Боже, только не снова!

– Гарри, рад, что застал тебя, – возбуждённо произнёс Перси, вскакивая с места, как только увидел, что Гарри спускается по лестнице из спальни на следующий день рано утром. – Учитывая, что ты, похоже, ждал меня, это не так уж удивительно, – ответил Гарри, зевая. – По крайней мере, ты всё-таки не стал будить меня в этот раз. – Да, что ж… Я хотел спросить тебя: какого чёрта, ты думаешь, ты делаешь? – Иду вниз на завтрак? – предположил Гарри. – Не прямо сейчас, – нетерпеливо возразил Перси. – Прошлым вечером. – Разве тебя там не было? – с невинным видом спросил Гарри. – Нет, я был… Я был занят, – ответил Перси, несколько смутившись. – С Пенелопой? – ухмыльнулся Гарри. – Это тебя не касается, Гарри, – отрезал Перси, но уши у него покраснели. – Я только подначиваю тебя, Перси. Я рад, что у тебя есть девушка, – искренне поздравил его Гарри. – Спасибо, – Перси слабо улыбнулся. – Буду говорить с тобой начистоту: ты несёшь разрушительное влияние, и я абсолютно уверен, что должен, по меньшей мере, испытывать к тебе антипатию, но по каким-то причинам это не так. Мама, кажется, серьёзно намерена сделать тебя частью нашей семьи, как Рон и близнецы. Ты тоже, по всей вероятности, совсем не против этой идеи. Поэтому меня всегда беспокоит, когда ты делаешь нечто подобное и либо навлекаешь на себя опасность со стороны мстителей, которые хотят «остановить тебя», потому что теперь думают, что ты – наследник Слизерина, либо просто открыто тебя ненавидят. – Я ценю это, Перси, – сказал Гарри. – Я не хочу, чтобы кто-то волновался; кажется, я знаю, что делаю. – Кажется? – повторил Перси упавшим голосом. – КАЖЕТСЯ? Теперь я волнуюсь ещё больше… *** – Ты змееуст! – воскликнула Гермиона, когда Рон и Невилл затолкали Гарри в пустой класс. Гарри совсем не хотел участвовать в этом разговоре – не сейчас и не когда-либо, – но он был благодарен, что его друзья, по крайней мере, додумались убедиться, что их не смогут подслушать. – Так я объявил прошлым вечером, – бесстрастно согласился Гарри. – Почему ты не сказал нам? – возмутился Рон. Казалось, он был даже ещё больше расстроен, чем в прошлый раз, хотя это было очень давно, так что Гарри не был стопроцентно уверен. Возможно ли, что это потому, что в отличие от того раза (хотя внезапное умение Гарри осталось тем же) сейчас он знал об этом – знал, как это называется и что именно способность разговаривать со змеями подразумевает, – так что всё выглядело так, будто он нарочно утаил это от них? Это было правдой, но Гарри не думал, что Рон оценит, если он скажет ему, что ему просто-напросто не хотелось разбираться с трудностями, вытекающими из посвящения Рона в эту тайну, и беспокоиться, сумеет ли он держать что-то настолько значимое в секрете. Рон никогда бы не выдал его специально, но по тактичности он ни в чём не уступал Волдеморту, разве что был не настолько жесток. – Все всегда паникуют, когда слышат об этом, – объяснил Гарри. – И вообще, как часто тема умения разговаривать со змеями всплывает в будничной беседе? – Можно было подумать, что ты захотел бы поделиться чем-то подобным, учитывая, что последние несколько недель по школе ползает василиск, вводящий людей в оцепенение, – несколько раздражённо заметил Невилл. – Знаю, знаю, – устало согласился Гарри. – Но в этом и правда нет ничего такого. Я ни разу не находился рядом с василиском, и, помимо того, что время от времени слышу, как она жалуется о том, что хочет убить, когда проносится мимо меня, я не видел никаких других свидетельств её присутствия. – Она? – переспросил Рон, а когда Гарри открыл рот, чтобы объяснить, покачал головой из стороны в сторону. – Не важно. – Тебе не кажется, что постоянные оцепенения могут считаться знаком присутствия василиска? – риторически отметил Невилл. – В этом есть много чего `такого`! – горячо настаивала Гермиона. – Салазар Слизерин был наиболее известен тем, что умел разговаривать со змеями… – Ну, этим и своим чистокровным фанатизмом, – прошептал Невилл Рону, который усмехнулся. – И теперь вся школа будет думать, что ты – его предок! – воскликнул Рон. Гарри уставился на него. – С чего это они станут верить в такую глупость? – Потому что они не подумают, что можно быть змееустом и не состоять в родстве с ним, так как умение разговаривать со змеями – очень редкая способность? – предположил Невилл. – Готов поспорить, что они встречаются не настолько редко, как все это выставляют, и любой, кто не желает быть заклеймённым `Начинающим Чёрным Магом` – что вне зависимости от истинности этого заявления абсолютно точно служит препятствием, – старается сделать всё, чтобы сохранить эту свою особенность в тайне, – возразил Гарри. – И вообще, я имел в виду не это. – А что ты имел в виду? – спросил Невилл, сбитый с толку. – Я имел в виду, что, если только они не стадо баранов… – начал Гарри. – Что ты склонен думать о них в любом случае, – перебила его Гермиона. – Верно, но, если только они не ещё более безнадёжны, чем я изначально предполагал, они не станут думать, что я – его предок, скорее уж – потомок, – завершил свою мысль Гарри. – Если только они не сочинили какую-то безумную теорию с путешествием во времени, где я – мой собственный далёкий прародитель или того хуже. – Вроде тех теорий заговора в «Придире», в которые вы с Луной верите? – невинно уточнила Гермиона. – Конечно нет, Гермиона, – усмехнулся Гарри. – Все знают, что нельзя быть своим собственным предком. – Правда, что ли? – съехидничала Гермиона, удивляясь, как это могло быть более надуманным, чем некоторые из других теорий, которые, она слышала, обсуждали Гарри, Луна и время от времени Рон (будь он проклят за то, что выиграл ту пожизненную подписку). – С чего же это? – Всё дело в генах, Гермиона, – терпеливо начал объяснять Гарри. – Я не ожидаю, что ты многое о них знаешь, но тебе ведь известно, что такое ДНК, правда? Гермиона кивнула, не обращая внимания на то, что Рон и Невилл смотрят на них с вытаращенными глазами. – Ну вот, если у тебя есть ребёнок, то он обладает только половиной твоих генов, и, по этому принципу, если у тебя есть внуки, то у них уже четверть твоих генов, – продолжил Гарри. – Вероятность того, что ты внесёшь нужную половину своих генов, которые совпадут с генами партнёра, настолько мала, что нет смысла её подсчитывать. Это практически исключает возможность быть своим собственным внуком или ребёнком, хотя вероятность несколько возрастает с каждым поколением. В любом случае, это должен быть результат инцеста, и твоя семья застрянет в постоянном цикле, если ты вернёшься назад во времени и проживёшь остаток своей жизни в прошлом. В моём случае, я также имею преимущество, зная, что Салазар Слизерин – известная установленная личность, так что даже если такого человека никогда и не существовало, я не выбрал бы это имя в качестве псевдонима. На самом деле, учитывая, что всё это происходило больше тысячи лет назад, я, вероятно, не заморачивался бы насчёт псевдонима вовсе. – Я… не совсем уверена, что поняла всё это, – призналась Гермиона. Она была всех умней, но ей всё-таки было всего двенадцать. – Тебе и не надо, – уверил её Гарри. – Просто знай, что я прав. – Это устанавливает опасный прецедент, – серьёзно сказала ему Гермиона. – Тогда не делай это прецедентом: поверь всего один раз, – посоветовал Гарри. – Именно так всё это и началось, – противилась Гермиона. – Если ты не его потомок, – Невилл особо надавил на последнее слово, вызвавшее споры, дабы избежать очередных попыток Гарри объяснить разницу, – тогда как ты можешь разговаривать со змеями? Или ты не знаешь? – Я унаследовал это от Волдеморта, а он – потомок Слизерина, – будничным тоном объяснил Гарри. – ТЫ В РОДСТВЕ С САМ-ЗНАЕШЬ-КЕМ? – заорал Рон в шоке и ужасе. – Конечно нет, – открестился Гарри с таким видом, словно его сейчас стошнит. – Ты можешь представить себе, как размножаются ему подобные? Вот где пища для кошмаров. – Но ты только что сказал… – возразил Невилл. – Что, теперь я не могу унаследовать что-то от кого-то, с кем не состою в родстве? – оскорбился Гарри. – В общем-то, нет, – уточнила Гермиона. – Если только речь идёт не про Гринготтс, но и тогда большинство людей чаще всего приходятся друг другу родственниками. Как продолжает напоминать Гарри, – несколько огорчённо произнёс Рон. – Только когда Драко поблизости, – заметил Гарри в свою защиту. – И, кроме того, если вы хотите быть настолько дотошными, то технически я не змееуст. – Ты умеешь разговаривать со змеями – это делает тебя змееустом, – без обиняков прояснил Невилл. – О, да кто угодно может разговаривать со змеями, – пренебрежительно отмахнулся Гарри. – Штука в том, чтобы они отвечали тебе. Но, в любом случае, это мой шрам, который я получил в результате насланного на меня Волдемортом убивающего заклятия, – змееуст. Если я когда-либо потеряю его, то буду совершенно не способен общаться с британскими змеями. – Откуда ты можешь знать это? – допытывалась Гермиона. – Вопрос получше: как можно потерять шрам? – Легко. Убить Волдеморта, – коротко ответил Гарри. – Ты несёшь какую-то бессмыслицу. Снова, – добавил Рон, подумав. – Ну и ладно, – не стал спорить Гарри, покидая классную комнату, и его тут же окружила небольшая толпа перевозбуждённых слизеринцев, каждый из которых держал в руке змею. – Идите без меня, ребята. Это может занять некоторое время. *** – Эй! Гарри! – окликнул его Фред. – Мы хотели… – … сказать тебе… – присоединился Джордж. – … как мы были впечатлены… – … твоим маленьким трюком… – … на встрече Дуэльного клуба… – … и надеемся… – … что ты продолжишь… – … всегда быть рядом… – … чтобы вдохновлять щепетильного Ронничку… – … следовать по твоим… – … и через это – нашим стопам… – … первоклассных шутников… – … мастеров манипуляции… – … и блестящих деловых людей. Гарри уставился на близнецов Уизли, которые с невинным видом улыбались ему в ответ, но он не был обманут ни на секунду. – Однажды вы обязаны научить меня этому заклинанию. – Какому заклинанию? – синхронно удивились они. – О, да бросьте, я сделаю что угодно! – предложил Гарри. – Прости, Гарри… – … мы бы хотели помочь тебе… – … действительно хотели бы… – … но мы совершенно не понимаем… – … о чём ты говоришь… – … или что ты куришь… – … но мы начинаем думать… – … что нам тоже хотелось бы попробовать. – Я дам вам начальный капитал для вашего магазина приколов, – пообещал Гарри. Фред и Джордж переглянулись. – Сделаешь – и поговорим. *** – Джастин! – в панике прошипел Эрни. – Что ты здесь делаешь? Джастин, работавший с Гарри над проектом по Гербологии, бросил на того извиняющийся взгляд, прежде чем отойти к Эрни, который безуспешно пытался незаметно выглядывать из-за книжного шкафа. Сам же Гарри приветливо помахал Сьюзен Боунс и Ханне Аббот, которым было очевидно некомфортно, когда они махали в ответ, а затем вновь стали притворяться, что не слушают, о чём говорят Джастин и Эрни. – Я делаю уроки, – просто сказал Джастин. – С Гарри Поттером! – Эрни пребывал в ужасе. – Правда, что ли? А я и не заметил. Наверное, стоило догадаться, когда он, не затыкаясь, болтал о своём шраме и переводил три несвязанных разговора для слизеринца и двух рейвенкловцев, – съязвил Джастин. – Ты знаешь, что я имею в виду, – нетерпеливо возразил Эрни. – Я говорил тебе спрятаться в гостиной. – Именно, – согласился Джастин. – Тогда почему ты здесь? – возмутился Эрни. – Потому что мне нужно закончить проект, – ответил Джастин. – Это ты мог бы сделать и в гостиной, – строго заметил Эрни. – Это проект в парах, а Гарри не на Хаффлпаффе, – уточнил Джастин. – Кроме того, пускать его в гостиную противоречит той цели, чтобы скрываться там, разве нет? – Почему ты вообще работаешь с Поттером? – Эрни принялся называть Гарри по фамилии с тех пор, как окончательно решил, что тот – всё-таки тайный злодей. Ну, не совсем уж и тайный, скорее – явный злодей. На самом деле Гарри был доволен, что все, кто считал его наследником Слизерина, обращались к нему «Поттер», а остальные называли его «Гарри» – по его настоянию, так как у него остались некоторые плохие воспоминания о людях, ненавидящих его, которые звали его «Поттер», прежде чем превратить его жизнь в настоящий кошмар, – потому что таким образом было легко отличить безмозглых овец, которые верили ему, от безмозглых овец, управляемых страхом. Он полагал, что ему не следует думать о почти трёх четвёртых школы, поддерживающих его, как о безмозглых овцах, но он знал из прошлого опыта, что они реагируют только на его объяснения и помощь в оживлении жертв василиска. – Не то чтобы мы можем выбирать своих напарников, – ответил Джастин, закатывая глаза. – Ты же знаешь это: твоя напарница – Лаванда Браун. – Тебе следовало объяснить ситуацию профессору Спраут, – начал было Эрни. – Какую ситуацию? – перебил его Джастин. – Ту, при которой Поттер оказался наследником Слизерина, нападающим на людей веселья ради и излечающим их для сохранения общественного мнения и чтобы отвести от себя подозрения, – безапелляционно заявил Эрни. – Даже если ты и прав, ему так и так пришлось бы работать с кем-то, и, если только ты думаешь, что полукровка, как он, с лучшей подругой из магглов, – чистокровный фанатик, каждый в опасности, – попытался вразумить его Джастин. – Я бы всё равно предпочёл, чтобы мой лучший друг не настаивал на том, чтобы подвергать себя опасности, пытаясь быть всем из себя благородным и гриффиндористым, – пробубнил Эрни кисло. – Ну, это уж слишком, – воспротивился Джастин, содрогаясь от сравнения. – Знаю, – отозвался Эрни смущённо. – Извини. – А всё-таки Гарри всегда был таким милым, – неуверенно произнесла Ханна, бросая всякое притворное игнорирование разговора мальчишек. – И он заставил Сами-Знаете-Кого исчезнуть. Он не может быть таким уж плохим, правда? – Никто не знает, как он пережил нападение Сами-Знаете-Кого, – ответил Эрни, перейдя на драматический шёпот. – Сами-Знаете-Кто наложил на него убивающее проклятие. Никто не может пережить такое, особенно ребёнок. Только очень могущественный тёмный волшебник, вероятно, мог бы выжить, чтобы поведать об этом. – Я почти уверена, что как-то в прошлом году Гарри сделал громкое заявление, что он выжил потому, что его мать пожертвовала собой ради него, – напомнила Сьюзен. Он сделал это? Гарри совершенно этого не помнил. И всё-таки, если он и вправду так сказал, это теперь могло сработать только ему на пользу в переманивании овец на свою сторону. – О, да перестаньте, он был младенцем, что он об этом знает? – не поддался Эрни. – Я полностью согласна, – размеренно произнесла Сьюзен. – Он был всего лишь младенцем. И как же он мог быть настолько опасным, что Сами-Знаете-Кто лично пришёл, чтобы убить его? Откуда ему вообще было знать, что Гарри является порождением дьявола в таком возрасте? – Ну… – не нашёлся с ответом Эрни, сознавая, что она привела достойный аргумент. – Я всё равно не куплюсь на эту теорию материнской жертвы. В смысле, серьёзно, Лили Поттер, что, единственная, кто когда-либо отдавал свою жизнь за другого? Этого просто не может быть. Тогда почему, ради всего святого, только Поттер выжил? – Может быть, он Избранный, – предположил Джастин. Гарри чуть не подавился. Это было недалеко от истины, хотя он и надеялся, что ещё несколько лет об этом будет умалчиваться. – Но… – вновь попытался возразить Эрни. – Просто оставь эту тему, Эрни, – посоветовала ему Сьюзен. – Ладно. Но не приходите плакаться ко мне, когда Поттер оцепенит всех вас, – выпалил Эрни и поспешил удалиться. – Если на то пошло, он скорее расправится с тобой за то, что ты поносишь его имя, – крикнула ему вслед Сьюзен. Плечи Эрни напряглись, и он начал идти ещё быстрее. – Если Гарри так поступит, не будут ли все вновь его подозревать? – спросила Ханна. Джастин пожал плечами. – Возможно… С другой стороны, нет никакой необходимости сообщать об этом Эрни. И, может быть, теперь я смогу возвратиться к своей домашней работе… *** – Поттер, – разнёсся голос МакГонагалл по удивительно тихой библиотеке несколько часов спустя. – Да? – вежливо отозвался Гарри. – Кто-то ещё впал в оцепенение? – Именно. Эрни МакМиллан был найден у входа в гостиную Хаффлпафф, – мрачно сообщила ему МакГонагалл. – Ясно, я… – перебил сам себя Гарри, когда его осенило. – Мистер Поттер? – подтолкнула его МакГонагалл. – У МЕНЯ ЕСТЬ АЛИБИ! – радостно завопил он, не обращая внимания на убийственный взгляд, посланный мадам Пинс в его сторону. – Прошу прощения? – недоумённо переспросила МакГонагалл. – С тех самых пор, как я провернул всю эту штуку в Дуэльном клубе, некоторые люди – Эрни был самым ярым из них – обвиняли меня в нападениях. Мне никогда не удавалось предоставить алиби, но на этот раз я был здесь – всё это время провёл за домашним заданием – и тому, как минимум, тридцать свидетелей, – возбуждённо продолжил Гарри. – Пусть так, – твёрдо произнесла МакГонагалл. – Студент всё ещё в оцепенении. – О, с ним всё будет в порядке, – отмахнулся Гарри, следуя за профессором Трансфигурации в Больничное крыло. – Так-то оно так, но я бы хотела напомнить Вам, что по школе всё ещё свободно перемещается смертельное существо, и Вам не следовало бы быть таким беззаботным, – одёрнула его МакГонагалл. – Знаю, знаю… – произнёс Гарри и глянул на Эрни. – Эй! Я продал ему это зеркало! И он всё ещё обвиняет меня! Что за маленький… – Гарри, – перебил его Дамблдор. – Здравствуйте, профессор, – тепло отозвался Гарри. – Что Вы здесь делаете? – Я всегда проявляю озабоченность, когда василиск атакует моих студентов, – пояснил он. – Неплохая политика, – кивнул Гарри. – Ты оказал почти неоценимую помощь в течение этого кризиса, и я полагаю, что ты каким-то образом связан с железным занавесом секретности, защищающим проблемы Хогвартса от остального магического мира, – одобряюще заметил Дамблдор. – Я делаю всё, что в моих силах, – уклончиво ответил Гарри. – Позволь мне начать с того, что я знаю, что ты непричастен к этим нападениям. Однако меня разбирает любопытство: откуда ты так много знаешь об атаках? – Дамблдор пробуравил его взглядом, и Гарри почувствовал внезапный прилив благодарности к Гермионе, которая пинками заставила его освоить окклюменцию, когда им было девятнадцать. Точнее, ей и остальным его друзьям уже было по двадцать: он родился позже. – Я вернулся из будущего, – выпалил Гарри, не моргнув глазом. – Разумеется, – произнёс Дамблдор скептически, но заинтригованно. – О да, – кивнул в подтверждение своих слов Гарри. – Конечно, там, откуда я, дневник был в распоряжении Джинни Уизли и нападения совершались только на магглорождённых, Сириус Блэк был совершенно невиновен в тех преступлениях, за которые его отправили в Азкабан – без суда и следствия, – и сбежал оттуда только в следующем году, Драко Малфой – хозяин Старшей палочки, а Снейп помогает умертвить Вас. – Разумеется, – снова проговорил Дамблдор на этот раз с очевидной толикой недоверия в голосе. – И как же ты вернулся в прошлое, если не возражаешь? – Несчастный случай с занавесом, – коротко ответил Гарри. – Очень травмирующе. Дамблдор тяжело вздохнул. – Я бы хотел, чтобы ты был честен со мной, Гарри. – А кто говорит, что я Вам вру? – риторически спросил он. – Но Вы можете быть уверены, что всё, что я Вам не говорю, – либо по весомой причине, потому что я не считаю это достаточно важным, либо потому, что я не желаю разбираться с последствиями. – Это совершенно не обнадёживает, Гарри, – честно признался Дамблдор. – Не знаю, что ещё Вам сказать, – ответил Гарри, пожимая плечами. – Как насчёт правды? – предложил Дамблдор. – Правда, – выдохнул он, пародируя ответ Дамблдора на мольбы Гарри о правде на его первом первом курсе, – это прекрасная и в то же время опасная вещь, и оттого с ней следует обращаться с превеликой осторожностью. – Это совершенно бесполезно и, подозреваю, умышленно зашифровано, – несколько разочарованно сказал ему Дамблдор. – Что ж, возможно, это потому, что я услышал это от чрезмерно скрытного и обо всём умалчивающего старика, – ответил Гарри с усмешкой. – Если ты в будущем решишь довериться мне, мой кабинет всегда открыт, – искренне сообщил ему Дамблдор. – Спасибо, профессор, – Гарри был тронут. – Я ценю это.