В твоих объятьях очень тепло

Изуку наматывает по комнате круги, пребывая в глубокой думе. У него проблема. Работа. Недавно он взял довольно крупный проект, который должен был закончить вчера. Но он этого не сделал. Сил не хватило. Душевных. Ему простят задержку в несколько дней, это нормально. Но он не успеет за пару дней! – Так, – Мидория шумно выдыхает, – ну-ну, всё хорошо. Всё будет хорошо. Мне не стоит переживать, – успокаивает он себя. Последние недели омега чувствует себя крайне плохо. У него побаливает голова, постоянно хочется спать. На работу сил совсем нет. Так ещё и Шото с его этим безмерным желанием исправиться. Изуку замирает, смотрит пристально на ноутбук. Необходимо его открыть, включить и начать уже что-то делать! Но нет, он не может. Написание какого-либо текста, научных статей – сложный интеллектуальный процесс. У него душевных сил не хватит. Но потенциальные деньги немного греют душу, так что он садится, приступает к работе. Получается плохо. Все его мысли далеко. На несколько месяцев вперед рядом с его скорым ребенком. О концентрации и речи не идет, даже взгляд не получается фокусировать на строчках. Он просто стекает вниз по словам на клавиатуру. – О-ох, – Мидория вздыхает и отворачивается. – Наверное, мне придется признать, что я недееспособный, – говорит он вслух, будто кто-то может слушать его. Некоторое время назад у него появилась это привычка и до сих пор не отпускает. – Не думал, что это случится так скоро, – он поглаживает себя животу и вздыхает. Тот, кажется, совсем не изменился. Изуку никогда не был очень худым, как у всех омег его живот на протяжении всей жизни выступал немного вперед, имея довольно милую кругловатую форму. Так что сейчас, когда, казалось бы, должно быть хоть что-то заметно, ничего не видно. Задумавшись, Мидория подходит к зеркалу, внимательно себя осматривает. У него немного опухло лицо: вчера выпил очень много чая. А после всю ночь бегал в туалет. – Какой-то я несимпатичный, – вздыхает Изуку, внимательно оглядывая себя. Веснушки будто даже почернели, от солнца, наверное. – Ну ничего, вот сейчас придет Шото и будет меня в этом разубеждать, – с легкой радостью думает омега. И будто по волшебству именно в этот момент в замочной скважине слышится скрежет, дверь медленно открывается. – Я вернулся, – раздается усталый голос. Омега не спешит встречать мужа, ему слишком лень. Лишь выглядывает из-за стены, мало ли альфа что-то вкусненькое принес. Но тот, увы, с пустыми руками. Только лишь портфель, но там кроме ноутбука нет ничего. – Привет, – Мидория слегка улыбается, а после скрывается за стеной, продолжая рассматривать себя в большой зеркальный шкаф. Через пару минут к нему подходит Шото. – Как дела? – спрашивает он устало. Вид немного замученный. – Ну-у, так, – омега морщится, вспоминая, сколько у него у самого дел. А делать их так не хочется! – Ага… – Тодороки понуро кивает головой. – У меня сегодня тоже день жуткий, – его аж передергивает. – Пришел, значит, один клиент. На вид состоятельный, богатый, весь такой из себя. Павлин, в общем, напыщенный. В пиджачке, с галстуком, стройный, подтянутый. Костюмчик с иголочки, – начинает он рассказывать, медленно раздеваясь. Изуку внимательно слушает, такие рассказы хоть как-то разнообразят жизнь. – И что? – А как начинает рассказывать! Ух! – Шото в шоке взмахивает руками. – А что? – Мол, омега его над ним издевается, – альфа фыркает. – И вообще, как оказалось, забитый он человек очень. Из таких слов клещами не вытянешь! – восклицает он. Посматривает внимательно на мужа и в полголоса добавляет, – на тебя чем-то похож. – Угу, – Мидория кивает. – Знаю я такой тип людей, – соглашается он. – И что, ты теперь с ним работать будешь? – Буду, – Тодороки слегка улыбается, – куда же я денусь? Денюжки, тем более, очень нужны! – потирает он в нетерпении ладони. Изуку недовольно морщится. – Деньги? – хмурится он. – А разве ты не ради здоровья морального людей работаешь? – с благоговением спрашивает он. Шото смотрит на него несколько секунд задумчиво, после фыркает и закатывает глаза. – Ну-у, конечно, я-я ради людей, – отвечает он, нарочно растягивая гласные, придавая голосу ироничность, – но, Изуку, деньги всё же очень важны. – Угу… – Мидория кивает. – Очень, – подтверждает он. – У меня совершенно не получается делать дела, – признается омега, поглаживая себя по животу. – Ладно ещё какие-то обычные, монотонные дела. Вроде как приготовить еды, убраться. Это чисто физический труд, умственных затрат не требующий. Но какие-то интеллектуальные занятия! – он недовольно шипит. – Изуку, – на лице альфы появляется добрая улыбка, – не волнуйся, это же не навсегда, – тихо усмехается он и чмокает мужа в щеку. Тот радостно улыбается, прикрывая глаза. – Шото, а я симпатичный? – спрашивает, уже предвкушая приятнейший ответ. Но Тодороки не спешит отвечать. – Ну-у, – протягивает он задумчиво. – Эй! – Мидория возмущенно пихает его в бок. – Ты что! – злится он. – Ты должен был сразу же ответить, что я очень красивый, – бурчит омега и печально вздыхает. – Конечно-конечно, – альфа еле сдерживает смех, – ты самый красивый, не переживай об этом, – он снова наклоняется, целует его в щеку. – Просто… не знаю, как-то… – Что? – Изуку с беспокойством на него смотрит. – Что-то не так? Я уже какой-то не такой? – Нет-нет, всё в порядке, – Шото растерянно гладит его по спине, – Изуку, ты не должен придавать внешности столько значения. За время беременности абсолютно нормально набирать от восьми до восемнадцати килограмм. Не волнуйся. – Чего?! – Мидория отшатывается от него, – хочешь сказать, я потолстел? – возмущается он. Тодороки лишь устало закатывает глаза. Изуку за последние дни стал жутко нервным. Волнуется по непонятным поводам, что-то себе думает. И пусть Шото и знает, что это нормально, каждый раз он понятия не имеет, как надо реагировать. – Нет. Разве что щеки, да и в целом лицо у тебя какое-то опухшее. И мешки под глазами. Спишь, что ли, плохо? – честно говорит альфа. Омега лишь печально пожимает плечами. – Ладно, – отмахивается он, – это ерунда. У меня другая беда. Голова отказывается соображать, я должен был сдать несколько статей, но не сдал. Потому что они ещё не готовы! – Изуку с волнением смотрит на Тодороки, где-то внутри надеясь, что тот всё решит. Но Шото только сочувственно вздыхает. – Может, тебе оставить пока работу? – осторожно предлагает он. – Если это так трудно. Чего уж мучиться. Сдай то, что сделал, или просто откажись от заказа. – Ну-у, – Мидория обиженно надувает губы, – а чем я тогда буду круглые сутки заниматься? На кровати валяться и в потолок плевать? Тодороки усмехается и разводит руками. – Ну, смотри сам, – говорит он легко. – Просто знай, если что, ты всегда можешь оставить дела. Можешь считать это неким декретным отпуском. Пусть и немного преждевременным, – серьезнее добавляет он. Изуку кивает. – Спасибо, – отзывается он, смущаясь. – Ой, Шото, а зачем ты разделся? – восклицает испуганно. – Одевайся обратно! – требует возмущенно. Альфа открывает было рот, но сразу же его закрывает, вспоминая. – Ой, – говорит он и виновато улыбается. – Мы же сегодня на УЗИ идем, правильно? – уточняет Тодороки. – Угу, – Мидория кивает. – Всё так. Ох, и не надо делать такое замученное лицо! Я в поликлинику, между прочим, постоянно хожу. Кровь сдаю. И ничего, – фыркает он и спешно удаляется в спальню, одеваться. Шото смотрит ему вслед, а после отчего-то вдруг смеется. – Та-ак, вижу плод, – негромко говорит доктор, всматриваясь в монитор. – Ну, проглядывается ещё не очень хорошо, – замечает он. Изуку дергается на кушетке, пугается. Его всё последнее время выводит из равновесия. – Почему? – с тревогой спрашивает он. – Что-то не так, да? – уже предполагает самое худшее. – Всё хорошо, – уверенно отвечает врач, чуть недовольно поджимая губы. Похоже, ему постоянно попадаются такие вот взволнованные. – Срок просто не шибко большой, не стоит напрягаться. Патологий никаких… не выявлено, всё соответствует сроку… – бормочет себе под нос он. Омега внимательно вслушивается и кивает. Домой они возвращается нескоро, солнце уже практически село за горизонт. Мидория еле-еле передвигает ногами, полностью погруженный в собственные раздумья. А Шото почему-то его не торопит. – Зайдем в магазин? – с надеждой просит вдруг Изуку. – Столько всего надо купить, – радостно говорит он, нащупывая в кармане кредитку. Несмотря на то, что денег за тот большой проект он пока не получил, средств достаточно. – Зачем? – строго уточняет Тодороки. – Ты же слышал, что доктор говорит. Осторожно нужно к питанию подходить! – Ага… – омега понуро опускает голову, – мне это постоянно повторяют. Когда кровь сдаю. Якобы я на грани… – Изуку! – Шото резко останавливается. – На какой ещё грани! Ты что, пренебрегаешь рекомендациями?! – ужасается он. – Не кричи! – возмущается Мидория и оскорбленно идет дальше. – Вовсе нет, – говорит уже тише, – просто… ну… не знаю, как-то так получается. Может, из-за того, что я сижу дома, а может из-за чего ещё, но мне ужасно хочется есть. Постоянно. Живот уже болит, а голод не проходит! – делится проблемами омега. Тодороки настороженно кивает. – Такими темпами ты действительно потолстеешь, – замечает он. Изуку лишь обиженно что-то бурчит. – И я бы рад остановиться, но не получается! Хочется есть… всё больше и больше… – Ясно, – Шото вздыхает, поглаживая его по спине, – ну ничего, не переживай. Похудеть ещё успеешь, – обнадеживает он. Они заходят в квартиру, переодеваются. И разбредаются по комнатам, идут заниматься каждый своими делами. Их отношения всё ещё довольно холодны. Мидория с горем пополам пытается накатать хоть какой-то текст. Совесть ему не позволяет просто бросить работу, сделав вид, что он за неё не брался. Тодороки зависает в интернете, что-то набирая на компьютере. – Ты вспомнил что-то ещё? – как бы невзначай интересуется Изуку. Хотя его это очень волнует. – Э… в целом, я каждый день вспоминаю что-то… – неопределенно отзывается Шото. Он думает несколько секунд и поднимается, идет к Мидории, наверное, собираясь начать излюбленный разговор. Омега оборачивается на него и смотрит так вымученно, что у альфы отпадает всякое желание. – Изуку, – присаживает он на стул, – ты… как? – В смысле? – Ну… как твое моральное состояние? – обеспокоенно спрашивает Тодороки, протягивает руку, кладет ладонь поверх кисти Мидории, поглаживает. – Злость всё ещё нападает на тебя порой? – осторожно уточняет он. Омега недовольно морщится. Он убирает руку, прижимает её к груди. Слегка покачивает головой, всем своим видом показывает, как он против этого разговора. Но всё же говорит: – Бывает иногда. Изнутри… что-то поднимается, вырывается прямо. Не могу это контролировать. Но зато мне становится после чуть лучше, – слегка улыбается он. Шото радостно кивает. – А ты… – начинает он, но осекается, заметив строгий взгляд. – Я не хочу, – бурчит Мидория и уходит из комнаты прочь. Ему больно. Больно даже думать обо всём об этом. Одно лишь воспоминание приносит жгучую боль. Чем больше Изуку прокручивает это в своей голове, тем страшнее становится. Шото был столь жутким. Им действительно стоит просто разойтись. Но омега знает, что не может его бросить. Не может. Он замирает на кухне, поглаживая себя по животу. Вроде и понимает, что только через разговоры им удастся построить нечто новое, светлое, чистое. Но душевных сил нет. Мидория наконец понимает, что это за пакость у него внутри. Это подавленные когда-то злость, обида, страх. Они свернулись большим склизким вонючим клубком на дне его души, с каждым годом обрастая всё новыми и новыми слоями, увеличиваясь, заполоняя всё вокруг. Дрянь спокойно лежала на дне пустоты. Не подавала признаков жизни. Лишь изредка зудела, кололась, болела. Заставляла чувствовать себя одиноким и плакать по ночам. Но недавно, когда он всё рассказал, слизкое нечто зашевелилось. Ожило. Стенки пустоты будто пытаются вытолкнуть его, а оно и не сопротивляется. С радостью вылезает наружу, смердит и портит всё вокруг. Изуку присаживается на стульчик, ему нехорошо. Даже дурно. – Может, мне надо было уйти? – спрашивает он сам себя шепотом. – Это было бы правильно? Сделать второй аборт и сбежать, забыть его, как страшный сон. – Мидория усмехается. Ага, конечно. Как будто бы он смог бы. Омега облокачивается руками и телом на стол, грустно вздыхает. Шото выглядывает из-за угла и тут же прячется. Подсматривает за ним, что ли. Изуку смеется и зовет его к себе. – Да? – Тодороки медленно входит в кухню. – Прости, если я обидел тебя, Изуку, – говорит он мягко. – Я не хотел, правда. Просто подумал, что раз у тебя такое хорошее настроение, то… разговор его тебе не испортит, – сразу же извиняется альфа. – Ммм, – Мидория что-то сдавленно бурчит, – ну-у, нет, всё хорошо, – сдавленно отвечает он. – Не… страшно, – поднимает на мужа тусклый взгляд. – Шото, я бы рад, – встает со стула, – идти к тебе навстречу. Но… у меня нет на это душевных сил. И… где-то внутри меня, стоит только поднять этот разговор, зарождается жгучая злоба! – восклицает он неожиданно громким голосом. Тодороки покорно кивает. – Я понимаю, – говорит с легкой улыбкой. – Всё хорошо, Изуку, – улыбается шире. – Ты вовсе не обязан. Достаточно лишь того, что ты не оставил меня после всего того, что я сделал, – нежно проговаривает он. Омега недолго думает и шагает к нему в объятия, осторожно прижимается. – Угу, – мычит он, уткнувшись лицом мужу в плечо. – Изуку, – альфа поглаживает его по спине, – я обещаю всё исправить, – говорит он тихо, наклоняется и целует Мидорию в лоб. Тот чуть морщится и отходит. – Хорошо-хорошо, – отзывается он, поглаживает себя по животу. – Я подожду, – добавляет с любящей улыбкой. Тодороки благодарно на него смотрит. – Я… – начинает уже, вздыхает больше воздуха, но осекается, замолкает. Вспоминает просто, что Изуку уже отказался говорить. – М? – но тот заинтересованно останавливается, оборачивается. – Чего? – Нет, ничего, – Шото отмахивается. – Я просто хотел сказать, что… сам не понимаю, как докатился до такого… Но ты ведь не хочешь об этом говорить, так что… – Не хочу, – подтверждает омега. – И не надо оправдываться! – требует он возмущенно. Альфа понуро кивает. Мидория смотрит на него в задумчивости недолго, а после, так ничего для себя и не решил, уходит обратно в комнату. – Гулять-гулять-гулять-гулять! – повторяет ритмично Изуку, маршируя туда-сюда по коридору. – Гулять-гулять! – требует возмущенно он. Выходной. Утро. Тодороки нервно зевает: он плохо спал. Но отказываться боится, приходится соглашаться. – Да-да, только… доем, – откликается альфа, нарочно медленно пережевывая пищу. – Скорее-скорее! – Мидории неймется. – Я купить хочу кое-что! – весело говорит он, кружась по кухне. Шото смотрит на него, отдаленно думая, что омега так скоро что-то сшибет. Но ему слишком лень об этом напоминать. – Что купить? – тихо спрашивает он. – Ну-у, – Изуку загадочно улыбается, – всякое там разное, – говорит он и глупо хихикает. – Ты платишь? Или я? – на всякий случай уточняет Тодороки. – Ну-у, – Мидория замирает, – вообще, за себя, конечно, я сам собирался заплатить. Но… – он вытягивает губы в трубочку, смешно надувая щеки, – если ты можешь заплатить, то плати, – улыбается он. Шото фыркает. – Ой, ты знаешь, а я тоже хочу себе чего-нибудь прикупить. Заплатишь? – с наигранным выражением лица спрашивает он. Изуку задумывается. Он обиженно морщится, понимая его намек, но отступать не решается. – Хорошо, – пожимает плечами, продолжая танцевать. Знает ведь, гаденыш, что Тодороки наверняка себе ничего не купит. Он этого не любит совсем… Изуку с Шото выходят из дома, сразу же направляются в сторону торговых центров. Омега спешит, у него удивительно хорошее настроение отчего-то. Он тянет альфу за руку, тот лениво плетется следом. – Я хочу купить новую кепку, – радостно объявляет Мидория. – Кепку? – в ужасе восклицает Тодороки. – И только это? – Нет, конечно, – Изуку недовольно фыркает, – ты чего. Конечно, нет. Еще целое море вещей! – радостно объявляет он. Шото печально соглашается. – Я тоже не против обновить гардероб, – честно признаётся он. – Вот только я не уверен, стоит ли тратить деньги сейчас. Когда совсем скоро у нас появится ребёнок. – Ну-у, – Мидория грустно надувает губки. – Предлагаешь ничего не покупать? – уточняет он с грустной моськой. Альфа закатывает глаза. – Нет, – отвечает сухо. – Изуку, не переживай, денег хватит купить всё, чего ты хочешь. – Точно? – с беспокойством уточняет омега. – Недавно заходил в магазин, одни подгузники чего стоят! – грозит он пальчиком в воздухе. Тодороки лишь смеётся. – Между прочим, мы в том магазине вместе с тобой были, – замечает он, кашлянув в кулак. – Да?! – искренне удивляется Изуку, почесывая щеку. – Да, – подтверждает уверенно Шото. – Забыл уже, что ли? – Ну-у… – Мидория смущается. – Ну-у… не уверен, – протягивает он задумчиво. Тодороки вновь лишь смеётся. – Уж слишком ты забывчивый последнее время, – замечает он. Изуку только руками разводит. Его это не сильно волнует. Они заходят в торговый центр, поднимаются по эскалатору. Омега покачивается вперёд-назад от нетерпения. Супруги направляются в первый попавшийся магазин, Мидория быстрее подскакивает к стеллажу. – Смотри, какая красота! – радостно кричит он, схватив какую-то тряпочку ярко жёлтого цвета. Тодороки в недоумении приподнимает брови, подходит к нему, сложив руки на груди. – Так, – тяжело вздыхает, – ты себе или ребёнку пришёл вещи выбирать? – Себе, – мгновенно отзывается омега. – Ой, – краснеет и откладывает ползунки обратно на полку. Он осматривается по сторонам, взгляд ни на чем фокусироваться не хочет. – Ладно, – Шото, замечая его растерянность, берет все в свои руки, – что конкретно ты хочешь купить? – собранно спрашивает он. Изуку оборачивается. Он неопределенно жмёт плечами, не знает, что сказать. – Ну-у… футболку там… несколько. Еще чего-нибудь летнего. – И тебя не беспокоит, что вскоре они станут тебе малы? – уточняет альфа. – Не-а – нараспев отзывается омега. – После родов буду, значит, носить, – заявляет он. – Ну смотри сам… Тодороки только добродушно усмехается. Мидория быстро набирает себе стопочку вещей и идет с ними в примерочную. Шото смотрит на это со скептицизмом, и омега, словив его взгляд, весь тушуется. – Думаешь, много? Ну… я могу не брать… – смущённо говорит он. Альфа удивлённо замирает. – Изуку, бери столько вещей, сколько хочешь, – уверенно говорит. Мидория вздрагивает, медленно соображая, и с улыбкой кивает, радуется. «Когда же я привыкну?» – думает он, раздеваясь в примерочной. Омега смотрит на себя в большое зеркало, что-то не так. Хотя размер вроде его. – Ну что? – окликает его Тодороки. – Подошло? – он беспардонно заглядывает за шторку. Изуку на это никак даже не реагирует. Лишь лениво жмет плечами. – Не очень, – говорит он, крутясь. – Тебе нравится? – Да, – отзывается Шото, его лицо становится серьезным. – Очень хорошо, – говорит он сухо. Мидория вздрагивает и машинально опускает глаза. – Надо взять? – вдруг очень робким голосом спрашивает он. Альфа растерянно на него смотрит. – Э… нет, – отвечает он. – Ну, тебе же не очень. Померь ещё что-нибудь, может, что-то подойдет лучше, – говорит Тодороки в недоумении. Изуку поднимает на него большие от радости глаза. – Ой, – он глупо улыбается. – Ты прав, – кивает и задергивает шторку. Шото лишь растерянно хлопает глазами. А Мидория смеется, даже скорее сдавленно хихикает. Он радостно улыбается, переодеваясь. Мысли улетают куда-то далеко, на душе становится жутко тепло. Эйфория. А ежели не она, то что-то очень похожее. Вместе с ней из недр его души поднимается и злоба, потому что все эти годы у него не было такой простой жизни. Как у всех. Те обида и недовольство, что он похоронил в себе, именно сейчас дают о себе знать. – Ну как? – окликает его Шото. – Берем, – решительно отзывается Изуку, пытаясь быть более уверенным. Он ждет, что вот сейчас Тодороки заглянет в примерочную, скривится, мол, у него ужасный вкус, и заставит перемерить ещё множество вещей. Но нет. Альфа даже не смотрит, что именно выбрал его суженный, лишь послушно соглашается. – Тебе точно нравится? – уточняет добрым голосом. У Мидории от этого щемит сердце, внутри всё замирает. Шото ровно такой же, каким омега его помнит. Добрый, простой, душевный. Самый-самый обычный. Немного неловкий. Но именно таким Изуку его полюбил. На глаза сами собой наворачиваются слезы. Но злоба, что вырывается из него все последние недели, пересиливает, слезы высыхают мгновенно. Он выпрыгивает из примерочной, проходит мимо альфы, даже не взглянув на него. Тот удивляется, но ничего не говорит. Чувствует, что заслужил. Они медленно выходят из этого магазина и направляются в следующий, что по соседству. Шото вдруг захотел купить себе шляпу. – Тебе пойдет, – протягивает Мидория в задумчивости, – нужно будет только цвет подобрать, – улыбается он. Тодороки кивает. И вдруг улыбка сходит с его лица, а глаза становятся стеклянными. Изуку испуганно хватает его за руку, трясет и зовет по имени. Шото стоит без движения с минуту, а после медленно отмирает. – Изуку, – на его лице появляется очень странное выражение, – нам… нужно расстаться, – тихо говорит он.