЗАГСе Адмиралтейского района Санкт-Петербурга во время бракосочетания началась перестрелка. Убитыми оказались Оливия Стар и Владислав Воробьёв. Стало известно, что Оливия возглавляла крупнейшее ОПГ района, занималась рэкетом и убийствами. Владислав же был заслуженным пианистом России, победитель международного конкурса «Синяя Птица». Девушка была убита пулевым ранением в шею, был задет спинной мозг, остановка дыхания. Парень ранен в живот. Оба скончались на месте. Мы следим за развитием событий.»***
Неделю спустя.
Последняя воля Ботана была исполнена в соответствии с его указаниями. На похоронах Сизый и Чёрный не говорили друг с другом. Они будто закрылись от мира куполом страданий. Любой разговор казался нечестным по отношению к умершим, да и сил не было на слова. Брайн сидел поздно вечером на стуле, смотря пустым взглядом в окно. Он уже был не жилец. Просто физическая оболочка существовала. Морально он был убит. Чувство вины, осознание того, что он косвенно лишил жизни своих друзей не давало ему покоя. Он не мог спать, есть, дышать. Сизый и Чёрный разорвали с ним общение после признания в предательстве. Брайн посмотрел на пистолет, лежавший на столе. Всё намекало на единственный выход из положения. Брайн колебался. Он не хотел умирать. «Они тоже не хотели», — усмехнулся Мапс, поднося пистолет к виску. Щелчок предохранителя, курок, конец…***
Несколько лет спустя.
Сизый и Чёрный стояли на вокзале с вещами. В руках они держали свидетельства о смерти Александра Попова и Алексея Чёрного. Они блестяще инсценировали собственные гибели и сейчас готовились к отьезду в другой город, чтобы завязать с криминалом. — Ты готов начать новую жизнь? Сизый поднял голову. Его волосы поседели от пережитых событий. Он отвечал с задержками, так как мысли были вокруг того самого дня, третьего июля, тысяча девятьсот девяносто второго года. — Да, — ответил Сизый. — Я обещал ему не страдать, а продолжать жить. Чёрный взял за руку друга, и они вместе вошли в вагон поезда — навстречу новой жизни…