Осколки

Я хотел бы, чтоб это все было лишь сном. Взросление — неотъемлемая часть нашей жизни. Взрослея, человек становится более зрелым в принятии решений, не таким импульсивным, как в детстве, да и в целом — умнее. Плюсов — много. Будучи детьми, мы видим взрослых кем-то вроде идолов — они решают все проблемы, у них всё делается так легко, непринуждённо и быстро. А ещё взрослые могут делать все, что захотят: могут не ночевать дома, могут веселиться всю ночь, могут наконец быть свободными. Быть взрослым...вырасти — это так увлекательно, правда же? Вот только...почему никто не говорил об обратной стороне медали? Все мы знаем, что любая вещь имеет две стороны, тогда почему никто не хочет замечать «ту» сторону? Сторону взросления, о которой принято молчать. Ту сторону, когда ты больше не можешь вынести всей тяжести, боль заседает где-то в районе рёбер и сидит там сдавливая все внутренности; когда вместо воздуха — легкие наполняет табачный дым и на мгновение становится легче; когда в своей маленькой спальне примерно в полночь слёзы не прекращают литься из глаз, но этот плач — немой, сил нет, чтобы рыдать во весь голос, глотку окутывает колючая проволока, царапая кожу и въедаясь во внутрь, ещё немного и всё закончится. Но правда в том, что ничего никогда не заканчивается, все в этом мире циклично. Закончиться можешь лишь ты. Да, взрослеть — это и вправду весело. Когда Кейе исполнилось шестнадцать, подобные мысли часто лезли ему в голову. Именно тогда он осознал, кем является на самом деле. Тогда он впервые скривился, когда посмотрел на себя в зеркало. У некоторых есть талант — читать людей, видеть их скрытые от лишних глаз тайны, темные стороны. Кейа тоже обладал чем-то похожим, только вот, видел он себя. Видел целиком, со всеми гадостями и мерзостями, видел то, что никогда не хотел бы видеть. Каждый человек имеет темную сторону. Ту, которую страшится показывать даже самым близким. Ту сторону, которую по вечерам, в маленькой, холодной и темной комнате можно выпустить погулять и не быть отвергнутым обществом. Всё ещё не понятно? — Это то, что каждый из нас носит за маской веселья, доброты и полного удовлетворения от жизни. Всё же интересно, что случается с человеком, когда эта самая маска ломается и все то, что за ней пряталось, наконец, высвобождается? На вопросы подобные этому, Кейа ответить не мог. Он боялся. Страх окутывал его, заключал в свои костлявые и холодные объятия ещё юный и неокрепший ум. Страх этот был даже не за себя, Кейа боялся, что сделает Дилюку больно. А ещё больше он боялся, что Дилюк его не поймёт, не увидит, не примет. Это было самым страшным кошмаром — остаться без него, смотреть вслед удаляющейся фигуре, которая раньше была роднее всего на свете и которую он так любил. Но самое ужасное — это увидеть презрение в некогда безмерно нежных алых глазах, которые делали Кейю счастливее, те самые глаза которые растапливали его холодное сердце. Кейа не вынесет этого. Он не сможет. Но Дилюк поймёт его. Они же связаны. Эта алая нить, что связала судьбы навсегда, проходит через всю их жизнь и никогда не порвётся, потому что она крепче любого камня, любого металла. И эта нить оборвётся только после их смерти. Одна душа цепляется за другую. Так всегда и бывает. Один погружён в другого полностью, не раздумывая кидается в самую пучину, толком ничего не выяснив. Пучина засасывает, из неё уже не выбраться, пока она не выжмет все соки и сама не выплюнет за ненадобностью. Вот что такое —привязанность и верность. Добровольное самопожертвование — это то, что описывает всю суть человеческих взаимоотношений. Кто-то готов это сделать, а кто-то нет, поэтому и называется оно «добровольное», только вот жертвует собой всегда кто-то один из двоих, тот кто готов на все ради другого; тот кто прибежит в дождь, снег, ураган; тот кто просто любит, дорожит и не может иначе. Мысли потоком проносились одна за другой. Кейа зачем-то вспомнил последние слова отца. Что-то про последнюю надежду, про информацию, но парень не мог ничего сделать. Половину воспоминаний о доме будто стёрли ластиком из его памяти. Каждый день Кейа пытался вспомнить, но вспоминал лишь скудными урывками, будто кто-то специально контролировал то, что он должен вспомнить именно в этот момент, но всегда парень помнил лишь одно — все они были отвергнуты и растоптаны. Их народ был низвергнут в пучину ада, только он не понимал почему. Альберих помнил эту атмосферу сырости, холода и безысходности. Место, где не видно даже неба, даже солнца... Кейа пытался вспомнить лицо матери, но слышал лишь мелодичный голос, который отчего-то больно резал по сердцу. Он знал, что он из Каэнри’и, он помнил время, что проводил там. Беспощадные игры на выживание, он помнил и лицо отца, но тогда отчего же...отчего он не видит маму? Один лишь её голос заставляет сердце трещать по швам. Непреодолимое желание увидеть её, прикоснуться. Отчего-то Кейа слышит её крик, а затем тишину. Не оставляй меня, мама. Кейе нравилось в Мондштате, но слова отца въелись в память — это единственное, что осталось от него в принципе. Он — «последняя надежда Каэнри’и»? Что это значит? Он должен спасти свой дом — это понятно. Но что ему, черт возьми, делать и от кого или чего спасать? Каждый раз, вспоминая о Каэнри’и Кейа чувствовал неимоверную тоску в груди. Эта тоска была невыносима, хотелось выть от боли, свернутся где-нибудь калачиком и ждать, когда все закончится. Предать свой народ или предать себя? Каждый чертов день Кейа хотел рассказать всё Дилюку. Он хотел рассказать, как ему тяжело; как он хочет разузнать о том, что случилось с его домом и если Каэнри’ах настигла беда, то всеми силами постараться помочь. Каждый раз Кейа вспоминал слова матери, что журчали в его голове, словно ручей — такой маленький, но такой нежный, живой: — «Помни, Кейа — ты — это Луна, что освещает путь в самой темной ночи. Всю тьму тебе дано обличить, однако сам смотри не поддайся ей. — голос немного дрогнул, а потом смягчился. Казалось, Мама улыбается. — А если всё же попадёшься ей в лапы, то не страшись, ведь солнце всегда осветит тебе дорогу, как ты освещаешь её для многих других» Почему он не видит её глаз, почему не помнит цвета? Словно кто-то специально забрал у Кейи все самое важное, словно этот кто-то не хочет, чтобы Кейа знал все это. Дверь тихонько скрипнула, заставив Кейю вздрогнуть от неожиданности. — У тебя сейчас тренировка, Кейа. — Дилюк улыбнулся краешком губ, заметив удивленное лицо Кейи. — Да...я как раз собирался на неё, капитан. — Кейа стукнул Дилюка в бок. — Ты не забыл, что вечером у нас приём. Придёт много высокопоставленных гостей. — Да плевать я на них хотел. У меня в планах было забраться с тобой в винный погреб отца и опустошить его. — Кейа мечтательно потянулся. Дилюк засмеялся. Да, эта улыбка всё, что было нужно Кейе. — Я бы тоже очень хотел провести этот вечер с тобой и с вином, но нужно присутствовать на приёме. И ты тоже должен там быть. — Осуждающий взгляд. — Ладно, пойдём, доведу тебя до штаба, а то ты можешь «потеряться» и свернуть куда-нибудь в сторону таверны. — Смешок. — Только если с тобой. — Кейа дал Дилюку подзатыльник и выбежал за дверь. — Как ребёнок... Дилюк любил такого Кейю — весёлого, постоянно шутящего и просто милого. Они стали старше и в течение этого времени, Кейа раскрывался всегда по новому. Дилюку нравилось это, ему хотелось узнать что-то новое о нем, но почему-то не выходило. Кейа никогда не заговаривал с Дилюком о своём прошлом или о том, что он чувствует в принципе. Это немного раздражало, но Дилюк как-то смирился. Он считал, что время ещё будет. Все должно идти своим чередом. Лишь один раз Кейа как-то проговорился перед Дилюком. Это было примерно несколько недель назад. Они оба сидели на крыше винокурни, пили вино и смотрели на закат. Их лица обдувал приятный и тёплый ветер. В такие моменты хочется просто наслаждаться тем, что происходит прямо здесь и сейчас. Именно в такие моменты хочется любить и быть любимым, чувствовать чужое тепло, просто знать, что рядом есть тот, кто всегда будет на твоей стороне чтобы не случилось. Смотря на уходящее солнце, Дилюк думал о том, как он счастлив, что в его жизни есть Кейа и что он рядом, всегда рядом. Вино обжигало горло, но это никого не волновало, разговоры текли медленно, словно каждый из собеседников пытался попробовать сказанные слова на вкус. Дилюк опьянел, впрочем, Кейа тоже был не слишком трезв. — Сегодня ты слишком задумчивый. — Говорит Дилюк и любуется профилем Кейи, смотрящего куда-то вдаль. Дилюк выучил этот взгляд. Кейа часто так делал — молча смотрел куда-то за горизонт, куда-то далеко-далеко, словно он давно уже не здесь, не рядом. Кейа — это что-то о грусти и боли — почему-то Дилюк всегда в такие моменты думал именно так и не мог объяснить почему. Почему эти опаловые глаза именно такие, будто несут в себе всю боль этого мира и если всё же это так, то почему он несёт её один? — Я просто любуюсь. — На выдохе произносит Кейа и улыбаясь тянется к бутылке. Звёзды, одна за другой стали появляться на небе и глаза Кейи заблестели. — Когда я был маленьким, то постоянно воображал о том, какие они...— Кейа протянул руку к небу и улыбнулся. — звёзды. Дилюк удивился такому откровению. Кейа никогда не говорил о прошлом, тем более о детстве, а Дилюк и не начинал, думая, что скорее всего это больная тема. — Ты не видел звёзд? — Из Ада звёзд не видно. — Шепотом произносит Кейа и снова подносит бутылку к губам. — Что ты несёшь? — Смеясь, Дилюк выхватывает бутылку из рук Кейи. — Хватит тебе уже пить. — Да, — Бормочет Кейа. — Я стал часто говорить всякую глупую бессмыслицу, не обращай внимания, Люк. — Нет. Просто....я впервые вижу тебя таким серьёзным. — Кривой смешок. — Непривычно. Кейа как-то грустно улыбнулся. — Никто не любит тех, кто слишком много думает и погружается в свои мысли. Таких людей считают скучными или же просто нытиками, которые надумывают себе проблемы. — Кейа встал и подошёл к краю крыши. — Люк, чтобы ты делал, если бы я был таким человеком? Чтобы ты сделал, если бы я скрывал многие неприятные вещи, которые тебе так или иначе не понравятся? — Пронзительный взгляд опаловых глаз. Дилюк отчего-то дрожит. Прошла пара минут прежде, чем Кейа снова заговорил. — Примешь ли ты меня, если я буду другим? Если наши интересы будут различаться? — Что за чертовщину ты несёшь, Кейа! Ты самый близкий мне человек, мы поклялись всегда защищать друг друга. Чтобы ты не сделал, я всегда буду рядом с тобой. Кейа обернулся и ошарашено посмотрел на Люка. Слеза скатилась по его смуглой щеке. — Ты чего? Плакать удумал, рыцарем ещё себя называет. — Дилюк рассмеялся и обнял Кейю точно также, как и в детстве — крепко, чтобы не дрожал. Хотелось передать ему всё своё тепло, только бы его лёд, наконец, оттаял. Кейа уткнулся носом в плечо Дилюку и улыбнулся. Его солнце всегда будет светить ему. Почему-то именно сегодня Дилюк думал о сказанных Кейей словах: «— Примешь ли ты меня, если я буду другим? Если наши интересы будут различаться?» — что это всё значит? Какие ещё интересы? Дилюку всегда казалось, что они с Кейей безумно похожи, ведь, им нравилось одно и то же: еда, одежда, выпивка, даже пойти служить в Ордо Фавониус они решили вместе. Только вот Кейа отчего-то не стремился к высокой должности. Он всегда был где-то позади. Когда дело касалось тренировок, то Кейа никому не уступал. Он был силён и талантлив, а его стратегическое мышление было невероятным. Только вот, он не гнушался идти на разные уловки ради победы. Альберих всегда говорил : «— Не имеет значения, как именно ты победил важен лишь конечный результат.» — эти слова немного пугали Дилюка. В такие моменты Кейа казался каким-то недосягаемым, словно правитель какой-то великой державы, что безжалостно уничтожает своих врагов. Альбериху не раз предлагали стать капитаном отряда, но он почему-то отнекивался и шутил, а когда эту должность предложили Дилюку, Кейа как-то странно отреагировал, сказав, что в этот раз они пошли разными путями и рассмеялся. Приём, который проходил в поместье Рагнвиндров, как всегда был невероятен. Пришло много гостей, таких, как верхушка аристократии Мондштата и даже Ли Юэ. Да что уже говорить о масштабе, если даже часть делегатов из Снежной была здесь. Кейе было неуютно, хоть виду он не подавал. Вся эта роскошь и фальшь очень сильно бросалась в глаза. Хотя, кому как не ему говорить о фальши, ну конечно — смешок. — Я тебя везде искал! Снова терся у бара? — Дилюк потрепал его по голове. Да, Дилюк отлично подходит этому месту. Он такой же величественный и роскошный. Он родился в этой атмосфере, он был любим и сам держал своё сердце открытым. Люк словно освещал это место, но в то же время и украшал его. Он был единственным настоящим во всех смыслах. — Мастер Крепус! Я так рад вас видеть! — какой-то мужчина подошёл к Крепусу и пожал ему руку. Снова натянутая улыбка и плохая актерская игра. Кажется, сам Крепус был недоволен всеми этими действами, но что поделать. — Ах, а это ваш сын, Мастер? — мужчина не унимался и выдавливал из себя эмоции. — Да. Это Дилюк — мой сын, капитан отряда рыцарей Ордо Фавониус. — Крепус положил руку на плечо Дилюку и тот кивнул. Кейа решил медленно отходить от них. Он не хотел, чтобы Крепус переступал через себя и представлял такого, как он — своим сыном. Он не хотел доставлять проблем. — У вас прекрасный сын. — У меня их двое. Второй, также присутствует здесь. Кейа, подойди. — Крепус смотрел в изумленные глаза Кейи и улыбался. — Приятно познакомиться с вами. — Кейа улыбнулся. Также фальшиво, но все же. — Ах! Мастер Крепус, вы так великодушны — воспитали это чадо, как собственное дитя! — мужчина всплеснул руками. Дилюк нахмурился. Он готов был врезать этому невежде, но посмотрев на Кейю, он впал в ступор — Кейа смеялся. — Да, Мастер Крепус и правда великий человек. — Кейа говорил спокойно. — Воспитал чужого ребёнка, как родного, да ещё и делами винного производства и поставок управлять доверил. — Голос стал более томным, а глаза сощурились. Альберих был похож на хищника, готового вот-вот наброситься. — И я бы хотел увеличить поставки именно в ваше заведение. — Глаза мужчины забегали и он довольно заулыбался. — Я буду только рад! Господин Кейа поистине похож на своего отца. — Только вот, — Кейа перебил его. — Ваше заведение не платит проценты. Какая жалость. Крепус и Дилюк удивлённо смотрели на Кейю. — Ч-что вы имейте в виду? — Пот проступил на лице мужчины. — Кажется вы решили, что можете обмануть нас, мистер. Но не волнуйтесь— Кейа театрально положил руку на сердце. — Я сделаю все, чтобы запретить поставки в ваше заведение, да и в целом в ваш город. Кейа не стал церемониться и развернувшись направился на балкон. Ветер обдувал его. Хотелось залезть на ограждение и камнем броситься вниз. Каждый, напоминает Кейе, что он здесь лишний, а он не может ничего ответить, ведь все они правы. — Ты молодец. — Крепус встал рядом с Кейей. — Я давно подозревал их в мошенничестве. — Делаю свою работу. — Никогда тебя таким не видел. — Крепус закурил сигару. Они молчали ещё пару минут прежде, чем Крепус заговорил. — Я знаю, что ты хочешь разузнать о своём доме. В скором времени я поеду в Снежную. Постараюсь выяснить что-то. — Молчание. Слишком громкое, что режет слух. — Как вы узнали? — Спокойный вопрос. — Ты слишком подозрительно вёл себя последние пол года. Да и в твоей комнате были документы из Ордо. Думаешь, я не узнал бы печать Магистра? — Вы разочарованы? — Сухой и безжизненный голос. — Ты снова несёшь бред. Люк был прав. Мы одна семья, Кейа, даже если ты так не считаешь. — Клубы дыма рассеиваются где-то в воздухе. — Возможно, я был разочарован, что ты возомнил себя шпионом и взвалил всё на себя, не поделившись со мной. — Я не хотел впутывать вас. — Ты впутал нас в тот момент, когда появился в винокурне десять лет назад. — Крепус засмеялся. — В любом случае, ты говорил с Дилюком? — Нет. Я волнуюсь. — Кейа опустил голову на ладони. — Думаю, он не поймёт всего. — Да, Люк у меня в этом плане тугодум, но думаю, он все поймёт. Расскажи ему все побыстрее, чтобы не было недопониманий. Дверь на балкон скрипнула. Это был Дилюк. — Вы чего тут? — Разговор был. — Крепус смотрел куда-то в даль. Кейа кивнул и направился к выходу. — Кейа, — Крепус окликнул его у самой двери. — Делай то, что велит тебе сердце. И помни, усилия никогда не предают. Кейа кивнул и покинул их. Усилия не предают, но предают люди. Мондштат утопал в дождях. На улицах было пусто, все жители попрятались в своих домах. Кто-то сидел у камина, кто-то готовил вкусный ужин к столу, а кто-то просто любовался такой мрачной атмосферой. Кейа стоял у окна в своей комнате и смотрел, как крупные капли дождя барабанят по крыше. Он вытянул руку и холодные капли заставили его очнутся от некого подобия оцепенения. В дверь постучали. Это была одна из горничных: — Молодой господин, Мастер Крепус и молодой господин Дилюк сейчас отправляются. — Спасибо. Я сейчас выйду. Как и говорил Крепус, он отправляется в Снежную. Дилюк решил поехать с ним, передав управление рыцарями Кейе. Альберих так ничего и не рассказал Дилюку, почему-то не было подходящего момента, да и времени поговорить по душам у них не находилось. В последнее время оба были заняты делами. Со стороны Драконьего Хребта то и дело приходили маги бездны, нужно было зачищать все места, где они находились. Кейа вздохнул и вышел из комнаты. У него ещё будет много времени поговорить с Дилюком. — Я думал ты не выйдешь. — Дилюк выглядел взволнованным. Конечно, Крепус впервые брал его с собой по рабочим делам. — Как я мог? Мне придётся долгое время быть одному и не видеть твоего глупого лица. — Кейа смеётся. — Смотри девчонок не води! — Огненные глаза в миг посерьёзнели. Кейа рассмеялся. — Как жаль, Люк...что ж, придётся ждать твоего возвращения. Дилюк покраснел и отвернулся. — Твои эти шуточки... — Ладно, возвращайтесь быстрее. — Кейа подошёл к Крепусу. — Спасибо вам, отец. — Крепус снисходительно улыбнулся. Через некоторое время они уже уехали. Кейа стоял посредине дороги и смотрел им вслед. Он остался в этом доме один. Один...страх закрался под кожу, обволакивая душу в кокон липкого ужаса. Ночью Кейю мучали кошмары. Его душили. Непонятно, что это было, но Альберих задыхался. Дурное предчувствие иглами под кожу влезало. Казалось, ещё немного и его разорвёт на части. Страх. Чистый, животный, именно такой, какой описывали в книгах. Кейа хотел вырваться из лап этого ужасного чувства, но не мог, казалось, он застрял здесь навечно. В бреду Альберих слышал какие-то голоса. Его кто-то звал, но кто? Все слуги разошлись по домам, а Крепус и Дилюк уехали. Кейа пытался ухватиться за эти голоса, но не выходило. Было такое чувство, что кто-то намеренно не хочет, чтобы он проснулся. — Кажется, капитану плохо! — Нет времени. Приведите его в чувства. Снова громкий голос, но он становится все ближе. Кажется тиски, что держали Кейю разжались и он очнулся. — Что? Что происходит? — Кейа сидел на кровати, а перед ним стоял почти весь отряд рыцарей. — Капитан, — все молчали. — Что? Зачем вы приперлись в такое время? — Кейа был зол, но больше всего напуган. Дурное предчувствие не отпускало его. — Капитан, — повторил один из рыцарей. — случилось ужасное. Мастер Крепус...он... Дальше Кейа не слушал. Дышать стало тяжело, но он встал с кровати. — Вам плохо, капитан? — Прочь! Уйдите отсюда!— Альберих швырнул в рыцарей граненый стакан. В мозгу пульсировало. Неужели он снова лишится всего? Кейа кричал во весь голос. Но его никто не слышал. Ничего не осталось. Пусто. Всё. Везде.