***
– Так и думал, что ты вернешься, – сказал Девол, когда я зашёл в «Грех в бумаге». – Жди там. Я подождал, и, как я и предполагал сейчас, он вернулся со стопкой книг. Тот, что лежал наверху, был настолько крупно снят, что я, вероятно, не смог бы сказать, что происходит, за исключением того, что одна половина была розовой, а другая половина - зеленой. - Отлично, но прежде, чем я посмотрю на них…- Я уронил стопку своих книг на его прилавок - Вы хотите выкупить эти обратно? Продавец помрачнел и уставился на меня с отвращением, и я поспешно добавил. – Они чистые. Он помрачнел ещё сильнее. – Я имею в виду, они в хорошем состоянии. Едва ли читались. Эти мне не понравились. Вы определенно могли бы их перепродать. - Я заказываю это только для тебя. Ты единственный, кто такое покупает. Я действительно хотел, чтобы они ускользнули из моих рук, поэтому после яростных десяти минут переговоров с моими невероятными навыками торговли, я в конечном итоге отдал их за бесценок, чему я был доволен, поскольку в какой-то момент он почти убедил меня, что я должен заплатить ему, чтобы он взял их. Почему я все еще пытаюсь торговать с деволами, я никогда не узнаю. Я быстро пролистал стопку, которую он с тревогой достал. – Есть ли у вас что-нибудь получше? – Наконец, спросил я. – Лучше? – Тупо повторил продавец. – Я имею в виду, что им, кажется, это не нравится. – Вы ... хотите порно получше, где люди наслаждаются сексом с Извращенцами? – Извергами, – автоматически поправил я. – Да, пожалуйста. Он уставился на меня. - Хорошо, но за такое странное дерьмо мне придется взимать дополнительную плату. Я волновался, что это может стать концом моей коллекции, но, когда я вернулся через несколько дней, мне показалось, что я прикоснулся к новому, более приятному держись-подальше-от-извра-а-не-то типу эротики. Предпосылка, как оказалось, заключалась в том, что, если женщина пробовала секс с извергом, ничто другое не могло ее полностью удовлетворить. А как только мужчина занимался сексом с извергом, он сразу же становился зависимым и был в значительной степени обречен заниматься только им до самой своей смерти. Я мог почувствовать страх, который Извр как измерение пытался использовать - но в каком-то смысле, для некоторых людей, конечно, это было чем-то вроде рекламы? Мой фаворит после «Ошибки мага» носил запоминающиеся название «Разрушенный». Он все еще не был идеальным, потому что, хотя парень в нем действительно казался увлеченным, в нем было три изверга. Это многовато извергов, для любого, кто попытается с ними справится, хотя он, конечно, пытался. Мне потребовалось время, чтобы понять, почему я продолжал возвращаться к этой книге, но в конце концов я понял, что это был один конкретный образ. В нем изверг прижимал к себе мужчину, их лица находились в нескольких дюймах друг от друга, жадно глядя и так очевидно собираясь поцеловаться. К сожалению, они не поцеловались - на следующем изображении казалось, что они пропустили несколько шагов дальше этого. Я понял, что во всех моих книгах, где они, казалось, делали все возможное, всеми возможными способами, включая обширное вылизывание каждой части тела, не было ни единого настоящего поцелуя. Один раз в жизни меня поцеловали как следует, и это было много лет назад. Это не то, о чем я действительно беспокоился. Как сказал Ааз, я ждал подходящего человека, и это было нормально. Однако внезапно я почувствовал себя очень подавленным. Как будто я что-то упустил. Это чувство преследовало меня весь день и всю ночь в постели. Я лежал и думал об Аазе. Я ничего не мог с собой поделать. Просто зная, что любой, кто думал о нас, предположил бы, что он сейчас здесь. Или поскольку я рано лег спать, что я его ждал. Лежал здесь в темноте, готовый и ждущий его тяжелого шага вверх по лестнице и к двери. Я надел ночную рубашку через голову. Он входил и... и... Именно здесь с "... и что" мои фантазии как бы рушились. Видите ли, я так долго был сам по себе, что в какой-то момент за последние несколько лет, мне кажется, мои фантазии как-то перестали привлекать меня. Думаю, моя психика мягко отказалась от этой идеи. По-видимому, я больше не знал, как это делать, потому что я не мог представить, как это будет чувствовать его вес на кровати, когда он залез в нее наклонился надо мной, чтобы проверить, сплю ли я, первое исследовательское прикосновение его рука на моем лице, на моей щеке, его дыхание на моих губах. Я мог обрисовать это словами в уме, но не мог представить, как бы это было, если бы это был он, а это был бы я. Когда я протянул руку, она оказалась просто на холодной пустой простыне. Так что я снова вернулся к фантазиям, предоставленным мне Грехом на бумаге, прокручивая их в своем уме и отбрасывая одну за другой. Я мало спал. На следующий день я фактически остановился перед зеркалом, прижав зубную щетку ко рту, встревоженный тем, как ужасно выгляжу. У нас была еще одна небольшая работа, и я чувствовал, что это будет долгий день.***
Ну и, как обычно, «небольшая работа» оказалась более сложной, чем мы ожидали. Я приберегу это для другого рассказа, но после трех дней, когда мы снова оказались на передовой тотальной войны между людьми, которых я едва знал по причинам, которые я лишь смутно понимал, мы вернулись домой, обеспечив себе безопасность, шаткий мир для двух иностранных королевств и огромную гору золота для корпорации МИФ. Вся команда была в отличном настроении, даже Ааз. Вероятно, из-за золота. Он и я проделали настоящую тяжелую работу - мне пришлось притвориться с помощью шести заклинаний, которые я мог уверенно выполнить, что я был самым грозным магом в мире, а он поддерживал иллюзию. Мы побывали на передовой, и я все еще не понимал, как мы выжили. Мы все устроились выпить по случаю праздника, и вы можете себе представить, как это обернулось. Я думал, что остаюсь в рамках своих возможностей, но как только адреналин утих, я понял, что несколько себя переоценил. Я был, как это говорится, в хлам. А ещё я был напротив Ааза, так что рухнул рядом с ним на низкую кушетку. Он, с терпимостью к алкоголю раз в сто раз превышавшей мою, был все еще в прекрасной форме. Он светился успехом, и я обнаружил, что просто лежу где-то внизу и с признательностью наблюдаю, как он сидит во главе, рассказывая истории того дня и смеясь вместе с другими. Мне нравилось видеть его таким. Победа ему шла. Мой взгляд все время падал на повязку на его руке. Во время боя огромный палач попытался выполнить приказ отрубить мне голову. Ааз сумел выбить топор из их рук, получив глубокий порез. Я провёл кончиком пальца по краю повязки, вверх и вниз, даже не задумываясь об этом. Мыслей не было вообще, только ощущение прикосновения - он позволил себя порезать, ради меня. К сожалению, я был в состоянии опьянения, когда ароматы, текстуры и цвета внезапно становятся совершенно завораживающими, и я был просто потрясен ощущением его чешуек; большие, широкие и твердые бегают по внешней стороне его предплечья, а меньшие, более бледные и гладкие - по внутренней стороне руки. Я провел пальцем по всей повязке, взад и вперед, чувствуя, как изменилась его чешуя и как она тоже стала тоньше. Внешняя сторона его руки была холодной, но на его внутренней руке я действительно чувствовал тепло его тела. Я провел пальцем по его ладони, пытаясь ощутить его пульс. Не поднимая глаз, я внезапно осознал, что его взгляд направлен на меня, и понял, что делаю. Я быстро убрал руку и продолжал пить, как ни в чем не бывало. Вы могли подумать, что этого было бы достаточно для меня, но тогда, если вы можете в это поверить, у меня возникла еще более глупая идея. Видите ли, теперь я понял, что был пьян. А иногда, когда я забываю о своих пределах с вином, он уносит меня в мою комнату. И я очень, очень хотел, чтобы он сделал это сейчас. Просто возьми меня на руки, перекинь через плечо и уложи в постель... Поэтому вместо того, чтобы остановиться, я опрокинул еще один стакан. Я бы выпил больше, но Ааз взял следующий у меня из рук и дал мне вместо него стакан воды, которую я решительно не пил. Я хотел напиться и остаться пьяным, спасибо. Поэтому, когда вечеринка закончилась, я не совсем соврал, когда сказал, что не могу никуда идти. – Просто оставь меня, – сказал я беспомощно, мое сердце колотилось в груди. – Я буду спать здесь. Я буду в порядке. Он пристально посмотрел на меня. Его взгляд заставил меня нервно сглотнуть, будто бы он видел меня насквозь и точно знал, что я делаю. Но он это сделал. Он легко поднял меня и, прижав мою грудь к плечу, понес наверх. Я не знал, куда сложить руки, сначала я обхватила его бицепс, затем обвил руками его плечи, а потом просто позволил им повиснуть. Ровно также я опустил подбородок и просто смотрел из-за его спины, как лестницы проходили одна за другой. Я впервые за несколько недель почувствовал себя довольным. Конечно, все закончилось, как и следовало ожидать. Он бесцеремонно бросил меня на угол моей кровати, пристально посмотрел на меня и повернулся, чтобы уйти. - Выпей воды, или завтрашнее утро станет для тебя адом, - сказал он, закрывая за собой дверь. Я, конечно, не стал. Я даже не стал раздеваться. Я упал на кровать и пролежал, казалось, долгое время, прежде чем заснул.***
На следующее утро, насколько я чувствовал себя ужасно, жалко, душераздирающе, мучительно от похмелья, настолько же я чувствовал себя виноватым. Одно дело - фантазировать. Другое дело - заставить моего друга невольно участвовать в такой фантазии. Это было плохо. Я перешел черту. Когда у меня появилась энергия вылезти из постели, я принял решение. Книги должны были уйти. Если бы я продолжил так, чтобы случилось? Я бы запутал отношения между нами и все испортил. Не знаю, что бы я делал без Ааза. Где бы я был без него? Когда мы встретились, я какое-то время изучал магию и ни к чему не пришел. Я бы, наверное, бросил это, вернулся бы к сельскому хозяйству и никогда не знал бы ничего, кроме полей и навоза. Без него не было бы бизнеса. Я не мог сделать это в одиночку. И сколько раз он спасал мне жизнь? Буквально прыгал передо мной на линию огня, рискуя собой за меня? И он был моим лучшим, ближайшим другом. Фактически, я попал во всю эту неразбериху, потому что не слушал его. «Не читай это, - говорил он, - наш тандем работает только тогда, когда у тебя есть уверенность во мне, и мы двое можем работать как партнеры. Что-то такое, что тебя смущает или заставляет вести себя со мной застенчиво, ну, это может вывести из строя весь наш бизнес.» Он оказался прав. Разумеется, он оказался прав. Поэтому я собрал книги в одну неприлично большую стопку и положил их в тигель. Я сконцентрировался и вскоре наблюдал, как красный край пламени расцветает внизу стопки, и постепенно начал расти и подниматься, пока у меня не разгорелся настоящий огонь. В самую последнюю минуту я выхватил «Ошибку мага» с вершины стопки, и мне пришлось стряхнуть с нее обугленный край. Я засунул её в заднюю часть книжного шкафа. За остальными же я проследил, наблюдая, чтобы те сгорели дотла.