Помоги мне, или я уничтожу мир

Ванда сильнее уткнулась в подушку. Прижала чужую руку ближе ко рту, касаясь мягкой кожи губами. Крепче вцепилась в руку пальцами, чтобы во время сна та ни в коем случае не исчезла. Не покинула её. Ванда хотела снова заснуть. Снова раствориться в чувстве комфорта. Она не хотела ни на что обращать внимания. Не хотела заставлять мозг работать. Однако слух самовольно уловил стрекотание кузнечиков за окном. И её глаза открылись, привлечённые неожиданным звуком. Никто не должен был стрекотать по утрам. Ванда удивилась, поняв, что проснулась ночью. Она никогда не просыпалась по ночам. Никогда по собственной инициативе. Никогда без помощи кошмаров. Грудь Ванды больно сжалась. Уже второй раз подряд она погружалась в сон без сновидений. Уже второй раз подряд она не видела своих мальчиков. Не проводила с ними времени. Не вспоминала их лица. Ванда двинулась чуть ближе к Агнес, прижимая её предплечье к груди, прямо к сердцу. Закрыла глаза в попытке восстановить дыхание. Успокоиться. Ведь зачем ей концентрироваться на этих мучительных снах? Зачем, когда она уже совсем скоро могла увидеть своих мальчиков вживую? Зачем, когда она уже так усердно работала над собой? Вспышка паники. Она совсем забыла. Ванда резко отстранила руку от себя. Обернулась, чтобы проверить прикроватную тумбочку. Проверить свой последний шанс на счастье, который она так безрассудно оставила на ней безо всякой защиты. Но это переживание оказалось таким же беспочвенным, как и многие-многие до него. Потому что Даркхолд никто не украл. Он всё так же лежал, свисая на один угол. Никто его даже не трогал. Груз упал с плеч: Ванде должно было стать легче. Должно было, но она не ощутила ничего, кроме той неимоверной усталости, что скопилась в её теле за последние дни. Похоже, её организм всё-таки устал от неподъёмной ноши. Устал от веса бесконечной ответственности. Устал от её бурных, накрывающих с головой эмоций. Он не справлялся. Ванда убрала Даркхолд под подушку. Ей нужно было как-то снизить нагрузку. Избавить себя от лишних обязательств. Избавить себя от лишних мучений. Они забирали у неё как время, так и силы — ресурсы, которые теперь играли определяющую роль в её судьбе. И осознание этого не было слабостью — лишь новой ступенью в развитии её рассудительности. Ванда не должна была осуждать себя за неё. Ведь куда бы её привели эти сильнейшие, быстро сменяющие друг друга переживания? В пучину. Хороший отдых был как минимум разумным решением. А как максимум, всё-таки существовал небольшой шанс, что она ещё раз увидит детей… Ванда легла обратно, снова прижала чужую руку вплотную к лицу. Резко погрузилась в дремоту и так же резко проснулась, не ощутив даже малейшей разницы во времени. Рука под её хваткой дёргалась от беспокойного сна. Ванда мучительно изогнула брови. Устало приоткрыла глаза. Тяжело вздохнула, отпуская руку и поворачиваясь на спину. Закусила губу, впервые пытаясь унять волну самобичевания, впервые пытаясь себя успокоить. Но это оказалось выше и её способностей, и её ещё не созревшей уверенности в себе. Потому что, ну в самом деле, кто заставлял её произносить эти слова? Да, ей хотелось поспать. Да, ей нужен был способ побороть своё упрямство, возможность хотя бы ненадолго перестать читать, дать голове хотя бы немного покоя. Но было ли это действительно так необходимо? Неужели она не могла тогда потерпеть? Зачем вообще нужно было идти на такой глупый компромисс с собственной совестью, когда она была единственной, кто и диктовал, и принимал условия? Как могла Ванда пообещать вернуть Агату сразу после пробуждения? А главное, почему ей было так принципиально сделать это именно «сразу»? Ведь теперь из-за одного этого слова Ванда должна была её разбудить, пересечь границу. Сделать то, чем до этого занималась только Агата. И об этом значении своих слов Ванда тогда совсем не подумала. Ванда крепко сжала зубы. Но разницы не было, верно? Она уже дала слово. Об этом больше не было смысла рассуждать. Ванда бросила на Агнес резкий взгляд, испытывая к ней необоснованную злость, желая куда-то выместить свои чувства. Но тут же остыла, увидев чужую руку. Руку, которая так и лежала между их телами, ожидая, что Ванда когда-нибудь к ней вернётся. Ванда испытала чувство глубокого стыда. Как могла она злиться на Агнес? На такую невинную, добрую женщину? На такую заботливую? Ведь Агнес так много сделала для неё вчера. Ванда была ей так обязана. У неё не было права даже думать о ней плохо. Не тогда, когда её спокойствие целиком и полностью зависело от чужой поддержки. Ванда поймала себя на нежном поглаживании крючковатых пальцев. С удивлением замерла. Не поверила. Сжала руку, проверяя своё восприятие мира на подлинность. Отстранилась. Сразу же испытала желание снова приблизиться. И укорила себя за него. Укорила себя за безрассудство. Зачем она так к ней привязывалась? Это ведь было так неразумно. Так опасно. Агате нужно было лишь чуть-чуть укрепить контроль над разумом, чуть-чуть набраться сил, чтобы разбить Ванде сердце, лишить её друга. Даже если и не брать коварство Агаты в расчёт, Агнес всё ещё оставалась нестабильной. Она всё ещё не являлась частью этого мира. И потому в одно мгновение она могла быть здесь, а в следующее — бесследно исчезнуть. Всё, что Ванда к ней испытывала было ложью, выдумкой. И обещало повлечь за собой самые печальные последствия. Ванда бросила на Агнес грустный взгляд. Её сердце сентиментально ёкнуло, не сумев поверить в убеждения, и запустило новый процесс неприятия внутри. Нашло новую надежду. Ведь согласиться с этими словами означало бы забыть. Забыть её время в Вествью. Забыть её сладкий, идеальный сон. А Ванда никак не могла с ним расстаться. Она всё ещё им жила. Она всё ещё тайно верила в его возвращение. Да и так ли сильно этот сон отличался от действительности? Так ли он был абсурден? Ведь вот она, Агнес, прямо перед ней. Более реальная, чем что-либо другое. Как могла она быть обманом? И эти её запутанные волосы… Разве они не подтверждали её вполне осязаемую жизнь? Ванда помедлила. Может быть, тогда она и вовсе понимала всю ситуацию неправильно? Конечно, существование Агнес не было задумано вселенной изначально, в этом было невозможно ошибаться. Но ведь так было лишь изначально: потом же Ванда это изменила. Она её добавила. Она её создала. Так как могла Агнес быть для неё непостоянной? Как, если она вся зависела от неё? Ведь напротив, именно для неё Агнес и была самым контролируемым существом из всех, самым надёжным. Только на неё одну Ванда и могла положиться. Общепринятое представление о реальном, о настоящем в принципе не должно было её никак волновать. Ванда была выше него. Она могла воплотить любое своё желание в жизнь. Мировой разум, отвечающий за закономерность всего существующего, не имел над ней власти. Ванда напряглась. Так может быть, поэтому на её собственную жизнь и выпало столько лишений? Всё это время её пытались сбить с ног? Вселенная боялась её? Боялась, потому что Ванда могла начать с ней конкурировать? Потому что Ванда также умела контролировать реальность? Холод прошёл по коже, Ванда вздрогнула. А разве это то, что она делала? Контролировала реальность? Потому что, если это так… Нет. Нет. Если бы она могла, Томми и Билли уже были бы с ней. Она бы наверняка уже что-нибудь сделала. Она бы точно не была здесь. Она не контролировала реальность. Она просто не могла. Тогда что же она делала? Ведь было совершенно очевидно, что она создавала не существовавшие до этого вещи. Управляла окружающей материей. Можно сказать, оживляла неодушевлённое. Отличие. Было ли оно в наличии прообраза? Ведь у той же Агнес была основа. У людей в Вествью Ванда тоже украла жизнь. Сам Вествью она захватила. Тогда выходит, реальность она изменяла. Изменяла? Так как же она создала целый дом из ничего? Как создавала всё это время пищу? Она же её ела, она же ею насыщалась. Она же имела для неё вкус. Не могла же она есть песок с камнями? Не могла же она сойти с ума? Да и Агата ведь ела… Так, как же тогда работала её магия? Взгляд Ванды автоматически опустился на Агнес. Только она одна и могла ей сказать. Только она знала обо всём, что касалось магии. Похоже, все пути так или иначе вели к столь нежелательному пробуждению Агаты. Ванда устало закрыла глаза. Воспротивилась самой идее. А потом… Да какая, к черту, разница? Решение обдумывать каждый свой поступок было провальным с самого начала. Ванде уже спустя сутки не хватало на него сил. Ванда выпустила магию. Почувствовала, как та окутала Агнес, вливаясь в знакомый сосуд. Почувствовала исходящую от неё теплоту. Мягкость. Ванда направила поток магии обратно к себе. Так же, как делала это всегда. Но магия впервые не послушалась. Она не вернулась. Она направилась гораздо дальше. Ванда вскрикнула. В области затылка как будто прошёл заряд электричества. Закружилась голова. Появилась тошнота. Чувство, как будто она что-то нарушила, сломала. Куда-то проникла. Как будто за ней кто-то наблюдал. В следующую же секунду магия Ванды полностью втянулась обратно, и наваждение исчезло. Ванда судорожно вдохнула, приходя в себя. Посмотрела на Агату, желая узнать, что стало причиной столь странного чувства… …Однако та почему-то всё ещё спала. Волнение Ванды усилилось втрое. Неужели что-то случилось? Неужели она что-то сделала не так? Почему Агата не почувствовала, что ей вернули сознание? Что она снова могла отвечать за свои действия? Всё ли с ней было в порядке? Всё ли ещё она была жива? Или, может быть, во сне она просто не почувствовала разницу? Ванда выдохнула, переводя дыхание. Всё было так просто. А она, как всегда, начала на пустом месте. Вновь закрыла глаза, пытаясь полностью сгладить волну тревоги. Настроиться на дальнейшие действия. А затем, как будто почувствовав новую угрозу, посмотрела на очертания чужого лица. На подрагивающие в темноте веки. На волосы, красиво обрамлённые лунным светом. И тогда она поняла, на что на самом деле подписалась. Всё тело Ванды задрожало. В ней поднялся страх. Не волнение — паника. Ванда только сейчас поняла, что боялась её. Боялась увидеть её искрящиеся голубые глаза. Боялась услышать её низкий насмешливый голос. Ванда не хотела с ней разговаривать. Не хотела с ней контактировать в принципе. После вчерашней истерики запас уверенности Ванды был на нуле. Запас решимости — в минусе. Агата с лёгкостью могла вызвать у неё слёзы лишь одной своей неаккуратной фразой. И Ванда абсолютно точно не могла этого допустить. Она взяла палец в рот, начала покусывать ноготь. Он не могла. Просто не могла. Но что же ей тогда делать? Не прятаться же от Агаты? Не возвращать же Агнес? Не отматывать же всё на старт? Каких трудов ей стоили все решения — неужели она должна была от них просто отказаться? Ей было банально жаль своего труда. Да и какой смысл отматывать, если рано или поздно она бы всё равно оказалась здесь? Взгляд Ванды задумчиво заскользил по чужому телу, на этот раз ища признаки движения. Бодрствования. Ванда хотела удостовериться, что не сделает ничего необдуманного. Что не сделает шага, о котором впоследствии пожалеет. За который её отчитают. Но нет, Агата действительно спала. Ванда обречённо вздохнула. У неё не было даже шанса сбежать от своего обещания. Затем, не позволив себе расстраиваться ещё больше, мягко и очень тихо позвала Агату по имени. Так тихо, что едва расслышала сама. Та, конечно, никак не отреагировала. Ванда же сразу поставила печать неудачи на этой затее. Если у неё сразу не получалось хорошо, потом становилось только хуже. Неожиданно Ванда почувствовала нервное покалывание в затылке. Обернулась, чтобы снова осмотреть комнату. Стресс брал своё: Ванде и сейчас показалось, что за ней наблюдают. Смущённая, она повернулась обратно. Наклонилась ближе к Агате, испытывая неосознанное желание скрыться, прижаться к земле. — Агата, — чуть громче произнесла Ванда. Всё её тело затрясло так, словно оно готовилось к старту, а голос подпрыгнул, споткнувшись о комок нервов в горле. Агата лишь нахмурилась. Ванда попробовала ещё раз. Безрезультатно. Ждать становилось невозможно. Ванду поглощало чувство, что её вот-вот догонят. — Агата! — Ванда вскрикнула, испугав саму себя. Однако Агата лишь недовольно замычала. И тогда Ванда ощутила пустоту в груди. Поражение. Агата её подвела. Страх отступил мгновенно. Странная проверка завершилась. Её переживания, как всегда, никого не взволновали. Ванда убрала волосы с лица. Слегка успокоилась. В конце концов, даже не удивилась. Безразличие Агаты к ней было очевидно и так. Ванда прекрасно о нём знала. Пожалела лишь, что проверила. Потому что по чистой случайности Ванда открылась — и её сразу же отвергли. Сам этот факт задевал её до глубины души. В Ванде поднялось раздражение. Злость на саму и себя, и ещё большая — на Агату. Ей захотелось отомстить. Перестать быть жертвой. Может быть, ей стоило прыгнуть на неё? Так, как всегда делал Пьетро? Ванда ненавидела этот способ пробуждения. Каждый раз он заставлял её вспоминать ту ужасную ночь, в которую она лишилась родителей. Заставлял вскакивать и панически выбегать из комнаты. Заставлял её плакать и кричать. Пьетро никогда не понимал, лишь смеялся. Так может, настало и её время над кем-то посмеяться в ответ? Ванде стало бы легче… Да и какое у Агаты было бы лицо… …И как Ванде было бы страшно на ней оказаться. Нет, это было плохой идеей. Ужасной. Лучше бы Ванде забыть о ней. Забыть об обиде в принципе. Ванда не могла ей отомстить: не тогда, когда цена была так велика. Не тогда, когда ей потребовалась бы пренебречь ради этого своим комфортом. Лучше было бы просто по-человечески разбудить Агату. Потрясти за руку. Прикоснуться к её мягкой, гладкой коже. В этом не было ничего предосудительного. И уж тем более ничего страшного. Ванда подняла на неё осторожный взгляд. Ничего страшного. Абсолютно ничего. Медленно поднесла ладонь. Затем мягко, боясь то ли себя, то ли Агату, потрясла её за руку. Та лишь фыркнула и повела плечом, прогоняя. Ванда растерянно моргнула. Это было слишком дерзко. Слишком неуважительно. Она тут старалась, а Агата — вот так? Ванда потрясла сильнее, снова называя её по имени. Агата просто повернулась на другой бок. Губы Ванды сжались. Это было уже не смешно. — Просыпайся, — Ванда рыкнула и, не сдержавшись, сильно хлопнула ладонью по её плечу. Агата не отреагировала. Даже не вздрогнула. Как будто стерпела. Ванда сразу же поняла, что та проснулась. Возмущение внутри заклубилось сильнее. И как давно Агата с ней играла? — Хватит притворяться спящей. Ты не так хитра, как думаешь, — с лёгким надрывом произнесла Ванда. Упрямство Агаты доходило уже до абсурда. — Я просто наслаждаюсь, плющик. Просто наслаждаюсь… — в полусне пробормотала Агата. Её низкий, тянущийся голос отдавал характерной только для неё сладостью. И Ванда подумала, что, чисто гипотетически, могла бы её и простить. Однако затем, напрочь убивая у неё эту мысль, Агата продолжила: — А ты так настойчива… Неужели снова совесть спать не даёт? Деток своих вспоминаешь? Насмешка, так легко слетевшая с ещё вялых губ. Похоже, ничто не могло заставить Агату забыть о своём намерении испортить каждое мгновение её жизни. Она была во всеоружии уже через несколько секунд после пробуждения. И потому Ванда мгновенно насупилась. От слов Агаты на душе, как всегда, начинал появляться неприятный осадок. — Нет, просто увидела, что ты мирно спишь. Решила исправить, — процедила Ванда, желая испортить её настроение если не словами, то хотя бы передаваемыми ею эмоциями. Агата же в ответ лишь слабо рассмеялась и удобнее устроилась на подушке. Она как будто жила в совершенно другом мире. В мире, где не было никаких страхов и забот. Никаких волнений. Как будто Ванда разговаривала даже не с ней. Ванда подумала, что та в любой момент могла и вовсе снова заснуть, ни во что не поставив их беседу. — Ты заботлива, как настоящая мать, дорогая. …и лучше бы эта чёртова ведьма действительно спала. Потому что в этом мире не было ничего столь же противного, как те эмоции, которые вызывала у неё Агата. Они делали из Ванды совершенно другого человека. — Что, в детстве собственная мать по голове никогда не гладила: заботу теперь в каждом встречном ищешь? — уколола она так, как любила делать сама Агата. И Ванда практически кожей ощутила, как после этого с чужого лица сползла улыбка. По спине пробежала дрожь Агата наконец-то получила по заслугам. Какое-то время Агата молчала, позволяя Ванде сполна насладиться своей небольшой победой. Однако затем вкрадчиво начала: — Ты так потрясающе разбираешься в детских травмах… — теперь в её словах чувствовалась особая расчётливость. Похоже, слова Ванды помогли ей окончательно проснуться. — Вот только меня поражает, что твоё беспокойство на мне и заканчивается. Ванда опешила. Такого она точно не ожидала. — Что ты имеешь в виду? — нерешительно спросила Ванда, зная, какие катастрофические последствия это может за собой повлечь, но всё же не сумев пересилить любопытства. — А то, что ты совершенно не подумала о детских травмах Томми и Билли, — Ванда замерла. — Ведь разве может быть здоровая психика у детей, когда их мать только и делает, что плачет и ругается на свою жизнь? — Перестань, — нервно предостерегла Ванда. Их разговор вёл к очередному конфликту. — Как же? Я ещё не сказала о том, что сам факт их существования должен быть достаточно травмирующим. Ты разве не думала, какого им будет осознавать собственную противоестественность? Смириться с тем, что для них в этом мире буквально не было предназначено места? Что они для всех чужие? Мне кажется, это достаточно серьёзная проблема… Но если тебя интересую только я, то, что ж, спасибо. Думаю, дети отнеслись бы с пониманием. То, что я лучше них… — Закрой рот, — слова сорвались быстрее, чем Ванда успела их обдумать. — Да брось. Я только начала делиться мыслями. И мы ещё даже не перешли к главному, — Агата хмыкнула, предвкушая дальнейшую реакцию. — Ведь эта твоя идея с детьми показалась мне странной с самого начала. Только тогда я думала, что они были необдуманной прихотью, новым сюжетом, чтобы не дать тебе заскучать. Сейчас же ко мне впервые пришла мысль, что ты создала их, потому что просто хотела кого-то контролировать. Не так, как ты делала со всеми. Не искусственно. Тебе нужна была настоящая, железно подкреплённая природой власть. Тебе нужны были не временные игрушки, а рабы на всю оставшуюся жизнь. Ванда молчала. — В принципе, от тебя ничего другого и нельзя было ожидать. Не знаю, куда смотрели Мстители, когда брали тебя в команду, не знаю, куда смотрел Вижен, когда решил создавать с тобой семью, но я сразу поняла, что ты — психопатка. Какие у тебя могут быть дети? Тебе бы ещё повезло, если бы Билли не устроил перестрелку в школе. По одному его виду можно было сказать, что его будет унижать каждый второй заскучавший подросток. У него твой фирменный жертвенный взгляд. И вот тогда Ванда очнулась. В один момент она вскочила, наваливаясь на Агату сбоку. Вцепилась в её густые волосы, оттягивая голову назад. Склонилась над самым ухом, угрожающе рыча: — Что я тебе, чёрт возьми, сказала? — Ох, Ванда… Разбуди ты меня так изначально, наш разговор был бы куда интереснее, — Ванда вдавила её сильнее. Агата лишь отрывисто застонала: — Так, я понимаю, ты своих мальчиков спать укладывала, когда они просили рассказать им сказку? Глаза начало жечь. Дыхание спёрло. Ванду захватила жалость к себе. Неожиданно обессилев, она уткнулась в чужое плечо. Прижалась всем лицом, скрывая щёки от ночной прохлады. Тихо захныкала, подсознательно ища поддержки. — Почему из всех людей в Вествью пришла именно ты? Я была бы рада кому угодно, любому человеку. Лишь бы только не ты. Ты высасываешь из меня все силы. Я не могу находиться с тобой. Ты отвратительна, ужасна… — Я приму это… Ванда приподнялась и ударила голову Агаты о кровать. Агата как никогда заливисто рассмеялась. Её лицо, насколько это было возможно, повернулось к Ванде. Её глаза наконец посмотрели на неё. Агата впервые показала ей своё одобрение. И тут вся злость в теле Ванды мгновенно исчезла. Ей стало неимоверно хорошо. Она испытала долгожданное удовлетворение. Как будто она наконец приняла часть себя. Ванда пристально всмотрелась в лицо Агаты, запоминая каждую деталь, каждую морщинку. Ванда вытерла слёзы. Человек, на которого смотрели подобным образом, не должен был плакать. Этот взгляд наделял того человека достоинством. Ванда должна была быть горда. Ей доверили что-то очень ценное. Ванда провела рукой по волосам Агаты, испытывая неожиданный трепет от осознания этого факта. Агата её не боялась. Агата её принимала. Агата ей доверяла. И пусть та никогда не признает этого вслух, теперь Ванда точно знала, что Агата видела в ней что-то большее. Ванда снова посмотрела ей в глаза, желая поделиться моментом. Испытать больше эмоций. Увидела на лице Агаты почти исключительную расслабленность. И, заинтересовавшись, медленно опустила взгляд. Поймала, как задержалось чужое дыхание. Агата была в предвкушении от неё. В предвкушении от её дальнейших действий. Ванда снова почувствовала себя живой. Ванда отпрянула, позволив Агате повернуться на спину. И похоже, Ванда сумела достаточно её заинтересовать, раз та забыла о своей привычке постоянно возмущаться. Ванда хмыкнула. Положила руки Агате на плечи, снова нависая над ней и свысока смотря на её ухмылку. Агата бросала ей вызов. Но Ванду он совсем не интересовал. У неё была своя игра, гораздо более важная. Гораздо более интересная. Ванде нужна была информация. И только что она нашла потрясающий способ её добыть. — Почему ты стала такой агрессивной после Вествью? Почему не пытаешься вернуться в моё расположение? Почему, если прекрасно знаешь, что твоё присутствие здесь стоит на волоске? Агата молчала. Тогда Ванда, едва-едва прикасаясь, провела пальцами по мягкой коже её рук сверху вниз и обратно. Агата дёрнулась навстречу в попытке избавиться от пробежавших по всему телу мурашек. Посмотрела на Ванду с лёгким раздражением. — А зачем? Тебе не нужна мягкость. Ты стремишься к ней, постоянно возвращаешь Агнес, но на самом деле?.. Она тебя только разрушает. — Увидев её замешательство, Агата уверительно протянула: — О, не удивляйся. Ты чувствуешь это. Нехватку воспитания. Ты как будто пропустила этап в своём развитии. Застряла на уровне подросткового бунта. Ждёшь, когда кто-то подойдёт и твёрдым голосом скажет: «достаточно». Ты думала, что Мстители и Вижен именно так и сделали, да? Указали тебе на твои ошибки? Научили, как жить правильно? Но, сладкая, разве они когда-нибудь, хотя бы раз в жизни, тебя ругали? А позволяли ли они это делать другим? Насколько я помню, они всегда горой стояли, защищая тебя даже от букашек-репортёров. Не позволяли задать тебе ни единого вопроса. Очевидно, боялись, как бы тебя кто-нибудь не ранил. Лелеяли тебя. Потому ты и расслабилась. Потому тебе и не помогло. И именно поэтому сейчас я и даю тот толчок, что тебе был так необходим. Ванда помедлила. Собственное упрямство не позволяло согласиться с этими словами: — И дело совершенно не в том, что ты получаешь неимоверное удовольствие, выводя меня из себя? — О, удовольствие я точно получаю, — Агата подмигнула, сладко рассмеявшись. Ванда нахмурилась. Агата снова начинала перетягивать канат. Это нужно было срочно исправить. Сразу же взгляд Ванды зацепился за хрупкую шею. Она испытала странное притяжение. Как будто её приглашали приблизиться. Как будто теперь она не хотела ничего другого, кроме как коснуться её. Ванда погладила большим пальцем трахею. Агата сразу же откинула голову назад, давая ей больше пространства. Ванда почувствовала, как чужое тело снова расслабилось. И тогда она продолжила, теперь уже и сама немного отвлечённая: — Почему ты постоянно говоришь что-то неуместное? Хочешь поставить меня в неудобное положение? Или ты так просто издеваешься? — Издваюсь? Над чем: над твоей неопытностью? — Агата фыркнула. Ванда резко надавила на ярёмную впадину. Губы Агаты замерли, слабо подрагивая. Однако брови всё ещё были раздражённо изогнуты. И тогда Ванда полностью обхватила её шею ладонью, ощутимо сжимая. Она шла проверенным путём, делая первое, что приходило ей в голову. Реакция была незамедлительной, но Ванда, не сумев себя пересилить, сжала шею ещё сильнее, ослабив хватку уже через несколько секунд. И как только Ванда это сделала, она с каким-то фанатизмом осознала, что попала в замкнутый круг. Потому что она сжала снова и снова расслабила. Снова сжала и снова расслабила. Она начала буквально массировать её шею. Ванда уже и забыла про собственный вопрос, когда Агата снова подала свой хрипловатый голос: — Да. В неудобное положение. Это бывает очень полезно, когда ты становишься заносчивой. — И всё? — с лёгкой заминкой спросила Ванда, просто желая убедиться. Агата же сразу рассмеялась, увидев в этой фразе что-то своё. — А ты хочешь, чтобы было что-то ещё? Ох, плющик, так вот, зачем все эти фокусы? Прячешь своё желание за глупыми вопросами? Уж могла бы не скрывать: о твоей мечте полностью мной завладеть я уже давно знаю. Или тебе смущает наличие кровати? Не верится, что наконец-то представился настоящий шанс? Ванда содрогнулась от последней фразы. Закрыла глаза. Господи, она же совсем об этом не думала. Агата была так к ней жестока. Снова открыла глаза, услышав злобный смех. — Заманчивая идея, да? Уверена, ты бы хотела многое со мной сделать. Ведь чем больше я говорю, чем больше я тебя обижаю, тем сильнее тебе хочется на мне отыграться. Хочется восстановить к себе справедливость? Заставить себя уважать? Заставить меня пресмыкаться перед Алой Ведьмой? Глаза Ванды вспыхнули. — Тогда слушай меня очень внимательно, Ванда, — её рука неожиданно оказалась в волосах Ванды, подталкивая её ближе к себе. Так, чтобы произнести ей в самое ухо: — Ты можешь делать со мной что угодно. Я заинтересована во всём, что ты можешь мне предложить. Ванда вдохнула ртом — что угодно, лишь бы не позволить себе снова услышать её аромат. Аромат, которым пропахла вся комната. Ванда чувствовала, как её контроль начал понемногу ускользать. Она снова сжала шею Агаты, желая просто заземлиться. Но лишь сильнее взволновалась, поняв, как близки были их лица. Она бы с лёгкостью взорвалась, если бы Агата дала ей ещё хоть малейшую искру. — Не очень похоже на сухой расчёт, — произнесла Ванда, желая снять напряжение, но сама не отстранилась и на сантиметр. — Может быть, я тоже теряю от тебя голову? — опьянённая улыбка и лёгкое веселье в голосе. У Ванды начало темнеть в глазах. Она потянула Агату за волосы с полным ощущением своего права на это. Без цели, просто потому что захотела. Агата захныкала, вцепившись островатыми ногтями ей в плечи: — Ты слишком недоверчива ко мне. Ванда знала, что она опять что-то недоговаривала. — Почему ты не можешь хоть раз нормально ответить? Почему каждый раз заставляешь меня гадать? — проговорила Ванда, постепенно усиливая хватку в волосах. — Чтобы хоть в кои-то веке увидеть, как ты думаешь! — громкий раскатистый смех, более интенсивный, чем прежде. Агата выводила её из себя. Агата не чувствовала своей прежней уверенности. Агата хотела… Чего Агата хотела?.. — Ты ведь не просто «воспитываешь» меня, ты добиваешься именно моей реакции. Почему? — Твоя негативная реакция означает, что я всё сделала правильно, — с лёгким смешком ответила Агата, давая Ванде все сигналы распознать эти слова как ложь. Ванда отпрянула, чтобы посмотреть Агате в глаза. Почти ничего не увидела, растворившись в её ярко поблёскивающих зрачках. Задрожала, почувствовав под руками магические искорки. Чужие искорки. Сладкие искорки. Отчаянно взывающие к ней. Поняла, какой вопрос задать следом. — То есть, дело не в том, что твоя грязная тёмная магия съедает тебя изнутри от желания слиться со мной? Не в том, что ты удовлетворяешь эту потребность только во время моей злости? Когда я не контролирую себя и свою магию? — О Боже, твоя магия… — Агата закрыла глаза, надавливая на низ своего живота руками. И Ванда могла практически увидеть этот капризный фиолетовый огонь, что она пыталась подавить внутри себя. Ванда смотрела на её судороги. Смотрела дольше обычного. Хотела сделать что-то ещё. Что-то более смелое. Заставить Агату забыться сильнее. Но идея расстроить её была гораздо-гораздо более привлекательной. — Так ты скажешь мне, откуда взялась магия? — спросила Ванда с невинной улыбкой. — …что? — обескураженно спросила Агата, посмотрев на Ванду так жалобно. — Магия… Агата молчала, ей, похоже, никак не удавалось собраться. Ванда ликовала. Вот она — победа. Вот она — власть. — Ты не знаешь, откуда твоя собственная магия? — наконец фыркнула Агата. Ванда выжидательно молчала, прекрасно зная, что Агата ответит ей и так. Агата обречённо вздохнула, отводя взгляд. — Знаешь, могла бы сделать всё по-человечески. Ванда пару раз хлопнула её по голове, шутливо успокаивая. На третий Агата откинула её руку. *** Ванда не испытывала чувства стыда. Она спокойно шла за Агатой, даже не думая об их своеобразной беседе. Как будто не видела в ней ничего необычного. Как будто уже привыкла к подобной динамике. Она думала только о возможностях. О перспективе. Она знала, что Агата была весьма своенравной. Знала, что она не станет долго слушаться. Что её желание скоро перестанет быть сдерживающей силой её поведения. Ведь хотя Агата и находилась во власти своего либидо, но гордостью своей из-за него она точно жертвовать не станет. А потому Ванде нужно было что-то гораздо более хитрое. Что-то очень продуманное. Она должна была найти интерес Агаты в чём-то другом. Найти её слабости. Стать её единственной надеждой: чтобы все свои прихоти Агата могла реализовывать только через неё. Чтобы Ванде было спокойно… Стул заскрежетал по полу, заставив Ванду поморщиться. Агата садилась за стол. Они были уже на кухне. Ванда не успела как следует всё обдумать. Теперь с решением придётся подождать. Ванда отмахнулась от поднимающегося разочарования. Она должна была учиться. Внимательно наблюдать. Сейчас было не время для эмоций. Ванда села. Положила Даркхолд перед собой, готовая в любой момент сослаться в своих словах на источник. Всем своим видом показывала, что была настроена слушать. Однако Агата начала совсем не с этого: — Сделай мне сок, дорогая, — она выдержала паузу, — и яичницу. Ванда опешила. Агата опять совершила что-то абсолютно неожиданное. Какой сок, какая яичница, когда они должны были разговаривать о магии? И затем, отчего-то ещё и жалуясь, Агата добавила: — У меня просто ужасное похмелье. Агнес совершенно не умеет пить, — Агата склонила голову набок, испытывающе смотря на Ванду. — Мне нужно как-то оправиться. Ты же не откажешь мне в помощи, ягодка? Ванде было бы несложно. Совсем несложно, если на то пошло. Но ведь было совершенно очевидно, что Агата попросту капризничала. — Сделай сама. У тебя же снова есть магия, можешь сделать всё буквально за секунду. Агата закатила глаза, откидываясь на спинку стула. Ванда подумала, что она вот-вот должна закинуть и ногу на ногу. Когда же так и произошло, тихо хмыкнула. Она уже начинала запоминать её привычки. — Если ты не заметила, то моя магия очень отличается от твоей. Я не могу создавать вещи из воздуха. Максимум, я могла бы телепортировать еду, украв её у кого-нибудь другого, из кафе или из магазина. Но, как ты могла заметить, поблизости здесь ничего подобного нет, — с поднимающимся раздражением ответила Агата. Теперь злиться начала и Ванда. — Не можешь создавать вещи из воздуха? А что же тогда насчёт Агнес? Ты ведь сама говорила, что именно она ответственна за всю эту мебель в нашем зале. Что она создала её даже с малой долей той магии, что есть у тебя прямо сейчас! Агата мгновенно переменилась в лице. От неё буквально повеяло холодом. — Я соврала, — с показным безразличием начала Агата. Глаз Ванды дёрнулся. — Я не знала тогда и не до конца уверена сейчас, но мне кажется, что она… — лицо Агаты исказилось, — она имеет доступ к твоей магии. Ванда безмолвно подняла брови. И Агата продолжила: — Это единственный логичный вариант, плющик. Просто ещё не доказанный. Ванда отвернулась. Выражение удивления ни на секунду не сходило с её лица. — Почему ты не сказала сразу? — наивно обвинила она Агату. Та молчала. И Ванда поняла. Агата надеялась как-то это использовать. Как-то её перехитрить. И, совершенно очевидно, не нашла ни единого способа. Иначе бы не признавалась. Ванда помедлила. А может быть, именно поэтому Агата и выводила её из себя? И дело ни в какой ни в одержимости её магией? Просто Агата хотела, чтобы она снова и снова превращала её в Агнес? Чтобы снова и снова пробовать отыскать связь? Свой путь к победе? Ванда не знала точно. Но было совершенно очевидно, что здесь для неё существовала угроза. Агата фактически только что призналась, что она снова хотела её предать. Более того, что у неё это практически получилось. В принципе, это было даже логично. Ванда не злилась. Не обижалась. Ей просто стало немного грустно. Не из-за плана Агаты. А из-за того, что она сама не сумела заметить что-то настолько масштабное. Что Агата могла спокойно обвести её вокруг пальца, а Ванда бы ничего и не поняла. — Если ты не можешь получить доступ к моей магии через неё… — начала вслух рассуждать Ванда. — Это же не исключает опасности того, что она и без тебя может натворить кучу неприятностей. И в этом случае… что она могла бы сделать? — Агнес? Что угодно, — подхватила её мысль Агата. — Клянусь, она ещё более непредсказуемая, чем ты. Я не вижу в её поведении ни малейшего смысла. У неё есть все эти цели и желания, но она никак не пытается их реализовать. Почему? Её же даже ничего не останавливает. Это ведь ты вложила их ей в голову, а всё, что относится к тебе, она просто обязана исполнить… Но полагаю, ты ничего не можешь сделать правильно, да? Дальше второго предложения Ванда не слушала. Её захватили собственные страхи: она боялась потерять тот хрупкий контроль над ситуацией, что она только-только начинала обретать. Она работала над собой. Всё шло нормально. И тут выясняется, что всё это время рядом с ней находился снаряд, готовый в любую секунду взорваться. По спине пробежала дрожь. Как до этого вообще дошло? — Она имеет доступ к моей магии… — начала свой вопрос Ванда. — Это из-за того, что я её этой магией и создала? — Нет, — категорично ответила Агата. — Иначе бы всё вокруг имело твою магию. А как ты видишь, дом с нами ещё не разговаривает. Это лишь из-за того, что её разум связан с твоим. А если связан разум, что мешает связаться и всему остальному? В конце концов, магия — не совсем физическое явление, она скорее связана с работой нервной системы, — Агата помедлила, а затем недовольно прокряхтела: — Современные ассоциации так сложно выстраивать. У вас всё крутится вокруг науки. Ванда помедлила. Беззаботность Агаты совсем ей не помогала. — И что мне нужно сделать, чтобы лишить её доступа к своей магии? — Перестать её вызывать, конечно. Другого выхода просто нет, — Агата высокомерно фыркнула. Ванда бросила на неё резкий взгляд, сразу же почувствовав неладное. Если Агата где-то получала выгоду, она определённо ей в чём-то врала. А значит, другой выход точно был. Ванда мысленно себя одёрнула. Этот вопрос нужно было оставить на потом. Для размышления в одиночестве. От Агаты здесь всё равно не было никакой пользы. Она бы лишь сильнее её запутала. Ванда уступила и создала еду, показывая, что тема полностью закрыта. Позволила Агате какое-то время поесть в тишине. А потом, не вытерпев, всё же перешла к главному: — По поводу магии… я вчера прочитала, что она происходит от луны. Практически следом написали, что также и от демонов, и тут же, что она была всегда и чуть ли не является одной из космических энергий. Как такое возможно? Агата, обхватив вилку губами, неотрывно смотрела на Ванду, явно захваченная врасплох. У неё было просто комичное выражение лица. Губы Ванды дёрнулись в лёгкой улыбке. Очнувшись, Агата быстро проглотила еду, и задала уточняющий вопрос, как будто не до конца веря в услышанное: — Это ты в Даркхолде прочитала? — Ну, а где же ещё? — Ванда смущённо фыркнула. Агата засуетилась, убирая тарелку в сторону. — Дай мне посмотреть, — Ванда напряглась. Плечи неосознанно расправились. — Ты хочешь, чтобы я объяснила? — Агата слегка понизила голос, видя её сопротивление. Ванда раздражённо кинула книгу через весь стол. И Агата страстно вцепилась в неё, сразу же начав перелистывать страницы с конца. — Какая? — Четырнадцатая. Агата остановилась, бросила на неё скептичный взгляд. Ванда поняла её без слов. Да, она действительно читала очень медленно. Агата снова вернулась к книге и начала более вдумчиво листать, очевидно уделяя Даркхолду всё своё внимание и забывая о Ванде. Грудь Ванды сжалась от неожиданного чувства пустоты. Однако когда Агата неожиданно остановилась, это чувство быстро сменилось на настороженность. Агата вот-вот ей ответит. Но ответа всё не было. И, как странно, Агата подняла руку, и с облаком фиолетового дыма в ней появился какой-то предмет. Прежде, чем Ванда сообразила, Агата уже убрала руку. Ванда было открыла рот, желая узнать, что ей могло так срочно понадобиться, и не нашла в себе сил закрыть его, когда увидела, что Агата поднесла этот предмет к лицу и надела. Очки. Она была в очках. Ванда испустила недоверчивый смешок. Агата подняла на неё явно обиженные глаза. Она никогда не видела, чтобы Агата обижалась. Ванда рассмеялась. Агата выглядела так непривычно. Так забавно. Ванда просто не могла поверить в реальность происходящего. Агата смущённо поправила очки и сразу же одёрнула руку, тихо себя проклиная. Ей явно было некомфортно. Ванда засмеялась ещё сильнее, увидев такую быструю перемену на её лице. — Повзрослей наконец. Уже детей завела, а всё смеёшься над людьми в очках. Ванда рассмеялась лишь сильнее от её недовольства. Чужой рык должен был послужить ей сигналом, но Ванда не обратила на него никакого внимания. Тогда Агата отправила в неё заряд, откидывая на пару метров вместе со стулом. Испуг заставил её успокоиться. Ровно до того момента, пока Ванда не подняла голову и не увидела взбешённое выражение её лица. Это было невероятное зрелище. Ванда опёрлась о чудом уцелевший стул, обессилев от смеха. Агата больше даже ничего не говорила. Давала ей просмеяться. Ванде от этой уступки стало лишь веселее. Агата была так задета. Это было потрясающе. Просто потрясающе. Ванда на секунду остановилась, чтобы снова посмотреть на Агату и убедиться в абсурдности ситуации. Чтобы подпитать свой смех. Но неожиданно замерла, взглянув на ситуацию другими глазами. Агата выглядела по-другому. По-домашнему. Мягче на самую малость. Агата была меньше. Собранней. Очки странным образом скрыли её личность. Потому что сейчас Ванда не видела в ней ничего, кроме разума. Ни ехидства, ни упрямства — одно лишь знание. Агата надела очки, чтобы обучить её. Чтобы рассказать ей о магии. Агата надела очки для неё. Ванда впервые увидела в ней своего наставника. Не отрывая глаз от книги, Агата спросила: — Успокоилась? Ванда утвердительно промычала, наконец-то вставая с пола и поднимая стул. Однако сесть на него не смогла. Ей захотелось быть в совершенно другом месте. Ей захотелось быть рядом с Агатой. Захотелось подойти. Заглянуть в книгу. Узнать, о чём она думала. Узнать, что она видела перед собой. Ванда нерешительно посмотрела на неё. Вроде была спокойна. Закусила губу, и, отбросив все страхи, обошла стол. — Ты уже что-нибудь нашла? — спросила Ванда с показной деловитостью. — Нашла? — Агата усмехнулась. — Ты думала, я искала ответ на твой вопрос? Детка, мне не нужно ничего искать. Я и так всё знаю. Мне было лишь любопытно, что для тебя придумал Даркхолд. Не соврал ли. А то иногда он может быть весьма оригинальным. — Оригинальным? — Да, он подстраивается под человека. Показывает то, в чём тот нуждается. Во всех смыслах. У меня, например, совсем не было этой исторической ерунды в начале. Я её уже знала. Однако под конец у него произошёл какой-то сбой: появился список заклинаний для разнообразия сексуальной жизни. Я знала каждое, но, похоже, моё либидо слишком громко заявляло о себе, и Даркхолд воспринял это за сигнал. Ванда со смущением подумала, что Агата рассказала ей слишком много лишнего. Впрочем, как и всегда. — Смотри, у тебя здесь даже раздел истории искусства. Ты у него явно любимца, — с лёгкими нотками ревности произнесла Агата. Ванда расплылась в улыбке. — Может быть, моя компания для него просто намного приятнее? Агата подняла скептичные глаза. Ванда задержала дыхание, снова испытав прилив смеха. Агата сжала губы в трубочку, но сдержаться это ей явно не помогло: — Ты даже не знаешь, над чем смеёшься, Ванда. Что может говорить о твоём невежестве ярче, чем это? Лицо Ванды в ту же секунду ожесточилось. Улыбка превратилась в гримасу. — Тогда ты, может быть, уже начнёшь рассказывать? Агата развернулась к ней лицом, снимая и откладывая очки. Ванда вздрогнула, встретившись с её цепкими голубыми глазами без преград. На контрасте разница чувствовалась гораздо отчётливее. — Ты просишь или приказываешь? — Агата расплылась в довольной улыбке, снова начиная с ней играть. Ванда помедлила. Если Агата добивалась от неё реакции, если она её дразнила, то несомненно она хотела, чтобы Ванда выбрала первое. Наверняка для того, чтобы снова указать на её неспособность командовать. — Прошу, — твёрдо заявила Ванда, отказавшись подыгрывать. — Жаль, — протянула Агата, осматривая её с головы до ног. И Ванда сделала то же, не желая давать Агате преимущества даже в такой незначительной детали. — Мне больше нравится, когда ты приказываешь. И после этого голова Ванды как будто отключилась. Та часть, которую она так отчаянно пыталась в себе подавить, снова заявила о себе, почувствовав признание. — Вот как? — спросила она, явно желая узнать больше. Выражение лица Агаты смягчилось, обретая некую покорность. Она начала медленно отклоняться назад, очевидно приглашая за собой и Ванду. Однако для такого отчаянного поведения в её взгляде всё ещё было слишком много осознанности. — Да… ты бы слышала эту сталь в твоём голосе. Она воспламенит кого угодно. Ванда стояла неподвижно. Она одновременно и чувствовала подвох, и умирала от желания заставить Агату просить. Заставить её признать свою зависимость от неё. — Знаешь, для такого самоуверенного человека ты слишком любишь, когда тебя принижают. — Тебе я готова подчиниться. И тогда Ванда всё же наклонилась, желая возвыситься над ней и физически. — Только мне, говоришь? — Да, дорогая, — практически елейным голосом протянула Агата. Ванда коснулась её живота. Заставила кончики пальцев завибрировать. Она знала, чувствовала, что нужно было делать. И ответная реакция чужой магии не заставила себя ждать. Магия Агаты начала буквально цепляться за неё. Она притягивала Ванду. Ласкала её. Уговаривала. Глаза Агаты безумно раскрылись. Обе руки схватили Ванду за запястье, и не отталкивая и не прижимая. — Что ты делаешь? — Агату слабо затрясло. Ванда посмотрела на неё практически с восхищением. Лицо Агаты было красноватым то ли от гнева, то ли от возбуждения. Может быть, и вовсе от смущения. Зрачки её были необычайно расширены, смотрели на Ванду с поражающей жадностью. Ванда почувствовала, как фиолетовая магия начала самовольно всасывать её в себя, потеряв терпение. — Ванда, — предостерегла Агата, — перестань. — Почему? Разве это не то, чего ты хотела? Ванда надавила сильнее. Магия затрещала от восторга. Агата откинула голову назад. — Перестань, — сквозь зубы повторила она. Ванда тихо рассмеялась: — Ну и где же тогда твоё подчинение? Агата лишь зарычала, сжимая её руку сильнее. — Хочешь узнать, о чём я думаю, Агата? — спросила Ванда, не став дожидаться её чистосердечного признания. — Ты бы подчинилась кому угодно, лишь бы избавиться от этого чувства. Агата вздрогнула. Страх проскользнул в её взгляде и тут же исчез за маской безразличия. — Бред. — Правда? — промурлыкала Ванда, опуская руку ниже линии брюк. Туда, где магия словно свернулась в узел. Агата закрыла глаза, закусывая губу. Брови нахмурилась чуть ли не в муке. — И мне кажется, что весь твой дерзкий характер направлен на проверку людей. Ты ищешь кого-то, кто смог бы тебя усмирить. — И, дай угадаю, моё подчинение — твоя новая цель? Сама-то хоть в своих силах уверена? — Агата криво ухмыльнулась. Её голос потерял привычную игривость. В нём звучал твёрдый отказ. И тогда Ванда неожиданно опомнилась. Ей как будто дали пощёчину с сопутствующим криком «проваливай». Теперь она наконец испытала то чувство стыда, отсутствию которого так радовалась. Ванда поняла, что совершила непозволительную ошибку. Не из-за грубого обращения с Агатой, а из-за собственной минутной слабости. Потому что соблазнение должно было быть способом получения информации. Не неконтролируемым порывом её души. Эта не очень продуманная идея загнала её в ловушку. Ванда стала жертвой собственных интриг. Ванда резко отошла и вернулась на своё место. Создала себе чай и бутерброд с колбасой и сыром. Не от голода. Просто чтобы отвлечься. Чтобы вернуть себе контроль над разумом и дрожащими от нервов руками. Не смотрела на Агату, прекрасно зная, какой её увидит. Раскрасневшейся, дезориентированной. Такой же, какой сейчас была и она сама. Агата прокашлялась, приходя в себя. Ванда стала есть лишь быстрее. — Изначально был только хаос, лютик. Весь мир построен на нём. Эта сила первична, неоспорима, она есть во всём, и она везде выживает. Из неё многое произошло. — Агата поёрзала на стуле, и Ванда совсем не хотела думать, почему. — Из всех существ демоны имеют с хаосом наибольший контакт, потому и сеят везде раздор, потому и имеют наибольшую силу. Но и у них он не в первозданном виде. Не у всех, по крайней мере… Изначально у нас, ведьм, магия была от демонов. Мы заключали с ними сделки. Пользовались той же силой, что и они. Уменьшенной, конечно. И платили за это, как всем тогда казалось, слишком высокую цену. И потому мы совершили революцию. Мы обратились к богам, созданиям, питающимися порядком, другой первообразующей силой. Конкретно к богине луны. Потому что только она была способна делиться. Потому что только она была способна эту силу отражать. И тогда наша магия стала слабой. Мы превратились в каких-то инвалидов. Дураков. Мы стали практически беспомощны. Это худший вид магии и самый популярный среди нас… — Агата перевела дыхание, успокаиваясь. — В общем, поэтому и выходит, что у магии несколько источников. И что все они существуют одновременно. Но тем не менее, их не так много, как может показаться на первый взгляд. Есть, конечно, ещё парочка, но это частные случаи. Они не так важны для общего понимания. Взгляд Ванды забегал по комнате. Она обдумывала слова. — То есть, разница лишь в силе? Одна сильнее, другая слабее? — слегка неуверенно спросила она. — В возможностях. Чем больше в магии хаоса, тем большее количество вещей она способна затронуть. И в количестве подготовки, которую необходимо совершить, — Агата отпила из стакана и снова вернулась к яичнице. Ванда проследила за её движением, её взгляд упал на Даркхолд. Он был отложен ближе к центру стола. Ближе к Ванде. Ванда ухмыльнулась. Это было хорошо. Агата знала, кому он принадлежал. Она не пыталась на него претендовать. — То есть, именно так, как я и сказала, да? — дерзко спросила она у Агаты. Агата подняла глаза. Ванда вздрогнула. Спесь сошла. — У обычных ведьм, если можно так сказать, очень ограниченная сила. И чтобы совершить какой-то сложный, по их меркам, ритуал, они должны обязательно дождаться полнолуния. Спросить разрешения у богини. Заручиться её помощью. — голос Агаты был мелодичным, бархатным. Он сегодня совсем не давал ей покоя. — А те, что получают магию от демонов? Что делают они? — Приносят жертву, — просто ответила Агата. — Что? — Ванда чуть не подавилась. — Расслабься, — Агата ехидно улыбнулась. — Всё не так плохо. Жертва нужна только в исключительных случаях. И то тогда нужно отдать лишь немного крови или прядь волос. Ещё меньше ритуалов, когда нужна именно чья-то смерть. Или душа, но таких и вовсе можно по пальцам одной руки сосчитать. Ванда помедлила: — И это — та цена, с которой не смогли смириться ведьмы? Им не понравилась жестокость? Агата действительно задумалась. — Нет, я думаю, что дело даже не в этом. Потому что все ведьмы, а я знала многих, в каком-то роде жестоки. Их бы кровь совсем не смутила, — она остановилась на несколько секунд. А потом практически воскликнула, взволнованная собственным открытием: — Нет, дело скорее в тех чувствах, которые демоническая магия вызывает. В потребности, которую со временем становится трудно сдержать. — Твой потребность — заполнить пустоту внутри? — Ванда сложила два и два. Агата промолчала. И, как Ванда отметила, просто потрясающе удержала лицо. Но Ванда знала, помнила, как эта тема влияла на неё. А потому она отступила. У неё ещё были вопросы, и она была полна решимости получить ответ на каждый. — Но как к этому пришли? Как ведьмы узнали, что есть ещё и магия луны? Агата посмотрела на неё широко раскрытыми глазами. Её губы недобро искривились и замерли. Затем сжались в узкую линию. — Мама, — прорычала она, отводя взгляд. Ванда задержала дыхание, стараясь побороть свой резко возникший страх. Что-то в Агате отдавало опасностью. — Она предложила. Она договорилась. Она за всех нас решила. Никто её об этом не просил, и никто её за это не оспорил, — Агата шипела в никуда. И Ванда была невероятно благодарна за то, что этот яростный взгляд не был направлен на неё. Иначе вряд ли бы она сегодня снова заснула. — И эта её корона как будто всё время насмехалась надо мной… Не давала и шанса забыть, кто был за всё ответственен. Понятное дело, что я отреагировала… Агата застыла, продолжая разговор про себя. И Ванда как можно быстрее попыталась это исправить: — А как ты решила вернуться к демонической магии? Ванда хотела дать ей хорошенько похвастаться. Дать ей вспомнить себя. — Заключила сделку, конечно, — Агата высокомерно улыбнулась, так и продолжив смотреть в одну точку. — А как нашла демона? — упорствовала Ванда. — Он сам меня нашёл, — Агата перевела взгяд на свою тарелку. — Демоны ко всем приходят. Многие отказываются… Агата начала крутить в руках вилку. И Ванда сочла это успехом: она хотя бы отвлеклась. — А можно ли как-то вернуться к магии луны? Есть ли какой-то переключатель? Что отличает поток одной магии от другой? — задала свой последний вопрос Ванда. Агата молчала. Даже не смотрела на неё. Игнорировала. Ванда уже успела пожалеть о своём решении начать этот разговор и стала думать, о том чтобы просто уйти. Когда Агата неожиданно подняла одну руку, чтобы проверить время, а другой потянулась за очками, чтобы это самое время рассмотреть. Но никаких часов на ней не оказалось. И тогда Агата вскочила, выглядывая в окно. Ванда встревожилась. Агата теряла рассудок? Однако затем Агата совершенно спокойно обратилась к ней: — Пойдём, я всё покажу. *** Ванда не знала, зачем они шли в лес посреди ночи. Ванда могла понять практически всё — но это? Всем своим телом она ощущала здесь какую-то опасность. Опасность, которая исходила даже не от Агаты. Ванда чувствовала что-то в самом лесу. Что-то скрытое. Что-то потустороннее. Нереальное даже. И с каждой секундой ей всё больше хотелось закричать. Убежать. Вернуться домой. Но Агата смело шла вперёд, не оборачиваясь и не замедляя ход. А потому Ванде оставалось лишь идти следом и изо всех сил надеяться хотя бы не упустить её из виду. Ведь если Агата не чувствовала никакой угрозы, значит, с ней было и безопаснее, верно? Агата точно знала, что делала. Ванда должна была просто подождать. Потерпеть. Агата всего лишь выдерживала свою любимую драматическую паузу, скоро она ей всё прояснит. Ветка хрустнула под ногой. Ванда вздрогнула. Она ненавидела этот лес. Ненавидела. Нужно было выбрать место для жилья получше. Через пару минут в воздухе начало пахнуть свежестью, сыростью даже. И Ванда с замиранием сердца поняла, куда они всё это время шли. К озеру. Конечно, из всех мест Агата привела бы её именно сюда. Настроение Ванды испортилось ещё сильнее. Ей захотелось просто телепортироваться обратно и устроить Агате неприятный сюрприз, когда та всё-таки вспомнит о её существовании. Потому что сейчас Агата делала практически всё, чтобы показать своё пренебрежение к ней и к её чувствам. Но, в конце концов, это ведь для неё Агата и старалась. Агата хотела что-то ей показать. Что-то, что помогло бы ей всё объяснить. Ванда должна была просто пересилить себя. Так, как она уже привыкла делать. Это было бы даже несложно. Нужно было лишь глубоко вдохнуть. И выдохнуть. Нет. Это было невозможно. — Почему именно к озеру? — крикнула она вдогонку. Агата промолчала. Ванда повторила громче на случай, если та просто не расслышала. Но Агата не послала ей даже хитрой улыбки. Ничего ей не дала. Ванда поёжилась. Здесь становилось холоднее. Совсем скоро деревья поредели, и начала виднеться сияющая водяная гладь. Ванда неосознанно огляделась, пытаясь найти то самое место, где она сидела в прошлый раз. Но всё здесь показалось ей удручающе одинаковым. Ванда посмотрела на Агату, наконец ожидая услышать от неё объяснение своих действий, но та шла всё так же прямо, лишь слегка снизив скорость. Ванда смутилась. Куда она направлялась? Неужели к воде? Тем временем Агата уже снимала обувь. Ванда абсолютно растерялась. Не могла найти слов, чтобы даже окликнуть её. Агата вошла в воду. Прямо в одежде. Ванда безвольно смотрела ей вслед. А Агата всё отдалялась и отдалялась. Ситуация была настолько абсурдной, что Ванда начала сомневаться в реальности происходящего. Агата походила скорее на мираж, чем на реального человека. Люди объясняли свои поступки, уговаривали. А Агата просто её заманивала. Увидит ли она свою смерть, если последует? Ванда поморщилась. Это озеро действительно очень плохо на неё влияло. Ванда открыла рот в твёрдом порыве окликнуть её и наконец потребовать объяснений. Когда именно в этот момент Агата обернулась и посмотрела на неё с озорной улыбкой. Ванда нахмурилась, ожидая от неё хоть какого-то комментария. Однако Агата, не произнеся и слова, сразу же отвернулась обратно. Ванда поняла, что Агата не собиралась разговаривать с ней, пока она также не войдёт в воду. Ванда замешкалась. И зачем ей туда идти? Агата хотела с ней поплавать? Или же она нашла новый повод над ней посмеяться? А может быть, это было тем обещанным пояснением магии? Но какое отношение к нему имело озеро? Ванда покачала головой. Что-то здесь было неладно. Она подняла глаза, чтобы снова посмотреть на Агату. Но увидела лишь сильную рябь на воде. Агата нырнула. Это было очевидно. Но Ванда не видела этого. Ванда не могла знать точно. А потому Ванда заволновалась. Медленно она подошла к краю берега, даже не став уговаривать себя остаться. Потому что знала, что в любом случае должна была проверить. Должна была хотя бы для успокоения собственной души. Ванда разулась и откинула обувь подальше. На секунду подумала о том, что в воду в одежде нельзя — намокнет. Но потом вспомнила, где она и с кем, и успокоилась. Неуместнее было бы раздеться. Ванда вошла. Ногам стало ужасно холодно, но всему телу на ветре — теперь ещё холоднее. Как можно быстрее Ванда пошла в том направлении, где, как она помнила, находилась Агата. Шла, пока не скрылась по локти. Потому что тогда Агата наконец вынырнула метрах в пяти от неё. Она смотрела на Ванду с довольной улыбкой. Но Ванду её веселье лишь разозлило. Она направилась к Агате с гневом во взгляде, с твёрдо сжатой челюстью и неясным даже для самой себя намерением. Агата же, когда она приблизилась, лишь тихо рассмеялась и проговорила с кокетливой ухмылкой: — Ну разве это не моя девочка? Ванда вспыхнула, автоматически закрывая щёки холодными ладонями. — Да, определённо, она, — продолжала ворковать Агата, медленно сокращая дистанцию. Ванда отчаянно отводила глаза, стараясь не обращать внимания на изменение. — Кто ещё может быть такой послушной, такой отзывчивой? Кто, если не моя Ванда обрадует меня? Агата положила руки ей на плечи. Ванда смущённо посмотрела на неё: — Что ты?.. Агата резко толкнула её назад. Ванда погрузилась под воду. Она отчаянно пыталась всплыть, хватала Агату за одежду, за бёдра, но чужие руки вдавливали её обратно, не позволяя даже приблизиться к поверхности воды. Ладонь Агаты грубо упёрлась ей в затылок и с очередным толчком, яркий свет проник в сознание Ванды. Она замерла. Её тело расслабилось, забыв о потребности в кислороде. Её разум как будто размяк. Даже её собственная жизнь больше не имела для неё достаточного значения. Она растворялась в своём окружении. Она жила тем, что было вокруг. Она была частью чего-то целого. Ей было странно хорошо. Ванда чувствовала, как вода стекала по её горлу. У неё не сработал ни один рефлекс. Она наслаждалась своей наступающей смертью. Она хотела умереть. Не для того, чтобы облегчить свои страдания, а чтобы завершить свой круг. Чтобы окончательно слиться. Начать разлагаться в земле. Она гордилась той ролью, что сыграет в мировом порядке. Рука Агаты вцепилась в её волосы и с какой-то необычайной силой полностью вытянула её из воды. Смешанный порыв между кашлем и рвотой помог Ванде вывести всю воду изнутри. А затем она судорожно вдохнула, приходя в себя. Сердце бешено забилось в груди, догоняя произошедшие события. Голова закружилась. Ванда не смогла устоять на ногах. Её тело практически рухнуло на Агату. Руки схватили Агату за плечи, держа её как свою последнюю надежду на жизнь. Агата была единственным твёрдым телом поблизости. Сознание Ванды плыло. Её тошнило. Ей… ей хотелось на сушу. Ей не хотелось быть в воде. Она телепортировалась. Упала на Агату сверху, снова не сумев удержать равновесия. Даже не попыталась прдняться. Напротив, Ванда расслабилась. Ей ужасно сильно захотелось спать. Она закрыла глаза. Уткнулась носом в чужие волосы, спутав их из-за мягкости с подушкой. Даже не захотела разобраться, что к чему. Чужие руки начали гладить её по голове. По спине. Ванде казалось, что это был ветер. И вот дыхание постепенно начало восстанавливаться. Чувства начали возвращаться в норму. Тошнота прошла. Голова начала болеть даже сильнее, но головокружение исчезло. Однако именно холод вернул её в сознание. Ванда поёжилась. Поняла, что лежать на чужом теле неудобно, и, приподнявшись, опёрлась двумя руками о землю. Встретилась с голубыми глазами. И не нашла в себе сил даже для того, чтобы удивлённо изогнуть брови. Агата улыбнулась. — Вот и ты, суперзвезда. Ванда всхлипнула. Агата сморщила нос. — А, нет, похоже, это просто Ванда. Ванда фыркнула, начав подниматься. Агата резко обвила руками её талию, прижимая обратно к себе. — Куда ты так торопишься? — тихо спросила Агата. Ванде стало её жалко. Агата даже больше не походила на себя. Ванде захотелось извиниться. — Агата, — начала она, сразу привлекая к себе внимание ищущих глаз. Ванда как никогда ясно видела, что её взгляд не мог сфокусироваться на чём-то одном. Было совершенно очевидно, что у неё проблемы со зрением. — Нужно идти. Здесь холодно. Ванда снова ощутила трудность в дыхании. Разговаривать было сложно. Агата надула губу. — Ванда… — практически умоляла она, — просто дай мне ещё немного времени. Ванда подпёрла голову рукой, мышцы шеи не справлялись с нагрузкой. Ванда напрягла разум. — Ты… ты меня топила. — Да, — Агата закрыла глаза, расслабляясь на песке. — Ощутила единение? — Да, — голос Ванды неожиданно перешёл на грубый хрип, и она прокашлялась. — Это чувство связано с магией? — Да. Это желание сохранить порядок, отдав ради него свою жизнь, очень похоже на ощущение обычной магии ведьм. — То есть, эти ведьмы, в целом, хорошие? — В теории. На самом деле — нет. Их идейность лишь сулит ещё больше проблем для других людей. — Ты не могла мне просто объяснить? Агата рассмеялась, ущипнув её за бок. Ванда фыркнула и перекатилась, чтобы лечь рядом.