Ты был прав

«Значит мы теперь только незнакомцы, сяншен? Тогда я могу тебя просто трахнуть, и это ничего не будет значить, верно?» - Чайльд дернул смятую рубашку, отрывая пуговицы и оголяя желаемое тело, жадно пробегая по шелковистой коже пальцами и немного оцарапывая ее короткими ногтями. «Подожди, что?» - Чжун Ли не смог уследить за резким изменением поведения и переходом Чайльда к мыслям о сексе. Он выдернул руку из цепких пальцев Тартальи и толкнул его в грудь, быстро отстраняя от себя, морщась от неудобного движения в плече. В голове было слишком много вопросов, пусть пока это будет только один из них. - «Каким образом наша беседа связана с плотскими желаниями?» «Ооо, ты такой наивный, сяншен. Если я не смог занять место в твоей жизни, то я войду в неё сам. Может даже буквально», - Чайльд ловко перевернул и настойчиво прижал ослабевшего мужчину грудью к полу, с усилием придавил коленом поясницу и жестко заломил руки за спину. Повреждённое плечо вызвало новые искры из глаз, ограничивая сопротивление Чжун Ли вплоть до шипения. Предплечья плотно сковал ремень Предвестника, стягивая их в напряженном положении пальцами к локтям. Каждое неловкое шевеление теперь отдавало острой болью в суставе и травмированных костью нервах. Он уже чувствовал покалывание на кончиках пальцев. «Чайльд, нам очень нужно поговорить без твоих сумасбродных идей. Послушай меня, остановись», - мужчина воспользовался секундами промедления и отодвинулся, неловко отползая к стене, пытаясь освободить руки. Непривычное, пока ещё слабое, чувство страха медленно закрадывалось в мысли. Такого просто не может происходить с ним. Только не с Прайм Адептом. Это невозможно. Тарталья притянул сопротивляющегося брюнета за лодыжку обратно и схватил его воротник, молча волоча по полу к матрасу. Чжун Ли остервенело упирался ногами, раздирая одежду по швам и брыкаясь, пытаясь вырваться. Глупая шутка затягивалась, перерастая во что-то дурное. Он не верил себе, своим мыслям и неописуемым поступкам молодого Фатуи. Неловкое падение на спину оглушило тёмным каскадом. В голове будто взорвался пирослайм, сжигая все на своем пути. Огонь на задавленных нервах временно вывел из строя зрение и слух архонта. Упорное ощущение постороннего на губах вернуло из полузабытья. Чжун Ли стиснул зубы и поднял прояснившийся темный взгляд. Черные зрачки сузились до кошачьих, подчеркивая нечеловеческую природу существа. В них плескалось многообещающее неодобрение и упрямость. Чайльд недовольно щелкнул языком и с веселой улыбкой зажал мужчине нос. Внутри он ликовал от продолжающегося противостояния Архонта, сердце отбивало бешеный ритм в ушах. Это подстегивало зверя в душе, взывало к желанию крови и растерзанной плоти за каждую попытку невыполнения указов. Чайльд хотел, чтоб Чжун Ли сорвал овечью шкуру с него, чтоб он разорвал мужчину в клочья, растерзал его величие. Чжун Ли упрямо держался до конца, но воздух нужен даже адепту. Чайльд скользнул между зубов и прочно зафиксировал челюсть, когда тонкие губы распахнулись ради глотка кислорода. Приторно сладкая жидкость обожгла горло и дыхательные пути. Мужчина невольно закашлялся и сильно укусил чужие пальцы, поглаживающие и сжимающие с любопытством его язык. Ткань перчаток оказалась слишком плотной даже для полудраконьих клыков. Чжун Ли разочарованно зарычал и дернул головой. Только когда Тарталья удостоверился, что всё проглочено, он освободил его и томно облизнул влажные пальцы, всем своим видом наслаждаясь вкусом и довольно прищуриваясь как кот. «Чайльд, прошу тебя. Ты будешь жалеть о содеянном позже», - Чжун Ли не нравилась ситуация. Непонятная жидкость не была ядом, но инстинкты выли о срочном избавлении от неё. Дракон ревел, не желая быть подчинённым чьей-то воле. Он был слишком гордым, отношения в жизни Моракса всегда были равноправными, без принижения партнёра. Он мало с кем разделил ложе в виду отсутствия необходимости размножаться или заводить семью. Было много других дел: создать город и защищать его, к примеру. А все остальные желания были несущественны. Рекса Ляписа удивляло столь серьёзное отношение смертных к коитусу. И их чувственные переживания. «О, тебя волнует только это?» - Тарталья промурлыкал и скинул свою одежду неровной кучей на пол, заканчивая перчатками и шарфом. Кажется, он принял сказанное за угрозу и ещё более воодушевился, хищно нависая над бывшим Архонтом. Тот неосознанно сглотнул ком в горле и вжался в простынь от колющего ощущения опасности и мурашек на затылке. - «На твоём месте, я бы беспокоился о себе, сяншен. Неизвестно в каком ты будешь состоянии, или каких частей тела тебе будет не хватать. Кстати, ты умеешь отращивать утраченные конечности?» Что-то жуткое загорелось в глазах Чайльда, и он изящно прочертил призванным водяным ножом кровавую полосу по груди Чжун Ли под напряженным взглядом янтаря. Он грубо распотрошил остатки рубашки брюнета, не заботясь об оставляемых порезах разной глубины. Мужчина не проронил ни звука. Его закушенная губа выдавала напряжение, пока он пытался незаметно вытянуть запястья из оков. Может если он вывихнет палец... Когда лезвие спустилось к штанам, самообладание Архонта треснуло. Превозмогая боль, он резко ударил коленом Чайльда в живот и выбил нож. Пока замешательство овладело Предвестником, Чжун Ли быстро перекатился вбок и встал на колени. Неожиданно прилетевший в нос кулак впечатал в его стену с глухим звуком. Мужчина слабо застонал от головокружения и мигающего света ламп. Что-то горячее мешало ему дышать через нос, стекая по губам и подбородку, капая на пол. «Ты сам провоцируешь меня», - Чайльд зарычал и грубо вжал Чжун Ли лицом в матрац, блокируя его голени своими коленями, ограничивая возможность побега. Через дымку оглушения брюнет почувствовал, как тело покинула оставшаяся разорванная одежда и его поставили на четвереньки, подтягивая и фиксируя в неудобном положении с задницей к верху. Очень интимном положении. Он повернул голову вбок и прижался щекой к пропитанной кровью ткани, скорчившись от обжигающего кожу шлепка по ягодице, стараясь понять свое опущенное состояние. «Чайльд, прошу тебя...» На секунду в тусклых голубых глазах промелькнуло сожаление, но пустота быстро перекрыла все ненужные чувства. Ведь он монстр, чудовище, которое разрушает все на своем пути. Только самоудовлетворение, только похоть, только исполнение сиюминутных желаний. Только этот момент. Все жертвы не важны. Ведь он порождение Бездны. Хотя бы сейчас пусть он будет счастлив. Он внушит себе эту мысль. Тарталья сосредоточился на мужчине перед собой. Он был очень изящен и красив, сексуален. Стоящий колом член заинтересованно дернулся при виде упругих мягких ягодиц, подтянутого торса, разметавшихся тёмных волос с янтарными концами. И этих умоляющих глаз. Он наклонился и нетерпеливо потерся твердостью по ложбине, уже предвкушая узкое тепло внутренностей и как он заполнит его дыру, может быть даже порвёт. Молочная нежная кожа словно молила её испортить, и Чайльд не мог отказать. Жадные губы покрывали влажными поцелуями и засосами тонкое полотно спины, медленно спускаясь к голове, не оставляя без внимания крылья лопаток. Острые клыки коснулись шеи и прокололи кожу, вызывая едва слышный полувздох-полувсхлип с искусанных припухших губ. Каждое прикосновение было томным и приятным даже в таком положении. Горячий язык накалял и неторопливо собирал бисеринки крови, старательно зализывая укус и вызывая ещё волну дрожи под ним. Запах Архонта опьянял цветочным ароматом хлеще вина, а вкус был совершенно невероятным. Новый сильный укус на стыке шеи и плеча затмился непривычным ощущением чего-то неродного и мокрого внутри. По бедру стекла холодная вода, приятно контрастируя с разгоряченной кожей. Чайльду помогал горящий синим Глаз Бога. Чжун Ли зажмурился и зашипел от второго пальца, теперь вдвоем обжигающих нежный ободок мышц и растягивающих его. Это было одновременно отвратительно и интригующе. Постепенно становилось немного легче, он даже мог попробовать расслабиться. «Ты так плотно обхватываешь, сяншен. Ты девственник тут? Неужели я буду первым?» - горячее дыхание опалило ушную раковину и последовавший игривый укус усилил приятную тяжесть внизу живота, напрягая сильнее его орган, сиротливо покачивающийся от бёдер к прессу при каждом шевелении. Чжун Ли не желал подпитывать фантазию молодого Фатуи. Ножницеобразное движение пальцев заставило мужчину дернуться и закусить ткань. Он подавил вырывающийся вздох от колющего нервы натяжения. Изучающие скользкие подушечки поглаживали податливые бархатные стены, преодолевая сжавшиеся вокруг мышцы и сильнее разводя их в стороны. Когда Чайльд немного согнул запястье в ином направлении, глаза Чжун Ли ослепила внезапная вспышка. Он распахнул их, судорожно проглатывая звуки. Что это было? Ещё прикосновение к сладкой точке вызвало пятна белого цвета за веками. Он плавился от непривычных прикосновений, чувственно реагируя на любое действие с ним. «Афродизиак помог тебе освоиться с новой ролью шлюхи? Ты возбудился только от ласк твоей ненасытной дырки?» Чжун Ли поморщился от грубых слов Предвестника, пытаясь не сосредотачиваться на покачивающих толчках в его заде и жгучей растяжке. Так вот что было в пузырьке. Его опоили как стеснительную барышню, он поддавался на ласки так же невинно. Тело ослабело, мышцы наливались камнем, давили к земле. Как стыдно. Чайльд продолжал нещадно царапать выступающий бугорок, упиваясь видом извивающегося и задыхающегося в его руках Архонта. Его тихие стоны, запыленный золотой взгляд были совершенством, его совершенством. И он не позволит никому увидеть этот вид. Терпение рыжего исчерпало себя. Он освободил пальцы и плюнул пару раз на сжимающееся вокруг пустоты покрасневшее кольцо мышц, та же жидкость капнула на налившийся кровью орган. Чайльд спешил, он не мог больше ждать. Быстро покачав рукой по члену и покрыв его слабым подобием слизистой смазки, он пристроился ко входу и резко толкнулся внутрь одной глубокой фрикцией по самые яйца. Взрыв жаркого удовольствия вокруг чувствительного органа не требовал ожиданий. Чжун Ли отчаянно закричал и дернулся всем телом вперед, жмурясь от ослепляющих горячих слез и пронзающей все естество боли. Эта боль перекрыла все полученное удовольствие, скручивая внутренности в тугой узел. Свежая кровь текла по подбородку, теперь от прокушенной в отчаянии губы, ногти разорвали кожу на скованных предплечьях. Нестерпимые ощущения. С неожиданно пробудившейся силой в подавленном организме, он вырвался из рук Тартальи и попытался инстинктивно его пнуть. Заполняющий его член был гораздо массивнее пальцев, и его теперь держали сжавшиеся в судороге мышцы, усиливая невозможный ожог от почти сухого проникновения. «Успокойся!» - Чайльд зашипел от двоякого ощущения на половом органе и вдавил мужчину всей тяжестью своего веса в пол, стискивая до багровых синяков его бедра и талию. - «Не двигайся, мать твою!» Ловушка вокруг его члена была сногсшибательной и выбила уже искры из глаз, но каждый рывок его жертвы грозил оторвать его достоинство и похоронить навсегда внутри своего тела. Тарталья пожалел об оставленной в штанах игрушке Дотторе. Грустный взгляд скользнул по куче одежде и остановился на Глазе Бога. В голове что-то щелкнуло. Мокрое щупальце гидростихии обвилось вокруг шеи сопротивляющегося Архонта и сдавило ее, почти отсекая все возмущенные вскрики и вздохи. Мужчина снова распахнул глаза и открыл губы, пытаясь втянуть оставшиеся крохи воздуха. От кислородного голодания его движения затормозились, стали вялыми, ярко-синее свечение печати от подавляемой энергии блекло. Он не хотел больше терять сознание. Только не сейчас, ни в коем случае, это опасно. Неизвестно во что может вылиться очередная идея опьяненного мальчишки. Нельзя допустить, чем бы он ни жертвовал. Мужчина изогнулся через крик скованных мышц и поймал взгляд настороженных глаз. «Хва...тит...» - еле собравшись с силами, он смог выдавить слово в два выдоха, боясь, что Чайльд неправильно интерпретирует его неподвижность и безмолвную просьбу. - «Ды..шать...» «Ты будешь подчиняться мне?» - Чайльд изящно выгнул бровь и наклонил голову, вглядываясь в мерцающие глаза. Ослабив крепкую хватку, он обвел выпирающие тазовые кости, порхая по коже под пупком и явно ощущая выпирающую шишку от головки своего члена над поверхностью. Увлеченно надавил. Волна дрожи прокатилась к промежности Чжун Ли, снова оседая на вялом от перенесенных страданий стержне, делая его чуть заинтересованнее. Тарталья наслаждался мрачным непокорным золотом, окруженным влажными длинными ресницами. На удивление красная нить под глазами не изменила своих очертаний. Татуировка? Страх потери контроля над жизнью победил непоколебимость и самоуважение брюнета. Он коротко качнул головой в согласии, напряжённо концентрируясь на словах Чайльда, еле пробивающихся сквозь шум крови пережатых сосудов. Очертания предметов расплывались, голос рокотал будто из-под земли. «Нет, сяншен. Я хочу услышать это из твоих губ». Власть над бывшим Архонтом одурманивала рассудок. Он хотел злоупотреблять Чжун Ли, но сосредоточенно удерживал возбуждение. Он ждал униженного одобрения сломанного Бога, принятие его беспомощности перед простым человеком. И безоговорочную принадлежность Тарталье. Он даже не ослабил хватку на горле, беззастенчиво издеваясь над мужчиной в полуобморочном состоянии. Он не знал милосердия. «Бу...ду...под...чиняться». Длинная фраза спровоцировала временное помутнение перед глазами и потерю координации, комната закружилась как ветряная астра при шторме. Чжун Ли прижался щекой к матрасу, не в силах больше держать голову. Он был близок к слайму, такой же беспомощный и бесформенный. Чайльд удовлетворенно хмыкнул и ослабил виток щупальца. Теперь поверх ошейника шею украшала лента красной кожи, уже синеющая в центре. Пальцы Предвестника не удержались и любовно провели по метке, стискивая поврежденную кожу под глухой стон Архонта. Он ещё пытался прийти в себя, страдая от гипервентиляции и радужных кругов на обратной стороне век. Больше возбужденную плоть ничего не фиксировало, мышцы расслабились от потери энергии. Чайльд неторопливо покинул горячее тело до основания головки, зацепившись ею за край, и резво махнул бедрами в гостеприимную пещеру. Чжун Ли ахнул и снова сжался, чуть сводя бедра, защищаясь. Рыжий удовлетворенно засмеялся оставшейся упрямости мужчины. «Прекрасно, сяншен. Ты такой хороший хозяин, так принимаешь меня», - сладкие речи Чайльда текли рекой, пока его бедра наращивали темп, алчно вбивались в мужчину. Рывки таза были размашистыми и сильными, беспощадными, не вызывая ничего кроме унижения и чувства использования. Незаметные за шлепками кожи всхлипы терялись в душном помещении. Чжун Ли пытался слиться с поверхностью, лишь бы не думать о своем положении. Но Чайльда что-то не удовлетворяло. Было слишком тихо, а ведь он хотел услышать архонта, его песню господину Чайльду и его восхитительному члену. Он перехватил удобнее мужчину за бока и заставил его выгнуться до натяжения и без того напряженных мышц, меняя угол проникновения. Кажется, даже кости тонко заскрипели. Неожиданный громкий сладкий стон подсказал о получении желаемого. Хлесткие и мелкие толчки по простате добавили красок в серое помещение. Янтарные глаза подернулись туманом, с окровавленных губ срывались хриплые несдерживаемые стоны от ядерной смеси электричества и пронзительной боли, переплетающихся между собой в неземном удовольствии. Архонт потерялся в процессе. По щекам бесперестанно текли слезы, мокрое от липкого пота тело скользило по простыням от каждого резкого движения Тартальи. Чайльд тяжело дышал и занимался очередной кровавой меткой на плече брюнета, когда почувствовал чужую судорогу от обжигающего, усиленного многократно препаратом, оргазма, раскатившегося по изможденным органам и нервам. Принудительно повернутая за волосы голова, и Чайльд воочию любовался распутным лицом бывшего Архонта. Его остекленевшие невидящие глаза были чуть прикрыты подрагивающими веками, а челюсть отвисла в непотребном стоне. Его тело била мелкая дрожь от послеоргазменного свечения и гиперстимуляции непрекращающимися движениями Тартальи, жадно втрахивающегося в ставшую снова узкой плоть. Чайльд не мог оторвать взгляда от языка Архонта. Он стал раздвоенным на конце и явно длиннее обычного человеческого. Он должен ощутить его на себе.