Wait For Me To Come Home

      Утро понедельника было серым и душным, а город окутала тонкая дымка, которую Лена наблюдала по дороге в офис. Она проснулась в пять, чтобы потренироваться и подготовиться к работе. Ей с легкостью удалось преодолеть плотное движение, чего не сказать про одинокого фотографа, который поджидал ее у входа в Л-Корп и принялся делать снимки, когда девушка вбегала в здание с недовольным выражением лица. В офисе было тихо, Джесс еще не пришла, когда Лютор выскользнула из лифта и прошла мимо стола своей ассистентки.       Повесив пальто и убрав сумку, Лена начала проверять поток электронных писем, которые были предварительно проверены Джесс и разобраны по папкам, включая важные. Именно тогда ее помощница вошла в кабинет с газеткой под мышкой и зеленым соком и таблеткой в руках.       — Доброе утро, мисс Лютор.       — Доброе утро, Джесс, — сказала Лена, оторвавшись от экрана. — Как выходные?       — Тихие. Я принесла вам сок из капусты и зеленого яблока, а это расписание на день. Сегодня на обед назначена еженедельная встреча с руководителями отделов. Я заказала доставку из того суши-бара, который вы очень любите.       Кивнув, Лютор протянула руку к газете, которую Джесс держала, заметив неуверенность на лице своей помощницы.       — Спасибо, Джесс, — сказала она. — Газета?       Тихо вздохнув, Джесс передала газету. Лена тут же развернула ее и обнаружила свое лицо на обложке в маленьком квадрате в правом верхнем углу страницы вместе с фото Кары в военной форме, стоящей перед американским флагом. Сдерживая ругательства, Лютор открыла газету в поисках номера страницы, указанного на лицевой стороне, и встретилась глазами с заголовком, который гласил «Безумно влюбленная Лютор», что было подкреплено парой размытых фотографий их с Карой поцелуев. Она понимала, что местные новости рано или поздно узнают сплетни, блуждающие в интернете, хотя все еще не считала их достойными публикации. А еще ее беспокоило то, что они выяснили личность Кары.       Иногда она забывала, что ее жизнь слишком публична; что каждое бизнес-решение тщательно проверялось и предвосхищалось деловыми журналами и новостными сайтами, однако никогда ранее это все не переходило в сферу отношений. Под микроскопом, правда, всегда находилась личная жизнь ее семьи. И Лена даже могла понять почему, но вот это все было слишком новым, и девушка не была уверена, что ей это нравилось.       С учащенным сердцебиением она прижала вспотевшую ладонь ко лбу, внимательно изучая статью, прежде чем сглотнуть и ощутить, как пересохло во рту. Лена подняла взгляд на Джесс. Собравшись в духом, она швырнула газету на стол, сложила пополам, прикрыла документами их с Карой лица и откашлялась.       — Вот так, — пробормотала она.       Джесс была того же возраста, что и Лена, и временами она чувствовала себя неловко, зная, что их жизни были чертовски разными; что Джесс могла бы быть ее подругой, если бы Лена не была начальницей девушки; не была боссом всех сотрудников этой компании. Она заметила, что в глазах ее ассистентки мелькнуло что-то такое, словно она собиралась сказать какую-то утешительную или, возможно, ободряющую фразу, прежде чем вспомнила свое место и склонила голову в знак согласия, а затем и вовсе ушла.       Потягивая сок, Лена размышляла, стоит ли говорить Каре.       Вдруг ее это испугает? Или стоит подготовить?       А затем ее телефон завибрировал и, посмотрев вниз, Лютор заметила на экране имя Кары, словно бы призвала ее. Поставив стакан, девушка сняла трубку.       — Доброе утро, — тихо пробормотала Лена с улыбкой в голосе, даже несмотря на то, что вновь опустила взгляд на газету и ощутила дискомфорт.       — Привет. Я знаю, что ты, должно быть, занята, но я… Алекс сказала мне о какой-то статье в газете.       Скривившись, Лена вздохнула и откинулась на спинку стула.       — Я смотрю на нее прямо сейчас. Я должна была предупредить тебя еще на прошлой неделе, что какая-то помойка из сплетен опубликовала фотографии. Думаю, именно это вызвало столько интереса, раз оно попало в местные новости.       — Ты… Не похожа на разъяренную.       — Разъяренную? Почему мне такой быть?       — Я просто знаю, насколько ты скрытная.       С легкой улыбкой Лютор провела рукой по волосам.       — Честно? Да, я бы хотела, чтобы они не творили всего этого, но… Больше всего меня сейчас беспокоит то, что они зацепились за тебя. После того, что сделал мой брат… Ну, я не думаю, что найдутся еще какие-то статьи, которые могут быть хуже тех, которые публиковались обо мне в тот период. Меня преследовали репортеры и фотографы за пределами офиса в Метрополисе долгие недели подряд.       — Ой. Вот как раз обо мне беспокоиться не нужно. Меня то это не волнует.       — Все в порядке, Кара. Это не первый раз, когда меня фотографируют во время поцелуя с кем-то. Я уже привыкла. В следующий раз нам просто нужно быть осторожнее. Я бы предпочла не иметь дела со всем этим, если есть такая возможность. И, если моя мать еще не видела происходящего, я была бы рада не давать ей больше шансов узнать.       — В следующий раз?       — Ну… Я надеялась, что это был не единственный раз.       — Когда я смогу увидеть тебя снова?       Губы Лены искривились в улыбке, нижнюю она даже закусила, схватившись за ручку и лениво постукивая ею по столу в размышлениях.       — Как насчет ужина сегодня вечером?       — Ужина? В ресторане или ты…       Издав смешок, больше похожий на стон, Лена закрыла лицо рукой. Ее плечи задрожали.       — Пожалуйста, не напоминай мне больше. Я никогда более не буду готовить!       — Ну… Если ты не хочешь заказывать еду на вынос, я могу приготовить.       — Тебе не обязательно готовить.       — Шутишь? Я очень хочу вернуться на твою кухню. Она такая большая. И держу пари, твоя кладовая девственница.       — Ну, почему же. Я захожу туда, правда, только за вином.       — Какое пренебрежение, — мягко упрекнула Кара, цокнув языком.       Тихо рассмеявшись, Лена сделала глоток сока и ощутила, как ее медленно охватило чувство нежности, когда она прислушалась к голосу Кары, который все еще был несколько грубым после сна.       — Дай мне знать, чего желаешь, и я сделаю заказ продуктов. Я могу прийти пораньше… Скажем, в пять?       — Пять — это прекрасно.       Подняв взгляд, когда дверь ее кабинета открылась и внутрь вошла Джесс, замершая при виде Лены, беззаботно болтающей по телефону, Лютор вздохнула, понимая, что пора возвращаться к деловой рутине и кивнула своей ассистентке.       — Тебе нужно идти, — догадалась Дэнверс.       Выпрямившись на своем стуле, девушка отставила подальше стакан.       — Как бы мне ни хотелось провести все утро, болтая с тобой, скоро начнется моя встреча.       — Тогда до вечера. Желаю хорошего дня.       — Тебе тоже.       И по совету Кары, Лена решила хотя бы попытаться сделать свой день лучше. Она поправила юбку, готовясь начать свою первую встречу.       В кабинет вошла Сэм, которая тут же приподняла брови от незнакомой улыбки на лице Лютор.       Лена старалась не быть такой отчужденной на собраниях и даже задержалась на несколько минут после, чтобы поговорить с руководителями отделов об их выходных. Отправила Джесс пораньше домой. Для разнообразия. Бегло просмотрела таблицы, отмечая, к каким нужно будет вернуться на следующий день. А затем и сама покинула офис. Довольно рано, как для нее. Как раз к дождю.       Сняв мокрое пальто и каблуки у двери, девушка быстро приняла душ, надела тонкую водолазку и отглаженные слаксы. А затем завязала влажные волосы в пучок на макушке, разгуливая по дому и размышляя над выбором вина. Она оглядела покупки, которые были доставлены и задалась вопросом, что Кара решила приготовить.       Сидя в кресле в главной гостиной, Лена отвлеклась на «Белый альбом», сборник эссе Джоан Дидион, слушая, как дождь отбивает свой ритм по большим окнам, а солнечный свет становится все слабее. Дом, казалось, скрипит и стонет, пронизанный холодком. На самом деле, это было приятно, хотя бы потому что в Нэшинал-Сити всегда было до неприличия жарко, а Лене чертовски не хватало холода и дождя. Она немного приоткрыла одно из окон, чтобы вдохнуть аромат сладких персиков и лимона, исходящий от деревьев магнолии снаружи.       В пять часов раздался стук в дверь, и Лена подскочила из кресла. Выйдя в длинное фойе, она распахнула дверь и увидела насквозь промокшую Кару, ярко улыбающуюся с влажным бумажным пакетом с растением внутри, крепко прижатым в груди и выглядывающим из-под верхней части ее плаща.       — Привет! — сказала Дэнверс, ухмыляясь и едва ли различая что-то за каплями дождя, забрызгавшими стекла ее очков.       — Боже, ты промокла, — проговорила Лютор, распахивая дверь шире. — Ты шла пешком?       — Нет, я приехала на такси. Ну, я и шла, но только от ближайшей пекарни. Это тебе. Я заметила, что у тебя нет фенхеля.       Дэнверс поцеловала девушку в щеку и протянула ей горшок, и Лена ощутила приятное покалывание в груди, наблюдая, как Кара сбрасывает парку и обнажает влажную футболку Левис, потускневшую, с небольшой дырой на воротнике, а затем вытаскивает пакет с выпечкой.       — Спасибо, — сказала Лена, прежде чем на ее лице отразилась тревога. — Тебе следовало позвонить мне и попросить забрать.       Небрежно махнув рукой, Кара сбросила ботинки и засунула их под вешалку, а затем убрала с лица мокрые пряди волос.       — Мне понравилось. Дождь здесь теплый. Я буду скучать по нему, когда уеду.       — Ладно, тогда хотя бы душ прими. Нельзя сидеть в мокрой одежде. Давай я принесу тебе что-нибудь сухое.       Направив Дэнверс в ванну, Лена бросилась наверх и стала рыться в своих нарядах в поисках чего-то, что подошло бы более высокой фигуре Кары. Лучшим вариантом оказался темно-синий свитер и свободные кашемировые штаны. Она спустилась вниз, постучала костяшками пальцев по двери и открыла ее.       Стены и зеркало в ванной были запотевшими, а столб тепла от душа, который стучал по полу сразу же ударил по коже. Лена опустила одежду на стойку, стараясь перекричать звук текущей воды.       — Одежда рядом с раковиной.       — Спасибо!       Отступив назад, Лютор вышла и закрыла за собой дверь, отправляясь на кухню, чтобы поставить горшок с фенхелем под дождь до тех пор, пока не найдет время высадить его рядом с другими травами. Она с улыбкой рассматривала перистые листья, которые трепетали под каплями дождя.       Несмотря на дождь, воздух все еще был теплым, поэтому девушка оставила дверь открытой и стала разгуливать по кухне, пока не появилась Кара. Румяная и в одежде Лены, вытирающая полотенцем волосы и слегка щурящаяся без очков. Она выглядела нежнее, мягче и даже несколько моложе. Ей Богу, Лена не нашла бы слов, чтобы выразить, насколько ей нравится, как Кара смотрится в ее одежде. Хотя, почему она выбрала именно эти цвета, на фоне которых глаза Дэнверс выглядели лазурными — тоже.       — Мне нужна пара таких штанов, — сказала Кара, наморщив нос в улыбке. — Не думаю, что когда-то надевала что-то столь мягкое.       Тихонько посмеиваясь, Лена сделала мысленную пометку заказать Дэнверс такие штаны, а затем шагнула вперед, чтобы забрать у нее полотенце, которое та держала, не зная, куда приткнуть.       — Давай. Куда ты дела свою одежду?       — Повесила на вешалку для полотенец. Надеюсь, они успеют высохнуть до моего ухода.       Закатив глаза, Лена слабо улыбнулась.       — Я отправлю их в химчистку и верну тебе.       — Нет-нет. Не нужно.       — Тебе что-то из этой одежды нужно на завтра?       — Да нет.       Взяв полотенце, Лена бросила на девушку взгляд, который не оставлял места для споров.       — Тогда я пришлю их к тебе домой завтра днем.       Сдавшись, Кара посмотрела на нее несколько сердитым взглядом.       — Таким образом ты очень быстро заставишь меня забыть, что я не богата. В смысле, если будешь продолжать в том же духе со своим водителем, химчистками и горничными.       — Тебе просто нужно привыкнуть к этому. Удобство важнее.       — Я не спорю, — сказала Дэнверс, подняв руки вверх, прежде чем улыбнуться. — Хорошо, мне пора приступать к приготовлению ужина.       — Что ты будешь готовить? — спросила Лена сбитым с толку тоном, когда нырнула в ванну, чтобы бросить полотенце и вещи Кары в корзину для белья. — Я пыталась угадать, но, честно говоря, мне на ум ни одной идеи не пришло.       — Паэлья. Ты ведь любишь морепродукты?       Завернув на кухню из-за угла, Лютор самодовольно кивнула.       — Мм, морепродукты хороши. Дай-ка я посмотрю, какое вино будет с ними сочетаться лучше всего.       Цокнув и покачав головой, Кара порылась в ящиках и вытащила чистый фартук, чтобы повязать вокруг талии. Лена все это время выжидающе смотрела на нее.       — Что тут смешного?       — Я никогда не дружила с людьми, которые умеют сочетать вина.       — Дружила?       Закатив глаза, Кара неопределенно взмахнула рукой.       — Ты поняла.       — От этого еда становится только вкуснее, Кара.       — Действительно?       — Да! Вот увидишь. Сейчас я посмотрю в гугле, что подходит.       Кара вытащила большую сковороду и разделочную доску, прежде чем проверить остроту ножа, а затем поставила сковороду на огонь с небольшим количеством масла. Она вымыла руки, пока Лена, что-то напевая, исчезла в кладовой и вернулась через несколько минут с бутылкой белого вина.       — Альбариньо, — торжествующе произнесла Лютор, убирая бутылку в холодильник.       — Мм, мой любимый вид.       Лена толкнула ее в бок и девушки рассмеялись. Спустя пару мгновений Лена нерешительно встала рядом с Карой, глядя на разложенные ингредиенты.       — Чем я могу помочь?       — Ты, — сказала Кара, вытирая руки, а затем взяла девушку за плечи и развернула ее на сто восемьдесят градусов, — можешь помочь, сев и рассказав о своем дне.       Посмеиваясь, Лютор скривилась и потянулась за ножом.       — Я знаю, что дерьмовый повар, но не совсем бесполезна.       — Нет, нет, — запротестовала Кара, схватив ее за руку и отобрав нож, прежде чем поцеловать костяшки пальцев и отпустить. — Сядь. Выпей. Расскажи.       — Ты серьезно хочешь узнать о моем дне? — медленно спросила Лена, доставая из холодильника две бутылки газировки, одну из которых опустила рядом с Карой, прежде чем забраться на табурет.       — Конечно, хочу, — спокойно ответила Дэнверс.       Ее взгляд смягчился, когда она прочитала неуверенность на лице Лены.       Лютор ни разу в жизни не приходила домой к кому-то, кто хотел бы услышать, как прошел ее день; к кому-то, кто так искренне был бы заинтересован этим. И она не знала, с чего начать, сидя перед Карой, которая нетерпеливо рубила чоризо. Не было ни капли давления, даже несмотря на то, что момент молчания затянулся. Не было и капли дискомфорта. Кара вела себя так, словно у Лены было все время этого мира.       — О… Ну, думаю… Все прошло хорошо. Я провела несколько встреч, закончила оформление документов, попала на первые полосы местных новостных газет. Стандартный понедельник.       Кара улыбнулась притворной беззаботности девушки, подняв взгляд и робко нахмурив брови.       — Должна ли я извиниться за это? Может быть, целовать тебя на публике перед камерой было не лучшей моей идеей.       Небрежно махнув рукой и тоже нахмурив брови, Лютор открыла бутылку и сделала глоток.       — Я тебя прошу. Даже не беспокойся об этом.       — Ты уверена, что все в порядке?       — Если бы меня это волновало, я бы сказала тебе. Поверь мне. Если и есть что-то, что я не умею делать, так это избегать людей, а ты на моей кухне, готовишь мне ужин, так что…       — Это показатель для тебя?       — Ты первый человек, который находится здесь не по работе.       — Оу…       — У меня нет друзей, помнишь?       Нахмурив брови, Кара повернулась и подошла к плите, размешивая чоризо на сковороде, а затем начала тонко нарезать кольца кальмаров.       — Но… Это же выбор, верно?       Приподняв одно плечо в равнодушном жесте, Лена кивнула и сделала глоток газировки.       — Ага. Да, это выбор.       Кивнув, Кара стала молча обдумывать признание Лены, пытаясь разобраться, почему девушка решила оттолкнуть от себя людей, и почему она стояла сейчас на ее кухне и готовила, пока слабые ноты музыки разносились по дому, а запах морепродуктов наполнял воздух, смешиваясь с запахом дождя.       Лютор с восхищением наблюдала, как ловко Кара обжаривала лук и чеснок, поджаривала мясо, отмеривала валенсийский рис и добавляла креветки с мидиями, словно безумно обожала готовить. Проведя несколько месяцев вдали от дома, она, вероятно, дорожила возможностью насладиться домашней едой, поэтому Лена мысленно решила почаще водить ее куда-нибудь на ужин.       Они болтали все время, пока Дэнверс готовила. Пару раз Лена вставала с места, чтобы перевернуть винил на другую сторону. Кара рассказывала ей о своем дне. И все это было так нормально, так по-домашнему, что Лена не могла поверить, что они знали друг друга столь ничтожное количество времени. Для нее все было таким сюрреалистическим, что казалось привычным.       Когда ужин был готов, Кара отнесла две полные тарелки в столовую, где Лютор накрыла стол, а из холодильника вынула бутылку Альбариньо. Лена была приятно удивлена тем, насколько хороша была Кара в паэлье, подробно рассказавшая, как открывать раковины мидий и аккуратно снимать с креветок панцирь. Дэнверс даже согласилась, что вино было прекрасным дополнением, и когда они обе доели, Лена убедила ее оставить посуду в раковине и переместиться с остатками вина в гостиную.       — Что ты читаешь? — спросила Кара, поднимая книгу с подлокотника кресла и глядя на обложку.       — Джоан Дидион. Ее эссе о жизни в Калифорнии. Наверное, из-за того, что я теперь житель этого штата.       — Тебе здесь нравится?       Она отложила книгу и посмотрела на девушку, ожидая ответа. Опустившись на диван, Лена поставила на столик бутылку вина, а Кара опустила тарелку с двумя пирожными с малиновыми и заварным кремом, которые принесла на десерт. Скрестив ноги, Лютор склонила голову набок.       — Здесь мило. Думаю, мне нравится, что тут спокойно.       — Ну, конечно, ведь ты так часто расслабляешься.       Закатив глаза, Лена сделала глоток вина.       — Я имею в виду город. Тепло, пальмы, и все кажутся здесь более расслабленными. На работе все ходят… Компаниями в походы, а по выходным — в спа-салоны и на виноградники. В это время года в Метрополисе все еще очень холодно, хотя, честно признаться, я не знаю, как отношусь к теплу круглый год.       — У нас бывает несколько дождливых дней, как сегодня, — сказала Кара, глядя в сторону окон, где дождь все еще отбивал ритм по стеклам, а занавески развевались от легкого ветерка, проникающего сквозь щели.       — Ты родилась здесь?       Дэнверс покачала головой, сузив глаза.       — В Теннеси. А потом мы переехали в Ньюпорт, штат Орегон. По работе моего отца. Моя приемная семья из Мидвейла. Это час езды к северу Ньюпорта. Когда меня туда привезли, Элайза работала в больнице хирургом общего профиля.       — Когда ты переехала в Нэшинал-Сити?       — Алекс переехала первой, когда поступила в колледж. Я последовала за ней сразу после школы. Во время летних каникул мы путешествовали по Европе, и с тех пор я здесь.       Альбом подошел к концу и музыка перестала играть. В это мгновение обе замерли в тишине. Лена разрывалась между тем, чтобы задать страшный вопрос, вертевшийся на кончике языка и тем, чтобы оставить его на другой раз. Поднявшись на ноги, Кара подошла к ряду пластинок и присела.       — Так, что у тебя тут еще есть?       Лена наблюдала, как Кара вынимает пластинки, рассматривает их и возвращает обратно, прежде чем с восторженным писком остановить свой выбор на одной.       — О, блин, не могу поверить, что у тебя она есть!       — Что там?       — «Лос-Анджелесская женщина»! — усмехнулась Кара, показывая Лене рукав. — Мой папа любил The Doors. Давненько я их не слышала.       — Тогда ставь ее.       Она улыбнулась, когда Дэнверс засунула предыдущий альбом в его рукав и установила новый, осторожно опустив иглу на винил. Вернувшись на диван, когда заиграли первые ноты «Подмены», девушка взяла свое вино и улыбнулась, слегка прикрыв глаза, словно перенеслась назад в прошлое. В другое место. А когда вновь распахнула веки, глаза ее казались такими голубыми-голубыми. Особенно с того места, где сидела Лена.       — Какая твоя любимая песня?       — В альбоме? «Всадники на шторме».       — Хороший выбор.       Они медленно добрались до второй стороны пластинки, допили бутылку вина и теперь поедали из одной тарелки, рассыпая крошки слоеного теста по дивану. Лена была сытой и расслабленной, а ее разум — приятно затуманенным. Она заварила им обеим зеленый чай, а Кара развела огонь в камине, хотя прохлада в доме не была особо ощутимой. Запах древесного дыма оказывал успокаивающий эффект. Девушки наблюдали за языками пламени. Лена склонила голову на бок, держа одну руку на спинке дивана, прежде чем протянуть вторую и позволить пальцам с нежностью проследить вену на тыльной стороне руки Дэнверс.       — Кара? Можем ли мы о кое-чем поговорить?       Ее голос был тихим и мягким. Кара слегка приподняла брови с нежным выражением лица и подперла рукой щеку, прислонившись к спинке дивана. Ее взгляд сосредоточился на Лене.       — О той ночи?       — Не совсем… — пробормотала Лютор. — Ну… О твоей работе.       — Ты хочешь знать, когда мне возвращаться? — догадалась Дэнверс.       Коротко вздохнув, Лена опустила взгляд на свои колени, ковыряя пальцами ворсинки свитера и сжав губы в плотную линию.       — Я просто… Я знаю, что прошло всего… Чуть больше месяца. Но я хочу знать… Если это… Я не знаю… Я не знаю, чего ожидать. Я вообще не завожу никаких отношений, ни в каком виде… Но ты мне нравишься.       Ее плечи опустились, когда она выдохнула.       Кара провела большим пальцем над бровью и закрыла глаза.       — В этот раз меня не было девять месяцев. Я буду дома… Может быть, год. Может быть, меньше, а может, больше. Они ничего не могут гарантировать. В скором времени мне нужно будет вернуться к работе в Форт-Роз. Работать за столом целыми днями, пока меня снова не задействуют… К октябрю. Но… Тебе не нужно делать то, чего ты не хочешь. Мне просто нравится быть рядом с тобой.       — Как долго ты служишь? Как ты… Почему армия? Я все время задаюсь этим вопросом, и просто… Я не могу найти причину, по которой такой человек, как ты хотел бы пойти туда.       Тяжело сглотнув, Дэнверс посмотрела на нее с болью во взгляде, чем вызвала спазм в животе. Протянув руку к колену девушки, Лена слабо улыбнулась.       — Тебе не нужно говорить о том, о чем не хочешь.       Кивнув, Кара на мгновение сжала губы, прежде чем поставить чай и прочистить горло.       — Мне… Было девятнадцать. В старшей школе я была умна, не так, как ты, конечно, но была… И уже тогда знала, что хочу специализироваться на журналистике. В старших классах я выпускала школьную газету. Но моя семья… Мы из среднего класса, понимаешь? У меня было хорошее детство, мне давали все и даже больше, но… Моя мама никогда не смогла бы оплатить мне учебу в колледже. А журналистика никогда не окупается. Я не хотела тратить свою жизнь на выплату студенческих ссуд. Тем более, на тот момент Алекс выплачивала свои проценты, а я просто… Я не хотела, чтобы это стало моей жизнью. Мой приемный отец служил в морской пехоте, и я думаю… Когда они открыли набор, мне показалось это отличным решением. Я отправилась в путешествие с Алекс, а когда вернулась, сразу после своего девятнадцатого дня рождения записалась в армию. Они могли оплатить мне степень и учебу на журналиста, если бы взяли меня. Чтобы получить право на грант, нужно было записаться в список тех, кого могли задействовать в любой момент… Они сказали, что контракт рассчитан на четыре года, а сейчас на восемь.       — Так… Ты скоро закончишь?       Челюсти Кары сжались, а мускулы дрогнули. Она отвернулась.       — Не совсем так. Они… Позволяют нам оставаться на службе и посещать колледж на полный день, если повезет. Некоторые из программ рассчитаны на такое, но… Я застряла в более продолжительном контракте. По прошествии четырех лет, человек попадает в резерв, но я выбрала семь, чтобы быстрее закончить обучение. А получить высшее образование мне удалось лишь в прошлом году. Я ходила на онлайн курсы, но когда меня задействовали… Пришлось все отложить.       — Сколько раз ты была задействована?       — Пять. Первый раз был в Косово. Всего месяц на караульной службе. По два месяца я провела в Иране и Ираке. Последние два призыва были в Афганистан на семь и девять месяцев. Все это несколько сдвинуло мои занятия, но скоро я закончу свою семилетнюю службу, если… Если все пройдет, как нужно.       — Октябрь… В октябре истекает твой семилетний срок службы?       — Ага. В сентябре мне исполнится двадцать шесть лет.       — Если ты продержалась так долго…       — Если они не будут отчаянно нуждаться во мне, то свой последний год я проведу в резерве.       — Значит, тебя могут даже не вызвать?       Кара пожала плечами со слабой улыбкой.       — Все возможно.       Лена задумчиво поджала губы, вырисовывая круги на спинке дивана медленными движениями. Меж ее бровей образовалась складка, когда она нахмурилась. Девушка отчаянно пыталась придумать, как сформулировать свои мысли. Ее грудная клетка вздрогнула, когда она сглотнула.       — Если… Если бы ты осталась… Ты и я, мы бы…       — Что бы это ни было… Я знаю, ты сказала, что не заводишь отношений, что не думаешь об этом всем… И я не ожидаю, что ты будешь сидеть и ждать меня. Я не могу предложить тебе ничего конкретного, а если этого недостаточно…       — Мне не нравится, когда я не могу все контролировать, — призналась Лена. — Я не контролирую себя, когда с тобой, и это… Пугает меня. Но ты мне нравишься, и если тебя не будет дома всего… Пару месяцев. Тогда, думаю, стоит попробовать, не так ли?       — Это оптимизм?       Издав сдавленный смешок, Лютор склонила голову на бок и скривила губы в улыбке.       — Не знаю. Может, так и есть. Может, ты уже меняешь меня.       — Не меняйся слишком сильно, — пробормотала Кара, касаясь пальцами ладони Лены, теплой и твердой. — Ты мне нравишься такой, какой есть.       — Да, ты мне тоже нравишься, — пробормотала Лютор. — Обычно, мне не нравится находиться среди людей. А о тебе я много думаю. Не знаю, смогу ли просто дружить с тобой, Кара. Даже, если это всего лишь на неделю или месяц.       Она перевела взгляд на девушку, опустила его к губам и ощутила, как учащается пульс, а внизу живота пробегает спазм. Лена поняла, что никогда еще так сильно не хотела поцеловать Кару, как в этот момент. И, может быть, именно вино сделало ее более открытой и честной, но ей было все равно. Ощущения внизу живота было достаточно, чтобы убедить в правильности происходящего. Она не знала, как это — быть с кем-то, но была уверена, что не хочет, дабы Кара уходила. Об этом, правда, рано было еще говорить.       Дотянувшись до чашки чая, зажатой между коленей Кары, Лена отобрала ее и поставила на журнальный столик, придвигаясь ближе и упираясь коленом одной ноги в мягкий диван, а вторую опустив на коврик. Она коснулась щеки девушки кончиками пальцев, провела по скуле и шее, слегка забираясь под воротник своего же свитера, и вдохнула сладкий цветочный аромат глиняного розового мыла, которым Дэнверс воспользовалась в ванне.       Дэнверс не сдвинулась с места, глядя на Лену круглыми глазами и приоткрыв в ожидании губы, и тогда девушка наклонилась, чтобы поцеловать ее, а Кара улыбнулась. Лена сгребла в кулак одной руки волосы на ее затылке, — все еще немного влажные после душа, — а вторую просунула под свитер, пробегая пальцами по позвоночнику и наслаждаясь нежной, теплой кожей.       Спустя несколько мгновений они разорвали поцелуй для глотка воздуха. Дыхание обеих было прерывистым, они прижались лбами, соприкоснувшись носами. Лена издала смешок, который Кара непроизвольно повторила, прежде чем несколько раз легонько коснуться губами губ девушки, словно не желая заканчивать момент. Высвободив руку из волос Кары, Лютор отстранилась.       — Я… Хочешь подняться наверх?       Дэнверс нежно поцеловала ее, а потом еще и еще, в очередной раз улыбнувшись той самой улыбкой, которую Лена уже начала обожать.       И только спустя несколько мгновений Кара сощурилась и кивнула.       — Да.