Собери меня снова

Она никогда в жизни так не злилась. Она даже не была так зла, когда узнала, что Роберт ей изменяет. Но теперь все было иначе. По крайней мере, она знала, что ее дети важнее бессердечного ублюдка, подобного ее мужу. Да, Мариз Лайтвуд собиралась драться за сына. Особенно сейчас, когда у нее не было никаких сомнений. Себастьян Моргенштерн причинил боль ее ребенку. И теперь он собирался за это заплатить! Она припарковала машину возле его дома. Правосудие было так близко — и в то же время так далеко. Она очень переживала, что этот визит ничем не поможет делу. Было более чем очевидно, что Джослин защитит своего сына. Но ей пришлось попробовать. Для Алека. — Мариз? Что ты здесь делаешь? — спросила Джослин после того, как открыла дверь. Затем Мариз сообразила, что уже успела позвонить в дверь — она ​​так глубоко погрузилась в свои мысли что даже не заметила этого. Она посмотрела на Джослин. Как она могла родить такого монстра, как Себастьян? Она была такой красивой дамой… — Так ты не знаешь? — она ​​не очень удивилась. — Думаю, нам нужно поговорить. Могу ли я войти? — Конечно… Джоселин понятия не имела, почему Мариз навещала ее. Но она пригласила ее в гостиную, и они обе сели на диван. Она посмотрела на Мариз. Напряжение было почти удушающим. Через пару минут Мариз решила заговорить, так как Джослин не очень-то горела желанием начинать первой. — Нам действительно нужно поговорить, Джоселин. Это про Алека и твоего сына. Ты знала, что Себастьян издевался над моим ребенком? Вопрос был прямым и не оставлял никаких сомнений. Джослин выглядела ошеломленной, но она была полицейским, и ее самообладание было почти безупречным. Она просто вздохнула и оперлась на кресло. — Мариз… Я знаю, что это непросто. То, что случилось с Алеком, волновало всех нас, но ты должна понимать, что они всего лишь дети. Я не верю, что мой сын издевался над твоим сыном. Но, насколько мне известно, почти каждый ребенок в школе делал это. Я поговорю об этом с Себастьяном, и он извинится перед Алеком, если то, что ты говоришь, правда. Мариз захотелось посмеяться над этим. Действительно? Она не могла в это поверить. Да, Мариз могла это понять. Себастьян был ее сыном, и было совершенно нормально доверять своему ребенку, а не просто незнакомому ей Алеку. Все же. Ее сын сделал слишком много, чтобы его простить. Мариз посмотрела на Джослин. Она знала, что это было нелегко, и она не хотела причинить ей боль, а также растроить себя, объясняя это… Но Алек это заслужил. Ее красивый маленький ангел… Как это чудовище могло сделать с ним такое? Он должен был заплатить. И если Джоселин не хотела играть на нейтральной почве, то так тому и быть. — Ты не понимаешь, — сказала она после небольшой паузы. — Себастьян сделал гораздо больше, чем просто издевательства. Он изнасиловал моего сына! Он заставил его заняться сексом! Он изнасиловал моего ребенка! — воскликнула она, не обращая внимания на текущие по ее лицу слезы. Она пыталась оставаться твердой, но это было просто невозможно. Каждое слово обжигало ей рот, как огонь. Каждый раз, когда ей приходилось произносить слово «изнасилование», она чувствовала невыносимую боль. Почему это должен был быть Алек? Джоселин моргнула и посмотрела на Мариз. Она увидела боль, нарисованную на лице женщины, и ей стало ее жалко. Но Мариз оскорбляла её ребенка. И это было то, что она не могла упустить, как бы она ее ни жалела. — Мариз, я знаю, что это тяжело, что ты сейчас через многое переживаешь. Но это не повод обвинять моего ребенка, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие. — Что ты сказал? — Мариза забыла о слезах и ошарашенно посмотрела на нее. Нет… Это не могло быть по-настоящему… она не говорила этого, верно? Джоселин поняла, что она сказала, но было уже слишком поздно прикусить язык. — Я сожалею… — тяжело вздохнула она. — Мне правда очень жаль, за то что я собираюсь сказать, но… Мой ребенок не виноват, что твой сын несчастен. Мариз почувствовала себя так, словно ее только что ударили. Она пришла туда поговорить, найти выход из этой ситуации, может быть, что-то придумать до того, как они пойдут в суд. Но теперь Мариз была уверена, что это не сработает. Джослин была слепой. Она понятия не имела, кого воспитала. И она определенно не поверила своим словам. Поэтому Мариз решила это доказать. Ничего личного. Ей не нравилось доказывать, что Джоселин ошибалась. Но Джоселин была величайшей силой Себастьяна, его главной защитой. А Мариз боролась за Алека. Неудача была недопустима. — Ты пытаешься мне сказать, что мой сын пытался убить себя из-за ни чего? Он получил плохую оценку или что-то в этом роде и решил покончить с собой? Ты хоть себя слышишь? Я чуть не потерял ребенка! Она ударила ладонью по столу. Джоселин понятия не имела, как обстоят дела, но именно она пыталась объяснить действия Алека. Она глубоко вздохнула. — Я знаю, и мне очень жаль. Это должно быть ужасно. Но ты не можешь свалить всю вину на моего сына. Себастьян — хороший ребенок, — сказала она, скрестив руки на груди. Да. Себастьян был потрясающим ребенком. Вернее, он играл удивительного ребенка. И у него это хорошо получалось. Мариз покачала головой, пытаясь сохранить спокойствие. — Я бы никогда этого не сделал, если бы не был уверен на все сто! Алек сказал это сам. Он признался, что это Себастьян заставил его заняться сексом. Что это твой сын начал все это и стал причиной всей этой неразберихи. Это из-за него Алек оказался там, где он сейчас! — она ​​повысила голос. Это было слишком сложно. Но, возможно, Мариз слишком многого ожидала. Она должна была знать, что Джоселин не послушает. И тогда она не ошиблась бы. Джоселин нахмурилась. Однако она не повысила голос. Она утихла. Прозвучал ледящий голос. — Твой сын находится в психиатрической больнице. Ты действительно думаешь, что я серьезно отнесусь к его словам? — она ​​посмотрела на Мариз, явно злясь, что она рассказывала ей такие ужасные вещи о Себастьяне. Кровь Мариз остыла. Ей очень жаль, что она этого не слышала. К сожалению, болезненная правда была не на ее стороне. Она открыла, а затем закрыла рот, прежде чем снова смогла заговорить. — Ты только что назвали моего сына сумашедшим? — прошептала она, не веря, что это происходит. Джоселин выругалась себе под нос. Да, ей определенно нужно время от времени прикусить язык. — Нет, конечно нет. Все, что я говорю, это то, что словам Алека больше нельзя доверять. Он мог это придумать. Я работаю в полиции, знаю народные уловки. Он пытается освободиться, и для этого он должен кого-то винить. Я не понимаю, почему он выбрал моего сына. Она сказала это так, будто говорила о погоде. Как будто Алек был не сыном Мариз, а каким-то уголовным делом. Она почувствовала свежие слезы в уголках глаз. Почему Джоселин так говорила о её ребенке? Алек не был болен. Он был потерян в себе, ранен, да. Но с ним все было хорошо. И он не был тем, кто заставит страдать других людей, просто чтобы чего-то достичь. Нет, Алек был человеком чести, а не трусом! — Как ты посмел так говорить об Алеке? Он здесь из-за Себастьяна! — прорычала она. — Я не верю, что мой сын имеет к этому какое-то отношение. Но ты можешь спросить его. Он вернется через минуту. Мариз не ответила. Она встала и подошла посмотреть в окно. День был пасмурный и немного туманный. Просто идеальный день для разговора с дьяволом. Себастьян вернулся через пару минут. Он ничего не подозревал. Да, он все еще был начеку, зная, что все может случиться, поскольку дело Алека не было закрыто. Но он определенно не ожидал Мариз Лайтвуд в собственном доме. Он хотел выругаться, но остановил себя. Он должен был играть в эту игру. А может… может быть, это будет весело? — Доброе утро, миссис Лайтвуд, — поздоровался он с ней и пошел обнять мать. Он всегда так делал. Да, играть хорошо воспитанного сына, любившего свою семью, всегда получалось. Все думали, что он невиновен, а правда была совсем другой. Но Себастьяна это не беспокоило. Он хотел повеселиться, и все выглядело так, как будто у него будет шанс получить это. Он знал, когда Джоселин злилась. Прямо сейчас она была злой. Но когда она обняла его в ответ, он был уверен, что ему не о чем беспокоиться. Его глупая мать возьмет на себя всю грязную работу за него. — Не для тебя, — прошипела Мариза сквозь стиснутые зубы и сделала шаг вперед. — Ты не будешь улыбаться, когда я закончу с тобой! Мариз была юристом и очень умной женщиной. Она знала, что такие вещи, как угрозы или драка, опорочат ее в глазах судей, но все же… когда она увидела Себастьяна, мальчика, который так сильно ранил ее маленького ребенка, она не могла оставаться спокойной. Ей хотелось подойти к нему, дать ему пощечину, накричать на него, задушить его, затем ударить его пару раз и посмотреть, как он истекает кровью. Однако красивым изображениям пришлось подождать, пока она не восстановила самообладание. Себастьян выглядел так, будто не знал, что происходит. Но внутри он смеялся. — Извините, миссис Лайтвуд, но… я действительно не понимаю. Почему вы злитесь на меня? — вежливо спросил он. — Вот дерьмо! — прорычала она. Себастьян был нахальным маленьким ублюдком. И она определенно не собиралась отпускать его без последствий. Она взяла сумку и нашла все распечатанные бумаги, которые Джейс дал ей накануне. Она бросила их на журнальный столик. — Что случилось, Мариз? — спросила Джоселин, взяв первую бумагу в руку. — Это то, что твой сынок и другие дети писали Алеку. Но это еще не все. Себастьян сделал сайт. И я хочу, чтобы ты на это посмотрели. Джоселин сначала не хотела, но потом решила проверить это. Она взяла свой ноутбук. Мариз вошла в учетную запись Алека и открыла веб-сайт, щелкнув ссылку, отправленную ему Себастьяном. Джоселин была огорчена, когда увидела то, что предлагал сайт. Это было отвратительно, и в этот момент она действительно чувствовала себя дерьмом из-за того, что говорила такие вещи об Алеке. Сочувствие поразило ее с двойной силой. Неудивительно, что Мариз была так взбешена. Джоселин, вероятно, давно бы пустила в ход свой пистолет, если бы что-то подобное случилось с Себастьяном. Но у Мариз не было пистолета. У нее были только некоторые доказательства, ее знания, ее слова и материнская любовь. Но все же она хотела свалить вину на Себастьяна, а это доставило бы ему много неприятностей. Ей приходилось защищать своего сына так же, как Мариз защищала своего сына. Однако… сообщение и ссылка действительно были от Себастьяна, и это заставило ее задуматься. Она посмотрела на мальчика. И Себастьян был спокоен. Он не волновался. Он составил очень быстрый план. Он пока не собирался признаваться в своих действиях. Но он уже придумал свою версию событий. И кто-то собирался заплатить за неповиновение… — Себастьян, не мог бы ты мне объяснить? — спросила Джоселин, не сводя с него глаз. — О, мама, — Себастьян потер затылок и вздохнул, изо всех сил стараясь выглядеть виноватым, а не веселым. — Я хотел его предупредить. Я видел этот сайт и хотел показать ему, прежде чем это сможет сделать кто-то другой. Мы с Алеком были близки… Я заботился о нем. Джоселин сразу поверила лжи. Она встала и положила руку ему на плечо. Она гордилась своим сыном и беспокоилась, что все плохое, что случилось с Алеком, также повлияло на ее ребенка. И Мариз пришлось очень сильно сосредоточиться на этой картине, происходящей перед ее глазами. Она не могла в это поверить. Это была шутка, правда? Очень паршивая, плохая шутка. — Ты ему с самого начала врал! — нахмурилась она, сжав кулаки. — Спрошу в последний раз. Ты признаешь, что заставил Алека заняться с тобой сексом, а затем записал это и разослал по всей школе? Помни, что правда всегда лучше. — Себастьян, — Джоселин схватила его за руку. — Тебе не нужно ничего скрывать. Никто не оказывает на тебя никакого давления. Просто скажи правду, дорогой. — Я ничего не делал, — пожал плечами он, лицо его как у потерянного щенка. — Мне стало жаль Алека. И единственное, в чем я чувствую себя виноватым, это то, что я ему не помог. Мы были друзьями, и я отвернулся от него, когда он нуждался во мне. Может поэтому он говорит всю эту ложь? Он хотел поздравить себя с великолепной игрой. Джоселин гордо улыбнулась ему и крепче сжала его руку. И Мариз захотелось вырвать. Какого хрена на самом деле? Как этот ребенок мог быть таким жестоким? Он чуть не убил Алека и теперь пытался оправдаться еще большей ложью. Нет, Мариз так и поступила. — Вот и все, — сказала она, не выдержав больше. — Я хотел сделать это как можно проще. Но если вы не хотите того же, я не буду спрашивать. Я уже передал это дело в суд. А ты, Себастьян Моргенштерн, преступник. Полиция посетит тебя сегодня. Она была профессиональна, даже когда хотела кричать и плакать. Но добрая Мариз Лайтвуд была мертва. Она пыталась исправть это, но не вышло. Но если они хотели быть такими глупыми и не хотели сотрудничать, это означало начало войны. — Я офицер полиции, — сказала Джоселин, медленно теряя контроль. — А я юрист. Немного выше в пищевой цепочке, чем ты. Мы еще встретимся в суде. Она ушла, слишком сильно захлопнув дверь. Но ей было все равно. Она добралась до своей машины, чувствуя горячие слезы на щеках, и уехала. Тогда Себастьян и Джоселин остались одни. Она села в кресло, и он схватил принесенные Мариз бумаги. Становилось действительно интересно. — Ты можешь со мной поговорить, ты это знаешь, правда? — внезапно спросила она, и Себастьяну пришлось моргнуть. — Знаю, мама. Но на самом деле… Я не знаю, почему она так обо мне говорит. Я… я бы никогда… я знаю, что я трус, но я не садист. То, что случилось с Алеком, было действительно ужасно, но я не имею к этому никакого отношения, — вздохнул он. Джоселин крепко его обняла. — Я знаю детка. Я знаю. Я буду защищать тебя. Все будет хорошо, — прошептала она. Себастьяну хотелось рассмеяться. В самом деле… почему девушки были такими глупыми? Может, играть с мальчиками было не так глупо, как он думал. Но в то же время было противно. Все это он сделал, чтобы отомстить Джейсу: и ставка всегда была приятным дополнением к игре. Он действительно имел какое-то отношение к Алеку? Нет. По крайней мере, сначала: кроме того факта, что он был братом Джейса. Однако, когда он узнал его получше… Алек был слишком хорош. Он был слишком мил, слишком вежлив и определенно имел большее сердце, чем большинство людей, которых он когда-либо знал. И это его разозлило. Он хотел сломать его, чтобы причинить вред Джейсу. Но потом он понял, что ему это очень нравится. И он собирался продолжить. Вот-вот началось настоящее веселье. — Спасибо, мам. Мариз вернулась домой и рассказала своим детям о том, что произошло. Джейс и Иззи хотели пойти и надрать Себастьяну задницу. Однако мать остановила их. Они больше не могли связаться с этим монстром. Дело уже было в суде, и теперь полиция должна была позаботиться о Себастьяне, а не они. Хотя она тоже хотела причинить ему боль. Но это было не так просто. Она была права. Полиция посетила дом Себастьяна. Но они не относились к типу «плохих полицейских», поскольку были друзьями Джоселин. Все они сидели в гостиной, Джоселин, не оставляя сына, села рядом с ним. — Что вы обо всем этом знаете? Были ли вы причастны к издевательствам над Александром Лайтвудом? — спросил первый милиционер. — Да… — ответил Себастьян. — Я был вовлечен, потому что не помог ему. Я должен был помочь ему или рассказать кому-нибудь, но я не стал. И да, я тоже посмеялся над ним. Это было не смешно, и теперь я знаю, что это была большая ошибка. Но я не хотел выделяться, когда все остальные смеялись над ним. — Какие методы ты использовал? Как ты запугивал его? — спросил второй милиционер. — Я смеялся, когда его оскорбляли. И что ж, возможно, я пару раз подталкивал его к шкафчикам. Но это все, что я делал. — Хорошо. Александр тоже говорит, что вы с ним были близки? Это правда? — Да. Мы были друзьями… Алек хотел быть больше, чем просто друзьями, но я натурал, поэтому я отказался. Он, наверное, просто злится на меня, и поэтому происходит весь этот беспорядок. — То есть ты говоришь, что не был в отношениях с Александром? — Нет. Просто друзья. — Он говорит, что Вы принудили его к сексуальной активности. Ты в этом признаешься? — Элиот! — воскликнула Джоселин. — Извини, Джоселин. Но это обычная процедура. Я должен задать эти вопросы. Итак, Себастьян. Ты в этом признаешься? — Нет, конечно нет! — он покачал головой. — Я бы никогда этого не сделал. Я не гей. — Ты считаешь, что быть геем это плохо? — Нет. Меня не волнует, с кем люди хотят спать. — Еще есть сайт… Семья Александра утверждает, что это твоя работа. Это правда? — Нет. Я смеюсь над ним, но все остальное — не моё! Я не люблю… — он прикусил язык и отвернулся. — Себастьян, милый, — Джослин взяла его за руку. — Ты что-нибудь об этом знаешь? — Нет, мама… Я… — Смотри, — она ​​посмотрела ему в глаза. — Если ты знаешь, кто на самом деле за все это отвечает, просто скажите им. — Я не могу этого сделать, мама, — повторил он снова. — Они сделали это, но я не могу… Я не такой. — Мальчик, — сказал Элайдж. — Если ты знаешь, кто за этим стоял, то просто сообщите нам. В суде очень пригодится. Количество обвинений уменьшится, и у тебя будет больше шансов выйти из этого нетронутым. Так? — Хорошо, я скажу, — кивнул он. — Люди, ответственные за издевательства над ним, — это Джон Картрайт, Марисоль Гарза, Майк Смит, Эрик Браун, Виктор Олдертри, Радж… — и список продолжился. Его не волновало, дружит он с этими людьми или нет. — А с кем был секс у Александра и кто это записал? — Я этого не знаю. Но… я думаю, Алек хотел это записать. Хотя я не уверен. — А сайт? Ты знаешь, кто это сделал? — Да. Это была Лилит. Это была моя бывшая подруга Лилит. Когда полицейские ушли, Себастьян пошел в свою комнату и засмеялся. Он действительно не мог поверить, насколько глупы люди. Конечно, им не нужно было ему верить, но это не было особо важно. Его мать верила во все, что он говорил, и этого было достаточно, чтобы он чувствовал себя свободным. Он одолжил телефон Джослин и позвонил Лилит. Он сказал ей заткнуться, если она довольна своей жизнью. Ноутбук и телефон Себастьяна были конфискованы, но ему было все равно. Все «плохие» вещи, которые он делал, происходили через компьютер Лилит. Так что возложить вину на нее было детской забавой. Просто игра, в которой ему теперь пришлось ждать и наслаждаться. Две недели пролетели в мгновение ока. Лилит теперь обвинили в создании порно-сайта с изображением Алека, но она не сказала ни слова в свою защиту. Она знала, что выступление против Себастьяна хуже любой тюрьмы. И что ж, Себастьяна все устраивало, тренируя актерское мастерство. Он был спокоен. Никто не мог ничего с ним сделать, даже если дело было в самом разгаре. Две недели. Всем пришлось ждать две недели. И их жизнь должна была вернуться в нормальное русло. Джейс и Иззи вернулись в школу, но теперь все было по-другому. После того, что сделала Мариз и что сказал Себастьян, у всей школы возникли большие, большие проблемы. Студенты были напуганы, потому что знали, что им не избежать последствий. И что наказание будет очень суровым. Джейсу и Иззи почти пришлось прятаться от детей, которые извинялись перед ними и умоляли их снять обвинения. Но они не слушали. Все должны были получить по заслугам. Они тоже страдали. Алека не было с ними, он им не доверял. И это было худшим наказанием.

❃❃❃

И Алек… У Алека все было отлично. Он начал есть, новые лекарства творит чудеса, по крайней мере, так ему сказали. Но Алек знал правду о волшебных таблицах. Никакие лекарства не могли сделать то, что сделал один блестящий мужчина. Магнус был рядом с ним в любое время дня. Если Магнус был дома, но Алек нуждался в нем, он просто мог пойти к Кот, и она позвонит ему. Но Алек делал это не очень часто, так как уважал Магнуса и его свободное время. И председатель. Он не хотел, чтобы председатель ревновал. Кот заслужил все хорошее. Значит, у Алека все хорошо. Врачи тоже остались довольны его здоровьем и успехами. — Алек, продолжай так, и ты вернешься домой раньше, чем думаешь, — сказал Джем, позволяя мальчику одеться самому. — Рано? Так когда? — спросил он, надевая рубашку. — Я разговаривал с Магнусом. Всего… две недели, максимум три. И тогда ты будешь свободен. Но все еще принимай лекарства. Понятно? — Конечно! — он улыбнулся и вышел из офиса. Он не хотел ничего, кроме выписки из учреждения. И две недели… казалось, так близко! Алек был готов ждать, хотя это было нелегко. Столько всего его ждало снаружи! Он уже знал, что его родители разводятся, но это нисколько на него не повлияло. У него все еще была семья. Лучшая семья. Его мать, братья и сестры, собака Рафаэля, председатель… и владелец председателя. Он с нетерпением ждал встречи с Магнусом снаружи. Это было так волшебно, почти невозможно. Но он больше не боялся. Они не делали ничего плохого. Они только разговаривали. Никакого физического контакта, никаких имен домашних животных (по крайней мере, от Алека), никаких больших обещаний. Как нормальные друзья. Магнус делал свою работу правильно. И что ж, Алеку скоро исполниться восемнадцать, так что было даже лучше. Алек сначала не хотел в этом признаваться. Но сейчас? Он был уверен. Магнус был потрясающим. И он очень хотел узнать его получше, проводить с ним больше времени. И Магнус хотел того же. Но они ждали друг друга, уважая свое пространство. И, похоже, никого это не обидело. Конечно, его семья не знала, и он не собирался им говорить. По крайней мере, не сейчас. Он хотел быть уверенным в том, какие отношения у него с Магнусом. Но он не мог этого сделать здесь. Единственное, что он знал, это то, что Магнус действительно ценил его. И этого было достаточно, чтобы Алек улыбнулся. Всего две недели… Однако эти две недели обещали быть тяжелыми не только потому, что он должен был быть хорошим. Судебный процесс начался. И ему пришлось дать показания перед судьями. Но он знал, что у него нет выбора. Магнус помог ему. Если он мог сказать ему правду, тогда он мог бы сделать это снова! Но… действительно ли оно того стоило? Люк был главой больницы, но также и отчимом Себастьяна, и он был на стороне Себастьяна. Если Алек посадит Себастьяна в тюрьму… кто может гарантировать, что Люк не оставит его в больнице только для того, чтобы отомстить? Это было уже слишком, и Алек чувствовал, как его беспокойство растет с каждой секундой. Все это дело было кошмаром. Алек даже подумал об отмене этого. Но затем ответственные голоса (также называемые Рафаэлем и Рагнором) воскликнули: «Нет, черт возьми!» и он знал, что они правы. Как бы тяжело это ни было. Алеку пришлось столкнуться с ними лицом к лицу. Ему пришлось столкнуться с Себастьяном и показать ему, что он больше не боится. Но… был ли он так? — Привет, мой любимый пациент! — улыбнулся Магнус, входя в комнату Алека. Мальчик сидел на кровати с книгой судоку в руке. Магнус сел на стул рядом с кроватью и усмехнулся. — Магнус! Привет. — Алек улыбнулся в ответ. — Что ты здесь делаешь? — У меня был небольшой перерыв, и я решил принести тебе лекарства. Кошка все равно дремлет. Вот… он протянул Алеку упоковку с лекарством. — Ей повезло, — он взял маленькую чашку и посмотрел на таблетки внутри нее. Всего две недели… — Ага. А что ты делаешь, дорогой Александр? Я думал, ты ненавидишь числа и математику? — он приподнял бровь. — О да, не люблю. От всей души, — усмехнулся он. — Но Рафаэль сказал мне практиковать свое математическое и логическое мышление, так что, вот. — Он купил тебе эту книгу? — Да. Это было действительно мило с его стороны. Но я буду кормить его собаку, когда вернусь домой, так что считаю, что это правильная оплата, — пошутил он и проглотил таблетки. — Конечно, — Магнус протянул ему стакан воды. А потом ждала, пока он закончит. — Нет, Алек. Выпей все. Алек закатил глаза, но допил воду. А потом они какое-то время сидели в полной тишине. — Это завтра, да? — прошептал Алек. — Да. Как ты себя чувствуешь? — он озабоченно посмотрел на Алека. — Не знаю, Магнус… Мне страшно… Что, если… что, если они мне не поверят? Я буду здесь вечно? — вздохнул он и подтянул колени к подбородку. — Александр… пожалуйста, не говори так. Помни, что это непростой случай. Все подробности будут рассмотрены. Мнение врача тоже. И… ну, я тоже буду там. — Ты? — он посмотрел на него. — Конечно, Александр. Я свидетель, — ответил он и взял Алека за руку. — Но даже если бы меня не приглашали, я был бы там. Для тебя. Алек нежно улыбнулся и крепче сжал руку Магнуса. Чем он заслужил этого человека? О, Магнус все еще не принадлежал ему, но Алек решил, что ему придется над этим поработать. — Спасибо, Магнус. Я постараюсь, — пообещал он. — Это то, что я хотел услышать. — Думаю, у меня есть красивая причина драться, понимаешь? — Это так, Александр? А что это такое? — Ты, — просто сказал он. И глаза Магнуса расширились. Подождите минутку! Алек только что сказал, что будет драться за Магнуса? Для них? Это было слишком красиво, чтобы быть правдой! И он только что назвал его красивым? Это определенно была вина таблеток. Но он просто принял таблетки, и они бы не подействовали так быстро… так что… другого объяснения не было. Алек действительно это сказал. Он действительно имел это в виду! Магнус почувствовал приятное тепло в груди, и его глаза заблестели слезами. Он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то делал его таким счасливым, как его слова. И вот он… Александр Лайтвуд никогда не перестанет удивлять Магнуса Бейна. Они оба улыбнулись и помолчали еще пару минут. Это была хорошая тишина, полная тепла, уюта и привязанности. У Магнуса было время осмыслить все, что сказал Алек, и у Алека было время покраснеть. Он взял ручку и посмотрел на судоку. Магнус последовал за ним. — У тебя двойная пятерка в одном квадрате. И это только один звездный рычаг, Александр. — Замолчи.