Боже, только не снова!

С самой победы над Волдемортом ему снилось одно и то же. Арка Смерти – вот что это было. Та, в которую упал Сириус. В последний раз, когда ему снился Отдел Тайн, Сириус умер. И мир наконец очнулся и увидел правду о Волдеморте, но он не был благодарен за это, так как цена была слишком высока. И когда правда вышла наружу, нападений стало только больше. Ему было любопытно, зачем он находится здесь. Джинни дома, она беременна, он нужен ей. Но он все же не мог остаться в стороне. Волдеморта больше нет, это правда. Но, кроме того, больше нет и многих других людей, хороших людей, которые не должны были умирать. Он отсчитывал шаги, пока не очутился прямо напротив того места, куда упал Сириус. Седрик. Сириус. Дамблдор. Хедвиг. Грюм. Добби. Отец Тонкс. Римус. Колин Криви. Тонкс. Снейп. Фред. Черт возьми, да даже Крэбб не заслужил своей смерти. И таких людей было больше, намного больше, но никто из них не был дорог ему. Хотя они были дороги кому-то другому. Может быть, именно поэтому он не мог остаться в стороне. Поэтому он не мог отвернуться. Поэтому, даже в тот самый момент, он не мог просто так взять и уйти. Гарри вздрогнул и проснулся. Он лежал на полу, накрытый жалким подобием одеяла, а кто-то, похоже, пытался выломать дверь. – Где пушка? – спросил Дадли. Дадли? Куда Арка отправила его? Мог ли это быть тот самый момент, когда Хагрид впервые рассказывает ему о Хогвартсе? Должно быть, так и есть, потому что он не мог припомнить другого случая, когда бы он и Дадли спали в месте, напоминающем хижину. Позади них послышался грохот, и тяжело дышавший дядя Вернон вошел в комнату, держа в руках ружье. Гарри фыркнул. Как будто от этого была хоть какая-то польза против Хагрида. Но его дядя, как оказалось, не знал об этом и закричал: – Кто там? Предупреждаю, я вооружен! Однако Гарри пришло на ум, что, когда люди пытаются вломиться в дом, в целом можно предположить, что они, вероятно, также вооружены. И как будто они не знают, что это волшебник пришел за Гарри. Кто еще смог бы хотя бы просто переправиться в такую погоду, не говоря уже о том, кто бы вообще стал пытаться? БАХ! Дверь слетела с петель и приземлилась на пол с оглушительным грохотом. В дверном проеме показалась впечатляющая фигура Хагрида. Гарри не предполагал такого, но сообразил, что может извлечь из этой ситуации по максимуму. Жизнь не стала такой уж ужасной, когда он разгромил Волдеморта, но она также не была и абсолютно прекрасной. Может, он получил второй шанс. И если это было так, он ни за что на свете не упустит его. – Ну чего, может, чайку сделаете, а? Это было непростое путешествие… – начал Хагрид. И полностью разрушил свое первое устрашающее впечатление. Он подошел к дивану, на котором сидел окаменевший от страха Дадли. – Подвинься-ка, эка глыба, – сказал ему Хагрид, наблюдая, как Дадли бежит, чтобы спрятаться позади своей матери, которая, в свою очередь, пряталась за мужем. – А вот и Гарри! Последний раз, когда я тебя видел, ты был совсем кроха. Вылитый отец, но вот глаза мамины. – Я требую, чтобы Вы немедленно покинули этот дом, сэр! – заявил дядя Вернон, издавая смешной скрипучий звук. – Вы выломали дверь и проникли сюда! – Да заткнись ты, Дурсль, простофиля несчастный, – Гарри усмехнулся. В прошлый раз он был слишком поражен, чтобы насладиться тем, как Хагрид оскорбляет его дядю. А когда тот протянул руку и загнул ружье в крендель, ухмылка Гарри стала только шире. – Как бы то ни было, – сказал Хагрид, снова обращая внимание на Гарри, как будто люди постоянно скручивают смертельное оружие в нечто, по форме напоминающее закуску. – Гарри, с днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кое-чего… Я сел на эту штуку по дороге, но вкус-то от этого не испортился, не так ли? – Он достал торт, на котором зеленой глазурью было написано «С Днем Рождения, Гарри». – Ой, спасибо, – с благодарностью произнес Гарри, принимая торт. Хотя ему и хотелось бы, чтобы Хагрид не использовал слизеринский цвет, даже если он и подходит к его глазам. – Кажется, Вы меня знаете, но, если, как Вы сказали, мы не виделись с тех пор, как я был совсем маленьким, возможно, Вы могли бы быть так любезны, что представились бы? – вежливо спросил Гарри. Хагрид засмеялся про себя. – Конечно, конечно. Рубеус Хагрид, лесник и хранитель ключей Хогвартса, – с этими словами он потряс руку Гарри. – Ну так чего там с чаем? Я бы и от чего-нибудь покрепче не отказался, если у вас есть. – Мне жаль, но мы собирались в ужасной спешке, так что у нас нет ничего выпить, – извиняющимся тоном сказал Гарри. – Ничего страшного, у меня здесь есть кое-что, – ответил Хагрид, повернувшись к камину, а затем обратно, как только зажег огонь. После этого он вытащил добрую дюжину или около того вещей из карманов своего пальто. Дядя Вернон резко произнес: – Не трогай ничего, что он даст тебе, Дадли. Хагрид мрачно усмехнулся. – Твоего толстяка-сына больше не нужно откармливать, Дурсль, не беспокойся. Хагрид поделился с Гарри сосисками, и тот сердечно поблагодарил его за внимание, а затем решил, что будет подозрительно так спокойно принять это и поэтому спросил у Хагрида подробности. – Называй меня Хагрид: так все зовут. И как я уже сказал, я лесник и хранитель ключей Хогвартса… Ты, конечно же, уже все знаешь о Хогвартсе, да? Гарри кивнул. – Конечно. Дядя Вернон вытаращил глаза. – Ты знаешь? – Да, – спокойно ответил Гарри. – Но как? Мы всегда были так осторожны, чтобы не позволить всяким опасным мыслям завладеть тобой! Как ты узнал обо всей этой магической чепухе? – Подождите-ка секунду! – пророкотал Хагрид, вскакивая на ноги. В гневе он, казалось, заполнял всю хижину. Дурсли прижались к стене. – Вы мне тут чего хотите сказать? – прорычал он, обращаясь к Дурслям. – Что вы не рассказали этому мальчику – этому мальчику! – ничегошеньки о том, что… Ничего ВООБЩЕ? – Нет, – ответил Гарри, печально качая головой. – Не рассказали. Хагрид выглядел так, будто был готов взорваться. – ДУРСЛЬ! – прогремел он. Мгновенно побледневший дядя Вернон прошептал что-то наподобие «Мимбльвимбль». – Но-но если папа ничего не говорил Гарри, как он узнал? – спросил Дадли впервые за все время, заговаривая из-за спины своей матери. Хагрид в ожидании посмотрел на Гарри. – Справедливо, – признал Гарри. – Ну, просто эти люди, которые последние десять лет крутились вокруг меня, и пожимали мне руку, и кланялись, как правило, выглядели при этом так, будто им оказана большая честь познакомиться со мной, и, в конце концов, ты начинаешь о чем-то догадываться. – Этого не достаточно, чтобы все понять, Гарри. Ты должен был знать. – Но я знаю, – возразил Гарри. – О Хогвартсе, о своих родителях, о Волдеморте… Хагрид вздрогнул. – Не произноси это имя! Гарри пожал плечами. – Привычка – вторая натура. Хотя, если я когда-нибудь снова отправлюсь в поход, я наверняка воспользуюсь твоим советом. Ну, завтра отправляемся на Диагон-Аллею? – Разумеется, – кивнул Хагрид. – Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! — прокричал дядя Вернон. Гарри мог бы догадаться, что дядя Вернон будет пытаться спровоцировать Хагрида. Со скоростью молнии тот достал свой зонтик, в котором находились кусочки его палочки, со свистом рассек воздух и направил его на Дадли. Вспышку фиолетового цвета, громкий бум и поросячий визг спустя Дадли приплясывал на месте, руками зажимая свой толстый зад и воя от боли. Дядя Вернон взревел. Затащив тетю Петунью и Дадли в другую комнату, он бросил последний испуганный взгляд на Хагрида и захлопнул за собой дверь. Хагрид посмотрел вниз, на свой зонт, и погладил бороду. – Не следовало бы мне выходить из себя, – печально сказал он, – и все равно ведь не получилось. Хотел его в свинью превратить, но он, похоже, и так уже свинья, вот и не вышло ничего. Он покосился на Гарри из-под густых бровей. – Буду признателен, если никто в Хогвартсе об этом не узнает, – сказал он. – Я… э-э… нельзя мне чудеса творить, если по правде. Мне только немного разрешили, чтобы за тобой съездить мог, письмо передать и все такое – меня еще и поэтому эта работа заинтересовала… – Конечно нет, – заверил его Гарри. – Уже поздно, так что нам, наверное, следует лечь спать. – Дело говоришь, Гарри, – согласился Хагрид. – У нас завтра много дел. Нужно добраться до города, купить тебе книжки и все остальное, – он снял свое плотное черное пальто и набросил его на Гарри. – Можешь накрыться им, – сказал он. – Не обращай внимания, если оно начнет слегка шевелиться, думаю, у меня там пара мышей в одном из карманов. Следующим утром Гарри проснулся рано. Он не открывал глаз, хотя и знал, что уже рассвело. «Это был сон, – твердо сказал он себе. – Мне приснилось, что я вернулся в тот момент, когда Хагрид пришел сказать мне, что я отправляюсь в Хогвартс. Когда я открою глаза, я буду дома с Джинни». Неожиданно раздался громкий стук. «А это Хедвиг-младшая стучит в окно», – подумал Гарри с облегчением, все еще не пробуждаясь. Тук. Тук. Тук. – Ладно, ладно, – пробормотал Гарри, – уже встаю. Он сел, и с него свалилось тяжелое пальто Хагрида. Хижина была озарена солнечным светом, шторм закончился, сам Хагрид спал на развалившемся диване, а сова стучала когтем в окно, держа газету в своем клюве. Сердце Гарри замерло. Это был не сон. Он быстро расплатился с совой и передал Ежедневный Пророк Хагриду. Затем он терпеливо выслушал рассказ полувеликана о Гринготтсе. После всего этого они сели в лодку Дурслей и направились к Лондону и Диагон-Аллее. «Предоставив Дурслей самим себе», – осознал Гарри со злорадством. Он знал, что они все равно вернутся домой прежде него, и, кроме того, они действительно это заслужили. Очень скоро они были уже в «Дырявом Котле». Как и прежде, все стремились пожать ему руку. В конце концов, к Гарри подошел бледный молодой человек, его левый глаз ужасно дергался. – Профессор Квиррелл! – воскликнул Хагрид. – Гарри, профессор Квиррелл будет одним из твоих учителей в Хогвартсе. – П-П-Поттер, – заикаясь, произнес профессор Квиррелл, хватая руку Гарри, – н-не могу п-передать, как я п-польщен встречей с Вами. Гарри удивился, что Квиррелл может дотрагиваться до него, но понял, что он, должно быть, еще не одержим. Возможно, это не произойдет, пока он не провалится в попытке завладеть камнем. Гарри также задался вопросом, зачем, ради всего святого, Квиррелл считал необходимым заикаться весь год. Он мог выглядеть вполне невинно (особенно в сравнении с такими, как Северус Снейп) и без этого, и, откровенно говоря, это раздражало. К тому же, согласно воспоминаниям Снейпа, Дамблдор был за Квиррелла с самого начала. Гарри полагал, что Хагрид не стал уточнять, что это первый год преподавания Квиррелла, чтобы не пугать его проклятьем должности преподавателя ЗОТИ. Гарри решил поднять этот вопрос. – И как долго вы преподаете? – осведомился он. – Н-н-ну, вообще-то э-это м-м-мой п-первый год, но я о-очень взволнован, – ответил Квиррелл, выглядя немного робко. – Какой предмет вы преподаете? – спросил Гарри, прекрасно зная ответ, просто потому, что это один из тех вопросов, которые люди задают своим будущим учителям. – З-защита от т-т-темных искусств, – пробормотал профессор Квиррелл, как будто предпочитал не думать об этом. Да, Квиррелл и его хозяин, Волдеморт, были бы, вероятно, намного счастливее без такого досадного обстоятельства, как преподавание защиты от темных искусств. – Н-не то ч-чтобы Вам это б-было н-нужно, да, П-П-Поттер? – засмеялся он нервно. – Р-решили к-купить все необходимое для ш-школы, п-полагаю? А мне н-нужна новая к-книга о вампирах, – он выглядел так, словно его пугала сама мысль об этом. Гарри изумился, когда подумал о том обстоятельстве, что это самый первый человек, пытающийся убить его, которого он помнит. Другие посетители бара быстро вмешались в разговор, и Хагрид потратил почти десять минут, чтобы вытащить Гарри из толпы поклонников. События развивались по прежнему сценарию, пока не пришло время зайти к мадам Малкин, чтобы купить форму. Когда Гарри вошел внутрь, он замер. Он почти забыл о своей первой встрече с Драко Малфоем здесь, прежде чем они оба узнали что-либо о том, какой путь предназначен каждому из них. Потому что они были давние соперники. Прежде чем он узнал, что Драко, хотя и несомненно неприятный, не был злым и более или менее восстановил свою репутацию. «Хм, – подумал Гарри. – Можно повеселиться». – Привет, – произнес Драко. – Тоже едешь в Хогвартс? – Да, – кивнул Гарри. – Мой отец в соседнем магазине покупает учебники, а мать вверх по улице смотрит волшебные палочки, – сказал Малфой. У него был все такой же скучающий, монотонный голос как в одиннадцать, так и в двадцать три года. – Хотя в этом не очень много смысла, пока ты здесь, верно? – спросил Гарри. – Да, но ей нужно чем-то заняться, пока я здесь. После этого я собираюсь затащить их посмотреть гоночные метлы. Не понимаю, почему первокурсникам нельзя ими пользоваться. Думаю, я заставлю отца купить мне одну и потихоньку протащу ее как-нибудь в школу. – Они, вероятно, не станут проверять багаж, так что если ты просто уменьшишь ее, то сможешь пронести, а затем увеличишь обратно, когда уже будешь там. Конечно, тебе придется заявить, что она принадлежит старшему студенту, если кто спросит, но это не должно быть так сложно, – предложил Гарри. Драко одобрительно посмотрел на него. – Это может сработать. Мне нужно научиться увеличивать предметы, но до тех пор я также могу просить старших учеников делать это. Скажи, у тебя есть собственная метла? – Пока нет, – ответил Гарри неопределенно. – Вообще играешь в квиддич? – Конечно, я ловец. А ты? – Тоже. Отец говорит, это будет преступление, если меня не возьмут играть за факультет, и, должен сказать, я согласен. Уже знаешь, на каком ты будешь факультете? – Думаю, я хотел бы быть на Гриффиндоре. Слышал, у них самые лучшие вечеринки. – Ну, это нормально, если ты любишь такие вещи. Я собираюсь попасть на Слизерин, все в нашей семье были там… – Ну, это нормально, если ты любишь такие вещи, – перебил его Гарри, и он мог поклясться, что видел, как дернулся рот Драко. – Представь, если отправят в Хаффлпафф, думаю, я уйду, а ты? – Ну, может быть, и не уйду… это чересчур радикально, но я бы определенно перевелся. Я имею в виду, Хаффлпафф звучит как название зефира, или подушка, или еще что в этом роде. На этот раз он знал, что ему не почудилось. Драко Малфой боролся с улыбкой, вызванной чем-то, что он, Гарри Поттер, сказал. Он никогда не думал, что застанет этот день! Это на самом деле было довольно забавно. Так почему же они не стали друзьями? – Ну и ну, ты посмотри на этого! – Гарри обернулся посмотреть, куда показывал Драко, и увидел Хагрида, стоящего напротив витрины, улыбающегося Гарри и показывающего на два рожка с мороженым, объясняя этим, что он не может войти. – Это Хагрид. Он работает в Хогвартсе. – О, я слышал о нем. Он там что-то вроде прислуги, да? – Ох. Вот почему. – Он лесник. – Да, именно, – раздраженно кивнул Драко. – Нет, не именно, между прислугой и лесником есть разница. Может быть, небольшая разница, но это определенно то, что должен знать любой владелец поместья, – сказал Гарри, прекрасно зная, что однажды Драко унаследует Малфой-мэнор. Он довольно отметил, что уши Драко порозовели. – Я слышал, он вроде дикаря: живет в хижине на территории школы и время от времени напивается, пытается колдовать и в итоге поджигает собственную постель. – Ну, – произнес Гарри, вспоминая, как Хагрид нес его назад в Хогвартс, когда Волдеморт почти убил его, и старался сдержать свой гнев. – Держу пари, немного трудно колдовать, когда напьешься, и в самых лучших условиях. Не все могут позволить себе жить в поместьях. Если бы могли, это не было бы таким особенным, как сейчас, и людям пришлось бы искать новые способы, для того чтобы выставлять напоказ свое богатство. Драко кивнул, подумав. – Ты прав. Никогда не думал, что скажу это, но Хагриды всего мира нужны, чтобы составлять контраст правильному сорту людей, – теперь Гарри знал, что именно он имел в виду под «правильным сортом людей», но притворился, что нет, чтобы избежать сцены. – Эй, он с тобой? – Да, – просто ответил Гарри. – Почему? Где твои родители? – В Годриковой Впадине. – Почему тогда они не пришли с тобой? – давил Драко. – Ну, они пришли бы, если бы Волдеморт не убил их, понимаешь ли, – объяснил Гарри. Глаза Драко расширились. – Ты произнес имя Темного Лорда! Гарри кивнул. – Да. Да, произнес. Драко, казалось, был не в состоянии придумать, что на это сказать, так что вместо этого он спросил: – Но они были из наших, да? Гарри поборол желание закатить глаза. – Если бы они не были, зачем Волдеморту было возиться с ними лично? Он, как я слышал, был довольно занятой и важной фигурой ближе к концу войны, и у него были другие люди, для того чтобы убивать магглов. – Я действительно считаю, что им не следует принимать магглорожденных, как думаешь? Они ведь другие; они никогда не поймут нас. Представь себе, некоторые из них никогда и не слышали о Хогвартсе до того, как получили письмо. – Ну, не думаю, что тебя должно беспокоить то, что они никогда не слышали о Хогвартсе, кстати сказать, так же, как и о магии, или что они ничего не знают о нашей культуре, – сказал Гарри, в сущности не отвечая на вопрос. – Да, именно поэтому я и думаю, что они должны поддерживать древние рода волшебников. Кстати, какая у тебя фамилия? Прежде чем Гарри успел ответить, мадам Малкин произнесла: – Все готово, дорогой мой. Гарри удивился, почему его заказ выполнили первым, хотя он и пришел после Драко, но решил не забивать себе голову. – Увидимся в Хогвартсе, полагаю, – сказал Драко. – Увидимся. Посмотрим, сможешь ли ты угадать мою фамилию к тому времени и сказать мне ее в поезде. – Смогу, – ответил Драко с неожиданной решимостью. Вскоре после этого они с Хагридом закупили все, что было нужно Гарри, и он вернулся к Дурслям. Последний месяц был не так уж плох. Тетя и дядя в основном игнорировали его, а Дадли с криками убегал из комнаты, как только видел его. Это на самом деле было не так уж плохо, так как у Гарри было много опыта в обращении с людьми, игнорирующими и/или боявшимися его, на первом, втором, четвертом и пятом курсах в связи с тем, что он попался после того, как избавился от Норберта, был змееустом, четвертым чемпионом и лживым шизофреником соответственно. Единственное, что он сделал, – убедился, что выучил учебник по зельям. У него не будет ни единого шанса. Снейп, может, и любил его мать, но он без сомнения ненавидел Гарри до самой смерти. В последний день августа Гарри спустился в гостиную и демонстративно кашлянул, с некоторым весельем наблюдая, как Дадли начинает вопить и убегает из комнаты. Гарри полагал, что это случилось из-за того, что родители Дадли поощряли его попытки сделать жизнь Гарри несчастной и держали в неведении относительно его магических способностей. – Эм… Дядя Вернон? Дядя Вернон хрюкнул в знак того, что он слушает. – Мне нужно попасть завтра на Кингс-Кросс, чтобы отправиться в Хогвартс, – еще один хрюк. – Не могли бы Вы подвезти меня? – хрюк. – Спасибо. – Забавный способ добираться до магической школы – поезд. Что, все ковры-самолеты съела моль? – Нет, но их использование противозаконно в Британии, и я сомневаюсь, что они доверили бы нам самим добираться до школы да так, чтобы нас никто не увидел, если бы у каждого был такой. Не говоря уже о том, как дорого это было бы… – Где, кстати говоря, эта школа? – В Шотландии, – ответил Гарри. – А конкретнее? – спросил дядя Вернон. – Собираетесь приехать на день семьи? Тетя Петунья была шокирована. – У них теперь есть день семьи? – Хорошо, мы отвезем тебя на Кингс-Кросс. Мы в любом случае собирались в Лондон завтра, иначе я бы не стал и утруждаться. – Отлично, – сказал Гарри и вышел. Только подумать: всего один день, и он вернется обратно в Хогвартс. И.. ему удастся увидеть Джинни, хоть только и одним глазом. Да, это все-таки может сработать, если ему удастся держать себя в руках в этот раз и не настроить прессу и Министерство против себя. О Боже. Это будут долгие семь лет.